Четверых девочек направили от нашего Геленджикского РОНО на учёбу в станицу Ленинградская, на курсы учителей начальных классов. Я была в их числе, и было мне 16 лет, и я только что закончила школу.
Вообще-то у меня были другие планы. Я совсем недавно, в десятом классе, прочла "Очарованную душу" Ромена Роллана, и была под сильным впечатлением от этого романа. Я хотела стать совершенно независимой, как Аннета Ривьер, и суровой, и... Ну, как-то так... Тем более, что в десятом же классе я зачитывалась ещё и Джеком Лондоном, особенно рассказами о его бродяжничестве по огромной стране. И Горький на ту же тему писал очень соблазнительно. И потом. Я ведь только что сдала (спихнула) школьные экзамены, а вокруг была весна. Она пенилась волнами в море, облаками в небе, цветущим тёрном в горах и яблонями в садах; она благоухала ветром с гор и ветром с моря, вздымала парусами белые простыни и наволочки, которые хозяйки вывешивали во дворах... а от меня требовали, чтобы я снова шла учиться! Меня родители сначала отправили в Краснодар,велев поступать в тамошний пединститут... Ну, я не стала с ними спорить; это, по моим представлениям, было бы неэтично. Жить за их счёт и качать права... какие, думала я, могут быть права у человека, живущего за чужой счёт? Просто надо поскорей освобождаться.
Вот как я думала. Я хотела с рюкзаком за плечами отправиться бродяжничать и "познавать жизнь такой, какова она есть". Куда глаза глядят. В Одессу, например. Или в Самарканд - тоже хорошо. Или - вот ещё прекрасная мысль! - на Камчатку. Я пыталась объяснить свою точку зрения отцу, единственному человеку, который был бы способен меня понять. Но он, серьёзно выслушав меня, ответил, что Джек Лондон жил в другой совершенно стране и в другое время, и Горький тоже бродил совсем по другой России, и тоже в другое время. Поэтому им было можно... Перед нами же, нынешней молодёжью, стоят совершенно небывалые задачи. Мы, наша страна, первыми в мире строим первое коммунистическое общество, и это величайшее дело, в котором для каждого есть своя роль. И для меня в том числе. И я должна к этой роли подготовиться - вот почему мне следует поступить в институт. Мои же планы совершенно безответственны.
"Но, папа, как же так? Ты ведь тоже любишь Джека Лондона? Почему то, что в книгах вызывает наше восхищение, мы не должны проводить в жизнь? Что тут такого уж безответственного? Разве то, что в книгах - хорошо, в жизни - плохо?"
"Не плохо, а несвоевременно. Никто не против того, чтобы ты познавала жизнь, как она есть. Но сначала надо получить специальность."
В конечном счёте, я прекратила этот бесконечный и бессмысленный спор. Я послушно поехала в Краснодар, но в институте сдавать экзамены не стала. На экзамен-то я пришла, билет взяла; однако, даже не заглянув в него, не отвечала ничего. Получила свою законную двойку и с лёгким сердцем вернулась домой.
Конечно, мне так и не дали поступить по-своему. Отправили на педкурсы. Ничего не поделаешь. Я отучилась год и вернулась опять. Нас-де РОНО востребовало. Что, по-моему, было неправдой, ведь работы в школе для нас не оказалось. Пришлось мне идти воспитательницей в детский садик посёлка Марьина Роща - километрах в шести от города.
(продолжение следует)