Субботнее утро явно не задалось. Шел дождь, накрыв город густой пеленой. Эта пелена была не только на небе, но и у нее в голове. Как потом оказалось, не у нее одной. Метеозависимость брала свое. Но послеобеденное скуповатое солнце забрезжило на небосводе. Тучи ушли восвояси, а вместе с ними и пелена из головы. И она собралась в церковь.
Накануне Алине позвонила ее бывшая коллега, дама с ученой степенью, едва сводившая концы с концами. Деля по крохам свою скудную пенсию:
- Я пойду в храм? в записочке напишу имена твоих мужей и мамы, а ты моих родственников.
Через пару минут она отправила SMS с именами и получила в ответ всего два мужских имени.
Выйдя на улицу, она взглянула на широко улыбающегося голубоглазого высокого молодого мужчину в бейсболке и хотела было отвернуться, но мужчина продолжал улыбаться.
Это был ее племянник, живший двумя этажами выше.
- Я тебя не узнала. Наверное, из-за бейсболки.
- И куда это вы направились?
- Да, вот решила в церковь сходить, помянуть покинувших наш мир. Кого в записочке написать?
- Всех.
- Места не хватит.
- А вы убористо пишите.
В церкви она спросила стоимость записочек. Пожилая женщина стала перечислять «прейскурант». И то, как она говорила, ее тон, с высокомерными нотками в голосе, все было явно не по душе Алине.
И она решила с записочками подойти в другой киоск.
- Сестра, на записочках, нужно нарисовать крестик, - мягко заметила монахиня. – доставая ручку с красной пастой.
- Я не умею. Но в следующий раз, обязательно сделаю все по правилам.
- А это что у вас за имя.
- Католическое.
- Нельзя, милая. Не положено в записке за здравие. Это только за упокой и то по разрешению батюшки.
Из соседнего киоска разнеслось:
- И батюшка не разрешит.
Тем временем монахиня достала замазку и католическое имя исчезло под ее густым слоем.
- Сколько я вам должна?
- Сколько пожертвуете.
- Вот возьмите и дайте пять свеч.
- Это вам просфорки.
- Но я не знаю …
- Разрежьте на маленькие кусочки, положите в льяняной мешочек. И утром натощак, запивая святой водой.
Монахиня взяла пустую пластиковую бутылочку с наклеенной бумажкой с текстом молитвы и начала читать, хотя знала эту молитву наизусть.
- Хорошо, у меня есть дома святая вода. А текст я с вашего разрешения сфотографирую.
Возвращая бутылочку, Алина протянула деньги.
- Вы уже заплатили.
- Ну, и что?
- Поняла, на пожертвования, - ответила монахиня, быстро убирая деньги под прилавок.
Алина вспомнила службу в южном французском городке Альби, куда она любила приходить.
Когда-то собор, строившийся в средневековье на протяжении двух веков, был крепостью, неприступной для политических и духовных врагов епископов и церкви. Суровый вид храма должен был олицетворять могущество и силу епископов Альби, являющимися правителями города и не подчинявшимися даже французскому королю.
Здание из красного кирпича, выполненное в южно- французском готическом, стиле видно издалека. Высота в 78 метров завораживает взгляд и манит зайти.
В один из дней в соборе царило оживление. Алина села на скамью, ожидая начало службы.
Мимо нее прошла молодая женщина, держа в руках красные босоножки на высоких каблуках.
«Странная особа», - промелькнуло у Алины в голове, ожидавшей начало католического богослужения, в конце которого священник раздавал просфирки, но доставались они не всем. Некоторые отходили, не получив ничего. Оказывается, счастливчиками были те, кто не завтракал утром.
Собор постепенно пустел. Толпа медленно двигалась к выходу, где стоял человек, собиравший деньги за выступление хора.
Как оказалось, женщина с красными босоножками, русская, непонятно каким ветром занесенная сюда, была руководительницей мужского хора и жившая за счет подаяния верующих.