Русь необыкновенная. полная версия

РУСЬ НЕОБЫКНОВЕННАЯ



Гл.1


Алёна, одна из самых красивейших девушек деревни, как и все остальные готовилась к "Русальной неделе". Этот обряд у них совершается спокон веков. Бабушка рассказывала девушке, что русалок на Руси всегда люди боялись, поэтому и придумали для них, что-то навроде "праздника".

Все женщины и молодые девицы каждой деревни собирались в первый день после Троицы, в понедельник, и водили песенные хороводы вокруг чучела, изображающего русалку. Тем самым они подбадривали себя и "умасливали" водяных дев.

Хлопцы в это время, тоже не сидели сложа руки. Они ходили по улицам и били в барабаны, обряжаясь при этом в скоморошеские одежды до неузнаваемости.

Церковь запрещала подобные ритуалы, но от народного поверья куда денешься, если добавить к этому, что ведётся оно с глубоких веков и приданий.

Алёна, ещё будучи подростком, спрашивала тогда у бабушки:

-   Бабуня, а какие они, русалки?

-   Раскрасавицы в тонком белом саване, внученька, что взгляд не отвести. Волосы длинные, по плечам и груди свешенные, а глаза - цвета лазурного весеннего неба. Разве что, окрас волос отпугивает, они как водоросли зелёные. В свою Русальную неделю водяные нимфы выходят на берег и расчёсывают друг другу нескончаемые пряди. Вот так-то, золотко.

-   Бабуня, а зачем тогда бояться, таких сказочных и благолепных барышень?

-   О, касатка моя, эта внешняя видимость сильно обманчива. На самом деле русалки злы и коварны, и человеку всегда желают горя да лишенька. Они могут защекотать до смерти, или заманить к реке, а потом затащат несчастного в омут и будут ждать, когда из него последний дух выйдет.

Алёна помнила все бабушкины советы и предостережения: о том, что в Русальную неделю нельзя ходить в лес, на речку, а особливо на кладбище в тёмное время суток.

Сказывали, будто светящиеся ночью могилы -  это вроде ловушек для людей, потому что именно русалки разводят те огни, чтобы схватить не в меру любопытных и забрать с собой в озёрные глубины.

Поэтому деревенские никогда никуда не ходят в такие дни и детей не пускают. Боже упаси искупаться в речке, а если дело не терпит отлагательств и надо срочно идти в лес, то прихватывали с собой пучок полыни, которую на дух не переносили русалки.

В некоторых селениях развешивали по окраинам полотна, а на окнах своих изб ставили горячий хлеб, чтобы немножко угодить нечисти, дабы она здорово не свирепствовала.

А в их глухой деревушке Русальную неделю ещё называли "Зелёной" и никто не смел в наступающую седмицу работать, чтобы русалки не навели порчу на птицу и скот.

Незамужние девушки украдкой ходили к лесу, с обязательной полынью в карманах, и бросали для русалок сплетённые венки, тем самым уговаривая последних, чтобы те послали им хороших женихов.

Во вторник Русальной недели все поминали удавленников, которые были похоронены за территорией погоста. На могилы приносилась снедь и вино. Помянув усопшего, его родня призывала русалку:

  "Русалка-царица,
   Красная девица!
   Не загуби душки,
   Не дай удавиться,
   А мы тебе кланяемся."

После этого ритуала все расходились по домам, а для русалки оставляли часть провизии.

К концу Зелёной недели, молодёжь, с криками и шумными забавами, приходила ночью к реке, где они умывались водой, а затем начинались игрища, в которых любимой из них было "Выбор невест".

Составлялись два ряда играющих: в одном находились невесты, а в другом - женихи. Обе половины, взявшись за руки, отходят на определённое расстояние. А затем с песнями подступают к другу другу и вновь отступают, пока не закончится песнопение:

   "А я вью веночки, вью зеленочки!
    Хожу ль я, хожу вокруг городочку,
    Ищу ль я, найду ли я?"

Парни поют - "невесту", а девицы - "женишка".

Хлопцам, при таком обряде предоставляется любой выбор, лишь бы зазноба была согласна, а главное, её родители.

Вот за родителей своих Алёна и боялась, всем сердцем любя высокого и статного красавца Борислава. Конечно же, сегодня он будет на гулянье и, конечно же, выберет только её, но батюшка ни за что не разрешит на союз с милым и столь долгожданным. А вечор намекнул, что договорился с отцом Горыни Кривого, мол, к концу лета можно и свадебку сыграть.

Горыня хороший и добрый, но не любый, и Алёна решилась на крайний поступок, нынешней ночью она станет женой Борислава, может, тогда и батюшка посговорчивей окажется?

Наконец, юноши и девушки закончили петь. И те, кто давно тайно вздыхал друг по дружке, кинулись навстречу желанному счастью.

Борислав легко подхватил на руки любимую и понёс её в глухие места. Алёна, не стесняясь, льнула к его мощной груди, с ним она никого здесь не боялась: ей не страшны даже русалки с лешими, девушка сегодня принадлежала своей мечте.

Борислав поставил драгоценную ношу на ноги, но ещё сильнее прижал к себе, говоря сладкие слова, которые хотелось слушать и слушать.

Девушка таяла от них и уносилась далеко-далеко от действительности. Бог с ним, что сулит ей завтра, совсем неважно, когда есть - сейчас.

Она гладила русую голову любимого, вдыхая аромат его пшеничных волос. И совсем не заметила, что сочные душистые травы уже сомкнулись над их разгорячёнными телами, создавая шатёр для невинной, но вечной любви.
 


Гл.2


Алёна вернулась домой с утренними петухами, но родители не спали. Отец, в исподней сорочке, сидел на высоком крыльце, а матушка выглядывала на улицу из-за приоткрытой двери. Видно было, что глава семейства не позволил жене участвовать при разговоре с дочерью.

Услышав звук открываемой калитки, мужчина приподнялся и долгим оценивающим взглядом осматривал дрожащую девушку.

Несмотря на то, что Алёну баловали с детства и отец всячески выражал ей свои симпатии, Ждан Лыбедь вгорячах мог накричать на неё не задумываясь, и обозвать крепким словцом.

-   И где ты пропадала всю ноченьку, словно гулящая девка? Тока не говори, что с Горыней, мне доподлинно известно, что хлопец ещё в полночь был дома. Небось, с этим нищим мужланом якшалась?

У Алёны куда и смелость подевалась. А ведь она собралась поставить родителей перед фактом: и о сегодняшней любви с Бориславом, и их серьёзных отношениях на дальнейшее.

-   Батюшка, ничего страшного не было, праздник же! Мы вшестером сидели у речки.

-   Кто вшестером?  -  несколько успокоился Ждан.

-   Ну кто, подруги мои: Лада с Вестой и Тихомир с Афанасием.

-   А чего ж его не называешь?

И тут Алёна не сдержалась, у неё прощупывались зачатки отцовского характера.

-   Батюшка, он имя имеет.  -  и девушка высоко подняла подбородок.

Ждан мгновение полюбовался дщерью, но только мгновение, а потом личина бешенства не смогла уступить добродушию.

-   Ты говори, да оглядывайся! Знать надо, кому перечишь... Родителю! С сегодняшнего дня я запрещаю тебе воловодиться с тем, за кого всё равно замуж не пойдёшь.

Слёзы предательски блеснули в прекрасных девичьих глазах.

-   Но почему, батюшка?

-   Потому что этот босяк тебе не ровня. А вот Горыня, как раз то, что нужно.

-   Но я не люблю его!

-   Ничего, полюбишь. Как только детки появятся, так и любовь к мужу воспылает.

Алёна быстро проскочила между родителей в дом и вслед услышала:

-   Мать, ты проследи, чтоб она и шагу из дому не ступала до самого сватовства. Дурак я не согласился, говорил же Кривов старший, чтобы опосля Зелёной недели сразу посвататься, а я сказал, что спешить не следует. Но нынче я исправлю эту досадную ошибку.

Ждан Маркович Лыбедь считал себя почти помещиком и если б не будущие сваты, кои были побогаче, то он бы с удовольствием взял на себя эти полномочия.

Ему нравилось, когда крестьяне бросали завистливые взгляды на его, по деревенским меркам, большой дом с шестью такими же большими и светлыми комнатами, ему до души все слова похвальные в адрес своей персоны, что, мол, вот молодец, всего добился в жизни.

А по существу и добиваться особенно было нечего, всего лишь продолжил нажитое дедом и отцом. Правда, вести хозяйство тоже надобно уметь, а вот это Ждан умел, тут он, как рыба в воде.

Поэтому прослышав, что на его дочурку положил наглый и бессовестный глаз Бориславка Молчан, Ждан Маркович не мог сдержать гнева.

-   Ишь, чё смекнул! К богачам решил подмазаться и потом жить на всём готовом! Не бывать такому!

Отец первой красавицы считал, что пару для жизни каждый должен выбирать по себе и нечего со свиным рылом лезть в калашный ряд.

Что он может предложить Алёне, кроме полуразвалившейся избушки да скудного стола? А у Ждана одних самоваров пять штук, и не только для чая, а ещё чтоб кипятить воду для стирки белья.

Он уже молчит за огромное хозяйство, где и на продажу хватает, и себе, чтоб от пуза поесть.

А ветряк чего стоит? Пусть мельница небольшая, но доход приличный. А ригу недавно отгрохал, для просушки снопового хлеба и льна! С печью и с разными отсеками.

И хозяйская клеть, которая не уступает магазинным кладовкам, поэтому чего там только нету?!

Ждан Маркович в честь именин дочери подарил ей кичку, украшенную серебром, да от таковой сама королева не отказалась бы.
Но этот головной убор Алёне пока рано носить, он для замужних.

"Ну и ради кого она наденет дорогущую роскошь, ради голозадого Молчана? - мужчину коробило от одной только мысли об этом. - Что в нём есть, только стать и привлекательность? Как известно, с красоты воды не пить. А то, ничего себе, с кем захотел породниться!
Да у Лыбедя выездов, с недешёвыми экипажами и упряжью, несколько штук, и с ним сам посадник, голова городского правительства, иногда за ручку здоровается, а этот смерд приравнивается к нему."

Это сейчас у неё любовь, а когда нужда прижмёт, а она прижмёт обязательно, потому что он не собирался кормить этого выскочку и, тем более, принимать к себе в хоромы. Так вот, на голодный желудок, куда и страсти подеваются.

"Ничего,  -  думал Ждан Маркович,  -  покочевряжится и на той заднице сядет. Существование с мужем, имеющим достаток и готового с лихвой предоставить сытую и спокойную жизнь, со временем вправит ей мозги."

А он, как родитель, желающий дочери добра, обязан вовремя вмешаться и направить мысли своего чада в правильное русло. Потому что, это чадо, из-за неопытности, и на полушку не знает окружающего бытия.

"Ещё спасибо опосля мне скажет." 



Гл.3


Проводив Алёну до деревни, Борислав побежал к реке. На ходу срывая с себя одежды, он со всего разгона нырнул в самые глубины водоёма и очень долго не всплывал.

Юноше хотелось остудить свою горячую голову, а заодно и смелые мысли в ней.

"Неужели Алёна будет моей навеки?"
В такое верилось и не верилось.

Борислав понимал, что по нынешним требованиям, он не достоин называться женихом обеспеченной девушки, но как приказать сердцу? К тому же, и Алёна его любит, ну и как теперь им быть?

Борислав вышел из воды и немного поёжился от утреннего ветерка. Домой идти не хотелось, он намеревался какое-то время побыть в одиночестве.

Юноша уселся под огромную вербу и предался мечтам о будущей совместной жизни с любимой девушкой.

*****

Борислав рос без отца. Галактион Молчан умер, когда сынишке было всего два годика. Отец спас чужую душу, а загубил свою.

Однажды, у них за деревней остановился цыганский табор, а через несколько дней произошёл такой случай. Маленький цыганёнок собрался искупаться в речке, видимо, за этим незаметно и утёк от взрослых.

Но плавать пацаня не умел и его течением понесло на середину реки. Галактион, как раз ловил рыбу, он и заметил тонущего ребёнка.

Не раздумывая, мужчина одетым кинулся в воду, нагнал его и повернул обратно, толкая перед собой испуганного шельмеца, который хватался за чужого дядьку, мешая тому нормально плыть.

Как назло на пути попалась коряга, Галактион за неё зацепился и сильно распорол себе ногу. Вода мгновенно окрасилась в красный цвет. На помощь мужчине подплыла лодка с односельчанами, они и затащили на борт цыганёнка и обессиленного Галактиона.

Один из селян сказал тогда, теряющему сознание от большой потери крови, мужчине:

-   Ну на чёрта он тебе был нужен, тот цыганча, нехай бы тонул. Ведь помрёшь, глянь, половина лодки крови натекло, мы перематываем, а она фонтаном бьёт.

-   Ну что ж,  -  ответил ему умирающий,  -  знать судьба моя такая. Дитё тут не при чём, можа и моему, кто когда подсобит в этой жизни...

И это было последнее, что он промолвил. Потом потерял сознание и умер прямо в лодке.

Ещё не старая, Агапия, осталась с маленьким сыном на руках. Тяжело ей давалось выкарабкиваться в одиночку, чтобы накормить и хоть как-то одеть ребёнка, но она старалась.

Сутками работала по найму и корячилась на своём наделе, от того и рано истратила здоровье.
Подросший Борислав, как мог помогал матери во всём по дому, а также смастерил сани-дровни, на которых нуждающимся возил из лесу дрова.

За это давали разные продукты и немного денежек.
Мать плакала, беря у сына заработанные им деньги и прижимала к себе вихрастую головку. Борислав очень гордился, что и он вносит копейку в их маленькую семью, только ему совсем не нравились мамины слёзы, он ждал, чтобы побыстрее наступили те деньки, где мама будет всегда улыбаться.

Когда Борислав достиг совершеннолетия, он решил отправиться на поиски заработка, но Агапия не пускала, мол, денег нет, а без них ты там загробишься. Юноша уговорил родительницу и вскоре очутился в незнакомом городе среди незнакомых людей, почти с пустыми карманами.

Ночевал на улице под открытым небом, где придётся, благо лето на дворе. А днём он ходил и выпытывал, кому нужны рабочие руки? Как-то он забрёл на городскую площадь, где артель строителей занималась реставрацией храма. Юноша, затаив дыхание, наблюдал за сноровкой и мастерством работающих людей. За этим занятием и застал высокого плечистого парня старший из них.

-   Что умеешь делать?  -  спросил он Борислава.

-   Всё, коли научите!  -  расплылся в улыбке юноша.

Ответ понравился мастеру и Борислав приобрёл работу.
Вначале ему приходилось выполнять самые тяжёлые поручения, но потом старший дозволил потихоньку вникать в азы строительства, и Борислав оказался способным и трудолюбивым учеником.

За три месяца работ, юноша получил значительную сумму и с радостью отправился в родную деревню. Но денег, по ту пору немалых, хватило лишь на починку избы, а остальное ушло на лечение матери.

Агапия стала жаловаться на сильные боли в голове и головокружение, иногда она теряла сознание, когда начинался приступ.
Убедившись, что матери стало легче, Борислав вновь поехал в город.

На этот раз он хотел заработать денег на новую избу, чтобы была более просторной, ведь не за горами ему придётся жениться, а старый дом слишком мал для большой семьи.

В городе юношу ждало разочарование, потому что строители куда-то сорвались с этих мест, а именно в каком направлении, никто не знал. Расстроенный Борислав вернулся домой ни с чем, но каково ж было его удивление, когда в своём селе он увидел знакомых ему строителей.

Оказывается, те прибыли к ним для возведения церквушки, старая совсем разрушилась. Естественно, юношу без разговоров приняли вновь и у Борислава затеплилось в душе, ведь он многие годы вынашивал сокровенную мечту - переселиться в новый добротный дом.

Как-то он поделился своим личным со старшим, который уже давно не считался первым встречным. Тот похлопал его по плечу и сказал:

-   Не кручинься, паря, состроим мы тебе такой дом, что местные ваши богачи будут завидовать. Ты только работай, а с оплатой я не обижу.

Обрадованный юноша не ведал, куда девать столько счастья и везения. У него в сердце уже была зазноба, это Алёна Лыбедь. Вот теперь ему и не стыдно завести жену в новый просторный дом.

Сегодняшней ночью он хотел похвастаться Алёне обо всём, но не стал портить ночь их сладкой любви теми разговорами, о которых можно поговорить в любое другое время.

Довольная за сына, Агапия как-то обронила:

-   Сынок, я не пойду с вами в тот дом. Мне и этого достаточно, тем более, ты его подправил и на мой век сполна хватит.

Борислав пытался возразить, но потом подумал, что маме видней. Дело в том, что это для него она родной незаменимый человек, но будущая жена, какой бы она не была хорошей, тех чувств к его матери никогда не разделит.   


 
Гл.4


Когда на горизонте показался краешек солнечного диска, Борислав поспешил на работу, но через несколько часов начал моросить дождик, поэтому старший отпустил его домой.

Юноша вспомнил, что братья Добрыня и Василько Малышевы собирались сегодня ловить раков и он решил к ним присоединиться.

Обходя подальше пасеку Ждана Лыбедя, чтоб не подумал, вроде он специально здесь околачивается, Борислав вновь вышел к берегу реки, но немного опоздал, братья уже наловили раков и развели костёр, чтобы их поджарить. Появлению же товарища, они обрадовались и пригласили к "столу".

Не успели обговорить вчерашнее гулянье, как откуда ни возьмись появился Богдан Кривов, отец Горыни. Он спрыгнул с лошади и ласково поприветствовал молодёжь.

-   Ну что, раков много словили, а то я бы купил.

Парни переглянулись и Василько ответил:

-   Да вот, пару десятков мы в костёр кинули, но ещё остались.

-   Так давайте, плачу бутылью вина.  -  и не дожидаясь ответа вернулся к коню, извлекая из холщовой сумы, притороченной к седлу, бутыль.

После того, как Богдан удалился, увозя несколько десятков раков, Добрыня произнёс в недоумении:

-   Чего это с ним? За это вино можно б было треть лодки рыбы выменять, а он так щедро нас угощает?

-   Может настроение хорошее?  -  предположил Борислав.

Близнецы по очереди прилаживались к горлышку посудины, предлагая и Бориславу, но он отказался.
Подпившие братья настаивали, мол, может такое статься, что последний раз все вместе время проводим, а то как оженишься и Алёнка из дому больше не выпустит.

Упоминание о любимой - сердце Борислава до краёв наполнило сладкой истомой.

-   Ладно, уговорили.  -  махнул он рукой, и повторяя их действия сделал дюжину глотков сладковато-горького вина.

А потом начали происходить чудеса. Борислав обратил внимание, что близнецы засыпали на ходу да и его неимоверно тянуло в сон.

"Что такое?  -  подумал он. -  Братья могли две таких бутыли оприходовать и ничего, ещё и по деревне разгуливали, а сейчас и половина не выпита, а они попадали в траву и захрапели. Может, вино выдержанное? Да конечно, стал бы он таким угощать."

И Борислав тоже уснул, не справившись со своим могучим телом.

***

Алёна так и не прилегла, вернее, пыталась хоть на часик сомкнуть глаза и забыться, чтобы избавиться от назойливых мыслей, которые болью отзывались в девичьей груди.

Она догадывалась, что батюшка не даст согласия на венчание с Бориславом, но маленькая надежда всё же теплилась, где-то глубоко-глубоко в душе. Теперь же, она понимала, что мечтам не суждено сбыться.

Алёна плакала и не находила выхода: если сбежать из дому, то это значит опозориться на всю жизнь. С ней все старики деревни перестанут здороваться. Да и куда бежать?

Алёна представила, как она постучится в двери к Молчанам и как на неё странно посмотрит Агапия. Кому нужна невестка-беженка и слава, связанная с этим?

А Борислав... Разве он говорил, что на случай несогласия родителей, они убегут вместе? Не говорил. Так что же делать, ведь батюшка сегодня решит вопрос со сватовством и тогда всё, назад дороги нету.

"Боже, а Борислав ничего не знает! Но как ему передать?"

Глаза уже опухли от слёз, но девушка всё никак не могла успокоиться. Она даже в мыслях не допускала о совместной жизни с Горыней.

"Ну как, с нелюбимым? Почему батюшка этого не понимает?"

Тут ещё, кое-что пришло в голову... На следующее утро после свадьбы обычно проверяют простынь, на которой почивали молодые. Алёне сделалось дурно. О том, что она не досталась мужу, теперь узнают все. В эту минуту девушке жить не хотелось.

"А вдруг, в добавок ко всему ещё и понесла после этой ночи?"
Алёна свернулась калачиком на огромной кровати и заскулила, как маленький щенок. "А может уехать к брату в город?"

Она была не единственным ребёнком, у неё ещё есть старший брат Куприян. Но, к сожалению, он отделился от семьи и редко навещает родителей.

История повторяется: Куприян влюбился в городскую девушку, а отец пророчил ему Евпрасию Кривову, сестру Горыни. Батюшка давно хотел породниться с этой обеспеченной семьёй. Но брат пошёл поперёк родительского слова и поэтому попал в немилость.

С тех пор они редко роднятся, не помогли примирению даже три внучки, родившееся следом одна за другой. Возможно, сердце Ждана Марковича и оттаяло бы, если б это были мальчики, а так и горевать не о чем. Ждану Марковичу нужен был внук и все надежды ложились на дочь Алёну.

Девушка тяжко вздохнула. Как ещё примет её брат? Не сказать, что между ними царили тёплые родственные отношения.
Куприян с детства был обделён отцовской любовью, которая целиком направлялась на младшую Алёну, а для мальчика редко находились даже ласковые слова.

Ждан Маркович считал, что из пацана должен вырасти мужик, а не баба, поэтому нюнькаться с сыном не разрешал даже матери.

В те годы Куприян отчаянно завидовал сестре, а с возрастом зависть переросла в неприязнь, а может и в ненависть. Ну и как теперь просить помощи у родного брата, который давно от неё отрёкся?

В эту самую минуту тишину разорвал пронзительный крик матери:

-   Алёна, детиночка, отца нашего загубили... Ой, загубили...

Девушка подскочила, как ужаленная, о чём это матушка? Она выбежала на крыльцо и увидела качающуюся по земле мать, а вокруг, всё больше и больше, собирались люди.

Она бросилась поднимать родительницу, ещё толком не осознавая, что произошло, но мать всё время кричала и билась в истерике. Из её слов девушка поняла, что отца зарезал её Борислав.
 


Гл.5


Борислав слышал, как кто-то его будил грубыми окриками, при этом не стесняясь пинать ногами в живот и лицо. Боли он не чувствовал, но и слов пока не мог разобрать. Единственное, на чём он сейчас всем нутром сосредоточился, так на знакомом до боли голосе, и через некоторое время узнал его.

"Не иначе, как Богдан Кривов? А руки-то зачем распускать, вернее, ноги? Знает, что старший и я ему не отвечу..."

Потом постепенно возвратилось сознание и теперь уже парень воспринимал всё, что исходило от всего окружающего.

-   Вставай, убивец! Ишь, разоспался тут. Угробил человека ни за что, ни про что и развалился, как ни в чём не бывало.  -  донеслось до него.

"Что за бред, какой убивца?"  -  подумал Борислав и попытался открыть глаза.

Первое, что он увидел, это множество ног, окружающих его тело, а в сторонке сидели заспанные и испуганные близнецы.
И вновь тычок под рёбра не заставил себя ждать. Борислав, быстро, как позволяло состояние, приподнялся на четвереньки и сразу присел, опершись спиной о дерево, и только тогда ощутил, что-то холодное в своей правой руке.

Юноша перевёл взгляд в том направлении и от ужаса вскрикнул - он крепко сжимал окровавленный нож.
Лицо исказилось страхом и брезгливостью, откуда у него подобное?

Борислав тут же зашвырнул в кусты страшную находку и поспешно вытер руку о сермягу, хотя рубаха и так вся имела красный цвет, вроде как кто специально залил её кровью.

-   Кидай не кидай, а люди видели в чьих руках находилось оружие убийства.  -  ехидно подытожил Кривов.

-   Какое ещё убийство, что ты мелешь, дядька Богдан?  -  хриплым голосом спросил юноша.

-   Что, запамятовал, как родителя своей невесты на тот свет отправил, зарезал, как кабана?

Борислав опешил, что он такое несёт?

-   Дядька Богдан, да я его вчера и не видел. И зачем мне его резать?

-   Есть у тебя причина, есть. Ждан не разрешил Алёне с тобой валандаться, вот ты и убрал препятствие. Ну а что, с матерью еёшней легче ж договориться...

Юноша совсем растерялся, во-первых, он со страхом догадался, что Ждана Лыбедя больше нет, а горе любимой, это и его горе. А во-вторых, парень начинал трезво осмысливать, что по каким-то причинам некоторые уверовались, будто убийство совершил именно он.

Но в тот момент Борислав не о чём не переживал серьёзно, он думал, что вскоре с этим разберутся и всё станет на свои места.

Собравшиеся люди не все разделяли мнение Богдана, нашлись те, кто заступился за парня.

-   Богдан, ты бы прыть умерил. Убийство человека - нешуточное обвинение. Для этого нужны веские доказательства, а не то, что ты нам сказал. А кто ты такой?

-   А ну, замолчь, голытьба неотёсанная! А ножик кровяной у кого, у меня был в руке.

-   И что? Кому попадя можно и не только ножик подкинуть. Это не факт.

-   А если я скажу, что есть два свидетеля: видок и послух? Один слышал, как Бориславка кручинился, что Ждан не велит дщери с ним якшаться. А когда Ждан Маркович погнал того с пасеки, он рассвирепел и видок видел всё, что потом произошло.

-   Да кто те свидетели, твои лизоблюды, что за бутылку и мать родную продадут.

-   Продадут не продадут, то не вашего ума дело. Но они такие же люди, как и вы, поэтому не должно быть оснований им не верить. Сейчас я заберу этого душегуба к себе в погреб, а завтра на заре совершим суд над убивцей, прямо на площади. Кровь за кровь.

- Как это на площади?  -  ревела толпа,  -  А присяжный поверенный где? На защиту даже зверь имеет право, а тут - человек. Не дозволим! Хлопца надоть к околочному надзирателю и нехай разберутся по закону, а тебе кто давал полномочия? Гляди у нас, Богдаша, допрыгаешься.

Такого напора Кривов не ожидал, он аж замолчал, не зная что ответить. С них станется, эти и в город пешком доберутся. А вот такое действо нежелательно.

Ныне поставили нового околочного, а тот чаще принимает сторону крестьян. Голь же теперь имеет все статусы, окромя денег.
А если они наговорят ему с короб, что потом не разгребёшь и за всю жизнь?

Нет, требуется поменять тактику, а то точно греха не оберёшься. Потому что, сколько он не заискивал перед новым начальством, сколько не ломал шапку, и не приглашал к себе в гости, но ново-поставленный и ухом не повёл. Вот так вот.

-   Ладно вам, разорались.  -  с досадой сетуя на прошедшие времена, когда крестьянин был за смерда и похужейше арапа, Богдан сказал примирительно: 

-  Я сам его свезу в город, от тогда и посмотрим, кто правый, а кто левый! Я всё там и поведаю, как было, а думаете что?

-   Да уж знаем, что ты там поведаешь! Ты всегда числился в ябедах и доносчиках. Но то Бог с ним, а вот хлопца - смотри довези до места назначения. Иначе опосля не обессудь.

Богдан намотал на ус все угрозы и со своими прихлебателями потащил Борислава к себе в погреб.
Был у Кривого один козырь против Борислава.

Он знал, околочный надзиратель очень богобоязный человек. Так вот, на этом можно хорошо сыграть: например, навести на Бориславку навет, вроде он затейник всех постыдных игрищ в Русальную неделю, а за это по головке не погладят.
Теперь надобно намедни всё хорошенько обдумать, чтобы потом красиво преподнести.
 


Гл.6


Народ ещё долго не отходил от двора Богдана Кривова и при первой возможности, когда видели хозяина, бросали ему в лицо весьма не лестные окрики и замечания.

-   А как ты объяснишь то, что Ждана зарезали на пасеке, а парнишка далече находился от того места?  -  донеслось до слуха Кривова.

-   Хватит загородку подпирать и расходитесь по домам. Как-как? Да вот так! Зарезал и обратно вернулся. Пьяный был и не ведал, что творит.

-   А почему тогда ножик не выкинул, ведь это всё же доказательство?

-   А я что, рядом был? Может братьёв хотел порешить, чтоб свидетелей не осталось. Как видите, и моя жизнь висела на волоске, потому что я тоже свидетель.

-   Да давно б уже пора, прости Господи. Сколько ты нашей кровушки попил. И свату твоему несостоявшемуся поделом. Крохоборы.

Люди подробно расспрашивали Добрыню и Василько, как, мол, дело обстояло? Но те только тряслись от страха и ничего вразумительного не говорили, кроме того, что уснули и на этом всё.

Но люди выразили недовольство, а больше недоверие к тому, что Богдану вдруг захотелось угостить парней вином. С чего бы это? У него обычно зимой снега не выпросишь, а тут такая подозрительная щедрость. Но на подобное Кривов ответил:

-   Моё вино - кому хочу, тому и даю.

И как тут докажешь, что он специально молодёжь опоил?

А Борислав сидел в подполе у Кривова и напряжённо думал. Юноша вспоминал все предыдущие события, но после перенесённого стресса, где его обвиняли в тяжком преступлении, память плохо подчинялась.

Он помнил, что они с братьями пили вино, но потом всё как отрезало, в уме никаких проблесков. Вроде позасыпали, сначала браты, после - он, да, это припоминается. Но чтоб куда-то идти, никто никуда и не помышлял.

"Чем же дядька Богдан нас угостил? В башке одна пустота."

Но ночью, когда ко двору прибежала Агапия и стала выть и орать на всю улицу, у Борислава сжалось сердце от жалости к матери.

"А может, и правда я так напился, что убил отца Алёны? Так где я тогда нож взял?
Нет, я не мог. Ну недолюбливал я дядьку Ждана, это есть, но не до такой степени, чтобы лишить его жизни. Тем более, он родитель моей любимой."

Юноша размышлял всю ночь, а к утру пришёл к такому выводу: он бы никогда не сумел кого-то убить. Ни за что. Если только это не враги Отечества.

Заскрипели старые петли и открылась дверь в видавший виды погреб. Богдан-то себе другой вырыл, а этот, видно, держал, вот для таких вот случаев.

"И чего, интересно, он так рано собрался меня везти?"
И тут Борислав понял, да чтоб побыстрее уехать из села и не встречаться с народом.
"А где же мама?"

Борислав не знал, что мать собиралась сидеть под забором всю ночь, но ей стало плохо и соседи забрали её к себе.

-   Выходь, узничек!  -  насмешливо крикнул ему Богдан.  -  Нам с тобой надобно поторапливаться, а то дорога дальняя.

Парень не проронил ни слова, а когда покинул подвал, то из темноты вышли к нему трое: хозяин и двое его подхалимов. Богдан распорядился, чтобы пленнику завязали руки и ноги да покрепче.

-   Мы тоже с Федькой поедем?  -  поинтересовался Гаврюха-лизоблюд.

-   А вам что там делать? Сам свезу. Остаётесь тут на доглядках, а то могут и красного петуха под стреху запустить. Да смотрите у меня, не пить, покуда не возвернусь. Тока прознаю - спущу три шкуры.

Гаврюха с Федькой прибили к доскам возка толстый ржавый гвоздь, а сверху намотали верёвку, которой скрутили руки Борислава. Чтоб не сбёг. Затем, закинули его на возок и Богдан кнутом хлестнул лошадь:

-   Ноо, ретивая, покажи резвость ног, а то застоялася ужо.

И маленький "экипаж" спешно отправился в путь.

Село проехали быстро, Богдан понукал лошадь, поторапливался, ему не хотелось встречаться с односельчанами. Но Борислав этому только радовался, потому что нежелательно сейчас увидеться с Алёной.

"Как там она, неужто поверит всяким сплетням?"

Богдану не нравился смелый настрой юноши, было б сподручней, кабы б тот спасовал перед ситуацией и повесил голову, а то держит её, как на праздник собрался - высоко и гордо.

Треть пути Кривов молчал, всё речь заготавливал, а Борислав подрёмывал и наслаждался чистым лесным воздухом.
Потом "возница" не выдержал, развернулся в пол-оборота к юноше и зашипел, как ужака:

-   Ты у меня ещё попляшешь, думаешь, тебе с рук всё сойдёт? Когда нашьют тебе бубнового туза на арестантские одежды, тогда будет не до улыбок.

-   Не пугай, дядька Богдан. Моя совесть чиста, я никого не убивал. И тем более, не стал бы такое вытворять с батюшкой моей невесты.

-   Чьей невесты?  -  Богдан слюной изошёлся, при упоминании слова "невеста".  -  Алёнка - Горыни моего наречённая, а твоей она не в жисть не станет, голодранец.

-   Уже стала.  -  ненароком вылетело у Борислава.

-   Что ты сказал?  -  наклонился чуть ли не к самому его уху разъярённый Богдан.

-   А что слышали. Алёна уже моя жена. Другим разом не сказал бы, но разве ваш сын не видел, как я с игрища понёс её в леса? Мы любим друг друга.

-   Как, понёс? Горыня молвил, вроде Алёна отсутствовала на игрищах.

-   Я знаю, так вам дюжее по вкусу, но я ещё раз повторяю: Алёна принадлежит мне.

-   Брешешь, смерд!

-   Зачем мне это?

Богдан от злости поперхнулся воздухом, он закашлялся, подбирая более оскорбительные слова, а сердцем чуял - босяк не врёт.

"Вот горе-то, что ж делать теперь?"

Он совсем забыл, хоть изредка посматривать вперёд, всем корпусом поворачиваясь к Бориславу, а напрасно. За лесной дорогой надо было в оба глядеть.
 


 Гл.7


Лесная грунтовка, петляющая между деревьями и ведущая в город, была густо населена разнотравьем, буйно поднимавшимся до середины человеческого роста, а временами можно заметить, что полностью перекрыта разросшимися ветвями придорожных деревьев.

Так всегда здесь бывает в летний сезон. Крестьяне редко пользовались этим путём, потому что поехать на городской базар или ярмарку нужны средства: денежные и транспортные, а их, как известно, далеко не у всех имелось в наличии.

Простой люд в этом месте далеко не углублялся, ну, может сена заготовить или дров для печи привезти, поэтому, начиная с середины, грунтовка, особенно после дождей, сильно прорастала сорняками.

Когда наши путники вывернули из очередного поворота, дорогу им преградила огромная ветвь раскидистой липы. Ветвь была надломлена у основания, видимо ещё зимой, когда навалило полно снега, и под его тяжестью тогда многие деревья не устояли.

Кто-то пытался убрать засыхающую помеху, но сделал это безответственно, то есть, на ходу, не слезая с лошади, и в результате - сохранился заострённый сучок, тянущийся из леса на самую грунтовку.

Лошадь зацепила его головой, протянула несколько метров, а потом отпустила и он со всего маха ударил Богдана по животу.

От неожиданности и боли, тот, поскольку был увлечён выяснением отношений с Бориславом, развернулся, чтобы понять, кто его ударил, и, как раз с разгона, потому что возок продолжал движение, наширнулся на острую древесину, которая проткнула его насквозь.

Борислав не успел толком сообразить, что произошло, как лошадь, почувствовав свободу, понеслась вперёд, переворачивая возок.

А Богдан так и остался висеть нанизанным на дереве, которое прогнулось, теперь уже под тяжестью человеческого тела, и опустилось до земли.

Юноша, чтобы не погибнуть, цеплялся связанными руками за ближайший кустарник, а лошадь всё несла и несла.

Наконец, ему удалось схватить толстую поросль калины, а кобыла, как будто наткнувшись на препятствие, на мгновение замедлила движение, но потом вновь рванула, оставляя парня лежащим на обочине вместе с оторванной доской возка, на которой крепился гвоздь, с намотанной бечевой, удерживающей пленника.

Борислав некоторое время лежал не шевелясь, он пытался определить, есть ли переломы? Но вроде кости уцелели, только сильно гудела голова и по всему телу, от выступившей крови, краснели ссадины.

Это пустяки, всё заживёт и юноша потихоньку встал.
Зубами развязал верёвку на руках, тем самым освобождаясь от доски с гвоздём, а потом распутал и ноги. Теперь надо было подумать, что делать дальше?

В деревню юноша боялся возвращаться. После перенесённого ранее обвинения в убийстве Ждана Марковича, он имел полное право усомниться, поверят ли сейчас, что Богдан погиб без его участия?

Оно, конечно, простые люди не сомневались, что он чист перед Богом, но есть многие те, которые полностью поддерживают интересы богатых людей деревни.

Борислав не имел информации, что новый околочный надзиратель частенько наказывал помещиков за издевательство над крестьянами, поэтому ещё с молоком матери он впитал следующее - кто богаче, тот и прав.

Как не было противно от той мысли, что родные края необходимо навсегда покинуть, но юноша так и поступил.

Борислав совершенно не знал, куда он двинется дальше и что ждёт его в будущем, но парень упрямо пошёл вперёд, не разбирая троп и маршрутов.

Самое главное, чего не знал юноша, так это то, что лошадь, напуганная медведицей с медвежатами, повернула обратно, но прискакала не к хозяйскому двору, а на луг, где пасся небольшой табун Богдана Кривова. Из-за этого не сразу поняли о случившемся несчастье.

Медведица, почуявшая кровь, безошибочно вышла на труп погибшего человека, она сняла тело с сучка и оттащила его ближе к деревне.

А ночью, недоеденным медведями, воспользовалось другое зверьё, и когда утром кинулись на поиски пропавших, то после Богдана уже ничего не сохранилось.

Народ так и порешил, что путники случайно наткнулись на матку с детьми, а все знают, что это такое, когда медведица защищает своё потомство, ну, а та их разорвала. Все подумали, что Бориславу досталось в первую очередь, потому как последний был связан.

Только вот останков парня нигде нет, но мало ли, зверьё растянуло поглубже в лес. Идти на поиски безоружные люди не рискнули и поэтому всей деревней поминали усопших Богдана и Борислава.

Но юноша ничего не ведал и уже неделю находился в пути. Спал на деревьях, не зря прихватил с собой верёвку, которой его спутали, он ею ночью привязывал себя к дереву, а питался всем тем, что находил в лесу.

Молодой и сильный организм позволял сохранять энергию в теле парня, даже если тот принимал в пищу всего лишь грибы и ягоды. Да и чем особенным отличалось его питание раньше? Картошка, брюква, яйца, иногда сало - вот и весь рацион бедного человека.

Мясо, в виде зайчатины или глухаря, подавалось к столу только по праздникам.
Своего ружья у Борислава не было, но перед каким-либо торжеством он просил его у крёстного и тот не отказывал.

Юноша старался находиться в постоянной близости с водоёмами, чтобы не умереть от жажды, а также иметь возможность искупаться.

Это были мелкие речушки или их ответвления, в виде ручейков, с чистой прохладной водою. Однажды, ему повезло поесть утиных яиц, которые он нашёл в гнездовьях, спрятанных в камышах, проходя мимо заросшего ими небольшого лесного озера.

Здесь же водились и раки, но парень не стал их есть сырыми, это опасно, а приготовить не было возможности.

Прошла ещё неделя, за ней другая и как-то Борислав набрёл на поселение людей.



Гл.8


Алёна с самого начала не верила в то, что Борислав способен на убийство её отца. Она молча выслушивала стенания матери, её громкие причитания на кладбище, но ничем не выражала свои эмоции.

Девушка полностью замкнулась в себе от горя, нежданно посетившего их двор.

Несмотря на отцовский запрет, относительно её встреч с Бориславом, отца она любила. Алёна помнила, что именно батюшка, а не маменька, уделял ей всё свободное время в её далёком детстве.

Она понимала, что родитель, с высоты накопленного жизненного опыта, был по-своему прав, решая судьбу дочери, но она пыталась поговорить с ним откровенно, ведь помимо сытного благополучия у человека есть ещё и душа. Но не успела.

Она молча терпела материнские выкрики, направленные на "душегуба-Борислава", косые взгляды богатых односельчан, объятия Авдотьи Кривовой, матери Горыни, что принесла соболезнования.

Алёна не плакала и не устраивала показных истерик на публику, на кои горазда матушка, девушка тихо стояла у гробы с потемневшим, никак не вяжущим с юностью лицом.

Непомерная кручина с двойной силой свалилась на хрупкие плечи девушки: смерть отца и то, что в этом обвинялся её любимый.

Более менее приведя свои мысли в порядок, Алёна наметила вое-какой план, который собралась привести в действие после похорон.
Она хотела поехать к брату, чтобы вместе с ним, потому что он живёт в городе и всё знает, сходить к стряпчему, который бы по закону разделил отцовское имущество на троих: на мать, её и брата.

Кто, как не юрист сможет ловко с этим справиться? Девушка была уверена, что от денег Куприян не откажется, не зря маменька не сообщила ему о смерти отца.

Она слышала, что Богдан посадил Борислава к себе в "темницу" и только благодаря местному люду не учинил ему самосуд, и теперь повезёт в город к надзирателю. Вот поэтому Алёне и нужны были деньги, чтобы потом, коли потребуется, вызволить любимого из острога.

Но когда прошли слухи, что Борислав и Богдан погибли, девушке совсем стало худо и она слегла. Закрывшись в своей комнате, Алёна никого к себе не пускала, даже мать.

Та стучала в дверь, кричала, но девушка никак не реагировала.

Но как-то, лестью и хитростью, пробралась к ней Авдотья. Некоторое время, что, возможно, входило в планы плутоватой женщины, мать Горыни сидела безмолвно, лишь утирала невидимые слёзы и тяжко вздыхала.

Потом пожаловалась на вдовство, вот, мол, теперь и муж ушёл за дочерью, и без перехода начала:

-   Алёна, ты же знаешь, как Горыня тебя любит, выходи за него. Твоего сокола уже не вернуть и рук под него не подложить, а одной оставаться грех. Тебя родители произвели на свет, а ныне - твоя очередь пришла.

Пользуясь моментом и мать подключилась:

-   Доченька, горемыка ты моя, остались мы с тобой сиротками во всём белом свете. Ну как теперь без мужского догляда будем вести хозяйство? Нас же обманут худые люди и не ровен час развеется по ветру всё добро отцовское, что наживалось столетиями его трудолюбивыми предками. А так, зять у меня заимеется, который подскажет и подможет. Соглашайся, голуба моя! Не губи себя и своей кровной матери. 

Алёна пыталась возмутиться:

-   Как можно, маменька? У батюшки ноги ещё не простыли, а ты какие разговоры ведёшь.

-   Именно сейчас и надо их вести, а погодя уже будет поздно. К тому ж, сама знаешь, батюшка всегда мечтал выдать тебя за Горыню, так что считай, что это его родительская воля. Думаю, отец сейчас нас слышит и всей душой поддерживает.

И Алёна, безразличная в данное время ко всему, дала согласие. Но с условием перенесения сватовства и свадьбы на два месяца вперёд, то есть, после того, как отметятся сорочины по батюшке.

Алёна ещё надеялась, что Борислав каким-то чудом уцелел и скоро явится, но проходили недели, а он не объявлялся и, потерявшая надежду девушка, поняла, что придётся выходить за нелюбимого.
Оставшись наедине с Горыней, она сказала:

-   Тебе ведь известно, что я ночь провела с Бориславом?

-   Известно. Но только мы двое об этом должны знать и более никто, договорились?

Алёна прониклась уважением к этому, совсем не похожему характером на своего отца, парню. Но только лишь уважением.

Перед сватовством девушка намекнула будущей свекрови, что сына её она не любит, но женщина не обиделась, а миролюбиво сказала:

-   Ты думаешь я любила Богдана, когда выходила за него? Ни чуточки. Сначала свыклась, а потом и полюбила. Знаешь, как дети скрепляют семью? Ничего, детка, всё станет на свои места. Время все раны излечит, поверь.

Алёна ценила сейчас подобные откровенные разговоры, от них становилось легче и она, за них, испытывала благодарность к Авдотье, в которой видела в дальнейшем свою заступницу, а может и подругу.

Матушка никогда с ней так не говорила, преследуя какие-то цели, выгодные только ей одной, и мать с дочерью постепенно отдалялись друг от друга, иногда не находя общей темы, даже в обыденном повседневном общении.

В такие минуты Алёна уходила к себе в комнату или сад, и там предавалась слезам и воспоминаниям о мимолётном счастии, связанным с Бориславом.

Видно грешен народ перед Господом, раз он скупо одаривает нас благими скоротечными мгновениями.

Свадьба прошла скромно, как только возможно было её сделать. Родственники приглашались самые кровные, затем кумовья и ближайшие друзья с соседями. В деревне все с удовольствием поражались: разве б такая свадьба гулялась, коли не случилось бы несчастье со Жданом и Богданкой?

Мать вновь обошла стороной Куприяна, не пригласив брата на свадьбу сестры, но Алёна не ругалась с родительницей по этому поводу, ей было всё равно.



Гл.9


Сквозь просвет между деревьями, Борислав увидел, что дальше нет леса, а начинался большой луг, разноцветье которого манило путника, но и в то же время, пугало.

В лесу он прятался от чужих глаз, а там будет виден, как на ладони. Но сильно надоело всё время находиться в тени густых крон, смыкающихся над головой, хотелось поваляться в траве, поочерёдно подставляя солнышку все части натруженного, от долгой ходьбы, тела.

И парень уже собрался выбежать на луг, но услышал голоса людей, а потом сразу увидел маленькую избёнку, приютившуюся возле самого леса.

Юноша спрятался в кустарнике и стал ждать, а чего, сам ещё не знал.

По голосу он различил, что это разговор двух женщин, причём, одной старой, другой помоложе. Потом выяснилось, что на разговор данный диалог не тянет, скорее, перебранка, в которой старая отчитывала молодую:

-   Ты завсегда такая, Любава, сколь тебя знаю.

-   Ну и какая, такая?

-   А то сама не догадываешься? Неуклюжая. Всё у тебя с рук валится, всё под ногами путается, всю жизнь приучаю-приучаю, а проку никакого.

-   Ну что опять не так, тётушка? Я для того вас на закорках сюда вытянула, чтоб вы меня поучали? Так в следующий раз сидите в хате, у меня спина не железная, туда-сюда тяжести таскать на свою голову.

-   Замолчи, девка, забыла с какой грязи тебя приютила? Отмыла, откормила и поныне в доме моём живёшь.

-   Нет, это ты замолчи, тётушка! То, что по миру не пустила - благодарствую, хотя ещё неизвестно, где б мне лучше было. А то, что ты скудный стол накрывала, дабы я с голоду не померла, так я за то давно отработала. А ныне кто за тобой ухаживает, с той порушки, как ты на ноги села? Забыла? Коли уйду, кому нужна будешь? С твоим норовом и меня в деревне недолюбливают. Так что, не пужай.

Старуха, сидящая во дворе на лавочке, глянула в сторону молодицы, а потом опустила голову и запричитала:

-   Скудный стол, говоришь? А я не тем ли питалась?

-   Тем. Но попрекать не надо. Разве это доброе дело, коли укоряешь?

Борислав подкрался ближе и увидел обеих женщин, продолжая с любопытством за ними наблюдать. Молодая развешивала на верёвки постиранное бельё, справившись, она присела на пенёк напротив старухи и они заговорили тише и миролюбивее, поэтому до Борислава слова не долетали.

Вскоре, молодица развернулась спиной к своей родственнице и присела на землю. А та, обхватив её шею руками, приготовилась к "поездке" на спине племянницы.

Любава поднатужилась и потихоньку приподнялась, затем прижала к своим бокам болтающиеся ноги старухи и понесла последнюю в домик.

Поскольку "объекты" для наблюдения исчезли, Борислав рискнул обследовать деревеньку, не выходя из укрытия.

Он, прячась за деревьями и перебираясь от зарослей к зарослям, обошёл её всю и насчитал тридцать небольших избёнок, расположенных друг против друга, открывая неширокую улицу, с накатанной грунтовой дорогой посередине.

Поодаль от них стоял одноэтажный кирпичный дом, с добротным деревянным забором, скрывающим множество построек и обширный сад, состоящий в основном из плодовых насаждений.

Борислав не зря соблюдал осторожность, неожиданно с одного двора выбежало несколько подростков-девчушек, в одинаковых красных сарафанах, и прямиком углубились в лес.

"По ягоды, или по грибы." -   подумал парень и решил вернуться к первому жилищу.
Оно находилось на значительном расстоянии от остальных и там будет безопаснее.

"Что ж это за селение и как далече я убрался от родимой сторонушки?" - размышлял юноша.

Он вновь залёг на прежнее место и только потом различил во дворе девушку, сидящую на перевёрнутом корыте. Она теребила косу и смотрела куда-то вдаль, но юноша был уверен, что девушка ничего там не видела.

Её одолевали печальные мысли, это сразу можно было понять. Иногда молодица смахивала набежавшие слёзы или утирала их подолом выцветшего платья.
Её можно было назвать красивой, только вот всё портила нескладная мужская фигура. У неё даже в походке не проскальзывала женственность.

Потом девица встала и подошла к недавно развешенным, сплошь покрытым латками, вещам, проверяя, может что высохло? Но вдруг девушка замерла и как будто почувствовав на себе чей-то взгляд, повернула голову в том направлении, где скрывался Борислав.

У юноши сердце забилось сильнее, кому охота быть разоблачённым, но она упорно продолжала смотреть в одну точку и парень подумал, что его обнаружили.

Он быстро встал и их взгляды встретились.
Девушка не испугалась, на её лице читалось удивление, сменяющееся неподдельным интересом. Она с удовольствием рассматривала статную богатырскую фигуру парня, затем сделала несколько шагов к нему и спросила:

-   Ты кто?

-   Человек.  -  просто ответил на вопрос Борислав.

-   Вижу, что не леший, а звать-то как?

Парень замялся, он не собирался открываться первой встречной, поэтому назвал вымышленное имя.

-   Казимир я.

-   А я - Любава. Познакомились, значит. Ты не здешний да, я тебя не знаю.

-   И я тебя.

-   Ну выходи сюда, чего боишься? Я не кусаюсь.

-   Так и я тоже.  -  Борислав не спеша перелез через старый плетень и подошёл к девушке.

-   Любава, мне бы водицы испить, принесёшь?

-   Чего ж не принести, воду нельзя отказывать. А квас подойдёт?

-   О,  -  улыбнулся юноша,  -  это уже будет по-королевски.

Любава засмеялась в ответ и нарочито спешно скрылась в сенях.



Гл.10


Пока юноша утолял жажду, между ним и Любавай произошла непринуждённая беседа.

-   Откуда и куда держит путь добрый молодец?  -  спросила девушка улыбаясь и показывая ровные белые зубы.

-   А вот закудыкивать не надо.  -  передразнил Борислав собеседницу, но потом почему-то признался:  - Да я и сам не знаю. Наверное, куда глаза глядят.

Любава нахмурилась:

-   Выходит, у тебя нету дома?

-   Можно сказать и так.

-   А где раньше жил?

-   Отсюда не видать.

Девушка внимательно посмотрела на него.

-   Если не торопишься, то можешь у нас переночевать, вон в том сараюшке. Не бойся, там поросят уже давно нету. Иди туда, а я тебе подкрепиться чего соберу.

Борислав повернулся и молча направился к сарайчику, ему действительно очень хотелось есть. Он знал, что в этом доме особенного ничего не будет из съестных припасов, но всё равно не сравнить с грибами, орехами и ягодами, что приходилось собирать на ходу.

Распахнув двери, едва держащиеся на ржавых петлях, к своей радости он обнаружил, что в хоз-помещении чистенько и в углу толстым слоем расстелено душистое сено.

Не успел парень присесть и вытянуть уставшие ноги, как дверь вновь заскрипела, впуская хозяйку, держащую в руке провизию, замотанную в тряпку.

Она улыбнулась, глядя на незнакомца и сноровисто развязала узелок небольшого полотна, а у Борислава так и потекли слюнки.

На "скатерти-самобранке" возлежало два больших куска ржаного хлеба, несколько отварных картофелин, круглая, с кулак, репа и с десяток кусочков розового сала.

-  Ты ешь, не стесняйся.  -  предложила гостеприимная Любава и парня не нужно было приглашать два раза.
Как не старался он есть аккуратно и без спешки, но у него это плохо получалось. Долгое воздержание от домашней пищи давало о себе знать и за считанные минуты на тряпице ничего не осталось.

-   Может ещё?  -  у нас ещё каша есть с кукурузной крупы и тыквача. Нести?

-   Спасибо, лучше потом. А то боюсь, как бы заворота кишок не случилось. Я много дней питался абы чем и сейчас не желательна обильная еда.

-   И то верно.  -  Любава замолчала, но Борислав чувствовал, что она ждёт продолжения разговора. Девушка хотела знать о нём побольше и он решил не разочаровывать её. Но правду, конечно же, не смел сказать, поэтому на ходу придумал почти сходную с оригиналом историю.

-   Понимаешь, Любава, я ушёл с родных мест навсегда и, возможно, никогда туда не вернусь. Вот такие дела.

-   А почему ты оставил отчий дом?

-   Неприятности у меня случились.  -  Борислав сделал паузу, дабы придать вес рассказанному.

-   Какие неприятности, с помещиком поругался?

-   Какая ты догадливая. Поругался, это ты верно подметила.

-   А из-за чего? Из-за надела?

-   Из-за его дочери.

-   Его дочери?  -  девушка запнулась, обдумывая каждое услышанное слово.

-   И что ты ей сделал?

-   Я её полюбил.

-   Дочь богача полюбил? А она?

-   И она. А родитель не разрешил ей со мной.

-   Понятное дело. Не ровня. Ну и что?

-   Выдал её за такого, как он.  -  соврал Борислав.

-   А почему она с тобой не убежала, раз любый ты ей?

-   А что бы я ей предложил? Да и запер её отец в чулане.

-   Ой, лишенько!  -  посочувствовала Любава.  -  А тебя прогнал с деревни?

-   Я сам ушёл. Как ты себе представляешь там оставаться, когда на твоих глазах она живёт с другим?

-   Уж точно, больно мучительно. А родные у тебя есть, как же ты их бросил?

Борислав мысленно попросил у Бога прощения за следующую недозволенную ложь.

-   Нету никого. Батька помер ещё малой я был, а матушка...  -  он с силой выдохнул воздух.  -  А матушка недавно померла. Болела.

-   Бедненькая.  -  девушка с состраданием заглядывала ему в глаза.  -  И правда что, ничего ведь там и не держало тебя. Да, вот и судьбинушка, не знаешь где головушку прислонить. И угораздило ж тебя влюбиться в дочь помещика.

-   Разве сердцу прикажешь?

Любава ничего не ответила, но через время сказала:

-   Так ты заночуешь у нас?

Борислав кивнул и прикрыл глаза, он уже не мог больше бороться со сном.

-   Ну ладно, ты спи, а я побегу к тётке, искупать мне её надо. Я вечером приду, чтобы еды принести, договор?

Борислав снова кивнул и провалился в глубокий сон.

В лесу он даже днём не решался уснуть на земле - опасно, а привязанному к дереву плохо спалось. Ноги затекали, в спину сучки давили, ещё и гнус досаждал. И нынче юноша впервые за много недель, лёг по-человечески горизонтально.

Проснулся, когда на улице темнело. Он подхватился и потерев глаза ладонями, заметил Любаву, сидящую чуть в сторонке. Девушка с жалостью изучала его, но как только их взгляды встретились, она напустила на себя безразличный вид и тут же спросила:

-   Каши покушаешь? Я принесла...

-   Покушаю, но позже. А речка у вас здесь есть поблизости?

-   Зачем?

-   Искупаться хочу.

-   Ааа... Не, рядом нету, но у нас за сараюшкой бочка стоит с водой, я налила, чтоб не рассохлась. Там и можно ополоснуться. Вставай, а я за рушником. 



Гл.11


Борислав снова с жадностью поглощал пищу и чтобы этим самым не слишком привлекать внимание девушки, он попытался о чём-либо спросить её:

-   То твоя тётка?  -  кивком головы юноша указал в сторону избы.

-   Тётка.  -  со вздохом произнесла Любава.  -  Но не родная. Она двоюродная сестра мамы.

-   А мама где?  -  уже заинтересованно спросил Борислав и почему-то заранее знал, что ответит девушка.

-   Померла. Давно уж. А батюшку своего я, как и ты, не помню.

-   А тётушка потом тебя забрала, ну, после смерти мамы?

-   Забрала. Ага.  -  ещё тяжелее вздохнула Любава.  -  До сих пор не понимаю, зачем ей это надо было? В общем, хорошего мало я видела. Сейчас она, конечно, не так задирается, боится, что уйду. А ей без меня не выжить, ноги совсем не ходят. И не нужна она тут никому, за злобный характер её вся деревня ненавидит. Хоть бы деньги имела, так другое дело, может кто и соблазнился бы поухаживать, а так... Да хужейше нашей хаты по всему селу ни у кого нету. Ну и чем привлекать?

-   А чего тогда не уходишь, терпишь?

-   Бога боюсь, накажет. Уходить раньше следовало, а теперь негоже калеку бросать.

Любава помолчала немножко и продолжила:

-   Но я ей об этом не говорю, а то совсем замучает. Пугать - пугаю, чтобы палку не перегибала, но уйти не уйду. Да и жалко, живой человек всё же, ещё и кровный.

-   Ты молодец!  -  похвалил Борислав.

Девушка зарделась, ей было приятно, и вдруг без перехода быстро заговорила:

-   Казимир,  -  Борислав вздрогнул, он уже забыл, что представился этим именем.  -  не торопился бы ты никуда. Ну куда ты подашься, кто тебя где ждёт? Ни кола, ни двора, а тут, хоть ветхий да кров. Оставайся с нами, а? Впереди зима, а одежды зимней нету, загинешь в пути, вот и всё. Женись на мне и заживём с тобой не хуже других. Ты не думай, я хозяйственная, не с маменькой поди жила и обласкать было некому.

От такой прямоты Борислав поёжился, как вроде и правда уже зима наступила. Есть сразу перехотелось и юноша отодвинул от себя горшок с кашей. Он молчал.

-   Я понимаю, что в твоей душе, но я и требовать попервах ничего не буду, а там обвыкнешься. Зазнобу свою ты не вернёшь назад, но семью ведь надо когда-то создавать. А, как ты?

-   А почему ты раньше не вышла замуж?  -  вопросом на вопрос ответил парень.

-   Ты думаешь, не брали?  -  повысив голос спросила Любава.

Но Борислав хранил молчание, он зачем-то тянул время, хотя понимал, идти ему и правда некуда.

-   Находился тут один, замуж звал, но всё из-за неё.  -  и девушка тоже кивнула в сторону домика.  -  Кому я нужна с таким хвостом? Потом он уехал в город и там себе нашёл пару. Я как-то видела. Красивая...  -  девушка смутилась, как будто сказала что-то лишнее и продолжила:

-   Тётушка помрёт скоро, а мы с тобой лад тут наведём, всё нам достанется. Смотри, какой двор большой! Тут не один сруб поставить можно, коли по уму.

-   Откуда знаешь, что помрёт?

-   Чувствую. У неё дыхание стало несвежим, видно нутро гниёт. А ночами стонет от боли. Я завариваю ей ромашку и другие травы, но они мало помогают.
Так что ты скажешь? Соглашайся!

-   Может, мне подумать?

-   А что думать и так всё ясно?! Ничего не изменится от тех думок. Любимая твоей уже не будет и назад тебе ходу нету, сам сказал. Впереди, кроме неизвестности, ничего не светит, так что...  -  и она запнулась.

Бориславу не понравилось, что Любава так жестоко напомнила об Алёне. Она права бесспорно, но нельзя пользоваться тупиковой ситуацией человека.

Оно, конечно, никто его насильно держать не станет да и не привык он, когда девушки решают за парней и нагловато замуж набиваются. Но грубить нельзя, всё-таки накормила, приветила. Всё правильно, жизнь ныне у него - куда не глянь, везде клин.

-   Ну ночь-то мне можно поразмышлять?

-   А, ну ночь, это не много, ночь можно. Только ты пока здесь поживёшь, ладно? Нельзя тебя сразу тётке показывать, а я потом, что-то выдумаю. Скажу ей, будто в город ездила, а там и познакомилась с тобой. А то ей подозрительным покажется, что ты из лесу вышел. И селянам тоже такое скажу, а кто там проверять станет, где и как я тебя повстречала?

-   А какой у вас тут город рядом?  -  Борислав пытался определить, как далеко он ушёл от своего посёлка.

-   Да не очень-то рядом.  -  и Любава назвала город. Борислав слышал о нём и понял - на порядочное расстояние он отдалился от родной сторонушки.

-   А как вы туда добираетесь?

-   Как и все, с возом. Кто личным обзавёлся, а кто у барина берёт. Ой, я забыла сказать, у нас не барин, а душка. Это года два, как нам везёт. А до него был его батюшка - зверь зверем, не одного нашего брата на тот свет отправил. Бывало, даже яблоки червивые не разрешал брать работникам. Они соберут и на его глазах хрюшкам отдают, а он радуется, что люди свиньям завидуют.

-   И куда он делся?

-   Упал с крыльца и голову разбил. Туда ему и след, кровопийце. А было ему девяносто три года, представляешь? Чего ж не жить, за счёт крестьянских кровей?
Ходили слухи, вроде старику кто-то помог упасть с крылечка, но приехавший на похороны молодой барин не стал углубляться в подробности, а принял всё, как есть.
Он-то сам уже давно не молодой, просто так его в нашей деревне называют.



Гл.12


Любава сидела с Бориславом в сарайчике допоздна, а потом, пожелав покойной ночи, удалилась. А Бориславу не спалось: он и злился на девушку за её же чистосердечность, и в то же время - восхищался, не по возрасту жизненным опытом и мудростью.

Юноша совсем не задумывался, что его ждёт завтра, он просто шёл и шёл вперёд, надеясь подальше убраться от родных, но ставших опасными, мест.

А Любава всё наперёд определила, всё разложила по полочкам, даже за зимнюю одежду не забыла упомянуть. И ведь она права.

Остаться здесь можно, он не избалован городской жизнью, поэтому считал так: лишь бы руки с ногами были целы, а работать везде надо и какая разница где?

Единственное, что не устраивало парня, так это женитьба на Любаве, а подобное, как он понял, непременное условие. Потому что, если он останется и не женится, вроде как поступит нечестно.

Можно б было попытать счастье и в городе, но Борислав хорошо помнил свои мытарства, пока не наткнулся на артель строителей. Никому ты нигде не нужен, правильно Любава сказала.

Так и не добившись в своих мыслях никакой конкретики, как быть, Борислав уснул под утро, а с рассветом заглянула к нему Любава. У девушки был такой чистый и молящий взгляд, что Бориславу стало жаль её и он дал согласие на совместную жизнь.

Радостная Любава, не скрывая своей наивности, захлопала в ладоши и тут же посвятила Борислава в свои планы:

-   Я на всякий случай, если ты согласишься, вчера кое-что придумала. Сейчас скажу тётушке, что уезжаю на базар, она уже неделю просит мяса говяжьего. А сама пойду к соседке, они нынче корову дорезать будут, кабаков объелась и распёрло, как слониху, вот. Ага, и возьму у неё в долг мясца, ну и тебя сразу представлю, мол, нашла свою любовь на базаре. Понял?

Любава тараторила и хоть Борислав кивнул, но толком ничего не понял, поэтому спросил:

-   А куда ты на целый день скроешься, тётка же увидит, ведь ты в город не едешь на самом деле?

-   Глупый... Да у тебя в сараюшке отсижусь, а вообще, сидеть-то некогда, мясо надо приготовить.

Борислав совсем запутался:

-   Как готовить? Ты же, якобы, уехала!

-   Так на улице и буду готовить, у нас с той стороны плетня - печка. А тётушка не заметит, она ж не встаёт. Я ей еды и воду рядом поставлю и всё обойдётся, не первый раз. Я ж ещё и в наймы хожу, вот и соседке потом отработаю за мясо.

И Любава упорхнула, а юноша уселся на сено и вновь задумался. Его преследовало сильнейшее чувство стыда, что Любава пошла брать в долг мясо, а потом ей придётся за него отрабатывать. Так, может ему самому отработать? Надо обговорить с нею по этому поводу. Пусть он не испытывает к ней страсти, но больше Любава не пойдёт зарабатывать еду по найму.

Девушка появилась после обеда и принесла увесистый кусок говядины, который тут же разделила на несколько частей и большую из них, опустила в погреб.

-   Казимир, я знаю, ты проголодался, потерпи немножко, я уже бегу готовить.  -  и Любава направилась к печи.

-   С дровами помочь?  -  крикнул ей вслед юноша.

-   Не, не надо. Я хворосту натаскала.

Через пару часов они наслаждались вкусной тушёной говядиной с кореньями. Любава рассказывала, что она помогала соседям с разделкой туши, поэтому и задержалась, и теперь она им ничего не должна.

-   Ну вот, а скоро и тётушку покормлю. Скажу, что приехала пораньше, поэтому и с вечерей справилась быстро. Ты тоже готовься, я сегодня вас буду знакомить.

Юноша с недоумением посмотрел на неё:

-   А как мне готовиться?

-   Да то я так шучу.  -  засмеялась Любава.  -  Если что, молчи, я сама с ней разберусь.

Борислав кивнул. Меньше всего ему хотелось выяснять отношения с престарелой женщиной.

А потом он почему-то переживал, как-то его примет сварливая старушка? Ещё ему неприятна была ложь, которую заведомо приготовила Любава для своей тётушки. Но другого выхода он не видел.

-   Тётушка, как ты тут, я возвернулась, мясца тебе привезла и уже стушевала, чтоб ты сразу же и покушала.

На огромной лежанке, занимающей половину комнаты русской печи, зашевелился ворох разных тряпок и тут же, неизвестно откуда, высунулась седая голова.

-   А я и думаю, чего ты так долго? Уж хотела накричать, но раз вечерять есть чем, то, наверное, не буду.

-   Не ворчи, а лучше познакомься, у нас нынче гость.

-   Какой ещё гость?  -  старуха с недовольством обшарила глазами комнату. Увидев Борислава, она нахмурилась ещё больше.

-   Кто это и чего он без стука вошёл?

-   Так он же со мной!  -  занервничала Любава.

-   С тобой он... Потому что гол, как сокол? Хороший гость должен стучаться ногами, потому что руки у него заняты подарками. А этот такой, чтоб его накормили. Я угадала?

Борислав хотел развернуться и уйти, но Любава преградила ему дорогу и зло сверкнув глазами, обратилась к тётушке:

-   Тебе не стыдно, жизнь прожившей, так людей встречать?

-   А чего стыдиться? Много тут всякие ходють... Где ты этого бугая выискала, может он тать какой? А ляжем почивать, он глотки нам перережет и был таков.

-   А у тебя что, есть за что глотку резать? Или, может себя за драгоценность считаешь? В общем так, тётя, нравится тебе или не нравится, но я в городе встретила человека, за которого собралась замуж. Зовут его Казимир и он будет жить с нами. Сама знаешь, как мне тяжко одной справляться. Мужик в доме нужен. А с ним гуртом, нам намного легче будет. Ты слышала, что я сказала?    



Гл.13


Старуха выждала значительную паузу, раздумывая над словами племянницы, потом с ехидцей спросила:

-   А почему он должен жить у нас, у него что, своего дома нету? Всякий муж жену ведёт к себе, а этот к нам припёрся.

-   А ты с кем останешься, если я с ним уйду, ты подумала?

-   Так пусть он и меня забирает в город, чего я должна одна оставаться?

-   А ты ему там нужна? Ты кто такая, чтобы он о тебе заботился? Или снова из-за тебя в девках оставаться? Сколько я могу жить для кого-то? Мне что, не положено свою жизнь создавать и только потому, что у меня тётка больная? Если не согласишься на его проживание здесь, я уеду с ним в город. Решай.

Бориславу надоело это препирательство и он бы давно уже ушёл, но Любава крепко сжимала его руку.
Старуха отвернулась и тихо промолвила:

-   Тогда отдай хлопцу треух и рубаху с подоплёкой, что барин моему Невзору подарил.  -  это означало согласие.

Любава засияла:

-   Ну вот, это другое дело! Отдам, тётушка, куда оно денется? Сейчас жарко ту рубаху носить, а особенно треух.

Девушка принялась обмывать и кормить больную женщину, а Борислав ушёл к себе. Он собирался просить Любаву, чтобы не жить в доме, где стоял тяжёлый запах старости и неизлечимой болезни, а по-прежнему ночевать на пахучем сене. Девушка не возражала.

-   Только темно у тебя тут, ну я зараз...  -  и она принесла из хаты табуретку, на которой закреплялся светец с лучиной, а под табуретку поставила лохань с водой, на тот случай, вдруг горящая лучина упадёт и чтоб не загорелось сено.

-  Теперь жить можно.  -  сказала и посмотрела на Борислава, ища поддержки.

-   Спасибо.  -  тихо поблагодарил юноша.  -  За всё спасибо.

Ответ ей понравился и вскоре она ушла в дом, ссылаясь на усталость, и юноша облегчённо вздохнул.

В последнее время ему нравилось оставаться наедине с собой и предаваться воспоминаниям, но с нынешней ночи он твёрдо решил, что тема об Алёне, даже мысленно закрыта.

Это не из-за Любавы. Борислав всё также любил свою ясноокую красавицу, но какой толк жить в мечтах и думках, только сердце себе надрывать.

Он теперь ломал голову над другим: как и чем прокормить новоиспечённую семью, потому что чувствовал ответственность перед Любавой и даже перед её своенравной тётушкой.

Утром он поделился наболевшим с девушкой, но она отмахнулась, мол, успеешь.

-   Ещё не время тебе в селе показываться, а что касаемо работы, я поспрошаю, где что требуется.

Борислав поинтересовался:

-   А что за шапка с рубахой, кои тётушка мне подарила, её мужа?

-   Ну да, дяди Невзора. Они у неё в сундуке лежат, новенькие совсем. Случай произошёл однажды: ещё давно, когда был жив старый помещик, к нему иногда наведывался сын, то есть, нынешний барин. И вот, как-то задождило по осени, а дядя Невзор пошёл петли заячьи проверять и увидел застрявший в лесу экипаж. Это и был молодой барин, у него карета сломалась. Дядя Невзор прибежал в деревню за инструментом и потом вызволил их из беды. За это получил деньги и вот эти вещи в знак благодарности. Но, к сожалению рубаха не пришлась в пору да и треух тоже, великоваты стало быть. Так и хранятся они в сундуке, ни разу не надёванные, теперь дошла и до них очередь.

-  Да,  -  продолжила девушка.  -  дядя Невзор хороший был, всегда мне петушков на палочке с ярмарки привозил.

Прошла неделя и, наконец, Любава позволила Бориславу выйти "в свет". Деревенский люд сначала с любопытством рассматривал "чужака", но потом почувствовали, что от него не исходит угроза, что парень добродушный и не скандальный, и за какой-то месяц уже считали его за своего.

Одно было плохо - работа никак не находилась. Пользовались спросом только женские руки, а Борислав по-прежнему скучал от безделья. И вот пришёл день, что он не выдержал:

-   Я не буду больше сидеть на твоей шее, скажи, когда будет ближайший обоз в город и я с ними уеду. Опять найду строителей, наверняка ведь везде всё строят, и привезу копейку. Негоже мужику питаться за счёт женщины.

Любава расплакалась, ей казалось, что Казимир её бросает, но он пытался объяснить, как сам понимал ситуацию.

-   Ты пойми, нам не выжить в зиму, если одна ты только работаешь. Тут нужны не такие деньги. Нам одеться необходимо, опять же, питание, может хозяйство какое приобрести. А на селе нет шансов на это надеяться, вот поэтому я и еду. А коли мне захочется от тебя уйти, то я и отсюда уйду, так зачем мне городом прикрываться?

И буквально на следующий день Любава отправила его, как раз ехали на базар три возка с односельчанами.
Прибыв на место, Борислав уже не был тем несмышлёнышем, когда устраивался первый раз и ночевал под открытым небом. В этот же вечер он расспросил сведущих людей и быстро отыскал строителей.

Его взяли сразу, только глянули на богатырский рост, а когда узнали, что у него уже и опыт есть, то тем более прониклись уважением и признанием.

Вся строй-бригада квартировала в большом доме, где комнат хватало на всех, туда они и забрали Борислава, а хозяину этого жилища возводили новый.

Помимо тех денег, что он обещал выплатить строителям, никто ни копейки не брал с них за проживание. Такие новости весьма обрадовали юношу, ему хотелось побольше привезти денег домой.   


Гл.14


Строительство продолжалось до самых заморозков. И когда оставались внутренние работы, на кои приглашались другие спецы, хозяин рассчитался с артелью и отпустил их на все четыре стороны.

Борислав возвращался домой на собственном возке, запряжённом собственной лошадью.

А получилось как... С ними трудился один мужчина по имени Аполлон. Лет десять назад у него с голоду умерла жена и двое ребятишек. Аполлон продал избу и уехал с тех мест навсегда, а потом купил лошадь с возком - это и было всё его имущество.

Мужик он, по характеру, хороший и добрый, только выпить крепко любил, в принципе, поэтому он и зарабатывал деньги, чтобы сразу спустить их в питейном заведении.

Трезвый, человек как человек, а вот когда выпьет, то начинает плакать и просить Бога, чтобы тот поскорее отправил его к семье.
Рабочие рассказывали, что уже дважды снимали Аполлона с петли. Борислав ещё тогда подумал, что если он решил руки на себя наложить, то так оно и выйдет, не усмотришь.

Частенько в пьяном угаре Аполлон при всех кричал, что коли с ним чего произойдёт, то лошадь с возком он завещает Казимиру. Никто тогда не предполагал, что простые хмельные слова обернутся пророчеством.

Однажды утром, как обычно они проснулись, а Аполлона нигде нету и никто не видел, когда и куда он ушёл.

-   За выпивкой, поди, побежал.  -  подытожил старшой и пошли на стройку без него.

Но через пару часов к стройке явилось несколько пацанят, вот те и поведали, что вчера вечером Аполлон сиганул с моста в ледяную воду и больше не вынырнул.

-   А чего ж вы никого на помощь не позвали?  -  спросил у малолеток старший.

-   Так темнело уже да и всё равно б не поспели.  -  объяснил долговязый мальчишка.

Сразу бросили занятие и поторопились к реке, но ночной мороз покрыл её тонким льдом и ничего нельзя было разглядеть.

-   Теперь до весны ему раков кормить. Да и весною, чи будет что вытаскивать?  -  заключил один из рабочих, а старший добавил:

-   Казимир, раз Аполлон завещал тебе своё имущество - так тому и быть.

И Борислав с удовольствием принял этот подарок. А поскольку у него имелся транспорт, то перед тем, как ехать домой, парень заскочил на базар и накупил всяких круп, сахара, Любаве гостинцы.

Муку не стал брать, он знал, что дома муки достаточно.
Любава отказалась от надела, потому что на её руках была больная тётка, и что одна женщина может сделать с той землёй, которую надо холить и обрабатывать?

Поэтому она сдала надел барину, а он ей за это возвращал проценты в виде муки и других продуктов. Любава сказывала, что они с тёткой не голодали, им хватало, ещё и продавали кое-что.

Так в деревне поступали вдовы и недееспособные старики и все оставались довольны. Причём, существовали правила: если родители умирали, то их земля переходила по наследству их детям. Вот Любава и имела два надела: родительский и тёткин.

*****

После того, как Борислав уехал, умерла тётушка, как будто специально развязала девушке руки, тем самым желая ей счастья в личной жизни.

Схоронив родственницу, Любава загрустила. Она привыкла о ком-то заботиться, а теперь не за кем, вот и Казимира нету.

Проходили месяцы, а он всё не возвращался. Откуда девушке знать, сколько длятся строительные работы? Уже и морозы начались, и снег слегка припорошил всё вокруг, а юноша, который так и не стал ей мужем, не ехал и не ехал.

Любава продолжала работать по найму: она скребла, мыла, гребла и если кто платил копеечку, всё складывала в тёткину шкатулку и не тратила ни гроша.

Девушка ещё надеялась, что Казимир вернётся и Бог его знает, как у него выйдет с заработком, поэтому денежки будут, как находка, когда они повенчаются и сыграют маленькую свадебку.

Но однажды, проснувшись утром она поняла - парень её бросил и девушка целый день просидела в не топленной хате, не способная выйти в дровник за дровами и растопить печь.

И каково ж было её удивление, перемешанное с неописуемой радостью, когда она услышала знакомый голос с сеней, а потом, выскочив, удостоверилась - любимый не обманул, он вернулся да ещё с подарками... и какими!

Боже мой, теперь у них есть свой возок с лошадью! Разве ей могло такое присниться в каком-либо сне?
Борислав привёз Любаве шубу, пусть не дорогую, но у неё и такой никогда не было.

Она сто раз пересматривала подарки, перебирала леденцы с пряниками и всё интересовалась, сколько ж это всё стоит?

Юноша и для тётки привёз красивый платок, он же не знал, что старушка умерла.

-   Ну ничего, Казимир, мы на Красную Горку ей снесём этот платок и на крестик подцепим, раз уж ты для неё его вёз.

-   Странно как-то.  -  сказал юноша.  -  Ваше село называется "Красная Горка" и праздник такой есть, когда справляют тризну по усопшим.

-   Старые люди говорят, что мы и произошли от этих покойничков.

-   Что за ерунда? Как из мёртвого может родиться живое?

-   Да, вроде, очень давно дело было. Как будто случился неурожай и так продолжалось несколько лет. Вся деревня вымерла с голоду, но успели поскрести по сусекам и посеять новое зерно, только жаль не воспользовались этим в последствии. А озимые раскудлатились, как никогда и снежком их вволю присыпало, ну а кто теперь их станет обрабатывать, все умерли? И тогда ожили покойники, что ушли на тот свет не со своей смертью, ну, коих загубили злые люди. Вот они и убирали новый урожай и от них родились последующие поколения, поэтому и Красная Горка.   



Гл.15


Любава тогда спросила:

-   А какое название у твоей родной деревни?

Борислав не стал юлить и здесь сказал правду:

-   "Лесовики".

-   Лесовики?  -  удивилась девушка.  -  Так значит, вы тоже не от мира сего?

-   Нет, не поэтому. Говорят, у нас леших было полно, да и сейчас... Вы празднуете Русальную неделю?

-   Празднуем, но не шумно. Отнесём на речку венки для русалок и домой, игрищ у нас не бывает.

Борислав обнял девушку, чтобы отвлечься от грустных воспоминаний, и в эту ночь они делили постель на двоих, а ещё через время повенчались в церкви. Скромно отметили свадьбу и зажили семейною жизнью.

В сечень Борислав ходил с мужиками на подсеку деревьев, чтобы очистить землицу под пашни, но наделы они с Любавой решили не забирать у барина, пока некому там трудиться, хоть уже и лошадь появилась.

Таких денег, как юноша зарабатывал в строительстве, здесь не заработаешь, вот и договорились с Любавой, что по теплу он каждый раз будет уезжать в город.

А для пашни нужно время, её надо лелеять и любить. Потому что жито - от слова жить!

Перед осенью Любава родила мальчика, светловолосого крепыша. Назвали Нестером, в честь отца Любавы. Эту осень Борислав не работал в городе, он не мог оставить беременную жену.

Как же юноша радовался рождению сына, от которого потом не отходил ни днём, ни ночью. Любава была счастлива, она и не подозревала, что мужчины так открыто умеют любить своих детей.

Месяц шёл за месяцем, вот уже и малыш научился ходить, а у Любавы вновь живот округлился. Борислав теперь хотел доченьку, а там, что Бог пошлёт. Но Бог послал девочку, Василину, как и хотелось родителям.

Молодые обжились, они завели хозяйство, теперь у них есть корова и разнообразная птица, поэтому уже забыли, что такое скудный стол.

Но однажды к ним пришёл человек, который в корне изменил их быт и жизнь, причём, в лучшую сторону. Это был Александр Агафонович Тетерин, местный помещик.

Хотя, какой там помещик, в сей "ранг" он не годился. Про таких говорили, мол, не в зуб ногой, то есть, по отношению к крестьянам не умел заниматься рукоприкладством.

Несмотря на то, что крепостное право отменили и Александр Агафонович лично сказал об этом крепостным, но от него не ушёл ни один человек. Тогда он придумал следующее: собрал всё село возле церкви и объявил, что со своей земли он в каждый двор нарежет наделы в том количестве, сколько семья имеет едоков.

И первое время, пока сами на ноги твёрдо не станут, выдаст семена для посева, а также лошадей и с/х орудия для обработки земли. Но за это, если народ согласен, они одновременно будут обрабатывать и его земли, но не все. Александр Агафонович решил, что много ему не надо.

Деревенские давно знали, что молодой барин отличается добрым нравом, но такого великодушия даже они не ожидали.
Ещё барин разрешал пользоваться своей мельницей за совсем ничтожные проценты, ловить рыбу в пруду и убивать зверей в лесных угодьях, но с условием, чтобы такое происходило не часто, только для нужды, потому что следует кое-что оставить для потомков.

Крестьяне не раздумывая согласились на всё и ни разу не пожалели об этом. Барин и деньги давал в долг, никому не отказывал, и детей крестьянских привечал, раздавая им сладости и яблоки со сливами из собственного сада.

Жизнь на селе значительно улучшилась, люди стали улыбаться друг другу и всё чаще слышалась по вечерам гармонь.

Александр Агафонович, после смерти родителя, полностью переехал в родовое гнездо. Он любил деревню, её жителей и тишину, с которой никакой город не может сравниться.

Даже бывая за границей, куда приводило любопытство молодого барина, а как же там люди живут, он старался поселяться в сельской местности, подальше от столиц.

При жизни батюшки он не мог себе позволить наслаждения деревенской жизнью, потому что со старым барином он не находил общий язык.

В настоящее время он последние полтора года проживал во Франции, но оттуда Александра Агафоновича вызвал письмом его управляющий, который жаловался на болезни в таком преклонном возрасте и просил отпустить старика на заслуженный отдых.

Известие огорчило барина, но он поспешно вернулся на Родину и с уважением и почестями отправил управляющего в свою семью.
Но встал вопрос, кто заменит Харитона Ивановича, начавшего работать ещё при батюшке?

Из дворян сюда вряд ли кто переедет, а из местных тоже нет кандидатур, потому что народ не знает грамоты. И тут он вспомнил, что как-то слышал за здешнюю девушку Любаву, которая нашла себе городского кавалера и вышла за последнего замуж.

Не теряя зря время, ведь барин знал - молодой человек на сезон уезжает куда-то работать, Александр Агафонович явился ко двору Любавы и Борислава.
Познакомившись, барин спросил у молодого человека:

-   Казимир, а ты учен грамоте?

-   А как же! Меня крёстный обучал этому делу.  -  с гордостью признался юноша.

-   А кто твой крёстный?

Борислав замялся:

-   Ну, раз важно такое... Он священник.

-   О, так ты, наверное, и цифры умеешь складывать?

-   Умею, а что?

-   Казимир, мне управляющий нужен, пойдёшь? Сразу скажу, что не обижу.  -  и Александр Агафонович с надеждой уставился на растерявшегося Борислава.

-   Да я не знаю... Так неожиданно... Вдруг не справлюсь и подведу вас?

-   Там подводить не с чего, Казимир. Я почти все земли и скот продал, а зачем лишнее держать, поэтому тужиться особенно не придётся.
Договорились?

Борислав оглянулся на жену, она улыбнулась и чуть заметно кивнула.



Гл.16


Только через несколько недель у Борислава перестали трястись руки, когда он брал в руки небольшое древко, с креплением к нему пера, и макал в чернила, сделанные из разведённых в воде сажи и вишнёвого клея.

Юноша теперь понял, что напрасно волновался, страшного в должности управляющего и правда ничего не было. В наличии имелось несколько больших канцелярских книг, куда заносились цифры прихода-расхода, а в конце месяца подбиваемый итог.

Вот и всё! И не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы разобраться в этом.

Правда, у старого барина велось поболе тетрадей. В них записывались должники и характеристики на каждого деревенского мужика, а то и бабу, но молодой барин все эти записи сжёг и начал всё сначала.

Обычно в обязанности управляющего входила ещё и слежка за работой крестьян, но Александр Агафонович запретил подобное. Такое уже не проделывал, да и куда ему в его возрасте, прежний управляющий, и Борислав тоже скучал от нехватки работы.

Иногда он по собственной инициативе приходил к мужикам в поле, чтобы пообщаться или чем помочь. Те с удовольствием встречали юношу и оказывали последнему почёт и высокое мнение. И не потому, что он при должности, а всё от того, что своей честностью парень давно завоевал уважение со стороны простого люда, ведь он и сам  был именно из таких.

Борислав с первых дней видел, что крестьяне работают без обмана, они очень старались не потерять к себе хорошее расположение барина. В кои-то веки ладно зажили с помещиком!

О прошлом односельчане его не спрашивали, все верили в то, что он из городских и с похвальбой пересказывали друг другу, мол, из-за любимой приехал жить на деревню.

Ещё одно доказательство того, что не было ни у кого сомнений, насчёт принадлежности Борислава к городским, это то, что парень разбирался в строительстве, а такому полному мастерству возможно обучиться, исключительно, в центральной усадьбе.

Александру Агафоновичу тоже полюбился прямолинейный и справедливый юноша, и он часто угощал его горячим сбитнем, сделанным из мёда и всяческих пряностей, привезённых им из-за границы.
Каждый вечер, когда Борислав собирался домой, барин передавал детям гостинцы, а как-то сказал:

-   Казимир, а может переедешь с семьёй ко мне жить? Бывший управляющий жил в этом доме, ну а ты чем хуже?

Борислав очень удивился такому предложению, но из скромности всего лишь повёл мощными плечами и сказал:

-   Я с женой посоветуюсь, хорошо, Александр Агафонович?

-   Разумеется, Казимир, жена - это твоя половинка, поэтому должна знать почти всё твоё потаённое.  -  и пожилой мужчина вспомнил, как он питал умопомрачительные чувства к одной барышне, но она ему сказала:

-   Даже не знаю, кого мне выбрать: обеспеченную жизнь или любимого человека?

По ту пору молодой барин мало пользовался помощью отца и поэтому иногда ему приходилось тяжеловато.

"Врёт.  -  подумал Александр Агафонович.  -  Она никогда меня не любила."

С тех пор он никогда не доверял женскому полу, ни с кем из них долго не задерживался, а поскольку в назначенное время не женился, то, с приходом солидного возраста решил, что ему уже поздновато иметь детей.

Мужчина оторвался от своих мыслей и продолжил:

-   Ну зачем одному такие хоромы? Я, не задумываясь, разделю их с вами. И вам будет удобнее, и мне веселее. Уж больно я детишек люблю, буду им заместо деда.

Любава не возражала и на следующий день молодая семья переехала в помещичий дом. Селяне не осуждали подобное действо, ведь всегда так было - управляющий живёт в доме барина.

Сначала Борислав чувствовал себя неуютно: у Любавы, а также у их с матерью избёнки, имелось всего по две малюсеньких комнатки, а тут их насчитывалось до десятка. Все огромные и светлые, обставленные старой, но добротной мебелью. А увидев фарфоровую посуду, Любава воскликнула:

-   Боже, какая красота! И что, можно всем этим пользоваться?

-   Конечно!  -  подтвердил Александр Агафонович,  -  А для чего тогда человеку нужны подобные безделушки, чтобы любоваться ими? Вещи должны служить людям, но не наоборот. Только стряпать ты не будешь, Любава. Я не могу Августу оставить без работы.

-   Ой,   -  ещё больше поразилась молодайка.  -  получается, мы теперь господа?

-   Смотря что ты вкладываешь в это слово. Я всю жизнь ценил в человеке его мысли и душу, но а титул можно и на свинью навесить.

И они все засмеялись.

Но Любава не сидела без работы, для деревенской девушки она всегда находилась. У кухарки Августы была помощница, Зарина, которая занималась ещё уборкой и стиркой. Но Любава сама убиралась в отведённых для них комнатах и сама стирала на свою семью.

Помимо этого, девушка помогала женщинам готовить еду и мыть полы в доме. Понятное дело, семья же добавилась и она понимала, что лишние руки не помешают.

Барин был доволен собой, что пригласил под свою крышу молодую чету, теперь он чувствовал себя не обделённым судьбой, и не суть важно, что ребятишки не его крови, это не остановило его считать их своими внучатами.

Александр Агафонович так прикипел сердцем к Нестеру и Василине, что уже и не представлял без них своё дальнейшее прибывание на этой земле. Даже если ему приходилось отлучаться куда-то, пожилой мужчина скучал по ним, а когда возвращался, то крепко прижимал их к себе и осыпал многочисленными подарками.

К Бориславу он относился, как с сыну, а вот Любава мужчину настораживала. Вроде и работящая, жена и мать хорошая, но что-то в ней было не так... Вот как будто от этой женщины можно ожидать всего и, в то же время, непонятно чего.




Гл.17


Не зря говорят, что сытое и спокойное бытие некоторых людей портит. Вот так и с Любавой...

Девушка знала, что парень женился на ней не по любви, но она надеялась, что это чувство, в ходе семейной жизни, когда-нибудь появится.

Нет, муж у неё был замечательный: внимательный и отзывчивый, но молодая жена, которая раньше соглашалась на всё, теперь пересмотрела свои взгляды на жизнь и требовала от мужа взаимности.

Она всё чаще допытывалась, по-прежнему ли он любит свою зазнобу и как часто её вспоминает?

Бориславу были неприятны подобные разговоры, а врать он не хотел, поэтому старался уходить от темы. Тогда Любава дулась на него по нескольку дней и не пускала к себе в постель.

Но юноша не расстраивался, он уважал Любаву, как мать своих детей, но не более, полюбить её он так и не смог.
Любава это чувствовала и с каждым днём всё больше и больше злилась. Однажды, она выкрикнула ему в лицо:

-   Ну чем, чем я хуже её? Ну почему ты так раболепно любишь ту, которой тебе не видать во веки веков? Неужели не понятно, что твои чувства безответны и бесполезны? Почему ты такой упрямый?

Борислав видел всю глупость задаваемых вопросов, но скандалить не хотел, тем более, они находились в чужом доме.

-   Я тебе сразу сказал, что не мила ты мне... И зачем трогать Алёну, что она сделала тебе плохого? К тому же, ты не можешь знать, ответно моё чувство или нет? Это всего лишь слова и догадки.

Любава приходила в бешенство от такой правды, она рыдала всеми ночами, а днём ходила, как тень. Девушка уже не помогала Августине и Зарине, а наоборот подбрасывала им работёнки.

-   Что тебе не хватает?  -  спрашивал Борислав,  -  Ведь живём, как у попа за пазухой, а ты выбрыкуешь. Что с тобой случилось?

-   Я любви хочу, понимаешь? Мне надоело быть в твоём сердце не первой. Если б ты знал, как это обидно!

-   А где взять ту любовь, подскажи, я туда пойду. Или мне соврать, тебе легче станет?

И однажды, разгневанная женщина забрала детей, чтоб хоть как-то насолить мужу, и ушла в тёткину избу. Дети плакали, не хотели, но она их потащила насильно.

Александр Агафонович не находил слов, не зря он подозревал в Любаве вздорную бабёнку.

-   Ну что, Казимир, пойдёшь за ней следом?  -  с опаской поинтересовался он у юноши.

-   Не пойду. Надоела своими капризами, как дитё малое. Сына и дочь буду проведывать, а к ней не пойду.

Дети скучали за отцом и дедушкой, они и предположить не могли, что последний им не родной. И если отец навещал их, то деда видеть у малышей не было возможности.
К тому времени Нестеру исполнилось четыре, а Василина была на год помладше.

Любава думала, что из-за детей юноша покается и хотя бы пообещает, что приложит все усилия, дабы полюбить её. Она видела, как суженый специально предаётся воспоминаниям о прошлой жизни и иногда, в мыслях, был не с нею, а где-то далеко, в той ночи на Русальную неделю, о которой она сама его и выпытала.

Съедаемая ревностью женщина мечтала, что муж придёт и попросит прощения и позовёт обратно.
Но он не звал. Детей баловал, приносил гостинцы, а на неё даже не смотрел. Да и барин не хотел возвращения Любавы, а за внуками сильно тосковал.

Обнаружив к своей персоне такое равнодушие со стороны Борислава, Любава придумала для него очередное нечеловеческое испытание, она запретила ему встречаться с детьми.

Разгневанный легкомысленными причудами жены, Борислав явился в дом барина в подавленном состоянии. А когда тот узнал причину, то попытался успокоить:

-   Казимир, сынок, не обращай внимание. Дети никуда не денутся, они уже кое-что понимают и думаешь, спасибо скажут матери, что не даёт возможности видеться с отцом? Я бы мог для тебя найти какие-либо развлечения, например, охоту, чтоб ты отвлёкся, но как-то упал с лошади при такой забаве и сильно покалечился. Теперь на дух не переношу "Государевы потехи".
Хотя, есть у меня одно дельце и я бы весьма был благодарен, если ты его провернёшь.
В городе N живёт мой друг, бывший темник, но из-за раны в шею, давно относится не к военным, а к свободным людям. Я обещал ему икону Парижской Богоматери, которую специально для него вёз из Франции. Сам всё никак не доберусь в гости, что-то ноги разболелись, боюсь, не подагра ли? И он, наверное, думает, что я обманщик, а мне очень неудобно. Свези ему икону, сынок, как раз и развеешься, а там, гляди, пока воротишься и всё образуется.

Борислав затаил дыхание, только что барин назвал его родной город, в котором живёт бывший военачальник и приятель Александра Агафоновича. Но он ничем не выдал нахлынувшего волнения, а следующим утром сел в экипаж и отправился выполнять поручение.

*****

Когда до Любавы дошли слухи, что муж уехал далеко и надолго, она совсем потеряла покой. Ей совершенно не хотелось, чтобы красивый и ладный юноша появлялся в обществе, такого сразу уведут и на жену с детьми не посмотрят.

И она запила. Пошла к подружке, Миланье Поповой, а та, ещё незамужняя, любила опрокинуть стаканчик-другой, вот и Любаве налила для душевного успокоения.

Молодице понравилось навещать товарку и она зачастила к ней каждый день, иногда бросая детей в нетопленой хате.

Ей глянулось, как Милана её нахваливает и по пьяной лавочке уверяет, будто никуда еёшний муженёк не денется, разве можно бросить такую паву? Да он просто цену себе набивает, а вот, как соскучится в поездке, так и прибежит сломя голову.

Любава слушала, не перебивая. Как же ей были до сердца такие сладкие слова!



Гл.18


Однажды, едва держась на ногах от выпитого, Любава вернулась от подруги под вечер, а ушла к ней аж утром. Дети сидели на холодной печи, закутавшись в тряпки, и испуганно смотрели на мать.

Та, не закрыв входные двери, уселась за стол и уронив на него голову, уснула.
Дети заплакали:

-   Мама, закрой двери, у нас и так не топлено.

Но Любава не слышала, она погрузилась в сладкие дрёмы, где супруг каждый день объясняется ей в любви и восхищается её неземной красотой.

Детишки слезли с печи, закрыли тяжёлые двери, и дрожа от холода попытались разбудить родительницу:

-   Мама, мама, вставай! Тебя так долго не было, а мы кушать хотим.

Но Любава только отмахивалась от них:

-   Идите спать, не мешайте матери. Опостылели. Не видите, что мне не до вас?  -  и вновь уснула.

Тогда Нестер помог одеться сестрёнке, сам оделся и они пошли к дедушке, у которого тепло в доме, а бабушка Августа вкусно готовит.

На дворе уже была ночь, потому что в зимнее время быстро темнеет.
Замёрзшие ребятишки тонули в сугробах, но шли упорно вперёд. Сам ещё маленький, Нестер, тащил Василину за воротник пальтишка, попеременно грея руки своим холодным дыханием, ведь варежки он так и не нашёл.

Так они и добрались до дома помещика, но тяжёлые ворота, которые запирались на ночь, детям не под силу было открыть. Тогда брат с сестрой начали кричать и... хорошо, что их услышал конюх Наум Лапин. Он как раз не спал, потому что одна из кобыл собралась жеребиться.

Александр Агафонович едва чувств не лишился, когда узнал кто пришёл и почему. Сразу подскочила все челядь, кто отогревал малышей, кто отпаивал горячими снадобьями, а удостоверившись, что детки в относительной норме, принялись их кормить.

Несмотря на то, что Нестер с Василиной давно сладко позасыпали, барин не находил себе места. Это как можно "проспать" уход детей в такую морозную ночь?

Александр Агафонович готовил речь для непутёвой матери, он знал, что та явится по утру.

Так и вышло. Любава плакала, падала в ноги барину, говорила, что дороже детей у неё нет никого на свете, просила прощения у малышей, мол, бес попутал и что теперь она ни в жизнь не пойдёт к Миланье.

-   Пойдёмте, мои дорогие, домой. Я уже и печь растопила, и блинцов вам напекла.

Если бы она кричала и бранилась, то Александр Агафонович ни за что не отдал бы внуков, но она купила его лестью и ласковыми словами.

А какое право он имеет не вернуть матери детей? Хоть бы Казимир был дома, он бы, как отец, сам разобрался, а так, Бог его ведает как поступить?

-   Смотри, Любава, сигнал уже поступил. Ещё раз дети придут сюда, жалясь на тебя, ты их больше не увидишь. Всё ли поняла?

-   Поняла, батюшка, поняла. Больше такое не повторится.

Нестер и Василина нехотя ушли с матерью, а у барина сердце разрывалось, так не хотелось с ними расставаться.

Любавы хватило на считанные деньки и она снова запила. Но к подруге не ходила, та сама соскучилась и явилась с выпивкой.

Сначала Любава отнекивалась, встречаясь взглядами с детьми, выглядывающих с печки, ей было совестно. Но подруга уговорила по чуть-чуть, а там ещё маленько и пьянка вновь вспыхнула с новой силой.

Уже мать не слышала предостережения своих кровинок, даже начала прикрикивать на них, мол, ещё яйца курицу не учили.

Далеко за полночь Миланья убралась с песнями, а её товарка осталась, как всегда спящей за столом. И ребятишки вновь убежали к дедушке, благо в этот раз был день, но теперь уже барин точно задумал не отдавать мальцов назад, пока не вернётся их батюшка.

А разве не грех понадеяться на всё благое с такой матерью? Ведь загубит их, а потом сама будет выть.

Вся прислуга к вечеру ждала Любаву, но она не приходила, и крестясь, домочадцы отправились на покой. Слава Богу и ночью никто их сон не потревожил, а утром прибежали селяне и сообщили, что Любава замёрзла насмерть под забором. Видно, по темну за детьми шла пьяная.

Всех охватил неподдельный ужас, люди плакали, жалея саму покойницу и её возраст. Жить бы ещё да жить.

Всю церемонию по похоронам взял на себя Александр Агафонович. С его дома отнесли Любаву в последний путь, тут же и поминали.
А когда с кладбища все разошлись, барин ещё долго стоял над могилой и, тяжко вздыхая, мысленно говорил с умершей:

"Эх, Любава-Любава... Есть ли в свете такая причина, по которой ты, в цветущие годы, отправилась бы к своим предкам? Нету её, девочка моя, нету.
Ну что не хватало, скажи? Муж твой примерный семьянин, у него и в мыслях не было жену оставить. Так что ты от него хотела? Разве он виноват, что Алёна ему повстречалась раньше?
Теперь вот лежишь в холодной земле, в которой еле выкопали для тебя могилу десять человек, в такой морозище, а тебе бы детей миловать да баловать. А они нынче сироты.
Оно, конечно, я их не обижу да и отец их не бросит, но это ж не дело, что в такие лета им некого назвать "мамой".
Молчишь? Да, ты навсегда примолкла, а я вот не могу выговориться и смириться. Зачем было подруге угождать? Ей компании не хватало, а ты детей на это променяла. Милана живёт и здравствует, без всякого угрызения совести, а мать больше никогда не возрадуется детьми, а ребятишки никогда не увидят свою матушку.
Справедливо? Нет. Потому что так неправильно. Не водка должна жизни отнимать, а Господь. Он дал и он заберёт. А зачем торопиться туда, куда ещё успела бы?"



Гл.19


Вот уже пятый год Алёна считается женой Горыни Кривова. Именно считается, потому что девушка до сих пор не смогла впустить его в своё сердце. А как пустишь, коли место занято другим?

Горыня терпел такое безразличие два-три года, но потом начал попивать и даже предъявлять претензии по поводу детей. Не рождённых детей. А отцом молодой мужчина очень хотел быть.

Он не верил жене, что она не принимает никакого зелья, дабы они не рождались и, однажды, замахнулся на Алёну.

Но на него, как коршун, накинулась Авдотья, которая всегда к девушке относилась, словно к своей дочери. Алёна не помнила, чтобы у неё даже с родной матерью была такая доверительная дружба, как со свекровью. Последняя жалела невестку и постоянно её поддерживала. А что мать? Сразу после сорочин по отцу, она распродала всё имущество, в том числе и дом, не поделившись с детьми, уехала в город, где вскоре вышла замуж за какого-то купца.

И это та, которая насильно выдала дочь замуж за нелюбимого, мотивируя тем, что в хозяйстве нужен мужской догляд.

-   Ты на кого костыли свои протягиваешь, пьянь?  -  распалялась Авдотья.  -  При чём молодайка, что детки не ведутся? Не её вина. Тебя тоже долго ждали, сестра, небось, на пятнадцать лет тебя старше. А ты не спрашивал, почему? Всё Бог распределяет и ты молись, прежде чем кулаки распускать. Додельник мне нашёлся.

Алёна и представить себе не могла, чтобы она делала без Авдотьи в чужом доме, ещё и с опостылевшим мужем.

Мать Горыни, после смерти Богдана, тоже сделала кое-какие изменения. Женщина распустила всех работников, потому что боялась влезть в долги. А поскольку теперь некому было ухаживать за скотом и птицей, а троим не потянуть такую лямку, то пришлось и хозяйство уполовинить.

Оставили для семейных нужд, а также кое-что на продажу. Все базарные хлопоты она взяла на себя, а Горыня возил её в город, предварительно загружая большой возок свиным салом, тушками птицы и домашней сметаной.

Девушка, ранее не сталкивалась с реализацией, поэтому была благодарна всё понимающей свекрови.

Но от других работ она не отказывалась, наравне со всеми ходила за коровами, даже доить научилась, лён теребила, скребла полы и пекла пироги.

Но однажды Авдотья сказала:

-   Рыбонька моя, что-то совсем у меня силы закончились. Придётся теперь тебе ездить с Горыней. Да и приучаться надо, а то вдруг, что со мной, а вам жить и питаться необходимо.

-   Ну что ты, маменька, рано ещё вести разговоры о смерти. Мне не нравится такая тема, я просто не перенесу этого.

И Авдотья знала, что Алёна чистосердечна в своём признании.

Примерно с полгода, как они вдвоём с Горыней, раз в неделю, приезжают на городской базар. Попервах девушка стеснялась, у неё ничего не выходило, но с течением времени постепенно свыклась и приняла торговлю за должную и неотъемлемую часть своей жизни.


*****

Борислав быстро отыскал дом Михаила Осьмушина, приятеля Александра Агафоновича, а тот встретил его, как дорогого гостя.

Долго любовался на икону, целовал её и целых два дня рассказывал о их дружбе с барином.

Бориславу пришёлся по душе этот славный человек и он, в свою очередь, пригласил его на лето с ответным визитом.

Пожилой мужчина обещался приехать с внуком и радовался, что у Борислава тоже есть детишки, мол, будут друзья для Николашки, ведь он всего на два года старше Нестера.

На третий день Борислав решился пройтись по базару, чтобы купить детворе гостинцы, но ещё издали увидел Горыню Кривова, который стоял за прилавком и предлагал проходящим свой товар.

"Значит, и Алёна где-то здесь?" - он не сомневался, что её выдадут только за богача, ему даже сон про это снился, что Алёна вышла замуж за Горыню. Обиды не было, всё-таки прошло пять лет и девушка не обязана ждать его так долго.

Но Борислав, не осознавая своих действий, затаился за углом, зачем, даже сам не ведал. Прошёл почти час, а рядом с Горыней никто не появлялся.

"Может он один? А может не Алёна его супружница?"

Молодой мужчина вышел из укрытия и направился вдоль рядов, обходя Горыню. Он не боялся, что тот его узнает. На Бориславе была барская одежда да и сам он сильно изменился.

И вдруг, нос к носу столкнулся с изящной молодой женщиной, последняя ахнула и замерла на месте. Краем глаза он увидел, что это Алёна, и сердце с силой рванулось откуда-то из глубин, бешено стуча о грудную клетку.

Но Борислав продолжал движение, ничем себя не выдавая и не показывая вида, что они знакомы. А что оставалось делать? Алёна здесь с мужем, ну и как им говорить при "заинтересованном" свидетеле?

Кроме того, мужчина понятия не имел, как Алёна отнеслась к той хуле, где его обвиняли в убийстве её батюшки? Вопросов возникало много и выдавать себя было опасно, ради детей.

Он удалялся всё дальше, но спиной чувствовал на себе девичий взгляд, и как же хотелось вернуться, схватить любимую в охапку и целовать, целовать. Борислав понимал, на это он не имел ни малейшего права.

*****

Сегодня повезло, Алёна с Горыней расторговались пораньше и тут же засобирались домой. Всю дорогу ехали молча.

Алёна до сих пор не могла отойти от внезапной встречи с каким-то барином, тютелька в тютельку похожим на Борислава. Она даже вскрикнула от переизбытка чувств. Ну надо ж какое случается?

"А может это он? Да ну, чего б он хоронился столько лет, уж кому-кому, а Алёне он бы дал о себе знать. Нет, то не Борислав. У Борислава едва пробивался пушок над верхней губой, а у незнакомца усы и борода."

Да, она ошиблась, просто наваждение, не больше. Но зачем этот красавец вообще ей повстречался, теперь нету покоя истосковавшейся и изболевшейся душеньке.

А Горыня, шкурой ощущая настроение жены, тоже помалкивал и изредка поглядывал на неё исподлобья.



Гл.20


По приезду домой, Горыня тут же напился и полез к Алёне с кулаками, обзывая её последними словами, какие только есть, и обвиняя во всех грехах его несостоявшейся жизни.

-   Думаешь, я не видел, как ты таращилась на какого-то барина в дорогом тулупе? Я ещё не ослеп, поэтому рановато ты на других стала засматриваться. Кто он? Говори, змея подколодная, всю жизнь мою испохабила.

На крик Алёны прибежала Авдотья.

-   Ты что удумал, супостат, а ну-ка убери от неё руки!  -  и обращаясь к невестке, спросила:

-   Что ему надо, дочка?

-   Приревновал меня, потому что я на мужика в тулупе смотрела.

-   И это всё?  -  развернулась она к сыну.  -  Так на то и глаза, чтобы смотреть.  -  и пригрозив ему пальцем вышла из комнаты.

Борислава, приехавшего домой, тоже ждали неутешительные новости, он узнал о смерти жены и тут же отправился на кладбище. Мужчина долго стоял над земляным холмиком, на котором, из-за сильных морозов, комьями лежала смёрзшаяся земля.

В том, что произошло, он прежде всего винил себя. Не надо было ему жениться на Любаве. Всем известно, что жалость и любовь сравнить нельзя, а он когда-то её пожалел.

И тут пришла мысль, что если б они не обвенчались, то тогда б и Нестера с Василиной не было, а Борислав с этим не согласен. Значит, так Богу угодно и случилось то, что случилось.

С кладбища пришёл без настроения, с потемневшим лицом. Он нехотя со всеми разговаривал, только крепче прижимал к себе детей.

Александр Агафонович пытался отвлечь его и готов был, что угодно придумать, лишь бы не видеть юношу в таком подавленном состоянии.

-   Казимир, а может нам всем вместе во Францию махнуть? Разглядишься вокруг, разве не интересно полюбопытствовать, как немой люд поживает?

-   Какой ещё, немой?

-   Имеется в виду, что они не ведают русского языка.

-   А, так тогда и мы для них немые. Не, Александр Агафонович, спасибо вам за человечность и заботу, но не хочу я разъезжать по этим заграницам. Как говорят, что в родном доме и стены помогают. Вот так и я, лучше останусь на родимой сторонушке и Россия-матушка придаст мне силы, чтобы всё навалившееся перенести.

Барину понравились слова юноши и он, улыбаясь, спросил:

-   А ты представь, что сейчас ведёшь беседу не со мной, а с каким-либо иноземцем и он у тебя попытал, мол, за что любишь своё Отечество? Что бы ты ему преподнёс? Причём, разное любомудрие, касательно места рождения, здесь не в счёт, тут надо, что-то иное, возвышенное. А так, чем кого удивишь, ведь у каждого человека на земле есть своя Родина, правильно? Ну, так за что же?

Борислав не сразу собрался с духом, некоторое время он размышлял, а потом просто и такими же простыми словами, по-мужицки, ответил:

-   Мне не раз приходилось бывать на ярмарках и там я видел то, что волновало моё сердце. Некоторые крестьяне прихватывали с собой кочедык, чтоб не терять время и этим инструментом продолжать плести лапти прямо за прилавком. Я ещё не знаю, зачем это говорю... А потом я вспоминаю свою матушку, когда сами жили бедно, но она вытаскивала из печи последний пирог и несла под окно тем, кто пришёл к нам с колядками.
За что я люблю свою Русь? Так, она необыкновенная! Я более не знаю другой страны и другого народа, чтобы так ещё у кого-то уживалось сочетание неимоверной грубости, рядом с неимоверным великодушием. Нету такого нигде. Русь - необыкновенная.

-   Это достойный ответ, сынок.

Проходили недели, но душевное состояние Борислава желало быть лучшим. Барин сначала думал, что это тоска по умершей жене, но потом заподозрил, что-то посерьёзнее и однажды не выдержал, затеял разговор:

-   Казимир, что тебя мучает, поделись? Ты же знаешь, что я не отношусь к твоим врагам, а наоборот могу и помочь, коли это в моих силах. Расскажи, что тревожит или гложет твою душу? Поверь, сразу легче станет. Одному тяжело носить такой груз.

И Борислав открылся. Юноша поведал старику обо всём, начиная с той ночи любви, которую они провели с Алёной и даже о том, что никакой он не Казимир, а настоящее его имя - Борислав.

Закончив нелёгкое для него повествование, молодой мужчина вытер пот со лба и покорно ждал "приговора" от человека, которого успел полюбить, как родного отца.

-  Дааа,  -  не сразу нашёлся что сказать Александр Агафонович.  -  дела... Но осмелюсь предположить, что вряд ли тебя ищут. Я бы знал. Не раз доводилось бывать в вашем городе, также, кое-какие знакомства у меня там имеются, и новости о том, что кто-то убил двух человек в деревне, до моих бы ушей дошли.
Ладно, скоро всё узнаем подробно, а до той поры не будем воду в ступе толочь.

И буквально на следующий день барин отправился по делам на целую неделю. Борислав понятия не имел, куда и зачем, а тот и не объяснялся. А когда вернулся, то первым делом вызвал Борислава в себе в кабинет.

-   Я же сказал, что тебя никто и не искал!  -  радостно объявил он.  -   Да дело никто и не открывал, за неимением веских доказательств. Оказывается, ваших близнецов, с коими ты находился на берегу, ещё раз опрашивали. И они вспомнили, что когда периодически просыпались, то слышали ржание лошади, где-то поблизости. Но при этом, ты всегда был у них на виду, то есть, спал напротив. Если кто и убил Ждана Лыбедя, так это тот, кто скрывался в кустах.

Борислав почувствовал, что у него за спиной выросли крылья.

-   А кто ж там был в кустах?  -  возбуждённо заговорил он.  -  К нам на лошади подъезжал Богдан, но ему незачем убивать дядьку Ждана, потому как тот спал и видел, женившегося на его дочери Горыню.

-   Не знаю, сынок, следствие никто не затевал, об этом я осведомлён с точностью.



Гл.21


У Борислава всё перемешалось в голове, сколько лет он считал себя изгоем, думая, что и односельчане видят в нём преступника и злостного убийцу.

Юноша по этому поводу ушёл из родного села, потеряв свою любовь, прятался даже от собственной матери, потому что не хотел её подводить да и в глаза ей стыдно посмотреть.
"Из-за него,  -  рассуждал Борислав,  -   ни в чём не повинная женщина терпела всякие лишения."

Он всё время "пережёвывал" в мыслях одну и ту же тему и вдруг, оказывается, все прошедшие годы никто и не собирался никого искать, потому что вины Молчана-младшего не усмотрели.

Как же мало надо человеку! Из-за обыкновенной новости - целая гора с плеч. Борислав умолк и обдумывал навалившееся, вот так сразу, сообщение, а Александр Агафонович внимательно наблюдал за эмоциями молодого мужчины, которые так легко читались на его лице.

-   Так что, меня даже в смерти Богдана Кривова не обвинили?  -  юноша заглядывал барину в глаза.

-   А как покойника можно в чём-то обвинить?

-   Покойника?

-   Ну да. Когда люди пошли на ваши поиски, то после прошедшего дождя увидели следы медведицы и медвежат. Вот и подумали, что она вас задрала, а остальное зверьё ночью растащило косточки в гущину леса. Так что, ты для всех погиб вместе с этим, как его?

-   Богданом.

-   Вместе с Богданом.

-   Теперь уже не значусь в числе покойников.  -  и юноша рассказал барину о нечаянной встрече с Алёной.

-   А ты уверен, что она тебя признала?

-   Не очень, но девушка тогда вскрикнула, а я виду не подал.

-   Так поезжай и подай вид. Ты теперь свободен, как вольный ветер. Кто не даёт?

-   Алёна замужем, наверное, и детки есть. А на базаре они были вместе с мужем.

-   Вон оно как... Ну что ж, времени достаточно прошло.

-   Прошло... Но ехать мне туда всё одно придётся. Матушке в пояс поклониться. Бедная матушка, она тоже думает, что я на том свете. Много раз ночами порывался пойти домой, постучаться в окно и хотя бы родительницу предупредить, что у меня всё нормально. Но удерживало то, ну, мать есть мать, её счастливые глаза моментально вызовут подозрение у соседей и других нежелательных людей. А я боялся за неё.

-   Борислав, крепись, сынок, нету твоей мамы. Она померла через неделю после всех событий.

-   О Боже... Матушка...  -  и Борислав вышел в сад, ему нужно было побыть одному.

А Александр Агафонович не находил себе места, старик беспокоился, что парень уедет от него навсегда. Поскольку теперь ему не за чем прятаться, то не исключена возможность его возвращения в свою деревню. И когда Борислав вернулся, с покрасневшими от слёз глазами, барин спросил напрямую:

-   Сынок, ты теперь поселишься в родных краях?

-   Нет, не поселюсь.  -  сразу ответил юноша.  -  Хорошего мало запомнилось оттуда, кто теперь нас там ждёт? С вами останемся, Александр Агафонович, коли не возражаете. Вы же отца мне заменили в трудную минуту, а разве родителей бросают?

-   Спасибо, сынок.  -  рука старика тихонько дотянулась до головы юноши и ласково потрепала пшеничные кудри.  -  А я боялся, что ты заберёшь внучат и... бросите старого помещика.

-   Как же я могу так поступить, что ж я враг собственным детям? Они же любят своего дедушку.
Только как-то выберу время да на могилки родителей отвезу их, пусть матушка с батюшкой порадуются.

-   Нужное дело, одобряю. Немного подожди, пусть зима закончится и едва дороги просохнут, можно и в путь снаряжаться. Но хочу дать совет, сынок. Попрошу пока детей не брать с собой. Ты сам-то толком не знаешь, где придётся коротать, может прямо в возке, ну, а деток зачем подвергать испытаниям? Малы ещё.

-   Вы правы, Александр Агафонович, я не подумал об этом, потому что не уверен, что крёстный ещё жив. Помните, я говорил, что крёстный мой священник? Я немного соврал. Он, скорее, расстрига, но не по своей вине. Богатые люди нашей деревни нарочно навели на него хулу, дабы определить в местную церковь человека ихней среды.
Потому я и не побежал к нему прятаться, у него и так тогда затруднения были, а тут я со своими... Не совсем честно.

-   Ну дай Бог, чтобы святой отец оказался жив. Всё ж радость тебе да и остановиться есть у кого. Ничего, потерпи до тепла и поняй потихоньку. Что тут ехать, с рассветом тронешься, а на вечерней зорьке уже там будешь.

-   Как, на вечерней зорьке? Вы хоть знаете, сколько недель я сюда шёл?

-   Ну что ты ровняешь? Шёл наугад, не зная цели и тропинок, сквозь лесные заросли и обходя реки. А нынче на коне и по накатанной дороге, есть, брат, разница?
Я немного знаю дорогу к вашим Лесовикам. У меня в Дубках дядюшка жил и лет шесть назад мы с родителем ездили на его похороны. Так вот, прекрасно добрались, везде чисто, путь не захламлён. А перед Дубками есть село Бирючий Кут, там, как раз только мост через реку сделали. Так что, думаю, и возом проехать можно.

Борислав радостно воскликнул:

-   Дубки? Так я знаю эту деревню! Наша девушка, Дарина Брагина, туда замуж вышла. И дорога с Дубков мне известна, мы же на свадьбу к ним ездили. Вот как здорово всё складывается! Я, глупый, дюже кручинился, что много объезжать придётся, а тут и грунтовка напрямую существует.   
   


Гл.22


И вот уже отгремела Масленица, с её шумным весельем, сопровождаемое горами блинов, катанием на санях с колокольцами и одновременным прощанием с зимой.

Народ сполна натешился плясками, разнообразными играми, и спуском с ледяной горы: кто на дровнях, а кто, взявшись за руки, и стоя.

Борислав никогда не думал, что в этой глуши, в такой маленькой деревушке, так бурно отмечается этот праздник, с соблюдением всех обычаев, что оставили нам предки.

Гулянье, которое охватило песнями и прибаутками каждый двор, продолжалось всю неделю. А в воскресенье жители села ходили к друг другу, чтобы попросить прощения, мол, прости меня, если тебя обидел словом ли, делом ли? А тот прощает, поминая Бога, и, целуясь, расходятся.

Приходили и к барину покаяться, как велит обычай, и он со всеми целовался и тоже кланялся с просьбой простить.

Весна нынче ранняя: солнышко припекало, стараясь высушить все ручейки, образовавшиеся от наметённого снега, как знало, что мужики уже не раз выходили к своим пашням и примерялись к посеву.

Засиделся люд за долгую зиму и руки просили работы. Не может русский мужик вылёживаться без дела на печи, не с того теста он сделан.

Вскоре появились стёжки и тропинки, накатанные первыми ездоками, и Борислав засобирался в дорогу. Решил ехать верхом, потому что барин давненько бывал в тех местах и кто его знает, что там, а вдруг возом не проехать?

И однажды, ранним утром попрощавшись с Александром Агафоновичем, мужчина направил коня к далёким родным местам. Спящих детей не стал будить, а только тихонько поцеловал.

Но грунтовка не разочаровала, на обочинах не было даже прошлогоднего засохшего бурьяна, всё убрано и чуть ли не выметено.

Также не наблюдалось и разросшихся ветвей, не звано отвоевавших у человека и перекрывших часть его пути. Их спилили, видно ещё с осени, и основная масса сучьев и поросли, которую не успели забрать на растопку, лежала тут же, на бровке, ничуть не мешая проезду.

Мост в Бирючем Куту и правда находился в добротном состоянии, здесь не только возом и большим экипажем можно проехать, что и порадовало нашего путника, который в будущем намеревался привезти детей на родительские могилы.

Вскоре, Дубки остались позади и Борислав, с замирание сердца, внимательно приглядывался к окружающему, потому что уже почти начинались знакомые с детства просторы.

Он ехал с улыбкой, ему почему-то хотелось дарить её всему, что встречалось на пути: лесу, птицам, парящим в небе, и даже вон тому одинокому засохшему клёну, что стоял поодаль от крепкого, набравшего силу корней, молодняка.

-  Ничего, поживём ещё!  -  подмигнул он клёну.  -  Ты и высохший будешь нужен: зверью с птахами, и человеку для растопки. А это подмога. Ничего на этой земле не растёт без пользы.

Настроение Борислава можно понять, он возвращался в свою деревеньку победителем, ведь с него сняли все подозрительные наговоры и обвинения. Сие много значит для каждого честного человека.

Сейчас он старался не думать, придётся ли свидеться с Алёной, но в потаённых мечтах мужчина хранил такое желание.

Ему хотелось объяснить дорогой женщине, почему не явился прежде, а заодно и извиниться, отчего тогда на базаре притворился незнакомцем. Не находился бы рядом Горыня, всё бы обстояло по-другому.

"Да, только бы жил ещё крёстный... Эх, Русь ты моя необыкновенная!"

Но напрасно Борислав волновался, отец Дмитрий находился в добром здравии и хорошем расположении духа. Несмотря на преклонные лета, священник не потерял и зоркость глаза, поэтому крестника сразу узнал. С довольной улыбкой, не скрывшейся даже под пушистыми усами и огромной бородой, отец Дмитрий заключил юношу в медвежьи объятия и по обычаю трёхкратно расцеловал.

-   Вот радость-то, сын мой, вот радость! А я не верил долго, что тебя больше нету. Ходил потом с ружьём по лесам, всё искал хоть что-то твоего. И разок повезло, нашёл доску с гвоздем и ещё тогда диву давался. Почему доска не в крови, коли медведица вас задрала, и почему верёвки нету на гвозде, зачем она зверью понадобилась? Своими помыслами боялся даже с Агапией поделиться, а всё ждал и выглядывал, когда ты придёшь ко мне. Но с течением лет усомнился в правильности своей догадки, а вот отпевать раба Божьего Борислава не посмел.
Да что ж мы тут-то, у ворот, пошли в дом, есть о чём побеседовать. А ты, прям, как барин и не узнаешь! Где ж тебе так сильно повезло - из грязи в князи? Только не обижайся, я без худого замысла. Это я к тому, что нынче и Горыню Кривова за пояс заткнёшь.

-   Да какой я там барин, святой отец?! Тоже скажете... Просто повезло.

И после рассказа Борислава, где он поведал о дальнейших мытарствах и событиях, что с ним приключились за это время, священник сказал:

-   Это хорошо, что на Руси среди помещиков есть такая доброта и неравнодушие к простолюдинам, ничего не требующая взамен, а вот то, что жена померла - плохо. Детям всё равно мать нужна, хоть и отец порядочный семьянин, но назад уже ничего не вернёшь, такова Божья воля.
Ну а раз ты многое уже знаешь, то и про Агапию дошло?

-   Дошло, крёстный, дошло.  -  и юноша горестно вздохнул.

-   Что поделаешь, сын, жизненные законы не мы устанавливаем, поэтому всё должны воспринимать со смирением. Сейчас покормлю тебя, а после отправимся на погост. Я недавно ходил туда. Куму крест подправил, а то покосился. Он-то не старый, крестик, я осенью ему только менял, а зима страшна была в этот раз, ну такой бурелом, как перед концом света.

Отец Дмитрий понимал, что Бориславу хотелось знать всё, что связано с жизнью Алёны. Парень рассказал о своей встрече с нею, но слухов, относительно воскрешения крестника, он не слыхал. Значит, Алёна либо затаилась, либо сама не уверена, что столкнулась именно с Бориславом.

Священник обязательно просветит крестника, нуждающегося в особенной информации, но прежде тоже желал похвастаться, что он теперь тоже не расстрига да и не был им никогда. 
   


Гл.23


-   Страшные я тогда пережил времена, сынок.  -  начал свой рассказ священник.  -  И на глаза людям стыдно было показаться, ни то, что заговорить. Обиднее всего, когда знаешь, что все доносы на тебя высосаны из пальца, а доказать невозможно.
Но после того, как загибли Богдан со Жданом, поп, поставленный с их ходатайства, и в одночасье лишённый их же поддержки, сразу сбёг. И тогда началось...
Выяснилось, что в Столице и не ведали о самоуправстве местных "князьков", поэтому разбирались долго и тщательно, а в итоге вернули мне мой сан и попросили сразу приступить к исполнению святых обязанностей.
Как же ликовал простой люд и я вместе с ними! Самое главное для меня, Борислав, это то, что на старости лет ещё раз пришлось увероваться - правда есть на земле и она исходит от Господа.

-   Поэтому я тогда и не прибежал к тебе прятаться, не хотел зло принести в твой дом, которого и так было в избытке.

-   Да оно может и к лучшему, если б ты, по ту пору, ко мне за помощью обратился, глядишь, и всё обернулось бы по-другому.
Ну сейчас уже поздно прошедшее ворошить, что сделано, то сделано. К тому ж, Алёна нынче за Горыней замужем. Не по своей воле, конечно, её насильно туда отвели, как агнца на заклание да так и живут уже пять лет. Плохо, хорошо, но живут.

-   Что, бывает и плохо?

Отец Дмитрий  пожал плечами и скрестил руки на своём большом животе.

-   Всякое бывает у всех, а у них случай особый. Горыня стал попивать и скандалы частенько устраивать, а это, как сам понимаешь, уже не лад в семье.

-   И что этому барскому сыночку не хватает?  -  со злостью в голосе спросил Борислав.  -  Можно сказать, из моих рук вырвали Алёну, меня самого чуть в острог не посадили и опять ему не так?

-   Видишь ли, он ждал наследников, а жена до сих пор никого не привела.

-   У Алёны нету детей?

-   Нету. Так и живут втроём.

-   А почему?

-   Не знаю, сын мой. Дивчину можно понять: убийство отца, замуж за нелюбимого, и всё одновременно навалилось. А это тоже много значит.
Ещё и мать не поддержала в трудную минуту, она же и спровадила её до Кривовых, чтоб под ногами не путалась. А опосля таких треволнений, о каких родах может быть речь, там ничего и не зацепится, прости Господи.

-   Крёстный!  -  взмолился юноша.  -  Устрой мне встречу с Алёной. Мы же тогда и "прощай" друг другу не успели сказать. Считаю, что наши отношения остались незаконченными, на них надо или точку поставить, или... В общем, помоги пожалуйста, без Алёны никак в этом не разобраться, тут мы вдвоём должны решать.

-   Смелое ты дело задумал.  -  священник немного помолчал, что-то обдумывая.  -  Я постараюсь, Борислав, не тяжело, но от меня тут мало зависит. Состоится между вами встреча или нет, решать Алёне, а весточку я ей передам. И поскольку они с Горыней не венчаны, то...

-   Они не венчаны?  -  с удивлением перебил Борислав.

-   А некому было венчать. Поп, как я сказал, в город утёк, а в соседнее село Кривовы почему-то не поехали, ждали, когда наша церковь откроется. Ну, а когда я вышел, они не явились. Слышал, будто Алёна отказалась, мол, живём же вместе, ну и что ещё надо? Так вот, поэтому я и вмешиваюсь в эту историю, без боязни согрешить, потому что перед Богом они не муж и жена.


На следующий день отец Дмитрий с утренней службы пошёл домой не как обычно, а свернул на тропинку, что вела мимо дома Кривовых.

Поравнявшись с воротами, он увидел Алёну, драющую порожки высокого крыльца. Прокашлявшись, священник негромко позвал её.

Девушка обернулась на голос и, отряхнув мокрые руки, быстро направилась к нему.

-   Будь здорова, дочь моя.  -  и он замолчал, внимательно изучая лицо девушки, а она, поклонившись в знак приветствия и уважения, смиренно стала в сторонку и приготовилась выслушать причину, по которой зашёл к ним батюшка.

-   Если бы я тебе сказал, что Борислав жив, ты бы удивилась?

Алёна ойкнула и прошептала:

-   Значит, я не ошиблась, то был он! Божечки, я не ошиблась!  -  она вымученно улыбнулась и с нетерпением ждала продолжения.

-   Ты приходи ко мне в гости, а то давненько, что-то не являлась.

-   Он к вам приехал?  -  девушка с силой ухватилась за ворота, что аж костяшки пальцев побелели, но она этого не замечала.

-   Пути Господни неисповедимы, дочь моя.  -  и развернувшись, святой отец ушёл.

Алёна долго смотрела ему вслед и уже точно знала - на встречу с Бориславом она пойдёт. Но для этого нужны сумерки, не идти же средь бела дня, чтобы все видели?

И девушка специально загружала себя работой, чтобы не заметить прошедшее время.

Как раз всё складывалось наилучшим образом. Свекровь прихворнула, три дня мучилась от боли в животе, поэтому не встаёт с постели. А Горыня тоже несколько дней не встаёт с топчана, рядом с которым стоят две бутыли вина. Так что, никто и не заметит её отсутствия.

Такой желаемый вечер вскоре наступил. Девушка зашла к свекрови, чтобы ту покормить.

-   Матушка, вечеря. Кушайте, пока горяченькое.  -  и она поставила на небольшой столик тарелку с наваристым бульоном, в котором плавало несколько кусков телятины.

-   Спасибо, доченька. Да поем немного, а то организм ослаб. Шутка ли, три дня на стены лезла от боли. А тот пьянчужка где, хоть ел чего?

-   Спит, матушка. Будить не стала, горя потом не оберёшься.

-   Ну и правильно, небось не король. Надо, так сам пожрёт.

Авдотья съела несколько ложек и отодвинула тарелку.

-   Всё, не могу, убирай. Сразу нельзя перебарщивать, боюсь, как бы худо не стало. Лучше посплю, глаза слипаются. А ну-ка, три ночи криком кричала.  -  и женщина откинулась на подушки, моментально засыпая.
 
   

Гл.24


Борислав был один в доме крёстного. Святой отец, пришедши из церкви, быстро засобирался по делам в соседнюю деревню и сказал, что вернётся через пару дней.

Юноша понимал, что крёстный специально оставляет их с Алёной наедине.

Он очень переживал, придёт ли любимая? Несмотря на то, что священник уверил его в неподдельной радости сияющих от счастья глаз девушки, когда речь зашла о нём, Борислав не находил себе места.

Но как только стемнело, юноша услышал чуть слышное царапанье в окно и стремглав выскочил на улицу.

Алёна стояла, прислонившись к крыльцу, но из-за надвигающихся сумерек, заботливо окутавших всё вокруг чёрным бархатом ночи, он не видел выражения её лица. Поэтому не стал сразу заключать девушку в объятия, борясь с непосильным нетерпением, а приостановился и пытался распознать настроение любимой.

Алёна тоже замерла. Их сердца стучали так, что обоим становилось трудно дышать и девушка не выдержала, она несмело протянула руку вперёд, чтобы дотронуться до того, о ком мечтала ещё тогда, раньше, и кого оплакивала все эти годы.

Борислав тут же рванулся навстречу робкому приглашению, схватил свою драгоценность в охапку, боясь, что она сейчас вновь куда-то исчезнет, и крепко прижал её к себе.

Алёна не сопротивлялась, молодая женщина сама льнула к нему и некоторое время они, не говоря не слова, нежно ласкали друг друга поглаживанием, оставляя на лице и шее лёгкие взаимные поцелуи. А потом Борислав, как в ту Русальную неделю, поднял Алёну на руки и понёс в дом.

Судьба не баловала влюблённых, за пять прошедших лет это была всего лишь вторая ночь любви. Всего лишь вторая, но их ночь.

Алёна явилась домой под утро и также, как и выходила, тихонько зашла в свою комнату. Всё кругом спокойно и кроме храпа пьяного мужа, нигде ни звука.

Вот и ладненько, и она с удовольствием запрыгнула в кровать, чтобы хорошенько выспаться. Завтра, вернее, уже сегодня, девушка не будет вставать с петухами, теперь у них есть работница.

Из-за того, что свекровь стала часто хворать, а от Горыни никакой пользы, то в помощь Алёне они наняли местную крестьянскую девушку, Настю Боброву, которая не чуралась грязной работы и сноровисто управлялась по хозяйству.

Кривовы не обижали её. Они платили либо деньгами, либо продуктами, и обеих сторон всё устраивало.

Алёна проснулась к полудню. Умывшись, она вышла на улицу, чтобы удостовериться, ухожена ли скотина? Но Настёна везде справилась наилучшим образом и беспокоиться не было причины.

Вскоре выбралась во двор и Авдотья, старушка улыбнулась невестке и осторожно спустилась с крыльца.

-   Доченька, сегодня мне гораздо легче. Вот, думаю, может и мой труд где сгодится, всё ж тебе полегче будет.

-   О чём вы, маменька, мы с Настёной сами справляемся, а вам ещё рановато вставать.

-   Не могу, Алёна, в постели подолгу валяться, уже и пролежни належала. Надо хоть иногда на воздухе показываться, а то когда-нибудь и не поднимусь.

Невестка радовалась за свекровь, она ценила и уважала Авдотью, но то, что та не ко времени выздоровела, девушку немного пугало. Потому что нынче вечером ей вновь идти на свидание и не дай Господь свекруха что прознает.

Но вечером Авдотья улеглась пораньше, отказавшись от ужина.

"Ничего,  -  подумала девушка,  -  в обедах матушка неплохо покушала. Выпила кружку кваса с большим куском пирога."

Алёна уже б давно выскользнула из дома, но со стороны топчана доносилось бормотание пьяного мужа, где Горыня занимался распитием вина. Он с громким стуком ставил бутыль на стол и вновь брал её, чтобы отпить нужное количество, при этом мирно вёл беседу сам с собою:

-   Да что ты значишь супротив меня? Ничего. Я вот взял да и женился на первой красе деревни, а ты так сумеешь? Неа, ни в жизнь.  -  обращался он к невидимому собеседнику.

Наконец, раздался грохот падающего на пол тела и сразу же образовалась глубокая тишина.

Ну вот, а теперь можно и идти. Алёна знала своего мужа, Горыня больше не встанет, так и будет лежать до утра.

Но только она подошла к двери, как та распахнулась и в комнату вошла Авдотья.

Старушка окинула зорким взглядом красивую шаль, обрамляющую плечи девушки и новое платье, которое невестка ни разу не надевала.

И вдруг Авдотья упала перед ней на колени, и обхватив ноги девушки руками, крепко прижала их к себе:

-   Не ходи к нему, доченька, не ходи! Мне соседка сказала, что Борислав у крёстного гостит. Не губи, дочка, умоляю! Я к тебе, как к своему дитю, а за что ж ты так со мной? Мы же пропадём, коли ты бросишь нас, на твоей совести будет две загубленных жизни. Уж если невмоготу и такая страшная любовь, то дождись, когда помру, но только не при моей жизни. Каково матери смотреть на мучения своего ребёнка? Пусть он алкаш и последний человек, но он мне сын, сын мне, понимаешь? Не позорь, Алёна, Христом Богом прошу!... Где он был раньше, гдеее? Ты далеко после сорочин по отцу замуж пошла, а он в это время другую миловал? Почему раньше не явился, почему?

Вот эти последние слова на девушку сильно подействовали.

"И правда, почему?"

Она нагнулась к свекрови, чтобы помочь подняться, потом вытерла её мокрые от слёз глаза и сказала:

-   Не пойду, матушка. Обещаю.
 
 

Гл.25


Борислав ждал Алёну до полночи, но она так и не пришла. Юноша был уверен, что к этому имеет прямое отношение никто иной, как Горыня, и судороги неприязни к барчуку исказили его лицо.

Толком так и не отдохнув за ночь, утром он решил, что не станет устраивать с Горыней жребоигрие, а сейчас пойдёт к Кривовым и заберёт Алёну, которая ещё с Русальной недели принадлежит только ему.

"Ведь, если б не любила, - думал он, - она бы вообще не пришла. Да и не маленький он уже, чтоб не отличить простую плотскую утеху от настоящего чувства."

Борислав вышел из дома и направился вдоль крестьянских срубов, составляющих двухрядную улицу.

Несмотря на обычно быстрое распространение слухов, особенно в сельской местности, но некоторые односельчане ещё не знали о том, что Борислав Молчан жив-здоров, чего и им желает. Поэтому встречающиеся на пути селянки испуганно вскрикивали, махая руками:

-  Чур меня! Святая Дева, Борислав, ты, что ли? Неужто медведица тогда тебя не тронула? Ой, миленький, да мы так горевали за тобой и как же рады, что ты живеньким оказался!

-   Я, тётка Елизавета, я!  -  юноша всех обнимал и уклончиво отвечал на вопросы, кланялся, извиняясь, что не может уделить им много времени, потому как торопится.

Дойдя до дома Кривовых, Борислав, не обращая внимание на лай собак, зашёл во двор и постучался в окно. На стук долго никто не откликался, но потом открылась входная дверь и на порог, держась за стенки крыльца, вышла Авдотья.

-   Зачем ты здесь, горе и позор принёс? А чего раньше не приходил, когда она до последнего ждала тебя? А нынче - уходи, Алёна мужняя жена и не бери грех на душу.

-   Я с уважением отношусь к вашему возрасту, тётка Авдотья, но это всего лишь ваши слова. Если мне такое же скажет Алёна, я тут же уйду.

Женщина, которая уже успела дойти до середины двора, растерянно оглянулась на окно, где стояла невестка. Борислав тоже туда посмотрел.

Алёна всем своим видом давала понять, что ей известно каждое словечко свекрови и она с ними согласна. У девушки были плотно сжаты губы, а в глазах какая-то отчуждённость и слепое равнодушие. Или ему показалось?

Борислав понял, что задерживаться тут дольше не имеет смысла, он наспех попрощался с отцом Дмитрием и стегнув лошадь, отправился в обратный путь.

Теперь ничего его не радовало по дороге: и лес казался не таким приветливым, и птицы пели грустные песни, а серые тучи на небе, так и норовили вылить на него потоки, не по весеннему холодной воды.

По приезду, мужчина не хотел ни с кем разговаривать, ничего его сейчас не утешало, кроме детишек, с которыми он проводил всё своё время.

Александр Агафонович ждал, когда у приёмного сына закончится хандра и он сможет нормально ему обо всём рассказать, и как-то Борислав постучался в кабинет.

Выслушав последнего, барин несмело спросил:

-   Не поедешь больше к ней?

-   Поеду, как не поехать? Люблю я её, Александр Агафонович. Вот пусть обдумает всё хорошенько, у неё для этого есть время, а через полгода, осенью, снова съезжу. И коли опять откажет, тогда уж всё, насильно набиваться не стану.

-   Правильно, за любовь надо бороться, если она настоящая. Ты уверен, что есть взаимность?

-   Уверен. Поэтому собралось много вопросов, отчего Алёна не пришла во второй раз?

Но осенью поехать в Лесовики не получилось. Заболела Василина. Девочка жаловалась на боли в ноге, на которую почти не могла наступать.

У барина в городе был свой лекарь, он периодически, раз в месяц, наведывался в деревню, но в этот раз не стали его ждать и всей семьёй переехали в городской дом Александра Агафоновича.

В ходе осмотра выяснилось, что у Василины обыкновенный вывих и лечение долго не затянулось, но всё равно решили остаться в городе до самой весны.

*****

К концу января Алёна родила сына, чем несказанно осчастливила Горыню. Мужчина давно бросил пить, ещё как только у Алёны показался животик.

Он целыми днями занимался хозяйством, не разрешая жене ничего делать. Постоянно её оберегал и никогда не давал повода для расстройства.

Когда на третий день Горыня привёз семью от бабки Прохорихи, которая принимала роды, довольная Авдотья развернула пелёнки и улыбнулась белобрысому карапузу:

-   Ну, наконец-то я дождалась тебя, внучек мой золотой! Теперь бабе и помирать можно.

Авдотья действительно плохо себя чувствовала, она уже почти не вставала и когда ей становилось совсем худо, Алёна ночевала в её комнате, предварительно перетащив колыбельку маленького Алёшеньки, разрываясь между больной свекровью и ребёнком.

Горыня помогал, как мог, но он боялся брать на руки ребёнка и не знал, как его успокоить, поэтому все трудности одновременно свалились на хрупкие плечи Алёны.

Но она не жаловалась, девушка наслаждалась почётной и приятной миссией материнства, она сутками любовалась на своего ребёнка, которого родила от любимого человека.

Ещё до родов, девушка помолилась Богу, прося прощения за всё, в том числе за сокрытие от мужа и свекрови настоящей правды.

Но она оправдывала себя тем, что когда Горыня брал её в жёны, то не его в частности, не Авдотью, никого не интересовало, что невеста абсолютно безразлична к жениху: каждый усматривал в этом свою выгоду, только о ней тогда никто не думал и никто не спрашивал её мнения.
 
 

Гл.26


Однажды, закачав трёхмесячного малыша, девушка услышала, что её зовёт свекровь, и тут же поспешила к той в комнату.

-   Матушка, звали?

Авдотья непривычно придирчивым взглядом осмотрела невестку с ног до головы и спросила:

-   Опять Он явился?

Алёна вздрогнула и потупила глаза.

-   Я жизнь прожила и научилась читать по лицу: блеск в глазах любящей матери сильно отличается от блеска влюблённой женщины.  -  заключила свекровь.  -  Ступай, позови ко мне Горыню и сама с ним зайди... Чего стоишь, иди за мужем!

Через пару минут они зашли вдвоём и Авдотья жестом указала на стулья подле её кровати. Алёна была ни жива, ни мертва.

Больная женщина некоторое время лежала с закрытыми глазами и думала о чём-то своём, вроде и не замечала, что рядом с нею сидят сын и невестка, которые не понимали, что она затеяла.

Наконец, Авдотья открыла глаза, и повернувшись в сторону сына взяла его руку в свою и поднесла к губам.

-   Сынок, мамка помрёт скоро, а уходить на тот свет с грехом на душе очень не хочется.

-   Да перестаньте вы, маменька, ужо месяц об одном и том же повторяете.  -  возмутился Горыня.  -  Отлежитесь как всегда да и подниметесь помаленьку. Первым разом, что ли?

-   Не перебивай, а лучше слушай, что скажу!  -  повысила голос Авдотья.   -  Сынок, отпусти Алёну до Борислава.

Горыня опешил. Нет, он, конечно, слышал о том, что Бориславка не погиб и приезжал навестить крёстного, но с чего, вдруг родительница ведёт такие разговоры, умом тронулась, что ли?

-   Маменька, у вас с головой всё в порядке?  -  начал он.  -  С какой стати я должон кому-то отдавать свою супружницу? А о сыне моём вы подумали? Вы о чём вообще, маменька?

-   Не твой это сын.  -  сказала и замерла. Было видно, что Авдотье с трудом давались эти слова.

-   Как? Чтоо?  -  Горыня растеряно смотрел то на мать, то на жену.  -  Как, не мой? Ты что хочешь сказать этим?

-   То, что Алёшенька сын Борислава. Но Алёну не тронь. Виноватые мы перед ней...

-   Виноватые?  -  начала до него доходить главная мысль.  -  Она мальца пригуляла с чужим мужиком, а мы пред ней виноватые?  -  Горыня вскочил, но мать уцепилась за его рубаху.

Алёна, которая постоянно просила Бога, дабы ребёночек хоть немного позволял ей поспать ночью, теперь наоборот молилась, чтобы он проснулся и она смогла убежать к нему, имея вескую причину, но только бы не находиться сейчас здесь, в комнате свекрови. Но малыш сладко спал, не подозревая, как мама сильно нуждается в его помощи.

-   Сядь и дослушай!  - устало приказала сыну Авдотья, вымученная долгим и неприятным разговором.  -  Ждана... убил... Богдан...  -  выдавила она из себя.

-   Отец? Наш отец, Ждана?  -  кричал Горыня.  -  Что ты мелешь, маменька? Бога побойся, осквернять память батюшки.

-   Потому и говорю, что дюже Бога боюсь. Я кое-что тогда подслушала, но рассказать никому не посмела. Ты знаешь, каков был наш отец...

-   Но зачем ему это надо было?  -  уже не говорил, а завывал мужчина.  -  Ждан совсем не противился насчёт нашей с Алёной свадьбы.

-   Завидовал ему, потому что и боялся, что когда-то хозяйственный Ждан опередит его по богатству. Раньше, зная, что Ждан не жалует Куприяна, Богдан думал, что после всё Алёне достанется. Но как-то они выпивали и Ждан обмолвился, вроде, как бы то ни было, а Куприян тоже ему кровинка, поэтому наследство между детьми поделится поровну. И Богдану это не понравилось.

После сказанного в комнате повисла гнетущая тишина, каждый думал о своём. Алёна понимала, что батюшку уже не вернуть, но была рада ещё раз убедиться - Борислав чист совестью перед нею.

-   Сынок, -  Авдотья погладила сына по ноге.  -  Наша работница Настёна ещё подростком на тебя засматривалась и совсем не будет против, коли ты обратишь на неё внимание. Женись на ней, сынок, я благословляю.

Раздавленный услышанным, Горыня молча покинул покои матери и направился в летний домик. Совсем не пивший почти год, он вновь безжалостно запил.

Этой же ночью, с чувством выполненного долга, Авдотья тихо и смиренно отошла в мир иной.

Алёна, как обычно, зашла к ней поутру, чтобы обмыть и накормить больную женщину, но свекровь больше не нуждалась в её услугах.
И как бы девушке не хотелось идти в летний домик, а надо было, сына следует оповестить о смерти родительницы.

Она выскочила во двор и направилась к летнему строению. Потом некоторое время стояла у двери, не решаясь нарушить покой пьяного мужа, затем несмело постучалась.

Горыня открыл почти сразу и Алёна успела заметить, что мужчина не один находился в помещении, едва успев прикрыть свою наготу цветастым одеялом, на кровати возлежала Настёна.

Но молодая женщина не обратила на это никакого внимания, тихим голосом, с непритворной скорбью, она сообщила мужу:

-   Горыня, мама померла.

Он сразу сник весь, беспомощно глянул на жену, и по-детски сморщив лицо, заплакал.

Ей хотелось утешить его, сказать что-то ласковое, но все слова, как назло, застряли в горле.

Девушка взяла себя в руки и крикнула через плечо супруга:

-   Настёна, немедля одевайся! Сейчас людей будем созывать, маманю надо обмыть.   



Гл.27


Алёна с болью в сердце переносила смерть свекрови, она действительно скорбела по этой женщине, и когда отец Дмитрий отпевал усопшую на кладбище, слёзы рекой лились из глаз девушки.

Как бы то ни было, но Авдотья по существу заменила ей мать и всегда находилось рядом: и в горе, и в радости. За их с Горыней короткую семейную жизнь, свекровь всегда принимала сторону невестки, никогда не давая её в обиду.

Девушка не помнила того случая, чтобы они с Авдотьей когда-то ругались, и кто бы мог подумать, что богатая женщина, избалованная наличием денег и любой провизией, не испортила душу от обеспеченной жизни.

Во время прощания с покойницей, Алёна поцеловала чужую, но в то же время, такую родную женщину, и прошептала:

-   Спасибо вам за всё, матушка, я никогда не забуду вашей доброты.

Борислава не было на похоронах, он подумал, что не стоит, как говорят, дразнить гусей, тем более в такие скорбные часы. А накануне у него произошёл разговор с крёстным.

-   Недавно у нас крестины гулялись в деревне, ох и шумели на радостях!  -  хитро щурясь, сказал священник.

-   Да? И кто у кого родился?

-   Мальчик. У Кривовых.

У Борислава похолодело в душе. Теперь Алёна точно Горыню не бросит, раз ещё и ребёночек народился.

-   Алёна сына родила?  -  упавшим голосом спросил он.

-   Родила, сердечная. Да такого богатыря!

-   Надеюсь, нынче Горыня довольный?  -  юноша совсем упал духом.

-   Ещё бы не быть довольному, наследник!

Борислав, конечно, понимал, что дитя здесь совсем не при чём, но чему крёстный радуется, как будто у него внук родился?

-   Да только тот наследник совсем на батьку не похож.  -  продолжал свою игру отец Дмитрий.

-   А на кого, на Алёну?  -  ничего ещё не понимая, спросил юноша.

-   Да знаешь, я когда крестил его, то подумал, что времена возвернулись и я снова тебя окропляю святой водой.

-   Ты хочешь сказать...

-   Именно. Редко бывает таким сходство.

Борислав тот час подхватился.

-   Тихо, тихо, а ну угомонись! Чего ты побежишь посреди ночи, тебе что, есть от кого прятаться? Всю жизнь утро было мудренее вечера.
Я вот что думаю, Авдотье тут честь и хвала. Ладно мягкотелый Горыня дальше своего носа ничего не видит, но Авдотью не проведёшь на мякине, не тот это человек. Понял, брат, какие дела?

Но утром разнеслась весть о смерти Авдотьи и Борислав в нетерпении выжидал своей минуты.

О его приезде Алёна узнала от Настасьи, девушка понимала причину, по которой Борислав не пришёл проститься с Авдотьей.

Но теперь, когда разошлись со двора последние поминальщики, а Настёна с Горыней начали убирать посуду, столы, лавки, Алёна стояла тут же с Алёшенькой на руках и ждала Борислава, она знала, он придёт.

Ещё на крестинах девушка заметила, как отец Дмитрий подмигнул ей, и не может такого быть, чтобы он не сообщил об этом Бориславу.

О том, что любимый уже здесь, она поняла по многозначительным взглядам Настёны, которая смотрела то на неё, то на ворота.

Алёна повернула голову и увидела Борислава, стоящего за двором. Она со страхом взглянула на супруга, но Горыня едва заметно кивнул и Алёна, как могла, с ребёнком на руках, побежала к мужчине, составляющего весь смысл её жизни.

Борислав подхватил сына вместе с любимой и немного покружил их в воздухе, затем взял в одну руку ребёнка, а другой обнял её и они направились в дом священника. Алёна ушла от Горыни во всём том, что было на ней, молодая женщина не вернулась даже за детскими вещами.

Влюблённые пробыли в Лесовиках ещё два дня. За это время отец Дмитрий их обвенчал, поэтому домой юноша привёз не просто любимую, а законную супругу.

Александру Агафоновичу понравилась кроткая и добрая Алёна да и Нестер с Василиной к ней потянулись. Но особенно они были в восторге от своего младшего братика, которого бесконечно целовали в его пухлые щёчки. А малыш звонко смеялся и тянул ручонки к отцовской голове, стараясь ухватить того за вьющиеся русые волосы.

Барин наблюдал за всем этим и думал, сколько же им пришлось перетерпеть, чтобы по праву называть себя счастливыми?!

Ночью Бориславу не спалось. Он вышел на крыльцо и обратил внимание на сад. Луна была полной и осыпала землю золотыми брызгами света. Уже давно юноша собирался удалить старые деревья, но всё очередь не доходила, и скорее потому, что он их жалел, ведь все хотят жить и они в том числе.

Затем юноша устремил свой взгляд на едва различимые в темноте поля. Он знал, что на них уже во всю кучерявятся озимые, а лёгкий ветерок нежно перебирает первые листья молодых кустарников, высаженных для раздела полей.

Поблизости забрехала собака и тут же, на её лай, отозвался десяток других.
Борислав вдохнул полной грудью свежий ночной воздух и тихонько промолвил:

-   Как же я люблю тебя, Русь моя! Необыкновенная!