Солдат в шлеме отворил дверь, вместе с ним в келью ворвался свет. Шлемоносец обратился к сидевшему внутри:
- Святой, готов ли опять погибать перед публикой?
Человек внутри помещения легко встал, стряхнул солому с окровавленных штанов и легко отвечал:
- Да, как видишь...
Военнообязанный скрежетал зубами:
- Вижу, от прошлых пыток и следа не осталось?
- Ну конечно...
- Приносим каждый раз в темницу куски мяса, нанизанные на кости, а они за ночь зарастают в полноценного гражданина Рима.
- Все так... Не поспоришь, - без едкости отвечал заключенный.
- А почему?... Потому, что твой Бог - настоящий живой Бог. Не то, что наши.
- Рад, что уразумел.
- Пойдешь доказывать на этот раз?
- Без всяких вопросов.
- Тогда поднимайся. Иди, свидетельствуй всему миру величие Господа... Ведь он воскрешает во плоти своих возлюбленных.
Человек подчинился:
- Благодарю за поддержку.
Когда Иван проснулся, потное тело его лежало в дергающейся темноте. Это было помещение. Оно было тесным. Сквозь микрощели пыльными зубами во тьму вгрызался робкий свет. Клетки для животных в шахматном порядке были свалены друг на друга. Они встряхивались, дребезжали, оживали от темной тайны заточения. В левой стороне этой тайны глаза Ивана утыкались на мартышку, тоскливо сидевшую в противоположном ящике из прутов. Синхронно с ней они глянули на висевшие кнут, ведро, бутыли воды, огнетушитель и возле выхода - бананы с плохо различимой надписью "реквизит". Иван тяжело закачал липкими веками и снова погрузился в сон. В нем сербанув через трубку соку, поправив солнцезащитные очки и отерев пальцы о гавайскую рубаху, примат открыл рот:
- Человек я скромный: полит карьеру закончил выступлением в Кремлевском Дворце Съездов. Предел нынешних мечтаний - тихое место с русскими бомжами на острове, гамак, банановый шейк и стопка кирпичей европейской литературы. Главное для меня - духовный багаж.
Женщина с микрофоном поперхнулась и переспросила:
- Значит, мы не услышим ваши новые альбомы?
- Услышьте старый: записанный с Бутусовым и IOWA на Москве. Зовут "Время Африки".
- По поводу ваших идей, у нас в студии имеется гость, который живо ими интересуется.
- Любопытно. Кто?
- Здравствуйте. Наша организация все сделает для вашего превосходного генного вида и процветания.
- В это верить хотелось бы, но сложно. Что за организация? Я в первый раз вас вижу, оттого и вопрос.
- Поверьте. Эта процедура поможет.
- Какая? Зачем я-то сдался? Много же этих, с идейной папкой и в гамаке.
- Для нас каждый гамак дорог. Поэтому присаживайтесь.
- А постоять нельзя?
- Стоя вы сможете заполнять анкету?
- Разве должен?
- Заполните поля с любезностью. Это просьба. Нам поможет это разобраться и отчет продвинуть.
- Что мне до ваших отчетов? Я обезьяна вам неподотчетная. Впрочем, хорошо. Бессмыслица какая-то. Но пойду навстречу.
- А это Элеонора Георгиевна. Она постоит у двери. Если вам вдруг что-то помочь надо подсказать.
- Приехали, значит мне может понадобиться помощь?
- Заполните, прошу, поскорей. И разденьтесь.
- Раздеться? Это для чего, простите?
- Нужно провести по вам экспертизу. Проверить ваше здоровье. Главно, не беспокойтесь.
- Вы нормальны? Как не беспокойтесь? Вы меня завели в комнаты, теперь раздеваете - рубаху с пальмами снимаете, по итогу про здоровье угрожаете.
- К смирению. Панику не разводите. Одежду можете сдать мне.
- Моему телу перед Элеонорой Георгиевной в трусах и с ручкой сидеть?
- Вообще-то их тоже необходимо снять.
- Нет слов. Приехали.
- В противном случае там на приборе одежда повредится.
- А кожа моя не повредится, и волосы не погорят ли?
- Теперь пройдите за мной в эту дверь.
- Как холодно тут. И все металлическое. И стены. Ни одного выключателя.
- К обезьяноскопу, пожалуйста.
- Этот что-ли? Выглядит как гибрид МРТ и электрического стула.
- Элеонора Георгиевна, прошу. А вы, мужчина, не волнуйтесь.
- Смотрю, ваша ассистент знает свое дело. Это точно не больно?
- Вы мне верите или нет?
- С трудом. Вы, кстати, кто?
- Я - друг-агент. Все проходят эту простейшую процедуру. Руки кладите вот сюда, в пазы.
- Холодные, металлические штуковины. Жутко как-то.
- Хорошо. Что вы такой нерешительный? Теперь ноги.
- Чувствую себя маньяком, которого готовят к транспортировке в Филадельфию.
- На голову сверху пойдет этот колокол. Удобно?
- Не очень.
- Потерпите. И смотрим в этот лазерный окуляр.
- И зыркать еще??
- Прошу. И настаиваю.
- Совсем становится страшно. Вы властны полностью надо мной. В конце концов, это нечестно.
- Вся процедура только для вашего же блага. Теперь нужно потерпеть. Если будет неприятно, то спасет дыхание.
- Когда рекомендуют дышать, значит дело туго. А-А-ад какой!
- Нормально. Продолжаем.
- Дыхание не помогает! Больно
- Ассистент, записывайте.
- Прошу, остановить! Это только две секунды, а я чуть душу не отдал вашему идолу с лампами. Пальцы засасывает в эту штуку.
- Не бойтесь.
- А-а. По-моему это кровь была?
- Вам показалось. Это побочный визуальный обман. Эффект визуализации. Это не кровь.
- А что?
- Морковь.
- Вы шутите сейчас?!
- Нет, я не шутил. Вводите иглы.
- Что?!!
- Не тормошите меня. Я вижу поле озабоченных индивидуальным безумием обезьян.
- Каким именно?
- Кто гармошку рвет и склеивает. Кто телефоном разбивает яйца, и из скорлуп маршируют цыплята. Кто жгутом заматывает соседа.
- Ожидаемые ассоциации. Жгут - ожидание насилия. Разбитая скорлупа значит, либидо зажато.
- Вы мне на генетическом стуле иглами разжимать собираетесь?!
- Можно мы спросим напористо и нагло: Христос, Христос, твердишь о нем, а видел ли его?
- Нет, я не видел Его. Я только о Нем читал.
- Тогда почему ты в него веришь?
- Потому, что Он - единственный, в Кого стоит верить.
- Неужели?
- Ну да. Даже если б на земле был только один грешник, нуждающийся в спасении, тот, кого вы назвали, ради него бы распялся.
- Люди вокруг - не дурны. Они верят во что-то разумное. В прогресс, в науку - в то, что приносит благо. Если уберут все религии, и это прекратит все войны - разве ж это плохо?
- Плохо.
- Почему?
- Такому разуму предпочитаю абсурд.
- Безумец ты.
- Безумен тот, кто кричит "несть Бог".
- Твой абсурд разрушает мироустройство - форму существования современного общества. А оно - хоть что-то стабильное, системное. Столько сил в это вложено! Силенок миллиардов человечков!
- Вавилонское мироустройство должно быть разрушено. Оно основано на лжи.
- Здравые законы экономики, политики, физики, социальных наук - это ложь?..
- Все они могут быть изменены одним щелчком подлинного Бога. Выходит - ложь. А истина - Христос.
- Был бы Бог Христос - пришел бы и разрулил. Но рулим мы. Тысячи лет между прочим.
- Терпит, дает время покаяться многим.
- Да уже только ты остался. Покаянный.
- Возможно.
- Всего-то стоит признать адекватность мировой системы и поклониться убравшему все войны.
- Он же со всеми поклонниками развязал войну против самого Творца. Простите, ненавижу этого "убравшего".
- Вот твоя хваленая любовь.
- Такая вот... Коготь у него уродский. И улыбка фальшивая. И чудеса - сплошная фикция.
- Ты нарываешься?
- Просто говорю, как считаю. Можно сказать, исповедываю.
- Пророк! Просыпайтесь... Просыпа-айтесь! Перед смертью вы должны сказать. Помните, что?...
- Не пом-м-мню...
Иван проснулся во второй раз. Когда механическое чудище испустило сиплый дух, тьма перестала болтаться, и створку фуры отвернули, то обе примат-единицы сощерились и закрыли руками глаза. Мартышка маленькая устроила это милым образом, как если бы тоже от испуга сделал человек-коротышка. Когда яркость нормализовалась, обеим предстало полотно контраста: на выходе стоял мужчина в черной форме и с ним - ученик профессора Плужникова - махинатор Пальчиков. Первый - а это полицейский - поднимал вопросы, а второй на них отвечал.
- Направление в зоопарк Москвы?
- Как по договору, собственно.
- Покажите еще раз бумаги.
В руки блюстителя дороги одна за одной поплыли листы с печатями:
- Ветеринарка, санитарка, а вот и сам договор. Ищите изъяны, но тут прикопаться не к чему.
Блюститель строго поднял глаза:
- А что в вашем городище зверю не живется?
- Комиссия решила, в пункте назначения лучше будет.
- Комиссия?.. Сейчас одни комиссии по-всюду и справки от короновируса по-всюду.
- Лучше и, к тому же, политически целесообразней. Вроде Крым в мартышках тоже нуждается, но на его точку Сербия поставит.
- Такова логистика эпохи обезьян. Я тут недавно фургончик тормозил. Святая Русь на боку нарисовано. Внутри у них - крест во весь фургон и еще малой человечек. Что-то общее у вас с ними имеется. Похожий реквизит и обезьяна. Так эта Русь по всей России прокатилась из Магадана, и Польшу с Финляндией захватили. И Сербию...
- А Украина?..
- А что Украина?
- Там получилось проехать?..
- Вроде пешком прошли. Местные кричали: украинцы не враги русским. Так вот... И любопытно следующее: что-то общее между вами имеется, не пойму что, и персонаж такого же роста, - полицейский сощерелся.
- Ну мы тоже Русь спасаем только через цирковые мероприятия.
- Все мы спасаем через цирковые мероприятия. Вот веселим дальнобойщиков на пути в Шапито. Кстати, через Екатеринбург не езжайте. Там схиигумен Сергий бушует. Власть захватил. Если он дороги от монастыря до трассы казаками перекроет, мало не покажется.
- Ишь ты, какая Пугачевщина.
- Не думаю, что он разбойник, но и до святого далеко. Нравственный образ этого схимника оставляет желать лучшего. Все-таки, убийство и грабеж в прошлом дают о себе знать.
- Но преображение ума - разве не главная идея христианства? Раз уж мы копнули нравственно-религиозный аспект.
- Наверно. Он пожертвования отбирает и на то новые скиты строит. Империю расширяет. Хотя отдельные вещи говорит правильно. К примеру "дьявольская цифровизация" мне тоже не нравится.
- Мишустин не считает, что дьявольская. Если гвардию пригонят, казаков сдует на фиг.
- Посмотрим, посмотрим. Кстати, Белоруссию тот фургончик до августовской бучи успел проехать. Иначе, не ясно, чтобы со Святой Русью было.
- Святости в Руси хватает. Трезвости маловато и способности завершать начатое.
- Поспешите, чтобы закончить начатое.
Сдав с невинным лицом бумажный щит, Пальчиков поглядел на обезьяну. Солнце прыгало вокруг его головы как нимб.
Иван держался, но не выдержал и решил пробовать счастья:
- Мистер сержант...
С обращением Ивана полицейский как в кино - в моменте перед катастрофой - медленно поднял голову.
Обезьяна темными преданными глазами смотрела в очи дорожной полиции и источала одну любовь:
- Мне бы срочно в больницу. А потом домой к настоящему ученому, но порядочному человеку. Незаконно меня везут...
Коп зыркнул на сопроводителя, а тот подаренной ему родителями невинностью благодушно улыбался:
- Сегодня жаркий день, как, впрочем, и всем летом. Горит Россия. Пожары в головах и на полях. Рязанская область. Что поделаешь с этими аномалиями?
Из-за стабильного молчания собеседника тот же продолжил:
- Хотя, я думаю, с климатом - это американцы Харпом что-то вытворяют. Или Китайский Мо-Цзы квантовым копытом по нам бьет с орбиты. Когда уже баррель поскачет вверх, чтоб страну спасти от градуса! Скажите, уважаемый, бумажка в порядке?
- Бум-м... - зомби-гаер встрепенулся и поправился, - Кстати, в полном. Пожалуй, в добрый путь. А чтоб он был добрый - вот совет. Там, на М4 идет строительство - и, соответственно, объезд - пробочка небольшая. А в целом, дорога эргономичная, - Промямлил гид-гаишник и вернул бумажки Пальчикову. Преступный ученый радостной уверенностью захлопнул дверцы и даже успел состроить заключенному адскую физиономию, примерно значившую: "Уж мы с тобой поговорим, но не сейчас, а например, где-нибудь в Москве! Там, рожая кривая, за все ответишь."
Вздрогнув как стальной жук, фура взревела и сорвалась в полет на столицу по южному направлению. Мартышка-акробат решила беситься на турниках клетки. Иван брался за голову от жары. Генетический акробатический родственник уселся перед Иваном и с жалостью принялся на того глядеть. А Коралов, когда получшело, поднял к глазам книжонку и в свете лазерного фонарика, который он купил у китайцев, зачитал:
"Я понял, в чём ваша беда: вы слишком серьёзны. Умное лицо - это ещё не признак..." Известные слова Олега Мюнхгаузена и, увы, малоизвестного Горина замелькали в голове Примата.
В тесной камере фуры было затемнено и уютно. А скоро стало и прохладно. Мерно как зубная боль или труба с открытой водой, ныл двигатель. Мартышка-сосед спала, уложив голову на клеть. Составив перед темной стенкой чашечки ладоней к потолку, Иван отложил чтиво, трудно устроился на колени, закрыл глаза. Мысли его Витали в туманном будущем. Вместе с фурой прыгал вопрос: что его ждало, утешение или распятие? Неопределенность была не меньше как и на квартире профессора, правда на той жил и работал человек, который его любил. Сейчас снаружи лишь амбициозный бандит, использующий Ивана для каких-то жутких задач. Тело заныло. Какой-то голос внутри ума сказал: "Скоро кошмар закончится". Стало спокойнее. Ивану пришло рассуждение, что Христос знал про свою скорую смерть и легко говорил о ней ученикам. Он ел и радовался с ними. Шимпанзе внушало себе: "Иван, возьми этот навык. В конце концов, не крест же ждёт тебя. А только он - самая великая пытка в истории."
Иван не открывал глаз и заставил шевелиться губы:
- Господи Всемогущий, прошу, всех, кто попирает меня и собирается бить, прости и Силой Своей Просвети. Ведь душа их ищет света. А другого, кроме кулачного прикосновения, она пока не знает. И еще. Ты дал мне власть исполнять человеческие желания. И не волен я не привести запросы людские в исполнение. Прошу, у просящих меня не отними последний разум и силу мою для их самоубийства не попусти. Мытари русские живут на земле, где лапа дьявола ощутимей и злей в два и четыре раза. Они заслуживают энергетического милосердия. Пусть оставшаяся в квартире исполнит Твою Волю, а я не успел. На все не моя воля, а Твоя.
Когда дверь открылась еще раз, снаружи смердело какое-то боксово-парковочное помещение. Владелец и водитель вел торговую беседу с похитителем:
- Пальчик, ты же понимаешь, риск колоссальный? А сколько людей в цирке я подставляю? Честных и нравственно моральных, не таких как мы. Ну вот взять хотя бы зама - Марью Исаевну. Она же ангел женской породы. Второе. Документы я тебе наштамповал сугубо безупречные. А если твой чмыренок проговорится на верховном мартышьем суде? В общем, требую дополнительной, но справедливой надбавки. А то сам ментам солью.
После паузы для осмыслений водитель поглядел в сторону и вдруг резко согнулся. Причина была в том, что прессу бывшего партнера аспирант коленом и дал надбавку по-справедливости. А потом к питомцу протянул "руку помощи":
- Ночь. Летняя Москва. Как прекрасен город в свете Спасской башни. Здесь, лимита чернявая, твоя проповедь закончится, но сначала открою тебе столичную жизнь.
- Не я проповедь начинал, не мне и заканчивать, - философстовал цитатой из жития Иоанна-Златоуста Иван и подвергся высвобождению из кузова. Попутно шимпанзе-турист к мучающемуся от боли водителю протянул руку и коснулся того таза. Страдалец поднял удивленные глаза на заключенного и испытал облегчение.
Держа за шкварник питомца, Пальчиков воздел язвящий горизонтальный перст перед физиономией возницы, указывая, мол, "не рыпайся, дружок - бесполезно". Тот же жест в фильме "Отчаянный" в отношении Каролины использовал Антонио Бандерас. Логистика доставки животных продолжалась, и смешной русский автомобиль с известным нам краснолицым пилотом и кем-то еще подкатил к персонажам фильма Родригеза.
--------
Предыдущее здесь: http://proza.ru/2016/03/02/709
Грядущее здесь: http://proza.ru/2016/03/08/1462