12.
-Я все сделаю сам, а вы ступайте, - повторил Флоримон, желая скорее избавится от солдат, - вам надо все приготовить к приезду сеньора.
-Он один приедет или с гостями? - спросил Куллон словно поверил.
-Да... с будущий мадам де Буаньи.
-Тогда нам и правда надо поторопится, возьмите факел, - и Куллон сунул ему факел чуть ли не в лицо.
-Осторожней, негодяй! - сделал шаг назад монах.
-Ах, возьмите же, - настойчиво Куллон шагнул к нему и опять опалил его жаром огня.
-Что ты делаешь проклятый висельник, - монах мелкими шажками отступал к яме за спиной.
-Там темно как аду, - с намеком сказал виллан, - Хотя, что я говорю, в аду столько костров разводят для грешников.
Эртело хотел оглянутся, чтобы не свалится в могилу, но Куллон в этот раз опалил ему волосы, выхватив из его рук нож.
-Смотрите под ноги, святой отец.
-Солдаты, - тогда обратился к воинам монах, - что вы стоит и смотрите, как этот презренный из людей издевается над священником, хотите гореть в геенне огненной?!
-Не пугай их, ты не настоящий священник и не в твоей власти давать и отпускать грехи, так иди сам в ад к своему хозяину! - напоследок Куллон ткнул факелом в лицо Флоримону и тот почувствовав ожог, инстинктивно сделал свой последний шаг на краю ямы и его левая нога повисла в воздухе на несколько секунд...
Куллон видел как монах свалился в яму и заглянул туда. Подбежали другие солдаты и увидели, что святой отец лежит без движения у подножия земляной лестницы.
-Ты убил его, - сказал один из приятелей Куллона.
-Он сам свернул себе шею, - ответил виллан.
-Ну, и что же нам теперь делать?
-Мы едем спасать де Буаньи.
-Мы не знаем где он.
-Он в замке де Варна.
-Ты точно знаешь, что сеньор там?
-Следы подков его коня ведут в замок, де Буаньи поехал в грот на встречу с баронессой, и барон поймал их в капкан, как птенчиков.
-Тебе все следы рассказали? - с уважением спросил товарищ Куллона.
-Я охотник и жил много лет на святой земле с покойным Жаком де Буаньи. Что касается семейных путаниц, то человек из народа в них больше понимает, чем сеньор. Предательство и зависть привилегии дворян. Перед вами лежит предатель, который получил по заслугам, и я знаю, что вы не выдадите меня, и пойдете за мной, куда вам укажу, чтобы отомстить не только за сеньора но и за себя.
-Да, - раздалось со всех сторон.
Они верили и молились. Но лежавший перед ними знакомый капеллан оказался для них незнакомым человеком, ведь он предал брата за золото, и делал вид, что презирает этот драгоценный металл, учил презирать его, значит обманывал всех их, и его отпущения грехов ничего не стоили.
-А если, святой отец сказал правду и сеньор скоро вернется? - задал всех тревожащий вопрос один воин.
Куллон резко к нему повернулся и тот отпрянул от горящего факела.
-А если ты трус, то сиди в замке до второго пришествия, а мы поедем освобождать сеньора!
-Я не трус, я только солдат и выполняю приказы сеньора.
-Ты боишься ответственности, ты не мужчина!
-Я выполняю свои обязанности и знаю свое место, на земле грешить так же легко, как ходить по ней, но кто нам теперь отпустит грехи.
-Хочешь это сделаю я? - не хорошо усмехнулся Куллон.
-Не кощунствуй.
-Отец Флоримон хорошо воспитал тебя, Арно.
-Он был нашим капелланом, а ты язычник и нечестивец будешь гореть в аду!
-Твое место не среди воинов, ступай пасти свиней! - с презрением сказал ему Куллон.
-Не тебя я служу и не тебе меня выгонять! Я возвращаюсь в замок, кто со мной? - Арно обвел взглядом солдат, надеясь перетянуть их на свою сторону, но его взгляд натыкался на твердое намерение, написанное на их лицах: идти за Куллоном.
-Господь накажет тебя за то, что ты губишь их! - с ненавистью сказал тогда Арно и один пошел прочь от дуба.
-Он пожалуется капитану и тебя схватят как только ты возвратишься в замок, Жан, - сказал Куллону приятель.
-К тому времени с нами будет сеньор де Буаньи или вы все погибнем... А теперь надо взять одну часть золота и рясу священника и вернутся с этим в замок барона.
-Рясу со священником?
-Я не хочу тащить с собой его, хватит и рясы.
-А что делать с ослом монаха?
-Пусть думают, что на него напал кабан и осел скинув священника, убежал в лес.
-А на священника напали разбойники?
-Ты всегда был догадлив, - усмехнулся Куллон подходя к ослу и вынимая из седельной сумки мешок, - большой мешок, видать думал, что здесь лежит все золото Буаньи.
Взяв мешок Куллон спустился в могилу друида и встав над телом священника, обратился к нему:
-Ну как тебе твое последнее пристанище на земле, будите еще долго бродить на пару с друидом около дуба.
Но тут ему показалось, что священник криво усмехнулся и его внезапно выпрямившаяся из под тела рука, ударила Куллона в ногу, а рядом блеснул золотой луидор. И Куллон крикнул своим воинам.
-Уносим все золото! Сюда скоро придут охотники до чужого золота, если место узнал монах, то оно станет известно и тому, кто держит в плену нашего сеньора, барону де Варну!
*** *** ***
А барон и правда отправил людей в лес, у него опять после подземелья разболелась нога, а священника он найти не смог.
-Где он, кто его выпустил! - взревел де Варн и ударил своего капитана, - ты скоро будешь впускать и выпускать из замка кого сам захочешь!
-Вы не платили нам уже долго и мои солдаты...
-Молчать! - его нога в разрезанной штанине лежала на подушке и Фелисите не брезгуя, выжимала из нее гной, - Солдаты которые не исполняют приказы сеньора не имеют право требовать платы, так и скажи им!
-Тогда они имеют право уйти к другому сеньору.
-Пусть убираются, мне не нужны такие воины!
-Но у вас и так осталось с дюжину воинов - напомнил капитан.
-Я все сказал, ничего они не получат, и ты уже получил свою награду, - усмехнулся барон.
Глаза капитана похожего на испанца, превратились в две щели, откуда плеснуло ненавистью.
-Это ваше последнее решение, сеньор барон? - спросил он.
-Я дважды не повторяю, и ты можешь убраться к черту на рога! - рявкнул де Варн изливая из себя не только гной, но и желчь, - Все дармоеды и лентяи, работать не хотят, но жрут в три горла, да еще и денег требуют!
Горячая кровь испанца бросилась капитану в голову, но он сдержался и только звякнув выдвинутым было мечом из ножен, круто развернулся и шелестя шпорами, пошел прочь от барона, на ходу угрожая ему:
-Берегись, старая скотина, я отомщу тебе за такое обращение, отомщу как "неисполнительный дармоед", которому не платили много лет.
Во дворе к нему подошел воин.
-Там у ворот отец Флоримон, он вернулся.
-Ну и глупец же этот монах, - презрительно сплюнул капитан.
-Мы впустили его и нашли в его седельных сумках серебряные кубки и подсвечники, он говорит, что привез этот клад барону.
-Откуда у монаха такое богатство? - конечно капитана не посвящали в тайну де Буаньи.
-Я спросил и он ответил, что это как бы, выкуп барону за пленника.
-Этот отец Флоримон ограбил своего брата, впрочем этот выкуп может стать нашим жалованием.
-А что сказал барон?
-Он не собирается платить, - резко ответил капитан.
-Скряга.
-Мы сами возьмем все, что задолжал нам барон, а потом уедем из-замка, такому сеньору я считаю за позор себе служить. Идем перехватим золото.
Священник стоял возле ворот около своего осла, с накинутым на голову капюшоном, а воины уже передавали из рук в руки кубки из его седельной сумки.
Когда капитан удалился, Фелисите оставив ногу отца в покое, укоризненно попеняла ему.
-За чем ты выгоняешь стражников, пообещал бы заплатить, как всегда.
-Мне не нравятся такие выскочки как этот капитан.
-Но ты выбрал не подходящее время, чтобы избавится от него и не тот способ.
-Тогда подскажи, разумница, я хозяин в своем замке или нет?! - де Варн злился все больше, видя как его считает не слишком умным, даже дочь рожденная им от крестьянки, - - Я не дурак! Это я заманил в ловушку де Буаньи и запугал священника и я один получу все золото!
-Ты, конечно, ты, - поддакнула Фелисите, - но что ты намерен сделать с женой, после того как избавишься от соперника и получишь золото?
Де Варн посмотрел на дочь, он понимал, что она хочет стать его наследницей. И он потворствовал ей в этом ее желании, но про себя смеялся над ней. Где-то в подсознании, барон понимал какая из нее может быть баронесса и хотел наследника чистых кровей, без примеси простолюдинки. То, что он любил в себе, ему не нравилось в женщинах. Фелисите была одета в катарди и расшитые рукава сорочки выглядывали из под нее, как нарядные опахала. Она взяла эту катарди, совсем новую, ни разу не одетую Дафной. Катарди было сшито на тонкую баронессу и на Фелисите она облегала все ее не девичьи формы. Светлые волосы короткими кудрями обрамляли свежее миловидное лицо дочери барона. Чуть вздернутый нос, полные губы и низкий лоб показывали, что она не высокого происхождения, всего лишь пышущая здоровьем крестьянка. Вот только в серых глазах под темными бровями мелькало что-то аристократическое, но алчный блеск все в них портил. Барон уставился на красные рубины на обруче, которые красными капельками крови выделялись на светлых волосах дочери.
-Ты хочешь, чтобы я убил свою жену? - усмехнулся де Варн, - но мне нужен наследник.
-Она опозорила тебя и твой род и после Буаньи не подпустит тебя к себе. Она враг твой и может неожиданно приставить к твоему горлу нож и потребовать, чтобы ты отпустил ее любовника, - запальчиво сказала Фелисите.
-Я никогда не окажусь в таком положении.
-Знаю, отец, ты сильный и ловкий, но Дафна хитрая змея, лучше не оставлять ее за спиной.
-Она же закрыта в комнате, ты сама ее закрыла.
-Не до старости же ты будешь ее там держать. Она может пережить тебя... Прости, что я говорю правду, она мучается, так не лучше ли помочь ей расстаться с земной юдолью...
-Я не хочу ее сейчас видеть, она ведьма, стоит ей уставится на меня своими колдовскими очами и я как будто лечу в бездну, холодную, глубокую, скованный страхом.
-Вот и отдай ее отцам инквизиторам, - радостно сказала Фелисите, как будто нашла выход.
-Нет, я не желаю никаких процессов и ни какого шума вокруг своего имени.
-И в подвал ты ее посадить не хочешь, - недовольно скривилась дочь, - Эта ведьма взяла над тобой власть и если не освободишься от нее, то погибнешь. Может это она колдовала над твоей ногой, ведь рана до того, как появился де Буаньи, почти зажила.
-Ты права, - боль в ноге напомнила о себе, - Когда мои воины привезут золото, я убью любовника Дафна на ее глазах, а потом...
-Так и сделай, это будет для нее самым большим наказанием и она тронется умом, - довольно подхватила Фелисите.
-Ну, полоумная мне не страшна, я выгоню ее из замка.
-Но все в округе знают, что она твоя жена и будет шум которого ты боишься.
-Тогда я ее просто убью.
-Солдаты могут испортить тебе это дело, если ты им не заплатишь, особенно этот испанец.
-Чертов вымогатель! - рявкнул де Варн, - всем надо платить!
-А если бы я была твоей наследницей, я бы вышла за какого нибудь дворянчика и с годами кровь бы очистилась и мы были бы благодарны тебе всю жизнь и слушались только тебя, - ее серые глаза смотрели правдиво, но вот в них появился подозрительный, знакомый блеск.
-Знаю, тратилась бы на наряды, как всякая другая, - проворчал отец.
-Да, мы все дочери Евы, но даже от нее пошли разные женщины, одни пустышки, предательницы, другие здравомыслящие, думающие о главе рода и соблюдающие все приличия.
Барон пожевал губами чувствуя во рту горечь от того питья, каким его поила Фелисите, приготовляя по рецепту оставленному отцом Флоримоном.
-Я знаю тебя, но в тебе моя кровь, а кругом враги и вымогатели, я подумаю.
-О, благодарю, отец, - Фелисите упала перед ним на колени и схватила руку с фамильным перстнем, стала целовать его, - ты не пожалеешь, я ничего не изменю и сама не изменюсь, кровь, что течет в моих жилах, так дорога мне...
Рубины на обруче казалось алели и набухали от крови еще больше, чтобы потом брызнуть ею на эту парочку из рода Варнов. Стоявшей на коленях перед стулом барона, увидел ее входящий в залу слуга, но не удивился. Он шел нарочно громко шаркая ногами. Фелисите вскочила с колен и бросила ему презрительно.
-Чего тебе нужно!
-Сеньор, - обратился слуга к барону в обход его дочери, - вернулся отец Флоримон.
-Наконец-то, - нехорошо скривил губы де Варн, - зови!
Фелисите встала за спинкой его стула.
-Верно что-то случилось в замке де Буаньи, его выгнали и этот трус опять хочет просить у тебя помощи, - успела сказать Фелисите отцу.
-Зови, зови! - обрушился на все еще стоящего слугу барон, а когда тот отправился исполнять приказание, сказал, - мне он теперь не нужен, с уже доеной коровы не взять молока дважды.
-Флоримон не корова, а тот кто может сам подоить корову, когда ты со своим... ростом и дородностью не сможешь поместиться под коровой, - извернулась дочь.
-И что ты предлагаешь?
-Встретить его ласково, чтобы он не сбежал скоро, сверкая из под рясы голыми пятками. Выясним зачем он вернулся, а потом и будем действовать.
-Ты стой здесь, слушай, потом мы решим, что с ним делать, - сказал де Варн сознаваясь в нехватке своего ума.
-Я всегда рядом, - Фелисите опустила руку на его плечо.
Вошел священник с опущенным на лицо капюшоном, неся небольшой мешок со звеневшими в нем монетами.
-Я рад тебя видеть, друг, - скалясь в улыбке первым поприветствовал его де Варн, - что это у тебя в мешке, подать?
-Мы не так давно не виделись, чтобы я успел ее собрать, - глухо ответил священник, - это послал Господь в награду тем, кто в нем нуждается.
-Ты что-то мало принес, - усмехнулся барон.
-Это я взял из замка, что нашел, Бог помог, и принес тебе.
-Бога? - решился пошутить барон.
-Нет, это, - монах поднял мешок выше и подойдя к барону, резко опустил его ему на колени.
Де Варн вскрикнул дернув больной ногой.
-Что делаешь, забыл, она у меня болит!
Священник в капюшоне нагнулся над ногой, рассматривая ее.
-Да, твои дела плохи, она у тебя как у прокаженного гниет.
-Не смей каркать, ты облегчал мне боль, сделай еще лекарства.
-Кажется я забыл его, когда ездил в замок брата, чтобы погубить его. Там на меня нашел страх и я принялся молится и стены, как в Иерихоне обрушились на меня, ты понимаешь барон, о чем я?
-К дьяволу Иерихон, его давно не существует, а я есть и боль есть! Сделай что нибудь, монах!
-Ты мучаешься за грехи свои, они есть ведь у тебя? - невозмутимо стал перебирать четки Флоримон, - Я молился за тебя, ведь это я тебя втянул в этот грех, соблазнив золотом брата.
-Он или осмеливается насмехаться над тобой или сошел с ума, - сказала Фелисите не опуская взгляда с капюшона монаха, но потом ее взгляд упал на мешок на коленях барона, - что-то он осмелел, отец. Покажи свое лицо, Эртело!
-Бог знает как я выгляжу и вы тоже, а я дал обед не показывать его, пока не сделаю доброе дело.
-Так делай быстрей!
-Я взял деньги у одного богатого, чтобы отдать более бедному, - без сарказма сказал священник, - разве это не доброе дело?
-Конечно доброе.
-Э, надо спросить у отца настоятеля, правильно ли я сделал, - и отец Флоримон сделал вид, что хочет уйти, а сам подошел к окну выходившему во двор и глянул в него.
Фелисите подлетела к нему и вцепилась в его рясу.
-Никуда ты не уйдешь, мой отец нуждается в утешении!
-Отпущением грехов я конечно занимаюсь, какой монах этого не делает, - согласился священник.
Вдруг Фелисите отпустила его, словно почувствовав что-то не ладное.
-Это ты, отец Флоримон? - неожиданно спросила она.
-Я, а кто же? Я переосмыслил мироздание и решил, что оно никуда не годится. Тогда я решил уйти из монахов и поселится в вашем замке, пасти гусей. И вот тогда каждый будет на своем месте, я в грязи как и барон...
Заметив, что Фелисите хочет посмотреть в окно, чтобы узнать, что привлекло там его внимание, он схватил ее за руку и оттолкнул от окна, -Не надо, это может быть опасно!
-Это же наш двор, там наши слуги, - растерялась Фелисите.
-Я где-то слышал, что в народе есть поверье, что если молодец пустит стрелу и попадет в девушку, он обязан на ней жениться. А вдруг какой нибудь виллан захочет пустить стрелу в вас, госпожа, советница барона и попадет, вы же не хотите выйти за крестьянина?
Фелисите отняла свою руку у монаха и быстро вернулась к отцу, чуть наклонилась к нему и зашептала что-то. Де Варн не мог скрывать своих первых мыслей, как будто стало слышно как заскрипели заржавленные петли его тяжелого моста для первых входящих мыслей в голову. Но тут человек под капюшоном ринулся к мешку, развязал его, при этом говоря:
-Я знаю, что тебе поможет, барон, от всех болезней в нужде и без нужды, от колыбели и до могилы негодяи, подлецы пользовались ими же самими сделанном лекарством, во искушение лишившими этого бедняков... уф, как я сказал, - открыв мешок священник вынул горсть монет сверху и... кинул ими в Фелисите, - что стоишь, дочь моя, поднимай, лечи барона.
-Что ты делаешь? - она невольно опустилась на каменный пол.
Увидев, как Фелисите принялась собирать "лекарство", он стал вытряхивать остальные. Золотой град сыпался на плиты, залетая в закоулки залы, не собираясь таять и перед жарко натопленным камином, а только еще больше заблестев.
-Что ты творишь? - ошалел от такой погоды в зале барон.
-Я сею для вас новый урожай, собирайте же его по одному зерну и может, что и вырастет в ваших темных душах...
-Ты и правда тронулся умом, - сказал ворчливо барон, забывая о ноге, и не доверяя этому монаху собирать высыпанное им же золото, сполз со стула и стал сам собирать в блестевшую горку перед собой.
Фелисите сунула несколько монет в кошель у пояса, но сочла за благо дальше подносить собранное ею в горку отца. Словно любуясь этими большими муравьями у него ног, священник опять подошел к окну и увидел, что капитан исполнил слово и впустил во двор солдат де Буаньи. Тогда священник поднял полы рясы, вынул охотничьей нож, привязанный к ноге выше колена и нагнулся над де Варном, считающим монеты на полу.
-Что ты делаешь? - ослепленный золотом барон почувствовал нож у горла, - если тебе дорога жизнь не играй так ею.
-Сейчас я узнаю во что ценит свою жизнь Жоффрей де Варн, - изменившимся голосом заговорил отец Флоримон.
-Я говорила это не он! - взвизгнула Фелисите.
-Для дочери такого борова ты слишком догадлива, заметно что ты крестьянская дочь, а ты барон, поднимайся с пола или я перережу тебе сейчас горло!
-Но не выйдешь отсюда живым! - вместо отца пригрозила дочь.
-Пусть так, но и тебе, ведьма, не жить, прислушайся, посмотри в окно!
Из окна раздавался шум, которого раньше не было слышно: крики людей, треск ломаных клетей и звук стали рубящий дерево.
-Что это? - вскричал барон, чуть не лишившись жизни из-за ножа под горлом.
Фелисите подскочила к окну.
-В замке враги! - закричала она, - Они крушат и ломают все во дворе!
-Где солдаты, что они делаю! - взревел барон.
-Их не видно, во дворе чужие воины.
-Да, барон, мы твоих людей убрали, - усмехнулся монах скинув наконец капюшон, но не отпуская де Варна, - оглушили мешком с золотом и связали, как и тебя, а потом подожжем этот проклятый замок!
-Восстание! - закричал барон в не себя от гнева, не видя за своей спиной лицо говорившего.
-Нет, отец, это что-то похуже - сказала Фелисите которая видела "монаха", - я не знаю этого человека и во дворе незнакомые мне солдаты...
-Стой! - предупредил лже-монах движение барона хотевшего повернутся к нему, чтобы увидеть его лицо, - я сам представляюсь тебе, я Жан Куллон и служу Шарлю де Буаньи.
-А-а, - как безумный вскричал де Варн, но вынужден был закрыть рот - нож царапнул его адамово яблоко.
-Ты не помнишь меня, но я приезжал сюда с сеньором, - продолжил Куллон.
-Чего ты хочешь? - спросила тогда Фелисите, - ведь ты главный среди нападающих? - она кивнула в окно.
-Да, я привел их сюда, потому, что знаю, ты барон, держишь моего господина в темнице, чтобы узнать, где лежит его золото, как тебе сказал настоящий отец Флоримон.
-Откуда ты это знаешь?
-От самого монаха.
-Ах, он Иуда, ну, доберусь я до него!
-Поздно, ты не найдешь его и в обители, и даже если объедешь всю Францию, не встретишь.
-Этот негодяй сбежал в Англию?
-Да, он теперь свободный как ветер, что о тебе сказать нельзя.
-Забирай это проклятое золото и уводи людей, а я отдам тебе пленника!
-Ну, нет, веди меня к нему сам и сейчас же! - поторопил барона Жан Куллон сделав ему еще один порез.
Фелисите видела как из под бороды де Варна поднятой вверх, по шее, потекла кровь. Со стороны окна она по прежнему слышала страшный шум. И она все поняла. Куллон не думал, что она догадается. Обычно бастарды, если доживают до возраста возмужания, то бывают злы, заносчивы, тупы. Он знал, что она дочь барона, но считал ее просто бастардом.
-Ты взял у священника рясу и четки, - заговорила Фелисите медленно, словно разгадывая его планы, - чтобы пробраться в замок и взял с собой это золото, чтобы отвлечь нас. Капитан служил бы честно, если бы отец заплатил ему. Испанец злопамятен, как все его сородичи, я тебя предупреждала, отец.
-Хоть худой, но он дворянин, и не мог пойти на такое предательство, - не хотел сознаться в своей ошибке барон.
-Сейчас предательство вокруг, повсюду, ты сам им пользовался! - с гневом сказал Куллон.
-Ты значит подкупил этого испанского пса и он впустил твоих разбойников, дьявол его забери вместе с тобой!
-Хватит болтать зря, слышишь, сюда идут мои молодчики и они с радостью поджарят тебе пятки, как ты делал это с пленниками.
Тогда Фелисите торжественно обратилась к отцу.
-Не беспокойтесь, сеньор, я позабочусь о вашей жене и не отдам ее в лапы этим разбойникам, а ты отпусти пленника, как просит этот человек, - и подойдя к стене она открыла боковую дверь, действуя так твердо и решительно в пример многим мужчинам.
Она скрылась за дверью когда в залу стали входить солдаты.
-Видишь, барон, наша взяла и теперь ты или сам отдашь пленника или мы сами заберем его, но тебе будет плохо.
-Если бы со мной был меч, - сказал с тоской барон, когда их окружили воины де Буаньи.
-Поздно вспомнил о доблести, ну!
-Да, иду я, - но ему не хотелось оставлять собранные на полу монеты.
-Можешь оставить их себе, когда все сделаешь, что я захочу, но помни, что откупится от дьявола никто, никогда не мог и не и сможет, - усмехнулся Куллон.
Сжав зубы, де Варн в одном сапоге захромал к выходу.
13.
Во дворе был полный разгром и ни одного из своих слуг барон не встретил. Только У ворот стояли солдаты де Буаньи показывая этим, что замок в их руках.
-Я велю догнать и перевешать предателей, - в утешение себе сказал де Варн.
-Догони в поле ветра, - усмехнулся Куллон.
Барон сам открыл дверь темницы и хотел взять факел, но Куллон перехватил у него и пошел первым, предоставив товарищам сторожить барона. Спускаясь вниз барон держался рукой за шершавые стены и покачивался, только не скрипел как флюгер на крыше. Казалось за пол часа он сильно сдал, на висках ярче обозначилась седина, на лбу как на выщербленной стене резче выступили морщины, но губы по прежнему сохраняли свой яркий цвет. Жан Куллон шел впереди по коридору, пока свет факела не высветил на пути решетку. Куллон подошел к ней и увидел по ту сторону полуголого, худощавого человека, лежавшего на гнилой соломе, привязанного цепями к стене. Пленник как будто не слышал шагов, или принял их за шаги мучителей.
-Сеньор де Буаньи! - прокричал ему Куллон.
Тогда пленник поднял голову и хоть и узнал своего слугу, но остался немым и недвижимым.
-Мой сеньор! - бросился к двери решетки Куллон, но она оказалась заперта.
Тогда в сильном гневе виллан накинулся на барона и толкнул его лицом на решетку, прижал его руки сзади к спине.
-Открывай, собака! Клянусь, я посажу тебя на цепь вместо сеньора!
-Не надо, Жан, - услышал он спокойный голос де Буаньи, - барон дворянин, теперь я возьму его к себе погостить.
-Слышишь, тебе отведут покои в нашем замке не хуже тех в какие ты поселил моего сеньора, открывай дверь!
-Отпусти его, он не может шевельнутся.
Куллон отпустил. Барону пришлось открыть дверцу. Но когда Куллон с солдатами вошел к пленнику, де Варн остановился на одном месте, по другую сторону решетки. С ним осталось трое воинов. Жан Куллон бросился к сеньору и подхватив его, такого легкого после всех испытаний и пыток, сжал в братских объятиях. Тот застонал.
-Что с вами сделал этот зверь, клянусь он сам пройдет через это! - отстранился от сеньора виллан.
-Я уже поклялся себе в том, много дней сидя в полной темноте, ожидая пыток и других издевательство, - криво усмехнулся де Буаньи.
В его глазах Куллон увидел весь холод подземелья, которое он вобрал в себя и которое не пройдет, даже когда пленник выйдет к солнцу и свету, никогда не пройдет теперь.
-Руби цепи! - приказал Куллон солдату и тот не жалея меча стал рубить и звон железа нарушил тишину старых сводов подземелья.
-Быстрее! - крикнул де Буаньи словно только после этого звука понял, что скоро будет свободен.
Солдат старался и когда обе цепи повисли обрубленными концами на локтях пленника, Куллон успокоил хозяина.
-Торопится не куда, замок в наших руках, сейчас поднимемся и найдем кузнеца, чтобы он избавил вас от этих браслетов.
-Ты так думаешь? - чужим голосом спросил Шарль, - Я насиделся в темнице и хочу...
Их прервал новый шум. Пока Куллон и воины де Буаньи вызволяли своего господина из темницы, они оказались запертыми в ней сами. Воспользовавшись моментом когда внимание воинов было сосредоточенно на том о чем говорили по ту сторону решетки, барон де Варн понимая, что его ждет, медленно приблизился к замку и закрыл его под звук разрубаемых оков. Как только это было обнаружено, один из трех солдат пошел с мечом на барона, не думая убивать, а только заставить открыть замок. Де Варн стоял к нему спиной и воин схватил его за плечо и грозно развернул к себе. Но увидел закрытые глаза барона и как грузное тело стало оседать на пол, скользя по прутьям решетки. Потом голова барона упала на грудь. Не зная от чего это произошло, воин думая только о том, как открыть замок, склонился и стал искать на теле сеньора ключи. Неожиданно и быстро, даже не успев блеснуть лезвием, нож оказался в теле человека, а оживший барон выхватил меч у воина. Желание жить вызванное инстинктом, былой гордостью и воинскими привычками в де Варне было высоко и он довольно скоро оправился от поражения и приготовился встретить другого воина уже с мечом в руках. Конечно воины знали, что барон нужен сеньору живым, а он не хотел сдаваться им в руки добровольно. В этот момент барон показал всю свою силу, вспомнив рубящие удары. И может вызвал бы восхищение Шарля этим, но тот ни за что не мог простить ему Дафны. Де Варн дрался не на жизнь, а на смерть, в то время как солдат должен был только обезвредить его. Но разве можно остановить разъяренного вепря, когда он бросается на охотника? Только убить. Меч стал продолжением руки барона и после отбивание ударов, сам стал наносить удары и разрубать кости врага. Еще один воин упал на холодные плиты темницы. Третий воин заступил на его место. Он не торопился, понимая, что силы у барона иссякают, видя как он бурно дышит и что левая нога может изменить этому строму воину.
-Барон, сдавайтесь и сохраните жизнь, - сказал солдат.
С красных губ барона слетел высокомерный ответ:
-Я не договариваюсь с солдатами, особенно с мертвыми.
-Нет, я жив, а вот, чтобы старику восстановить силы, нужно время.
Барон в ярости стал теснить солдата, тот отступал к решетке. Растрепанный, с лицом маски греческой трагедии, де Варн делал трагедию для других.
-Эй, Пти, удар которому я тебя учил! - закричал солдату Куллон.
Барон оступился почувствовав, что его кто-то схватил за ногу и держит за голень. Де Варну пришлось поглядеть вниз. И он увидел что его держит тот воин, что напал первым на него, которого он заколол кинжалом.
-Ах, ты еще жив, собака! - закричал барон боясь мертвой хватки и борьбы на два фронта, и стал тыкать в лежавшего мечом.
Пти развернулся на месте и понесся на барона. Не успел барон нагнутся, как его лохматая голова отделилась от тела, из перерезанных артерий брызнула кровь, и упала на пол. Тело постояло несколько секунд и мешком свалилось, звякнув мечом о решетку.
-Ищи ключи! - крикнул Куллон когда Жоффрей де Варн перестал двигаться навеки.
Пти едва переводя дыхание нагнулся над убитым и отцепил от его пояса связку ключей.
-Ты убил барона, - сказал Шарль когда Пти направился в замку, - это плохо.
-Но иначе бы мы все погибли, - возмутился Куллон.
-Никто про это не должен знать.
-Пти не дурак, он будет помалкивать, а мы его наградим как захотим, - заявил виллан.
-Надо выбираться отсюда, - холодно сказал Шарль и первым вышел из темницы, когда Пти открыл замок.
-Вот и склеп барону, ведь сказано: не строй тому склеп, кто сам тебя туда может уложить, - усмехнулся Куллон.
-Не так говорят, - Шарль поднял голову барона за волосы и смотрел на нее несколько секунд, потом приставил ее к телу туда, где она должна была находится, - идем.
И он быстро и резко пошел к выходу в набедренной повязке, грязный, весь в ранах, в сопровождении своих солдат. Наверху было теплее, чем в подземелье. Дрожащим и слепым должен был подняться пленник, но только на выходе он покачнулся, зажмурив от света глаза. Куллон поддержал его.
-Оставь, я сам, - отстранился от верного слуги де Буаньи и гордо вышел во двор.
Может солдаты сразу его не узнали, но увидев Куллона рядом идущего, окружили с радостными криками: "Да здравствует де Буаньи!" Кто-то по знаку Куллона одел на Шарля восточный плащ, привезенный когда-то из святой земли.
-А почему на тебе ряса? - спросил Шарль словно только замечая, - чья она?
-Я вам потом все расскажу, когда мы уберемся отсюда, - ответил Куллон.
-За чем торопиться, ты сказал замок барона наш, теперь нас никто не побеспокоит... хотя, где гарнизон и слуги де Варна?
-Теперь весь гарнизон перед вами. Мы не захватывали замок, нам его отдали. Их было с десяток и они оказались очень недовольны бароном, вот я и выплатил им жалование вместо сеньора.
-Мне такие воины не нужны, - поморщился де Буаньи.
-Где они? - спросил Куллон у средних лет солдата оставленного им во дворе.
-Ушли, как только замок оказался в наших руках.
-Хорошо, это избавит меня от разговора с предателями, - презрительно сказал де Буаньи, - остается отправится домой и вернуть Дафну из монастыря, что это?
Во дворе запахло дымом, струйки поплыли над хозяйскими постройками, завыли собаки, забеспокоились лошади.
-Тушите! - приказал Шарль.
Солдаты бросились к лошадиному корыту, кто к колодцу, а кто искать ведра и созывать слуг барона помогать тушить разгоравшийся пожар. Пламени пока не было видно. Со стороны козьего загона один солдат тащил какого-то виллана. У него был такой же забито-покорный вид как и у всех слуг барона; хилое тело покрытое мешковиной из-под которой выглядывали грязные руки и ноги. Темные волосы падали на лицо которое казалось старой фреской в паутине времени. Солдат дотащил виллана до сеньора.
-Вот, - толкнул он его в ноги де Буаньи, - этот негодяй поджог не конюшне сено.
-Его удалось затушить, - Шарль поглядел на конюшню из которой выводили лошадей и вслед за ними из ворот вылетали струйки дыма.
-Он лепечет, что не сам, что ему приказали.
Шарль в пурпурном плаще на голое тело, ступая босыми ногами по пыли двора, казавшимся ему теплым песком на берегу моря, грозно сдвинув брови как римский полководец, двинулся к поджигателю.
-Кто тебе приказал поджечь?
Забитый, голодный виллан уже не понимал кто его хозяин, все для него были господами, он и тащившего его солдата называл сеньором. Серые мутные глаза были словно наполненными туманом из-за которого иногда поблескивал живой взгляд. Когда солдат швырнул его в пыль, задралась мешковина на спине несчастного обнажив рубцы оставленные плеткой.
-Не я, господин, не я, а госпожа, она сказала: -Подожги, Жюль, иначе тебя самого зажарят, как свинью, а если исполнишь что говорю, то тебе дадут вкусное блюдо, которое ты раньше никогда не ел... вот... но я испугался когда пошел дым, забили лошади копытами...
-Ты длинно говоришь. Что за госпожа велела тебе поджечь хозяйство? - недовольно спросил Шарль, - что за госпожа?
-Верно барон завел себе любовницу под стать себе, такую же полоумную, - ввернул Куллон, но сеньор остановил его жестом.
-Нет, то была злая дочь барона, - сказал виллан.
-Фелисите! Где эта ведьма сейчас?
-Она пошла в башню с женой барона...
-Так Дафна была все это время здесь?!
-Да, - испугавшись еще больше кивнул Жюль.
-Не врешь ли ты, разве ее не отправили в монастырь? - стал сверлить виллана нехорошим взглядом де Буаньи.
-Нет, я говорю правду, священник ушел с человеком барона, а госпожа к себе, разве они дадут ей уйти...
Шарль жестоко кольнул взглядом Куллона, но тот отбил удар своим ясным: "А я предупреждал."
-Так она здесь, - поднял взгляд Шарль на башню и увидел в окне дым. У него перехватило дыхание.
-Твоих рук дело!?
-Нет, я бы не посмел, там покои госпожи...
Де Буаньи сорвался с места и его красный плащ едва поспевал за ним. Куллон и несколько солдат кинулись следом, ведь сеньор не захватил с собой меча. Это живая подкова центром которой были Шарль и Куллон, влетала в помещение и пробивала себе путь через любое препятствие: двери, перегородки, все что было из дерева. А левое крыло замка наполнил дым, внутри языки пламени облизывали стены. Оказавшись в бочарном переходе и как будто не ожидая увидеть дверь запертой, Шарль стал стучать в нее.
-Дафна, это я, я живой и пришел за тобой!
-Стучи, стучи и может быть тебе откроют двери в мир иной, - услышал он другой голос, не тот который ожидал, но хорошо знакомый.
-Ты?! Если тронешь ее хоть пальцем, тебе не жить, ведьма! - пригрозил Шарль Фелисите, беспомощно стучась в дубовую дверь.
-Я выдержу осаду, - насмешливо ответила Фелисите, - когда придет подмога...
-Не дождешься, барон мертв!
-Ну что же, - спокойно ответила его дочь, - все умирают.
-Твоя жизнь зависит от меня.
-Ошибаешься де Буаньи, де Варны уходят как хотят и когда хотят, - послышался гордый ответ дочери крестьянки.
-Ты Варн только наполовину, ты бастард, полукровка, изгой и тебя повесят как простую служанку, если что сделаешь госпоже, так что открывай и я пощажу тебя!
-Опять становится прислугой, когда недавно была госпожой в замке! - воскликнула Фелисите, - Ты глупец, если мне такое обещаешь! Если бы я знала, что у меня ничего не получится и сомневалась в себе, то давно бы ушла в монастырь, как твой брат!
-Это всегда сделать можно, - вмешался Куллон, - как откроешь нам дверь, так сразу можешь идти, замаливать свои грехи, мы отпустим тебя, у тебя есть время покаяться, а вот Эртело не думал об этом в последние свои минуты.
-Значить он мертв, - просто сказала Фелисите, - Мне, ваш брат, сеньор Буаньи, никогда не нравился. На вид хлипкий, но увертливый, тронь сдуется на глазах, и сбежит напустив дыму. Мой отец не думал с ним золотом делится. А Эртело надеялся с нашей помощью разбогатеть. Но я разработала свой план, и пользовалась этим человеком думающим о себе, что он такой умный, и если бы не ты, Жак Куллон слуга своего господина, у меня все бы получилось!
-Да, я Жан Куллон и служу де Буаньи, но служу ему не за страх, а за совесть, - не менее гордо ответил виллан.
-Слышали уже.
-Значит запомнила.
-Ненадолго... Так вот, Флоримон Эртело оказался дохлой собакой, а не мертвым львом. Ха-ха, здорово он тебя провел де Буаньи, а ты ни о чем не догадывался, верил ему как самому себе. А ведь это он толкнул Дафну в руки барон, а под конец и тебя сдал. Я вначале не вмешивалась в его игру, мне интересно было наблюдать за ним, ведь я походила на него. Он как и я, хотел выйти из небытия в котором родился и получить все, чем обладали его родственники, но не вышло. И знаешь, единственное утешения, таких как мы, что наши имена будут помнить наравне с вашими, благородные сеньоры!
-Довольно болтать, открывай! - воскликнул де Буаньи уже не так остро встречая предательство брата: темница и пытки помогли охладеть сердцу и душе.
-Все не веришь, ну и глупец, самый настоящий влюбленный глупец!
-А твоя самая большая глупость появится на свет от барона и крестьянки, но довольно о тебе, я до сих пор не слышал Дафны, может ее нет с тобой, ты отвлекаешь меня, в то время как она находится в монастыре?
-И не надейся, хотя еще услышишь ее последнее слово.
-А мое последнее слово тебе, открой и отдай мне Дафну, если нет - умрешь!
Фелисите засмеялась, но не язвительно, а мягко-печально и от этого смеха у Шарля пошли мурашки по телу. Это был смех женщины готовой на все, для которой жизни теперь ничего не значила. В отчаянии де Буаньи огляделся и увидел железные щипцы для камина. Он схватил их и бросился ломать дверь. Солдаты и Куллон помогали ему. Но все оказалось бестолку, дверь из мореного дуба стояла крепко.
-Постучи, постучи еще раз, сеньор, может и откроют, и поторопись, я слышу треск балок объятых огнем. Ты прав, я изгой и преступница, потому, что осмелилась родится на этот свет, но я знаю, что мне делать дальше!
-Это костер для тебя ведьма! - пригрозил Куллон подпирая плечом дверь от которой все же откололись щепки.
-Я ничего не оставлю вам после себя, я не боюсь боли, ничего не боюсь, мне нечего терять, в отличие от сеньора не Буаньи!
-Надо принести другой таран, - сказал Шарль и послал двоих солдат.
Дымом наполнились переходы, галереи и башни, отдаленный гул огня раздавался в помещении, медленно погибал замок де Варна.
-Хочешь поговорить со своей любовницей? - спросила вдруг Фелисите.
-Я сказал, что если хоть один волос упадет с ее головы...
-Шарль! - услышал он голос Дафны, - ты жив!
-Да, я здесь и скоро вытащу тебя оттуда, барон мертв, мы уедем ко мне в замок и будем жить счастливо, как до моего отъезда в святую землю, - он склонился к двери приникнув к ней лбом, - открой мне дверь, любимая.
-Не могу, она связала меня...
Опять смех Фелисите, но на этот раз злорадный.
-И заткнула мне рот, чтобы я не могла с тобой говорить, раньше времени, она сказала, что убьет меня, как только ты войдешь.
-Не бойся, любовь моя, я вытащу тебя из этого ада!
-Вы берете на себя такое серьезное обещание, сеньор, - засмеялась Фелисите, - впрочем, как все мужчины, вы только стараетесь успокоить обещаниями бедняжку, но я то своих обещаний на ветер не бросаю, вот получите, влюбленный сеньор, подарочек от своей ненаглядной.
И Шарль увидел как внизу под дверью пролез черный локон. Он нагнулся и поднял его.
-Клянусь свои родом, своей жизнью, что ничего тебе не сделаю и дам уйти, если ты откроешь, - продолжил торговаться де Буаньи.
-Я не верю мужчинам, вы нарушаете слова чаще, чем мы, женщины, это вы запятнали нас злословием, свалили на нас свои грехи! Вы сплетничаете не хуже женщин, строите нам западни и клетки!..
-Кто бы говорил, - пробурчал Куллон.
-Рыцарь с конем и мечом обращается лучше, чем с женщиной, считая ее низким созданием, появившемся из его ребра, но она чище и справедливее его!
-Я не такой, - попытался успокоить разошедшуюся за дверью дочь барона Шарль.
-Ты как все! И твоя любовница тебе под стать!.. - послышался удар пощечины.
-Не смей, не смей! - он размахнулся, загремев цепями и выхватил у Куллона меч.
-Шарль! - опять позвала Дафна, - я не вижу тебя, но слышу, в мои последние минуты я хотела сказать тебе многое...
-Ты еще скажешь, сейчас мы выломаем это дьявольскую дверь!
-Я убью ее, - напомнила Фелисите.
-Тогда ты не уйдешь от меня!!! - взревел де Буаньи.
-Уйду, - спокойно ответила дочь барона.
-У тебя нет крыльев, чтобы вылететь как птичка в окно, - сказал Куллон.
-Шарль, она решилась и себя убить, чтобы не попасться живой в твои руки, - печально объяснила Дафна, - это грех, за который она попадет в ад, но она не боится...
-Сначала она пройдет через то, что я сделаю с ней здесь, на земле!
-Грозись, грозись, рыцарь, кусай локти и дверь, но ты не получишь нас живыми, - засмеялась радостно Фелисите.
-Я сожгу тебя на костре!
-Оля-ля, большой костер уже разведен и в нем хватит места для всех нас!
-Шарль, не говори с ней, поговори со мной в эти мои последнии минуты, - взмолилась Дафна, - я хочу попрощаться...
-Нет, ты будешь жить!
-Слушай, я всегда тебя любила, но судьба развела нас... нет мы сами виноваты, нужно было послушать Кларису, она всегда права, потому что картины будущего ей посылает Бог, мне нужно было ехать с тобой, а когда я осталась, то лучше бы не слушала мать и... отца Флоримона. Они оба хотели золота, нарушили законы Божьи и поэтому умерли... Я слышала, что в святой земле ты стал почти язычником, но обещай мне мне сохранить свою душу - вернутся к Богу, когда я умру...
-Нет, я увезу тебя в свой замок! - словно для собственного успокоения твердил де Буаньи.
-Слушай ее, - подзадоривала Фелисите, - пока она жива, умные речи говорит.
-Если хочешь снова встретится со мной там, вернись к Богу, а если нет, то ты по настоящему меня никогда не любил, - с укором продолжила Дафна.
-Ты жестока!
-Только к себе, когда запрещала себе думать о тебе и теперь приму смерть по заслугам.
-Слышал? - заскрипел как не смазанные колеса у телеги, смех дочери барона, - она считает это справедливой карой, а ты нет?
-Заткнись!.. Дафна, ты должна бороться, жена воина не может позволить зарезать себя как курицу, вспомни римлянок!..
-Прости, но я не римлянка и тем более не язычница, - скорбно ответила Дафна.
-Не забудь еще, что она связана и в моих руках, - напомнила мучительница.
В это время снизу раздался шум - это солдаты тащили большое заостренное бревно.
-Слава Сен-Дени! - воскликнул де Буаньи и первым схватился за бревно когда его втащили в проход. Но когда острие ударилось в дверь, в закрытой комнате произошел какой-то шум.
-Быстрее! - поторопил своих воинов де Буаньи.
-Шарль, Шарль де Буаньи, - закричала Дафна, - она... убила меня!..
Дрожащая дверь разлетелась в щепки и из сделанного таким образом отверстия, можно было видеть помещение. Еще два-три удара и дверь осталась только по краям. Шарль перелез через острые как зубы волка щепы и оказался в небольшой комнате с камином. За ним следом влез Куллон и остальные солдаты, бросившие бревно. Но в комнате никого не оказалось, кроме связанной женщины, лежавшей на полу около табурета, на котором она до этого сидела. Де Буаньи бросился к ней и развернул лицом к себе, откинув с лица волосы. Дафна де Варн откинулась на его руки. На ней была та же белая сорока в которой она спустилась в подземелье к нему, но тогда у нее не было в груди кинжала... Уже тяжесть волос не отягощала ей голову, заострился нос, бескровные губы приоткрылись, показывая жемчужную белизну зубов. Она могла показаться надгробной статуей, если бы все же не была сделана из более мягкого материала.
-Прямо в сердце, - сказал Куллон склоняясь над телом баронессы и вставшим на колени возле нее сеньором.
Шарль склонил голову и поцеловал Дафну в холодные губы, а потом осторожно положил ее на пол.
-Где убийца? - ничего хорошего не предвещающим Фелисите голосом заговорил де Буаньи.
Куллон обнаружил веревочную лестницу спускающуюся вниз. Бросившись к нему Буаньи крикнул:
-Тащи!
Весь двор был в дыму как в тумане и не видно было, есть ли кто на лестнице. Но наверх она взлетела не отягощенная тяжестью человеческого тела. И когда ее конец упал на пол в башне, на землистом лице Шарля появился хищный оскал. Глаза заблестели, нижняя губа дрогнула было, но быстро собралась в твердую струну.
-Найдите ее, я знаю она не упала и не разбилась! - со злостью перерубил железные крючья на конце лестнице рыцарь и выбросил их в окно.
А потом вернулся к Дафне, чтобы перерезать веревки которыми еще живой ее опутала Фелисите.
-Что ты собираешься делать? - спросил его Куллон когда воины выбежали искать убийцу баронессы.
-Возьму Дафну с собой.
-Куда?
-В замок.
-И что ты там с ней будешь делать?
Шарль посмотрел на него, как раньше тот смотрел на полоумного крестьянина.
-Оставь наконец ее в покое, это ее костер, - жестко сказал Куллон
-Нет, - резко дернулся Шарль, как от пощечины, - она будет лежать в семейном склепе де Буаньи.
-Но она не принадлежит к твоему роду и не твоя...
-Она моя невеста!
-Но она еще и жена барона и ее место здесь.
-Нет, как я сказал так и сделаю!
Куллону не хотелось вставать у хозяина на дороге. Он понял, что Шарль не расставаться со своей драгоценной добычей и помог положить ему Дафну на плечо и поддерживал ношу на лестнице.
Галерея по которой они пошли в башне была полна дыма и им приходилось идти как можно быстрее, задыхаясь и кашляя. Горели балки и лестница, пастели и одежда в замке, сундуки окованные железом, лизал огонь. Во дворе солдаты Буаньи ловили крестьян барона и сгоняли в кучку и когда из башни вышел сеньор, он сам объявил им, что у них теперь другой хозяин. Должно быть он выглядел совсем не похожим на грозного хозяина какой у них был до него; голый в одном красном плаще с телом женщины на плече. Но кто-то из них слышал, что барон держал его пленником в темнице. Услышав о смерти бывшего хозяина вилланы продолжили угрюмо молчать. Но тот кто больше всех знал сказал:
-Наконец-то Бог наказал барона.
И еще.
-Это гнев Божий огнем небесным зажег в замке огонь.
-А ее тоже Бог наказал! - гневно сказал де Буаньи и положил баронессу на землю, чтобы крестьяне видели свою мертвую госпожу.
-Это госпожа, - тут же узнали ее вилланы.
-Да, ваша госпожа и она мертва.
-Кто же ее горемычную?
-Фелисите, - раздался опять голос в толпе.
Все расступились, на месте остался только Жюль.
-Это ты сказал? - спросил его Куллон.
-Она госпожу ненавидела и хотела погубить.
-А ты ей помогал?
-Я же сказал тебе, что госпожа здесь, когда ты думал, что ее здесь нет...
В замке что-то сильно затрещало, верно свалилась лестница или деревянная галерея.
-Но ты опоздал, - продолжил Жюль ни к кому не обращаясь.
Буаньи накинулся на него и сжал ему горло руками. Несчастный захрипел.
Но тут пришла на помощь судьба.
-Сеньор, - сказал де Буаньи подошедший к нему солдат, - мы нашли Фелисите.
-Где? - Буаньи отбросил крестьянина и тот упал на землю, - ведите сюда, живо!
14.
Двое солдат поднесли Фелисите за руки и ноги и опустили на землю. И из груди ее торчала стрела.
-Где нашли? - спросил де Буаньи не выражая ни радости ни гнева, - под башней?
-Нет, у ворот.
-Кто ее?
-Это не наши солдаты, - сказал Куллон, - но когда я был браконьером я пользовался такой стрелой.
-Кто из вас сделал это? - обратился тогда Шарль к вилланам.
Те запуганные бароном дрожали, опустив головы, как виноватые, но молчали как немые.
-Я это, я, когда она хотела сбежать от тебя, - смело сказал Жюль, - Я отомстил за все, что она сделала мне... и за тебя сеньор, и за нее, - виллан опустился около Дафны, коснулся ее мраморного лба и блестящих как живых, черных волос, - какая красива и... мертвая, она не хотела умирать, а эта угрожала ей и не ожидала, что я могу убить ее...- он мотнул головой в сторону Фелисите, - Ты, сеньор, можешь меня наказать, но я боюсь тебя не сильнее, чем Бога.
В это время Шарль заметил за отворотом сорочки Фелисите знакомый край обруча, а в ушах мертвой дочери барона, рубиновые серьги. Он выхватил обруч у недостойной. Что еще можно было испытать к врагу тогда он лежал мертвый у ног? Отрезать уши вместе с серьгами? Но вместо этого Шарль бросил факел в большой костер, куда снесли все, что осталось от деревянных построек во дворе и велел отправить туда и Фелисите. А потом смотрел как огонь окутывает ее, как вспыхнули ее волосы и одежда, загорелась стрела торчащая из груди. Он стоял так близко к огню, что рубины на обруче покрылись влагой от жара. Де Буаньи протер камни.
-Все из-за этого обруча, будь он проклят! - неожиданно решил Шарль и зашвырнул его в огромный костер.
Там, в огне, погибло много добра, вместе с хозяевами. Но когда прекратится пожар, остынет пепел, сюда придут люди и что нибудь найдут для себя. Может и оплывшей кусочек серебра или открывшейся из-под пепла красный камень. Много ли замков сгорело и пропало хозяев. Время стерло их имена, если то было давно, и в развалинах, поросших травой можно найти что нибудь интересное.
Так в плаще на голое тело, словно с летящими за ним языками красного пламени, де Буаньи сел на коня, приказав нести за его конем Дафну на носилках. Первыми отправились вилланы, не верящие, что новый хозяин будет с ними менее жесток, чем барон. Они гнали скотину, а лошадей и собак барона взяли с собой солдаты. Верно не только замешательство испытали воины на стенах замка де Буаньи, когда увидели эту странную процессию. Но скоро узнали своих и впустили, горя от нетерпения узнать, что это такое и что приключилось на самом деле. Куллон ехал рядом с сеньором, боясь оставить его в горе хоть на один миг. Шарль не спешил, но все время оглядывался на носилки.
-Теперь когда все закончилось и ваше золото осталось с вами, а враг повержен, вы богатый и вольный человек...
-Помолчи, - поморщился де Буаньи.
-Вы остались живы, вот что самое важное, жизнь продолжается и ...
-Слышишь как поет? - неожиданно задал вопрос Шарль.
-Кто? - удивился Куллон думая о том как отвлечь сеньора от мрачных и возможно опасных мыслей.
-Птица.
-Какая птица?
-Не все ли равно какая, она поет и мне делается легче.
Он ехали по дороге ведущей между берегом Луары и лесом. В зарослях могла петь какая угодно птица, но Куллон ничего не слышал. Стояла середина лета, взгляд отдыхал на темно-зеленой листве, которая не пропуская взгляда дальше в чащу. Волнистый гребень растительности обрамлял берега. После замка объятого огнем, взгляд успокаивался на природе. От дыма и легкие очищались на свежем воздухе. Но тут Куллон услышал звук, которым заинтересовался сеньор, но как крестьянин он понял, что сеньор ошибся, то кричала не птица...
-Господин это...
-Теперь ты слышишь, - но даже победная улыбка не могла осветить изнуренное лицо Шарля. Он был почти сломлен, но в то же время казался грозным и опасным для себя. Опустошенным душевно, не думавшим о том сколько еще в нем осталось жизненных сил. Потерявшим смысл жизни. Битвы - огонь, мир и покой - зелень.
-Слышу, но то не птица поет, а человек, женщина кажется, - успел только сказать Жан Куллон как в подтверждение его слов из леса на дорогу вышла та, что пела по птичьи.
Трудно было ее с десяти шагов принять за лесную фею, поманившую охотников своей песней. Но может где-то ждали пособники этой колдуньи, чтобы перерезать путникам горло ради кошеля. На дороге встала высокая, старая женщина в мешковине, не согбенная годами, с пучком седых волос на затылке и с паутиной морщин на лице. Буаньи и Куллон ехавшие первыми довольно долго не замечали ее. Но вот когда до нее остался только шаг, де Буаньи натянул поводья и остановил коня. Женщина не шелохнулась, не боясь копыт. Если у Шарля смутно шевельнулась картина из прошлого в памяти, но Куллон ничего не вспомнил, потому что он не был знаком с ней.
-Это ты пела? - спросил он, - и теперь вышла за наградой, но тебе ничего не дадут.
-Ты, Жан Куллон, - сказала женщина протягивая к нему костлявую руку без старческих вен, - ты жил в святой земле с Жаком де Буаньи, а когда тот умер, обокрал его племянника и сбежал, а когда вернулся на родину, погубил Шарля де Буаньи и одну молодую женщину, но потом стал ему слугой, верным псом и пытался все искупить.
-Ты хорошо знаешь меня, - поморщился Куллон, - кто ты такая, чтобы такое говорить?
В незнакомке словно уживались старость и молодость, они поделили тело, кому-то достались руки, лицо, кому-то кожа и волосы. В молодости она была хороша собой, но сейчас ее стройность перешла в худобу, плечи и шею покинула грация, но она продолжала вскидывать гордо чело. Серо-зеленые глаза из-под тяжелых век смотрели прямо и вызывали на откровенность, что многим не нравилось, раздражало.
-Тебя что-то тяготит, - вместо ответа сказала женщина, - я знаю, как погиб Флоримон Эртело и не виню тебя...
-Ведьма! - Куллон поднял коня на дыбы и чуть не затоптал ее копытами.
-Стой! - крикнул Шарль, - я знаю эту пророчицу, я вспомнил!
-Но ты спас де Буаньи, - продолжила как ни в чем ни бывало женщина, которую едва не задевали копыта коня, - ценой своей жизни, ты пробрался в замок к врагу и готов был умереть за господина, ты не плохой человек.
-Я не нуждаюсь в твоих похвалах, так ты самая пророчица, что нагадала все эти беды?
-Я предупреждала, - ее зелено-серые глаза обратились на Буаньи, - разве я не говорила, чтобы ты не ездил, а твоя невеста избегала замка де Варна и женщины с именем Фелисите?
-Говорила, Клариса де Немур, - печально склонил голову на грудь де Буаньн.
-И вы только посмеялись и ничего не сделали, чтобы избежать этого?
-Да, ничего.
-Смеялись и грозились отдать меня инквизиции?
-Да, но это был не я.
-А знаешь ли ты, почему вы смеялись на до мной и ничего не сделали?
-Почему, Клариса?
-Так было предопределено свыше, когда Бог отворачивается от человека, он лишает его разума.
-И ты хочешь вернуть им разум своими предсказаниями и словами, по твоему он отвернулся от меня?
-Ты же отвернулся от него, Шарль де Буаньи.
-А ты со своими пророчествами, гонимая его созданиями, уверовала?
-Сейчас я говорю о тебе, а не о себе. Но Бог не отвернулся от тебя, он послал тебе этого человека, - Клариса указала на Куллона, - Он и дальше будет тебе верно служить и переживать тебе, ты долго будешь жить и женишься на Лауре Дюмон, но в сердце не пустишь никого. Часто ты будешь приходить по ходу из донжона в грот, который сам сделал, туда, где встретил Дафну и потерял ее. Ты оставишь о ней память потомкам. Но они будут считать ее нехорошей женщиной, погубившей тебя. А ты не будешь доволен своими детьми, потому что ни не от Дафны. Твой род не угаснет, как у барона де Варна, но ты ни где не найдешь покоя и радости и все будешь вспоминать Дафну и своего брата. Будешь ссорится с женой, которая после твоей смерти выкинет остатки Дафны из склепа и как ни странно оставит о Флоримоне более светлую память, чем он заслуживает.
-Это правда? - Шарль сжал в руках поводья, - все, что ты сейчас сказала?
-А разве то, что я рассказала в день твоего отъезда, не сбылось? - вопросом на вопрос ответила пророчица.
-Это правда, я чем-то прогневал бога, - криво усмехнулся де Буаньи.
-Сам знаешь чем, но еще не поздно исправится.
-И это говорит мне, та, кто изрекает пророчества и знает гнев божий не по наслышке.
-Если Бог захочет он простит.
-Если захочет, - пробормотал Шарль, - но и я могу делать, что захочу, - он дернул поводья в сторону, чтобы не задеть Кларису.
-У тебя впереди целая дорога, и ты пойдешь по ней как захочешь, - с материнской заботой и в то же время с укоризной сказала Клариса, глядя на него снизу вверх, - и все что я сказала, сбудется. У тебя де Буаньи, сильная воля и сильное тело, ты все выдержишь, что тебе еще пошлет Бог, но память твоя и чувства останутся с теми кого ты любил и ненавидел.
-Разве это плохо, разве так не устроены все люди?
-Плохо тем, что их нельзя вернуть и плохо для того, кто помнит. Дай мне в последний раз посмотреть на ту, что ты погубил.
-Я погубил Дафну!?
-Тем, что в первый раз оставил ее, а во второй раз не смог оставить.
-По твоему ей надо был остаться с бароном, а мне сгнить в его подвале?! Да, ты сама сказала, что ей нельзя было оставаться в замке де Варна!
-Опасность была, но не такая когда ты решил вмешаться и отомстить ей за ее измену тебе, как ты думал.
Де Буаньи хотел ударить Кларису плеткой, но от последних слов его рука опустилась, словно кто-то вынул из него мозг и по нем узнал о нем все сокровенное.
-Ты и правда ведьма, но я прощаю тебе на этот раз твои слова, но в следующий раз не попадайся мне на глаза!
-Все они так говорили от страха, что я знаю их сокровенное. Но ты боишься потерять даже частицу памяти о Дафне, я же тебе сказала: с годами твоя память будет пополнится и даже придет время, когда тебе станет от этого так больно, что захочешь избавится от нее, но не сможешь. Это твоя кара. А теперь я посмотрю на нее и уйду с твоего пути навсегда.
И Клариса де Немур обошла всадников по траве и подошла к носилкам на которых лежала Дафна в ореоле своих темных волос. Де Буаньи развернул коня на дороге и подъехал к носилкам за Кларисой, словно не желая, чтобы пророчица смотрела на Дафну без него. Клариса подошла и коснулась высокого лба и волос погибшей. В каком-то ослеплении Шарлю показалось, что Дафна задышала и сейчас встанет с носилок. Но это ветер дунул в лицо, коснулся ресниц и волос женщины лежавшей без движений, а Клариса сложила ей руки на груди и выдернула кинжал.
-Что ты делаешь?
-Он пригодится тебе больше, чем ей теперь, кровь больше не будет идти, а тебе этот кинжал еще спасет жизнь, - и пророчица повернулась к нему и протянула кинжал.
Шарлю показалось, что он должен быть теплым, раз был в груди у любимой (он все еще надеялся, что жизнь не покинула ее) но не только рукоятка, но и лезвие оказались холодными в уже остывшей крови.
-Прощай, де Буаньи, больше тебе не придется вмешиваться в чью либо судьбу, а заделывать прорехи в своей. А ты, Жак Куллон, не убивай молодца который опозорит твою дочь, попридержи гнев, он женится на ней и они заживут лучше, чем ты.
-Что? - поразился Куллон, но увидел только спину удаляющейся пророчицы, - Подожди, что ты сказала? - и он на коне поехал за ней.
Де Буаньи остался у носилок. Поднявшийся ветер шевелил траву, касался тела и играл краем плаща. Жан Куллон возвратился скоро к хозяину, а Клариса не оглядываясь ушла в лес, где пели птицы, на этот раз настоящие..."
*** *** ***
Мари-Франс видела все это как будто своими глазами и когда Шарль закончил читать, вернулась к настоящему в зал особняка де Буаньи, в кресло.
Шарль смотрел на друзей и видел, какое впечатление произвела на них рукопись. Но он молчал, ожидая, чтобы кто нибудь из них заговорил первым. И первой не выдержала девушка:
-Из этого получился бы не плохой фильм.
-Именно что не плохой, каких много, - заявил Жан-Пьер.
-И это все, что вы скажите, - не без обиды на друзей укоризненно сказал им Шарль.
-Мне кажется, что все в твоей рукописи так натурально, замки, барон, твой предок, пожар, - похвалила девушка.
-Ты в этом не разбираешься, как Шарль, но по моему там почти нет описания замков и одежды.
-Ты прав, Жан-Пьер, - улыбнулся Шарль, - но это не подробная справка историка и не статья доктора наук. Для того, кто это писал, были главными люди которых он знал.
-И кто это писал?
-Не знаю, в тринадцатом веке не многие писали и то по латыни, а это написано по старо-французски и переписывал мой другой предок, Мишель Мари-Элиас де Буаньи, а точнее женщина семнадцатого века, которая писала тогда-то под псевдонимом.
-У тебя в роду есть писательница? - спросила Мари-Франс с любопытством, - не знала, что твои предки такие интересные.
-Она прожила не долго, умерла от чахотки и ее отец сжег ее рукописи, кроме тех, что касались рода де Буаньи.
-Он ненавидел свою дочь?
-Антуан Жан-Поль был консерватором, а Мишель захотела нового и по его мнению позорила отца.
-О времена, о нравы, хорошо, что я живу в наше время,- засмеялась девушка, - но как интересно было бы пожить в старинном замке.
-Ты бы быстро оттуда сбежала, - насмешливо сказал Жан-Пьер, - для этого надо сделать в замке современный ремонт.
-Тогда это был бы совсем не тот замок, - убежденно тряхнула головой Мари-Франс, - это не интересно. Вот, посидеть бы у камина при свечах, ждать кого нибудь в башне...
-Шарль, за чем ты это ей прочитал, она будет теперь искать везде романтику, поверит в любовь с первого взгляда и до гроба, вообщем ударится в эту ересь.
-Ты не можешь не говорить такой ерунды, ты всегда так, - пренебрежительно махнула на него рукой Мари-Франс.
-А ты? Ты умеешь добывать дрова для камина, сможешь неделями не принимать ванн, вдыхать запах навоза из окна, есть руками, не греться на пляже в купальнике, не слушать музыку какая тебе нравится, а слушать дудки и свистелки и смотреть кривляние средневековых клоунов, слушать пророчества и вдыхать дым от костров на которых их жгут? Да, ты в настоящем замке воспаление легких схватишь, и тебя некому будет лечить и тебе придется умереть во цвете твоих лет...
-Не пугай ее, - сказал Шарль, - А ты оказывается хорошо знаешь средневековую жизнь.
-Ага, еще с института, - с сарказмом ответил Жан-Пьер.
-Убедил, - сказала Мари-Франс, - жизнь тогда была тяжелая, но не для всех. Если бы я была госпожой, то у меня были бы слуги, для всех этих дел.
-Тогда прошу прощения, мадам Рошфейль, - отвесил шутливый поклон друг.
-Мадемуазель, - поправила девушка.
-Тем более.
-Но мне стало грустно после того, что я услышала.
-Почему? Ты тут жива-здорова, а они все давно превратились во прах.
-Давай без шуток, времена идут, нравы не меняются, некоторые люди по прежнему ищут слабых, чтобы управлять ими с помощью страха и силы.
-Не будь слабой.
-Я не о себе. Получилось, что у Дафны не было шанса выжить с самого начала, - Мари-Франс опять посмотрела на картину.
-А тебе отец Флоримон понравился? - спросил Шарль Жан-Пьера.
-Обычный монах того времени, - пожал плечами друг.
-Ты так думаешь?
-А что думать. Он пробивал себе лучшую жизнь, когда на его глазах, тот кто по его мнению был меньше достоин, прожигал веселую и довольную жизнь. Конечно по его мнению де Буаньи был не достоин тех благ которые достались ему как манна небесная, и естественно, он посчитал это не справедливым.
-Но Шарль хотел с ним поделится, - бросилась защищать де Буаньи Мари-Франс.
-Но слишком поздно, в некоторых случаях такие намерения фатальны.
-Ты серьезно? - Шарль посмотрел в лицо другу, но тот сняв очки нахмурился. Они изучали друг друга словно впервые видя. Но тут на кончиках губ не священника появилась улыбка и расплылась по всему лицу Жан-Пьера.
-Шарль, ты как ребенок веришь всему написанному и обсуждаешь персонажей, как по настоящему существующих людей.
-Они не персонажи, они жили на самом деле, иначе я бы не появился на свет!
-Я не хочу с тобой спорить, для тебя как для потомка Буаньи, твой род святое, но они давно умерли...
-Оставив о себе память какую может быть мы не оставим после себя!
-Ты де Буаньи, а я всего лишь Жан-Пьер Роллен, тебе виднее, и все в этом романе замечательно, - сдался простой юноша.
-Это не роман, - опять начинал сердится Шарль.
-Да, конечно, это их жизнь была. Но для нас она кажется приключением и хоть мы догадываемся, что тогда жилось не сладко, для это интересно и привлекательно. Ведь тогда строили замки и скакали по полям рыцари, были такие битвы, о которых мы смотрим теперь по тв. Ретро средневековья. Но не надо забывать о дикости, что была тогда, ведь мы же культурные французы, законодатели мод, и нам многие народы подражали и подражают и поэтому мы всегда будем в моде. Замки для туристов, а наши классики для всего мира. Мы принимаем всех, но сами мы рассеяны и давно живем в новом мире, глядя на свою историю новым взглядом. Мы как будто одели нашу историю в новые одежды и думаем, что так и должно быть.
-Что это с тобой, ты так никогда не говорил, - удивился Шарль и Мари-Франс тоже смотрела на друга с удивлением.
-Всегда приходит время когда человек делает, что-то не свойственное ему раньше, - ответил Роллен, - долой рухлядь, она занимает место, у нас везде легкий и простой стиль. А какой вычурный стиль и пошлый вкус были при Людовиках, какое мещанство.
-Да он смеется, - догадалась Мари-Франс подбегая к нему и ероша ему волосы.
-Если хочешь, мы устроим с тобой пикет у донжона, чтобы его не сносили, - смеясь сказал Жан-Пьер проведя рукой по волосам, сглаживая беспорядок сделанный подругой.
-Спасибо, но я думаю, он устоит, а вот ты, правильно сказал, что мы смотрим в глубь веков из своего века и наделяем тех людей своим вкусом и все отдаляемся от своего прошлого, выворачивая его на изнанку.
-Не всем нравится история, обычный человек предпочитает жить в своем времени, зарывшись головой в свои заботы, - сказала Мари-Франс.
-Жестокость была есть и будет, но есть середина - это жизнь, быт, представь, что в будущим про нас будут писать.
-Что? - в один голос спросили Жан-Пьер и Мари-Франс.
-Многое наврут.
-Мы после себя оставим больше, чем средневековые бароны, - усмехнулся Роллен.
-У них не было мировой сети интернета, - сказала серьезно Мари-Франс.
-Да, подумать только, как они жили без интернета и даже простого телефона, а связь свою включали только во время молитвы с Богом.
-Ты опять, - возмутилась девушка.
-Ужасное время. Но тогда были рыцари которых ты в настоящем не встретишь, - подмигнул ей Жан-Пьер, - разве что бросишь того мозгляка с которым встречаешься и больше уделишь внимания владельцу этого замка, потомку настоящего рыцаря, нашему другу Шарлю.
Бледные щеки Мари-Франс покрылись легким румянцем.
-Но кроме шуток, я теперь по другому пересмотрю историю, без современного наносного ила.
-И я тоже, - сказала Мари-Франс, - женщине тогда было трудно, кто спорит, но тогда она завоевывала свое место по праву и по заслугам и правила как королева своими подданными в доме.
-Этого я и добивался, чтобы вы прониклись настоящим духом истории, - торжественно сказал де Буаньи, - и убрали наносное, что мешает разглядеть настоящее, - он подошел к большому окну и взял с широкого подоконника колокольчик.
-У вас по старинке, - усмехнулся Жан-Пьер.
-Конечно, мы уважаем старину, - в ответ улыбнулся Шарль, - колокольчик звонит приятнее, чем электрический звонок, а современную технику Филипп не признает, особенно сенсорную.
-Где вы только такого слугу откопали.
-Филипп вырастил меня, он как член нашей семьи.
Дверь в смежную комнату открылась и вошел старый Филипп с подносом в руках, где стояли фужеры с шампанским.
-Отпразднуем наше прозрение, спасибо, Филипп, - Де Буаньи взял поднос и поставил на стол, взял два фужера, один подал Мари-Франс. Жану-Пьеру пришлось самому выбираться из кресла за своим фужером.
-За историю? - словно неуверенно спросил он.
-За нашу историю с хорошим концом, - бодро сказала Мари-Франс по другому глядя на Шарля.
-За историю какая бы они ни была, - заключил Шарль де Буаньи и раздался мелодичный звон фужеров.
КОНЕЦ.