РАЗВАЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА. ГОТОВИМСЯ К ОТЪЕЗДУ
Начало девяностых. Всё больше тревожных слухов и рассказов о конфликтах и столкновениях между жителями разных национальностей в республиках Союза, о митингах и демонстрациях в Грузии и Прибалтике с требованиями независимости, и эти митинги жестоко подавляются милицией и военными (жестокость и кровавость подавления была, как правило, сильно преувеличена). Национальным республикам казалось, что, став самостоятельными от центральной московской власти, они заживут лучше и богаче. В марте 1990 прошёл всесоюзный референдум о дальнейшей судьбе СССР. Советские люди должны были ответить на вопрос: "Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?" В республиках Прибалтики, в Грузии, Молдавии и Армении, которые уже к этому времени объявили о своём суверенитете, референдум не проводился, но в остальных республиках проголосовало 80% избирателей и больше 76% - за сохранение Советского Союза (в нашей Киргизии, например, «за» были 94,6%). Несмотря на это «парад суверенитетов» продолжился и к концу 1990 года о своей независимости провозгласили все республики СССР (кстати, наша Киргизия в числе последних, уже в декабре).В августе 1991 года в Москве провалился путч ГКЧП (Государственной комиссии по чрезвычайной ситуации), который был организован для попытки отстранить от власти Михаила Горбачёва и предотвратить окончательный развал Советского Союза. В декабре 1991 года в белорусской Беловежской Пуще президентами России, Белоруссии и Украины было подписано соглашение об организации СНГ (Союза Независимых Государств, к которому потом присоединились ещё восемь республик), а СССР прекратил своё существование.
Как переживали всё это мы, живущие в суверенной национальной республике на окраине бывшего Союза? Киргизская ССР стала именоваться Республика Кыргызстан, а киргизы стали писаться «кыргызами» (русское ухо такую фонетику воспринимало плохо и язык с трудом выговаривал обновлённые слова). Киргизский язык объявили государственным и сделали обучение ему обязательным во всех русских школах. В нашем педучилище, где обучение велось на трёх языках: киргизском, узбекском и русском, общие педсоветы вместо известного всем русского языка стали проводить на государственном киргизском. Наши коллеги-узбеки его более-менее понимали, а мы, русские преподаватели, сидели на них непонимающими болванами и только просили соседей-националов переводить нам основные тезисы (все они русский знали очень хорошо). Для нас, русских преподавателей,(правильнее говорить русскоязычных, потому что были среди нас и татары, и кореянка) организовали изучение киргизского языка – раз в неделю по учебнику для второго класса средней школы. Много ли выучишь на таких занятиях? Да и зачем? Все мы стали задумываться о своей дальнейшей жизни в быстро национализирующейся республике. Жизнь становилась тяжелее и непредсказуемей. Разваливались экономические связи. Самый большой в нашем городе Завод ШР начал испытывать острый недостаток в сырье, привозимом из других республик, и стал тихо загибаться, без зарплаты остались сотни его рабочих. Появилась охраняемая граница с Узбекистаном и запрет на вывоз из него промышленных и продовольственных товаров (запрет этот, конечно, легко обходился – невозможно поставить пограничника возле каждой тропки, но узбекские товары и продукты стали дороже, а у нас производилось далеко не всё необходимое). Республика, прежде мало религиозная, стала быстро «омусульманиваться». В нашем городском парке начали строить большую мечеть, а в моём педучилище в начале и в конце учебного года на линейках стали хором читать мусульманские молитвы (мы и наши русские ученики наблюдали за этим молча, но всё это сильно напрягало). Появилась национальная валюта: разноцветные бумажки – сомы (рубли) и тыйыны (копейки), причём киргизские копейки были такими же бумажными, как и сомы, только меньшего размера. Не помню, чтобы на этих деньгах были какие-либо водяные знаки, и, наверное, их было бы легко напечатать даже на цветном принтере, если бы он тогда у нас был… Новая валюта ещё больше затруднила связь с Россией и другими республиками: билеты на поезд, который проходил по территории Узбекистана, стали продаваться за доллары (с очень невыгодным курсом), почта почти перестала работать, ещё ощутимей сделался дефицит товаров… Всё больше русских семей стали уезжать из Киргизии в Россию. Для нашей семьи последним аргументом для отъезда стало переформирование педучилища, в котором я преподавала, в университет с киргизским языком обучения. Все преподаватели-киргизы оставались на своих местах (из Бишкека, который раньше назывался Фрунзе, прислали только нового ректора), а узбекские и русские преподаватели постепенно становились лишними. Было это, конечно, полной профанацией высшего образования (ни у студентов-киргизов, ни у их преподавателей не было соответствующей подготовки), но нашим детям путь даже к среднему специальному образованию был закрыт, а я через пару лет, после выпуска последних русскоязычных учащихся, осталась бы безработной. Старшая дочь как раз заканчивала 9-й класс и стала думать о продолжении учёбы... Уже прошла приватизация жилья, так что нашу квартиру можно было хоть за сколько-то продать. И в начале 1993 года мы твёрдо решили – уезжаем.
Перекраивались карты,
Перекрашивались флаги,
С пафосом давались клятвы
Печься о народном благе.
Переписывались гимны,
Переназывались страны.
Сомы, латы, лари, гривны –
Но пустые все карманы.
Перекрещивались дула,
Перестреливались братья,
В мирных некогда аулах –
Крики боли и проклятья.
И в глазах всё меньше света,
И всё множатся несчастья...
Клещи суверенитетов
Разломали нас на части.