«Лицо демократии» (Алёна Костина)
Она же и сразу лица не скрывала!
Идёт демократия! Прячьтесь в подвалы!
Вначале под видом нечаянной гостьи.
И вы о её красоте не гундосьте!
Лицо-то не просто худое, рябое…
По миру идёт демократия с боем!
Граффити на паперти вам нарисует
И трижды святое упомнится всуе.
© Copyright: Алёна Костина, 2019
Когда-то, давным-давно, когда Демократия была ещё совсем юной, розовощёкой, весёлой девочкой, с ангельским личиком, украшенным россыпью рыжих веснушек и большими зелёными глазами, она верила в добрых людей, в справедливость и счастье. Она была очень внимательной и отзывчивой, замечала многое, чего не видели другие, и хотела делиться с каждым встречным прохожим своими наблюдениями, своими мыслями, о том, как сделать окружающий мир ещё прекрасней, а жизнь ярче и лучше…
Однажды она решила отправиться в долгий путь, чтобы научить как можно больше людей, быть счастливыми.
Так вышло, что дорога, по которой пошла юная Демократия, пролегала через огромный город, с большой базарной площадью, в центре которой возвышался деревянный эшафот с виселицей и плахой.
На этом эшафоте выступали какие-то странные скоморохи, с нарисованными дикими улыбками на лицах-масках. Они постоянно выкрикивали непонятные лозунги и эмитировали наказание осуждённых. Суетящийся вокруг народ, посмеиваясь, продолжал заниматься своими привычными делами, не придавая особого значения происходящему на импровизированной сцене. По рынку ходили сборщики подати и выворачивали карманы торговцев, на что торговцы услужливо кланялись и делали глупый благодарный вид.
Тогда юная демократия взбежала на эшафот и крикнула что есть силы:
«Люди, остановитесь! Вы же не скот, вы все достойны лучшей жизни!»
На секунду на площади воцарилась мёртвая тишина. Но кто-то, из застывших скоморохов вдруг громко, неестественно засмеялся. И словно вторя ему в ответ, страшным эхом по городу прокатился дикий, животный смех, отозвавшись из самых отдалённых закоулков старой, базарной площади.
На эшафот довольно проворно взобралась какая-то горбатая бабка, со скрюченными пальцами и чёрными ногтями. Она подошла так близко к растерянной девчушке, что та почувствовала неприятный запах из беззубого рта старухи.
«Глупая…, -скрежещущим голосом проскрипела бабка, ткнув грязным пальцем в лоб девочке, -ты хочешь изменить этот мир? Тогда запомни, этот мир быстро изменит тебя…!»
При этом, она провела по щеке девочки измазанной в сажу шершавой ладонью, оставив широкие чёрные полосы на нежной коже.
И снова, как гром среди ясного неба, сорвался дикий хохот. Кто-то из стоящих в толпе выкрикнул:
«Глупая грязнуля!»,
«Ты считаешь себя лучше и умнее других?» -Донеслось с другого конца площади.
Раздался неодобрительный свист, снова послышался хохот и непристойные ругательства подпитых горожан.
Демократия попыталась вытереть лицо своими маленькими ручонками, но от этого чёрная сажа только всё больше размазывалась по её щекам и лбу, испачкав не только руки, но и рукава.
Вдруг, внезапно зазвучала громкая музыка, и как по команде, вокруг девочки дружно заплясали скоморохи, в каком-то первобытном танце, стараясь схватить и приподнять подол её кружевной юбки.
Демократия пыталась уклоняться от назойливых танцоров, чем развеселила толпу ещё больше.
Но тут на эшафот поднялся какой-то странный пожилой мужчина довольно внушительных габаритов, с редкими, жирными и прилизанными, чёрными волосами, с поблёскивающими перстнями на пальцах-сардельках.
Музыка замолчала, так же быстро, как началась, а смех притих. В толпе послышался шёпот:
«сам…, смотрите…, это же сам мер…! Мер города!»
Грузный мужчина небрежно махнул пухлой рукой в сторону скоморохов, как бы дав команду, продолжать представление.
Тут же заиграла музыка. Она звучала даже громче чем прежде, а скоморохи заскакали ещё выше и проворнее, словно пытались впрыгнуть в болтающуюся петлю, на радость появившемуся гостю. Народ стал скандировать:
«Слава меру!», «Слава нашему меру!», а появившиеся из ниоткуда длинноногие девушки тут же раздавали бокалы с пивом тем, кто кричал громче всех.
«Ты попала в неприятную историю, - прошептал мер девочке, - но я мог бы тебе помочь, если ты поможешь мне…»
Девочка почувствовала, что у этого человека есть власть над толпой, и решила рассказать, с чем пришла к этим диким людям.
Мер выслушал девочку, и сказал, что вместе они добьются гораздо большего успеха, и что им отныне стоит действовать сообща. Взамен за свои услуги посредника, между демократией и народом, мер просил совсем немного. Внимания, любви и ласки юной леди.
Девочка не сразу поняла, как она ошиблась с выбором своего защитника. Мер просто использовал её советы в своих целях, позже превратив Демократию в свою рабыню. Когда же она ему надоедала, он делился ей со своими приближёнными…
Находясь в неволе, пленница потеряла счёт времени. Но однажды пьяный мер, уходя, забыл запереть за собой дверь.
Девочка выбежала в огромный зал, где наткнулась на большое зеркало, и тут же отпрыгнула от него словно ошпаренная кипятком кошка...
«О Боже.., кто это?» - Из темноты на неё смотрела странная женщина, с глубокими морщинами на сером пятнистом лице, растрёпанными рыжими волосами, тонким крючковатым носом и грустными потускневшими зелёными глазами…
Демократия решила снова вернуться на площадь, чтобы рассказать людям всю правду, которая произошла с ней. Накинув на себя чёрный плащ, висевший у входной двери, она успешно выбралась из замка, и побежала по узкой, извилистой мостовой, пробралась через рыбные ряды, обогнула бочки с пивом, и взбежала на печально знакомый эшафот.
Скинув плащ, она что есть силы крикнула:
«Люди, послушайте меня…, ваш мер обманщик и преступник …!»
Но теперь её некогда звонкий голос звучал как-то странно, напомнив что-то до боли знакомое. То ли скрип несмазанной телеги, то ли стон старой калитки. Или…
Да, теперь она вспомнила. Голос был ужасно похож на голос той, горбатой старухи!
«Что тебе нужно, старая шлюха?» -услышала демократия чей-то выкрик из толпы…
«Я не шлюха…» -прошептала она, сквозь наворачивающиеся на глаза слёзы.
«Я пришла вам рассказать правду о вашем мере!»
Но народ снова не слышал её. Из толпы уже раздавались крики:
«Вон отсюда, грязная оборванка», «ты бы для начала умылась, да платье надела, шалава».
И тут Демократия осознала, что выскочила из комнаты в одной ночной рубашке и теперь стояла перед людьми в непристойном виде.
Но вдруг, толпа притихла, издав тихий ропот:
«Смотрите, сам…, сам…, сам…»
И из расступившейся толпы вышел старый мер. По его багровому лицу было понятно, что он был явно недоволен. От него сильно разило перегаром, а покрасневшие глаза свидетельствовали о начавшемся очередном приступе мигрени.
Мер жестом попросил внимания всех присутствующих. И выступил с обращением.
Он говорил, как долго находился на вверенном ему посту, сколько хорошего сделал на благо города, сколько интересных демократических идей и инноваций привнёс его жителям. Не забыв упомянуть, сколько бесплатного пива было роздано на этой самой площади…
«А теперь эта грязная оборванка и самозванка посмела порочить моё доброе имя клеветой под видом правды, назвавшись именем самой Демократии! Когда всем Вам давно известно, что Демократия, это моё детище, мой многолетний опыт и труд на благо всех жителей нашего города!»
Закончив свою речь, мер добавил, что эта нищенка достойна смерти, но он великодушен и щедр, поэтому дарит ей жизнь.
Подойдя к Демократии поближе, он тихо прошептал:
«Ты снова вляпалась в неприятную историю, моя девочка, но я готов тебе помочь…»
Уходя с площади, Демократии показалось, что она успела разглядеть в толпе знакомое очертание сгорбившейся старухи, с чёрными крючковатыми пальцами, которая улыбалась ей вслед кривой беззубой улыбкой…
"Как твоё имя?" - вскрикнула Демократия.
"Свобода...!" - донёсся знакомый голос из толпы.
17/03/2019