Предыдущая глава:http://proza.ru/2019/05/30/339
Геннадий не понимал почему старший Грей торопится завершить, как тот выразился «дело», почему и куда он так торопится. Не понимал он и друга, почему тот не рассказал ему всё, ведь на кону его жизнь. Почему сослался на какую-то тайну, которую открывать не имеет права даже единственному другу?
Красавин не просто чувствовал, что дело очень серьёзное - возможно на кону была не только жизнь Игоря, но нечто большее. Это и не давало ему покоя - он не любил работать в тёмную, и если бы на месте Игоря был кто-то другой, наверняка, бы помогать отказался.
Конечно Геннадий кое-что уже знал,кое о чём догадывался, но, видимо, не знал самого главного, и поэтому картина распадалась на составляющие части, на первый взгляд не имеющие ничего общего, соединить которые было невозможно. Это и ставило Красавина в тупик, это и делало его расследование почти бессмысленным.
Игорь сказал ему: -«Это не моя тайна». А чья? Ну, не Веника же с Игорем №2?
По пьяни Грей старший выболтал всё, что было можно и чего нельзя, но видимо, в загашнике оставил самое главное, о чём говорить было нельзя даже под страхом смерти.
Сначала Геннадий не поверил в то, что наплёл ему Грей старший: какой-то параллельный мир, какой-то «Улей», какое-то «идеальное общество». Он подумал, что это просто пьяный бред, но молчание Игоря навело на подозрение, что в этом что-то есть. Только сейчас сомнения нужно было отбросить: события выходили на финишную прямую.
Красавин смотрел на город из окна такси и, казалось, не видел ни его неповторимой очаровательности, ни знакомых до боли зелёных двориков, ни жителей, которые раньше казались ему почти родными. Казалось, что он был где-то глубоко в себе, блуждая в лабиринтах мыслей, в лабиринтах уже прожитых им ситуаций. Данная ситуация не подходила не под одну.
Он ехал за маршруткой под номером 21, на которую сел Игорь, думал свою думу, не забывая зорко посматривать по сторонам. Высматривал, конечно, папашу Грея с сынком — вдруг они появятся где-то рядом. Геннадий понимал, что на людях никто из них нападать на друга не станет — нападение должно произойти где-то в безлюдном месте: в сквере, в переходе, в подворотне дома, но ухо всё же нужно держать востро.
Геннадий прокручивал в голове предстоящие события. Казалось, что он всё предусмотрел, но мало ли что может всплыть в самый последний момент.
Красавин довёл Игоря до самой клиники, как они и договаривались с ним, и не увидев ничего подозрительного, облегчённо выдохнул. Потом он позвонил Василию и попросил подъехать за квартал от клиники. Когда Василий подъехал к месту, они доехали до места назначения и припарковались в укромном месте, из которого удобно было наблюдать и за самой клиникой, и за подъездом к ней.
Внедрение прошло незаметно, а главное вовремя: спустя несколько минут появились и папаша с сынком. Невооружённым глазом ощущалась нервозность в их поведении: через каждые 10-15 минут они меняли место своего расположения, не пересекаясь ни разу друг с другом.
-Думаете, что просчитали всё до мелочей? - мысленно усмехнулся Красавин. - А вот сейчас мы вас проверим.
Он позвонил Игорю и попросил выйти на крыльцо клиники буквально на пару-тройку секунд, чтобы проверить реакцию Греев.
Через пару минут Игорь вышел на крыльцо, делая вид, что звонит по телефону, но уходить почему-то не собирался. Греи начали подтягиваться к нему, как змеи под гипнозом.
Геннадий позвонил другу и почти закричал в трубку:
-Уходи немедленно! Ты уже на мушке!
И тот быстрым шагом вошёл в фойе.
Папаша и Грей младший отошли на прежние позиции.
Василий внимательно наблюдал за происходящим и на его лбу время от времени появлялась глубокая морщина — он начал понимать, что его новый друг занимается серьёзным делом, но расспрашивать о чём-нибудь посчитал сейчас преждевременно.
А Красавин заметно волновался: Игорь отошёл от плана, который они наметили сегодня утром. Он боялся, что друг специально ведёт себя так, стараясь спровоцировать «родственников».
Это подозрение вполне оправдалось по окончанию рабочего дня. Игорь позвонил Красавину и сказал:
-Я выхожу!
-Подожди немного, - отреагировал Геннадий. - Сейчас подъеду к заднему входу.
-Я уже вышел, - ответил Игорь и появился на крыльце центрального входа.
Красавин кричал в отключившийся уже телефон: - «Стоять!», а Игорь широким шагом спускался вниз по ступеням по направлению к неширокой аллее, обрамлённой шикарными кустами жасмина. В любой момент из кустов мог выскочить кто-нибудь из Греев и нанести ему удар в спину.
Геннадий ринулся к другу, чтобы в случае опасности прикрыть его. Он не видел, что за спиной вынырнул старший Грей, намереваясь ударить его ножом.
Василий нажал на сигнал, пытаясь предупредить о нападении понравившегося ему парня, и Красавин резко повернулся на звук. В этот же момент нож Грея старшего распорол его пиджак и чиркнул по рёбрам, вспарывая кожу и мышцы.
Резким ударом в лицо Геннадий сбил папашу с ног, а младший в это время уже заносил фомку, намереваясь опустить её на голову Игоря.
Геннадий выхватил пистолет, и не целясь выстрелил в поднятую руку. Грей младший заорал и, выронив фомку на свою голову, рухнул вниз.
Старший Грей тем временем попытался подняться, но подоспевший Василий сильным ударом пригвоздил его к земле.
Геннадий вызвал наряд и скорую помощь. Его бок кровоточил, а это было совсем некстати — предстояло ещё давать объяснение произошедшему по горячим следам, чтобы их всех не отправили в КПЗ, вместе с преступниками.
Наряд приехал сравнительно быстро. Старшим в наряде был хороший знакомый Красавина, с которым они бок о бок проработали три года.
Выслушав Геннадия, он приказал на обоих Греев надеть наручники и отвезти уже в знакомое им отделение.
-Только не вздумайте сажать их в одну камеру! - сказал на дорожку Геннадий. - Один раз младший Грей уже сбегал оттуда, не без помощи своего папаши.
Младший Грей вёл себя, как волчонок: огрызался, скалил зубы, пытался косить под сумасшедшего. Папаша смотрел на всех свысока, пытаясь своим пренебрежением показать, что он «белая кость» и с плебеями общаться не намерен.
Ни то, ни другое не возымело действия: их запихали в милицейский уазик и увезли, а Игорь заставил друга лечь на операционный стол, ведь ехать со скорой тот отказался.
Красавину повезло: разрез был хоть и основательный, но неглубокий.
Он умудрился ещё и шутить:
-Заживёт, как на собаке! И не через такое проходили. Главное, что папаша с сынком теперь сядут.
И тут же переключился на Игоря:
-Какого ты попёрся через центральный вход?! Мы же договаривались через задний.
-А такого, - ответил на его претензии тот. - что они сейчас не сидели бы в «чёрном воронке», а были на свободе. И кто знает где бы они подкарауливали меня в следующий раз. Вечно бегать нельзя: как верёвочке не виться, а концу быть.
-Скажи спасибо Василию, - криво усмехнулся Геннадий. - Если бы ни его помощь, кто знает чем бы твоя авантюра закончилась.
Василий подал голос:
-А я чего? Я ничего! Моя заслуга невелика: увидел опасность — просигналил. А папашу приложил из солидарности: обидно будет, что сынку досталось больше, чем ему.
-Да ты юморист, Вася! - засмеялся в ответ Красавин.
-Есть маленько, - улыбнулся Василий. - Давно понял, что дело вовсе не в любовнике и не в его папаше, а в докторе — так на этих двух похожем.
-Давно догадался? - поинтересовался Геннадий.
-Как только увидел молодого человека, как две капли похожего на того, за кем мы следили, - ответил Василий.
-Мне бы такого понимающего помощника! - восхитился Красавин.
-Так в чём дело? - отреагировал Корнеев.
-Дело за малым, - улыбнулся следователь. - За юридическим образованием.
-Третий курс заочного юридического в Москве подойдёт? - поинтересовался Василий.
Красавин достал из кармана свою визитку, протянул её водителю со словами:
-Надумаешь — приходи. Буду рад помочь трудоустроиться.
Игорь надеялся на то, что через день-другой всё, что произошло с ним, станет известно в «Терме», и его заберут, но прошла неделя а оттуда не было никаких известий. Даже Настя не звонила, хотя и обещала.
Игорь ломал голову, почему о нём забыли, но потом решил, что его решили оставить на земле за ненадобностью.
Час «Ч» неумолимо приближался. Землю начало потряхивать, как в лихорадке, но никто не обращал на это внимание. Все жили своей повседневной жизнью: куда-то спешили, ели, спали, работали, развлекались, любили и ненавидели — никто не догадывался, что их дни сочтены.
Повсюду начали пропадать люди: уходили на работу, в магазин, по делам, на прогулку, а назад уже не возвращались.
Игорь понимал куда они исчезают: их забирали в «Терму», и теперь они занимали подготовленные для них места. А ему там, как видно, места не было. «Терма» лишила его всех дорогих ему людей, и он не знал, что с этим делать. Было горько осознавать, что все его родные женщины там — бабушка, мама, тётушка Поли, сестрёнка, Настенька, только он там не нужен.
Такое страшное слово: не нужен. Словно он напрасно появился на свет. Ещё обиднее было то, что «Терма» сама же произвела его, и сама же его отвергла.
Как он жил эту неделю, Игорь даже вспоминать не хотел - жил, как в бреду. Старался не думать ни о чём, забыть, но мысли вновь и вновь возвращали его в то время, когда он был в «Терме». Он вспоминал как был недоволен этим, как воротил нос, мысленно подтрунивая над её жителями. Игорь жалел о том, что так и не поговорил по душам с матерью — даже выслушать её не захотел. Сейчас он не понимал, как мог быть таким чёрствым и жестоким
Мысли Игоря были беспокойные, чёрные. Он даже понятия не имел, что ожидать ему, что ожидать тем, кого не избрали, кто остаётся на земле.
Он с головой ушёл в работу, мало спать, забывал поесть, много ходил пешком, изматывая себя.
Красавин смотрел на него и удивлялся.
-Что с тобой происходит, дружище? - интересовался он. - Ты работаешь на износ, словно потерял интерес к жизни. Похудел вон как - костюм болтается, как на вешалке. Я не понимаю тебя в последнее время. Сейчас тебе никто не угрожает: за Греев взялись основательно. Много чего про этих двоих открылось: сидеть им - не пересидеть.
Что мог ответить Игорь другу, сбивавшемуся с ног в поисках пропавших людей? Что человечество доживает свои последние дни? Это было бы слишком жестоко. Лучше ему не знать ничего. Поэтому и отвечал каждый раз другу:
-Ничего не происходит. Просто работы много. Ты тоже, как я погляжу, с ног сбиваешься.
-Ты прав, Сойер, работы невпроворот... Что-то происходит вокруг нас, а что — никак не пойму.
Но, когда Красавин тоже пропал, Игорь запаниковал основательно. К нему в клинику приехал Василий, который теперь работал вместе с Геннадием, и рассказал, что вечером отвёз его домой, утром, как договаривались заехал за ним, но оказалось, что он дома так и не появился.
-Там столько слёз, - рассказывал Василий, - что я еле-еле успокоил мать и сестру Петровича... Может ты знаешь что об этом? Он тебе вчера вечером не звонил, не говорил о своих планах? Что-то я волнуюсь за него.
Продолжение:http://proza.ru/2019/05/31/478