— Слушай, — оживлённо начал Джонни, — я тут вспомнил одно местечко, где мы можем посидеть в тишине и покое и дать твоей голове чуток отдохнуть.
— Дай угадаю, — улыбнулся Зет. — По логике, на этот раз это должен быть шашечный клуб…
Джонни чуть покраснел. Поход в шахматный клуб на прошлой неделе закончился ужасным скандалом, мордобоем, прибытием полиции и тремя трупами.
— Нет, — поспешно ответил он. — Это библиотека.
— Что? Здесь есть библиотеки?
— Библиотека. Одна, и почти рядом. Давай сходим, а? Никогда там не был.
— Почему бы и нет? Все равно делать нечего.
***
— Навещал Несс сегодня? — осведомился Джонни по дороге.
— Да.
— И как она? — упрямо спросил Джонни через минуту.
— Отлично. У неё точно такая же комната, как была у нас в Городе. Мебель, пол, люстра — не отличишь. Даже вид из окна похожий. И этот клятый Кухлер, с каждым днём всё больше похожий на меня. Она целыми днями валяется на диване, читая свои книжки, и пару раз в день по-быстрому выгуливает Холмса в садике. Честно говоря, я никогда раньше не видел её такой счастливой. Наверное, я должен был бы радоваться за неё, но что-то не получается.
— Звучит неплохо. А кто платит за всю эту музыку?
— Один мой друг. Только не платит, а заплатил. Заплатил за пятьдесят лет вперёд. Как будто знал…
— Что знал?
— Что скоро умрёт. Разрыв аорты. Прямо на рабочем месте. Врачи сказали, у него не было ни единого шанса. Уайт его звали.
— Мои эти… болезнования.
Зет кивнул.
— Чёрт бы побрал этих врачей! — неожиданно взорвался он. — Можно подумать, им приплачивают, чтобы они говорили людям побольше гадостей. Тот что присматривает за Несс посоветовал мне пореже её навещать. Мол, её смущает, что какой-то незнакомый мужик приходит и пялится на неё через ограду. Я так понял, он намекал, что лучше бы мне не приходить вовсе.
Джонни не ответил. Он был слишком занят, рассматривая таблички домов.
— О! — воскликнул он с облегчением, тыкая пальцем в указатель. — «Первая и последняя загородная библиотека». Похоже, мы пришли.
***
Тяжёлая дверь с грохотом захлопнулась за их спинами, наглухо отрезав шум улицы. Джонни поёжился.
— Как думаешь, — шёпотом обратился он к Зету, — мне такая тишина не повредит?
— Ну как, — объяснил он в ответ на недоумевающий взгляд друга. — Ты из города, и тебе вреден шум. А я отсюда. Значит, мне вредна тишина.
— Выживешь как-нибудь, — безжалостно ответил Зет. — Ты только погляди, куда мы попали.
Они стояли в небольшом помещении с обшитыми деревянными панелями стенами. Расположенные у самого потолка высокие узкие окна, больше похожие на бойницы, казались чёрными от скопившейся на них грязи и копоти. Единственным источником света внутри помещения была тусклая лампа с зелёным абажуром, стоявшая на столике в дальнем конце комнаты.
За столом в кресле сидел старик, держа на коленях в свете лампы ветхую бумажную книгу. Зет переглянулся с Джонни, показывая ему на старика. Джонни посмотрел, издал странный горловой звук и поспешно шагнул за спину Зета.
А Зет вдруг подумал, что ни разу ещё не видел в Загороде человека старше сорока пяти. Старику же было, наверное, порядком за девяносто. Жидкие пряди тонких желтоватых волос стекали с черепа на стол, образуя там огромную неопрятную лужу. Пергаментная кожа с тёмными трупными пятнами была так туго натянута на кости, что, казалось, готова порваться на скулах. Глазные яблоки выпирали из-под закрытых пергаментных век.
— Мёртвый, да? — шёпотом спросил Джонни, касаясь губами уха Зета.
Зет чуть отодвинулся.
— Разумеется.
Он повернулся к Джонни.
— Да ты, что ли, покойников боишься?
— Стариков, — объяснил Джонни, опасливо выглядывая из-за спины Зета.
Вдруг он охнул и зажал рот ладонью.
Зет покачал головой, отвернулся и невольно сделал шаг назад, натолкнувшись на Джонни и чуть не уронив его. Глаза старика были открыты, и взгляд невидящих глаз слепо смотрел в книгу. Потом в горле у старика что-то захрипело, заклокотало, губы чуть раздвинулись и выпустили на волю звуки, с которых, казалось, живьём содрали всю кожу:
— Добро… по… жаловать!
Старик с усилием открыл рот и медленно обвёл губы белым, как мел, языком.
— Добро пожаловать! — повторил он снова, уже более внятно.
— Здравствуйте, — пробормотал Зет, пятясь.
— Чем могу служить? — проговорил старик, по-прежнему глядя в книгу.
Зет беспомощно оглянулся на Джонни, но тот яростно замотал головой. В тишине отчётливо прозвучал хруст сухой ветки, переломившейся под чьим-то каблуком. Зет поспешно обернулся: оказалось, это старик медленно опускал книгу на стол. Хрустели суставы.
— Прошу прощения, — извинился старик. — Люди теперь мало читают. Я бы даже сказал, редко. Последний читатель ушёл от меня шестьдесят три года назад, и, боюсь, с тех пор я несколько засиделся.
Он досадливо поморщился, с трудом поднимая голову. Теперь его лицо было обращено к гостям, но глаза по-прежнему смотрели в книгу.
— На что он там уставился? — шёпотом осведомился Джонни у Зета.
— Прошу прощения? — переспросил старик, демонстрируя отличный слух. — Ах, это… — Он провел рукой перед глазами и улыбнулся. — Одну минуту…
Его глазные яблоки дёрнулись и начали поворачиваться.
— Надо признать, я нечасто ими пользуюсь, — продолжал старик. — Очень, знаете, устаревшая и ненадёжная конструкция. И этот астигматизм…
Теперь его глаза наконец смотрели прямо, хотя едва ли что-нибудь видели сквозь мутную белесую радужку.
— К счастью, — продолжал старик, — когда-то давно я стал первым, кто согласился на интеграцию с программным модулем «Библиотекарь». Первым и последним.
Старик медленно покачал головой.
— Люди рождены жить, а они вместо этого всю жизнь боятся смерти. Боли боятся. Перемен. Последствий. Всего.
Он помолчал.
— Таким образом, вам повезло. Вас обслуживает без преувеличения лучший в мире библиотекарь. Моя память хранит в себе все мировую литературу. Без допущений, без натяжек и без цензуры. Просто всю. Мои сенсоры позволяют получить о вас максимально полную информацию. Анализ речи, вид, рост, вес, температура тела, запах, настроение, уровень гормонов, анализ мочи, анализ крови, анализ ДНК и так далее и тому подобное. Все это, незаметно для вас, уже собрано и проанализировано. И, располагая этими данными, я могу безошибочно определить, что именно подходит вам для чтения в данный момент более всего. — Он хитро прищурился. — Я даже знаю, какой текст подошёл бы каждому из вас идеально, но такого, к сожалению, ещё не создано. Конечно, я мог бы написать его сам, но в этом мире каждый должен заниматься своим делом, верно? Пусть пишут писатели. Я всего лишь скромный библиотекарь. Итак, чем могу служить, господа?
— Ну… — неуверенно начал Зет.
— Не извольте беспокоиться, — перебил его старик. — Я прекрасно догадываюсь, что погода на улице скверная и вы просто зашли погреться.
Видя смущение Зета, старик улыбнулся.
— Я ведь угадал, верно? Ничего страшного. Тем более что это совершенно не мешает нам использовать этот случайный визит с пользой, уж простите за каламбур.
Зет нехотя кивнул.
— В таком случае, — торжественно объявил старик. — Прошу вас в читальный зал. Вас и вашего робкого друга.
Он начал мучительно медленно подниматься с кресла, упираясь обеими руками в столешницу.
— Помочь? — не выдержал Зет.
Старик отрицательно покачал головой.
— Нет-нет, благодарю вас. Этот… организм… вполне ещё работоспособен. Поддерживаю, как могу. Видимо, не хватает физической нагрузки… Надо будет…
Правая рука с сухим треском переломилась чуть ниже локтя, и старик тяжело упал лицом об стол. Зет рванулся было вперёд, но, поняв, что его вот-вот стошнит, отвернулся.
— Ничего-ничего, — донеслись из-за спины приглушённые звуки.
Зет нехотя обернулся.
— Ничего-ничего, — повторял старик, возя головой по столу в безуспешных попытках её поднять, — это пустяки, до свадьбы заживёт. Вот в прошлый раз, — он наконец поднял голову и хихикнул, — вот в прошлый раз в подобной же ситуации оказалось, что у меня истлели брюки. Вот это был конфуз так конфуз!
Он наконец изловчился и кое-как встал, опираясь о стол здоровой рукой. Сломанная плетью висела вдоль тела. Когда он начал боком выбираться из-за стола, Джонни тихонько заскулил и попятился.
— Прошу за мной, господа, — продолжал старик, с жутким хрустом продвигаясь к дверям, обнаружившимся в боковой стене.
Зет и Джонни нехотя подчинились. Старик царственным жестом распахнул дверь настежь.
— Читальный зал, — торжественно объявил он, отступая в сторону.
Зет и Джонни застыли на пороге, молча вглядываясь в тёмный зал с десятком столов, на которых уютно светились лампы в зелёных абажурах.
— Это кто? — удалось наконец выговорить Зету, у которого внезапно пересохло горло.
Старик недоуменно посмотрел на него и, сделав шаг вперёд, также заглянул в зал.
— Ах, это! — Он улыбнулся. — Это читатели. Такие же, как и вы. Пусть это вас не смущает. Свободных мест ещё много, на всех хватит.
— Это не читатели, — вдруг прорезался голос у Джонни. — И они точно не такие, как мы. Мы-то живые.
— И они когда-то были живые, — мягко возразил старик. — Мистер Кью, например, — он указал на ближайший стол, — умер всего шестьдесят три года назад.
Старик склонил голову набок и критически осмотрел мистера Кью.
— Время никого не щадит, — философски заметил он.
— Да ты просто выживший из ума старый хрен. По тебе же психушка плачет! — Указательный палец Джонни обвиняюще ткнул в старика. — И, что бы ты там ни вбил в свою больную башку, это не читатели, а обычные мертвецы.
— Какое мне дело, — сухо возразил старик, — живы они или мертвы. Кто стучится в мой дом, пусть принимает то, что ему дают. Впрочем, я опережаю события. Об этом вам ещё только предстоит прочесть. Боже, как я вам завидую!
Он зажмурился и покачал головой.
Зет молча рассматривал читальный зал. За тремя из восьми столов сидели, уронив черепа на стол, жёлтые, как свеча, скелеты. В зале стоял странный сырой запах грибов и плесени. Зет вгляделся.
— Это на них цепи?
— Совершенно верно. Один конец цепи вделан в пол, другой оканчивается кольцом, продетым сквозь foramen obturatum. — Он поморщился. — Простите, это вы тоже ещё не изучили. Foramen obturatum — это запирательное отверстие в тазобедренном суставе.
— Зачем? — удивился Джонни. — Боитесь, что ваши скелеты дадут деру?
— Когда я их приковывал, они не были скелетами, — безмятежно объяснил старик. — Но вы угадали, они хотели уйти.
— Да что вы? — переспросил Зет, незаметно толкая Джонни локтем.
Они начали медленно отступать к выходу.
— Представьте себе! — подтвердил старик. — Однако, боюсь, вы неверно меня поняли. Я вовсе не против того, чтобы читатели уходили.
Он покачал головой.
— Вовсе нет! Я только против, — в его голосе зазвенела сталь, — когда уходят, не прочитав и миллионной доли сокровищницы мировой литературы.
— Разумеется, — с готовностью подтвердил Зет. — Должно быть, это ужасно обидно.
Старик вдруг резко выпрямился, и серия сухих мёртвых щелчков пробежала вверх по его позвоночнику.
— Обидно? — переспросил он. — О-бид-но, вы сказали? Обидно, что более ста пятидесяти миллионов книг умирают непрочитанными? Что, кроме центрального электронного книгохранилища города и меня, о них никто уже и не знает? Что сокровища, на создание которых ушли жизни, рассыпаются на моих глазах в прах?
Он склонил голову, к чему-то прислушиваясь.
— Да, — кивнул наконец он, — пожалуй, что и обидно. И было бы вдвойне обидно, если бы судьба не послала мне вас, джентльмены. Прошу вас, присаживайтесь и устраивайтесь поудобнее. Нас ждёт долгое чтение… И, пожалуйста, не делайте друг другу эти нелепые тайные знаки и не пытайтесь меня покинуть. Двери заперты, и у меня достаточно средств, чтобы удержать вас…
Зет с Джонни переглянулись и медленно сели за ближайший стол.
— Каких ещё средств? — осторожно осведомился Джонни.
— Функции охраны тоже возложены на мои плечи. Поэтому просто поверьте, — улыбнулся библиотекарь. — Если не мне, так, хотя бы прежним читателям.
Он кивнул на скелеты.
— К концу своей жизни это были очень образованные и начитанные люди. Очень. И, однако, никто из них не сумел меня обмануть. Не тратьте сил впустую.
— Вы больной, вы знаете? — спросил Зет, вглядываясь в глаза старика.
— Это никак невозможно, — твердо ответил тот. — Сказать правду, я слишком давно умер, чтобы теперь болеть.
— Умер? — эхом повторил Зет.
— Такое несчастье. Физическое тело не рассчитано на столь длительный срок эксплуатации. Я, разумеется, поддерживаю необходимые опорно-двигательные функции, продолжаю использовать некоторые функции мозга, рефлексы, сигналы и тому подобное, но самостоятельно я уже не мыслю.
— А кто? — резко спросил Зет. — Кто тогда мыслит?
— Программный модуль «Библиотекарь» к вашим услугам, — поклонился старик. — Но, право, мне кажется, вам будет комфортнее общаться с живым, пусть и условно, индивидом, чем с машиной. Однако прошу меня извинить. Я должен подобрать вам литературу на ближайший месяц. Не беспокойтесь, это не займёт много времени. Постарайтесь пока напитаться атмосферой этого удивительного места.
Он коротко кивнул и удалился, закрыв за собой дверь. Несколько минут Зет и Джонни сидели молча.
— Чёрт знает что такое, друг, — вздохнул наконец Джонни. — По ходу, я снова втравил тебя в историю.
***
— Ну ладно, об этом мы ещё поговорим, — отозвался Зет. — А выбираться-то мы отсюда как будем?
Джонни медленно покачал головой.
— Если старик не врёт насчёт охранных функций, то вообще без шансов. Поверь на слово. Я с этим системами как-то работал. Даже самые устаревшие способны зажарить на лету муху. — Он поднял голову к потолку.
— Окна узкие, в них не пролезть— Доски на полу толстые, их не прогрызть, — передразнил его Зет. — Значит, сидим, читаем?
Джонни молчал.
— А вот была бы здесь реклама… — начал Зет.
— …твои несуществующие друзья надавали бы старику по рогам, — ухмыльнувшись, закончил Джонни.
— Кстати… — Он повертел головой, что-то отыскивая. — А картинка не подойдёт? Вон, в углу.
Джонни встал и, пройдя несколько шагов, остановился перед висевшей на стене картиной.
— Название, видимо: «Четыре идиотки тонут в синем море», — ухмыльнувшись, объявил он.
Зет заинтересовался.
— «Голубые танцовщицы», — укоризненно сказал он, подойдя к картине. — Эдгар Дега.
— Таких и имен-то не бывает, — хмыкнул Джонни, разглядывая картину. — Танцуют, значит. Ладно. Так что, помогут они нам или как?
— Не знаю, надо обсудить, — отозвался Зет.
— Ну, обсуди, обсуди, — согласился Джонни и, отойдя от картины, принялся слоняться по залу, разглядывая скелеты.
Зет наблюдал за ним с улыбкой, который раз удивляясь, как быстро Джонни приспосабливается к обстоятельствам. Вот и теперь он, кажется, уже чувствовал себя как дома. Уселся рядом с бывшей читательницей, приобнял её за плечи и орал Зету:
— Друг, щёлкни нас на память. Я, если ты не знал, собираю фотографии красоток, с которыми… Ну, ты понял.
Зет вытащил телефон и недоверчиво на него уставился.
— Джонни, мы идиоты! — проговорил он. — Можно ведь просто позвонить.
— Нельзя, — беззаботно отозвался Джонни. — Я уже проверял: сигнал глушится. Так ты будешь нас снимать или нет?
***
Довольно скоро новая пассия надоела Джонни.
— Не в моём вкусе, — недовольно пробормотал он, отодвигаясь. — Ненавижу молчунов! Интеллигентка хренова.
Он мрачно уставился на дверь, за которой скрылся старик-библиотекарь.
— Скучища-то какая, — зевнув, пожаловался он. — Хоть бы этот старикашка, что ли, вернулся — всё развлечение.
Он повесил голову и принялся загибать пальцы.
— Отборочный матч по футболу на льду пропустили — раз. «Богатые не плачут» пропустили — два. На файф-о-клок пива не выпили — три. Я убью его!
Его голова свесилась ещё ниже.
— И да! — пробормотал он. — Ужин! Сейчас бы котлетку…
Он захрапел. Потом резко вскинул голову. Четыре девушки в красивых голубых платьях на цыпочках крались мимо него к двери. Дождавшись, когда выйдет последняя, Джонни встал и медленно двинулся следом. Приоткрыв дверь, он осторожно заглянул в щель.
— И снова все это не для меня, — сокрушенно пробормотал он. — И что они в нем только нашли?
Он с горечью наблюдал, как девушки танцуют перед стариком-библиотекарем, а тот похотливо на них скалится, пуская из беззубого рта слюну. Девушки раскачивались и изгибались в такт невидимой музыке, но никак не давались старику в руки. Стоило ему протянуть свою сморщенную клешню, как они тут же грациозно отскакивали, заливаясь весёлым беззаботным смехом.
— Ах, проказницы, — грозил им старик пальцем и радостно улыбался.
Кажется, эта игра занимала и танцовщиц. Все ближе и ближе к старику они танцевали, все с большим трудом уворачивались от его цепких рук. И вот наконец одна из них, взвизгнув, попалась и без сил рухнула старику на колени, задыхаясь от хохота. Через секунду к ней присоединились и остальные подружки, облепив старика, точно огромные синие бабочки, слетевшиеся на старый ржавый фонарь. Одна из них обнимала старика за шею, другая шептала ему что-то в ухо, третья игриво перебирала его отвратные волосы… Рука четвёртой змейкой скользнула ему под рубашку и поползла вниз…
Джонни поморщился, выругался и даже прикрыл глаза, чтобы не видеть этого разврата.
Когда он снова открыл глаза, головы у старика уже не было. Впрочем, не было больше голов и у голубых танцовщиц. На их месте бешено чавкали огромные безжалостные челюсти, перемалывая и пережёвывая жилистую старческую плоть. Потом они разом повернулись к Джонни, ощерились, и он, отпрянув, заорал и проснулся.
Кто-то тряс его за плечо. Джонни осторожно открыл глаза. Зет.
— Ну чего тебе? — спросил он. — Мне такой сон снился!
— Джонни, — настойчиво повторял Зет. — Джонни, мать твою! Да просыпайся ты уже наконец! Мы уходим. Давай быстрее.
Ничего спросонья не понимая, Джонни с трудом выбрался из-за стола и, спотыкаясь, побрёл за Зетом к выходу. Что-то остановило его. Что-то… Что-то изменилось в комнате. Совсем чуть-чуть, но это было страшно важно. Он потряс головой, стараясь собраться с мыслями.
— Ну? — нетерпеливо окликнул его Зет. — Ну быстрее же, Джонни!
Зет… Танцовщицы… Сон… Картина! С ней было что-то не так! Он медленно двинулся в её сторону. Зет, скрипнув зубами, схватил его за руку и силой потащил к выходу. Джонни даже удивился, какой он, оказывается, сильный. Нет, не сильнее Джонни, конечно, но он не сопротивлялся. Не было смысла. Он уже увидел, что хотел. Теперь картину никто не назвал бы синей. Между танцовщицами, по-прежнему невинными и голубыми, на табурете стоял таз с водой, в которой они все мыли руки. С красной-красной водой и характерными кровавыми змейками брызг, стекающих по эмали.
Когда они вышли из читального зала, Джонни повернулся к столу в дальнем углу, не сомневаясь, что увидит там обезглавленное тело. Там никого не было. Старика вообще нигде не было видно.
— А где?.. — глупо спросил Джонни у друга.
— Да идём же! — с раздражением ответил тот.
Дверь на улицу оказалась не заперта.
Оказавшись на свежем воздухе, Джонни вдохнул полной грудью и быстрым шагом двинулся прочь. Через несколько метров он обернулся и, остановившись, удивленно посмотрел на Зета, который все ещё стоял на ступенях библиотеки.
— Друг? — тревожно спросил Джонни. — Ты чего?
Зет медленно покачал головой.
— Я не иду, Джонни.
— Что?
— Я остаюсь здесь.
— Но…
— Постарайся понять. Мне некуда идти. Меня больше никто и нигде не ждёт. Я знаю, Джонни, у меня есть друг, и богом клянусь, никто не мог бы пожелать лучшего друга, но я не хочу, чтобы однажды ему пришлось брать меня в охапку и везти к коллектору, а так ведь и будет, и ты знаешь это лучше меня. Подожди, я ещё не закончил. Здесь тихо и безопасно, и я вроде как поладил с танцовщицами. Я знаю, с твоей точки зрения они, конечно, та ещё нечисть, но для меня в самый раз. Я остаюсь. Джонни, ты лучший друг, который у меня когда-либо был. Спасибо тебе за всё и прощай. И нет, не приходи сюда больше. Танцовщицы предупредили, что в следующий раз ты так легко не отделаешься. Стой! Даже не пытайся.
Джонни рванулся назад, но тяжёлая дверь захлопнулась перед ним, чтобы никогда уже не открыться, сколько бы Джонни в неё ни бился: ни этим вечером, ни следующим… Никогда.