Это было по-своему прекрасное время. я вставала раньше всех в доме и отправлялась на "голосовку" - так называлось место, где люди обыкновенно "голосовали" на проходящие машины. то есть, поднимали руку, и попутная машина останавливалась. В те времена ездить на попутках было очень даже принято и совсем не страшно. И пока я ехала до Марьиной Рощи, я беседовала с шоферами и с попутчиками, набираясь мудрости и жизненного опыта. Очень интересно! Жаль, что путь был совсем короткий.
До садика я шла по пустынному ещё, спящему селу. Погода была разной, ведь стояла зима. Бывало, и дождь хлестал или ветер дул; а иногда, наоборот, и ясно, и звёздно, и месяц сетил; а на востоке занималась заря. И никого на улице, кроме меня; только в домах одно за другим зажигались оконца, да перекликались петухи, да коровы мычали мучительно.
Раз я приходила первая, я и дверь в садике отпирала. Там было тепло, в прихожей дремали шкафчики для одежды,со всякими ягодками и цветочками на них, чтобы не умеющие ещё читать малыши не путали, где чей. В групповой с большого шкафа таращились куклы и мишки, в коробке спали машинки всякие... Пианино лоблескивало чёрным лаком крышки... До прихода нянечки и поварихи я могла спокойно побренчать на нём.
Дело в том, что когда-то мы с сестрой ходили в музыкальную школу. У Тани были способности, так что она её закончила, а я, промучившись два года, бросила. Теперь я очень о том жалела и с удовольствием разбирала в тишине пустого садика всякие этюды из "Школы" Николаевой. Но мне было почему-то совестно заниматься этим, и я заканчивала свои упражнения, едва заслышав, что нянечка пришла...
Думаю, я была очень плохой воспитательницей. Ведь на курсах нас готовили для школы, а не для садика, и я не знала ни программ для дошколят,ни методик. Да ещё и группы у нас были смешанные. В моей группе как-то должны были уживаться и обучаться детки от четырёх до семи лет. Тут и знающий педагог мог бы растеряться; а уж я - в мои семнадцать да с моей (никакой) подготовкой... И потом, ребятки-то у меня были не городские. До того, как идти в садик, они успевали много чего дома переделать - кур накормить, например, корову в стадо проводить. Я не умела того, что умели мои воспитанники, и трудно было мне их воспитывать. Но я старалась.
У меня даже собственная ученица появилась. Одна из наших нянечек, у которой сынишка ходил в мою группу и которая меня, бог знает, за что полюбила, попросила, чтобы я занималась с её дочкой-первоклассницей. Эти занятия доставляли мне большое удовольствие: тут я могла применить знания, полученные на курсах. Тут у меня всё хорошо получалось. Но меня смущала серьёзность, с которой относилась ко мне мама моей ученицы и то, что она платила мне гонорар. Правда, не деньгами, а натурой - сала, например принесёт, или яички, или варенье. Я-то ведь занималась бескорыстно. Но чтобы её не обидеть, я была вынуждена принимать этот самый гонорар...
Ну, а после работы я шла к дороге и снова голосовала на попутки
(продолжение следует)