Творение А. В. Щусева!
К истории проектирования деревянного Мавзолея В.И. Ленина
Мавзолей Ленина на Красной площади в Москве, спроектированный А. В. Щусевым и осуществлявшийся в несколько приёмов при его самом тщательном авторском наблюдении, по праву считается великим произведением советской архитектуры.
Владимира Ильича Ленина решено было похоронить в Москве, на Красной площади, - это место было подсказано всей предшествовавшей историей шести послереволюционных лет. Общественно-политический центр Красной площади, сгруппировавшийся к тому времени на её поперечной оси, у подножия Сенатской башни Кремля, складывался на протяжении ряда этапов. В ноябре 1917 года по обеим сторонам этой башни был заложен революционный некрополь. К маю 1918 года в центре некрополя была впервые воздвигнута временная трибуна, игравшая роль своеобразного памятника; летом и осенью того же года некрополь благоустраивался, а перед башней была сделана поднятая на восемь ступеней площадка; к первой годовщине Октября В. И. Ленин открыл здесь Мемориальную доску «Павшим за мир и братство народов». В марте 1919 года он выступал на похоронах Свердлова у могилы, сделанной прямо перед Мемориальной доской. К пятилетию Октября сложившуюся симметричную композицию завершили капитальная кирпичная трибуна слева от Сенатской башни (при взгляде на Кремль) и монументальная скульптура «Рабочий» - справа от неё.
Задача, вставшая перед строителями будущего Мавзолея, была многосторонней и во всех отношениях очень сложной. Её техническая трудность определялась в первую очередь чрезвычайно сжатыми сроками, а также комплексом сложных функциональных требований и крайне неблагоприятными условиями работы (глубоко промёрзший, включающий фундаменты древних сооружений грунт, непрекращающиеся сильнейшие морозы). Материалом постройки в этих условиях могло быть только дерево.
Архитектурный проект должен был обеспечить решение всех технических задач и при этом дать выразительный образ, вписаться в окружающий архитектурный ансамбль.
Первое совещание по сооружению склепа состоялось в час ночи 24 января в Доме Союзов. Приглашённый сюда А. В. Щусев получил «задание немедленно приступить к проектированию временного Мавзолея на Красной площади». Обращение к Щусеву не было случайным – оно свидетельствовало о его большом профессиональном и общественном авторитете.
Приступив к эскизированию немедленно, Щусев пригласил для обмена мнениями своих ближайших сотрудников по Московскому архитектурному обществу: Л. А. Веснина – заместителя председателя, и П. И. Антипова – секретаря МАО. К утру эскизы были готовы и одобрены, а сооружение склепа санкционировано принятым в 11 часов дня решением Президиума ЦИК СССР:
«1. Гроб с телом Владимира Ильича сохранить в склепе, сделав последний доступным для посещения.
2. Склеп соорудить у Кремлёвской стены на Красной площади среди братских могил борцов Октябрьской революции».
Комиссия ЦИК СССР по организации похорон (с 28 марта 1924 года – Комиссия по увековечению памяти В. И. Ленина) организовала отдельную Комиссию по устройству склепа, в которую вошли В. Д. Бонч-Бруевич, Н. В. Цивцивадзе и др. Сразу же собравшаяся на совещание Комиссия по устройству склепа ознакомилась с эскизами Щусева и наметила план дальнейших действий. В частности, Щусеву было поручено к 22 часам 24 января «приготовить эскизы и чертежи проектируемого склепа, а специалистам МКХ – календарный план его сооружения». Подвозку материалов и земляные работы следовало начать немедленно. Это совещание завершилось в 13 часов 24 января.
В тот же день Щусев сам выбрал конкретное место на Красной площади – на 25 метров впереди Сенатской башни «между известным памятником «Рабочий» и каменной трибуной» - и произвёл разбивку плана в натуре.
Проект был окончен к 23 часам, а детали и шаблоны следовало выполнить к 6 часам утра 25 января. Таким образом, в течение суток 24 января Щусев провёл и завершил первый и творчески важнейший этап проектирования.
По свидетельству самого Щусева, он стремился опереться в решении своей темы на исторический опыт архитектуры – не на какой-либо конкретный пример, а на проверенный временем приём постановки идейно и образно значительного, но небольшого по размерам сооружения на фоне высокой застройки. Другая традиция, на которую опирался Щусев, сложилась в монументальной пропаганде: здесь советское искусство накопило опыт сооружения временных памятников, сочетания их с окружающей средой, приёмы декорирования архитектурных форм полотнищами стягов и плакатов.
Сооружение, которое было поручено спроектировать Щусеву, именовалось склепом, но уже в первые дни работы наряду с этим наименованием появляется слово мавзолей. Вероятнее всего, оно исходило от самого Щусева, который, например, 25 января в беседе с корреспондентом «Вечерней Москвы» сказал: «Основанием для сооружения мавзолея является куб – символ вечности».
Впервые произнесённые здесь и неоднократно повторявшиеся потом слова о «кубе» могут показаться несколько неожиданными: предполагавшееся сооружение – увенчанный вертикалью прямоугольный блок, к которому примыкают крылья – только очень приблизительно может быть обозначено как куб. В тот же день «Рабочая Москва» характеризовала возводящуюся постройку как «резко усечённую пирамиду», что тоже не соответствовало первым газетным сообщениям о проекте.
Дело объясняется тем, что совершенно невероятные трудности, с которыми столкнулись при земляных, а затем и плотничных работах, несмотря на перенесение намеченного срока похорон с 26 на 27 января, поставили под угрозу своевременное завершение строительства. Видимо, уже к ночи на 25 января созрело решение максимально упростить проект. В 14 часов 25 января Комиссия ЦИК санкционировала упрощение. Было решено на полтора метра уменьшить глубину котлована, «отменить постройку колонны и вместо двух входов закончить лишь один». Комиссия пошла «на упрощение работы с тем, чтобы внешняя часть склепа была отделана полностью», т.е. чтобы постройка ни в коем случае не выглядела незавершённой в строительном отношении.
На полях утверждённого проекта появился маленький набросок, на котором три ступени центрального объёма увенчаны вместо мачты кубом с эмблемой серпа и молота.
Рабочий проект склепа, датированный 25 января, уже отразил намеченные упрощения. В нём действительно доминирующим стал объём, который условно можно характеризовать как куб, а превратившийся в венчание трёхступенный цоколь для колонны дал возможность видеть во всём центральном объёме «резко усечённую пирамиду». Об изменении проекта информировала печать: «Некоторая задержка с производством земельных работ, по-видимому, отразится на общем ходе работ по сооружению склепа. Если это случится, то проектированная установка над средней частью сооружения четырёх колонн под общим перекрытием будет отложена».
Однако упрощение проекта на данной стадии, по всей вероятности, делало технически неосуществимым намеченную установку значительной вертикальной конструкции и позднее: на исполнительном чертеже 25 января в верхней плите запроектировано устройство восьми расположенных кольцом гнёзд, которые могли быть нужны только для укрепления в них позднее столбов восьмиколонной ротонды.
Работы велись круглосуточно. К 3 часам ночи 27 января была завершена наружная обшивка стен, а в девятом часу утра – наружная окраска и внутренняя декорировка.
В половине десятого на площадь вступила похоронная процессия. Гроб с телом Владимира Ильича был установлен на специальном высоком помосте перед склепом. Час за часом перед ним сменялся почётный караул, и всё новые колонны трудящихся подходили проститься со своим вождём. В 16 часов под салют артиллерии и гудков фабрик, заводов и транспорта по всей стране гроб был внесён внутрь склепа.
Внешний вид склепа соответствовал исполнительному проекту. Его общая высота составляла около 5,5 м. Наружные поверхности были окрашены в тёмно-серый цвет, на котором выделялись чёрные накладные буквы надписи «ЛЕНИН». Обшивка из досок имела разный рисунок: центральный объём был обшит «в ёлку», ступени над ним – горизонтально, боковые крылья – вертикально. Ступенчатый верх постройки был использован для установки высокой пирамиды из венков. Рисунки, изображающие первый временный Мавзолей В. И. Ленина, были в те же дни опубликованы в ряде газет и журналов.
Композиционная незавершённость сооружения была очевидна. Интенсивно продолжались работы по достройке склепа и отделке интерьера. Силой объективных обстоятельств Щусев оказался в очень ответственном творчески и морально положении: связанный формами осуществлённой постройки, он должен был найти ей достойное композиционное разрешение. Чрезвычайно напряжённая творческая работа мысли и чувств архитектора не ограничилась последними числами января. Фактически она продолжалась ещё более месяца, после чего сменилась не менее напряжённой двухмесячной работой по осуществлению Мавзолея к 1 мая 1924 года.
А пока, на рубеже января и февраля, Щусев стремился лишь усилить декоративную выразительность выстроенного склепа, обогатить его силуэт. О новом проекте сразу же информировали газеты: «Внешний вид склепа значительно изменится сооружением на его вершине мощной колоннады, заканчивающейся двумя пятиконечными звёздами… Окраска склепа… будет изменена». «На главном кубе должно быть устроено 10 колонн». «Весь фасад главного куба и входов будет обделан деревянной обшивкой, рустами тонкой работы». Общая высота намечалась около 8,5 метров. Новый проект, однако, во многом уступал первоначальному: десятиколонная ротонда диаметром всего около трёх метров, дробно расчленённый антаблемент и декоративный руст измельчали масштаб, не придавали сооружению монументальности, невыигрышно выявляли имитацию каменных форм из дерева.
Но если Щусев в это время был связан формами реализованной постройки, то развернувшаяся всенародная дискуссия об увековечении памяти Ленина (в которой Щусев также участвовал) ставили вопрос широко и свободно. С 29 января в работу Комиссии по увековечению памяти В.И. Ленина активно включился Л. Б. Красин. Тесное повседневное сотрудничество с Красиным, одним из ближайших соратников Ленина, широко образованным инженером, оказалось по-настоящему плодотворным для Щусева. Красин разглядел такие черты: уже осуществлённого сооружения, которые, по его мнению, могли быть развиты при дальнейшем проектировании. Красин выдвинул (а затем неоднократно конкретизировал и пропагандировал) развёрнутую, рассчитанную на долгий срок программу сооружения архитектурных и скульптурных памятников Ленина. Он подробно говорил о том, какими он представляет себе архитектурные формы гробницы Ленина, и легко заметить, что он опирался при этом на некоторые черты уже стоявшего на Красной площади склепа, домысливая и развивая их. Красин советовал не увеличивать значительно размеров надземной части, а развивать её вглубь; подметив в осуществлённом Мавзолее различные вариации сочетания объёмов разной высоты, он рекомендовал «надземную… часть строить в виде системы сравнительно плоских лестниц, плит, площадок и переходов». Красин предлагал не делать скульптурных украшений, в качестве материала будущего Мавзолея выбрать красный или серый гранит, на фасаде сохранить единственную надпись: «ЛЕНИН». Из опыта монументальной пропаганды Красин заимствовал предложение сочетать гробницу с трибуной – мысль, которая, в конечном счете, оказалась ключевой для формирования идейного образа Мавзолея.
Наружная отделка Мавзолея по проекту, утверждённому до 3 февраля, должна была завершаться к 21 числу. Однако уже 14 февраля Комиссия ЦИК рассматривала новый проект, который «значительно расширяет вестибюль перед лестницами в склеп, что даёт возможность обработать склеп с фасада в виде сплошной стены, придающей монументальность всему сооружению. На фасаде и в центре сооружения будут надписи: «Ленин», а по боковым стенам – даты рождения и кончины. Центральная часть сооружения увеличивается декоративной надстройкой. С внешней стороны склеп будет обшит деревом, крышка покрыта медью».
Трудно сказать, относятся ли какие-либо из сохранившихся графических материалов именно к этому проекту, однако имеется много предшествующих ему эскизов Мавзолея сегодня бросаются в глаза две особенности: во-первых, Щусев уже не чувствует себя тесно связанным формой осуществлённого склепа и эскизирует свободно и очень многообразно; во-вторых, в совершенно разных, несходных между собой набросках появляются и отрабатываются отдельные черты, которые войдут позднее в композицию выстроенного деревянного (а потом и каменного) Мавзолея.
В истории советской архитектуры неоднократно и по-разному освещался вопрос о переводе в 1929-1930 годах форм деревянного Мавзолея в каменные. Проектные материалы 1924 года вносят в этот вопрос интересное уточнение: вся середина февраля, когда потребность завершения первоначального склепа сменилась задачей создать временное, но более крупное новое сооружение, была также использована Щусевым и членами Комиссии ЦИК для предварительной подготовки к предстоящему проектированию и строительству каменного сооружения. В эскизах этой поры Щусев временно как бы не принимал в расчёт конкретные свойства материала, а искал, прежде всего, монументальный образ.
Не удивительно, что Мавзолей выходил похожим на каменный. Это были принципиальные творческие заявки на будущее: проектируя деревянный Мавзолей, Щусев заранее думал и о каменном.
Характерно, что как раз в эти дни поднимались многие вопросы, связанные со строительством каменного Мавзолея: всенародная дискуссия обсуждала его тип и характер, высказывались суждения о будущем конкурсе, обсуждалась техническая проблема замены временного сооружения капитальным без нарушения его функционального режима.
В связь с этими обстоятельствами можно поставить и следующий факт, который по времени должен быть отнесён к третьей неделе февраля (печать информировала о нём в начале марта): «Комиссией ЦИК СССР по устройству похорон был объявлен конкурс на отделку Мавзолея. Было подано несколько проектов, из которых в настоящее время утверждён один, принадлежащий академику Щусеву». Упомянутый конкурс мог быть лишь очень кратким, чисто рабочим, выясняющим самые общие идеи приглашённых участников относительно образа Мавзолея (видимо, к этому конкурсу относится клаузурный набросок Руднева и выполненный на трёх крошечных кальках проект Шехтеля). Сроком окончания конкурса предположительно можно считать 20 февраля, так как на следующий день, по докладам Красина и Цивцивадзе, Комиссия ЦИК утвердила «представленный А. В. Щусевым проект (в окончательном варианте)». 22 февраля, когда в Мавзолее были окончены «внутренние работы», объявили конкурс на саркофаг.
Утверждая «окончательный вариант» проекта, Комиссия ЦИК предложила внести в него некоторые изменения: «1) уничтожить барельеф с тем, чтобы впоследствии заменить его подобающим сюжетом; 2) верхнюю колоннаду заменить верхом в виде усечённой пирамиды. Большой чертёж в красках и перспективу представить к понедельнику 25-го сего февраля». Сам этот проект сегодня тоже неизвестен. Различные варианты колоннады и особенно усечённой пирамиды имеются на многих эскизах…
Новый вариант проекта 26 февраля был принят Комиссией ЦИК к строительству. И, хотя мы не знаем точно проектов, которые рассматривались 14 и 21 февраля, можно утверждать, что только к этому проекту полностью определился напряжённо искавшийся Щусевым архитектурный образ. В официальном документе это зафиксировано так: «Верхушка мавзолея принята в виде ступенчатой усеченной пирамиды на 15 колонках». Сам Щусев в те дни подытожил результаты своих исканий в следующих словах: «Мавзолей, хотя и деревянный, временного характера, но предназначенный для могилы Ленина на Красной площади, - потребовал для своей композиции напряжённого внимания со стороны типа, так и со стороны формы сооружения… Общая форма была принята, как форма усечённой пирамиды, верх которой в виде гробовой крышки, приподнят на небольших деревянных стойках чёрного цвета. Этот мотив даёт завершение объёму всего сооружения, аллегорически выражая идею увенчания в виде колоннады».
Утверждение проекта не было окончанием процесса проектирования для Щусева. «Дать дереву монументальные формы и при этом не перейти в бутафорию – это была задача настоящего мавзолея» - говорил он. Поэтому, переходя от ряда промежуточных эскизов к реальному проекту, Щусев не стал имитировать каменные формы, а откровенно перевёл их на язык, присущий дереву.
В результате на этой стадии проекта ощущение «деревянности» будущей постройки стало максимальным и кое в чём нежелательным: принятая пластика и фактура обшивки (с частичным вынесением каркаса наружу) обедняли выразительную пластику большой архитектурной формы, лишали её монументальности.
Поэтому при переходе к техническому проекту основное внимание Щусева сосредоточилось на пластических, ритмических и цветовых качествах обшивки. При этом он многообразно и изобразительно использовал приёмы, органичные для дерева. Обшивка стала по глубине трёхслойной, а значительная толщина досок не только выявилась, но и стала восприниматься как выразительное тектоническое и пластическое качество. «Уступчатая», по выражению Щусева, обшивка развивала общую композиционную тему, частый вертикальный ритм основания усиливал впечатление крепости, монументальности. Наконец, очень важное значение для композиции Мавзолея в целом имело сопоставление в разных элементах обшивки красновато-коричневого и чёрного цветов при сохранении в обоих случаях природной текстуры дерева.
Помимо характера обшивки обращает внимание ещё одно важное различие между утверждённым и техническими: на первом из них, теснее накрывавшем первоначальный склеп, трибунами служили только боковые лестницы; на втором, благодаря некоторому увеличению габаритов постройки, трибуны стали достаточно высокими и просторными. (Попутно появилась раскреповка углов, сохранившаяся частично и в каменном Мавзолее).
Архитектурно-художественный образ, созданный Щусевым, был совершенно оригинальным. Обладая способностью к относительно свободному дальнейшему развитию (что выявилось и при доработке деревянного Мавзолея, и при проектировании каменного), он в основе как раз отличался неповторимостью и цельностью. Единая архитектурная тема – постепенного, «ступенчатого» роста масс – пронизывала всю композицию как цельный организм, вносила в неё сложную и многообразную динамику, кульминационно разрешаясь через отрыв взнесённых короткими столбами портика верхних ступеней пирамиды от стоящего на земле массива.
Дверь по центру глухого объёма и портик, как бы посылающий внутрь верхний свет, говорят зрителю о наличии там совершенно особого пространства, одновременно изолированного и связанного с внешним миром. Наружные трибуны тоже выявляют эту связь внутреннего и внешнего, делают почти зримой идейную основу образа.
В композиционном отношении сочетание той и другой функции Мавзолея – главенства пространства, помещённого глубоко внутри, и использование его наружного объёма во время важнейших торжественных актов общественной жизни – усиливают наше восприятие Красной площади как огромного открытого парадного зала, в котором основная застройка ограждает пространство, а Мавзолей является центральным элементом «интерьера». Особое положение Мавзолея в архитектуре площади подчёркнуто характером обработки его поверхностей – тщательной, почти «нежной», рассчитанной на близкое восприятие.
Имея перед собой ответственейшую идейно-политическую и архитектурно-градостроительную задачу, Щусев в своих композиционных исканиях опирался на полученное задание, на городскую ситуацию, на опыт истории архитектуры, на рекомендации членов Комиссии ЦИК СССР и ход всенародной дискуссии об увековечении памяти Владимира Ильича Ленина. Всё это оказало архитектору неоценимую помощь. Но как конкретное замечательное произведение архитектурного искусства Мавзолей Ленина является результатом творческого труда архитектора Щусева, его таланта и мастерства. Сохранившиеся графические и печатные материалы дали нам возможность заглянуть в его творческую лабораторию.