Сергеев В. С. стр. 208-301

208
РАЗДЕЛ ЧЕТВЕРТЫЙ

РАСЦВЕТ ГРЕЧЕСКИХ ПОЛИСОВ
ГЛАВА IX

ГРЕКО-ПЕРСИДСКИЕ ВОИНЫ
В конце VI в. до н. э. в Афинах были ликвидированы пережитки родового строя и ниспровергнута власть родовой аристократии. Следующий, V век, открылся греко-персидскими войнами (500—449 гг.), имевшими огромное историческое значение. Греческая политическая система и греческое войско в этих войнах блестяще оправдали себя. Противником греков в этой войне было персидское государство.

1. Персия при Ахеменидах
Персидская держава Ахеменидов образовалась в VI в. до н. э. Основателем ее считается Кир Старший. Возглавив большое объединение воинственных персидских племен, Кир около 550 г. завоевал Мидию, которая перестала существовать как независимое государство и вошла в состав государства персов. С покорения Мидии начинается быстрый рост персидской державы. Персы подчиняют Армению, Каппадокию, завоевывают всю Малую Азию, в том числе лидийское государство.

Расширяя границы своей державы дальше на восток, Кир в 538 г. вступил в Вавилон и был объявлен царем Вавилонии. Финикийские города на средиземноморском побережье Передней Азии покорились ему без борьбы. Огромная территория от побережий Средиземного моря до берегов Инда, населенная различными племенами и народностями, оказалась под властью персов. Кир готовился предпринять поход на Египет, но в борьбе на северных границах своего царства с племенами саков и массагетов, населявших прилегающую с востока к Каспийскому морю область Средней Азии, потерпел поражение и был убит.

Завоевал Египет преемник Кира — Камбиз (529—522 гг.). В битве при Пелузии (525 г.) он наголову разбил войска по-

209
следнего египетского фараона Псамметиха III и осадил Мемфис. После падения Мемфиса Египет вошел в состав персидской державы. Дальнейшее сопротивление египетского населения было подавлено силой оружия.

После смерти Камбиза в Персии началась острая династическая борьба, сопровождавшаяся восстаниями в ряде подвластных персам областей. Победителем в этой борьбе вышел Дарий I, сын Гистаспа (521—485 гг.). Дарию удалось подавить восстание, упрочить свою власть и еще больше расширить персидские владения. В годы его правления завершается формирование структуры персидской державы.

Верховная, неограниченная власть принадлежала в персидском государстве царю. Он считался сыном Ормузда — главного божества персов. Царский дворец, наводненный придворными и слугами царя, был центром управления государством. Чтобы придать царской власти внешний блеск и великолепие, при дворе персидских царей был установлен пышный этикет. Персидские цари носили роскошные пурпурные одежды, головы их украшали золотые тиары. Цари редко показывались своим подданным, и в таких случаях те должны были приветствовать их земными поклонами. Только шесть знатнейших персов обладали правом входить к царю без доклада. Десятитысячный отряд отборных персидских воинов, называвшийся отрядом «бессмертных», охранял царя и сопровождал его во время походов. «Бессмертными» они назывались потому, что, если один из воинов этого отряда погибал, на его место сразу же становился другой, так что численность отряда «бессмертных» всегда оставалась неизменной. Из среды окружавшей их придворной знати персидские цари выбирали своих советников, назначали наместников, полководцев и чиновников.

При Дарии I была проведена крупная административная реформа, призванная упорядочить систему государственного управления, контроля и сбора налогов. Вся территория персидской державы была разделена на 20 отдельных областей — сатрапий. Во главе каждой из них был поставлен царский наместник — сатрап. Он должен был держать в повиновении население вверенной ему области, вершить суд, следить за раскладкой и сбором налогов, выполнением натуральных повинностей. В обязанность сатрапов входило также наблюдение за торговлей, состоянием дорог, каналов, плотин и т. д. Чтобы усилить контроль над наместниками и поставить их в большую зависимость от центрального правительства, военная власть в сатрапиях была отделена от административной и передана особым военачальникам. Для надзора и за сатрапом и за военачальником в каждую область назначался «царский писец». Он получал приказы непосредственно от царя и передавал их военачальнику и сатрапу. «Царский писец» обязан был также

210
доносить царю обо всем, что происходило в области и при дворе наместника. Для тайного наблюдения за сатрапами, военачальниками и «царскими писцами» существовал целый штат шпионов, называвшихся «ушами царя».

Центрами, куда сходились все нити этой сложной системы государственного управления, были Персеполь и Сузы— столицы государства и резиденции персидского царя.

Сеть дорог связывала отдельные части персидского государства друг с другом, что облегчало быструю переброску войск из центров на периферию и передачу донесений. Наибольшее значение имела «царская дорога», соединявшая Сузы, Сарды и Эфес. Через каждые 20—30 километров на этой дороге находились особые станции — там всегда были наготове курьеры и свежие лошади. Важные донесения передавались эстафетой от станции к станции. По словам Геродота, донесение из Сард в Сузы доставлялось за шесть дней.

Хорошие дороги и безопасность передвижения способствовали развитию торговли. Для облегчения обмена Дарий I ввел золотую монету, так называемый, дарик. Чеканка золотой монеты была исключительной привилегией царя. Серебряную монету выпускали сатрапы. Медную монету имели право чеканить даже отдельные города.

При Дарии I окончательно оформилась и персидская военная организация. Ядром армии были персы, мидияне и другие народности Иранского плоскогорья. Большое значение имел отряд царских телохранителей. Остальное войско формировалось из набранных в сатрапиях отрядов, состоявших из жителей покоренных персами областей. В этих отрядах воины различных племен и народностей сохраняли привычное для них вооружение и применяли свои специфические приемы боя. Таким образом, по своему составу и вооружению персидская армия была весьма неоднородна. Подавляющую часть пехоты составляли легковооруженные стрелки из луков. Персидская конница также была вооружена луками, короткими мечами и копьями. Тела персидских воинов были защищены чешуйчатыми панцирями и небольшими щитами. Сражение обычно начиналось с атаки пехоты, засыпавшей врага градом стрел, и завершалось выступлением персидской конницы против уже деморализованного противника.

В персидских войсках применялись и боевые колесницы, снабженные особыми серпами, приводимыми в движение вращением колес. Такими серпами можно было перерубить пополам воина в тяжелом вооружении.

Флот персидского царя состоял из кораблей, поставлявшихся финикийцами и подвластными персам малоазийскими греками.

211
В экономическом отношении Персия также представляла чрезвычайно пеструю картину. На необъятных пространствах персидской державы существовали разнообразные отрасли сельского хозяйства: садово-огородная (Вавилония, Северная Сирия, Палестина), зерновая (Египет) и скотоводство, в особенности коневодство в горных и степных частях (Туркестан и Аравия). В большей части персидского царства преобладало мелкое хозяйство. Наряду с полусвободными и свободными земледельцами в Персии, как и вообще на Востоке, было много рабов — пастухов, рабочих на садово-огородных плантациях и ремесленников. Земледельцы платили натуральный оброк, работали на постройке дорог, мостов, крепостей, рыли каналы и отправляли транспортную повинность по перевозке войск, всякого рода грузов и т. д. Тяжесть повинностей возрастала по мере активизации и усложнения внешней политики государства.

Особенно разорительна для подвластных персам областей была откупная система, т. е. отдача сбора налогов на откуп объединениям откупщиков.

В царских канцеляриях было точно вычислено, что, в каком размере и когда следует брать с каждой сатрапии. Подати уплачивались натурой и деньгами. Золото и серебро хранилось в царских дворцах, в сокровищницах. Металл расплавляли, вливали в глиняные сосуды, где он застывал, а потом снимали глиняную оболочку. Всякий раз, когда требовались средства на покрытие государственных расходов, царь приказывал отрубать необходимое количество золота или серебра. Натуральные подати были чрезвычайно разнообразны: от хлеба, фруктов и прекрасных белых коней до золотых и серебряных сосудов. Так, например, Каппадокия, кроме уплаты денежного налога, поставляла 1500 лошадей, две тысячи мулов, 50 тысяч овец, Лидия — вдвое больше и т. д. Тяжелые повинности и налоги вызывали недовольство населения.

В целом персидская держава Ахеменидов представляла собой типичное для той эпохи древневосточное государство. Отдельные части этого огромного государства, населенные племенами и народностями, говорившими на различных языках и находившимися на разных уровнях исторического развития, были весьма мало связаны друг с другом. При таких условиях государственная централизация, осуществляемая при помощи оружия и мер административного воздействия, не находила себе экономического оправдания и была скорее кажущейся, чем действительной. Население подвластных персам областей постоянно восставало, отдельные же сатрапы, несмотря на принимаемые центральным правительством меры, чувствовали себя достаточно самостоятельными и не всегда выполняли волю персидского царя и его советников.

212
2. Начало греко-персидских войн
До завоевания персами Малой Азии греческие города на западном ее побережье находились в зависимости от лидийского царства. Зависимость эта была для них не слишком обременительной. Лидия не имела своего морского флота, и вся лидийская морская торговля сосредоточилась в руках малоазийских греков. Умеренная дань, выплачиваемая греческими городами лидийскому царю, с лихвой окупалась теми выгодами, какие греки получали от посреднической торговли.

Положение греческих городов существенно изменилось после завоевания персами Малой Азии. Разгромив Лидию, Кир двинулся к побережью. Сопротивление ионийских городов, действовавших разобщенно, было быстро подавлено. Спарта, к которой они обратились за помощью, не решилась оказать им военную поддержку. В результате греческие города малоазийского побережья один за другим были вынуждены покориться персам и признать верховную власть персидского царя. Вскоре персы захватили и Самос (правитель которого, Поликрат, был казнен ими и распят на кресте), распространили свою власть на некоторые другие близлежащие острова и утвердились на берегах Геллеспонта. Жизненно важная для греков морская торговля с причерноморскими странами оказалась, таким образом, под постоянным контролем персов. К тому же персидские цари проводили политику поощрения торговой деятельности финикийцев — злейших торговых соперников греков.

Чтобы упрочить свое господство в греческих городах малоазийского побережья, персы стали вмешиваться во внутренние дела этих городов, навязывать им своих ставленников из среды местной аристократии. Эти правители жестоко подавляли в подвластных им городах демократическое движение. Они были не за страх, а за совесть преданы персидскому царю, так как без его поддержки не смогли бы удержаться у власти. По свидетельству Геродота, Гистией, поставленный Дарием I правитель одного из самых крупных малоазийских городов, Милета, открыто говорил, что «в случае падения могущества Дария, как ни он сам не будет в состоянии сохранить власть над милетянами, так и никто другой ни над кем, так как каждый город предпочтет господству тирана власть демократии» 1,

Для дальнейшего развития событий существенное значение имел поход, предпринятый Дарием I в 514—513 гг. через Фракию в Западное и Северное Причерноморье,—скифский поход Дария. Персидский царь стремился овладеть Фракией и богатыми хлебом черноморскими побережьями. Это укрепило бы господство персов над берегами Геллеспонта и малоазийскими го-

1 Геродот, IV, 137.
Греко-персидские войны

Греко-персидские войны

213
родами и усилило их влияние на города материковой Греции. Кроме того, воинственные скифские племена, по свидетельству Геродота1, с давних пор совершали опустошительные набеги на Мидию, и, следовательно, Дарию необходимо было обезопасить от них северные границы своего царства.

В походе приняли участие разноплеменные сухопутные войска и сопровождавший их флот. Самосский грек, архитектор Мандрокл, построил мост через Боспор, по которому войска Дария перешли на европейскую сторону. Персы, несмотря на сопротивление фракийских племен, пересекли Фракию. Для переправы через Дунай был сооружен еще один мост. Охрану моста Дарий поручил участвовавшим в походе грекам.

Вторгнувшиеся в пределы Скифии персидские войска не были подготовлены к длительному походу; между тем скифская конница не давала им покоя, завлекая их в глубь степей. Армия персов двигалась по ненаселенной местности, опустошенной отступавшими скифами, не встречая главных сил врага. По Геродоту, поход продолжался два месяца. Ктесий говорит о 15-дневном походе. В результате скифской тактики войска Дария оказались в тяжелом положении: начались перебои в снабжении войск продовольствием и голод. Бессмысленно было продвигаться дальше в поисках неуловимого противника по опустошенной стране, и Дарию пришлось повернуть обратно, бросив раненых, больных и истощенных.

Таким образом, скифский поход Дария закончился полной неудачей. Военный престиж персидской державы оказался подорванным в глазах ее многочисленных подданных, что создавало угрозу серьезных осложнений в различных частях царства. Правда, вернувшись со своими главными силами в Азию, Дарий оставил в Европе полководца Мегабаза, который должен был завершить покорение фракийских племен, населявших прилегающие к Геллеспонту территории. После долгой борьбы эти племена были вынуждены подчиниться персам. Признал власть персидского царя и царь соседней с Фракией Македонии, Аминта. Путь для дальнейших завоеваний в Балканской Греции для персов был открыт.

Постоянные раздоры между греческими городами облегчали решение этой задачи, давая персам повод для вмешательства во внутренние дела греков. Так, когда против Афин выступила Спарта, Клисфен обратился к персам. За военную помощь он был готов признать власть персидского царя над Афинами и дать ему в знак покорности «землю и воду». Однако, как мы знаем, афинское народное собрание не утвердило этот договор. Большая часть полноправного населения греческих городов дорожила своей независимостью и свободой и готова была с

1 Там же, I, 103—106.
214
оружием в руках защищаться от угрозы персидского порабощения.

Подобная позиция греков объяснялась и экономическими причинами. Захват персами побережья Фракии и Геллеспонта оказал погубное влияние на греческую торговлю не только на Черном, но и на Эгейском море. Острое недовольство вызывала лроводимая Дарием политика покровительства финикийским торговцам, вытеснявшим греческих со средиземноморского рынка. Кроме того, после завоевания персами Египта (525 г.) греки не могли развивать торговлю и в этой стране.

Властью персов особенно тяготились жители ионийских городов на побережье Малой Азии. Здесь недовольство усугублялось налоговой политикой Дария — увеличением налогов, взимаемых при помощи откупщиков, обременительными повинностями, самовластием посаженных Дарием правителей-тиранов. Еще во время скифского похода некоторые предводители ионийских отрядов, входивших в состав войск Дария, готовы были открыто выступить цротив него. После военных неудач Дария они собирались разрушить мост через Дунай, чтобы затруднить ему отступление. В последующие после похода годы обстановка еще более накалилась. При таких обстоятельствах в 500 г. на побережье Малой Азии вспыхнуло восстание ионийских греков. Восстание началось в Милете и сразу же было поддержано всеми другими ионийскими городами. Тираны — персидские ставленники — повсеместно были свергнуты восставшим демосом, повсюду пришли к власти демократические правительства.

В предвидении неравной борьбы с персидской державой, военные силы которой во много раз превышали силы восставших, они обратились с призывом о помощи к европейским грекам. Но на этот призыв откликнулись лишь Афины, пославшие в Ионию двадцать своих кораблей, и Эретрия на Эвбее, направившая пять кораблей.

Сначала восставшие имели успех; им удалось даже опустошить и разрушить резиденцию персидского сатрапа в Малой Азии — Сарды. Но в битве под Эфесом греки потерпели поражение, а в 494 г. в результате измены самосцев были наголову разбиты в морском сражении у острова Лады, близ города Милета. Это решило участь Милета, который в том же году был взят штурмом и полностью разрушен. Большая часть его жителей была перебита или продана в рабство. Падение Милета, знаменовавшее конец восстания, произвело сильнейшее впечатление на всех греков. Афинский поэт Фриних посвятил этому событию трагедию «Взятие Милета». Когда она шла в афинском театре, зрители рыдали, потрясенные судьбой Милета. Участь Милета вскоре в той или иной мере разделили и другие греческие города. К лету 493 г. восстание было окончательно подавлено. Неудачу этого восстания можно объяснить не только воен-

215
ным перевесом персов, но и предательским поведением ионийской аристократии, часть которой была заинтересована в сохранении персидского владычества.

Ионийское восстание показало персидскому правительству, что оно лишь тогда может быть спокойным за свои малоазийские владения, если и европейские греки ему покорятся. Как ни мала была помощь, оказанная Афинами и Эретрией восставшим ионянам, персы использовали ее как предлог для войны против материковой Греции. Летом 492 г. полководец и зять Дария I, Мардоний, с многочисленным войском, усиленным флотом, предпринял поход на Балканскую Грецию вдоль фракийского побережья. Когда сухопутные силы Мардония приближались к Халкидскому полуострову и его флот стал огибать Афонский мыс, корабли попали в сильный шторм. Около 300 кораблей и экипажи погибли в море. После этого Мардоний решил повернуть назад. Неудачный поход Мардония вошел в историю греко-персидских войн под названием первого похода персов на Грецию.

На следующий год Дарий направил своих послов в различные города европейских греков с требованием «земли и воды» — знаков признания верховной власти персидского царя. Многие греческие города удовлетворили это требование. В памяти греков еще была свежа расправа персов на ионийском побережье. Кроме того, в некоторых городах, например Фессалии и Беотии, большим политическим влиянием пользовалась аристократия, настроенная в пользу персов; с помощью и при поддержке персидского царя она рассчитывала сохранить свою власть над демосом. Только в Афинах и Спарте дипломатический ход Дария не увенчался успехом. В этих городах царские послы были убиты; спартанцы бросили их в колодец, чтобы они могли взять столько земли и воды, сколько им нужно.

В 490 г. персы предприняли свой второй поход на Европейскую Грецию, который носил характер большой десантной операции. Сосредоточенные на побережье Киликии персидские войска под командованием Датиса и племянника Дария—Артаферна были посажены на корабли. По пути персы опустошили Наксос и высадились на острове Эвбее, где овладели городами Каристом и Эретрией. Большая часть жителей Эретрии была перебита или обращена в рабство, а город разрушен. После этого персы переправились через пролив, отделяющий Эвбею от побережья Аттики, и по совету участвовавшего в этом походе бывшего афинского тирана Гиппия высадились близ Марафона, расположенного в 40 километрах от Афин.

Над афинянами нависла смертельная опасность. Они обратились за помощью к спартанцам, но безрезультатно — те предпочли занять выжидательную позицию. Афиняне смогли выставить 10 тысяч тяжеловооруженных воинов и еще тысячу воинов,

216
высланных им на помощь Платеями, небольшим беотийским городом, расположенным у самой границы Аттики. Точными данными о численности высадившихся у Марафона персидских сил мы не располагаем, ибо Геродот приводит явно преувеличенные данные; следует все же думать, что персов было не меньше, а, видимо, больше, чем греков. При таких условиях, казалось бы, афинянам было выгоднее остаться в городе под защитой его стен. Тем не менее на совете афинских стратегов было принято решение выйти навстречу врагу и дать ему сражение в Марафонской долине. Это решение было обусловлено не столько военными, сколько политическими соображениями. В Афинах находилось немало аристократов и бывших сторонников Писистрата, недовольных существующим строем. Если бы эти люди перешли на сторону врага во время осады, это могло бы привести к очень опасным для защитников города последствиям.

Сражение при Марафоне произошло 13 сентября 490 г. Геродот пишет, что афиняне и персы несколько дней стояли друг против друга, прежде чем началась битва. Афинское ополчение возглавляли десять стратегов, среди которых были будущий основатель Афинского морского союза Аристид и бежавший в Афины от персов бывший афинский правитель Херсонеса Фракийского Мильтиад.

Обычно афинские стратеги командовали войском по очереди, каждый по одному дню. Но под Марафоном все они согласились передать командование Мильтиаду, лучше всех знакомому с военными приемами и тактикой персов. Накануне битвы греки занимали хорошо укрепленную позицию, на возвышенности, фланги которой были защищены от нападения конницы поваленными деревьями.

Персы были заинтересованы в решающем сражении, чтобы разбить греков и открыть себе путь на Афины. Однако они опасались первыми атаковать позицию, занятую афинянами на возвышенности, так как не смогли бы использовать свою конницу, и, следовательно, лишились бы важного для них военного преимущества. Афинские же стратеги не хотели выводить свои войска на равнину, где вражеская конница могла нанести им сокрушительный удар. И все же первыми начали сражение греки. К этому побудили их опасения за свой тыл. Геродот вкладывает в уста Мильтиада следующую речь на военном совете: «Если мы не дадим сражения, то я уверен, что сильная смута постигнет умы афинян и склонит их на сторону персов; если же мы вступим в бой, прежде чем обнаружится раскол в среде афинян, то с помощью справедливых богов мы можем выйти из сражения победоносно»1. Таким образом, греки оставили

1 Геродот, VI, 109.
217
свои укрепленные позиции на возвышенности и, спустившись на равнину, атаковали персов.

По рассказу Геродота, Мильтиад, опасаясь охвата с флангов, растянул свой боевой строй, стремясь к тому, чтобы его длина равнялась длине боевой линии персов. Поэтому греческий строй, и особенно его центр, был ослаблен и не имел достаточной плотности и глубины. Построенное таким образом греческое войско двинулось навстречу персам. Основная масса персидской пехоты состояла из лучников, стрелы которых особенно эффективно поражали на расстоянии приблизительно 100 метров. Поэтому Мильтиад приказал своим воинам последние 100 метров, отделяющие греков от персов, пробежать бегом, чтобы сократить время, которое они должны были находиться под обстрелом.

Геродот рассказывает, что персы построили специальные корабли для перевозки лошадей и выбрали для высадки десанта Марафонскую равнину именно потому, что это было удобное место для конной атаки. Однако Геродот ничего не сообщает о действиях персидской конницы во время Марафонского сражения. Почему же персидские всадники не напали на греков с флангов? Источники не упоминают и о захвате греками персидских коней, хотя военная добыча греков перечисляется в них довольно подробно. Некоторыми учеными нашего времени было высказано предположение, что персы еще до начала битвы погрузили своих лошадей на корабли и поэтому их конница не могла принять участие в сражении. Более вероятной представляется другая точка зрения. По-видимому, персидские всадники находились не на флангах боевой линии, а в центре и поэтому не могли охватить наступающую греческую фалангу с боков. Именно в центре атака греков захлебнулась, а персы, перейдя в контрнаступление, прорвали середину афинской боевой линии. Однако на флангах, где афинские тяжеловооруженные гоплиты сражались с персидскими легковооруженными стрелками, греки одержали полную победу. И персы, уже одолевавшие врага в центре, были вынуждены поспешно отступить. Греки энергично преследовали их до самых кораблей и семь из

Схема сражения при Марафоне (490 г. до н. э.)

Схема сражения при Марафоне (490 г. до н. э.)

218
них захватили. По данным Геродота, видимо, несколько преувеличенным, персы оставили на поле боя 6400 человек, тогда как потери афинян и их союзников-платейцев исчисляются всего 192 воинами.

После того как корабли персов отошли от марафонского берега, они, по рассказу Геродота, обогнули мыс Суний и направились в Саронический залив, чтобы высадиться на побережье Аттики и врасплох овладеть Афинами. Однако афинские стратеги разгадали намерения врага. Форсированным маршем они перебросили свои войска из Марафонской долины к Афинам. Когда персы приблизились к берегу, они увидели, что греки готовы вступить с ними в новое сражение. Тогда персы предпочли уйти в море. Победа афинян, сражавшихся за свободу и независимость своей родины, и их союзников-платейцев была полной. Считавшиеся непобедимыми персидские войска были разбиты и обращены в бегство. Эта победа продемонстрировала превосходство греческого вооружения и тактики над тактикой и вооружением персов.

Моральное значение марафонской победы очень велико. Она произвела огромное впечатление на всех греков, вернула им веру в свои силы.

Грекам не приходилось сомневаться в том, что им предстоят гораздо более серьезные военные испытания, ибо трудно было себе представить, что персы под влиянием неудачи в Марафонской битве отказались от своего плана подчинить Европейскую Грецию. Новый поход на Грецию они, однако, оказались в состоянии осуществить только через десять лет. В персидском тылу было неспокойно: большое восстание вспыхнуло в Египте, и серьезные волнения начались в Вавилонии. Сыну и наследнику умершего в 486 г. Дария, Ксерксу, пришлось потратить немало времени, пока в его государстве не водворилось относительное спокойствие. Только после этого он возобновил приготовления к большому походу против греков, закончившиеся лишь к весне 480 г.

Греки почти не использовали десятилетнего перерыва в военных действиях. Между греческими государствами продолжались нескончаемые раздоры, внутри городов — ожесточенные столкновения между различными политическими группировками. Только когда военные приготовления Ксеркса были почти закончены и даже наведены мосты для переправы персидской армии через Геллеспонт, греки начали спешно готовиться к отражению нашествия. Спарта заключила с Афинами договор о совместных действиях против персов. В 481 г. к этому союзу примкнули некоторые другие полисы. Таким образом, в состав оборонительного союза вошло 31 греческое государство. Однако значительная часть греческих городов по-прежнему признавала верховную власть персидского царя.

219
Так как Спарта, стоявшая во главе объединения пелопоннесских городов, была самым сильным на суше и влиятельным членом нового союза, то верховное командование союзными войсками было предоставлено спартанцам. Даже во главе флота антиперсидской коалиции был поставлен спартанец, хотя наиболее многочисленную и лучшую часть союзной эскадры составляли афинские корабли.

Могущество Афин на море особенно возросло после проведения в жизнь так называемой морской программы. Вождем группировки, выдвинувшей эту программу, был Фемистокл — архонт 493—492 гг. Фемистокл решил усилить морскую мощь Афин, построив флот из новых боевых трехпалубных кораблей— триер. Для этого он предложил использовать получаемые от Лаврийских серебряных рудников доходы, которые ранее делились между гражданами.

Осуществление этой программы сопровождалось обострением политической борьбы. Дело в том, что ядро афинского сухопутного ополчения состояло из граждан, принадлежавших в соответствии с делением Солона к трем первым имущественным разрядам. В афинском же флоте служили преимущественно малосостоятельные граждане — городская беднота, относящаяся к четвертому имущественному разряду — фетам. Превращение флота в основную военную силу государства при таких условиях неизбежно должно было усилить влияние неимущих и малоимущих слоев афинского гражданства в политической жизни, что ущемляло интересы крупных афинских рабовладельцев и землевладельцев.

Главой враждебной Фемистоклу группировки становится Аристид. Аристида поддерживали не только наиболее богатые афинские рабовладельцы и землевладельцы, но' и значительная часть аттического крестьянства, боявшаяся вторжения врага с суши и поэтому разделявшая выдвинутую Аристидом программу сухопутной обороны. Между обеими группировками разгорелась борьба. Победителями из нее вышли Фемистокл и его единомышленники, добившиеся в 483 г. изгнания Аристида при помощи остракизма.

После этого афиняне, реализуя морскую программу Фемистокла, в течение двух с небольшим лет построили 180 триер и стали располагать самым многочисленным и сильным флотом в Греции.

Создание такого флота превращало Афины в могущественную морскую державу на Эгейском море, способную поспорить даже с «господами морей» — финикийцами. «Фемистокл, — пишет Плутарх,— начал постепенно приохочивать сограждан к занятию мореплаванием, внушать им - любовь к морю. По его мнению, они не имели основания рассчитывать на успех в сухопутной войне даже с соседями, между тем как при помощи

220
флота они могли не только защищаться от нападения персов, но и сделаться владыками всей Греции» 1. В конце концов Фемистокл, обладавший незаурядной энергией, достиг поставленной цели. Ему удалось превратить своих сограждан из стойких гоплитов в моряков. Враги Фемистокла потом обвиняли его в том, что он «отнял у своих сограждан копье и щит и приковал афинян к скамьям и веслам».

При Фемистокле же начала отстраиваться новая военная и торговая гавань Пирей с примыкавшими к ней верфями.

Победу политики Фемистокла можно рассматривать как победу четвертого имущественного класса Афин, т. е. наименее обеспеченных афинских граждан — фетов, из которых преимущественно состоял экипаж афинского военного и торгового флота. Предшествующий ход экономического и политического развития Афин предрешал превращение их в морское государство. При этих условиях афинский флот стал играть большую роль, чем гоплитская сухопутная фаланга.

События ближайших лет доказали правильность политики Фемистокла. «Он после самого краткого размышления был вернейшим судьею данного положения дел и лучше всех угадывал события самого отдаленного будущего»2,— так характеризует Фемистокла Фукидид.

3. Поход Ксеркса
В 480 г. до н. э. персы предприняли новый поход на Грецию. Преемник Дария I, его сын Ксеркс (485—465 гг.), готовился к этому походу в течение нескольких лет и собрал огромную армию, с которой он двинулся к Геллеспонту; перейдя Геллеспонт, Ксеркс направился к реке Гебр (Марица). Здесь был проведен смотр и подсчет армии. Геродот сообщает, что в армии Ксеркса одной только пехоты насчитывалось 1700 тысяч человек. Вместе же с конницей, морским экипажем, греческими наемниками и обозом персидское войско состояло, по Геродоту, из 5283220 человек. Флот, по словам Геродота, состоял из 1207 судов. Хотя многие историки, в особенности школа Дельбрюка, значительно уменьшают приводимые Геродотом цифры, все же большой численный перевес персидской армии над греческой не подлежит никакому сомнению. Армия Ксеркса состояла из представителей самых различных племен и народностей, говоривших на разных языках и наречиях. В состав ее входили и персы, и ассирияне, и арабы, и фракийцы, и инды, и другие подвластные персидскому царю народности. В армии Ксеркса они продолжали сохранять свое вооружение, свою

1 Плутарх, Биография Фемистокла, 4,
2 Фукидид, I, 138.
221
одежду и свой военный строй. Чтобы облегчить этой огромной армии продвижение вдоль побережья Фракии и снабжать войско всем необходимым, на его пути были созданы укрепленные базы. В самом узком месте далеко выступающего в море мыса Акте прорыли канал для того, чтобы сопровождавший сухопутные войска Ксеркса флот мог благополучно пройти опасное место у Афона, где в 492 г. во время шторма погибла большая часть кораблей Мардония.

В Греции Ксеркс вместо раздробленных сил отдельных городов, как это было во время похода Датиса и Артаферна, нашел большую союзную армию и сильный флот, хотя далеко не все греческие государства стояли за решительную борьбу с персами. Фессалия и Беотия, например, выступали на стороне персов, а Аргос сохранял нейтралитет.

Греческое командование первоначально предполагало встретить персов в Темпейской долине, на северной границе Фессалии. Однако от этого плана пришлось отказаться, так как нельзя было надеяться на верность фессалийской аристократии. После этого решено было дать персам бой одновременно на суше и море у входа в Среднюю Грецию. Сухопутная армия должна была быть сконцентрирована у Фермопильского ущелья, открывавшего единственный путь в Среднюю Грецию, а флот должен был стоять у мыса Артемисия, на северной оконечности острова Эвбеи. Но и этот план не удался. Афинский флот выполнил свою задачу, но спартанцы прислали всего несколько сот человек во главе с царем Леонидом, который командовал союзным войском греков. Отряды Ксеркса неоднократно атаковали защитников Фермопил, тщетно пытаясь прорваться в Среднюю Грецию. После нескольких безуспешных попыток персы нашли грека-изменника, который показал им обходную горную тропу, и персидский отряд вышел в тыл за-

222
щитникам Фермопильского прохода. Когда царь Леонид узнал об этом, он понял, что дальнейшее пребывание греческих войск у Фермопил бессмысленно, и приказал им отступить; сам же с

300 спартанскими воинами (к которым добровольно примкнул еще небольшой отряд воинов из Феспии) остался в Фермопилах, прикрывая отход основных сил. Окруженные со всех сторон врагами, спартанцы мужественно сражались и пали вместе с Леонидом на поле битвы. На месте сражения в Фермопилах был воздвигнут памятник—каменный лев — с многозначительной надписью: «Странник, весть отнеси всем гражданам Лакедемона: честно исполнив закон, здесь мы в могиле лежим».

Одновременно с Фермопильской битвой происходила морская битва при Артемисии. Бой с переменным успехом продолжался два дня, но, когда стало известно о падении Фермопил и судьбе Леонида, греческий флот отплыл в Саронический залив, к острову Саламину.

Прорвавшись через Фермопилы, персидская армия хлынула в Среднюю Грецию. Аттика была опустошена, Афины разгромлены, разграблены и сожжены. Жители Аттики и Афин заранее переселились на острова, частью на Саламин, частью на Эгину и побережье Пелопоннеса. Беотия и другие области Средней Греции подчинились персам.

После этого оставалась единственная надежда на флот. Но здесь мнения спартанцев и афинян радикально расходились. Спартанцы настаивали на защите берегов Пелопоннеса, а Фемистокл требовал сосредоточить все морские силы около острова Саламина, мотивируя свой план тем, что персы не могли развернуть флот в узком проливе. История и на этот раз подтвердила правильность точки зрения Фемистокла. В 480 г. произошел морской бой между греками и морскими силами Ксеркса в проливе между островом Саламином и побережьем Аттики. Сражение началось наступлением персидского флота. Разделив свой флот на две части, Ксеркс двинул их на противника с двух концов Саламинского пролива, в котором стоял флот греков. На сравнительно узком морском пространстве, ме-

План битвы при Фермопилах (480 г. до н. э.)

План битвы при Фермопилах (480 г. до н. э.)

223
Саламинская битва (480 г. до н. э.)

Саламинская битва (480 г. до н. э.)

жду берегом и островом Саламином, разыгралось ожесточенное сражение. Из-за узости пролива и незнания фарватера персы не смогли использовать численный перевес своего флота. При этом их корабли были больше греческих и менее способны к маневрированию. В результате стремительного натиска греков боевой порядок персидских кораблей был нарушен. В тесном пространстве залива персидские корабли наскакивали друг на друга. К наступлению ночи персидский флот был разгромлен и большая часть кораблей уничтожена.

Для персов разгром у Саламина был тяжелым ударом. Правда, у Ксеркса оставалось еще большое и вполне боеспособное сухопутное войско, но возникала опасность того, что связь его с тылом прервется. Кроме того, весть о крупном поражении персидского флота легко могла вызвать волнения внутри персидского государства. Руководствуясь этими соображениями, Ксеркс решил вернуться в Азию. Лишь часть своего войска под начальством Мардония он оставил в Фессалии, чтобы на следующий год возобновить военные действия против греков.

На современников саламинская победа произвела не меньшее впечатление, чем марафонская. Это была первая крупная победа греков на море. Драматург Эсхил, современник и участник Саламинской битвы, прославил ее в своей драме «Персы».

Вперед, сыны Эллады!

Спасайте родину, спасайте жен,

Детей своих, богов отцовских храмы,

Гробницы предков: бой теперь идет за все!1

1 Эсхил, Персы, 402—405.
224
...Всюду бой кипел.
Сперва стояло твердо войско персов,
Когда же скучились суда в проливе,
Дать помощи друг другу не могли
И медными носами поражали
Своих же,— все тогда они погибли,
А эллины искусно поражали
Кругом их... И тонули корабли.
И под обломками судов разбитых,
Под кровью мертвых — скрылась гладь морская.
Покрылись трупами убитых скалы
И берега, и варварское войско
В нестройном бегстве все отплыть спешило 1

Перезимовав в Фессалии и получив новые подкрепления, Мардоний в 479 г. двинулся в Аттику, опустошил ее и вновь занял Афины. Войска греческих союзников, возглавляемые опекуном малолетнего спартанского царя Павсанием, в это время находились на Истмийском перешейке. Чтобы закрыть путь врагу в Пелопоннес, греки заняли этот перешеек сразу же после прорыва Фермопил и самое узкое его место перегородили оборонительной стеной. Спарта и ее пелопоннесские союзники были прежде всего заинтересованы в том, чтобы защитить собственную территорию от вторжения персов. Поэтому Павсаний не был склонен покидать свой хорошо укрепленный оборонительный рубеж и переходить в наступление. Только после настоятельных требований афинян и долгих переговоров, опасаясь перехода Афин на сторону врага, в чем очень был заинтересован Мардоний, Павсаний вступил со своими войсками в Среднюю Грецию. В составе этих войск был и большой отряд афинян под командованием Аристида.

Под давлением греков Мардоний должен был уйти из Аттики в Беотию, где были более благоприятные условия для действий его конницы. Здесь в 479 г. близ Платей произошло решительное сражение. При описании этой битвы Геродот по обыкновению сильно преувеличивает численность персидского войска. Более достоверными представляются сообщаемые им сведения о численности греков. По данным Геродота, в греческом войске было 38 700 тяжеловооруженных и 34 500 легковооруженных воинов; кроме того, еще 35 тысяч обслуживавших войско спартанских илотов. По-видимому, персов было столько же или немногим больше.

Опасаясь персидской конницы, греки расположились на склонах Киферона, персы — на прилегающей к Киферону равнине. Конница Мардония атаковала позиции греков, но греки отразили эту атаку с большими для персов потерями. После этого оба противника долго стояли друг против друга, не предпринимая решительных действий. Мардоний убедился в том,

1 Там же, 411—418.
225
что его конница бессильна добиться успеха в условиях горной местности. Греки это тоже хорошо понимали и не хотели спускаться на равнину.

Тогда Мардоний вступил в тайные переговоры с греческими аристократами, готовыми перейти на его сторону, но замыслы аристократов были раскрыты и заговорщики казнены. Чтобы побудить Мардония двинуться в горы и первому начать сражение в неблагоприятных для него условиях, греческое командование направило свой флот, находившийся у острова Делоса, к берегам Малой Азии. Греки рассчитывали таким путем поднять восстание в тылу врага в ионийских городах.

Вскоре решающее сражение у Платей произошло. Персы засыпали единственный источник, снабжавший водой все греческое войско. Оставшись без воды, греки должны были на виду у персов перейти ближе к Платеям, где были источники. Понимая всю опасность этого перехода, Павсаний решил осуществить его ночью. Персы этого и ждали и напали на греков, когда те были на марше. Осыпаемые градом персидских стрел, спартанцы несли тяжелые потери, но продолжали сохранять свой боевой строй. Когда персы подошли к ним на близкое расстояние, спартанцы устремились в контратаку. В последовавшей затем рукопашной схватке пал Мардоний. Боевые

226
ряды персов были нарушены, и они стали поспешно отступать к своему укрепленному лагерю. Но это не спасло их от поражения. Лагерь был взят подоспевшими афинянами. Остатки разбитого персидского войска в беспорядке бежали в Азию.

После сражения у Платей на территории Балканской Греции не осталось ни одного неприятельского воина. Победителям досталась богатая добыча. Десятая часть этой добычи была передана храмам, а все остальное поделено между воинами, принимавшими участие в сражении.

4. Делосский морской союз
После победы при Платеях было решено справлять общесоюзный праздник освобождения (элевтерии) и клятвенно был подтвержден общегреческий союз для продолжения борьбы с персами до полной победы.

В том же 479 году, когда решалась судьба Балканской Греции, произошла морская битва в Малой Азии у мыса Микале. Греческий флот, которым командовали спартанский царь Леотихид и афинянин Ксантипп, отец выдающегося афинского политического деятеля Перикла, напал на остатки персидского флота, сгруппировавшегося у Микале, и сжег их. В следующем году греческий флот, возглавляемый Павсанием, выступил против острова Кипра, Византия и других городов, расположенных в районе проливов и остававшихся еще в руках персов. Большинство кораблей принадлежало Афинам и ионийским городам. Заносчивость Павсания и его подозрительные сношения с персидским царем вызвали общее возмущение. Командиры союзного флота даже организовали заговор против него, Дело кончилось тем, что спартанскому правительству пришлось отозвать Павсания. Однако и после этого раздоры между спартанским командованием и союзниками продолжались. В конце концов в 478 г. Спарта вместе со всеми пелопоннесцами вышла из союза. Естественно, что командование флотом оставшихся в союзе греческих городов перешло к самым сильным на море афинянам. После ухода спартанцев большое число греческих городов, связанных с морской торговлей или недавно освобожденных из-под власти персов, продолжали быть жизненно заинтересованными в ведении войны с персидской державой, чтобы закрепить уже достигнутые в борьбе с ней успехи и полностью вытеснить персов из бассейна Эгейского моря. По инициативе этих городов в 478 г. был учрежден новый союз, центром которого был избран остров Делос, поэтому и сам союз получил название Делосского морского союза, или Делосской симмахии. Делосский союз представлял собой федерацию независимых греческих государств, объединивших свои

227
силы для совместной борьбы против Персии.

Союзники обязывались поставлять определенное количество людей и материалов для снаряжения общесоюзного флота и содержания войска. Конференции союзников (синоды) должны были происходить на острове Делосе в храме Аполлона, где находилась и общесоюзная казна, пополнявшаяся регулярными взносами всех членов союза. Формально все члены союза считались равными, однако фактически с самого начала первенство в союзе принадлежало Афинам, флот которых, состоявший из 300 триер, превосходил флот всех остальных союзников вместе взятых.

Для небольших городов непосредственное участие в затянувшейся войне было крайне обременительным. Поэтому они охотно согласились с предложением афинян заменить им непосредственное участие в военных действиях уплатой денежных взносов. Общая сумма взносов союзников в делосскую казну — так называемый форос — с самого начала была установлена Аристидом в 460 аттических талантов. На деньги союзников афиняне строили все новые и новые корабли, увеличивая свой и без того сильный флот. В конце концов они достигли безусловного преобладания на Эгейском море. Афиняне начали властно диктовать свою, волю союзникам, вмешиваться в их внутренние дела, а при малейшем сопротивлении не останавливались и перед применением военной силы.

В первые годы после изгнания персов из Греции руководящее положение в Афинах по-прежнему занимал Фемистокл. Не рассчитывая на прочность союза Афин со Спартой, Фемистокл отстраивает гавань Пирей и, несмотря на протесты Спарты, возводит вокруг Афин оборонительные стены. Однако деятельность Фемистокла вызвала недовольство враждебной ему олигархической группировки, в которой ведущую роль играли крупные землевладельцы, пользовавшиеся поддержкой Спарты. Кампания против Фемистокла окончилась его остракизмом (471 г.).

Среди афинских вождей в эти годы выдвинулся Кимон, сын Мильтиада, победителя при Марафоне. Усовершенствование военной техники и незаурядные способности помогли ему одержать ряд побед как над персами, так и над греческими полисами, не желавшими подчиняться афинской гегемонии.

Кимон начал наступление на персидские владения на фракийском побережье, захватив важный пункт Эйон на реке

228
Стримоне, служивший ключом ко всему фракийскому побережью. В устье Стримона впоследствии был основан город Амфиполь, опорный пункт позднейших афинских поселений на фракийском берегу. Около 469 г. Кимон одержал большую победу над персами у южного берега Малой Азии, у реки Эвримедонта в Памфилии.

Успехи в войне с персами привели к тому, что афиняне начинают все меньше и меньше считаться с интересами своих союзников. Самовластие афинян, естественно, не могло не вызвать недовольства среди остальных членов Делосской симмахии и «варварских» племен, страдавших от афинских захватов и насилий. Не прошло и десяти лет после образования Делосского союза, как недовольство участников этого объединения стало выливаться в открытые восстания. Причиной этих восстаний послужил наплыв во Фракию афинских колонистов, которые захватили все лучшие места по течению реки Стримона, завладели Пангейскими рудниками и грозили перехватить торговлю с севером. В конце концов Кимону удалось подавить восстание на Наксосе и Фасосе, более других ущемленных действиями афинян.

Все это чрезвычайно подняло политический престиж Кимона, из года в год избиравшегося на должность первого стратега.

Политика Кимона в отношении союзников весьма типична для правителей античных рабовладельческих государств. Он был предупредителен к ним, говорит Плутарх, если они занимались своими мирными делами и земледелием и не вмешивались в политику. Он очень охотно освобождал их от военной службы, разрешал оставаться дома «и превращаться благодаря своей роскошной жизни и глупости из солдат в мирных земледельцев и купцов». Афинян же Кимон всячески принуждал к военной службе и связанным с ней лишениям, делая из земледельцев и ремесленников солдат. «Находясь постоянно в плавании, всегда с оружием в руках, афиняне получали в своих походах военное воспитание и подготовку вследствие нежелания союзников служить; поэтому те, приучившись бояться афинян и льстить им, незаметно превратились из союзников в данников и рабов»1.

Так закладывались основы великодержавной политики Афин и протекал процесс постепенного превращения Делосского союза из объединения равноправных и независимых государств в морскую державу афинян.

Война с Персией продолжалась еще много лет после образования Делосского союза. Она носила характер отдельных морских походов и сражений, предпринимаемых главным об

1 Плутарх, Биография Кимона, 11.
229
разом по инициативе греков и часто отделенных. друг от друга большими промежутками времени. То затихая, то вновь возобновляясь, военные действия продолжались вплоть до 449 г. В этом году греки одержали над персами еще одну крупную победу в сражении у города Саламина на острове Кипре. Вскоре после этого сражения, в том же 449 году, был заключен Каллиев мир, названный так по имени участвовавшего в мирных переговорах афинского уполномоченного Каллия. Переговоры эти происходили в столице персидского царя, в Сузах, куда прибыло греческое посольство. По условиям мирного договора персидский царь должен был отказаться от попыток утвердить свою гегемонию на Эгейском море, в Геллеспонте и Боспоре и признать независимость греческих городов на побережье Малой Азии.

Так закончилось одно из самых значительных в истории древнего мира военных столкновений между эллинами и гигантской по масштабам той эпохи восточной рабовладельческой деспотией. Конечную победу греков в этом столкновении можно объяснить рядом исторических причин. Прежде всего на стороне греков было огромное моральное преимущество: они сражались за свободу и независимость своей родины, тогда как войска персидской державы состояли из принудительно навербованных воинов, совершенно безразличных к исходу войны, в которой они были вынуждены участвовать. Не меньшую роль сыграла военная техника и военная тактика греков.

На стороне греков были и социально-экономические преимущества: ко времени греко-персидских войн уровень социально-экономической жизни греческих городов был значительно выше уровня жизни большей части населения персидской державы. Для подавляющего большинства ее подданных власть персидских царей была тяжелым бременем, тормозившим нормальное развитие производительных сил.

Греко-персидские войны оказали влияние не только на собственно Грецию, но и на Великую Грецию, и на Сицилию, где в это же время сложилась Сицилийская держава с центром в городе Сиракузах.

Держава эта возглавлялась единоличными правителями-тиранами. Сицилийские тираны опирались на крестьян, выступавших против гаморов (крупных собственников), и с их помощью достигали власти.

Из всех сицилийских тиранов наибольшей популярностью в V в. пользовались сиракузские тираны Гелон и его брат Гиерон. Гелон и его тесть Ферон, тиран Акраганта, распространили свою власть на большую часть греческих колоний Сицилии. Изгнанный Фероном тиран города Гимеры обратился за помощью к карфагенянам. Это послужило поводом для вторжения карфагенских войск.

230
В 480 г., т. е. в год Саламина, Гелон одержал крупную победу при Гимере над карфагенянами, стремившимися к гегемонии в водах западной части Средиземного моря. Победа над Карфагеном принесла сицилийскому тирану огромную контрибуцию в две тысячи талантов, массу рабов и другой добычи.

Военная добыча и последовательно проводимая фискальная политика давали сиракузским тиранам средства для великолепных построек, расточительных празднеств и содержания блестящего двора. Гиерон приглашал в Сиракузы лучших писателей, поэтов и художников из всех городов Греции. В прославлении правящего дома соперничали все тогдашние знаменитости— поэты Симонид, Пиндар, Эсхил и др. Всех осмеливавшихся противоречить «первым архонтам», как скромно называли себя тираны, немедленно изгоняли из Сиракуз, продавали в рабство или же отправляли на принудительные работы в каменоломни.

Приданию внешнего блеска сицилийской тирании способствовали удачные войны, являвшиеся стержнем сицилийской политики. Успешная война приносила добычу, рабов и новые территории, необходимые для наделения воинов землей и выведения колоний. Наоборот, неудачная влекла за собой государственный переворот — реставрацию демократического строя.

В V в. сиракузским тиранам удалось подчинить своему влиянию города Великой Греции и нанести решительный удар этрусскому флоту близ Кум (474 г.).

230
ГЛАВА X

ПЕРИКЛ И АФИНСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ
1. Борьба партий и внешняя политика Афин в первой половине V в. до н. э.
И в годы греко-персидских войн и после заключения мира с Персией в Греции не прекращались борьба и соперничество между отдельными греческими городами-государствами и группировками этих государств, возглавляемыми Афинами и Спартой. При этом внешнеполитические отношения между греческими государствами переплетались и были тесно связаны с происходившей внутри этих государств напряженной борьбой между различными политическими группировками. Во всех греческих государствах того времени существовали сторонники демократического строя, требовавшие сосредоточения верховной государственной власти в руках большинства граждан, организованных в народное собрание, и сторонники олигархии (буквально «власти немногих»), отстаивавшие такой порядок, при котором властью и политическим влиянием в государстве

231
232
мог пользоваться только узкий круг состоятельных или родовитых граждан.

Само собой разумеется, что в обоих случаях в принципе речь может идти лишь о двух типах рабовладельческого государства. В рабовладельческую эпоху правами граждан в греческих государствах пользовалось лишь привилегированное меньшинство населения. Ни женщины, ни проживавшие в пределах полисной территории выходцы из других греческих общин (в Афинах, как мы знаем, они назывались метеками) никакими гражданскими правами не обладали, не говоря уже о совершенно бесправных рабах. «Рабовладельческие республики,— указывает В. И. Ленин,— различались по своей внутренней организации: были республики аристократические и демократические. В аристократической республике небольшое число привилегированных принимало участие в выборах, в демократической— участвовали все, но опять-таки все рабовладельцы, все, кроме рабов»1.

По своим историческим последствиям исключительно большое значение в истории древней Греции имело утверждение в Афинах в середине V в. до н. э. государственного строя античной рабовладельческой демократии. В самом конце VI в., как мы уже знаем, афинский демос в результате длительной и упорной борьбы навсегда уничтожил власть родовой аристократии и ликвидировал пережитки родового строя, тормозившие поступательное развитие производительных сил афинского общества. Однако новый государственный порядок, закрепленный реформами Клисфена, хотя и представлял собой крупную победу афинского демоса, далеко еще не означал утверждения в Афинах демократической (в античном смысле этого слова) формы государственного устройства. Ведущие должности в Афинском государстве и после реформ Клисфена могли занимать только наиболее состоятельные граждане, причисленные к высшим имущественным разрядам в соответствии с классификацией Солона. Из той же среды выбирался ареопаг, продолжавший сохранять свое политическое влияние, и совет пятисот. Очень показательно, что в последовавшие за реформами Клисфена годы и десятилетия в Афинах не было проведено ни одной более или менее радикальной реформы, направленной на повышение жизненного уровня рядовых афинских граждан. Таким образом, реформы Клисфена были лишь первым шагом на пути формирования демократического строя в Афинах. Для его окончательного утверждения потребовались еще десятилетия напряженной борьбы афинского демоса за свои права.

В период греко-персидских войн признанным вождем афинского демоса был Фемистокл. Его «морская программа» явля-

1 В. И. Ленин, О государстве, - Сочинения, т. 29, изд. 4, стр. 443.
233
лась по существу политической программой афинской демократии. С увеличением роли флота повышался удельный вес в об-щественной жизни Афин и тех, кто был с ним непосредственно связан,— афинских моряков, которые относились к наименее обеспеченным гражданам, причислявшимся к четвертому, самому низкому цензовому разряду фетов. Эти же граждане составляли обычное большинство в афинском народном собрании, политическое значение которого при Фемистокле заметно возрастает.

Усиление демократии в таком влиятельном государстве,, как Афины, привело к установлению демократических порядков и в ряде других городов Греции. Не без участия афинян утвердился демократический строй в Милете вскоре после его< освобождения из-под власти персов. Демократические порядки утвердились также в городах Элиды и Фокиды, в Фивах, Аргосе и Мантинее. В некоторых полисах прежнее родовое деление заменяется территориальным, явно созданным по афинскому образцу. Так, например, в Милете после победы демократии были приняты введенные Клисфеном афинские названия фил.

Однако господство демократов в Афинах продолжалось недолго. После похода Ксеркса усиливается влияние ареопага — оплота афинских олигархов. Опираясь на активную поддержку Спарты, игравшей ведущую роль в антиперсидской коалиции,, к власти в Афинах приходит олигархическая группировка. Политический противник Фемистокла — Аристид был возвращен из изгнания. Соединенные усилия афинских сторонников олигархического строя и Спарты привели к тому, что в 471 г. Фемистокл был изгнан из Афин остракизмом. Но и после изгнания Фемистокл не считал свое поражение окончательным. Он. знал и видел, что в большинстве полисов Пелопоннеса демократические слои стремятся изменить существующий государственный строй в своих интересах и избавиться от спартанского господства. Для успешной борьбы необходимо было объединить все демократические силы. Поселившись в Аргосе, Фемистокл устанавливает контакты с демократами Пелопоннеса. Даже в самой Спарте нашлись люди, готовые действовать в союзе с Фемистоклом. Источники сообщают, что представитель царского рода Агиадов, Павсаний, герой битвы при Платеях, готовил политический переворот в Спарте. Он стремился свергнуть власть эфоров, привлекая для этого даже илотов. В поисках союзников для борьбы с устоявшимися и обладавшими большой прочностью спартанскими порядками Павсаний вступил в переговоры с персидским царем, возможно, обещав ему ряд уступок за помощь в борьбе. Когда случайно об этом стало известно, эфоры приняли решение об аресте Павсания. Он нашел убежище в храме Афины Меднодомной. Не смея нарушить

234
освященное религией право убежища, спартанцы по приказу эфоров замуровали вход в храм, и Павсаний погиб от голода.

Одновременно спартанское правительство воспользовалось этим, чтобы избавиться и от Фемистокла, находившегося в соседнем Аргосе. Эфоры обвинили Фемистокла в том, что он принимал участие в сношениях Павсания с персами. Олигархическое правительство в Афинах потребовало вызова Фемистокла на суд в Афины. Однако у него было достаточно оснований быть уверенным в том, что суд этот превратится в расправу над ним. Поэтому в Афины он не явился и ограничился высылкой туда письменных объяснений. Тогда афинский суд заочно приговорил Фемистокла к конфискации имущества и смертной казни. После этого афинское правительство совместно со Спартой потребовало от Аргоса выдачи Фемистокла. Ему пришлось покинуть Аргос. После долгих скитаний Фемистокл, повсюду преследуемый политическими врагами, вынужден был бежать в Персию и обратиться с просьбой об убежище к персидскому царю. Тот принял его очень радушно и дал ему в управление город Магнесию в Малой Азии. Так закончилась политическая карьера Фемистокла, одного из наиболее выдающихся афинских деятелей того времени.

С 471 г. в Афинах прочно утвердилось правительство олигархов. После смерти Аристида, последовавшей три года спустя после изгнания Фемистокла, признанным вождем олигархической группировки стал Кимон. Он был ярым поклонником спартанского государственного строя и подражал спартанцам во всем, вплоть до одежды и образа жизни. Даже собственного сына в честь Спарты он назвал Лакедемонием. Как уже говорилось, Кимон был популярен в Афинах благодаря своим выдающимся военным успехам. Чтобы завоевать еще большую популярность, Кимон щедрой рукой раздавал деньги, устраивал праздники и игры, на собственные средства возводил общественные здания, украшал город портиками, городскую площадь обсадил платанами, пригородный парк (Академию) превратил в великолепную рощу с тенистыми аллеями и т. д. Он открыл двери своего сада и разрешил всем нуждающимся гражданам и метекам рвать плоды и овощи, «а дома у себя приказывал ежедневно готовить обед, хотя и скромный, но достаточный для пропитания многих» 1.

Во внешней политике Кимон стремился к теснейшим контактам со Спартой. Однако сближению Афин и олигархической Спарты препятствовало то, что спартанское правительство с тревогой наблюдало за неуклонным ростом афинского влияния и считало для себя крайне опасным дальнейшее усиление Афин. Поэтому, где только возможно, Спарта старалась осла

1 Плутарх, Биография Кимона, 10.
235
бить и подорвать влияние афинян. Так, спартанцы вступили в тесные сношения с Македонией, настроенной в то время враждебно к Афинам. Спартанское правительство спровоцировало в 465 г. восстание против афинян на острове Фасосе. Однако использовать его в своих целях спартанцам не удалось. В 464 г. в Лаконике произошло очень сильное землетрясение. Спартанские илоты воспользовались общим замешательством и подняли восстание против ненавистной им Спарты. Восстание это, известное под названием Третьей мессенской войны, быстро охватило всю Лаконику и Мессению. Предпринятая восставшими попытка овладеть городом Спартой, правда, не удалась, но спартанцы не смогли нанести илотам решительное поражение. Восставшие прочно утвердились в Мессении, сделав своим опорным пунктом гору Итому. Спартанцы осадили Итому, но взять ее они не смогли и были вынуждены обратиться за помощью к соседним государствам. Спартанские послы были направлены и в Афины.

Обращение спартанцев вызвало бурные споры в афинском народном собрании. Демократы были решительно настроены против посылки афинских войск в Мессению; лишь с большим трудом Кимону все же удалось убедить афинян послать отряд на помощь спартанцам. Однако появление у Итомы четырех тысяч афинских гоплитов не изменило положения. Более того, спартанское правительство заподозрило афинян в тайных сношениях с восставшими илотами и потребовало отзыва афинского отряда. Таким образом, проводимая Кимоном и его единомышленниками политика сближения со Спартой закончилась полным провалом.

Политические противники Кимона немедленно же воспользовались этим для того, чтобы перейти в решительное наступление. Вождем сторонников демократического преобразования государства в это время был Эфиальт. Кимону пришлось выдержать с ним тяжелую борьбу в народном собрании перед высылкой афинского отряда на помощь Спарте. Теперь последовал ответный удар Эфиальта по ареопагу. Против многих членов ареопага были возбуждены судебные процессы по обвинению их во взяточничестве, злоупотреблениях доверием сограждан и т. д. Эти процессы вскрыли перед всеми афинскими гражданами продажность и развращенность представителей этого прежде столь глубоко чтимого всеми афинянами учреждения. Удар по ареопагу оказался смертельным. В 462 г. афинское народное собрание приняло закон, по которому ареопаг лишался всех своих прежних функций и из авторитетнейшего органа государства превращался в простой суд по разбору уголовных преступлений. С политической его ролью было навсегда покончено. Практически это означало, что функции ареопага в политической жизни Афин теперь перейдут к народному

236
собранию, которое превратится в подлинного носителя верховной государственной власти.

Во время проведения реформы ареопага Кимона в Афинах не было. Возвратившись из похода, он попытался вернуть потерянное, но безрезультатно. В 461 г. Кимона подвергли остракизму. Тогда его единомышленники пошли на крайнее средство: на Эфиальта было организовано покушение, и он был коварно убит из-за угла. Убийцы Эфиальта так и не были найдены и наказаны, хотя, по данным Аристотеля и Плутарха, имя одного из них было известно. Эфиальт был убит потому, что он был «страшен для олигархов и безжалостен к людям, совершавшим преступления против народа»1.

Убийство Эфиальта не обезглавило движения афинского демоса. Место Эфиальта сразу же занял его единомышленник и соратник Перикл — один из самых ярких и одаренных государственных деятелей античной эпохи. Перикл был сыном Ксантиппа, победителя персов в сражении у мыса Микале. По материнской линии он принадлежал к роду Алкмеонидов и был связан родственными узами со знаменитым реформатором Клисфеном.

Новое демократическое правительство Афин во главе с Периклом сразу же и резко изменило курс афинской внешней политики и действовало весьма энергично. Пользуясь тем, что Спарта все еще была занята борьбой с восставшими илотами, укрепившимися на горе Итоме в Мессении, Афины всячески стремятся усилить свое влияние в Греции. Так, они заключили союз с Аргосом, старым соперником Спарты в Пелопоннесе, и стали его активно поддерживать. В войне, вспыхнувшей между Аргосом и Спартой из-за Микен, афинские добровольцы сражались на стороне аргосцев. Война кончилась победой аргосцев, овладевших Микенами. После этого Афины и Аргос помогли древнему аркадскому поселению Мантинее возвести укрепления вокруг города и объединить население окрестных деревень. С этого времени Мантинея становится одним из опорных пунктов афинян в Пелопоннесе.

В 460 г. афиняне снова вмешались в дела Пелопоннеса, оказав военную помощь Мегарам, боровшимся с Коринфом. В Мегарскую область был введен афинский гарнизон. Проникновение туда афинян открывало перед ними торговые пути на Запад. Это не могло не вызвать сопротивления Коринфа, державшего под контролем торговые связи с Сицилией и Италией. К выступившему против афинян Коринфу присоединилась и Эгина, издавна конкурировавшая с Афинами на море. Остров Эгина вел торговлю в основном с Египтом, но усиление

1 Плутарх, Перикл, 10.
237
Афин создавало реальную угрозу того, что и здесь эгинцы будут оттеснены на второй план.

После проникновения афинян в Мегарскую область начались решительные военные действия между Коринфом и Эгиной с одной стороны и Афинами — с другой. Афинский флот, базой которого стали теперь мегарские гавани, нанес союзникам сокрушительное поражение. Афиняне осадили Эгину. Одновременно с этим афинское правительство, понимавшее неизбежность военного столкновения со Спартой, начало постройку так называемых Длинных стен, которые должны были соединить Афины с Пиреем. Благодаря постройке этих укреплений Афины становились неприступными с суши, на море же господствовал афинский флот.

Военные и дипломатические успехи, в короткий срок достигнутые Афинами, создавали прямую угрозу спартанской гегемонии в возглавляемом Спартой Пелопоннесском союзе. Хотя сопротивление засевших на Итоме илотов все еще не было сломлено, правительство Спарты принимает решение первым начать военные действия против афинян.

Воспользовавшись вспыхнувшей в 457 г. войной между Фокидой и Доридой, спартанцы посылают в Среднюю Грецию почти 20-тысячное войско. Формальным поводом для этого похода было оказание помощи Дориде, считавшейся древней родиной всех дорийцев. Истинная цель появления спартанских войск в Средней Греции состояла в том, чтобы подорвать здесь афинское влияние и оказать военную поддержку Фивам, готовым открыто выступить против Афин. Стоявшая в Фивах у власти аристократия давно уже с неослабевающей тревогой наблюдала за растущей мощью своего ближайшего соседа. С помощью Спарты фиванская олигархия мечтала возродить свою былую гегемонию

238
над другими беотийскими городами. Но и тут на их пути стояли афиняне, поскольку на них ориентировались те из беотийских городов, в которых была сильна демократия.

Когда в Афинах стало известно о походе спартанцев в Среднюю Грецию, афинское правительство в свою очередь направило в Беотию 14-тысячное войско, в состав которого наряду с афинянами входили их союзники: аргосцы и фессалийцы. Так началась война, длившаяся с перерывами с 457 по 445 г., которую иногда называют Первой Пелопоннесской войной.

Первое крупное сражение при Танагре закончилось победой спартанцев и полным поражением афинян, которым изменила фессалийская конница: в разгар боя она предательски перешла на сторону врага. Однако афиняне сумели быстро оправиться от нанесенного поражения. Через два месяца после битвы при Танагре афинская армия под руководством Миронида вторглась в Беотию и в битве при Энофитах разгромила союзников Спарты фиванцев. Вскоре после этого афиняне овладели Эгиной.

К внешнеполитическим успехам Афин в середине 50-х годов V в. до н. э. следует отнести и создание опорного пункта в борьбе против Спарты на северном побережье Коринфского залива, в Навпакте. Илоты, осажденные на горе Итоме, вынуждены были сдаться на 10-й год после начала восстания. Однако осажденные выговорили себе право свободного ухода из Пелопоннеса. Афиняне взяли покинувших Пелопоннес илотов под свое покровительство и поселили их на недавно завоеванной ими территории Навпакта, где илоты образовали свое государство. Для оставшихся в Спарте илотов это новое государство было постоянной приманкой, побуждая их к возобновлению борьбы за свое освобождение.

Таким образом, несмотря на победу при Танагре, внешнеполитическое положение Спарты продолжало ухудшаться. Казалось, настал конец почти столетней гегемонии Спарты в Пелопоннесе.

Во внутренней жизни Афин в эти же годы произошли некоторые демократические преобразования. Афиняне, по словам Аристотеля 1, изменили в 457—456 гг. порядок избрания архонтов. Раньше в архонты избирали только представителей высших имущественных разрядов. Теперь эта высокая должность была доступна и зевгитам — третьему и, вероятно, по цензовой разбивке самому многочисленному слою граждан. Как указывает Аристотель2, фактически высшие должности могли в этот же период занимать также и беднейшие граждане из разряда фетов. Несколько позже были восстановлены суды по

1 Аристотель, Афинская полития. 26, (1).
2 Там же, 7, (4).
239
демам, которые были учреждены в интересах крестьян еще Писистратом.

Однако господство сторонников демократического строя в Афинах продолжалось недолго. Серьезные неудачи афинской политики в Египте ослабили Афины и свели на нет достигнутые успехи в борьбе со Спартой. В Египте за несколько лет до описываемых событий началось восстание против персидского владычества. Вождь восставших, ливийский правитель Инар, обратился за помощью к Афинам. Афиняне, соблазненные возможностью беспрепятственно получать египетский хлеб, решили поддержать восстание. В Египет было послано 200 афинских боевых кораблей. Афинское войско, соединившись с египетскими повстанцами, нанесло персам сокрушительный удар. Остатки персидской армии укрепились в Мемфисе. Осада этой твердыни, предпринятая совместно афинянами и египтянами, велась очень вяло. Между тем персидский царь собрал новое войско и направил его в Египет. Афиняне и их союзники, осаждавшие Мемфис, потерпели тяжелое поражение. Большая часть афинского войска и значительная часть кораблей были уничтожены. «Великий поход», как его называет Фукидид, закончился катастрофой. Снова над Грецией нависла угроза персидского нашествия. Опасность была настолько реальной, что казна Афинского морского союза в том же году была перевезена с Делоса в Афины (454 г.).

Военные неудачи подорвали авторитет демократических деятелей. Существуют веские основания думать, что на некоторое время демократы утратили руководящее положение в Афинах. Во всяком случае мы знаем, что вернувшийся по истечении срока остракизма вождь афинских олигархов Кимон вновь был избран стратегом. Он и его единомышленники считали, что перед лицом «варваров» два сильнейших государства Греции должны забыть свои распри. Противникам демократии это было выгодно и потому, что они всегда могли рассчитывать на поддержку спартанцев в борьбе с демократическим строем в Афинах. Именно деятелям этого направления удалось добиться заключения пятилетнего перемирия между Афинами и Спартой. Спартанское правительство признало оккупацию Афинами Мегариды, а афиняне обязались не поддерживать в дальнейшем демократическое движение в Пелопоннесе. Отказ от борьбы со Спартой привел к тому, что Афины потеряли своего важнейшего союзника в Пелопоннесе — Аргос. Аргосцы не могли продолжать борьбу со Спартой в одиночку и заключили мир со спартанцами на 30 лет.

Для афинской внешней политики это был серьезный удар. Борьба со Спартой диктовалась жизненными интересами Афинской державы, к которой тяготели демократические элементы всей Греции. Прекращение этой борьбы не могло не отразиться

240
на политическом престиже афинян и не привести к утрате ими союзников в Пелопоннесе и других частях Греции. Ущерб, понесенный Афинами, не мог быть возмещен активизацией войны с Персией, проводившейся под популярным лозунгом «защиты Греции от варваров». Хотя персы, продолжавшие борьбу в Египте, вряд ли намеревались воевать с греками, сторонники Кимона провели в афинском народном собрании решение о посылке нового флота к острову Кипру и в Египет. Кимон во время этого тюхода умер. Несмотря на одержанную при Саламине на Кипре победу над персами (449 г.), смерть популярного вождя ослабила позиции его единомышленников. Политические противники Кимона, воспользовавшись настроением демоса, добились посылки одного из свойственников Перикла — Каллия для переговоров с персами. Каллиев мир (449 г.) рассматривался сторонниками олигархического строя как измена общегреческому делу. По возвращении на родину Каллий был оштрафован на огромную сумму — 50 талантов.

Это свидетельствует о том, что у власти в Афинах в тот период все еще стояло олигархическое правительство. Вождем олигархов после смерти Кимона стал его зять Фукидид, сын Мелесия из дема Алопеки. Однако положение противников демократического строя было крайне неустойчиво. Народное собрание колебалось, кому отдать предпочтение,— каждый день можно было ожидать, что большинство в народном собрании снова окажется на стороне вождей демократии. В Спарте это очень хорошо понимали и с тревогой думали о том, что Афины могут возобновить свою активную внешнюю политику и, стремясь наверстать упущенное, будут пытаться подчинить своему влиянию полисы, еще не вошедшие в Афинский морской союз. О существовании подобных намерений у афинян свидетельствовал намечавшийся вождем демократии Периклом созыв общеэллинского конгресса в Афинах. Формально этот конгресс должен был обеспечить свободу мореплавания и восстановить святыни, разрушенные персами, но на самом деле Перикл стремился к превращению Афинского союза в общегреческий. Спартанцы разгадали эти планы и воспротивились созыву конгресса. В результате представители всех греческих городов-государств так и не смогли собраться в Афинах.

Но срывом конгресса антиафинская деятельность спартанцев не ограничилась. Они были убеждены, что только активными действиями можно предотвратить дальнейший рост афинского могущества, и поэтому в 449—448 гг. предприняли новый поход в Среднюю Грецию. Здесь они нанесли удар по союзной с Афинами Фокиде. Это выступление спартанцев, вдобавок еще поддерживавших все антиафински настроенные слои населения Беотии, окончательно открыло глаза афинскому народному собранию. Для подавляющего большинства афинских

241
граждан стало совершенно очевидным, что проспартанская политика несовместима с интересами Афин. С этого времени власть и руководство внешней политикой Афин на долгое время переходят к Периклу и его единомышленникам.

Хотя вскоре после вторжения спартанцев в Среднюю Грецию афинянам удалось восстановить власть Фокиды над Дельфами, обстановка в Беотии оставалась напряженной. В этой, по преимуществу земледельческой, области Греции поддерживаемые Афинами сторонники демократического строя не имели твердой почвы под ногами. Теперь, когда после похода спартанцев бывшие в изгнании аристократы вернулись в Беотию, афинское влияние стало падать, и большинство беотийских городов отошло от Афин. Как сообщает Плутарх, Перикл считал в этот момент вторжение в Беотию слишком рискованным, но в народном собрании одержало верх мнение другого стратега, Толмида. По его настоянию в Беотию против отпавших от афинян городов была отправлена тысяча афинских гоплитов и отряд союзников. Толмид сам возглавил эти силы. Предпринятый им поход, однако, закончился очень неудачно для афинян. В битве при Коронее Толмид потерпел тяжелое поражение: часть его отряда была уничтожена, другая часть попала в плен, сам он был убит. После этого Афины были вынуждены в обмен на попавших в плен воинов полностью очистить Беотию. Беотийские города (кроме Платей) вошли в созданный под гегемонией Фив Беотийский союз, настроенный резко враждебно по отношению к Афинам.

Последствия поражения афинян в Беотии не замедлили сказаться. От афинян отпала Эвбея, а в Мегарах произошел олигархический переворот, причем восставшие почти полностью вырезали афинский гарнизон. Афины были поставлены перед необходимостью направить свои войска и на Эвбею и в Мегариду. Тяжелым положением афинян немедленно воспользовались спартанцы, войска которых вступили в Мегариду, чтобы поддержать восставших. Во главе спартанской армии стояли малолетний царь Плистоанакт и эфор Клеандрид, который фактически и руководил походом. Из Мегариды спартанцы вторглись в Аттику и дошли до Элевсина. Навстречу им афиняне направили спешно вызванные с Эвбеи войска под командованием Перикла. Однако сражения не произошло. Неожиданно для всех спартанцы повернули назад.

Когда спартанское войско вернулось в Спарту, царь и Клеандрид были привлечены к суду, обвинены в получении взятки от афинян и вынуждены были бежать из Лакедемона. Это обвинение вскоре было официально подтверждено. Когда Перикл в афинском народном собрании отчитывался о своей деятельности за истекший год (как это обычно делали афинские стратеги), он сказал, что истратил значительную сумму

242
государственных денег (10 талантов) «на нужное дело». Присутствующим нетрудно было догадаться, что это за «нужное дело», и понять, что эти 10 талантов спасли афинян от тяжелых военных потрясений.

После ухода спартанских войск из Аттики афиняне довольно легко восстановили свою власть над отпавшей Эвбеей. Часть жителей этого острова была выселена за его пределы, а на принадлежавших им ранее землях поселены афинские граждане — колонисты. Для взаимоотношений, существовавших в то время между Афинами и их союзниками, очень характерен договор афинян с эвбейским городом Халкидой, текст которого в виде надписи дошел до нашего времени. Согласно этому договору, халкидяне должны были поклясться в том, что они «ни делом, ни помыслом, ни словом» не восстанут против Афин, не будут повиноваться тому, кто восстанет, сообщат афинянам, если узнают о готовящемся восстании и будут беспрекословно выплачивать установленный им форос и «защищать афинский народ, если кто-либо нанесет ему обиду». Бросаются в глаза властный тон этого договора и его вопиющее неравноправие.

Описанными выше событиями заканчивается Первая Пелопоннесская война. Афинам удалось сохранить целостность возглавляемого ими Афинского морского союза, а Спарта в конце концов вынуждена была примириться с существованием афинской гегемонии над многими греческими городами. В 445 г. между Афинами и Спартой был заключен договор о тридцатилетием мире на том условии, что Афины возвратят захваченную ими Мегариду и другие опорные пункты в Пелопоннесе. Из территорий, завоеванных афинянами, за ними оставались только остров Эгина и Навпакт.

Тридцатилетний мир, однако, не мог быть прочным. Вся Эллада распалась на два враждебных друг другу лагеря: возглавляемый Спартой Пелопоннесский союз и Афинский морской союз, фактически представлявший собой морскую державу афинян. Глубокие противоречия разделяли оба эти объединения. В союзных Афинам городах преобладала демократия, в городах Пелопоннесского союза — олигархия. В каждом греческом городе этого времени постоянно происходили острые столкновения между демократическими и олигархическими группировками, вызываемые непримиримыми противоречиями между бедностью и богатством, порожденными рабовладельческим обществом. И в каждом городе, вне зависимости от того, к какому из двух объединений он принадлежал, демократические слои ориентировались на афинян, а сторонники олигархического строя искали поддержки у консервативной Спарты — оплота реакционных течений во всей Греции. При всех этих условиях острое столкновение между объединением греческих

243
полисов, возглавляемым Афинами, и Пелопоннесским союзом становилось исторически неизбежным. Перикл это прекрасно понимал: чуть ли не сразу же после заключения тридцатилетнего мира со Спартой он стал готовить Афины к продолжению борьбы.

Длительные военные действия против Спарты и продолжавшаяся демократизация афинского государственного строя все больше ослабляли позиции афинских сторонников олигархии. На третий год после заключения мира со Спартой олигархическая группировка утратила всякое влияние в Афинах, а ее вождь, Фукидид из Алопеки, был изгнан из Афин остракизмом (443 г.). После изгнания Фукидида фактическим руководителем афинской политики становится Перикл. В звании первого стратега он почти бессменно в течение 15 лет возглавляет Афинское государство (444—429). Этот период принято называть «золотым веком Перикла».

2. Афинская конституция при Перикле
В годы, связанные с именем Перикла, окончательно сложилась демократическая конституция Афин в ее классической форме. Процесс формирования этого государственного строя был длительным — начало его восходит к реформам Солона и Клисфена. Последующие изменения отдельных характеризующих афинский государственный порядок установлений происходили лишь постепенно. Так, цензовый порядок, созданный Соло-ном, формально продолжал сохраняться и после перехода политической власти к демократам и никогда официально не отменялся. Однако фактически все афинские граждане получили возможность занимать высшие должности. Исключение составляли должности эллинотамиев — казначеев Афинской державы. Для занятия этой должности требовался ценз, так как казначеи должны были отвечать своим имуществом за вверенную им казну.

Свидетельством демократизации государственного строя явился также прочно установившийся порядок избрания должностных лиц не голосованием, а по жребию. Обычай жеребьевки не распространялся лишь на те должности, которые требовали специальных знаний или особых талантов. Например, стратеги всегда выбирались голосованием. Таким образом, предполагалось, что каждый афинский гражданин имеет право занимать любую должность, и жребий должен был решить, будет ли он ее занимать в данном году. Кроме того, жеребьевка исключала возможность предварительного воздействия на избирателей.

Чтобы практически дать возможность любому гражданину пользоваться во всей полноте предоставленными ему политиче

244
скими правами, было установлено вознаграждение должностным лицам за выполнение ими государственных обязанностей. При Перикле членам афинского суда начали выплачивать жалованье в размере двух оболов, что составляло средний прожиточный минимум афинского ремесленника. Позже было введено жалованье членам совета пятисот, архонтам и лицам, занимавшим другие государственные должности. Вознаграждение за несение общественных обязанностей было началом широко распространившейся впоследствии системы раздач. Возможно, что уже при Перикле беднейшим гражданам стали выдавать теорикон — театральные деньги. Раздача этих денег из афинской государственной казны предоставляла неимущему афинянину возможность регулярно посещать театральные представления. Дело в том, что демократическое правительство придавало театральным представлениям большое воспитательное значение. Театр играл очень важную роль в общественной жизни древних афинян.

Следует, однако, помнить, что афинская демократия была демократией рабовладельческой. Те средства, которые демократическое правительство щедрой рукой раздавало афинскому демосу, добывались ценой жестокой эксплуатации рабов и беспощадного угнетения населения городов, попавших в зависимость от Афин. При этом характерной исторической особенностью афинской демократии, как и других античных демократий, было то, что полноправные граждане отнюдь не представляли большинства населения. Выше уже указывалось, что ни женщины, ни метеки правами граждан в античных государствах не пользовались, не говоря уже о бесправной массе рабов. Хотя у древних греков не было статистики, но на основании всякого рода косвенных данных можно с полной уверенностью считать, что в самые лучшие времена истории Афин численность полноправных граждан составляла 20—30 процентов общего числа жителей Афин и Аттики. Это гражданское полноправное меньшинство отнюдь не было расположено делиться своими привилегиями с остальной частью неполноправного населения. Уврличение численности граждан в глазах полноправных афинян угрожало сокращением тех благ, которыми они как граждане пользовались. Весьма показательно, что не кто иной, как вождь афинской демократии Перикл в 451—450 гг. провел через народное собрание закон, согласно которому только тот мог обладать полными гражданскими правами, у кого и отец и мать были коренными афинянами. Число людей, которые могли пользоваться благами демократического строя, тем самым было сокращено и ограничено.

Государственное устройство Афин после всех происшедших в нем изменений в годы пребывания Перикла у власти было следующим. Верховным органом государства признавалось

245
народное собрание, или экклесия. При Перикле экклесия превратилась в регулярно действующий высший государственный орган. Она собиралась от двух до четырех раз в месяц в Афинах, на холме Пниксе. Экклесия обсуждала и принимала законы, решала все важнейшие дела общины, вопросы войны и мира, продовольственного снабжения города, принимала отчеты должностных лиц, осуществляла высший государственный контроль, рассматривала судебные дела в последней инстанции и т. д. Аристотель, наш главный авторитет в области политико-правовых учреждений древней Греции, так описывает функции и порядок работы экклесии.

Из народных собраний — «одно главное, в котором полагается производить проверку избранных властей — находит ли народ их распоряжения правильными, — затем обсуждать вопросы относительно продовольствия и защиты страны; далее в этот день все желающие могут делать чрезвычайные заявления; наконец, полагается читать описи конфискуемых имуществ и заявления об утверждении в правах наследства и о наследницах, чтобы все были осведомлены о каждом открывшемся наследстве» 1.

Активными правами в экклесии пользовались все афинские граждане, достигшие 20-летнего возраста, без ограничения имущественным или каким-либо иным цензом.

Превращение экклесии в постоянный, регулярно действующий орган отразилось на положении и функциях другого важного политического органа Афинского государства — совета пятисот. Этот совет состоял из десяти избиравшихся по филам пританей по 50 человек в каждой. Каждая из пританей по очереди в строго определенное время года (в соответствии с этим год в Афинах был разделен на десять частей) осуществляла свои функции. Совет пятисот оставался высшим правительственным органом. Он стоял во главе государства, ведал делами войны и мира, на нем лежали различные административные функции: управление афинскими финансами, надзор за арсеналами, доками, флотом, контроль над торговлей и ее регулирование, контроль над должностными лицами. Но одной из главных функций совета было предварительное обсуждение дел, поступающих на рассмотрение народного собрания. Он был прежде всего совещательным органом, «советом предварительных обсуждений».

Некогда всемогущая коллегия архонтов почти утратила свое былое значение, поскольку должностных лиц назначала и контролировала экклесия. Избирались архонты по жребию, как и все прочие должностные лица, за исключением стратегов, которые выбирались в экклесии открытым голосованием (хиротония).

1 Аристотель, Афинская полития, 43, (4).
246
Высшей судебной инстанцией и органом государственного контроля оставался суд присяжных — гелиея. После реформы ареопага, проведенной Эфиальтом, гелиее были возвращены многие прежние ее права. Афинская гелиея состояла из шести тысяч человек, выбираемых по жребию по 600 человек от каждой филы. Из присяжных составлялись специальные судебные комиссии обычно по 500 человек. Ни особых государственных обвинителей, ни защитников-профессионалов в афинском суде не существовало. Гражданский долг обязывал каждого полноправного афинянина, если он замечал какие-либо правонарушения, привлекать виновного к суду и выступать против него с обвинением. Каждый гражданин, привлеченный в суд в качестве обвиняемого, должен был сам себя защищать, хотя в большинстве случаев защитительные речи для обвиняемых составлялись, нередко за большую плату, лицами, знакомыми с ведением судебных дел. Во время судебного заседания в присутствии судей-присяжных происходили прения сторон и опрашивались свидетели. При этом, если по ходу дела в качестве свидетеля должен был выступать раб, его показания считались действительными лишь в том случае, если он давал их под пыткой. В этом, в частности, проявлялась рабовладельческая сущность суда в демократических Афинах.

Судебные решения выносились судьями-присяжными путем голосования. Если при вынесении приговора голоса судей делились поровну и за оправдание обвиняемого подавалось столько же голосов, сколько и за осуждение, обвиняемый оправдывался. В этих случаях считалось, что сама богиня Афина, покровительница города, незримо присутствовала в афинском суде и каждый раз подавала свой голос за оправдание обвиняемого. Длительность судопроизводства приводила к тому, что в гелиее накапливалось много дел, и они подолгу залеживались. В круг полномочий гелиеи входили не только судебные дела самой Аттики и Афин, но и всего Афинского государства. При Перикле судебные процессы, состав судей и их функции были упорядочены Число гелиастов (присяжных) для каждой коллегии было точно определено.

Следующим государственным органом Афин была коллегия десяти стратегов, значение которой сильно возросло со времени греко-персидских войн. Афинские стратеги командовали флотом и войсками, ведали всеми внешнеполитическими делами Афинского государства и представляли его во время дипломатических переговоров, занимались финансовыми делами и т. д. Коллегия десяти стратегов была единственным в Афинском государстве учреждением, где переизбрание допускалось неограниченное число раз. Если стратеги не оправдывали доверия, оказанного им при избрании, злоупотребляли своей властью или по их вине Афины терпели поражения, стратегов можно было до

247
срока отстранить от должности и предать суду. Известны случаи, когда не оправдавшие доверия стратеги присуждались к штрафам, конфискации имущества, изгнанию, а иногда и смертной казни. Даже Перикл, который оставался первым стратегом 15 лет, при первой же крупной военной неудаче был смещен и приговорен к штрафу. За отправление должности стратега в годы Перикла никакого вознаграждения из государственной казны не выплачивалось, поэтому на эту должность могли претендовать только вполне обеспеченные люди.

Помимо стратегов и архонтов, в Афинах ежегодно избиралось большое число самых разнообразных должностных лиц, ведавших различными отраслями государственного управления: наблюдением за порядком на рынке и в городе, сбором пошлин, выпуском монеты и т. д.

Все афинские граждане пользовались полной свободой слова и свободой законодательной инициативы. Всякий гражданин имел право предложить народному собранию вынести какое-либо постановление, поставить на обсуждение проект нового закона или возбудить вопрос об отмене существующего. Однако процедура прохождения и утверждения нового закона или отмена старого сопровождалась соблюдением сложных формальностей, при помощи которых законодатели стремились оградить афинский рабовладельческий строй от случайностей и потрясений. Кроме того, в течение года можно было подать в специальную судебную коллегию жалобу о том, что вынесенное народным собранием постановление или утвержденный закон противоречит основным афинским установлениям и приносит вред, а не пользу. Жалоба эта в афинском государственном праве называлась графэ параномон. Если основательность жалобы подтверждалась, гражданин, предложивший признанный вредным закон, привлекался к судебной ответственности. Его могли присудить к штрафу, а иногда и к смертной казни.

Таков был в общих чертах установившийся в середине V в. государственный строй Афин. Это был период относительно высокого развития демократии, ограниченной, однако, как уже указывалось, ее рабовладельческой основой. К тому же надо подчеркнуть, что, несмотря на установившуюся практику оплаты должностей, не все граждане располагали реальными возможностями использования своих политических прав. В годы Перикла участие в народном собрании, например, не оплачивалось. Поэтому граждане, жившие трудом своих рук, не могли позволить себе каждый десятый день проводить в народном собрании. И крестьянам из поселений, расположенных далеко от Афин, не по силам было тратить два-три дня на посещение народного собрания, особенно в сезон сельских работ. Поэтому число присутствовавших в народном собрании обычно не превышало двух-трех тысяч, преимущественно жителей Афин.

248
3. Афинская держава (архе)
Делосская симмахия в силу объективных факторов превращалась в Афинскую державу (архе). Постепенно руководство делами Делосской симмахии переходило к Афинам, из первого союзника превращавшимся в гегемона, диктовавшего свою волю союзу. По словам Фукидида, афиняне в своих распоряжениях и приказах уже не думали, как прежде, о том, нравится это союзникам или нет, и не считали себя в походе равными с остальными. В случае же отказа союзников выполнять директивы Афин, афиняне без труда заставляли членов союза повиноваться 1.

О превращении Делосской симмахии в Афинскую архе свидетельствовало перенесение союзной казны с острова Делоса в Афины (454 г.) и передача наиболее важных дел союзников на разбор и решение афинской гелиее. Большинство союзников не участвовало в поставке оснащенных кораблей с экипажами. Этим занимались Афины. Союзники же должны были лишь уплачивать определенные взносы — форос, — на которые афиняне строили все новые и новые корабли.

Первоначальная сумма фороса была установлена афинянами сразу же после основания Делосского союза. По рассказу Плутарха2, после организации Делосской симмахии союзники просили афинян прислать к ним Аристида, слывшего добрым и честным человеком, для установления «умеренного взноса» сообразно с силами каждого города. Афиняне удовлетворили просьбу союзников и поручили Аристиду по справедливости установить норму взноса. Аристид определил общую сумму фороса в 460 талантов. Эта сумма сама по себе и в особенности по сравнению с форосом более позднего времени казалась весьма умеренной.

Для уплаты фороса все члены Делосского союза были распределены по географическому принципу сначала на три, а затем на пять округов. Каждый из этих округов возглавлялся афинскими уполномоченными, наблюдавшими за своевременностью выплаты фороса. Сумма фороса все время повышалась. Через несколько десятилетий после основания союза она достигла 600 талантов, а во время Пелопоннесской войны (425 г.) доходила до 1300 талантов. Кроме фороса, союзники платили всевозможные пошлины, несли судебные расходы, содержали афинские гарнизоны, оплачивали присылаемых из Афин чиновников— обследователей, надзирателей (епископов) и многих других.

Вторую статью афинских поступлений составляли торговые пошлины, сдаваемые обычно на откуп частным лицам или от-

1 Фукидид, I, 99.
2 Плутарх, Аристид, 24.
249
купным компаниям (телонай). Афины при Перикле превратились в торговый центр мирового значения. Через главный афинский порт Пирей шли торговые пути во всех направлениях, в частности транспортный путь с востока и северо-востока на запад и юго-запад — с Черного моря в Адриатическое. Пошлины в Пирее взимались в размере 2 процентов с облагаемого груза.

Немалый доход государственному казначейству приносили отдаваемые на откуп государственные владения — Пангейские и Лаврийские рудники, а также каменоломни, солончаки и т. д. К разряду государственных доходов надо причислить и займы, получаемые в критические моменты у частных лиц и учреждений, особенно у храмов. Так, например, в 422 г. был произведен колоссальный заем у храма богини Афины, в сокровищнице которого накануне Пелопоннесской войны хранилось около 10 тысяч талантов.

Казначейство афинского державного полиса помещалось в храме Афины (Парфеноне), покровительницы города, на акрополе. Казной заведовали особые казначеи.

Афинская архе, в состав которой входило около 200 государств неодинаковой величины и значения, при Перикле достигла высшего могущества. Число жителей на всей территории, подвластной Афинам, достигало 10—15 миллионов. Число жителей Аттики равнялось приблизительно 410—420 тысячам. Из них меньшую часть составляли полноправные граждане (их насчи

250
тывалось около 42 тысяч), остальные были женщины и несовершеннолетние (около 96 тысяч), метеки и рабы. Последних было не менее половины всего населения.

Вооруженные силы Афин состояли из союзного флота, который во время Пелопоннесской войны насчитывал до 400 триер, и сухопутной армии, состоявшей из 27 тысяч человек. Для античного мира это была внушительная сила. Воинская повинность в Афинах соблюдалась очень строго. Все граждане — мужчины от 18 до 60 лет — обязаны были нести военную службу. Граждане первых трех классов служили в регулярном ополчении, пешем и конном, феты служили легковооруженными стрелками, пращниками и гребцами на судах. Молодежь от 18 до 20 лет (эфебы) несла гарнизонную службу внутри страны и на границах государства. Как указывает Аристотель, Афинская архе прежде всего была военной организацией, «политией воинов».

Военное превосходство обеспечивало Афинам гегемонию над союзниками и торговую монополию в Эгейском море.

Афиняне считали, что они могут распоряжаться союзными общинами по своему усмотрению как своими подданными. На той же точке зрения стоял и Перикл, признанный глава Афинской архе.

Во время греко-персидских войн Аристид увещевал афинян собрать силы, разгромить неприятеля и утвердить свою гегемонию в Эгейском море. Тогда, говорил он, доходы будут у всех афинских граждан. Одних обеспечит служба в войсках и участие в походах, других — гарнизонная служба, третьих — общественные должности и т. д. Как для Аристида, так и для Перикла было само собой очевидно что средства на содержание афинских граждан должны доставлять союзники и рабы. Согласившись с этим, прибавляет Аристотель, афиняне начали «чрезмерно деспотично относиться к союзникам» 1.

Мало-помалу город Афины превратился в гегемона Афинской архе. На взносы союзников и пошлины содержалось более 20 тысяч афинских граждан. Сюда входили булевты (члены совета пятисот), гелиасты, всадники, стрелки, базарная полиция, иноземная стража и многие другие мелкие должностные лица.

Усиление фискального (податного) нажима Афин было одной из главных причин недовольства союзников афинской гегемонией. Эти причины, говорит Фукидид, различные, но самая важная из них — непосильные взносы (форос), поставка кораблей и их экипировка2.

Восстания союзников нередко приводили к отпадению союзных городов и к выходу из архе. Наиболее крупным из всех

1 Аристотель, Афинская полития, 24, (2).
2 Фукидид, I, 99.
251
известных нам восстаний было восстание на острове Самосе в 440 г.

Восстание на Самосе и одновременно с ним восстание в Византии приняли очень широкие размеры, угрожая вылиться в настоящую войну. Афинский флот под Самосом потерпел поражение. После этого против непокорного союзника выступил сам Перикл, считавшийся незаурядным стратегом. Но и ему потребовалось около года, чтобы подавить сопротивление восставших. Лишь после долгих усилий город был взят с боем. После восьмимесячной осады самосцы сдались на милость победителей, расправившихся с ними крайне жестоко: Самос должен был выдать свой флот, срыть стены и заплатить большую контрибуцию.

Расправа с Самосом — лишь один пример политики великодержавных Афин, беспощадно подавлявших любую попытку союзников освободиться от их тяжелой опеки. Афины смотрели на себя как на спасителей Греции от варваров, и на этом основании распоряжались материальными ресурсами архе по собственному усмотрению. Перикл в этом случае лишь отражал общее настроение и выступал исполнителем воли державного афинского демоса.

«Афиняне,— говорит комик Телеклид,— дали Периклу право брать дань с городов и присоединять города, одних лишать свободы, а других по произволу награждать, позволять возводить им каменные стены, чтобы потом их разрушать, право нарушать мирные договоры, увеличивать государственную казну и обогащать граждан»1.

Чтобы привести союзников к повиновению и продемонстрировать врагам Афин, грекам и варварам, силу афинского флота, Перикл в 437 г. организовал экспедицию на побережье Черного моря. Целью экспедиции Перикла, согласно официальной декларации, являлась демонстрация мощи Афинской державы, «смелости и бесстрашия афинян, когда они свободно плавают по всем морям, считая себя владыками моря». Афинская флотилия под начальством самого Перикла через Эгейское море направилась r Геллеспонт и Пропонтиду, а оттуда в Понт.

Образование Афинской морской державы, сопровождавшееся фактическим переходом под власть афинян проливов и важных торговых пунктов, сыграло, несомненно, большую роль и в истории Причерноморья. Ряд городов Северного и Южного Причерноморья оказался в прямой или косвенной зависимости от Афин.

Существуют основания предполагать, что такие северочерноморские города, как Нимфей на побережье нынешнего Керченского пролива — древнего Боспора Киммерийского — и Ольвия в устье Буго-Днепровского лимана, вошли в состав

1 Плутарх, Перикл, 16.
252
Афинского союза. О зависимости от Афин Пантикапея — боспор-ской столицы — никаких сведений нет. В 438—437 гг. на Боспо-ре у власти утвердилась новая династия Спартокидов. Имя Спарток — фракийское, но ряд исследователей считает, что Спарток был одним из представителей местной эллинизированной знати. Под властью этой династии Боспор превращается в крупное по масштабам того времени и сильное государство. Поэтому маловероятно, чтобы Боспор попал в зависимость от Афин.

Утвердить свое влияние в этих областях для Афин было чрезвычайно важно, ибо с давних пор Аттика жила привозным хлебом. Вследствие конкуренции городов, входивших в Пелопоннесский союз, ввоз хлеба из италийских греческих городов и Сицилии был затруднен, и причерноморские области оставались главной житницей как Афин, так и их союзников. В отдельные пункты черноморских побережий направляются афинские колонисты.

Афинские колонии — клерухии служили проводниками афинской политики и влияния в союзных полисах и общинах. Клерухии, наполовину земледельческие, наполовину военные поселения, избавляли город от бедных и недовольных элементов. В то же время они составляли опору афинской державы в союзных областях, представляя собой постоянные гарнизоны.

Афинские клерухии имелись на островах Лемносе, Имбросе, Эвбее, Наксосе, Андросе, в Херсонесе Фракийском, на полуострове Халкидике, во Фракии (Брея) и т. д. В общей сложности на земли союзников было выведено около 10 тысяч афинских поселенцев. По плану Перикла в 443 г. в Южной Италии на месте Сибариса был основан город Фурии, в числе жителей которого было много афинян. Фурии были независимы, но состояли в союзе с Афинами.

В социально-политической жизни Афин V в. клерухии играли очень большую роль. В известной мере правильно утверждение, что одной из главных причин упадка афинской демократии в послеперикловское время было прекращение вывода колоний, вызванное тем, что сократилась зависимая от Афин территория.


252
ГЛАВА XI

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В ГРЕЦИИ КЛАССИЧЕСКОГО ПЕРИОДА
1. Рабовладельческий характер античного общества
Победы, одержанные греками в борьбе за свою независимость с персидской державой, знаменовали собой наступление нового периода и в области экономической жизни. Эллинский

253
мир вступает в эпоху своего наивысшего экономического расцвета. Угроза военного вмешательства извне была ликвидирована. Развитие производительных сил греческого общества могло осуществляться в значительно более широких по сравнению с предшествующим временем масштабах.

Греки получили возможность упрочить свое влияние не только на Эгейском море, но и на побережье Черного моря, так как Пропонтида и Боспор были для них теперь открыты. На западе в сражении при Гимере сицилийские греки также одержали решительную победу над карфагенянами, действовавшими заодно с персами.

В греческих городах расцветает ремесленная промышленность и торговля, интенсивно развивается сельское хозяйство, растут и крепнут торговые связи. Правда, экономический подъем коснулся не всех районов Греции. Уровень хозяйственной жизни Этолии и Акарнании — в западной части Балканского полуострова; Ахайи, Аркадии, Лаконики, Мессении и Элиды — в Пелопоннесе; Беотии, Локриды и Фокиды — в Средней Греции, Фессалии — на севере — продолжал оставаться еще относительно низким.

В то же время греческие города на побережье Малой Азии так и не смогли полностью оправиться после жестокого подавления персами ионийского восстания. Руководящую роль в экономической и культурной жизни эллинского мира они уступили новым центрам, сформировавшимся в Балканской Греции и на греческом Западе—в Сицилии и Южной Италии.

Особенно оживились города сицилийских греков. Беспрепятственное использование природных ресурсов плодородного острова открыло перед ними широкие экономические перспективы. Гела, Акрагант и Сиракузы превращаются в крупные ремесленно-торговые центры. То же переживает и ряд греческих городов Южной Италии.

Поэтому торговые связи с греческим Западом приобретают первостепенное значение для Балканской Греции. Благодаря торговле с Западом, а также удобному географическому положению разбогател Коринф. Расположенный на побережье Коринфского залива — главной морской магистрали между Балканским полуостровом, Южной Италией и Сицилией — Коринф в то же время был тесно связан с Сароническим заливом, через который шла торговля с островами и побережьем Эгейского моря. Энергичную торговую деятельность в это время развила также Эгина. Но вскоре у Коринфа и Эгины появился опасный соперник — Афины Одновременно с ростом политического влияния растет и экономическое могущество Афин.

Историческое значение рассматриваемого периода заключалось в том, что экономический подъем был подъемом рабовладельческого хозяйства. В ходе экономического развития

254
греческих городов окончательно сформировался рабовладельческий способ производства.

Рабовладение и использование рабского труда восходят к самым ранним векам средиземноморской культуры, но ведущим рабовладельческий способ производства становится в Греции лишь в классический период.

Никогда не следует забывать, что античное общество, античная демократия и культура носили ярко выраженный рабовладельческий характер. Рабовладение наложило отпечаток на весь строй античной жизни и на мировоззрение даже таких выдающихся представителей древности, как Аристотель, который оправдывал рабство.

Следует, однако, учесть, что удельный вес рабского труда в общественном производстве определялся уровнем экономического развития того или иного района Греции. Развитые рабовладельческие отношения сочетались с развитым ремесленным производством и товарно-денежными отношениями, как, например, в Милете, Коринфе, Афинах. В экономически отсталых районах рабство продолжало сохранять в значительной мере еще патриархальный характер, в частности в Фессалии и Македонии.

2. Рабство и его источники
Вопрос о числе рабов в греческих государствах — один из наиболее спорных в античной историографии. Прямых сведений о численности рабов в различных полисах очень мало, к тому же цифры, приводимые авторами III—II вв. (Аристотель — 470 тысяч рабов в Эгине, Тимей — 640 тысяч в Коринфе, Ктесий — 400 тысяч в Аттике), вряд ли достоверны. При подсчетах необходимо принимать во внимание различные косвенные данные, которые можно почерпнуть из произведений древних писателей и материала археологических исследований. Ученые, оперирующие этими данными, однако, существенно расходятся в определении числа рабов и свободных. Большая часть буржуазных историков нашего времени сильно преуменьшает численность рабского населения античных полисов. Из немецких историков особенно заниженные данные приводит в своей монографии «Население греко-римского мира» Юлиус Белох. По его мнению, рабское население в Эгине достигало 70 тысяч, в Коринфе — 80 тысяч, а в Афинах—100, при 100 тысячах свободного населения и 30 тысячах метеков. С некоторыми изменениями расчеты Белоха принимают Георг Бузольт — автор капитальной «Истории Греции», Эдуард Мейер — автор «Истории древности», французский ученый Глотц, русские ученые Р. Ю. Виппер и М. М. Хвостов.

255
Основную массу рабов в греческих полисах составляли рабы негреческого происхождения. В большинстве греческих государств было уничтожено долговое рабство. Очень редко греки непосредственно использовали в своих собственных городах рабов-единоплеменников, захваченных в войнах с другими греческими государствами. Во время Пелопоннесской войны такие случаи участились, но и тогда использование труда рабов-греков в самой Греции не получило широкого распространения.

Главным источником рабства на протяжении всей античной истории служила война с негреческими государствами и племенами (варварами). Сохранилось предание, что Кимон после поражения персов при Эвримедонте вывез на рынок 20 тысяч рабов. Захваченных в плен государство продавало работорговцам, доставлявшим рабов на специальные рабские рынки, существовавшие в разных частях Греции. Крупнейшим рынком рабов был остров Хиос. Рабами торговали также в Эфесе, на Самосе, Делосе и Кипре.

В V в. до н. э., когда Афины стали важным торговым центром, здесь также появился крупнейший рынок рабов. На рынках рабов продавали и рекламировали так же, как и всякий другой товар, расхваливали силу, красоту, молодость, покорность и другие положительные качества живого товара. По желанию покупателей рабов раздевали, осматривали зубы, заставляли бегать, ходить и т. д.

Источником рабства служил также естественный прирост несвободного населения: дети рабов становились рабами того рабовладельца, которому принадлежала их мать Даже дети свободного и рабыни относились, за редким исключением, к категории рабов. Впрочем, этот источник не был значительным.

256
Аристотель, выражая точку зрения своих современников, называет раба одушевленным орудием, или говорящей машиной. Человек, полагает Аристотель, не может обойтись без орудия, хотя бы только для того, чтобы обеспечить себе все необходимое для жизни. Одни орудия являются одушевленными, другие— неодушевленными. Раб есть одушевленная собственность и наиболее совершенное орудие труда. Без рабов можно было бы обойтись лишь в том случае, если бы каждый инструмент мог выполнять свойственную ему работу сам по данному ему приказанию, или даже предвосхищая его. Если бы, например, ткацкие челноки сами ткали, а плектры1 сами играли, тогда и господам не нужны были бы рабы.

Отличительным признаком рабского состояния с юридической точки зрения было абсолютное бесправие раба. В принципе раб рассматривался не как личность, а как вещь. Поэтому рабовладелец мог как угодно по собственному произволу распорядиться принадлежащим ему рабом. Единственным ограничением произвола рабовладельца, да и то не везде и не всегда, было запрещение убивать раба. По афинским законам господин не мог самовольно лишить жизни своего раба.

1 Тонкая пластинка, согнутая в виде незамкнутого кольца, свободным суживающимся конном которого приводят в колебание струны щипковых музыкальных инструментов.
257
Классики марксизма следующим образом определяют особенности рабства: «Чем отличается пролетарий от раба? Раб продан раз и навсегда, пролетарий должен сам продавать себя ежедневно и ежечасно. Каждый отдельный раб является собственностью определенного господина...»1. «Купля и продажа рабов по своей форме представляет тоже куплю и продажу товаров» 2.

Раб, не признаваемый юридически правоспособной личностью, не имел даже собственного имени. У рабов было не имя, а кличка. Часто рабы назывались по имени той страны, в которой они родились: скиф, сириец, араб, фракиец и т. д. Иногда рабу давали кличку в зависимости от его физических или психических качеств, достоинств или недостатков. Не имел раб также и семьи; рабы могли только находиться в сожительстве с рабынями.

Рожденные от такого сожительства дети рассматривались как приплод, принадлежавший хозяину раба. По желанию господина раб мог работать без присмотра или под наблюдением надсмотрщика, закованным в кандалы. В случае неповиновения, лени, дерзости или попытки к бегству раба подвергали жестоким наказаниям: били, истязали, вытягивали на блоках, отправляли на тяжелые работы — на мельницы или в рудники, выжигали на лбу и на руках клейма и т. д. Если раба привлекали к суду в качестве свидетеля, его показания приобретали законную силу лишь тогда, когда он давал их под пыткой, так как считалось, что по своей природе раб не может без принуждения дать правдивые показания.

Отпуск рабов на волю в период расцвета рабовладельческого строя в греческих полисах был редким явлением. Раб, отпущенный на волю, мог быть захвачен другим рабовладельцем как «ничья вещь». Поэтому при отпуске раба на волю его обычно посвящали (дарили) богу. Однако и в таком случае раб еще не становился свободным (в античном смысле этого слова) человеком, а всего лишь вольноотпущенником, сохранявшим известную зависимость от своего бывшего хозяина и лишенным обычных гражданских прав.

Положение рабов не всегда и не везде было одинаковым. В отдельных случаях рабы могли, завоевав доверие и расположение хозяина, находиться в сносных или даже относительно хороших условиях. Так, например, раб Перикла, Эвангел, пользовался полным доверием своего господина, заведовал его хозяйством, распоряжался другими рабами, исполнявшими различные работы в богатом доме первого гражданина Афин.

1 Ф. Энгельс, Принципы коммунизма,— К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 4, изд. 2, стр. 325.
2 К. Маркс, Капитал, т. II, М., 1955, стр. 28.
258
Чтобы поднять трудоспособность и увеличить прибавочный продукт труда рабов, хозяева изобретали всевозможные меры поощрения. Усердным, прилежным и послушным рабам и рабыням давали лучшую пищу, одежду и обувь, всячески их поощряли. «Я сам, — говорится в одном трактате Ксенофонта, — никогда не допускаю, чтобы у меня лучшие получали одинаковую часть с худшими. Со своими управляющими я поступаю так, что, когда они достойнейшим отдают лучшее, хвалю их, но если замечаю поблажку за лесть или иную бесполезную уступчивость управляющего, то не оставляю этого без внимания и делаю выговор, стараясь доказать, что он действует даже во вред самому себе» 1.

Жизнь и быт рабов греческих полисов наглядно изображены в греческих комедиях, особенно комедиях Аристофана, относящихся к более позднему периоду его творчества. В «Осах», «Мире», «Лягушках» и «Плутосе» рабы принимают участие во всех диалогах, завязке и развязке пьесы. Обычно это сметливые и даже беззастенчивые люди. Таков, например, раб Карион в «Плутосе»: он участвует во всех делах своего недалекого хозяина и презирает его за глупость. Таков же и Ксанфий в «Лягушках» и т. д.

Положение рабов в Афинах было легче, чем во многих других греческих государствах. Здесь рабам, занятым, например, в торговле, предоставляли гораздо большую самостоятельность. За убийство раба его хозяин привлекался к ответственности, как за непредумышленное убийство.

И в Афинах и во многих греческих городах особую группу составляли государственные рабы, которые находились в значительно лучшем положении, чем рабы, принадлежавшие отдельным гражданам.

Труд рабов, принадлежавших государству, применялся на строительстве общественных сооружений. Большое число государственных рабов находилось при должностных лицах в качестве писцов, глашатаев и т. д. В Афинах рабы-скифы, принадлежавшие государству, использовались и для несения полицейской службы.

По этому поводу Ф. Энгельс замечает, что афиняне одновременно с государством учредили и «настоящую жандармерию из пеших и конных лучников... Но эта жандармерия формировалась из рабов. Эта полицейская служба представлялась свободному афинянину столь унизительной, что он предпочитал давать себя арестовать вооруженному рабу, лишь бы самому не заниматься таким позорным делом»2.

1 Ксенофонт, Домострой, XIII, 12.
2 Ф. Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства,— К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 21, изд. 2, стр. 118.
259
Государственные рабы выполняли также обязанности тюремщиков, действуя по приказанию коллегии одиннадцати, исполнявшей приговоры афинского суда.

В эпоху расцвета рабовладельческих полисов рабский труд внедряется во все отрасли хозяйственной жизни. Как и при патриархальном рабстве, рабы использовались в домашнем хозяйстве. Число рабов среднего небогатого рабовладельца в Греции, включая сельских рабов, ремесленников и прислугу, обычно не превышало полутора-двух десятков. Известно, что Аристотель имел тринадцать рабов, его ученик Феофраст — девять, Стратон — шесть, у оратора Лисия было двенадцать рабов и т. д. Все они относились к рабовладельцам среднего и выше среднего достатка. В богатых афинских домах штат рабов доходил до 50 человек. Часть рабов, живших в доме, нередко была обучена тому или иному ремеслу. Продукты их труда использовались хозяином и его семьей или продавались на рынке.

Наиболее типичной формой применения труда рабов в ремесленном производстве был труд рабов в эргастериях — ремесленных мастерских. Наши источники содержат очень мало сведений об этих мастерских до Пелопоннесской войны. Большая часть известного нам исторического материала относится уже к эпохе этой войны или же к последующему времени.

Косвенное заключение о численности рабов-ремесленников и об их важной роли в экономике Афин можно сделать из сообщения Фукидида о том, что во время Пелопоннесской войны к спартанцам из Афин перебежало в числе 20 тысяч рабов много ремесленников. Это причинило непоправимый ущерб афинскому ремесленному производству и хозяевам эргастериев.

Доходность эргастериев была очень велика. По расчету Белоха, авторитетного в вопросах античной статистики, квалифицированный раб в V—IV вв. оценивался в 150 драхм. Ежедневный же доход, приносимый рабом, равнялся одному оболу, следовательно, годовой доход в среднем, из расчета 300 рабочих дней в году, составлял 30—50 процентов покупной цены раба. 32 раба, работавших в оружейной мастерской отца афинского оратора и общественного деятеля Демосфена (IV в.), приносили в год каждый 30 мин., т. е. около 100 драхм на раба.

Таким образом, доход ремесленных мастерских был весьма значителен, с излишком покрывал как стоимость рабочей силы, так и все расходы, связанные с организацией эргастерия. Источники указывают, что эргастерии приносили не меньший доход, чем морская торговля, т. е. самая прибыльная статья античной коммерции.

Крупные ремесленные мастерские достигали (особенно в IV в.) значительных размеров: в них работало 100 и больше рабов. Однако в ремесленном производстве греков преобладали небольшие эргастерии. К таким эргастериям, например, прина

260
длежали две мастерские отца Демосфена в Афинах, в которых было занято по 20—30 рабов. В более мелких мастерских работал сам хозяин с помощью одного-двух рабов.

В таких городах, как Афины и Коринф, в V в. развитие отдельных видов ремесла достигает высокого уровня. Особенно больших успехов добилось керамическое производство. Благодаря изобретению ножного гончарного круга качество отделки сосудов в V в. неизмеримо возросло. Особенно высококачественной была керамика, предназначенная на вывоз. В керамических мастерских широко использовался труд рабов.

В V в. для ремесленного производства характерно значительное разделение труда. В литературных и эпиграфических памятниках упоминаются оружейные, металлургические, кроватные, портняжные, музыкальных инструментов и другие мастерские. Иногда рабы становились искусными мастерами своего дела.

Об устройстве и техническом оснащении эргастерия можно судить по вазовой живописи. Оборудование эргастерия было весьма примитивно, пользовались в нем самыми простыми инструментами, да это и понятно: рабу, работавшему по принуждению, из-под палки надсмотрщика и не заинтересованному в повышении производительности своего труда, нельзя было доверить какой-нибудь сложный и дорогостоящий инструмент. Это ограничивало развитие технического прогресса на протяжении всей античной эпохи и исключало всякую возможность применения машинной техники. Столь же примитивна была и организация эргастериев. По существу рабы были связаны друг с другом не производственным процессом, а тем, что все они принадлежали одному и тому же рабовладельцу и работали под одной крышей. Таким образом, рабовладельческая мастерская представляла собой простую кооперацию индивидуальных производителей.

Самым сложным и трудным в античности было горное дело — добыча руды. Горные работы велись очень простыми орудиями; молот, клин, кайло и лопата исчерпывали весь арсенал горных инструментов. Переноска и подъем руды на поверхность осуществлялись в основном вручную. Для добычи руды прорубались штольни, узкие и низкие, высотой немногим более метра. Вентиляция в шахтах почти отсутствовала. Для освещения служили глиняные светильники. Условия труда горнорабочих в древнем мире считались самыми тяжелыми и невыносимыми. По словам Диодора, «те люди, которые занимаются работой в рудниках и которые приносят господам невероятные по своим размерам доходы, изнывают от своей работы в подземных шахтах и денно и нощно, и многие из них умирают от чрезмерного труда. Нет у них ни освобождения от работы, ни перерыва в ней...» 1.

1 Диодор, V, 38.
261
Помимо применения труда рабов в эргастериях и рудниках, очень распространенной формой эксплуатации была отдача рабов в аренду особым подрядчикам, использовавшим их в рудниках, каменоломнях, на плантациях, при постройке общественных зданий и пр. Так поступал, например, известный афинский политический деятель второй половины V в. Никий, один из крупнейших греческих рабовладельцев, имевший, по преданию, около тысячи рабов. У другого афинского богача, Гиппоника, было 700 рабов, сдаваемых им в аренду, что приносило ему 10 процентов чистого дохода. Ежедневная рента Филонида, у которого было 300 рабов, составляла полмины и т. д. Подобных примеров можно привести много. Подрядчики или откупщики контрактовали у государства горные территории, территории для постройки общественных зданий и другие участки и с помощью наемных рабов (отчасти и свободных наемных рабочих) обрабатывали арендованные ими земли, выплачивая аренду государству и рабовладельцам. В наем подрядчикам отдавали не только частных, но и государственных рабов.

Пошлины, получаемые с рабов, отдаваемых в аренду, составляли один из важнейших источников государственного дохода. «А что в действительности доход государства от этого предприятия, т. е. от отдачи рабов в аренду, — читаем в трактате IV в., приписываемом Ксенофонту, — будет превышать указанную сумму, об этом могут засвидетельствовать, если только они еще живы, те, кто помнит, какая сумма налогов взималась с рабов перед Декелейской войной, когда из Аттики к неприятелю (спартанцам) перебежало 20 тысяч рабов» 1.

Одним из способов эксплуатации рабов был отпуск раба на оброк. Рабу, жившему отдельно, разрешалось вести самостоятельное хозяйство. Лисий сообщает о рабыне, живущей отдельно от хозяина и торгующей на рынке изготовленной ею пряжей. Раб выплачивал хозяину определенную сумму. Если дела его шли успешно, он мог с течением времени купить себе свободу и стать вольноотпущенником.

В сельском хозяйстве рабский труд использовался еще в гомеровскую эпоху, но более широкое применение его начинается позже — со времени перехода к садово-огородным культурам, т. е. в VI в. Преимущество рабского труда заключалось в его дешевизне. Однако следует подчеркнуть, что в сельском хозяйстве рабы были заняты главным образом на тяжелых и грязных работах, например на мельнице, где раб, заменяя осла или лошадь, вращал тяжелый мельничный жернов. У Лисия мы читаем о том, как хозяин грозит рабыне отправить ее за неповиновение на мельницу. Главная роль в сельском хозяйстве в очень многих полисах долгое время принадлежала свободным земледельцам — крестьянам.

1 Ксенофонт, О доходах, IV.
262
Таким образом, рабский труд широко использовался во всех отраслях хозяйственной жизни греческих государств. Рабство до такой степени проникло в поры античных полисов и вошло в сознание людей того времени, что даже такие выдающиеся личноности, как философ Аристотель, не могли представить себе общества, в котором отсутствовало бы рабство. Аристотель в одной из книг своей «Политики» трактует науку о рабстве как специальную дисциплину об организации власти и подчинения.

3. Свободный труд в Греции
Основной способ производства — рабовладельческий — накладывал отпечаток на все остальные способы производства в античном обществе. Использование рабского труда, однако, не исключало применения свободного труда ни в ремесле, ни тем более в сельском хозяйстве греческих полисов. История античного общества насыщена постоянной борьбой рабского и свободного труда. И, как указывает Маркс, расцвет античных культур падает на тот период, когда свободный труд еще не утратил своего значения. Так, например, было в Афинах в «золотой век» Перикла.

«Как мелкое крестьянское хозяйство, так и независимое ремесленное производство частью образуют базис феодального способа производства, частью же, после его разложения, продолжают существовать наряду с капиталистическим производством. В то же время они образуют экономическую основу классического общества в наиболее цветущую пору его существования, после того как первоначальная восточная общая собственность уже разложилась, а рабство еще не успело овладеть производством в сколько-нибудь значительной степени» 1. В другом месте Маркс замечает: «Необходимо... принять во внимание, что даже в эпоху цизвержения 30 тиранов не насчитывалось и 5000 афинян без земельной собственности»2.

Структура античного общества была гораздо сложнее, чем это может показаться на первый взгляд. Аристотель различает пять основных групп населения полиса: 1) большинство жителей полиса составляют земледельцы, производящие продукты питания; 2) вторая составная часть государства — ремесленники, занимающиеся изготовлением ремесленных изделий, без которых невозможно существование государства; 3) третье место в социальной иерархии принадлежит торговцам, «которые занимаются куплей и продажей, оптовой и розничной торговлей»;

1 К. Маркс, Капитал,— К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 23, изд. 2. стр. 346, прим. 24.
2 Там же, стр. 378, прим. 79.
263
4) четвертую категорию составляют феты, выполняющие сезонные работы или работающие по найму в качестве поденщиков;

5) к пятой категории относятся военные, «существование которых столь же необходимо, как и всех других, упомянутых выше сословий, если только государство не желает подпасть во время войны под чужеземное иго»1. Рабы выделены в особую категорию, поскольку они не принадлежат к гражданской общине.

Свободные земледельцы и ремесленники — плотники, оружейники, сапожники, кузнецы, ткачи, медники, кирпичники, скульпторы и т. д.— по самым различным поводам постоянно упоминаются в литературных источниках и надписях. Ремесленники и крестьяне постоянно фигурируют в комедиях Аристофана.

...По петушечьей утренней песне

Поднимаются все на работу: ткачи, печники, скорняки, мукомолы,

Гончары, маляры, столяры, мастера по слесарно-кузнечному делу.

Обуваются наспех, впотьмах н бегут 2.

Большую часть афинской экклесии в V—IV вв., как видно из «Воспоминаний о Сократе» Ксенофонта, составляли свободные ремесленники — кожевники, горшечники, сапожники и т. д. Ремесленные мастерские чаще всего были одновременно мастерскими и лавками, в которых торговал и работал хозяин-мастер с несколькими подмастерьями — рабами и свободными. Хозяевами ремесленных мастерских в Афинах, как и в других греческих торговых центрах, часто бывали метеки. Значительная роль метеков в хозяйственной жизни греческих городов несомненна.

Труд ремесленника не считался почетным для свободного гражданина. Однако еще со времени Солона многие афинские граждане обращались к занятиям ремеслами. В V в. афинское демократическое правительство покровительствовало свободному труду, привлекало афинских граждан к работе по найму на строительстве общественных сооружений. Так, при Перикле число рабов, работавших на крупных общественных постройках, было сокращено до четверти общего числа работников; при постройке храма Эрехфейона рабы также составляли не более четверти всех работников.

В сельском хозяйстве преобладал труд свободных производителей, а труд рабов внедрялся значительно медленнее, чем в ремесленном производстве. Объясняется это тем, что обработка земли, особенно в таких областях с каменистой малоплодородной почвой, как Аттика, требовала большой тщательности и большого внимания при уходе за посевами. Использование малопроизводительного подневольного труда рабов в таких условиях было нерентабельным. Поэтому свободный труд в

1 Аристотель, Политика, IV, 3, 11.
2 Аристофан, Птицы, 489—492.
264
сельском хозяйстве продолжал оставаться основным во многих областях Греции в течение всего классического периода. Мелкое и среднее крестьянство, обрабатывавшее свои наделы личным трудом или с помощью одного-двух рабов, в классическое время составляло большую часть населения значительного числа греческих полисов. При этом следует подчеркнуть, что независимо от хлебного импорта роль сельского хозяйства в древней Греции была очень велика. В ряде областей земледелие составляло основу хозяйства. В Беотии, Спарте, Арголиде, Фессалии, где почвы характеризовались относительным плодородием, ведущим было производство зерновых культур. В Аттике и других малоплодородных греческих областях в VI—V вв. внедряется и широко практикуется разведение таких культур, как виноград и оливы.

В ряде областей Греции развивалось скотоводство. Там, где были хорошие пастбища — в Фессалии, Эпире,— разводили крупный рогатый скот и лошадей, в горных районах — ослов и мулов, коз и овец.

4. Греческая торговля и финансы
Поворотным пунктом в развитии средиземноморской экономики и, в частности, внешней торговли были греко-персидские войны и образование Делосской симмахии. С этого времени главные рынки Греции перемещаются на северо-восток (Черное море), на запад и отчасти на юг — Сицилия, Италия, Испания и Северная Африка (Кирена). Фактическим гегемоном на Эгейском море становятся Афины, а на Западе — Коринф и отчасти Мегары.

Рост могущества Афин как главы большого объединения греческих городов привел к сосредоточению посреднической торговли в руках афинских купцов. Этому способствовало и географическое положение Афин как естественного торгового посредника между Востоком и Западом.

Афинский порт Пирей стал усиленно застраиваться и расширяться еще со времени Фемистокла. К середине V в. до н. э. он превратился в транзитный пункт, через который проходило множество всевозможных товаров из самых различных стран древнего мира. Используя свое господствующее положение в Афинской архе и могущество на море, афиняне заставляли многие торговые корабли везти товары в Пирей, откуда они при посредничестве афинян перепродавались и распределялись по другим городам. Это давало немалый доход и афинским купцам-посредникам и афинской казне, взимавшей со всех привозимых в Пирей товаров торговые пошлины. Ежегодный товарооборот Пирея достигал колоссальной суммы — двух тысяч талантов. Самой

265
крупной статьей афинской импортной торговли во все эпохи был хлеб. Вывозили Афины предметы афинского производства — металлические изделия, керамику, предметы роскоши, оружие и т. д.

На берегу Канфара (одной из гаваней Пирея) находились портики, служившие складскими помещениями для привезенных товаров. Один из этих портиков был выстроен Периклом и отведен для хранения зерна. Около портиков находился рынок, где приезжие купцы выставляли на продажу свои товары. Здесь же располагались менялы и ростовщики.

В Пирее, кроме складских помещений и рынка, имелись корабельные верфи, мастерские, гостиницы и постоялые дворы для купцов и судовладельцев. Пирей в то время был самым многолюдным и оживленным местом Афин, где звучала разноязыкая речь.

«Из эллинов и варваров одни только афиняне могут иметь богатства. Ведь если какой-нибудь город богат кораблестроительным лесом, куда будет он сбывать его, если не убедит господ моря купить его? Если же какой-нибудь город богат железом, медью или льном, куда он будет сбывать все это, помимо владыки моря (т. е. афинян) ? По этой же причине мы имеем от одного полиса дерево, от другого — железо, от третьего — медь, от четвертого— льняные материи, от пятого — воск и т. д.»1.

Автор цитированного сочинения подчеркивает удобство географического положения Афин, находившихся в центре торговых дорог, что благоприятствовало их экономическому росту и торговому посредничеству.

«Афины,— читаем и в известном сочинении «О доходах» IV в.,— с точки зрения морской торговли и судоходства — самый желательный и прибыльный город. Прежде всего он имеет превосходные безопасные гавани, где можно останавливаться во время бурь. Затем в большей части других городов всякий раз приходится набирать новую кладь, потому что монета этих городов совершенно бесполезна вне своих пределов, в Афинах же не только множество предметов для нагрузки корабля, но если торговец не пожелает нагружать корабли новым товаром вместо своего, то он может везти самый чистый товар (деньги), так как, где бы он ни продал афинское серебро, он везде получит больше» 2.

Черты натурального хозяйства, присущие экономической жизни античного мира в целом, не исключали широкого денежного обращения. Торговые сделки сопровождались денежными расчетами. Быстрый рост торгового капитала и переход на денежный расчет привели к развитию ростовщичества, которое

1 «Псевдоксенофонтова афинская полития», II, 11.
2 Ксенофонт, О доходах, III.
266
приняло очень широкие размеры. Ростовщики давали ссуды под залог земель (земельный кредит), городских домов (городской кредит) и под залог кораблей и привозимых на них товаров (морской кредит). Ростовщичеством занимались главным образом держатели меняльных лавок (трапедз), так называемые трапедзиты.

Деятельность эллинских трапедзитов активизировалась в конце V и особенно в IV в. и распространилась на широкие слои населения во всех эллинских городах. Основной экономической функцией трапедзитов был размен денег, так как в каждом греческом городе-государстве выпускалась своя монета. На основе размена и хранения денег с течением времени возник перевод денег со счета одного вкладчика на счет другого.

Переводы денег, говорится в речи Исократа «О трапедзитах», следует делать через трапедзитов во избежание опасности, которой могут подвергнуться деньги при перевозке на корабле.

Операции, совершаемые греческими трапедзитами, были многочисленны, разнообразны и по масштабам Греции значительны. Наиболее распространенной финансово-ростовщической операцией в приморских городах Греции являлись морские ссуды, т. е. выдача денег под залог товаров или корабля.

Морские ссуды выдавались иногда на очень долгий срок, необходимый для плавания в отдаленные страны, где продажа товаров была наиболее выгодна. Так как путешествие по морю, особенно во время войны, было связано с большим риском, трапедзиты требовали очень высоких процентов. Нам известны сделки, по которым должник обязуется выплатить кредитору 30 процентов, а 10 процентов считались довольно низкими. Дошедшие до нас многочисленные речи греческих адвокатов, правительственные распоряжения и декреты, относящиеся главным образом к IV в., знакомят нас с судебными процессами в связи с договорами о морских ссудах. Обманы, подлоги, клевета, всевозможные кляузы и доносы отражены в бесконечных мелких и крупных судейских тяжбах, сведения о которых не сходили со страниц греческой литературы IV в. до н. э.

Постепенно меняльные лавки превращались в своеобразные банкирские конторы. О большой роли греческих трапедз и социальном весе трапедзитов свидетельствует история афинского банкира Пасиона. Пасион имел несколько трапедз-банков. В 371 г. его «банк» в Афинах оперировал 60 золотыми талантами, что составляло около 100 тысяч золотых рублей. Суммы, хранившиеся в банках, не лежали мертвым капиталом. Часть их он отдавал взаймы, часть вкладывал в торговые предприятия. Став богачом благодаря денежным операциям, метек Пасион получил звание афинского гражданина. В благодарность за дарование прав гражданства Пасион на свои средства оснастил пять триер,

267
поставил государству тысячу щитов и сделал ряд других пожертвований,

В таких торговых городах, как Афины и Коринф, в торговлю были втянуты различные слои населения. Имелись разные типы купцов. Одни были судовладельцами и переправляли свои товары на принадлежавших им судах, другие перевозили товары на чужих кораблях.

Крупная посредническая торговля далеко не исчерпывала коммерческой деятельности древних греков. Важное место в жизни греческих городов занимала мелкая розничная торговля на рынках. В Афинах нам известны по крайней мере два крупных рынка: один — в Пирее, другой — в самом городе Афинах, к северо-западу от ареопага. Торговля велась преимущественно под открытым небом или в легких палатках (скене) из тростника и прутьев. Главным центром торговли служили торговые ряды, называемые киклой (круги). Гарпократион (греческий ритор и филолог из Александрии, II—III вв. н. э.) объясняет это название тем, что торгующие становились в круг. Каждый ряд был отведен под торговлю одним определенным товаром. Существовал особый ряд для торговли рабами. У нас есть сведения о том. что рабов продавали в определенное время — в начале каждого месяца. В источниках упоминаются также рыбные, масляные, винные, горшечные, бобовые и другие ряды. Повсюду с лотков продавали редьку, бобы, сушеные сливы, смоквы. Звонкие голоса торговцев и торговок предлагали купить масло, вино, уксус и пр. На рынке всегда толпилось множество торговцев, торговок, флейтистов, фокусников, солдат и матросов.

Живо и ярко обрисован афинский рынок в комедии Аристофана «Лисистрата». Главная героиня этой комедии Лисистрата считает необходимым первым делом навести порядок на рынке. Прежде всего, заявляет она, надо запретить солдатам с оружием в руках, как дуракам, шататься по базару. Ведь они постоянно толпятся в горшечном и зеленном рядах. Лисистрата рассказывает, что собственными глазами видела на рынке командира верхом на лошади, накладывавшего в свой медный шлем яйца1.

Афинское демократическое правительство в V и особенно в IV в. уделяло торговле очень большое внимание. Аристотель сообщает2, что вопрос о хлебоснабжении ежегодно обсуждался народным собранием наряду с вопросом о защите страны. Аристотель перечисляет и должностных лиц, в обязанности которых входило наблюдение за торговлей. «Избираются по жребию также десять агораномов (рыночных надзирателей.— Ред.) —пять для Пирея, пять для города. На них возлагается законами обязанность наблюдать за всеми товарами, чтобы их продавали без

1 Аристофан, Лисистрата, 576—585.
2 Аристотель, Афинская полития, 43, (4).
268
примеси и подделки. Еще избираются по жребию десять метрономов. Они наблюдают за всеми мерами и весами, чтобы торговцы употребляли правильные. Далее — ситофилаки (хлебные надзиратели.— Ред.), избирающиеся по жребию, раньше их было десять — пять для Пирея и пять для города, теперь же (т. е. в IV в. до н. э.— Ред.) их двадцать для города и пятнадцать для Пирея. Они наблюдают прежде всего за тем, чтобы на рынке зерновой хлеб продавался справедливо, далее, чтобы мельники продавали ячменную муку в соответствии с ценой ячменя, а булочники— пшеничный хлеб в соответствии с ценой пшеницы, и, притом, чтобы булки имели такой вес, какой они им укажут. Закон велит надзирателям устанавливать это. Далее избирают по жребию десять портовых эпимелетов (попечителей.— Ред.). Им вменяется в обязанность наблюдать за торговыми пристанями, и из прибывающего в хлебную пристань хлеба они должны заставлять торговцев две трети доставлять в город» 1.

В течение всей истории древней Греции важную роль в торговле и коммерческой деятельности играли греческие храмы, в частности храм Аполлона на Делосе, о чем свидетельствует обширная надпись середины IV в. Из нее мы узнаем, что храмы кредитовали не только частных лиц, но целые города и государства.

Судя по той же надписи, греческие храмы располагали крупной земельной собственностью, вели большое хозяйство, имели свои дома, мастерские, своих рабов и арендаторов.

В условиях разобщенности эллинских общин, постоянных войн и ссор храмы выполняли роль международных (междуобщинных) посредников и заимодавцев и обеспечивали возможность обмена на храмовых ярмарках.

Помимо доходов от всевозможных спекуляций, торговли и мастерских, храмы собирали «священные налоги». В греческих полисах не существовало ни одного вида собственности или отрасли труда, с которых бы не взимались священные налоги в пользу того или другого святилища. При основании городов и разделе земель всегда выделялся «священный участок». Сбор плодов, приплод животных, получение наследства, замужество, удачная игра, отпуск рабов — все эти случаи были поводом отчисления известной части доходов в пользу храма.

Оживленная торговля шла во время общегречеоких религиозных праздников, например Олимпийского праздника в честь Зевса, устраивавшегося раз в четыре года в июле. Со всех концов эллинского мира стекались на него толпы народа. Дни олимпийских торжеств были днями всеобщего мира во всей Греции. Прибывавшие на праздник располагались в деревянных бараках, более состоятельные останавливались в храмовых гостиницах. Нигде социальное неравенство так не бросалось в

1 Там же, 51, (1—4).
269
глаза, как на этих всенародных праздниках. Несмотря на внешнюю демократичность, хозяевами положения на них были богатые граждане, которые содержали большие конюшни, имели свободное время для тренировок, участвовали в конных состязаниях и одерживали на них победы. В дни праздников устраивались обширные ярмарки. Они приносили много доходов храмам от сбора всевозможных пошлин, взимавшихся с торговых сделок.

Развитие торговли способствовало установлению тесных экономических контактов между многими греческими городами, порождало потребность в постоянном деловом общении граждан этих городов. Однако подобному общению препятствовала характерная для политической жизни древних греков обособленность, присущая в большей или меньшей мере всем эллинским полисам. В греческих государствах полноправные граждане пользовались привилегиями и правами только внутри своей общины, а за пределами своего полиса превращались в бесправных иностранцев, фактически теряли права гражданства. Весьма показательно, что в словаре Гезихия (филолога из Александрии, жившего в V или VI в. н. э.) слово xenos, означающее «иностранец», имело также значение «враг». Иностранец в любом греческом государстве не имел гражданских прав и не мог приобрести их путем натурализации, что присуще современному праву европейских народов. Он не мог заключить законного брака с женщиной из другого полиса. От Ксенофонта мы узнаем о законе, запрещавшем иностранцу владеть в Афинах землей, даже если он давно жил в городе и играл не последнюю роль в его экономике. Иностранцы не могли завещать собственность и получать по завещанию, свидетельствовать на суде и т. п. Однако подобные ограничения не всегда соблюдались.

Развитие связей и общение между городами требовало если не полной отмены, то во всяком случае смягчения законов, охранявших обособленность греческих полисов. Уже в ранние периоды греческой истории возникают обычаи и установления, регулирующие отношения между гражданами различных горо-дов-государств. К ним прежде всего относится проксения, восходящая к древнему обычаю гостеприимства, когда кто-либо из граждан одного полиса на началах взаимности оказывал помощь и покровительство гражданину другого полиса. Первоначально такое гостеприимство было делом частной инициативы, но в дальнейшем в эти отношения начинают вмешиваться органы государства, заинтересованного в поддержании дружественных связей с тем или иным полисом. Правительство полиса поручает заботу об иностранцах особым уполномоченным — проксенам. Проксены были гражданами того полиса, в котором они осуществляли проксению по отношению к иностранцам. Проксены были их защитниками и посредниками перед прави

270
тельством. Через проксенов велись и дипломатические переговоры: приезжавшие в город посольства прежде всего обращались к своему проксену.

Так постепенно из обычая частного гостеприимства вырастал институт, весьма близкий по своим функциям к современным посольствам и консульствам. Однако характер частного гостеприимства проксения сохраняла всегда. От современных посольств и консульств проксения отличается еще и тем, что она осуществлялась гражданином своего города и в своем городе по отношению к иностранцам — гражданам чужого города, тогда как послы и консулы в современной дипломатической практике берут на себя защиту не чужих, а своих граждан и не в своем государстве, а в чужом.

Практически система гостеприимства лишь отчасти защищала иностранцев и тем самым не снимала всех преград, порожденных обособленностью греческих государств, делением на граждан и иностранцев. По этой системе иностранец еще не мог пользоваться правами гражданина в городе, куда он прибыл.

Следующим шагом в упрочении связей между греческими государствами было соглашение об исополитии. По такому соглашению гражданам одного государства предоставлялись в другом государстве те же государственные и частные права, какими пользовались местные граждане. Исополития была двух видов: в первом случае обе договаривающиеся стороны устанавливали для своих граждан одни и те же права в соответствии с заключаемым договором; во втором предусматривалось не взаимное, а одностороннее предоставление прав гражданства иностранцам, главным образом за различные заслуги и помощь. Например, платейцы пользовались исополитией в Афинах; ограниченная исополития распространялась в Афинах на эвбейцев; наконец, за особые заслуги перед государством исополитию получали отдельные частные лица; к ним относится упоминавшийся выше трапедзит Пасион в Афинах.

Не менее важную роль во взаимоотношениях греческих государств играли так называемые символы, т. е. договоры о правовых нормах различных судебных процессов, возникавших между гражданами разных городов в связи с торговлей, кредитными операциями и разного рода сделками.

Симболы разрешали спорные вопросы и регулировали отношения между гражданами главным образом союзных или по крайней мере дружественно настроенных друг к другу городов. К подобным договорам следует отнести и монетные соглашения, например между Митиленой и Фокеей и др.

С практикой исополитий и симбол связана и идея арбитража, воплощением которой являются третейские суды. В ряде сохранившихся надписей содержатся сведения о таких судах и выносимых ими решениях.

271
5. Особенности рабовладельческой экономики
Многие буржуазные ученые сближают античный и капиталистический строй и пишут об античном капитализме, античном пролетариате и т. д. Модернизация социальных и экономических отношений античной эпохи — один из главных и типичных пороков буржуазной историографии.

Основное историческое различие между системой хозяйства древней Греции и системой капиталистического хозяйства заключается в том, что в основе экономической жизни древних греков лежала собственность господствующего класса рабовладельцев не только на средства производства, но и на труд основных производителей — рабов.

Рабочая сила в античную эпоху не была товаром, как в капиталистическом обществе, а присваивалась классом эксплуататоров методами самого грубого внеэкономического принуждения.

Из этого главного отличия рабовладельческого строя от строя капиталистического вытекают и остальные. При рабовладельческом строе дольше, чем при капитализме, сохраняются элементы натурального хозяйства. «Но и система рабства,— пишет К. Маркс,— поскольку она представляет собой господствующую форму производительного труда в земледелии, мануфактуре, судоходстве и т. д., как это было в развитых государствах Греции и в Риме,— сохраняет элемент натурального хозяйства. Самый рынок рабов постоянно получает пополнение своего товара-рабочей силы — посредством войн, морского разбоя и т. д. А весь этот разбой, в свою очередь, обходится без посредства процесса обращения, представляя собой натуральное присвоение чужой рабочей силы путем прямого физического принуждения» 1.

Натуральным характером античного хозяйства объясняются многие особенности быта и культуры древних народов.

«Но древние и не думали о том, чтобы превращать прибавочный продукт в капитал. Во всяком случае, если и делали это, то только в незначительной степени. (Широко практиковавшееся ими собрание сокровищ в собственном смысле слова показывает, как много прибавочного продукта лежало у них без всякого употребления.) Значительную часть прибавочного продукта они обращали на непроизводительные затраты — на художественные произведения, религиозные сооружения, общественные работы. В еще меньшей степени строилось их производство на развязывании и развертывании материальных производительных сил — на разделении труда, машинах, применении сил природы и

1 К. Маркс, Капитал, - К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 24, изд. 2, стр. 544.
272
науки в частном производстве» Натуральностью античного хозяйства можно объяснить и политическое своеобразие полиса — непосредственное участие граждан в управлении, раздачах, литургиях и т. д.

Другой особенностью рабовладельческих обществ является замедленное развитие производительных сил. Маркс со всей полнотой показывает, почему рабовладельческое производство не способствует техническому прогрессу. Раб не заинтересован в работе и поэтому, несмотря на все меры принуждения, небрежно относится к орудиям труда, плохо обращается с животными, при первой возможности оставляет мастерскую, с презрением относится к своей (рабской) работе.

Рабовладельческая система оправдывает себя только до известного предела—до определенного технического и культурного уровня. За этим пределом рабство перестает экономически себя оправдывать и становится помехой дальнейшего прогресса. Тогда неизбежно наступает кризис рабовладельческого производства и покоящегося на его основе рабовладельческого общества. Для поддержания рентабельности рабовладельческого производства прибегают к различным внеэкономическим мерам — военным захватам, установлению политической гегемонии, торговой монополии, концентрации производства в немногих главных центрах и т. д. Этим объясняется первостепенное значение войн в рабовладельческих обществах и постоянные передвижения центров производственной и культурной жизни (Милет, Афины, Коринф, Александрия и пр.).

Маркс также отмечает, что в античных обществах торговый капитал играл иную роль, чем в капиталистических, что объяснялось специфическими особенностями рабовладельческого способа производства. Торговый капитал, как известно, сам по себе еще не создает формации и с логической необходимостью не приводит непременно к образованию индустриального капитализма, т. е. капитализма в собственном смысле.

Ремесленные мастерские, представлявшие собой основную производственную единицу в период расцвета античного мира, не могли создать ни соответствующих технических условий, ни социальных предпосылок капитализма.

«В античном мире влияние торговли и развитие купеческого капитала постоянно имеет своим результатом рабовладельческое хозяйство; иногда же в зависимости от исходного пункта оно приводит только к превращению патриархальной системы рабства, направленной на производство непосредственных средств существования, в рабовладельческую систему, направленную на производство прибавочной стоимости. Напротив, в современном мире оно приводит к капиталистическому способу

1 К. Маркс, Теории прибавочной стоимости (IV том «Капитала»), ч. II, М., 1957, стр. 533.
273
производства. Отсюда следует, что сами эти результаты обусловлены, кроме развития торгового капитала, еще совершенно иными обстоятельствами» 1.

О категориях капитала в античной экономике Маркс оставил нам ряд интересных замечаний. Функции основного капитала при рабовладении выполняет раб — начальный и конечный пункт производственного процесса. «При системе рабства денежный капитал, затрачиваемый на покупку рабочей силы, играет роль денежной формы основного капитала, который возмещается лишь постепенно, в течение активного периода жизни раба. Поэтому у афинян прибыль, которую рабовладелец получал непосредственно, путем промышленного использования своего раба, или косвенно, отдавая его в наем другим лицам, применявшим труд рабов в промышленности (например, в горном деле), рассматривалась просто как процент (вместе с амортизацией) на авансированный денежный капитал,— точно так же, как при капиталистическом производстве часть прибавочной стоимости плюс износ основного капитала промышленный капиталист считает процентом и возмещением его основного капитала, что является правилом у капиталистов, сдающих в аренду свой основной капитал (дома, машины и т. д.). Простые домашние рабы, служат ли они для оказания необходимых услуг или только для показной роскоши, не принимаются здесь во внимание, они соответствуют нашему классу прислуги»2.

Рента и прибыль в античной экономике не дифференцированы. В античном мире «земельный собственник есть в то же время и капиталист...» 3.

Прибавочная стоимость в рабовладельческом хозяйстве сводится к стоимости раба, которую он должен окупить своим трудом.

«Возьмем, напр., рабовладельческое хозяйство. Цена, уплачиваемая здесь за раба, есть не что иное, как антиципированная и капитализированная прибавочная стоимость или прибыль, которая со временем будет выколочена из него. Но капитал, уплаченный при покупке раба, не входит в состав того капитала, посредством которого из раба извлекается прибыль, прибавочный труд» 4.

Таким образом, принципиальная разница между рабовладельческой и капиталистической системой хозяйства очевидна.

Однако, подчеркивая принципиальные отличия античной (рабовладельческой) формации от капиталистической, не следует

1 К. Маркс, Капитал,— К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 25, ч. 1, изд. 2, стр. 364—365.
2 К. Маркс, Капитал,— К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 24, изд. 2, стр. 544.
3 К. Маркс, Капитал, т. III, М., 1955, стр. 800, прим. 42а.
4 Там же, стр. 822.
274
недооценивать роль рабства как исторически необходимого фактора в истории средиземноморской культуры. На известной ступени исторического развития рабство не регрессивное, а прогрессивное явление, разложившее родовую общину и подготовившее почву для перехода к высшей, феодальной формации.

«Нет ничего легче, как разражаться целым потоком общих фраз по поводу рабства и т. п., изливая свой высоконравственный гнев на такие позорные явления... введение рабства при тогдашних условиях было большим шагом вперед» 1.

1 Ф. Энгельс, Анти-Дюринг,— К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 20, изд. 2, стр. 186.


274
ГЛАВА XII

ПЕЛОПОННЕССКАЯ ВОИНА
1. Причины и начало войны
Афины и Спарта в V в. до н. э. были двумя центрами, вокруг которых сложились два самых крупных политических объединения Греции — Афинская морская держава и Пелопоннесский союз. Соперничество между ними росло с каждым годом и, наконец, во второй половине V в. вылилось в панэллинскую междоусобную войну, известную в истории под названием Пелопоннесской (431—404 гг.).

По мнению Фукидида, нашего главного источника по всем вопросам, связанным с Пелопоннесской войной, истинная причина войны состояла в том, что богатство и влияние афинян стали внушать опасения спартанцам, и это вынудило их начать войну. Фукидид исходил из той политической ситуации, которая возникла в Элладе после греко-персидских войн. Война между Афинами и Пелопоннесским союзом подготовлялась давно и была следствием ряда причин как экономических, так и политических. Центральным экономическим вопросом в период после греко-персидских войн был вопрос о западном рынке. До этих войн главным рынком сбыта продуктов греческого ремесла и поставщиком сырья служил Восток. Посредническая торговля с Востоком явилась основой расцвета малоазийских городов. После разгрома персов в связи с общим подъемом экономической жизни у греков появилась настоятельная потребность в дальнейшем расширении сферы своей торговой деятельности. Помимо восточных рынков, греки владели рынками на севере — в Македонии и во Фракии, затем на западе — в Сицилии и Италии. В V в, западный рынок становится главнейшим рынком Средиземного моря.

275
Торговые успехи Афин на Западе создавали угрозу жизненным интересам Коринфа — влиятельнейшего члена Пелопоннесского союза. У коринфян были все основания опасаться, что Афины вытеснят их с западного рынка и весь итало-сицилийский экспорт пойдет через Пирей. Первостепенное значение для соперничавших сторон имело также обладание гаванями острова Керкиры и Эпидамна, расположенными на пути между Грецией и Италией. Интересы Афин и торговых городов Пелопоннесского союза сталкивались также на севере — во Фракии и Македонии.

Таким образом, торговое соперничество между Афинами, Коринфом, а также Мегарами не могло не привести к столкновению двух объединений полисов, тем более, что их разделяли глубокие политические противоречия. Политика Спарты, повсеместно поддерживавшей олигархические элементы, и политика Афин, опиравшихся во всех союзных ей городах на демократию, борьба Афин за расширение сферы политического влияния создавали напряженную обстановку во всем эллинском мире. Война становилась неизбежной.

Между тем во всех греческих городах, независимо от их принадлежности к Афинской державе или Пелопоннесскому союзу, имелись боровшиеся друг с другом сторонники олигархического и демократического строя. Поэтому назревавшая война между двумя объединениями греческих государств не могла не приобрести черты войны гражданской.

К середине V в. все эти противоречия достигли такой остроты, что обе стороны вступили на путь активных военных приготовлений.

Определенную роль в обострении отношений сыграли также эмигранты. В Афинах обосновались все элементы, враждебные Спарте; в городах Пелопоннесского союза находили приют противники демократии, агитировавшие против афинской конституции и ее вождей.

Демократия Афин верила в свои силы и была убеждена в том, что она одержит победу в предстоящей войне. Это особенно отчетливо звучит в приводимой Фукидидом речи Перикла, произнесенной им накануне Пелопоннесской войны1. Перикл говорил, что афиняне во всех отношениях сильнее и богаче пелопоннесцев. У последних нет денег — ни у государства, ни у частных лиц. Поэтому они могут вести только кратковременные небольшие войны, а продолжительной войны или блокады не выдержат. Афиняне же имеют богатую казну и сильный флот. Спартанцы не рискнут напасть на афинскую эскадру, ибо у них нет опыта в морском деле, научиться же морскому делу значи

1 Фукидид, I, 140—144.
276
тельно труднее, чем сухопутному. Опаснее всего, если пелопоннесцы, захватив сокровища Дельфийского и Олимпийского храмов, переманят у афинян иноземных матросов, но и тогда Афины не погибнут, так как у них много собственных граждан и метеков, знающих море и всегда готовых постоять за свое отечество.

Из содержания речи Перикла в передаче Фукидида вытекает, что афиняне прежде всего возлагали надежды на свой флот. На суше они, безусловно, чувствовали себя слабее своего противника. К этому нужно добавить, что большинство аттического крестьянства, опасаясь вторжения врага в Аттику, было настроено отнюдь не воинственно. Перикл это хорошо понимал. По его расчетам, афиняне должны были, используя мощь своего флота, повести решительные военные действия на море, на суше же придерживаться оборонительной тактики.

Поводом к войне послужил демократический переворот в городе Эпидамне, важном в торговом отношении. Эпидамн — греческая колония, основанная Керкирой, но в числе первых колонистов там были и коринфяне. В результате демократического переворота из Эпидамна были изгнаны олигархи, которые, объединившись с варварами, стали нападать на город с суши и с моря. Эпидамнские демократы обратились тогда к своей метрополии — Керкире, но, не получив помощи, заручились поддержкой Коринфа, соперничавшего с Керкирой.

В 435 г. из Коринфа в Эпидамн был выслан гарнизон. Тогда керкиряне приняли сторону изгнанных олигархов и вступили в войну с коринфянами. В морской битве керкиряне одержали победу, но, не надеясь на собственные силы, в 433 г. заключили оборонительный союз с Афинами. Последние направили к Керкире эскадру с намерением вступить в борьбу лишь в том случае, если коринфяне попытаются высадиться на территорию, принадлежащую Керкире. В 433 г. при Сиботских островах началась битва, в которой керкиряне терпели поражение. Тогда афиняне вступили в бой, что заставило коринфян отступить. Вмешательство афинян было истолковано как нарушение тридцатилетнего мира между Афинами и Пелопоннесским союзом.

К эпидамнскому конфликту присоединился конфликт между афинянами и коринфянами из-за коринфской колонии Потидеи на Халкидике, очень важном пункте в торговле Коринфа с Македонией.

Потидея была колонией Коринфа, и оттуда в Потидею ежегодно посылались управители (эпидамиурги). В то же время Потидея, подобно другим городам Халкидики, входила в состав Афинского морского союза. После столкновения с Афинами у Сиботских островов коринфяне стали подбивать Потидею выйти из союза. Тогда афиняне потребовали, чтобы эпи-

277
дамиурги были изгнаны из Потидеи, стены срыты и выданы заложники. В ответ на это Потидея и соседние с ней города официально вышли из союза. После этого афиняне направили к Потидее свои военные силы. Несмотря на помощь коринфян, потидейцы потерпели поражение и укрылись в городе, который афиняне обложили со всех сторон. Тогда коринфяне с большой настойчивостью стали побуждать Спарту вступить с Афинами в войну. Коринфян поддерживали мегаряне, старые враги Афин. Афиняне закрыли для их торгового флота свои гавани и гавани союзных городов (мегарская псефисма, 432 г.) под предлогом, что мегаряне распахали священную землю и приняли беглых афинских рабов.

Вначале военные планы не находили большой поддержки у пелопоннесцев: слишком велик был страх перед военной мощью Афин и сильны внутренние противоречия в государствах самого Пелопоннесского союза.

Осенью 432 г. в Спарте собрались делегаты от государств, входивших в Пелопоннесский союз. Коринфяне на этом конгрессе выступили с резкими обвинениями против афинян. Однако, несмотря на настойчивость коринфян, большинство союзников не желало вступать в войну из-за интересов Коринфа, полагая, что возникший конфликт касается только приморских городов. В ответ на это послы Коринфа указывали на опасность роста Афинской архе, угрожавшей свободе и независимости всех греческих городов.

«Поймите же, союзники,— передает Фукидид приблизительный смысл речей коринфских послов,— что настала крайняя нужда и мы даем наилучший совет: голосуйте за войну, не страшась опасностей настоящей минуты, в интересах более продолжительного мира, который последует за войной. Кроме того, небезопасно воздерживаться от войны ради минутного покоя. Будьте уверены, что образовавшееся в Элладе тираническое государство угрожает нам всем одинаково. Над одними оно уже властвует, над другими замышляет властвовать. Поэтому пойдем и укротим его; тогда в будущем мы и сами будем жить, не подвергаясь опасности, и порабощенным теперь эллинам даруем свободу»

В конце концов Спарта отправила в Афины посольство, предъявившее афинскому правительству ультимативные и явно неприемлемые для афинян требования. Рассчитывая на сочувствие своих сторонников в Афинах из враждебного демократии и спартанофильски настроенного лагеря олигархии, спартанцы потребовали немедленного изгнания за пределы Аттики Алкмеонидов, в том числе, следовательно, и Перикла, поскольку его мать происходила из этого рода. Алкмеониды обвинялись в том,

1 Фукидид, I, 124.
278
что они до сих пор не смыли с себя тяготевшее над ними проклятье «килонова убийства». Вместе с тем спартанские делегаты требовали автономии для всех членов Афинской архе, что практически означало бы роспуск морского союза.

Афинская экклесия под влиянием Перикла категорически отвергла ультимативные требования Спарты. Тогда недовольные этим решением политические и личные враги Перикла начали против него и его друзей открытую клеветническую кампанию.

После отказа Перикла принять спартанские условия война началась. Противники обладали приблизительно равными силами. Если афиняне были слабее на суше, то спартанцы — на море. Афинский флот к началу военных действий насчитывал свыше 300 боевых триер, флот же пелопоннесцев был ничтожен. Кроме того, афиняне были несравненно лучше подготовлены к войне и в финансовом отношении. В афинской казне в эго время хранилось шесть тысяч талантов наличными; к тому же афиняне ежегодно получали до 600 талантов фороса; пелопоннесцы же вообще не располагали большими денежными средствами.

Первое десятилетие войны (431—421 гг.) получило название Архидамового, по имени спартанского царя Архидама. Он возглавил военные силы Спарты и Пелопоннесского союза и осуществил ряд вторжений в Аттику. Военные действия открыли союзники спартанцев —фиванцы — ночным налетом на союзный с Афинами беотийский город Платеи (431 г.). Нападение не удалось. Фиванцы были частью перебиты, частью захвачены в плен и потом казнены. Афиняне для защиты Платей отправили туда гарнизон.

Спустя два месяца спартанский царь Архидам с войском, состоявшим из спартанцев и их союзников, вторгся в Аттику и, уничтожая оливковые и виноградные насаждения, подверг ее опустошению. Он стремился к тому, чтобы спровоцировать афинян на сухопутное сражение, в котором перевес оказался бы на его стороне. Но этот план был разгадан Периклом. Сельское население с территории, подвергшейся нападению, было эвакуировано в Афины под защиту городских стен и башен. Хотя город был переполнен, господство на море позволило афинянам обеспечить бесперебойное снабжение его продовольствием.

На вторжение в Аттику Афины ответили посылкой своего флота к берегам Пелопоннеса. В нескольких пунктах афиняне высадили десанты и произвели ответные опустошения. В то же время Афинам, наконец, удалось привлечь на свою сторону Македонию, оказавшую им помощь в военных действиях на территории Халкидики.

Через месяц Архидам очистил Аттику и вернулся в Спарту. Этим воспользовались афиняне и жестоко расправились с Эги-

279
ной и Мегарами — спартанскими союзниками и торговыми соперниками Афин.

Первый год войны не оправдал расчетов Спарты и ее союзников. Вторжение пелопоннесцев не заставило афинян пойти на переговоры о мире. Между тем пелопоннесское войско не было способно на продолжительную оккупацию Аттики. Войско это представляло собой гражданское ополчение, т. е. состояло не из профессиональных воинов, а из людей, которые, уйдя в поход» были оторваны от своих обычных мирных занятий и, естественно, стремились вернуться к ним как можно скорее. Кроме того, у спартанцев были все основания опасаться, что более или менее продолжительное отсутствие большого числа боеспособных граждан может быть использовано илотами для восстания в тылу. Не оправдались расчеты спартанцев и на серьезные осложнения внутри Афинского союза, в общем выдержавшего испытания первого года войны.

В 430 году пелопоннесцы опять вторглись в Аттику. На этот раз их вторжение было еще опустошительнее. Спасаясь от врага, толпы деревенского люда снова хлынули в город, осев на небольшом пространстве, совершенно не приспособленном для такой массы людей. Люди жили в ужасных условиях, ночевали на улицах и в башнях, валялись на ступеньках храмов и портиков, на крышах домов. Страшная теснота, невозможность соблюдать элементарные правила санитарии способствовали распространению эпидемии занесенной откуда-то чумы, уносившей множество человеческих жизней.

Классическое по правдивости, глубине и художественному мастерству описание чумы дано Фукидидом1. Столь свирепой чумы и такой большой смертности в памяти людей не было еще нигде и никогда. Врачи чувствовали себя бессильными. Первое время они пытались лечить больных и, не зная характера болезни, умирали сами; в дальнейшем же убедились, что всякое человеческое искусство против этой болезни бессильно.

Сколько люди ни молились в храмах, сколько ни обращались к оракулам и прорицателям, все было бесполезно. Наконец, одолеваемые бедствиями, они отказались от этого. Полагали, что болезнь была занесена из Египта, куда она проникла из Эфиопии. Эпидемия прежде всего обрушилась на жителей Пирея, поэтому афиняне утверждали, будто бы пелопоннесцы отравили там цистерны с водой.

Умирающие лежали один на другом, как трупы, или ползали по улицам, около источников, мучимые жаждой. Храмы и алтари, где пришельцы жили в палатках, были полны трупов. «Ввиду того что болезнь слишком свирепствовала, люди, не зная, что с ними будет, переставали уважать божеские и челове

1 Фукидид, II, 47—54.
280
ческие установления. Все обряды, какие соблюдались раньше при погребении, были попраны, и каждый совершал похороны, как мог».

Эпидемия выбила афинян из колеи и расшатала основы государственности и порядка.

«Теперь,— »пишет Фукидид, заканчивая свой рассказ об эпидемии,— каждый легче отваживался на такие дела, какие прежде скрывались во избежание нареканий в разнузданности; люди видели, с какой быстротой происходила перемена судьбы, как внезапно умирали богатые и как люди, ничего прежде не имевшие, тотчас завладевали достоянием покойников... Людей нисколько не удерживали ни страх перед богами, ни человеческие законы, так как они видели, что все гибнут одинаково, и потому считали безразличным, будут ли они чтить богов или не будут; с другой стороны, никто не надеялся дожить до той поры, когда понесет по суду наказание за свои преступления»1.

2. Падение Перикла. Клеон. Никиев мир
Афинский флот блокировал пелопоннесские берега, разрушил несколько городов и захватил пленных. Еще одна афинская флотилия успешно вела осаду Потидеи на Халкидике. Осада уже подходила к концу, когда в афинском флоте открылась эпидемия. Эпидемия быстро распространялась, люди умирали сотнями. Афинской эскадре пришлось вернуться обратно, и под Потидеей остались только сухопутные войска. Лишь зимой 430—429 гг. Потидея вынуждена была капитулировать.

Тяжелые последствия эпидемии и затянувшейся войны не замедлили сказаться и в сфере политической. Афинское крестьянство, разоренное вторжениями врага, выражало острое недовольство. Вызванный войной застой в ремесленном производстве и торговле пагубным образом отразился на жизненном уровне широких слоев городского населения. Активизировались олигархи и ранее враждебно настроенные по отношению к существовавшему в Афинах политическому строю.

Всю вину за военные неудачи и бедствия недовольные сваливали на Перикла. Оппозиция против Перикла усиливалась. Противники войны настаивали на отправке посольства в Спарту для заключения мира. Однако это предложение было отклонено, и война продолжалась. Афинян преследовали несчастья: простой народ страдал потому, что лишился самого необходимого, состоятельные же люди были недовольны потому, что потеряли свои богатства—дома, расположенные на территории Аттики, и утварь, но те и другие выражали недовольство прежде всего потому, что продолжалась война.

1 Фукидид, II, 53.
281
Чем больше бедствий обрушивалось на афинян, тем больше падал авторитет Перикла. Враги поднимали голову со всех сторон. Одни упрекали его и угрожали ему, требуя от него отчета во всех поступках, другие сочиняли про него песни и сатиры, называя его трусом и изменником, продавшимся врагам. Особенно возмущались войной и вызванным ею разорением массы бесприютного населения, скопившегося в городе.

Недовольство Периклом было так велико, что в 430 г. его даже не избрали стратегом. Мало того, он был обвинен в неправильном расходовании государственных средств и приговорен к уплате высокого штрафа. Однако ему удалось восстановить свой авторитет: в 429 г. он был снова избран первым стратегом, но в этом же году стал жертвой эпидемии.

После смерти Перикла положение афинян продолжало ухудшаться. В Аттику снова вторглись вражеские войска. На четвертый год войны, в 428 г., от Афин отложился важный союзник— Митилена — крупнейший город на острове Лесбосе. Восстание организовали митиленские аристократы, тяготившиеся афинской опекой и уже давно подготовлявшие переворот. В 427 г. афинский стратег Пахет с помощью митиленских демократов захватил мятежный город, а пленных аристократов отправил в Афины, запросив, как ему поступить с остальными жителями.

В афинской экклесии по этому поводу развернулись страстные дебаты. Демократическая группировка, на которую опирался Перикл, к этому времени раскололась на две части. Одни из его прежних сторонников, сблизившись с аристократией, утратили интерес к продолжению военных действий, другие, образовавшие новую, более радикальную демократическую группу, настаивали на продолжении войны до полной победы. Вождем первой группы был богач Никий, сын Никерата, человек способный, но излишне осторожный и суеверный. До нас дошла его биография, написанная Плутархом. В демократических кругах Никий не пользовался симпатией.

Демократическую группу возглавлял Клеон, сын афинского кожевника. Клеон открывает галерею общественных деятелей Афин, за которыми утвердилось название демагогов. Демагог — в буквальном смысле «вождь народа». Первоначально это слово не имело того отрицательного, одиозного значения, какое оно приобрело впоследствии с легкой руки историков из лагеря противников демократии, ненавидевших Клеона и его последователей и изображавших вождей радикальной демократии корыстными честолюбцами, обманывавшими народ.

Клеон, «наглейший из всех граждан, в то время пользовался величайшим доверием народа» так характеризует Клеона Фукидид, враждебно к нему настроенный. Не лучшего мнения о

1 Фукидид, III, 36, 5.
282
Клеоне и Аристотель. Но ни Фукидид, ни Аристотель в данном случае не могут служить авторитетами, так как они выражают точку зрения политических противников Клеона.

Однако в исторической действительности, по всем признакам, дело обстояло иначе. Популярность Клеона возрастала уже давно по мере того, как падала популярность Перикла.

В одной из комедий афинского писателя Гермиппа, написанной в самом начале Пелопоннесской войны, к Периклу обращены следующие слова:

О владыка сатиров, скажи, почему

Взять не хочешь ты в руки копье, лишь из уст

Ты воинственный пыл изрыгаешь, душа же,

Как у Телета, спряталась в пятки?

Стоит только тебе увидать, как кинжал
На наждачном бруске начинают точить,

Как блестит лезвие, ты визжишь, убоясь
Молниеносного гнева Клеона

Следует думать, что такое мнение о Перикле разделялось довольно широким кругом афинских граждан. Многие из них обвиняли Перикла в недостаточно энергичном ведении войны, нерешительности и т. д. Поэтому Клеон в противовес Периклу выдвинул программу решительных военных действий и твердой политики по отношению к союзникам.

Клеон полагал, что для успешного окончания войны и сохранения Афинской архе необходимо напряжение всех сил и использование всех государственных средств, беспощадная расправа с непокорными союзниками и пацифистски настроенными гражданами.

Вторжение спартанцев в Аттику и отложение Митилены дали Клеону повод для выступления в экклесии с обвинением афинского демоса в нерешительности и слабости.

Фукидид так передает его речь: «Много раз уже я приходил к убеждению, что демократическое государство неспособно владычествовать над другими... Впадая в ошибки под влиянием или речей их, или же из сострадания к ним, вы не думаете о том, что слабость ваша не безопасна для вас, союзникам же она не внушает признательности к вам. Вы не считаетесь с тем, что ваше владычество есть тирания и что союзники ваши питают враждебные замыслы к вам и лишь против воли терпят вашу власть. Они слушаются вас не потому, что вы делаете им добро и тем вредите себе, но скорее потому, что вы превосходите их могуществом, и никакой роли не играет тут их расположение к вам»2.

1 Плутарх, Перикл, 33.
2 Фукидид, III, 37.
283
Афинский демос, указывал далее Клеон, привык слушать и обсуждать, а не действовать. Афинская экклесия больше походит на театр, где слушают все приятное для слуха, а не действуют, когда надо действовать. Из этого проистекают тяжелые последствия, угрожающие разрушением самого государства. На этом основании Клеон требовал беспощадной расправы с дерзнувшими не подчиниться державной воле Афин жителями Митилены. Расправа с митиленянами, казнь и продажа в рабство всего населения, говорил Клеон, должны будут послужить хорошим уроком и для других союзников, тоже всегда готовых отложиться от Афин.

Ослабление военных усилий и отделение союзников грозили смертельной опасностью Афинской архе. Все государственные запасы, которыми еще недавно так гордился Перикл, были истощены. Казна опустела, а число претендентов на государственное вспомоществование в обстановке военных бедствий возрастало. Вследствие этого афиняне были вынуждены увеличить обложение союзных городов форосом, что усилило недовольство союзников, и без того тяготившихся произволом Афин и с большой неохотой выплачивавших взносы в афинскую казну.

С приходом к власти Клеона отношения между союзниками и Афинами обострились. Это особенно ярко проявилось во время митиленского процесса. Правда, предложение Клеона о поголовном истреблении всех митиленян не было проведено в жизнь, но все же с мятежным городом расправились чрезвычайно жестоко. Тысяча арестованных Пахетом митиленян была казнена, и часть городской территории конфискована. На конфискованной земле было поселено около трех тысяч афинских клерухов. Стены Митилены были срыты, а флот выдан Афинам.

Тем временем военные действия продолжались. Началась новая, более решительная фаза войны. Еще в 429 г. пелопоннесцы осадили Платеи. После их капитуляции в 427 г. спартанцы разрушили город до основания и убили 200 платейцев и 25 афинян.

В 425 г. афинский стратег Демосфен неожиданно для спартанцев захватил с моря гавань Пилос на побережье Мессении. Эта гавань, расположенная в удобном для стоянки судов месте, представляла собой естественную крепость, находившуюся на расстоянии всего около 80 километров от Спарты. Демосфен укрепился в Пилосе и намеревался поднять массовое восстание мессенских илотов против Спарты. Над Спартой нависла угроза серьезных осложнений в ее собственном тылу, тем более опасная, что в это время большая часть спартиатов принимала участие в очередном походе в Аттику.

Спартанцы предприняли отчаянную попытку вернуть Пилос, но она не увенчалась успехом. Чтобы запереть Демосфена в пилосской гавани, отряд спартанцев и их союзников, состоявший из 420 гоплитов, занял остров Сфактерию, лежавший против

284
Пилоса. Однако Демосфену удалось продержаться до тех пор, пока не пришло подкрепление. В сражении у Пилоса афинский флот уничтожил пелопоннесские корабли, и остров Сфактерия со спартанскими гоплитами оказался отрезанным. Афиняне приступили к осаде Сфактерии, но она затянулась. Спартанцам удалось организовать подвоз продовольствия осажденным, а на штурм Сфактерии Демосфен долгое время не решался.

Между тем спартанцы заключили с афинянами перемирие и отправили в Афины посольство с предложением мира на выгодных для афинян условиях. Но афинское народное собрание отвергло предложенные спартанцами мирные условия.

Непримиримая позиция, занятая афинянами в переговорах со Спартой, во многом объясняется усилением влияния радикальной демократии, возглавленной Клеоном. Как рассказывает Фукидид в IV книге, в народном собрании происходили ожесточенные дебаты между сторонниками решительной войны до победного конца и более умеренными слоями граждан, настроенными в пользу заключения мира, во главе которых стоял Никий. Клеон выступал с яростными обвинениями против Демосфена и вообще афинских военных руководителей, в частности Никия. В пылу полемики Клеон заявил, что, командуй он афинскими силами у Пилоса, он овладел бы Сфактерией в течение 20 дней. Воспользовавшись этой неосторожной фразой, Никий перешел в контрнаступление и внес предложение наделить Клеона соответствующими военными полномочиями и предоставить ему возможность не на словах, а на деле овладеть Сфактерией в обещанный им срок. Это было явно провокационное предложение, так как Никий знал, что Клеон не обладает военным опытом и, следовательно, военное предприятие Клеона может закончиться полным провалом.

При создавшемся положении Клеон не мог уклониться от выполнения своего обещания и, возглавив вспомогательную эскадру афинских военных кораблей, отплыл к Пилосу. Вопреки расчетам политических противников, Клеону совместно с Демосфеном в течение 20 дней действительно удалось подавить сопротивление гарнизона Сфактерии и овладеть этим островом. При этом афиняне захватили в плен 292 неприятельских воина, в том числе 120 спартиатов.

Пленников сразу же доставили в Афины, и спартанское правительство было предупреждено, что они будут казнены, если спартанские вторжения в Аттику возобновятся. Хотя пленников было немного, они принадлежали к наиболее знатным и влиятельным спартанским семьям. К тому же после занятия афинянами Пилоса подвластные Спарте илоты заволновались и стали перебегать на сторону афинян. При таких условиях спартанцы опасались отправлять свое войско для вторжения в Аттику.

285
Пелопоннесская война

285
На следующий год афиняне предприняли новый морской поход, увенчавшийся захватом мегарской гавани Нисеи в Сароническом заливе и острова Киферы у южного побережья Лаконики. Теперь Пелопоннес с трех сторон был окружен опорными пунктами афинян.

Естественно, что достигнутые афинянами военные успехи подняли авторитет Клеона. Противники его на время должны были стушеваться, и он теперь руководил и внешней и внутренней политикой Афин.

Вскоре, однако, афинян постигли две серьезные неудачи. Афинская радикальная демократия уже давно лелеяла мечту подчинить себе Сицилию и благодаря этому достигнуть такого экономического и военного преобладания над пелопоннесцами, которое принесло бы Афинам окончательную победу. Однако представители различных принимавших участие в войне сицилийских городов собрались в Геле и заключили между собой мир, что нанесло сокрушительный удар планам афинян.

Поражением окончилась и попытка афинян подчинить своему влиянию Беотию. Здесь, в сражении у беотийского города Делии (424 г.) они были наголову разбиты и потеряли до тысячи человек убитыми.

Враждебная Клеону политическая группировка не замедлила воспользоваться этими неудачами и перешла в наступление. О нападках на Клеона можно судить по комедиям Аристофана. В 424 г. Аристофан поставил на афинской сцене, пользовавшейся тогда почти полной свободой слова, комедию «Всадники», в которой он изобразил демагога Клеона в виде кожевника-пафла-гонца, «мерзавца подлого, клеветника», а афинский демос — в виде дряхлого, выжившего из ума старика.

За глупым и очень капризным стариком, Демосом, ухаживают два демагога: пафлагонец (Клеон) и колбасник — другой демагог того же типа.

286
Хор всадников так характеризует Клеона:

О презренный крикун! Вопит вся страна

О нахальстве твоем несказанном.

И собранье народа, и суд, и казна,

И архивы полны им до края...

И в грязи копошась, ты весь город смешал,

Оглушил громким криком Афины.

И за взносами дани следишь ты со скал,

Как в морях рыбаки за тунцами.

В заключение дается характеристика самого Демоса, верховного правителя Афин:

Дивна власть твоя, о Демос!

Ты всем людям, как тиран,

Страх ужаснейший внушаешь,

Но ввести тебя в обман Так легко. До лести падкий,

Сам же лезешь ты в капкан.

И на речи чьи угодно Ты готов разинуть рот.

А рассудок своевольный Все в отсутствии живет 1.

В этой комедии ярко отражена обстановка в Афинах седьмого года войны. Многие афиняне и прежде всего аттическое крестьянство, настроения которого выражал Аристофан, устали от войны и не верили в победу. Лозунги продолжения войны до победы, постоянно выдвигаемые в народном собрании Клеоном и его единомышленниками, многим представлялись вредной и гибельной для Афин демагогией.

Как уже было отмечено, положение Спарты в это время было не лучше. Спартанцы были вынуждены отказаться от вторжений в Аттику. Среди илотов продолжались волнения. В это критическое время в Спарте выдвинулся замечательный полководец Брасид. Добившись некоторых успехов в военных действиях против афинян, он на свой страх и риск предложил смелую идею похода с небольшим набранным им войском через Среднюю Грецию и Фессалию на полуостров Халкидику.

Появление Брасида на Халкидике привело к существенному изменению в соотношении боровшихся сил. При поддержке македонского царя Пердикки Брасиду удалось захватить силой, а иногда и дипломатическими приемами ряд союзных Афинам городов, в том числе и важнейший из них Амфиполь.

Встревоженные афиняне направили к Амфиполю эскадру во главе с историком Фукидидом. Фукидид, однако, не смог отстоять Амфиполь. Падение Амфиполя Клеон поставил в вину

1 Аристофан. Всадники, 304—313; 1111 —1120,
287
Фукидиду, который был осужден и вынужден уйти в изгнание. Именно во время изгнания Фукидид и собрал материал для «.Истории Пелопоннесской войны», самого замечательного исторического труда древнего мира.

Отпадение халкидских городов было для афинян не менее тяжелым ударом, чем потеря Пилоса для спартанцев. Это сделало их более сговорчивыми. В результате состоявшихся переговоров в 423 г. между Афинами и Спартой было заключено перемирие сроком на один год. По окончании перемирия в 422 г. на Халкидику с большим войском двинулся Клеон.

В том же году под Амфиполем между войсками Клеона и Брасида произошла жестокая битва, окончившаяся разгромом афинян и гибелью обоих вождей. Амфипольским сражением завершается первый период Пелопоннесской войны. И в Спарте и в Афинах одержали верх сторонники мира, и в 421 г. был заключен мир на 50 лет, восстанавливавший довоенный status quo1. Афиняне обязывались оказывать помощь спартанцам в случае восстания илотов. Был произведен обмен пленными, но вопреки мирному договору Амфиполь остался в руках Спарты, а Афины не освободили Пилоса. По имени главы партии мира в Афинах мир 421 г. называется Никиевым.

Прекращение войны вызвало горячее одобрение землевладельцев и земледельцев Аттики, больше всего страдавших от спартанских набегов и разорения. Настроение аттической деревни того времени прекрасно передано в комедии Аристофана «Мир», поставленной на афинской сцене в год заключения Ни-киева мира.

«О блаженный мир и упряжка волов,— поет хор крестьян в комедии „Мир”,— если бы я мог, отделавшись от всей этой войны, окапывать и обрезать виноградную лозу и после освежительного купания попивать молодое вино, закусывая хлебом и редькой» 2.

3. Классовая борьба в период Пелопоннесской войны
Жажда мира в обоих враждующих лагерях вызывалась не только усталостью, но и главным образом обострением классовой борьбы, которая вспыхивала то там, то тут. Во время войны классовый антагонизм достиг высшего накала. Пелопоннесская война усилила классовые противоречия между рабами и рабовладельцами и обнажила противоречия в среде свободных граждан. Война расстроила быт, лишила людей всех жизненных

1 Мир был заключен на условиях, при которых сохранялось положение, существовавшее до войны.
2 Аристофан, Мир, 581—599.
288
удобств и сделалась, по выражению Фукидида, «учительницей насилия».

В «Истории» Фукидида имеются блестящие страницы, посвященные описанию жизни греческого общества в период войны. Война, рассуждает Фукидид, отняла у людей все удобства повседневной жизни и вызвала на поверхность то, что уже давно клокотало внутри. В городах началась анархия, и люди под влиянием известий о военной катастрофе превосходили друг друга в коварстве и мщении. «Извращено было общепринятое значение слов в применении их к поступкам. Безрассудная дерзость стала считаться мужеством; предусмотрительная медлительность— благовидной трусостью; рассудительность — обличьем труса; внимательность ко всему — полной неспособностью к делу; осторожное обдумывание — приличным предлогом уклониться» 1.

В дерзком стремлении уничтожить друг друга борющиеся стороны решались на самое ужасное, пускали в ход все средства, «не ограничиваясь пределами справедливости и государственной пользы, но соображаясь только с тем, что в данную минуту доставляло удовлетворение той или другой партии». «Приобретая власть путем несправедливого голосования или насилия, они готовы были насыщать свою минутную страсть»2.

Наглядным примером гражданской войны в Греции V в. могут служить события на острове Керкире в 427 г. Как уже говорилось, в 434 г. афиняне оказали поддержку олигархам в Эпидамне, боровшимся против Коринфа. После того как Афины упрочили свое положение в Эпидамне и на Керкире, афинское правительство стало насаждать там демократические порядки. Недовольные этим керкирские олигархи установили контакт со Спартой и Коринфом и, составив заговор, убили 60 демократов, членов совета, видных граждан, и захватили власть. Однако не все демократы сдались, часть их укрылась в акрополе. Борьба продолжалась, причем обе группировки посылали на поля вестников и призывали на свою сторону рабов обещанием свободы. «Большинство рабов,— пишет Фукидид,— примкнуло к демократам, а к противникам их явилось на помощь восемьсот человек с материка»3. Демократы, которым отважно помогали женщины, боролись упорно и добились победы. Олигархи были вынуждены укрыться в храме Геры как молящиеся. На помощь им прибыли пелопоннесские корабли, которые одержали победу над керкирским флотом, но помочь олигархам они не успели: приближение афинской эскадры заставило пелопоннесский флот повернуть обратно. Тогда керкирские демократы

1 Фукидид, III, 82.
2 Там же
3Там же, 73.
289
вошли в святилище Геры. Они убедили часть укрывшихся в храме предстать перед судом и приговорили их к смертной казни. Остальные, узнав об этом и не надеясь на спасение, стали убивать друг друга тут же в храме.

В течение недели, пока у острова стояла афинская эскадра, керкирские демократы уничтожали всех казавшихся им подозрительными. Пострадали не только олигархи, но и видные богачи-кредиторы, с которыми расправились их должники.

«Смерть предстала тогда во всех видах, происходило все то, что обыкновенно происходит в подобные времена»1.

Фукидид возводит события на Керкире в непреложный закон общественной жизни, коренящийся в человеческой природе. «И вследствие междоусобия,— говорит он,— множество тяжких бед обрушилось на государства, бед, какие бывают и будут всегда, пока человеческая природа будет оставаться той же. Беды эти бывают то сильнее, то слабее, и различаются они в своих проявлениях, в зависимости от того, при каких обстоятельствах наступает превратность судьбы в каждом отдельном случае»2.

Предлагаемое Фукидидом объяснение революционных переворотов показывает, что даже такой глубокий ум древности не мог подняться до правильного понимания движущих сил социальных переворотов и удовлетворился ссылкой на человеческую природу.

4. Выступление Алкивиада и сицилийская экспедиция
Компромиссный Никиев мир не мог быть прочным, так как по существу он не решил ни одного спорного вопроса. Поэтому в Афинах несколько лет спустя после заключения мира снова активизировались сторонники войны, настаивавшие на возобновлении военных действий против Пелопоннесского союза.

Момент для возобновления войны казался тем более удачным, что между Спартой, Аргосом и другими участниками Пелопоннесского союза начались распри, грозившие привести к военным столкновениям.

В Афинах в эти годы большой популярностью пользовался Алкивиад, сын знатного и богатого афинского гражданина Клиния. Алкивиад — типичный представитель высших кругов афинского общества в период начинавшегося кризиса полисной системы. Алкивиад был современником софистов — Протагора, Горгия, Гиппия, Продика и, наконец, афинского философа-идеалиста Сократа. По матери Алкивиад принадлежал к роду

1 Там же, 81.
2 Там же, 82.
290
Алкмеонидов и был родственником (племянником) Перикла. Он отличался большими способностями, образованностью и красотой. «Никого судьба не наделила так щедро в отношении внешности, никого не окружила такой высокой стеной так называемых „благ”, как Алкивиада»1,— говорит Плутарх в биографии, посвященной этому деятелю.

Неизгладимое влияние на Алкивиада оказал Сократ, которого он считал своим учителем. Алкивиад высоко ценил Сократа, беседовавшего со своими последователями на самые разнообразные темы. Плутарх пишет, что Алкивиад до такой степени привязался к Сократу, что не мог долго оставаться без своего друга и учителя: «Все удивлялись, видя, как Алкивиад ужинает с Сократом, занимается с ним гимнастикой в палестрах, живет в одной палатке»2.

Среди своих современников Алкивиад славился как блестящий оратор, умевший увлекать и очаровывать экклесию. К тому же Алкивиад был еще и богат. Особенной славой пользовались конские заводы Алкивиада. Не один раз он одерживал победу в конских состязаниях.

Алкивиад был деятелем иного типа, чем Перикл и Клеон. Он часто менял политическую ориентацию; личные свои интересы ставил выше общих. Все писавшие об Алкивиаде подчеркивают его аморальность и психическую неустойчивость. Однако неустойчивость политических взглядов и тактики Алкивиада нельзя считать только его личными качествами. Некоторые современные ученые не без основания подчеркивают, что характерное для Алкивиада маневрирование в области внутренней и внешней политики в дальнейшем становится типичным для деятелей эллинистической эпохи. Таким образом, Алкивиад как политический деятель был их предшественником.

1 Плутарх, Алкивиад, 4.
2 Там же.
291
С самого начала Алкивиад повел страстную агитацию за возобновление военных действий со Спартой. Агитация Алкивиада наталкивалась, однако, на серьезное сопротивление Никия, человека влиятельного, сторонника мирной политики и союза со Спартой. Поэтому Алкивиад повел против Никия решительную борьбу, не щадя ни слов, ни средств. Во время избирательной кампании 420 г. Алкивиад был избран стратегом, а сторонник партии мира, Никий, был забаллотирован.

В качестве представителя Афин Алкивиад заключил союз с Аргосом, поддерживая Аргос во время войны со Спартой.

Вскоре после заключения Никиева мира демократический Аргос, Элида и Мантинея, готовясь открыто выступить против Спарты, обратились к афинянам за поддержкой. Алкивиад стал настаивать на оказании им военной помощи, хотя это могло привести к возобновлению войны. Не веря в прочность мира со Спартой, Алкивиад считал выгодным активно поддержать ее врагов на территории Пелопоннеса. В данном случае расчеты Алкивиада, впрочем, не оправдались. В сражении 418 г. близ Мантинеи Спарта наголову разбила войско Аргоса, в состав которого входило много афинян. Положение Аргоса оказалось настолько серьезным, что там произошел политический переворот и к власти пришли олигархи. Спарта заключила с Аргосом договор, и Афины оказались в политическом отношении изолированными. Виновником этой неудачи считали Никия, который не оказал Аргосу необходимой поддержки. По предложению вождя афинского демоса Гипербола было решено прибегнуть к остракизму. Гипербол рассчитывал на изгнание Никия, но оказался изгнанным сам. Дело в том, что Алкивиад, опасаясь усилившейся популярности Гипербола, неожиданно поддержал Никия и выступил против вождя афинского демоса. Алкивиад и Никий были избраны в коллегию стратегов на 416—415 гг.

Алкивиад повел энергичную агитацию за безотлагательный поход в Сицилию. Он воспользовался пребыванием в Афинах послов города Сегесты в Сицилии, пришедших с жалобой на соседний город Селинунт. Завоевание Сицилии, по мнению Алкивиада, должно было открыть Афинам путь во все страны мира. В этих планах Алкивиада отражена суть державной политики Афин, нуждавшихся в новых захватах и расширении союза для пополнения рынка рабов, удержания торговой монополии, бюджетного равновесия и вывода клерухий. Заманчивые планы и рассказы о Сицилии и западных странах привлекли к Алкивиаду многих сторонников, главным образом жителей Пирея. Молодежь, сообщает Плутарх, с жадностью слушала речи Алкивиада и горела жаждой войны, сулившей славу и богатство. Множество людей, вступавших в войско, рассчитывали получить плату за время похода и расширить Афинскую архе так, чтобы источники жалованья никогда не иссякали.

292
Всюду в палестрах и в общественных местах были начертаны на песке карты Сицилии, берегов Африки и Карфагена. Все были увлечены походом.

Его поддержали те, кто так или иначе был связан с войной и морем: владельцы оружейных мастерских, судовладельцы, рядовые граждане, готовые пойти на риск ради военной добычи. Напротив, крупные рабовладельцы типа Никия, сдававшие рабов в аренду и боявшиеся непредвиденных осложнений, а также, надо думать, часть крестьянства выступали против новой войны.

В конце концов экклесия приняла, хотя и не без колебаний и сомнений, проект Алкивиада о походе в Сицилию, который должен был нанести решительный удар Пелопоннесскому союзу, и главнокомандующими эскадрой были назначены Алкивиад, Никий и Ламах.

Когда эскадра была уже готова к отплытию, в городе распространился сенсационный слух, оказавший существенное влияние на последующее развитие событий. В ночь перед отплытием эскадры в Афинах неизвестными лицами были изуродованы гермы — изображения бога Гермеса, стоявшие на улицах города. Враги Алкивиада сумели внушить суеверным людям, что к этому кощунственному делу причастны как сам Алкивиад, так и его приверженцы. Весьма правдоподобно, что истинными виновниками осквернения герм были коринфяне, надеявшиеся таким путем расстроить план Алкивиада и возбудить ненависть к нему самому.

Алкивиад потребовал немедленного разбора дела, но получил отказ, и ему было приказано отправиться в поход.

В мае 415 г. из Афин отплыла эскадра более чем в 100 триер, на которой находился цвет афинской молодежи. Эскадра взяла курс на Керкиру, где и соединилась с союзным флотом. У берегов Италии афинскую эскадру постигло первое разочарование. Ворота греческих полисов Южной Италии оказались для афинян закрытыми, а старый союзник Афин Регий объявил себя нейтральным. В Сицилии Мессана тоже недружелюбно встретила прибывших. В город Катану удалось проникнуть, лишь взломав ворота. Наконец, после захвата Катаны афиняне приступили к блокаде самих Сиракуз. Между тем соотношение сил в афинской экклесии после ухода многих афинских граждан в сицилийский поход изменилось, и противники Алкивиада добились постановления о привлечении его к суду. Из Афин прибыл государственный корабль «Саламиния», на котором Алкивиаду с несколькими приближенными предписано было немедленно вернуться в Афины на суд по обвинению в религиозном кощунстве. Алкивиад должен был повиноваться, но по дороге бежал в Пелопоннес, а затем в Спарту. В Спарте Алкивиад представил дело так, будто он бежал туда искать справедливости от преследовавших его бесчестных демократов. Эфоры стали на сторону

293
Алкивиада и убедили народ принять перебежчика и воспользоваться его талантами стратега и дипломата.

После отъезда Алкивиада положение в Сицилии складывалось явно не в пользу афинян. Никий действовал медленно, нерешительно и неохотно. Между тем из Спарты прибыл полководец Гилипп с трехтысячным войском. Высадившись в Гимерах, Гилипп за несколько переходов достиг Сиракуз. Он сумел вселить мужество в ослабевших сиракузян и повел энергичное наступление на афинян, которые осаждали город. Положение афинян становилось катастрофическим. Прибытие из Афин новой эскадры в 65 триер под начальством Демосфена не спасло положения.

Для теснимых врагами со всех сторон и потерявших много судов афинян после поражения на море не оставалось иного выхода, кроме отступления в глубь страны. Наконец, преследуемые врагом, осенью 413 г. афиняне сдались на милость победителя. Демосфен и Никий попали в плен и были казнены (Ламах до этого пал з битве), а воины были отправлены на тяжелые работы в каменоломни и проданы в рабство.

Одновременно с неудачной войной в Сицилии непоправимый урон афинянам наносили вторжения спартанских отрядов в самой Аттике. По совету Алкивиада спартанцы в 413 г. не ограничились отдельными опустошительными набегами в Аттику, а укрепились лагерем в Декелее, которая находилась километрах в двадцати от Афин, и начали блокаду города. Декелейская война причинила большой ущерб экономике Аттики и довершила сицилийскую катастрофу. В отличие от прежних лет вторжения спартанцев носили теперь уже не временный характер, а вылились в форму оккупации территории афинян. Спартанцы грабили и опустошали Аттику, захватывали скот и уводили в плен людей. В результате этого, по авторитетному свидетельству Фукидида, сельскохозяйственная жизнь Аттики пришла в полный упадок1.

Опаснее всего было то, что война расшатала рабовладельческий строй, основу аттической экономики. Как уже упоминалось выше, во время Декелейской войны из Аттики к спартанцам перебежало 20 тысяч рабов, главным образом ремесленников. Это был очень тяжелый удар, поразивший афинское ремесленное производство.

Вторым, еще более сильным ударом, нанесенным Афинам сицилийской катастрофой, был начавшийся распад Афинской архе. Многие города, входившие в Афинский морской союз и тяготившиеся гегемонией афинян, теперь были готовы воспользоваться вызванным сицилийской катастрофой военным ослаблением Афин и отложиться от них. Особенно напряженное поло

1 Фукидид, VII, 27.
294
жение создалось на западном побережье Малой Азии. Во многих союзных Афинам ионийских городах подняли голову враждебно настроенные к афинянам олигархические слои граждан, мечтавших о возрождении независимости своих полисов. Но и теперь эти города не могли рассчитывать на то, чтобы в одиночку одержать победу в борьбе с афинским флотом. Естественно, что взоры их обращались к Спарте и Пелопоннесскому союзу. Однако спартанцы не располагали достаточно сильным флотом и у них не было средств, чтобы его увеличить. И вот тут на выручку Спарте пришли персы. Сатрапы персидского царя в Малой Азии Фарнабаз и Тиссаферн предложили спартанцам щедрую денежную помощь на постройку новых боевых кораблей. Персидская держава была заинтересована в тяжелой войне между греками, ослаблявшей силы обеих борющихся сторон. И так как наиболее опасным для персов всегда было объединение греческих городов вокруг Афин, они охотно стали помогать Спарте и Пелопоннесскому союзу.

В течение 412—411 гг. между Спартой и Персией были заключены один за другим три договора. В обмен на персидскую помощь против Афин спартанцы обещали признать власть Персии над греческими городами Малой Азии и островами Эгейского моря. Все переговоры спартанцев с персами велись через Алкивиада, отправившегося в Малую Азию. Слишком самостоятельная политика, которую Алкивиад вел в Ионии, привела его к столкновению со спартанским правительством. Появление снаряженного на персидские средства спартанского флота у берегов Малой Азии послужило сигналом для восстания ионийских городов. Антиафинские восстания произошли на Хиосе, в Милете и других ионийских городах. Но Самос остался верным Афинам, и там, наоборот, были изгнаны настроенные в пользу Спарты аристократы. Именно к этому острову направили афиняне свою эскадру, чтобы, опираясь на Самос, удержать в повиновении еще не отпавшие от союза города. Пелопоннесский и афинский флоты, состоявшие из небольших эскадр, стояли друг против друга: пелопоннесцы — у побережья вблизи Милета, афиняне — у Самоса. Среди афинских воинов и моряков афинского флота, стоявшего у Самоса, а также в Афинах было много сторонников возвращения Алкивиада.

5. Олигархический переворот в Афинах
Постигшая афинян военная катастрофа отразилась и на их политической жизни. Положение в Афинах оставалось исключительно напряженным, в связи с чем осенью 412 г. там была учреждена особая комиссия десяти пробулов, наделенная весьма широкими полномочиями: они получили право предварительно

295
рассматривать все предложения, вносимые в совет и народное собрание.

Катастрофическим положением государства воспользовались враги демократии, которые предприняли попытку государственного переворота с целью низвержения существующего строя.

Против демократии выступили различные социальные группы и прежде всего олигархи. Всех их объединяло одно — ненависть к демократическому строю, они требовали ограничения числа полноправных граждан, введения имущественного ценза, уничтожения оплаты государственных должностей и передачи управления в руки немногих богатых людей.

Ядро олигархов составляли представители старых родов, которые еще сохранились в греческих полисах. К аристократическому ядру «благородных» примыкали все недовольные демократическим строем, независимо от их происхождения, звания и положения. Среди афинских олигархов наибольшим влиянием пользовался софист Антифонт, первый оратор своего времени, никогда не скрывавший своих антидемократических убеждений. Большую роль играл также олигарх Ферамен, в свое время связанный дружбой с Периклом, и другие.

Многие из олигархов были софистами, подтачивавшими существующий строй критикой демократии и проповедью индивидуализма.

Организационной ячейкой олигархов являлись товарищества, или гетерии. Гетерии были очень распространенной формой общения в античной Греции. Они представляли собой объединения, целью которых была взаимоподдержка, культовое общение и просто дружеские встречи. В противовес олигархическим гетериям создавались демократические. Гетерии клятвой обязывали своих членов защищать олигархический или демократический строй. Олигархи вербовали своих сторонников путем устной и письменной пропаганды (выступления и памфлеты). Образцом олигархических памфлетов может служить упоминавшийся ранее трактат неизвестного автора об афинском государственном строе. Автор этого трактата высмеивает афинские демократические порядки, которые, с точки зрения олигарха, несовместимы ни с чем возвышенным, справедливым и честным. «Во всякой земле лучшие люди являются противниками демократии, потому что они редко допускают бесчинство и низость... Между тем как у простого народа только необразованность, недисциплинированность и низость» 1.

Фукидид приводит беседы демократа Афинагора с одним из молодых приверженцев олигархии о лучшей форме правления. Эта беседа раскрывает истинные замыслы и стремления олигархов, сочинявших памфлеты против демократии. «А что касается

1 «Псевдоксенофонтова афинская полития», 1, 5.
296
олигархии,— замечает Афинагор,— то она, по моему мнению, предоставляет массе народа участие лишь в опасностях, в выгодах же она присваивает себе лучшую долю, больше того, она берет все и ничего не уступает другим. Вот к чему стремятся ваши вожди и вы, олигархически настроенная молодежь. Все же я думаю, что в большом городе подобное положение вещей не может удержаться» 1.

Первый серьезный удар афинской демократии был нанесен государственным переворотом 411 г., осуществленным олигархическими гетериями. Сицилийская катастрофа развязала руки всем врагам демоса. В июне 411 г. им удалось протащить через народное собрание новую конституцию. Комиссия пробулов была расширена до 30 человек, образовавших временное олигархическое правительство. Одновременно вместо прежнего совета пятисот был учрежден совет четырехсот, составленный олигархами путем кооптации. Состав народного собрания был ограничен пятью тысячами человек; к ним относились наиболее обеспеченные граждане, способные приобрести вооружение гоплита. Однако и это народное собрание существовало лишь формально, так как неизвестно ни одного случая его созыва. Кроме того, были отменены раздачи и оплата государственных должностей.

Государственное переустройство афинские олигархи приурочили к моменту, когда афинский флот, в котором находилось наибольшее число приверженцев демократического строя, был далеко от берегов Аттики и стоял у острова Самоса. Афинские моряки, узнав о перевороте, не захотели признать новые порядки и были охвачены негодованием. В это время Алкивиад, отношения которого со спартанцами успели испортиться, находился на побережье Малой Азии и вел переговоры с сатрапом персидского царя Тиссаферном. Существуют основания думать, что Алкивиад знал о готовившемся в Афинах олигархическом перевороте и поддерживал тайные сношения с афинскими олигархами. Теперь, узнав о мятежных настроениях в афинском флоте, он снова совершил крутой поворот и вступил в переговоры с афинскими моряками, выдав себя за сторонника демократического строя. Переговоры закончились тем, что Алкивиад был провозглашен командующим флотом. Свою роль в этом сыграло и то, что Алкивиаду удалось уговорить Тиссаферна дать крупные денежные субсидии афинянам. С точки зрения внешней политики персов, в субсидировании и афинян и спартанцев ничего противоречивого не было: война между эллинами, ослаблявшая Грецию в целом, конечно, отвечала интересам Персии.

Между тем в Афинах правительство четырехсот начало переговоры со Спартой. Олигархи предлагали Спарте прекратить

1 Фукидид, VI, 39.
297
войну при условии сохранения за обеими сторонами того, чем они в то время владели. Но спартанцы не приняли предложенных условий, настаивая на полном отказе Афин от владычества на море. Это было серьезным ударом для нового и малоавторитетного правительства. Обстановка в Афинах продолжала обостряться. Возникали новые тяжелые осложнения. После поражения при Эретрии от Афин отпала Эвбея, дававшая государственной казне Афин больше доходов, чем вся Аттика. Спартанцы с помощью своего обновленного флота овладели Византием и Халкедоном, через которые шло снабжение Афин черноморским хлебом.

Все это привело к тому, что в среде самих сторонников олигархического строя начался раскол. Крайние олигархи, вождями которых были Фриних и Антифонт, настаивали на немедленном заключении мира со Спартой на любых условиях, вплоть до капитуляции. Более умеренная олигархическая группировка, возглавленная Фераменом, решительно возражала против этого. Политические конфликты сопровождались убийствами, конфискациями имущества, террором. Вскоре Фриних был убит. Олигархическая конституция и совет четырехсот, просуществовав около четырех месяцев, были упразднены. Перевес оказался на стороне умеренной группировки Ферамена, к которой на короткое время и перешло управление государством. Это было правление пяти тысяч, господство умеренной олигархии, снискавшее похвалу Аристотеля и Фукидида. «В то время Афины, по-видимому, действительно имели хорошее правление. Была война, и руководство государством принадлежало тем, кто обладал тяжелым оружием (т. е. состоятельным людям.— Ред.)»1,— так характеризует конституцию Ферамена Аристотель.

6. Конец Афинской архе. Тирания «тридцати»
Во главе афинского флота вновь оказался Алкивиад, талантливый полководец, к тому же пользовавшийся расположением и поддержкой персидского царя. Алкивиаду удалось одержать несколько побед над пелопоннесским флотом (при Кизике и Абидосе) и возобновить подвоз хлеба из Понта.

Успехи Алкивиада придали силы демократии, и в Афинах в 410 г. произошел новый переворот, свергнувший олигархию Ферамена и восстановивший демократическую конституцию, оплаты и раздачи. Кроме того, по инициативе демократического вождя Клеофонта была введена диобелия, т. е. выплата небольшого пособия в два обола бедным гражданам, и возобновились строительные работы (храм Эрехфейон).

1 Аристотель, Афинская полития, 33, (2).
298
Увенчанный лаврами побед Алкивиад в 407 г. вернулся в Афины в сопровождении 200 триер, с множеством пленных и богатой добычей. Ему была устроена торжественная встреча.

Алкивиад явился в экклесию и произнес речь, в которой он жаловался на свою судьбу, волю богов и происки врагов. Возбужденное собрание провозгласило Алкивиада полномочным стратегом с неограниченной властью (стратегом-автократором). Конфискованное во время изгнания имущество Алкивиада было ему полностью возвращено, а тяготевшее над ним проклятие снято.

Торжество Алкивиада продолжалось, однако, недолго. На театре военных действий дела снова приняли неблагоприятный для Афин оборот. Как уже отмечалось, еще в 413—412 гг. между Персией и Спартой велись переговоры. В результате этих переговоров Спарта признала за персидским царем права на малоазийские города, а Персия предоставила Спарте деньги для постройки флота. Спартанский флот потерпел вначале два поражения (в 411 г.— при Абидосе и в 410 г.— при Кизике). Тогда Персия, обеспокоенная успехами Афин, решила оказать Спарте более эффективную поддержку. В то же время во главе спартанского флота был поставлен талантливый и энергичный наварх (начальник флота) Лисандр, который вскоре нанес поражение афинскому флоту у мыса Нотия (406 г.). Хотя Алкивиад непосредственно не руководил действиями афинских кораблей, его заподозрили в новой измене и стремлении к тиранической власти. Афинское народное собрание отрешило Алкивиада от должности стратега-автократора, и он должен был уже навсегда покинуть Афины.

После этого произошло еще несколько морских сражений, в одном из которых афинский флот одержал блестящую победу над пелопоннесским флотом при Аргинусских островах (406 г.). В этом сражении афиняне потопили много вражеских кораблей, причем погиб и сменивший Лисандра новый командующий спартанским флотом Калликратид. Буря помешала афинянам подобрать трупы афинских граждан, погибших во время битвы, и предать их погребению, так же как и спасти моряков с нескольких потопленных афинских кораблей. Этим, по-видимому, воспользовались олигархи. Так или иначе, но когда стратеги-победители вернулись в Афины, они были привлечены к суду по обвинению в том, что не смогли подобрать упавших в море и похоронить убитых, и приговорены к смертной казни. Так афиняне сами обезглавили свой флот.

Трагическая для афинян развязка была уже близка. Заключительным аккордом долголетней изнурительной войны была битва при Геллеспонте в 405 г. Афинский флот избрал местом своей стоянки устье небольшой речки Эгоспотамы, впадающей в Геллеспонт с европейской стороны пролива. Военная дисцип

299
лина в афинском флоте была так расшатана, что большая часть гребцов и воинов рассеялась по берегу, а корабли стояли без охраны. Воспользовавшись этим, пелопоннесцы напали на афинский флот. Афиняне потерпели полный разгром: почти все их корабли попали в руки врагов или были потоплены, три тысячи афинян сдались в плен и были потом казнены. Эгоспотамская битва знаменовала не только поражение афинского флота, но и поражение афинской демократии.

Алкивиад, живший в своих владениях на Херсонесе Фракийском, после разгрома афинян бежал в Персию, где был убит. Спартанский полководец Лисандр со всеми своими войсками направился к Афинам. Захватывая по пути города, он низвергал там демократию и передавал власть комитетам десяти (декархиям), которые состояли из его приверженцев-олигархов и поддерживались спартанскими гарнизонами. Через несколько месяцев Лисандр был уже под стенами Афин. Он закрыл вход в Пирей, а спартанский царь Павсаний обложил Афины с суши.

В осажденном городе разгорелась борьба между демократами и олигархами по вопросу о мире. Олигархи стояли за немедленное заключение мира, а демократы категорически отказывались от срытия Длинных стен и заключения мира со Спартой. В конце концов партия мира взяла верх. В качестве посредника для ведения мирных переговоров был избран Ферамен. В апреле 404 г. под влиянием голода решено было заключить мир на любых условиях, предложенных Спартой. Афиняне обязывались распустить морской союз, передать спартанцам весь свой флот, за исключением 12 судов, несших сторожевую службу, срыть до основания все укрепления (Длинные стены), вступить со Спартой в союз, признав ее гегемонию и над собою и над всем греческим миром, вернуть изгнанников. Коринф, Фивы и другие наиболее враждебно настроенные по отношению к Афинам города требовали разрушения Афин и поголовной продажи их населения в рабство. Спарта, однако, не была заинтересована в чрезмерном усилении своих союзников и настояла на сохранении Афин как противовеса Коринфу и Фивам.

Заключив в 404 г. мир и пользуясь поддержкой Лисандра, афинские олигархи укрепили свое положение и произвели новый переворот. На народном собрании в Колоне, предместье Афин, выступил Ферамен; он предложил отменить демократическую конституцию и вернуться к «дедовским порядкам». Присутствовавший на собрании Лисандр заявил, что отказ отменить демократические формы правления будет рассматриваться как нарушение договора. Для составления новой конституции была избрана специальная комиссия из 30 человек, названная впоследствии правительством тридцати тиранов. Комиссия «тридцати» была избрана для составления проекта новой кон

300
ституции, но ее члены, воспользовавшись общей растерянностью и поддержкой Лисандра, превратили себя в правительство.

Во главе «тридцати» стоял Критий, рьяный олигарх, ученик Сократа и софистов, блестящий публицист и оратор. Государство Критий рассматривал как учреждение, созданное для сдерживания эгоистических и своекорыстных стремлений людей, религию — как изобретение умных людей для обуздания темных масс и руководства ими, а террор — как средство управления, без которого не может обойтись ни одно правительство.

Новое правительство полностью отменило прежние афинские демократические порядки, прекратило оплату государственных должностей и выплату пособий малоимущим. Число полноправных граждан было ограничено тремя тысячами наиболее состоятельных. Это правительство, фактически посаженное в Афинах спартанцами, не располагало сколько-нибудь прочной опорой; подавляющее большинство афинян люто ненавидело его. Политическая неустойчивость толкнула «правительство тридцати» на путь открытого террора. Малейшее проявление недовольства жестоко подавлялось. Казни, сопровождаемые конфискациями имущества, следовали за казнями. В то же время в полной мере сказались тяжелые последствия 27-летней опустошительной войны и поражения. Аттика была разорена вторжениями врага, афинское ремесло и торговля замерли, государственная казна опустела. Жертвами репрессий поэтому становились часто не только политические противники «тридцати», но и просто богатые и состоятельные люди. Конфискуя их имущество, правящая олигархия стремилась к выходу из финансового кризиса и к личному обогащению. Тысячи афинских граждан в это время поплатились жизнью, многие бежали за пределы Аттики.

Не было согласия и в «правительстве тридцати». Среди них начались трения и раздоры. Против вождя крайних олигархов Крития выступил представитель умеренного крыла Ферамен. Жестокая борьба между вождями обеих группировок окончилась поражением и смертью Ферамена, арестованного и казненного по приказанию Крития. Расколом в среде «тридцати» воспользовались эмигранты-демократы, укрывавшиеся в пограничной крепости Филе и поддерживаемые фиванскими демократами, которые боялись окончательного утверждения олигархии в Афинах. Во главе афинских демократов-эмигрантов стоял Фрасибул, в свое время командовавший флотом, горячий сторонник демократических порядков. Фрасибул разгромил войско афинских олигархов, занял Пирей и крепость Мунихию.

Критий, глава «тридцати», был убит в одном из сражений, остальные олигархи погибли или бежали в Элевсин. В Афинах власть временно перешла к комитету десяти, также вскоре свергнутому и уступившему место восстановленному демократическому строю (403 г.).

301
Вместе с восстановлением демократической конституции возобновлялись оплаты должностей и раздачи, но число афинских граждан строго ограничивалось законом. Предложение включить в гражданские списки метеков и рабов было отвергнуто. Конституция 403 г. просуществовала до самого конца афинской демократии, но сами Афины после всех потрясений и разгромов уже не играли первостепенной роли в системе эллинских государств. Таков был конец Пелопоннесской войны и афинской великодержавности.

Главную причину гибели Афинской морской державы следует видеть в том, что она не могла быть достаточно прочным объединением, поскольку в основе его лежала эксплуатация многих греческих городов. Небольшое число афинских граждан пользовалось рядом привилегий за счет угнетения многочисленных афинских союзников. Не только экономическое и политическое благополучие этого незначительного привилегированного меньшинства, но и военные силы Афинского государства всецело зависели от прочности возглавляемого им объединения. Между тем политика безудержной экспансии, вызванной стремлением еще больше расширить границы Афинского союза, при любом осложнении неизбежно порождала стремление союзников восстановить свою независимость. Наглядным примером этого явилась постигшая афинян военная катастрофа в Сицилии, в известной мере предрешившая их конечное поражение. Пелопоннесский союз поддержали города Великой Греции, спровоцированные на это сицилийским походом. Определенную роль в поражении Афин сыграла и позиция Персии, видевшей в Афинском союзе наиболее опасного противника.

В целом Пелопоннесская война явилась следствием ряда глубоких противоречий, в конечном счете коренившихся в самой природе рабовладельческого строя.