Песнь жизни. Фрагмент 68

Лидия Сарычева
Начало: http://proza.ru/2018/11/24/20

-  Быстрей!
 Торопил режиссёр артистов, когда зрители начали расходиться.
- Скоро здесь будут стражники, они обязательно появятся. Бросаем фургон. Оставляем лошадь. Не берём ничего.
   Только золото и медь унесли они на себе, устремившись вглубь Эрга. Король увёл друзей в самую отвратительную трущобу, где не встретишь приличного дома, в ней царит грязь, голод и жестокость, и любой, кто имеет силу, может устроиться с комфортом, в приют воров и грабителей. В такие закоулки боялись заходить даже стражники. Отличное место для преступников перед ледяным краем. 
   Заняв ветхое строение, люди вздохнули немного спокойней.
-  И в таком доме ты жил, когда был нищим?
 В испуге спросила Эрин.
-  Да, наша каморка очень эту лачугу напоминала.   
   В голосе короля звучала сдержанность. Друзья ощутили, воспоминания о детстве не доставляют ему удовольствия. Достойное сердце не любит бравировать или жаловаться на жизнь. Хотя узнав о трущобе немного больше, можно постараться понять,  насколько сильной оказалась воля правителя, сумев преодолеть безысходность голодных дней.
   Перед друзьями Айрика открылась частица неприглядного мира, где прозябали отверженные. Мрачный край их поразил, одновременно, увеличив уважение к человеку, сумевшему с ним проститься. Сердца наполнило сочувствие к нищему малышу, что когда-то не представлял: его судьба править целой страной.   
   Наступила ночь, голодные актёры заснули. Не спал только Айрик, его томило желание отправиться в таверну Сальви, заглянуть в глаза сестры. Оказавшись, к ней так близко, король понял, как сильно по ней скучал.
   "Никто не знает, что содержательница злачного места Сальви - моя названная сестра. Ни один стражник не сумеет проследить тайный путь. Но очень страшно увидеть чужой взгляд на родном лице. Нет, решено! Схожу завтра, перед тем, как покинуть Эрг."
   Свернувшись клубком, Айрик не спал. Перед глазами чередой проходили мальчишки - нищие, что вырастают в бледных заморышей, жалкие дети трущобы. Один из них Урги, в первый раз в жизни показал принцу,  кто он на самом деле.
   "Спасибо тебе, крестьянский сын, который погиб от меча стражника. Тебя сбросили в Эрг вместо меня. Ты первый понял, кто я такой. Только мне тогда ничего не было ясно."
    Трущоба виделась правителю серой и жалкой. Лица её обитателей были грубыми. На нищих лежит печать отупения, её навсегда накладывает беспросветность.
   "Неужели когда-то я сам был таким? Прошло не так много лет, а кажется, минула целая жизнь. Теперь я понимаю, сколько усилий понадобилось алкаринцам, чтобы принять меня во дворце, если раньше я походил на нищих юношей, что встретились нам по пути..."
    Перед рассветом Айрик некрепко задремал. Ему приснились Зини, Сальви, Урги – все вместе и по очереди.
   Утром он встал не очень отдохнувшим, но всё равно нанёс себе на лицо шрам составом, что купил у нищих, закрыл повязкой глаз. Король отправился искать таверну, чтобы раздобыть завтрак.
-  Ждите здесь, я найду место поприличней, куплю поесть и вернусь.
   Оказавшись в городе, Айрик заметил, что и второй его заказ нищие выполнили на славу. На стенах зданий крупными корявыми буквами, писать такие могут только безграмотные люди, было выведено:
   «Жители королевства! Люди трёх стран союзниц! Собирайтесь в единое войско людей для последнего похода на Вирангат. Следуйте в горы! Они одни могут стать нашим спасением, идите туда для последней битвы с врагом!"
   Люди читали надпись, те, кто смотрел и те, кто не видел вчерашнее представление. В некоторых сердцах пробуждалась надежда. Возникла она и в душе Гернила. Крестьянин шёл на подённую работу в центр города, где собирались несчастные, для кого не находилось постоянного места. Сколько их толпилось здесь блеклых, безнадёжных. Отчаявшиеся люди знали, их слабость станет гибелью для жён и детей, у кого они есть. Сколькие не прощали себя за то, что воевали за Вирангат, оставив родные дома?! Винил себя и Гернил. Он работал то на перетаскивании грузов, то на посадке сада или ещё где-нибудь, где нужна была сила, но не требовался опыт.
   Вечером, возвращаясь на чердак, муж приносил домой жалкие гроши. Жена зарабатывала монеты не шитьём, а стиркой. Чтобы стать мастерицей в Велериане нужно платить огромный взнос. Для подмастерья портнихи или простой швеи Саен слишком взрослая, никто не возьмёт её в ученицы, пришлось приняться за ремесло матери и сестры, что раньше казалось тяжёлым, неблагодарным. Стирая самое лёгкое бельё, Саен зарабатывала очень мало. Всего-то хватало денег, чтобы снимать чердак, есть чёрный хлеб да иногда овощи.   

   Вчера Гернил не был на представлении новой пьесы, он даже о ней не слышал, слишком усталый, чтобы развлекаться. Возвратившись на чердак, он поел и сразу лёг спать. Теперь они разговаривали редко, чувствуя, как все мечты пошли прахом. Однако, читая надпись, крупно выведенную на стенах домов, крестьянин услышал, разные разговоры.   
   "Наверно, к её появлению приложили руку актёры, что вчера показывали представление о смерти героя велерианца."
   В голове повторялись слова: "Жители королевства! Люди трёх стран союзниц! Собирайтесь в единое войско людей для последнего похода на Вирангат. Следуйте в горы! Они одни могут стать нашим спасением, идите туда для последней битвы с врагом!"
   "Видимо, уйти на войну,  хороший выход из безнадёжности, но как же Саен? Она останется совсем одна. Без меня не будет ей жизни ни в деревне, ни в городе. Последняя битва. Да, для нас она правда станет последней. Отправиться в поход, присоединиться к войску людей, очистить себя в собственных глазах. Как велерианцы, могли забыть: мы - люди! Вирангат:  нелюди! Как можно ему служить?! Неужели, понять, что ошибся, можно, только, дойдя до самого края?!"
   Ожидая работы, крестьянин не заметил, как мимо прошёл Айрик.
   Купив в неплохом заведении несколько пирогов для себя и друзей, он решил скорей расплатиться с нищими.
  "Медлить нельзя, чтобы меня не заподозрили в обмане, не захотели отомстить." 
   Прикрывшись капюшоном плаща, король отыскал старика, какому заказывал работу.
-  Теперь я вижу, что за опасный заработок ты предложил.
   Нищий недобро ухмылялся, заметив монеты в руках вчерашнего посетителя.
-  Скажи, что помешает мне тебя предать? Я догадлив. Ты как-то связан с артистами, что чудили вчера в городе!
 Глаза главаря блестели от жадности, ему явно хотелось, чтобы заказчик, испугавшись, повысил плату.
-  Твоему предательству отлично помешают сто ударов плетью и верёвка на шею, какую непременно затянут на ней стражники. Тебе прекрасно известно, нищего, никто не захочет награждать. Чтобы не делать этого, тебя просто накажут за какую-нибудь провинность, твоё тело поплывёт вниз по реке. Неужто старый главарь общины настолько глуп, чтобы поверить Вирангату? 
    Глаза из-под капюшона не сверкнули, но голос был жёсткий, бесстрашный.
-  Для доказательства слов меня ещё надо взять. Живым.
   Жест был стремителен. Старик понял, первый удар достанется ему. 
-  Но если хочешь заработать ещё шестьдесят монет, лучше пусти слух, представление вечером повторится, актёры не испугаются. Да так, чтобы никто не догадался, откуда идёт молва.
-  Отлично, по рукам, - нищий явно был доволен.
   Признав силу заказчика, он перестал угрожать.
   Айрик возвратился к друзьям в приподнятом настроении. Схватив пироги, все с аппетитом на них накинулись, завтрак исчез в две минуты. Позавтракав, король снова отправился в путь, искать место для представления, что он обещал городу. Как и предполагал режиссёр, их фургон, помост, декорации бесследно пропали.
   "Но изображения не так уж важны, когда есть голос Дий  и мы сами. Фургон нужен только для передвижения, значит, осталось найти помост."
   Айрик двигался среди артистов, высматривая труппу победней, в конце концов, он такую нашёл. Увидев режиссёра, который проводил репетицию, крича на других комедиантов, король отвёл его в сторону.
-  Я заплачу семьдесят золотых, если вы сегодня не будете выступать и одолжите другим свой помост.
-  Да, а потом его сожгут дотла. Фургона и лошади нас тоже лишат.
   Актёр явно хотел поторговаться.
-  Поэтому я даю семьдесят золотых, а не сорок или тридцать. Такая цена вполне окупит ваши убытки.
-  Сто пятьдесят и не монетой меньше.
-  Сто и не монетой больше.
-  Сто пятьдесят.
   Режиссёр оказался упрям.
-  Хорошо, придётся поискать удачу в другом месте. Конечно, не только вам могут пригодиться деньги, какие я предложил.
   Айрик отвернулся от упрямого скряги.
-  Подожди, я согласен на сто монет. Но как же удалось скрыться артистам из вчерашней трагедии? Как они могли хорошо затеряться в незнакомом городе? Наверно, они тебя наняли за высокую плату. Зачем ещё рисковать собой?
   Актёр смотрел заискивающе и хитро.
-  Для тебя совсем не имеет значения, куда исчезли артисты. К тому же советую вам убираться из города прямо сейчас, чтобы сохранить лошадей и фургон, пусть я вам за них заплатил.
   Холодно посмотрев на старшего труппы, король растворился в толпе. На обратном пути он купил в невзрачной лавочке четыре длинных ножа, чтобы отдать их друзьям. У него самого лезвие есть, то заветное, что он выковал в день возвращения Дийсан в осаждённую столицу страны. Король понимал, этот вечер может стать для них последним.
   "Всё решат велерианцы, зрители, что придут посмотреть представление. Можно уйти сейчас, объявиться где-то в другом месте, но тогда мы не завершим начатое, оставим Эрг наполовину поднятым, только растревоженным."
   Айрик был спокоен. В сердце жила надежда на людей, они недолжны остаться равнодушными к горячему призыву.
   "Но если Велериан не восстанет, мы просто дорого продадим свою жизнь врагу. Быстрый, достойный конец для тех, кто в который раз потерпел поражение."
   Прикоснувшись к рукоятки ножа на груди, король дерзко улыбнулся.
-  Вот, я недавно их купил, пусть с вами будут.
   Правитель протянул друзьям разбойничьи лезвия.
    - Они нас защитят, если придётся столкнуться со стражниками. Под актёрской одеждой не спрячешь мечей, но ножи в рукавах укрыть вполне получится. Я знаю, вы не умеете с ними обращаться, но лучше что-то, чем ничего.
-  Их вполне хватит, чтобы умереть, сражаясь.
 Выразил общую мысль Ратвин.   
Артисты сидели суровые, задумчивые. Теперь каждый понял, почему Айрик решил дать первое представление в Эрге:  столице Велериана. Глупо подвергнуть себя опасности в каком-нибудь маленьком городке.
   Ратвин и Эрин точили ножи, что казались им недостаточно острыми. Как истинные воины они никогда не забывали положить в поясной карман точильный камень. Король провёл пальцем по острым зубцам заветного лезвия.   
   "Ты рождён, чтобы ударить единственный раз, лишив жертву всякой надежды. Если в сердце не угодишь, то  застрянешь внутри так надёжно, что никто не сумеет тебя вытащить. Значит, доберись хотя бы до полутеневого! До самого главного из тех, кто придёт нас убивать! Если в Дивенгарта тебя не дано вонзить."
   Дийсан сидела, прижавшись к плечу супруга. Сколько важных слов теснилось в душе, пусть бессвязных, совсем некрасивых.
   "Я сказала бы их Айрику, если бы мы остались наедине. Наверно, Ратвину и Эрин мы сейчас тоже мешаем."
   Чувствуя родное тепло, менестрель прикрыла глаза. Ей вспомнилась прощальная речь Анакрата.
   "Тот, кто не знает света, и тьмы не страшится, но в том мире вечно царит тишина! Самое страшное, что в нём не звучат песни! Главное, чтобы Айрик остался рядом! Я хочу до конца его чувствовать. Он надёжный, он не даст мне бояться."
  - Прошу, пожалуйста, возьми мою ладонь, если поймёшь, что пришла гибель! Для ножа хватит одной руки, а я могу не выдержать ужас без тебя.
   Королю показалось, глаза Дийсан впервые на него взглянули, в испуге они были большими, как никогда.
-  Дий, я стану тебя держать. Обещаю, страшно не будет, оно происходит быстро.
   Посадив менестреля к себе на колени, Айрик долго гладил её по волосам.
   На закате он вывел актёров из трущобы. Правитель вёл их окольными путями, местами помня дорогу, местами спрашивая её у горожан. На площади собралась огромная толпа, все ждали единственного представления. Стоял среди людей и Гернил, он как и многие решил пойти на постановку трагедии, взяв с собой короткий меч, сам не зная для чего, просто тому, кто был на войне, с клинком оно как-то спокойней. Крестьянин пришёл на площадь, несмотря на дневную усталость. Внимательно глядя на помосты для выступлений, он искал тот, где может начаться пьеса об Анакрате.
   "Нигде нет вывески, никто не зазывает на представление. Может оно начнётся на помосте, где сейчас отсутствуют актёры, все остальные места заняты."
   Свободное возвышение плотным кольцом окружили стражники, но они не решились его ломать. Если бы точно знать, что именно этот помост предназначен для преступной пьесы, он был бы тот час уничтожен. Заранее нанести удар, значит выказать страх перед глупой толпой.
   Стремительным рывком через кольцо стражи пробила себе дорогу группа людей. Они появились, казалось, из ниоткуда, проложили путь через толпу, где локтями, где хитростью. Кто, как не человек с умениями нищего, преодолеет непреодолимое препятствие, проведя друзей за собой. На помост актёры прорвались с отчаянной дерзостью. Стражники не успели им помешать. Айрик проводил Дийсан на скамью стремительным рывком. Менестрель начала громко петь, точно созывая зрителей к себе.
   Толпа собралась к сильному голосу. Над площадью не раздавалось ни звука. Все затаили дыхание. Сейчас даже прислужники тьмы не посмели напасть на актёров.
   "Пусть только закончат преступное представление, тогда-то они и вспомнят, что значит, власть Вирангата. Велерианцы снова почувствуют, любое неповиновение закону, карается смертью."
   Стражники заранее торжествовали победу.
   Видя грозные лица вокруг помоста, актёры играли превосходно. Ратвин немного сбросил своё добродушие. Сейчас, когда гибель грозила ему самому, он приобрёл долю смертельной решимости, что должна быть у Анакрата. Айдрин стала ещё суровее, почувствовав, как над ней самой нависла воля судьбы, чьей вестницей она была столько лет. Эрин начала страдать за долю супруга, которого очень любила. Воительница не могла просить его остановиться, как молила Анакрата невеста, но в движениях Эрин появилась мольба к Создателю или судьбе о жизни Ратвина.
   Айрик, едва увидев лица стражников, проникся смертельным холодом.
   "Взгляните же, кому вы служите! Видите, кому вы продали себя! Пусть через час я погибну, но вот он мрак! Что нанял ваши мечи."
   Ледяной, насмешливый, король выбрасывал в толпу волны надменности и отвращения к солнечному свету и жизни.
   "Меня нет. Есть только ты, Аниаль, что отверг любовь! Тот, кем я бы стал, если бы не изгнал из себя Вирангат! Я не знаю, страх или ненависть прогнали тебя во тьму, но ты давно не живой, не просто жестокий, а безжалостный, навсегда забывший, что есть сострадание."
   Когда пьеса закончилась, толпа взорвалась аплодисментами. Сегодня зрители торжествовали.
   "Жители королевства! Люди трёх стран союзниц! Собирайтесь в единое войско людей для последнего похода на Вирангат!"
 Вспоминались слова, что были на стенах домов. Торжествовал и Гернил, взявшись горячей рукой за рукоятку меча. Крестьянин узнал высокого воина, что шёл с ним в Дайрингар.
   "Какова же смелость и дерзость ваша? Если вы решились поднимать людей в великий поход, став первыми вестниками надежды, что последняя может зажечься в сердцах людей. Победить или умереть. Другого нет и не будет!"
   Гернил видел, как стражники развернулись к артистам. Как взлетели ножи, что выхватили из рукавов актёры. Когда Дийсан вскочила на помост, Айрик крепко сомкнул пальцы на её запястье.
   "Сегодня я выдержу, раз ты попросила! Сумею отпустить тебя первой! Если народ не поднимется нас защитить."
   Над толпой, как судьба, взлетела мысль.
   "Сейчас непременно прольётся кровь! Кто-то погибнет, стражники или актёры! Хватит трусить! Сразимся с врагом!"   
   Подчинившись единому порыву, что сметает на пути любые преграды, когда кто-то пытается перегородить плотиной водопад, люди пошли вперёд. Тысячи человеческих стремлений, что стали единым целым, подняли толпу на стражников - прислужников Вирангата.
 У многих горожан было оружие. Миг, и с врагом покончили. Стражников закололи, разорвали, оставив на земле кровавые ошмётки. Актёров подняли на руки и унесли с площади. Гернил издал победный клич, как и все. Он ликовал, когда меч рассекал врага напополам. Он торжествовал, когда актёров опустили на землю, давая им скрыться.
   Отрезвление пришло постепенно. Крестьянин понял, теперь у него, правда, остался единственный путь, дорога в войско людей. Воин мчался по улице, сломя голову.
"Надо успеть, пока в дома зачинщиков  расправы не пришли стражники. Пусть они не знают, кого бросать в темницу, но злые языки доносчиков не дремлют."
   В сердце Гернила говорил вековой страх. Влетев на чердак, он до полусмерти напугал Саен.
-  Что с тобой Гер? Ты чего такой взъерошенный?
 Спросила растерянная жена.
-  Я был на представлении о герое - велерианце, ты слышала о нём что-нибудь?
-  Да, но зачем ты ходил туда? Там же было опасно!
-  Теперь это неважно, нам надо собираться в Дайрингар. Думаю, нас зовут в их горы, больше негде укрыться войску людей для похода на Вирангат. 
-  Объясни толком, что стряслось? Почему нужно куда-то бежать?
-  Мы растерзали сегодня человек тридцать стражников и двоих полутеневых. Это случилось сразу после представления, мы не могли остановиться, я убивал врагов очень жестоко. Вдруг кто-то меня заметил, и за нами придут. Ты читала надпись про войско людей? В нём единственное наше спасение.
   Когда слова мужа достигли разума, Саен ощутила  ужас, с которым ей тот час пришлось справиться. Пока не поздно, надо спасаться. Затолкав сомнения и страх поглубже, женщина принялась собираться в путь. Она не всплёскивала руками, не лила слёз. Что толку клясть судьбу, если решение всё равно не изменится. Оставаться здесь нельзя. Дайрингар, значит, она увидит и третью страну союза. Из горла вырвался горький смех. Побросав в сундучок скромные пожитки, забрав ужин, каким собиралась кормить супруга, всего лишь хлеб и пару луковиц, Саен сказала, что она готова идти. Они вышли на улицу, толком не зная, что делать дальше.
-  Если бы только у нас были деньги!
 Воскликнула женщина горестно, оказавшись в ночной темноте. Она задрожала мелкой дрожью.
-  Что мы будем делать?!
-  Не отчаивайся. Всё образуется, Сай, кто-нибудь нам поможет. Мир не без добрых людей.
   Гернил прижал жену к себе. По узкой городской улице супруги отправились в неизвестность. Немало людей в тёмную ночь поступили так же, как они. Кто испугавшись мести Вирангата, кто решив, жить так больше нельзя, а кто по обеим важным причинам. Если бы в городе вспыхнуло восстание, его бы тут же подавили полутеневые и стражники. Но как они могли остановить людской поток, не зная, из какого дома он пойдёт? Люди просто уходили в лес.   
   На другое утро у нищих, что получили монеты, появились последователи, которым никто не платил. Кто-то написал на стенах новые воззвания вместо прежних стёртых.
   "Все идите в горы! Где собирается войско людей. Мы уже ушли. Следуйте за нами! Не оставайтесь под властью врага! Не предавайте последнюю надежду на лучшее!" 
   Пробираясь по лесам к Дайрингару, жители Эрга останавливались в деревнях, где их радушно принимали крестьяне. Путники разносили желание присоединиться к человеческому войску, пойти в большой поход на Вирангат, словно заразу. Её подхватывали люди, что пускали воинов в свои дома. Они отправлялись на войну вслед за путниками.

-  Ане, ты точно сможешь тут справиться без меня?
 В какой уже раз спрашивал Горвил.
-  Иди, мой хороший, иди. У меня всё выйдет, я сильная, как другие, так и я, – в который раз отвечала та, утирая слезу, вышитым платочком.
-  Я всё тебе собрала, там стоит мешок. Ты иди Гор. Не беда, что мне оставаться одной. Мы с соседкой договорились. У неё тоже муж и сыновья уходят. Мы сеять нынешний год не будем, не под силу это нам. Соседка станет покупать ткань и нитки, а потом продавать, что я сделаю, а я буду шить, так и выживем. Ты иди родной, раз решили. Понимаю, так надо.
   Крупные слёзы ручьём текли из глаз Ане. Подняв жену на руки, Горвил прижал её к себе. Наутро Ане провожала мужа до самой околицы на своём кресле на колёсиках, теперь она больше не плакала. В последний раз притянув к себе Ане, Горвил целовал ей щёки, губы, волосы, руки. Наконец, усадив жену обратно в кресло, он решительно зашагал вперёд. Когда воин скрылся из вида, Ане поехала назад в деревню.
   "Та слепая певица с хорошим голосом, что поднимала Велериан на войну, может быть, наша Дийсан. Она же всегда была смелая. Муж у неё такой же неуёмный, – решила женщина, пока возвращалась на кресле домой под любопытными взглядами односельчан. - Почему они всегда смотрят так пристально? Угадать бы? Так вот что принесла Дийсан в Велериан:  новую надежду, новое горе..."
   Совершенно в другой деревне на рубеже страны не находил себе покоя Хэриг. В который раз он обходил скотину, пытаясь её кормить, но то насыпал не то, или не столько, иногда забывал налить воды. Мирная жизнь больше не радовала Хэрига. Два дня назад ушли на войну старшие сыновья. На этот раз получив отцовское благословение.
   "Я ждал похода на царство льда и скал всю жизнь! Я убегал в леса! Потерял всех родных! Почему война началась так поздно? Почему мне нельзя уйти на неё? Альмете будет одной очень тяжело, на её руках останутся четверо детей, она их не поднимет."
   Солнце казалось крестьянину слишком жарким, всё ему опостылело. За обедом и ужином он сидел мрачный, как туча, не разговорчивый.
-  Ты должен идти в последний поход, – прошептала мужу Альмета, когда они лежали рядом на лавке. - Я продала кое-что из наших вещей и справила тебе такой же мешок, как нашим мальчикам. Тоска всё равно изгложет тебя. Я вышила шарф, не совсем умело, но пусть он хранит тебя на войне!
   Голос жены дрожал.
-  Уходи завтра, не медли, иначе мне станет только больней.
-  Аля, ты что правда меня отпускаешь?
-  Я не могу тебя удержать. Чувство, какое зовёт тебя в поход никуда не денется, оно не даст тебе жить. Я помню, как ты прибился ко мне, ты всё равно мечтал, пусть и отчаялся. Ты остался со мной, раз тебя разбили внутри, весть о войне с Вирангатом тебя собрала. Если не пойдёшь на неё, то разобьёшься снова. Иди, Хэриг, я справлюсь, дети растут быстро, они будут мне помогать, пусть и маленькие. 
-  Спасибо тебе, родная! Спасибо, что отпустила меня! 
Крестьянин беззвучно заплакал.
   "Какая она у меня! Верная, самая лучшая! И всё, всё понимает!"
   На другой день воин ушёл в поход. Проводив его, Альмета долго глядела вслед мужу. Ей было больно и страшно.
   "Создатель, пожалуйста, храни его буйную голову! Дай ему вернуться домой!"
Плача, женщина осеняла дорогу защитными знаками в надежде на лучшее.
   Но только всё это случилось потом, когда Айрик и Дийсан с друзьями бежали по Велериану, давая представления, где только могли, укрываясь от теневых и не веря, что доберутся до Дайрингара живыми.
   Сейчас в Эрге они едва нашли новое убежище в трущобе, в строении ещё более ветхом, чем предыдущее. В щелях деревянной лачуги свистел ночной холод, пахло гнилью и какими-то отбросами.
-  Мне нужно уйти, – сказал король едва за ними затворилась дверь. – Закройтесь здесь всем, чем можно и переждите ночь, я вернусь утром. 
   Дийсан поняла, Айрику хочется увидеть сестру, заветная встреча должна состояться.
   "Идти к ней опасно, трущобная ночь грозит бедой, но его нельзя останавливать."
-  Пожалуйста, поскорей возвращайся! Попроси у Сальви за меня прощения, пусть не держит зла за то, что тогда нам пришлось уйти.
-  Я вернусь и прощения попрошу.
   Айрик выскользнул в темноту под капюшоном плаща. Плащ делал короля Алкарина своим среди ночных грабителей, что выходили на тайный промысел. Ещё одна гибкая, смертельно опасная фигура, что спешит по коварным делам. Прежде, чем отправляться к сестре, король заглянул к старшему нищих, чтобы расплатиться с ним за хорошие слухи.
-  Надеюсь, ты исчезнешь из города без лишнего шума, – сказал старик, пряча деньги в грязных лохмотьях.
-  Конечно же, будет тихо, можешь в этом не сомневаться.
   В полумраке, освещённом коптящей лампой, старик не увидел улыбки посетителя. Вскоре он растворился в ночи, точно чёрная тень. Чем ближе Айрик подходил к таверне Сальви, тем тревожней билось сердце.
   "Сейчас случится долгожданная встреча!" 
Айрик никак не мог представить, какой она будет.

Продолжение здесь: http://proza.ru/2019/04/04/79