16
Немцы продолжали своё наступление на восток. Пала крепость Ковно. Русские войска оставили Варшаву, Вильно, Гродно, Брест. Отступление армии, названное впоследствии «Великим», продолжалось. Шли постоянные кровопролитные бои. Русская армия была измотана до предела и физически, и морально. На фронтах остро не хватало снарядов, патронов и продовольствия. Положение становилось катастрофическим. Император Николай–2, чтобы поднять боевой дух в войсках, сам решил возглавить армию. 23 августа 1915 года он принял пост главнокомандующего.
Павел Леонов прибыл после отпуска в свою дивизию. Его батальон, зарывшись в окопы, держал круговую оборону под местечком Сновидов Тернопольской губернии. Личный состав его роты в последних оборонительных боях понёс большие потери и обновился почти наполовину. Новобранцами были в основном крестьяне, необученные военному делу, и собранные с разных губерний России. Из прежних кадровых офицеров батальона остались в строю только двое – прапорщик Архипов и капитан Мальцев. Ситуацию спасали только унтер–офицеры, произведённые в офицерский чин из бывших рядовых. Они имели большой опыт участия в боевых операциях. Одним из них являлся Василий Иванович Чапаев, недавно назначенный командиром взвода.
В один из августовских вечеров австрийцы двинулись в атаку на позиции батальона. Часовые их заметили поздно, и они сумели силами до 2–х рот прорваться через заграждения в траншеи 1–й роты. Завязался ожесточенный рукопашный бой. Павел, видя большое численное преимущество наступавших и желая сберечь людей, приказал своим солдатам отступить. Они забрали раненых и отошли назад, чтобы закрепиться на новом рубеже, заранее подготовленном на случай отступления. Австрийцы, заняв окопы 1–й роты, в сумерках не решились продолжить наступление, вполне довольствуясь одержанной ими победой.
Солдаты отступившей роты Леонова отдыхали в окопе после недавнего тяжёлого боя, раненых тут же перевязывали санитары. К Павлу подошёл прапорщик Архипов и доложил о потерях: «Девять человек убито и одиннадцать ранено, из них четверо тяжёлых. Павел, командира взвода Василия Чапаева убили». «Что? Как же так? Мы же с ним с самого Перемышля вместе. Может быть, он просто в плен к австрийцам попал?» – с надеждой спросил его Павел. «К сожалению, нет, командир. Рядовой Камешкерцев сам видел, как австрийская пуля ему в голову попала, и он упал замертво» – с сожалением ответил прапорщик. «Вот чёртова сволота! Самых лучших выбивают. Скоро воевать совсем не с кем будет. Саша, ты представление на Чапаева напиши на Георгия 3–й степени, как на геройски погибшего. У него трое детей дома осталось, может быть, его жене пенсию побольше дадут» – печально сказал Павел.
Затем Павел пошёл вдоль траншеи к раненым. По пути он встретил Петра Камешкерцева. Он сидел в окопе на ящике из–под патронов и буквально рыдал от своего горя. Молодые солдаты, недавно пополнившие их роту, молчаливо смотрели на Петра с недоумением, не понимая, почему старослужащий солдат, прошедший множество сражений и награжденный за храбрость Георгиевской медалью, рыдает, как ребёнок.
Павел подошёл к нему, положил руку на его плечо и сочувственно произнёс: «Не плачь, Петро. Мы ещё за Василия отомстим австриякам! Наша земля у них под ногами гореть будет. Помяни мое слово». «Никак не могу я смириться, ваше благородие, что лучшего моего дружка убили. Вот нет его, и всё, хоть разорвись пополам, а его уж не вернёшь. Детишки у него остались, трое. Мы клятву друг другу дали, что, если кто из нас погибнет, то оставшийся в живых будет помогать его детям. Я эту клятву не нарушу, ваше благородие! Вот вам крест!» – Пётр вскочил с ящика, перекрестился и снова сел на него, закрыв лицо руками.
Павел, опасаясь повторения австрийских атак, на ночь приказал усилить наряд часовых, а младшему унтер–офицеру, начальнику караула, приказал немедленно докладывать ему лично о подозрительных передвижениях противника в любое время суток. Ранним утром его разбудил начальник караула и доложил: «Ваше благородие, австрийцы зашевелились, идут в нашу сторону. Павел быстро выскочил из блиндажа и сквозь предрассветный туман стал наблюдать за происходящим на подступах к их окопам в бинокль.
Он увидел там нечто необычное. К ним приближались двое австрийцев, которые на руках несли раненого русского солдата, за ними следом шёл с винтовкой наперевес, раненый в голову, но абсолютно живой Василий Чапаев. «Стой! Кто идёт?» – громко крикнул часовой. «Свои!» – прозвучал ответ. «Я вот щас гранату кину, а потом погляжу, кто таки свои» – с опаской предупредил часовой. «Отставить гранату! Пропусти их!» – приказал ему Павел. Австрийцы передали раненого подоспевшим солдатам, затем с поднятыми руками прыгнули в окоп.
За ними последовал и Чапаев. Увидев Павла Леонова, он приложил руку к козырьку фуражки и доложил: «Ваше благородие! Унтер–офицер Чапаев прибыл в подразделение с вражеских позиций! Мною захвачено в плен два австрийских солдата и доставлен в расположение роты рядовой Иван Воронин, раненый противником в бою». Изумленные и обрадованные, товарищи встретили Василия с удивлением и восторгом. «А мы тут, Василий, тебя уже, было, похоронили, только, что не помянули» – радостно приветствовал его Иван Плахов.
Особенно порадовался возвращению Василия его друг Пётр Камешкерцев: «Вася! Друг дорогой! Как же я рад, что ты живой! Прямо, как камень с сердца упал». «Це вин радэ, Василь, що жинке твоий з дитьми гроши видавати нэ буде, як обищав» – язвительно заметил Чапаеву Богдан Бойко, видимо сожалея, что в роте не освободилась командная должность, на которую он уже рассчитывал. Солдаты дружно рассмеялись на его замечание. «Да ну тебя, язва сквозная, видать всех по себе судишь. Хохол, он и есть хохол! Лучше расскажи нам, Вася, как ты австрияков нагнул?» – сияя от радости, попросил Камешкерцев.
Чапаеву не раз пришлось рассказывать историю своего чудесного возвращения, как своим сослуживцам, так и командирам, после чего её стали пересказывать с разными невероятными дополнениями и подробностями во многих воинских частях. На самом деле дело было так.
Когда рота Чапаева отступала, сам он оказался ранен в голову, и без сознания остался лежать в окопе. Когда Василий очнулся, то решил притвориться мёртвым, так как раненых австрийцы жестоко добивали. Один из австрийских солдат, проходя мимо, пнул его в голову. Василий стерпел боль и не подал признаков жизни, а австриец пошёл дальше, решив, что он мёртв. Так он пролежал до рассвета, пока вдруг не заметил, что трое караульных у ближайшего костра начали дремать.
Василий незаметно подкрался к ним и заколол штыком одного, обезоружив двух остальных. Затем Василий приказал австрийцам взять на руки нашего раненого рядового солдата, лежавшего недалеко от горящего костра, и повёл их в сторону отступившей роты, пока не добрался до своих. Впоследствии за этот подвиг, тогда уже фельдфебель, Василий Чапаев был награждён Георгиевским крестом 3–й степени.
http://proza.ru/2019/09/10/304