Страх бедности. Анатомия

               
В тот осенний день 1998 года, ещё до завтрака, я впервые ощутил, что разорён. Вдруг стало отчётливо ясно, что поставщики больше не вышлют мне ни одного контейнера с товаром, а банк не продлит кредит. Мой бизнес прогорел, и я один был виноват. Сразу скажу, что потом такие кризисы повторятся со мной ещё не раз, в полном соответствии с идеей Маркса о цикличном развитии капитализма. Потом. Но в то утро срочно надо было что-то делать, и я лёг на ковёр. Упал челом вниз, чтобы мир больше не видел моего опозоренного лица. Отчаянье имело форму горячего шара, который то подкатывал к горлу, то проваливался в солнечное сплетение. Стало жарко. Я вспотел. Было мучительно понимать, что больше никогда не будет свободных денег. Но, главное, как я сообщу своему коллективу, что мы закрываемся? Нет, главное, что не будет денег. Денег теперь не будет никогда. Никаких тебе прогулок по Парижу. Или устриц в трюфельном соусе. Я их сейчас на дух не переношу, но со временем мог бы притерпеться. А теперь уже – никогда.  Друзья, они меня, конечно, поймут. Они быстро поймут, что никакой я не бизнесмен. Снизу, с ковра было хорошо видно, что мои дети голодают, и вот они даже слегка посинели. Жена с молчаливым страданием смотрит мне в глаза, а сама тоже уже худая. Как, вообще, мне с этим жить?

Во все времена приличные бизнесмены с криком «я разорён!» шагали в окно своего небоскрёба. Но ближайший небоскрёб был на Манхэттене, и, значит, мне предстоит встать, купить билет в Нью-Йорк, ждать лифт. Нет, это слишком долго. Выход надо найти немедленно, пока я лежу на ковре. Вместе с тем стало понятно, что выхода нет, я не смог найти его раньше, когда приближение коллапса стало очевидным, и вряд ли спасение явится мне сейчас.

И вот тут я почувствовал настоящий страх. Страх был чёрного цвета, тягучий как гудрон, он наполнял желудок и вызывал мелкую дрожь в руках. Волосы на моей голове зашевелились. Я всегда думал, что это преувеличение, фигура речи, а тут чувствую: и, вправду, шевелятся. Стало интересно. Попробовал полностью отдаться отчаянию и глубже заглянуть в себя. Что, если перестать сопротивляться и позволить чёрному ужасу полностью завладеть телом? Отключить волю и утонуть в океане безнадёжности. Что там, на самом дне бездны? И есть ли это дно? Меня всегда учили обратному, «человек – это звучит гордо», и всякое такое. А я валяюсь на полу и боюсь. Это так унизительно. Хорошо, что никто не видит. А давай представим такую картину: вокруг сидят друзья и сострадают. И что они об этом думают, о чем перешёптываются? Кажется, мне сейчас должно быть очень, очень стыдно.
Я вызвал в себе щемящую волну стыда, но вышло не очень. Тогда смотрите все: я обмочился со страха и тёмное мокрое пятно расползается по джинсам. Да, так намного убедительнее.  Внимание, теперь вокруг меня сидят родственники, парочка любимых учителей, вот бабушка, память о которой я храню уже столько лет, мама, так гордившаяся тем, что у её сына есть «своя фирма». Как им за меня неудобно!  Я, конечно, всем кругом должен, кому-то даже денег, но, человек лежащий в собственной луже, никогда ничего не вернёт.  Это, вообще, уже другой человек – без гордости, без достоинства. Вот и дно, - подумал я. Ниже уже некуда. Но хотелось ещё глубже. Бездна притягивает, в падении есть своя ядовитая прелесть, мы все помним это из русской литературы. Вот я в тюрьме, имущество отобрали, семья на улице. Сокамерники вытаскивают меня из петли, но – поздно. В тюремной больничке лежит моё окоченевшее тело с синей полоской на шее. Похорон, как таковых, нет, просто закопали.  Занавес. Прислушался к себе, нет, не торкает. Пробую на вкус слова - крах, разорение, позор, но они, повторяясь по кругу, больше не вызывают отклика в желудке.
   Какой колючий ковёр и, вообще, холодно. Я понимаю, что замёрз и уже двадцать минут валяюсь без дела. Самое жуткое, что можно вообразить, уже произошло, а я вполне себе жив. Посмотрел, где сейчас находится мой страх. Солнечное сплетение? Нет. Живот? Нет. Слова и образы потеряли прежнюю магическую силу. Я свободен. Как, почему это случилось? Куда он делся, мой кошмар?
Встал, приготовил яичницу, получилось вкусно. 

   К 2000 году мой бизнес на удивление быстро наладился и начал жить своей жизнью. Я пытался ему помогать, и он уважительно, как старший, принимал мои старания. Мы кормили друг друга, я его своим вниманием, он меня деньгами, которые я тоже считал своими. А чьими ещё? Я уже смутно помнил колючий ковёр, чёрный жгучий шар отчаянья в желудке. Да и с кем не бывает! Это же жизнь, детка. Сейчас другие времена, я сам кую ключи от своего счастья, пойми, я такой успешный, талантливый и при этом скромный. 
            
   Так пролетело ещё несколько весёлых лет. И ещё год. И ещё. И… где, когда я просчитался? Да, понимаю, сильная конкуренция, инвестиции в стройку, упавшая маржа, но я-то здесь при чем? Меня же всегда проносило мимо рифов, а тут с пробитым бортом вишу на скале, и ветер нагло свистит в огромной финансовой дыре. А если проще - денег больше нет. Абсолютно. И скоро не будет совсем. Как бы это объяснить: пока ещё обедаю в ресторанах, но уже с новым ощущением. Не радостным.

 – А поехали в Таиланд? – сказала мне жена.

А - щас. Щас все брошу, кину свой больной бизнес, да как помчусь на край света кормить макак и турагентства.

– Поехали, – услышал я свой голос и мысленно списал с карточки последнее. Кого теперь спасут три тысячи долларов, а там курортный Таиланд, свободные нравы и любимая жена рядом - такой вот секс-туризм, где секс и туризм необязательны. Мечты должны сбываться, а за твою мечту нам последних денег не жалко. Ты это имела ввиду, дорогая? Всё равно мы вернёмся домой и мне придётся рассказать тебе горькую правду о печальных делах наших. В душе у меня что-то ёкнуло. Волосы на голове знакомо зашевелились, как… тогда, в 1998 году.

   С первого же дня отпуска я отказался таскать своё тело по достопримечательностям, душа моя была в России. Мозг лихорадочно работал, просчитывая варианты спасения. Деньги, товар, деньги. Где взять? Как найти? И так по кругу, по кругу. А рядом зря простаивали киношной красоты храмы, мудрые, как я читал, слоны и зеленые аллигаторы в коже крокодила. Все это, уважаемые гости страны, было при Будде, не правда ли, потрясающе? Неправда. Вообще, мимо. Я сам - Будда, меня ничего не волнует. Ничего, кроме любимого бизнеса, брошенного умирать дома. Думай, думай. Кредит уже не взять, товар без денег, понятно, не отдадут. Думай, а иначе тебе…  Да как же мне надоела моя мыслемешалка!

   Это произошло на каком-то бесконечно грустном цирковом шоу, где мучили животных: змей, слонов и одного крокодила.  Вот, наконец, последний номер, животных уводят, и - занавес. Публика быстро расходится. Внезапно, неожиданно для себя самого, я выбежал в центр круглой арены и решительно сел на крокодила. Всё, что угодно, лишь бы остановить этот гон в голове! Пока бежал, было весело и страшно. А, когда сел на твердую, пупырчатую поверхность, оказалось просто страшно. Что, если он вскинется? Моя пятая точка в момент обрела невероятную чувствительность. И - ни одной мысли, я стал рептилией, которая пытается предугадать бросок другой рептилии. Как хорошо!

В тот день крокодилу белого мяса не хотелось, наверное, всю неделю кормили курицей. Ну и ладно. Меня тоже тошнило от пищи, на тревожные расспросы жены отвечал невпопад, порой начинал дико смеяться.
Очень мешали храмы. Хотя бесило и все остальное, пальмы, море и прочий тайский массаж.  Наверное, я заболел. Лекаря вызвали прямо в номер. Маленький смуглый врач посмотрел на меня внимательно, близко не приближаясь. Затем протянул зажатые в руке таблетки. На тайском они так и называются «только для русских туристов». И вдруг быстро вышел из номера, так и не сказав, что с таблетками делать. Я три раза прочитал на упаковке какое-то местное заклинание - не помогло. Приложил к животу - нет эффекта. Ну, не глотать же их, в самом деле.

В этой жизни у меня оставались два дня отпуска, удивительный недуг, отпускающий только при крокодилотерапии, пятьсот долларов и любимая жена. Которая ушла за сувенирами. А потом все, финиш. И тут до меня окончательно дошло – это, действительно, мой личный финиш. Ноги ослабли, пришлось сесть на влажный, очень теплый бордюр.  Сижу и отстраненно наблюдаю за огромными пьяными немцами, гуляющими в компании двух-трёх симпатичных таек каждый. И решительно им не завидую. Как не завидуют другой форме жизни, гигантским разумным муравьям, например, с Юпитера, будь они хоть трижды полигамны. Сил моих осталось только на то, чтобы поднести к уху «Нокию» и подумать: кто смеет звонить нам в трагическую минуту полного отчаянья, кто не проявляет должного уважения к павшему?

– Борис, здравствуйте, - услышал я знакомый голос с польским акцентом, – мы знаем вашу репутацию и решили открыть вам кредитную линию. Возможно ли размещение крупного заказа в ближайшие пять дней? Борис, меня слышно, почему молчите? Борис?
– Здравствуйте, – нашёлся я наконец.

   Тогда, сидя на горячем тротуаре, я опять вспомнил 1998 год и в очередной раз убедился, что необходимо познать всю глубину падения, с головой окунуться в отчаянье, всей душой ощутить, что надежды нет и вот тогда происходит волшебство избавления. Надежда, подумал я, даёт нам веру в чудо, но парадокс в том, что чудо происходит только тогда, когда надежда уже мертва.
Бойся надежды, сказал я себе, она тебя обманет.

Вранье. Это я сказал себе много позже. А первая мысль, пришедшая тогда в голову, была: какой же я крутой! Жить - здорово, правда, немцы?

                Главная эмоция

   Жила-была, задолго до меня, одна научная проблема. Довольно старая, почти пяти миллиардов лет отроду. Требовалось найти отличие живого от неживого. Не хочу скромничать, такое отличие я нашел.  Имя ему - эмоции. Увы, вам, древние мыслители и современные умники.

Главная наша эмоция, это страх. Страх интересен тем, что он много больше, чем просто эмоция, он – наш проводник к себе любимому. Изучив свои страхи, даже просто выписав их на бумажку, мы все поймем про себя. И, если удастся, простим себя.
Среди страхов выделяется страх внезапной бедности, это так по-человечески! Очень рекомендую испытать. Он делает нас беззащитными, обнажает мягкое нутро. В этот момент мы равны сами себе, маски сорваны. Всё, чем мы раньше прикрывались, куда-то испарилось. Не спасают наши верования, принципы, убеждения.
 
Казалось бы, если ты веришь в Бога, так молись, чего тебе бояться? С тобой сам Создатель. Прости, я ошибся, ты «молишься» на Объективную Реальность? Ещё проще. Значит, таков твой мир, он затащил тебя в железные жернова, и нет сил с этим бороться. Кто ты против законов жизни и экономики?

Вот ты разорен, мой друг, и больше не можешь прикрыть деньгами зияющие дыры своей личности. Вчера ты верил, что состоишь из финансовой ответственности перед детьми, женой и родителями. Ты платил за эту веру ежедневно. А ещё: зарплату своим людям, налоги, аренду, и список этот бесконечен. Ты состоял из походов в хорошие магазины и приличные рестораны. Из новых машин и друзей своего круга. Из дорогих часов, которые укрепляют веру в себя сильнее, чем любой тренинг личностного роста. Врачам ты щедро платил за поддержку здоровья. А когда здоровье подводило, просто искал врачей ещё дороже.
   И вдруг всё рухнуло. Наступила бедность. Что стало с лицом, с манерами? Почему такой жалкий взгляд, опущенные плечи, и голос не звучит? Это страх, мой милый. Страх исчезнуть, раствориться. Превратиться в одну огромную дыру, в ноль, в ничто.
   Неужели в тебе нет ничего больше, кроме твоих невеликих денег? Если ты считаешь, что я буду убеждать тебя в обратном, то ты ошибаешься. Всё так и есть. Пока ты веришь, что стоишь столько, сколько твой гарантированный доход, ровно так оно и есть. Копейка в копейку.

Но ведь остаётся надежда? Как-то оно само образуется, клиенты вернутся, конкуренты загнутся, и ты снова будешь при деньгах. Тебя уверяли, что надежда есть всегда, она – краеугольный камень жизни, надежда умирает последней и всё такое.
Тебя обманули. Надежды нет. Реши для себя, на что ты надеешься: на план продаж, на свой ум, на силу воли? Если они всегда выручали – поздравляю, но тогда откуда эти панические атаки? Надежда без веры – это блеф. Она обманет.

Рецепт спасения прост. Доверь себя этому миру, и тогда мир с радостью позаботится о тебе. Высшая мудрость – испытывать счастье от самого факта своего существования. Нет никакой Объективной Реальности, реальность всегда соответствует твоим убеждениям, концепциям, мироощущению. Поскольку ощущения доступны, они находятся в теле, то концентрируйся на тех из них, которые приятны. Вот и весь секрет.

Для остальных, кто окончательно потерял радость, у меня есть пошаговая инструкция.
Прочувствуйте свой страх. Знаю, знаю, всех нас учили обратному – «не бойся». Но внимательно разглядите в своём теле, где страх живёт. Обычно, это серый комок в груди. Познакомьтесь с ним. Потрогайте его. Начните взаимодействовать. Позвольте комку поменять цвет, форму - трансформироваться в вашем внимании.
Другой необходимый шаг: смиритесь с наихудшим из возможных результатов. Найдите плюсы в происходящем несчастье, пусть самые ничтожные, самые сомнительные, и поблагодарите за них Вселенную, Бога, Создателя. Того, в кого вы верите. Искренне скажите: спасибо, – имея в виду, что мы никогда не знаем, что для нас действительно хорошо. Часто это выясняется через год или пять. Возможно, что только наши дети поймут, как здорово выиграли их родители, проиграв при жизни. Всё оттого, что задачи души и тела не всегда совпадают. Если честно - никогда.
Единственно эффективный подход: всё, что происходит с нами, считать полезным. Не вопрошать гневно небеса: ах, за что это мне?! А тихо задуматься: для чего это мне? Что я получаю, теряя?
Это самое трудное, почти невозможное – благодарить Создателя за боль, за потери, за бедность – за всё. Признать, что так реализуются наши истинные, глубинные желания, надёжно спрятанные в подсознание от нас самих. Волшебно, когда получается. И тогда, очень часто, как правило, а на самом деле – всегда, реальность вдруг поворачивается к нам нарядной стороной.
Признать себя причиной своего мира необыкновенно трудно, но тот, кто встанет на этот путь, получит приятный бонус, он сможет произвольно менять свою реальность, меняя себя. Сам факт приятия окружающей реальности, как отражение собственной личности, делает эту реальность куда симпатичнее. Это и есть чудо веры.