Сорок третья глава
Мир
Аврора и я сидим на кровати. Целуемся. Говорим о нас. Смотрим на улицу, через починенное окно.
На меня надета серая футболка. А так же серые, спортивные штаны. На Авроре, тёмно-синее платье, похожее на сорочку; на ногах синие, бумажные тапочки; к волосам привязана голубая лента.
Жарко, я стараюсь двигаться, как можно меньше. Кажется, даже маленькое шевеление указательного пальца, способно увеличить температуру моего тела на сотню градусов.
Мама ушла на работу, и вернётся только завтра.
Две розовые таблетки, лежат на тумбочке, в белом блюдце.
- Ты уверен? – Спросила Аврора.
Я отвечаю, да, и проглатываю одну таблетку. Затем, представляя, как это делает Аврора, проглатываю и вторую.
- Что-нибудь чувствуешь? – Спросила Аврора, ложась на кровать.
Я, устраиваясь рядом с ней, отвечаю: - Только невыносимую жару.
…
Я и не знал, на скольким был идиотом, обозвав жару невыносимой, потому что, спустя всего три минуты, она стала действительно невыносимой.
- Ты это тоже чувствуешь? – Спросил я Аврору, стягивая с себя мокрые футболку и штаны, наблюдая за тем, как комната постепенно приобретает желтоватый оттенок.
- Нет.
- Да как же нет?
Я выкинул одежду на пол. Открыл дверь и окно нараспашку и осмотрелся. Пространство вокруг стало отливать насыщенным жёлтым и оранжевым. Воздух загустел.
- Ты ничего этого не видишь? – Спросил я Аврору.
- Нет. – Говорит она.
Я, запыхавшись, словно после спортивного зала, хожу по комнате и вижу, как стены, шкафы, кровать и стол, плавятся. Пол напоминает песок на пляже в разгар лета. Тумбы, будто восковые, теряя свою форму, становятся всё меньше и меньше. Шторы, золотыми сгустками, капают на пол… Лишь Аврора не чувствует жары. И, как ни в чём не бывало, лежит на плавящейся кровати, не спуская с меня глаз.
Я резко останавливаюсь, ощутив жалящую боль на своих плечах. Провожу пальцами по спине. Вижу жёлтые, светящиеся кусочки своей кожи на подушечках пальцев. Я тоже плавлюсь…
- Не хочу расплавиться. – Говорю я испуганно.
Аврора молчит. Ждёт чего-то… Чего?!
Пот стекает по моему телу и, попадая на пол, превращается в пар, а перья слетают с меня, серым пеплом. Надо было выкинуть эти таблетки, или смыть в унитаз! Я иду к окну, еле передвигая, прилипающие к ковру, ступни. Мне бы чуть-чуть ветерка. Одного маленького дуновения, было бы достаточно!
Когда я, наконец, оказался рядом с окном, из моего рта вырвался ошарашенный стон. Здесь ещё жарче. А вид снаружи (улицы, дороги, деревья, дома), стал огромным озером жидкой лавы.
Становится больно, и противно дышать. Я закрываю, готовое уже взорваться, окно. Поворачиваюсь к Авроре. Собираюсь снова спросить, почему она такая спокойная, но замечаю, что Аврора не просто спокойная. Она не плавится. Не горит. Не изнывает от жары.
Я сажусь на кровать и беру её руки в свои.
Они такие приятные! Такие невероятно, неповторимо, восхитительно холодные!
Моя кожа сразу перестала болеть. Горячий, горклый ком в горле, пропал. За секунду отрасли новые перья.
Идиот! Почему я сразу этого не сделал?
Аврора придвинулась ко мне чуть ближе. Я понял, что она хочет поцеловать меня, и закрыв глаза, прикоснулся своими губами, к двум льдинкам её красивого, маленького ротика… Тело, на секунду, оцепенело, от удовольствия. Спина, грудь, пятки, и каждое перо моих крыльев, приятно покалывают. Рот, словно сладкий, мятный чай, ласкает нежный язык Авроры. Все мои внутренние органы, каждая капля крови, вибрируют. Желудок, будто обволакивает, сливочный бальзам. Может, это душа сейчас, захлёбывается в блаженстве? Как будто, боясь утопить её, я прекращаю целовать Аврору, и принимаюсь медленно, нехотя, открывать веки.
Раскрыв глаза полностью, я увидел Аврору такой красивой, какой она никогда ещё не была.
Похожая на изваянную изо льда скульптуру, Аврора источает голубое, как чистое озеро, и синее, как небо поздним вечером, мерцание. Её глаза – две полярные звезды. Платье и волосы, стали ультрамаринового цвета. По волосам, бровям и ресницам, словно стёрли в пыль и рассыпали, млечный путь.
Я пытаюсь сказать, что она прекрасна.
Не выходит. Не получается открыть рот.
Я отвожу от Авроры взгляд, продолжая крепко держать её за руки… Оказывается, всё это время, мы летим по открытому космосу. Вращаемся вокруг огромного шара раскалённого железа.
Каким-то образом, солнце не сжигает нас заживо. Даже не греет. Я знаю, что всё это благодаря Авроре, но не могу ей этого сказать. Она лишь, снисходительно улыбается, как будто знает обо всём, что твориться в моей голове.
Мы снова целуемся.
Я счастлив. Она тоже. Как ещё объяснить все эти слёзы, что текут из её лаз? Серебристые, солёные капельки, ведомые некоей силой, устремляются вдаль. А, преодолев несколько тысяч километров, становятся планетами.
Я глажу Аврору по волосам. По рукам, шее и лицу. Хорошо, что я не выкинул эти таблетки, и не смыл в унитаз.
Вдруг, на груди Авроры возникает червоточина. Очень быстро она заполняет собой всё пространство Авроры, превращая её в чёрную дыру с женскими очертаниями. Не успев ничего сделать или сообразить, я проваливаюсь в Аврору.
…
Моё тяжёлое дыхание, эхом разносит в разные стороны. Я стремительно падаю, находясь в каком-то тоннеле, стены которого переливаются чёрным, фиолетовым и золотым, цветами. Сквозь цвета, я вижу другие такие же тоннели, и силуэты внутри них.
Мне дико страшно первые двадцать секунд. Но, затем, я вспоминаю – это всё Аврора. Либо она. Либо нечто, созданное ею. В любом случае, бояться мне нечего, потому что, она никогда не стала бы вредить мне.
«Полёт» длиться минуту или две. По его окончании, моё тело ничком приземляется в мягкий сугроб.
Я поднимаюсь. Отряхиваюсь от снега. Холодно. Я осматриваю себя. Голый торс, ноги, руки, ступни, всё цело, что радует. И обнажено, что радует меньше. В своей жаркой комнате, я не умудрился снять с себя, только трусы. Да, одежда бы мне сейчас не помешала. От морозного ветра, дующего со всех сторон, кое-как укрывают лишь крылья.
Осмотревшись, я не смог разглядеть ничего, кроме бесконечной, белой, пустыни. И что делать дальше? Ждать Аврору здесь? Или, отправиться на её поиски?
Выбираю второе.
Солнце, что совсем недавно находилось так близко, сейчас высоко в небе, скрыто за толстым, непроницаемым, слоем серых облаков.
Без устали стучащая челюсть вот вот сотрёт в порошок все мои зубы. Я иду вперёд, наступая на снег а, иногда на шершавую, жгучую поверхность, голыми ногами. Смахиваю с глаз и носа, маленькие льдинки. Вдыхаю в руки горячий пар, и растираю его по туловищу. Разумеется, это не помогает но, что я ещё могу? Моё тело сводит от холода. Не знает, куда ему деться. И я тоже не знаю.
Прошло пару сотен метров, а может, и километров. Стали появляться лысые деревья; давно увядшая, чёрная трава, непонятно как, прорвавшаяся сквозь снег; каменные плиты. А ещё, ведущие в разные стороны, тропы. Я не решаюсь ступить ни на одну из них. Если честно, они пугают меня больше, чем холод… Тени. Всё дело в них. Они, словно призраки прошлого или будущего, безмолвно слоняются вдоль своих дорожек. Наверное, ищут жертв, таких как я.
В паре чёрных силуэтов, я узнал себя и Лизу. Ещё одна тень, напоминала Анну. Следующая, была похожа на крылатого, держащего в руках мольберт и кисть. Остальные находятся слишком далеко, чтобы я мог распознать в них что-то или кого-то.
Внезапно, далеко впереди, замелькал голубой, светящийся, силуэт. Это Аврора! Я, не теряя ни секунды, бегу к ней.
…
Пробежав пару сотен метров, а, может километров, я понял, что был прав. Хах, а разве могло быть иначе?
И вот уже холод и усталость, атакуют меня не так яростно, а на лице, рот которого обрамлён, блестящими линиями застывших слёз и соплей, появилась улыбка.
Аврора сидит на снежной глади, обнимая коленки. Её волосы морскими волнами, ниспадают на плечи. А платье, подобно воде, растеклось по снегу идеальным, синим кругом. Аврора похожа на волшебный фонтан. Из тех, что исполняют желания или дарят вечную жизнь. Надо будет попросить у неё, что-нибудь. Вдруг исполнится?
Я бросаюсь к ней, и крепко сжимаю в объятиях. Её руки такие нежные. Такие чудесно, невообразимо, пленительно тёплые!
- Ты не представляешь… - Говорю я, зарываясь в её волосы. – Не представляешь…
- Боялся, что я оставила тебя? – Гладя мою голову, спросила Аврора.
- Я бы умер.
- Ну что ты. Конечно, нет.
- Мне лучше знать. – Нервно смеюсь я. – А ты? Где ты была?
- Я была… – Задумчиво говорит Аврора. – Была… Была…
Она не находит, что ответить, и тогда я прекращаю её попытки, сказав: - Мне плевать, вообще то. Ты здесь. Разве не это главное?
Аврора ничего не говорит. И не нужно. Я зажмуриваюсь и целую её. А, когда открываю глаза, Аврора снова предстаёт передо мной в новом облике.
Её волосы и глаза, приобрели цвет лунного камня. Её кожа, словно застыла в мёде, переливается на только что появившемся в небе, солнце. Платье и губы, стали золотыми. А кончики пальцев сияют, подобно драгоценным камням.
Я забыл о морозе. О боли и страхе. Я целую руки и шею Авроры, упиваясь ей. Греясь ею. Голова закружилась от наслаждения. Каждая неправильная, злая и попросту глупая мысль, готовы испариться. Вспыхнуть, оставив в голове место лишь для любви всей моей жизни. Только для доброго и светлого. Я и сам готов вспыхнуть ради этого.
Губы этого прекрасного создания на вкус, как абрикосовый джем. Я заглядываю ей в глаза, собираюсь сказать об этом, и вижу, как из век Авроры текут янтарные слёзы. Подхватываемые ветром, они летят вверх, на небо, где становятся миллиардами звёзд.
- Ты волшебная. – Говорю я.
- Волшебства не бывает. – Отмахивается она, игриво улыбаясь. Затем поднимается со снега, потянув меня за собой.
- Тебе не холодно? – Спрашивает Аврора.
- Нет – Отвечаю.
- Хорошо.
Аврора закрывает мои глаза ладонью и целует в губы.
Спустя десять секунд, поцелуй прекращается. Аврора убирает руку с моего лица, и растворяется в воздухе… Затем я вижу, что нахожусь в комнате страха… Аврора оставила меня в комнате страха. Нарисованным мелом на чёрной стене.
…
- Аврора! – Кричу я. – Аврора! Это не смешно!
Я пытаюсь вылезти или выпрыгнуть из стены. Не выходит. Пытаюсь расколоть стену, стуча по ней кулаком. Прыгаю, подставляя плечо. Бесполезно. Никаких вмятин или трещин, на стене не появилось. Лишь белые следы мела от моих рук. Замираю на мгновение. И, глубоко дыша, успокаиваюсь.
Ещё пару мгновений спустя, я поворачиваюсь налево. Вижу разноцветные линии. Иду к ним, хочу рассмотреть поближе. (Немного радует, что в стороны я идти могу)
Оказалось, всё это – мои рисунки. Просто они плоские, поэтому сбоку кажутся линиями. Я рассматриваю замершую в воздухе, картинку, где мы с Авророй стоим на остановке. Это старый рисунок. Значит, я в хвосте коридора. Я стою ещё пару секунд, затем аккуратно прохожу дальше, стараясь не задеть нарисованных Аврору и меня. Дальше, изображение, где мы гуляем по дороге. Потом, идём по набережной. Смотрим кино. Бежим по тротуару. По полю. По коридорам больницы… Вот, Аврора спящая на цветке. Вот восьмилетняя Аврора, валяющаяся в снегу. Это крайний рисунок.
Иду в другую сторону. Так же аккуратно обходя каждое счастливое, пусть, пока ненастоящее, событие.
Добираюсь до последнего на данный момент, рисунка. Аврора на сцене в ненорбаре. Да… здесь я постарался на славу. Волосы, глаза, губы. Всё нарисовано и заштриховано, практически идеально. Особенно, это касается замерших в танце, рук. Тонкие, игривые пальцы, перетекающие в изогнутые, так и манящие к себе, кисти. Они похожи на… на маленькие крылышки.
Я улыбнулся своему рисунку. Затем услышал громкие аплодисменты. И обернувшись, оказался на настоящей сцене ненорбара. Сотни посетителей сидят за столиками, кто-то с бокалами вина в руках, кто-то со стопками. Все они восхищённо смотрят на центр сцены, где стоит Аврора. Тёмно-синее платье. Бумажные тапочки. Голубая лента в волосах… Она не сводит с меня глаз, и жестом приглашает подойти ближе.
- Так, это была шутка? – Спросил я Аврору, когда, между нами не осталось пустого пространства.
- А, тебе было смешно? – Встречно спросила Аврора.
Я только чешу затылок. Затем говорю: - Было весело.
Тут Аврора хватает меня за руку. И вместе, мы сбегаем со сцены. Покидаем бар. Несёмся мимо домов и памятников. Магазинов и парков. Сбивая с ног всё, что встаёт на пути, преодолеваем несколько улиц, проулков и дорог. Достигаем набережной, и спускаемся вниз, на пляж. Когда пят уже коснулась вода, мы резко останавливаемся, и смотрим вдаль. На плечах и руках Авроры выступили мурашки. Беззаботная улыбка пропала. Лицо побледнело, стало серьёзным. Глаза жадно смотрят на воду. А, может, на небо, что эта вода отражает.
Аврора тяжело тянет ноздрями, воздух и, кажется, снова готова заплакать…
Ей, что, грустно? Это из-за меня?
- Что значит твой взгляд? – Спрашиваю Аврору.
- Желание. – Отвечает она. – Я кое-чего хочу.
- Чего?
- Взлететь.