Неразделённая любовь к парусам

Лев Неронов
                НЕРАЗДЕЛЕННАЯ ЛЮБОВЬ К ПАРУСАМ В ЭПОХУ «МАХРОВОГО» ДЕФИЦИТА.
                (Рассказ от третьего лица)

         
         Как дополняют и украшают волжские пейзажи одинокие белые паруса или клин парусов. Лев любит, не отрываясь, смотреть на эту величественную рукотворную красоту. А когда яхта пристанет к берегу, он обязательно подбегает, заглядывает внутрь и глазами «трогает» оснащение.

         Вот они милые: шкоты, ванты (растяжки мачты), гик, шверт, форточка, руль, мочка… Белоснежный треугольный грот с яркими крупными буквами и, трепещущий на ветру, стаксель… Матросы в оранжевых жилетах, отгоняющие любопытных пацанов от своих дорогостоящих владений.

         Гордые девушки, услужливо возвращенные своими кавалерами-яхтсменами на сушу после романтической прогулки под парусами. Мимолетная тоска по неразделенной парусной любви на миг наполняет сердце Льва, когда он видит парусные сцены. Они возвращают его в далекое прошлое, когда он был совсем молодым максималистом и наивным романтиком…

         Это было ранней весной, когда распускались сережки на белоснежных молодых березах, что стояли, как на посту, вдоль просеки, спускающейся к Волге. Лев случайно прочитал объявление, зазывающее новичков в яхт-клуб.

         Клуб располагал огороженной территорией и сарайчиком для старых яхт. Был учебный класс для новобранцев, где старые «морские волки», шаря указкой по красочным плакатам, заражали морской романтикой, воспаляя доверчивые юные умы мечтами о регатах и дальних походах:

         «Парусный спорт – это свист ветра в вантах и брызги!!!»

         Такой жизнеутверждающей фразой заканчивал каждый теоретический урок инженер по профессии, обаятельный интеллигентный молодой человек.

         Практические занятия с зеленой молодежью вели рулевые. Каждый из них набирал себе побольше горячих наивных новичков. Навигации еще не было. И «занятия» заключались в ремонте деревянных корпусов яхт.

         Старую, облупившуюся краску соскабливали циклями. Щели затыкали шнуром, замазывали шпаклевкой. В завершение все красили. И корпус выглядел, как новенький, готовый отблагодарить немедленно юных старателей, горбатившихся в яхт-клубе все выходные.

         Но флот был тесноват, чтобы удовлетворить всех жаждущих учеников. «Морские волки» забывали о своих рабах, как только успешно заканчивались «практические» занятия», и во многих «обученных» юных душах оставались только запах краски, мозоли на руках и теоретический «свист ветра в вантах и брызги!!!»

         В клубе было два класса судов по их назначению. Спортивные - для регат «1-го эшелона», защищающих честь яхт-клуба и оправдывающих жизнь и смысл его коллектива, укомплектованного согласно «штатному расписанию».

         Еще были суда прогулочные для, приглашенных покататься, девушек и для тренировок удачливых новичков «2-го эшелона».

         Прогулочных яхт не хватало на всех. Приходилось распределять судовое время, делить на всех, кто сегодня пришел. Пока одни команды закладывают галсы, мотаясь от берега к берегу, при ненадежном ветре, другие пляжничают на берегу, ревниво посматривая из-под ладони на, предписанное им, судно, болтающееся на волнах или тщетно ожидающее порывов ветра. Ситуация напоминала катание на одном велосипеде мальчишек всего двора.

         Наконец-то дошла очередь и до Льва. Он впервые в жизни обживался под парусами.

         Минимальная команда – 3 человека. Рулевой управляет судном. Отклоняет руль с помощью рычажной системы, переставляет большой парус-грот. «Морской волк», в соответствии с рангом шкипера, жестоко орет и матерится, как грузчик в захудалом порту.

         Матрос на стакселе управляет малым парусом, пробуя, «щупая», направление ветра. Это милое легкое занятие, предоставлено девушке рулевого, что позволяет ему на людях взаимодействовать с избранницей исключительно на деловой основе.

         Матрос на трапеции. Здесь лучше сильный мужик. Это живой балансировочный груз, необходимый при сильном боковом ветре, когда яхта опасно кренится. На матроса надет страховочный пояс. Чтобы выровнять яхту, матрос должен быстро прицепить пояс к тросу-ванте, свисающему с вершины мачты, встать ногами на край борта и смело откинуться спиной назад, свесившись за борт. Устранив крен, матрос должен также быстро вернуться в прежнее положение, чтобы не перебалансировать. Когда ветра нет, матрос не нужен.

         На судне могут быть и «лишние» люди, приглашенные на прогулку. Это не члены экипажа. Их столько, сколько позволяет совесть рулевого, осадка судна и опасность ветра. Направление движения на пути к цели зависит от направления ветра. Хорошо, если фордевинд (попутный ветер). Стаксель и грот выставляют «на бабочку» (в одной плоскости) и скорость максимальна. Яхта беззвучно несется, рассекая волны. «Свист ветра в вантах и брызги» захлестывают через борт.

         Вода скапливается на полу и через «форточку» (обратный клапан) отсасывается разряженным давлением, возникающем за кормой. Если этот «дренаж» недостаточен, особенно, если нарушена шпаклевка щелей, то приходится отчерпывать воду чашкой или кружкой. Это нескучное занятие для пассажиров, работающих в ритме песен Робертино Лоретти: «Ямайка», «Аве Мария», что рассыпались в то время по всей Волге со всех встречных теплоходов.

         При безветрии тоскливо, яхту сносит назад течением. Если бейдевинд (боковой ветер), плыть можно. Оба паруса выставляют под углом к ветру, и они работают, как крыло. Возникает крен и дрейф. Судно сносит в направлении ветра. Чтоб снизить дрейф, под килем имеется плоская доска-шверт. Там раскладывается направление движения  яхты, на противодействие дрейфу и на движение вперед. У берега шверт поднимает внутрь один из матросов, чтоб он не царапал по дну.

         Если ветер противный, грубо говоря, «мордотык», то плыть удается на острие, т.е. не больше, чем 30 градусов по отношению к ветру. Это называется плыть галсами (пилообразной линией), лишь приближенно ведущей к цели движения. Яхта идет, подставив бока ветру. Движению препятствует приближающийся берег. Нужно успеть развернуть судно другим боком к ветру и плыть к противоположному берегу.

         Рулевой командует: «Приготовится к повороту!» «Поворот!» Вся команда мгновенно переходит на другой борт под нижней рейкой грота /гиком/. Неопытный обязательно набивает шишку на голове, как рослый человек об верхний косяк двери.

         Лев был в восторге, когда освоился в роли матроса на трапеции! Возникает крен, он с готовностью откидывается за борт, яхта выравнивается. В спину хлещет прохладный фонтан брызг. Пора подтянуться за ручки, что на ванте, чтобы вернуться и быть готовым к следующему выбросу за борт. Иногда порыв ветра так силен, что все другие члены экипажа инстинктивно припадают к Левиному борту, беспокоясь, что его действий будет недостаточно.

         В критической ситуации шверт выступает из воды. Тогда Лев перешагивает с борта на шверт, усиливая восстанавливающий момент. Это последнее, что можно сделать, чтобы яхта не опрокинулась.
 
         Когда яхта попадает в тень тучи, возникает сквозняк. Судно получает ощутимый рывок вперед, и хлеще рассекает оно пенистые волны. Душа согласно откликается на рывок скорости, на пение ветра и трепещет в наслаждении.
 
         Подходила к концу Левина стажировка на учебной прогулочной яхте. Наступил  мучительный перерыв.


         И вот Льву опять повезло. Появилась старая яхта, щелявая, считай что списанная. Рулевой уже бывалый яхтсмен, в регаты уже не рвется. Своего рода «парусный пенсионер». Яхта была только в его распоряжении и использовалась, как прогулочная. Была она несколько крупнее обычных, что позволяло брать на борт больше желающих.

         Рулевой - отличный тороватый мужик, не чета многим задавакам и карьеристам от спорта. Жена у него в прошлом тоже яхтсменка. Она щедро одарила мужа четырьмя сыновьями-погодками. Они уже были школьниками. Одним словом, не рулевой, а находка! Он принял Льва штатным матросом на трапеции. И началась совсем другая жизнь.

         Вся новая команда отправлялась в поход выходного дня, с ночевкой. Вечером, с продуктами, они отправлялись от поляны им. Фрунзе вверх по Волге до Студеного оврага, с левого берега на правый. Там базировалась туристская компания, ставшая им друзьями. И Лев со своими сопарусниками приплывали к ним, после многочисленных галсов между берегами. Там всех ждал ужин и теплый прием. Гостеприимные хозяева спрашивали неутомимых романтиков: «Почему не едете прямо к нам, а все по берегам рыскаете!?»

         Поужинав у костра, пошумев под гитару, объявляли monplisir (развлечения) - катание желающих на яхте. Студеный  овраг удобен для яхтсменов тем, что здесь всегда поддувает, особенно ночью. Когда везде штиль, в овраге - хоть какой-то ветер. Приятно вспомнить!


         Однажды девушке из экипажа понравился парнишка. Это было всем заметно. И болельщики решили ей помочь: оставили влюбленную на берегу с предметом ее симпатий. Сами, как бы «нечаянно» забыв свою подругу по яхте, отправились на противоположный берег в очередную романтическую поездку к Лысой горе.

         Девушка продрогла, а парень и не пытался «развести у дороги костер». Оба были обижены на команду.

         Льву было больно смотреть на огорченную девушку. Он достал из своего рюкзака громадное яблоко, предложил его, не в качестве плода раздора, а в качестве утешительного приза девушке и пожелал ей в будущем такой же большой любви, как это яблоко. Девушка не проявила никакой эмоции и принялась яростно поглощать фрукт.

 
         Однажды многодетный рулевой решил прокатить жену и всех четверых детей. Погода выдалась излишне ветряная. Яхту кренило постоянно и сильно под, практически боковым, ветром. Было опасно! Мать беспокоилась за своих детей. Охала, причитала и умоляла Льва не слезать с борта: откренивать и откренивать. Так Лев всю дистанцию и провисел, омываемый волнами, сознавая свою необходимость для всей команды. «Свист ветра в вантах и брызги!!!». Разве может быть что-нибудь прекрасней!?


         Но на свете всему приходит конец. И Левино парусное счастье заканчивалось. Яхту требовали взрослые, поседевшие дяденьки - «морские волки», боссы яхт-клуба. Лев редко видел авторитетов под парусом. Запомнился ему только один, похожий на кота, вальяжно развалившегося в курульном кресле на носу яхты. Лицо сдобное, с налетом арийского самоуважения и хитрое, как у "Матроскина из Простоквашино".

         Каждый год авторитеты ходили на этой яхте. И в этот раз они отправились в отпуск, в дальнее путешествие до Астрахани. Обратно яхту доставляли «на веревочке» или на борту теплохода.


         Назавтра намечены парусные гонки местного значения, в зоне Полевого спуска. В одном из «элитных» экипажей возникла проблема. Их матрос на трапеции собирался на свадьбу друга. Льву предоставили честь выступить на соревнованиях! Пробный выезд, и Лев допущен к соревнованиям! Выспался. Пришел загодя, как первоклассник в известном стихотворении Агнии Барто.

         Лев был готов «умереть» за честь коллектива. Но «умереть» не дали. За десять минут до назначенного старта, неожиданно, как с неба комета, примчался шафер со свадьбы – штатный матрос на трапеции!

         Завершились Левины гонки полной победой сознания, что ему оставаться противно в стае «морских волков». «Свист ветра в вантах и брызги!!!» становились для Льва химерами.

 
         Вскоре, его нашел на работе тот матрос со свадьбы и слезно просил: «Ты ведь знаешь мою подругу! Я доверяю тебе, собираюсь с ней вступить в закон! И мне хочется покатать ее перед свадьбой на яхте, без лишних людей. Помоги мне завтра утром. Я сяду за руль, а ты побудь моим матросом на трапеции. Прошу тебя очень!».

         Лев долго отказывался, т.к. не хотел еще больше разочаровываться в парусном увлечении. На свете много других интересных, не менее романтичных занятий. В конечном итоге, он согласился, уж очень слезно просил жених.

         Лев сидел на своем месте матроса на трапеции, как настоящий мастер, готовый к любым испытаниям. Это было его законное и любимое место, завоеванное неразделенной любовью к «Свисту ветра в вантах и брызгам!!!» 

         Жених оказался, их числа тех, что темпераментно матерятся, как бы утверждая свою власть, и будто в ней не совсем уверены. Снова район сквозняков Студеного оврага и томление от полного безветрия.

         Работы на яхте у Льва не было. Рулевой жених все дергал паруса, костерил погоду, и все, что попадалось на его глаза. Было жарко, скучно и противно. Лев решил сполоснуться и нырнул в воду. За что был оскорбительно обматерен. И… поплыл Лев отчаянно от яхты прочь, не думая о последствиях, с самой середины Волги!

         Прозвучала команда «человек за бортом». Но ничего с яхтой поделать не могут. В ход были пущены вёселки. Рулевому не нужно было это ЧП. Лев опомнился от своей мальчишеской выходки, замерз и мечтал скорее вернуться на борт. Лев стал сближать свой курс с курсом яхты. Втащили обессиленного Льва на борт…

 
         Была еще одна бесхозная яхта. Щелявая. Громадная. Сколько народу можно на ней прокатить! Объявился организатор, которого Лев знал лично. Деловой, умный, инженер, бывалый парусник. Набрал ремонтную бригаду. Объявил «комсомольскую ударную».

         Снова заискрил у Льва лучик надежды. Снова циклевка, шпаклевка, окраска. Корпус готов. Готовы снасти: паруса, шкоты (веревки). Судно уже на воде. Ветерок легкий есть. Полдень. Времени в запасе вагон. Осталось дождаться команды от рулевого: «Отдать концы!»

         Но сценарий был кем-то задуман другой. Наш «режиссер» – старый волк, знающий в грибах толк,  все остановил, как семафор поезд. Все юнги подумали, что наставник боится выходить в плавание, и озлобленные  рабы-шпаклевщики разошлись по домам мимо стройных березок, с уже пожелтевшими листьями.

         В следующие выходные, на очередных занятиях яхт-клуба обманутые мечтатели и романтики обнаружили полное отсутствие всякого присутствия яхты и их шефа-«прораба». Руководство безмолвствует. Значит, спектакль удался.

         Аншлаг. Занавес. «Свист в вантах и брызги» стали для Льва только воспоминаниями как о первой неразделенной любви.