Доброе и злое пламя

      

        Это было в Куйбышеве, в середине 50-х. Однажды, в темноте ночи занимаюсь я печатанием фотографий. В окне еле угадывается темный прямоугольник стадиона, силуэты гаражей,  а вдали уже, не различимые глазом, подшипниковый завод и моторный завод им. Фрунзе.

        Незатемненное окно не засвечивает мне фотобумагу. Я достаю из черного конверта очередной светочувствительный «бланк» будущей фотографии и укладываю его под рамку фотоувеличителя.

        Вдруг оглушительный рев и яркий свет разрушают тишину и темень ночи. Инстинктивно накрываю бумагу черным пакетом.

        Где-то над заводом им. Фрунзе беснуется пламя, освещающее все небо. Ощущение безысходной тревоги.

        Звук и пламя, не меняя своей неистовой интенсивности, продолжаются несколько минут. Затем исчезают мгновенно, будто их и не было вовсе. Еще сколько-то  секунд слышен громкий скрип невидимых тормозов. Весь город был разбужен…

        Это был не взрыв и не пожар. Я наблюдал из окна первые мгновения начала космической эры человечества!


        Прошло еще некоторое время интенсивной работы ученых, инженеров и рабочих до того счастливого момента, когда на лётно-испытательной станции моего авиазавода экзальтированный народ встречал, вернувшегося из первого в Мире полета в космос, Юрия Алексеевича Гагарина.

        И, в порыве восторженной человеческой страсти, люди подмяли под себя, всем мешавший тогда,   забор из колючей проволоки.

        А готовился этот гагаринский триумф совсем рядом за забором, что на территории смежного завода Прогресс, в КБ Козлова, куда через некоторое время попал и я.


        И вот я в командировке на Байконуре. Вижу огромное кладбище из частокола одинаковых столбиков-памятников над могилами жертв невиданной катастрофы, живые цветы и список имён на огромном монументе.  Трагедия произошла за полгода до полёта Гагарина, 24 октября 1960 года.
 
        За 15 минут до старта, произошел несанкционированный запуск двигателей второй ступени ракеты Р-16. При этом, произошел взрыв бака с ядовитым гептилом первой ступени. Ракета взорвалась на стартовой площадке № 41. Пламя в мгновение ока распространилось на сотню метров, унеся с собой в итоге 78 человек, и в том числе командующего РВСН маршала М.И.Неделина.

        Говорят, что когда погибает один человек от бытового пожара – это трагедия, а когда в пламени погибает сотня человек – это статистика.

        Я с этим не согласен. Об этой трагедии молчали 29 лет! Даже родственники погибших были в полном неведении о трагедии. Для них родные погибли, как на войне, при выполнении боевого задания.


        Вот я на крыше гостиницы, туда вылезли все, чтобы на фоне звездного безлунного неба понаблюдать за пуском. Пронесся слух из источников, заслуживающих доверия, что ночью ожидается запуск тяжёлого носителя ракеты «Протон», разработанного в КБ Челомея.

        Ага! Вот оно! Далеко за горизонтом появилась  яркая звездочка от пламени работающих двигателей и бесшумно вознеслась в звездное небо, вычерчивая  плавную восходящую траекторию.

        Сколько-то секунд все шло нормально: «звездочка» была уже высоко в космосе. Но траектория ее превратилась вдруг в серию шаровидных вспышек пламени.

        Это  рвались топливные баки всех ступеней аварийного носителя. Много вспышек. Возможно, это была самоликвидация после первого взрыва, чтобы не угодить в Китай.

        Мы наблюдали трагедию при летной отработке нового носителя  «Протон», с двигателями КБ Глушко.


        На соседней площадке, что рядом, нам все хорошо видно. Сколько бы ни было стартов, никто не упускал возможности посмотреть это еще и еще раз, а для меня это было впервые.

        Точно в намеченное время от кормилицы «Семерки», «Телеги», как еще принято называть любой носитель полезного груза, отклонилась кабель-мачта.

        Рядом с ракетой Р7 из-под земли, появились клубы   выхлопных газов. У ракеты, установленной на стартовом столе вертикально, газы сначала устремляются вниз, вглубь котлована и через четыре отводящих газовода выходят наружу, чуть в стороны.

        Ракета медленно поднимается над стартовым устройством, подпираемая струями пламени. Четыре наземных мачты освобождаются от нагрузки и, раскрываясь подобно лепесткам, отпускают ракету, освобождая проход ее корпусу. До нас, наблюдавших издалека, только сейчас доходит нарастающий рев двигателей. Воздух вибрирует  от неистового, пугающего грохота. Сотрясается все пространство вокруг, проникая и в мое тело!

        Ракета уже высоко, на фоне облаков, она становится все меньше, звук все тише. Хорошо виден ровный факел пламени под двигателями. Полет протекал нормально. Аккуратный всплеск  пламени. Это отделились четыре боковых блока. Светящееся пятнышко от двигателей центрального блока еще некоторое время продолжало быть видимым.

        Довольные, как попы на масленицу, люди расходятся. Их одолевает гордость за свою трудовую причастность ко всему, что совершается здесь, на космодроме.


        Но мы с сотрудниками КБ Козлова приехали отлаживать еще более мощный, сказочный носитель Н1 для полетов на Луну!

        Вспоминает один из старейших помощников С.П. Королева - Б.Е. Черток, назначенный техническим руководителем последнего запуска ракеты Н1:

        «Даже если десятки раз присутствуешь на пусках Р7 нельзя не волноваться. Но картина старта Н1 несравнима ни с чем. Все окрестности сотрясаются, шквал пламени.

        Только бесчувственный человек в эти мгновения может оставаться спокойным. Все мысли и чувства напряжены. Так хочется помочь ракете: «Иди, иди выше, взлети». Кажется, все нейроны мозга напряженно работают, пытаются угадать, что происходит внутри ракеты.

        Но как ни один хирург не может знать, что творится в организме больного на операции, так и нам после отказа от стендовых испытаний (!!!) не дано было точно предвидеть поведение ракеты».

        Независимо от результатов пусков лунной ракеты, это были лучшие творческие годы для многих людей страны в целом и для меня в том числе.

        В ночь перед первым стартом создателям изделия Н1 в Куйбышеве предложено было не покидать свои рабочие места. У конструкторов на столах лежали наготове папки с чертежами. У расчетчиков - отчеты с расчетами. Я представлял себе тогда, что весь коллективный разум тысяч специалистов  всей страны находится в напряженном ожидании, готовый в любую минуту к мозговому штурму.

        А на моем рабочем столе, кроме папок  расчетов с инвентарными номерами,  лежали колоды перфокарт, готовые  рассчитать на ЭВМ «любую предстартовую нештатную ситуацию». Наивно до слез, но тогда у меня были именно такие чувства. Я дремал ночью, опустив голову на колоду перфокарт.


Фото "Взрыв ракеты Р-16"  из Интернета, спасибо автору!