Меж озов озеро лежит
наследие ледника.
Тропинка через сад бежит,
как по листу строка.
Зарос мой яблоневый сад,
в рост вымахала сныть.
Пришлось смириться год назад,
что так тому и быть
Нагрянул хворей хоровод,
как будто невзначай.
Где был когда-то огород
лиловый иван-чай.
Немного удовольствий мне
не запретила жизнь.
Одно доступно мне вполне:
вдоль озера пройтись.
От крепких, из шпунта, мостков
общественной купальни
От лип и вековых дубов
идет мой путь недальний.
Густая, сочная трава
вся от росы седая.
Бежит у озера тропа,
меж кочками виляя.
Кувшинок желтых хоровод,
Куртины с бальзамином
сопровождают мой поход,
со спаниелем Джимом.
Фарфором белым дорогим,
ловящим солнце , как бы,
в воде, за зарослью ирги,
Цветут Нимфеи альбы
От белых лилий водяных,
изящных как камеи,
идем, мимо оград стальных,
берёзовой аллеей.
Большой, ухоженный газон
ковром лежит пред домом,
даже не домом, а дворцом,
так я зову хоромы.
Стеной стеклянной смотрит дом
на озеро, где ивы,
зеркально отражаясь в нём,
несказанно красивы.
Роскошных крон зелёный мех
с лазурным фоном неба
в воде двоится без помех
мешая быль и небыль.
Сойдя с тропы, Джим припустил
болотистой низинкой
где белокрыльник распустил
свои соцветия крылья.
Двоится тропка здесь. Бежит
одна через болото,
где на канаву - водосток
трубу поставил кто-то.
Другая тропка приведет
под вереницу елей
где буйно иван-чай цветет
за хвойною аллеей.
А дальше, важный словно туз,
весь в ягодах, колючий
стоит крыжовниковый куст
раскидистый могучий.
Тропинка, та что привела
к полянке этой яркой
была дорогою, что вела
к Шуваловскому парку.
Стальной из профиля забор
сей путь перекрывает.
Но власть же, не желая ссор,
закон не применяет.
Теперь здесь лакомый тупик,
так соток в двадцать пять.
И я уверен, землю вмиг
сумеют распродать.
Я иногда бываю тут
лишь по пути, понятно,
тогда, когда, пройдя маршрут
Идём мы с псом обратно.
Обычно с Джимом мы спешим
тропинкою к болоту
там, где стеною камыши
закрыли вид на воду.
Под плотным пологом листвы
рябины черной, дикой
подлесок из густой травы
опутан повеликой.
Крапива, сныть, болиголов
и конский щавель жесткий,
меж ними меленьких цветов
лазоревые блёстки.
Иду, любуясь на ковёр
из клевера и вики,
и как шатёр в цветах забор,
увитый повеликой.
Выходим из кустов на свет
к полянке меж осокой
А вид отсюда, лучше нет
на бережок высокий!
Мой сад, которым дорожу
дубов ряд вековых,
Я всякий раз, как прохожу,
любуюсь здесь на них.
Пружинит мох близ камыша
початки — словно бархат.
Идём мы с Джимом не спеша,
гуляем как по парку.
У ив столетних поворот
к баптистам, дом тут рядом.
Здесь в их купальне, каждый год,
творят они обряды.
В духовность не хочу я лезть,
подняв ажиотаж,
о том, что сотню лет, уж здесь
находится наш пляж.
Весомый пункт его цены
был ствол склонённой ивы.
Из её кроны пацаны
ныряли так красиво!
Бывало, предавался я
Сим развлечением пляжным
и то что смотрят на меня
казалось очень важным.
Но вот уже с десяток лет,
как дерево сломалось.
«Тарзанки» тоже больше нет,
лишь в памяти осталось.
Ствола обломок в метра два
склонился над водой.
С него и стала детвора
нырять вниз головой.
Высокий каменный забор,
стеной почти кремлёвской
от пляжа отделяет двор
и дом вполне «рублёвский».
Объемом метров на пятьсот,
столетних елей выше,
как океанский пароход.
Покрыта медью крыша.
За группой неохватных ив
тропа ведет к воде
Там начинается залив,
гнездятся утки где.
Озёрный выступ меж мостков,
чей берег перекрыт,
роддом пеганок и нырков.
Лишь уткам он открыт.
От малых до больших мостков
лишь тысяча шагов.
И с радостью, я вновь и вновь
пройти свой путь готов.
На фото: Чертово озеро в Парголово