Даниил и Аристарх, лучшие друзья не разлей вода, их дружба зарождалась со времен хаоса и нищеты в стране, зарождалась с трениями и противоречиями характеров и интересов и сопровождалась постоянными уступками Даниила. Сердобольный и терпеливый Даня, его жизнь могла бы стать пособием для тех, кто связывал свою жизнь с вечными ценностями. Он - тот, кто обижен был жизнью, но не обижен на жизнь, тот, кто всем был доволен, не имея ничего. Даниил – тот, на которого ровнялась скромность, но даже она не досстигла его уровня. Он, обожающий свою лапочку сестричку и угождающий Богу, жил в хатке на окраине глухого поселка затерянного на юге огромной страны, хатка с прогнившими полами и потекшей крышей без малейших удобств.
Все что зарабатывал Даниил - четвертовал. Первую часть отдавал нуждающимся в бесконечном списке, порой те кому он помогал жили гораздо лучше него. Вторую часть – выделял на строительство храмов и монастырей. Третью часть съедали коммунальные платежи и налоги. Оставшуюся четвертую часть выделял на жизнь сестренке и на свое существование, порой отказывая себе в элементарном. Именно эта самая экономия приводила к частым критикам атеиста Аристарха. Он просто не понимал зачем себе отказывать, а вся округа поражалась их дружбе, абсолютно разных людей из двух разных миров. Возможно так было угодно Богу!
Аристарх был влюблен в материалистический мир, строил всякие гипотезы, придумывал рассказы и пытался доказать отсутствие Того, в которого верил его друг. Даниил останавливал спор лишь одной фразой – скоро ты в Него поверишь. Аристарх, разбалованный любимец своих родителей из богатой семьи, дом, а точнее дворец которого по фасаду занимал квартал. В доме мебель итальянских домов, бытовая техника, доставленная из столицы страны восходящего солнца. Одежда, пошитая лично известными модельерами. Вся эта роскошь напротив той самой хатки друга. Такого контраста нигде не встретишь.
Кроме дружбы была еще и общая работа. Даниил работал на друга от рассвета до заката в одном из многочисленных магазинов, принадлежащих Аристарху.
Вечера проходили дома у Дани за чашкой чая. Сестричка с трудом сдерживалась и пыталась делать школьные уроки на краешке стола в позе, закрывающей уши руками, уменьшая шум от соседа, друга и работодателя своего брата в одном лице. Но все же вмешивалась в дискуссию, прося не мешать ей делать домашнее задание. Аристарх относился к сестре друга как к своей, у самого две сестры и брат. Встречал её из школы, т.к. Даня всё время на работе.
В этот обычный вечер, который впоследствии всё изменит, сестричке не давалась история разных стран XIX века. Сосед вновь решил подчеркнуть исключительность – забрав тетрадку и сделав задание так, как он всё представлял. Сестричка Дани поблагодарила Аристарха, не догадываясь о том, во что это обернётся.
Всё стало развиваться на высоких скоростях. Бабушки на лавочках не успевали за обновлением данных для сплетен.
И вот всё началось!
- Ты что ревешь, деточка? Что, плохую оценку получила?
- Да, между прочим, из-за тебя, за то самое домашнее задание, что в тот вечер ты за меня сделал. Эх ты! Я думала смыслишь в Латинской Америке. . . Светлана Георгиевна сказала, что я тупица. Представляешь, на весь класс.
Разгорячённый и взвинченный до предела Аро, схватил тетрадь и отправился домой к классной руководительнице. Громкий стук в дверь оторвал Светлану Георгиевну от домашних дел. В ночном госте распознала бывшего своего ученика.
- Доброй ночи, Светлана Георгиевна. Объясните мне, что было не правильным в этом домашнем задании. Писал его я.
- Очень некрасиво врываться, молодой человек, к взрослой женщине посреди ночи и требовать объяснения, до утра никак нельзя было подождать? Ну, раз пришли – присаживайтесь.
Во-первых, домашнее задание я задавала не вам, а своим ученикам. Во-вторых, война в Латинской Америке XIX века была нападением ряда соседних стран на Парагвай, вы же перепутали Парагвай с Уругваем, и к тому же вписали сюда борьбу с индейцами.
- Минуточку, смысл мною был указан, Светлана Георгиевна, точно, я лишь перепутал названия стран. А вы придираетесь и как учительница вы мне никогда не нравились.
Доведя женщину с почти 30 летним педагогическим стажем до слёз, Аристарх, не извинившись, вернулся к другу, не уточнив, чем был занят эти полчаса. А на утро, из-за выходки бунтаря – олигарха, Даниилу пришлось извиняться перед классной руководительницей своей сестры.
Ну ничего, я устрою вечером этому бунтарю, подумал набожный парень. Предчувствуя, что получит от друга по шапке, Аро исчез из виду на пару дней, растворился в развлечениях в компании полуобнаженных девиц и дорогого алкоголя.
Увиделись друзья на работе.
- Ничего не хочешь мне сказать? Ты соображаешь что натворил? Грубить женщине, которая в два раза старше тебя – красиво?
Значит так, пока не извинишься перед Светланой Георгиевной, ко мне ни подходи, понял? Я буду вынужден сменить работу! Твои огромные финансы не дают тебе право грубить людям.
Аристарх молчал. Столь жесткого формата общения он ранее не наблюдал за своим лучшим другом. Но после паузы с недопониманием произнёс.
- Хорошо, я извинюсь, но ты не прав. И я докажу тебе вечером.
Ароша, так ласково звали его родные, помчался домой, перевернул всё в своей комнате, искал подарок друга на день рождения. В свой день рождения он получил подарок, икону, на обратной стороне которой были написаны 10 заповедей. Нашел, обрадовался. Он был не просто далёк от веры в Бога, он доказывал обратное. Его заинтересовала только одна заповедь, на которой он и остановился – возлюби ближнего своего как самого себя – и отправился к другу.
- Читай эту заповедь.
- Я их наизусть знаю, слава Богу, ты тоже стал изучать!
- Послушай, Даня, там написано как самого себя, а ты любишь больше самого себя, чужих людей, понимаешь. А нужно как себя, не больше.
Даниил улыбнулся как ребёнок.
- Я рад искренне, что ты стал изучать заповеди. Ты не так всё понимаешь. Нельзя обижать людей, нельзя осуждать.
- Ладно, не хочу спорить. Извинюсь перед ней ради тебя.
Следующий день пролетел незаметно, наступил вечер.
Аристарх, без особого желания, после деловых встреч, пропустив пару рюмок прозрачного напитка, туманящего мозг, направился к Светлане Георгиевне.
- Я к вам Светлана Георгиевна.
- Ну проходите . . .
- Извиняться пришел перед вами за прошлый раз, некрасиво поступил, признаю.
Очаровательная, светловолосая Светлана Георгиевна в домашнем халате, с пышным бюстом, который останавливал взгляд атеиста на себе, он буквально раздевал её взглядом, затягивая свою покаянную речь до неузнаваемости, дабы подольше насладиться той самой грудью, которую с трудом удерживала всего одна малюсенькая пуговка. Наглый парнишка, вместо того чтобы сконцентрироваться на своей речи, представил себя на месте этой самой пуговицы на её груди.
Светлана Георгиевна прервала невнятное извинение.
- Хорошо, достаточно, идите домой, уже поздно.
Домой возвращаться Аристарху совсем не хотелось, слишком разыгралась кровь. Отойдя недалеко от Светланы Георгиевны, почувствовал прохладу, зима на дворе, ну что-то совсем уж холодно. Ну, конечно, голова-то без шапки, пока толкал безобразную речь с пожирающим взглядом, шапку выронил, нужно было вернуться. Подумал, извинюсь, заберу шапку и пойду домой.
В дверь стучаться не пришлось, странно, подумал он, как-то приоткрыта. Вошел тихонько, а перед ним два ублюдка пытаются надругаться. Светлана Георгиевна в слезах и мольбах о помощи, с готовностью отдать все накопления, но им этого мало.
Аро бросил первого в дальний угол и, пока разбирался со вторым, первый задел его ножом, оба ублюдка стали уносить ноги.
Светлана Георгиевна принялась останавливать кровь, обняла его, прижала к себе. Надо же, об этом он подумал какие-то минуты назад. Рана оказалась незначительной.
Светлана Георгиевна, заслужившая себе имидж недотроги, на этот раз изменила привычному образу жизни крайне скромной женщины. В ту ночь Аристарх остался у неё, дорвавшись до объекта своего вожделения, не поверив, что всё происходит наяву.
Даниил заметил, что редко друг стал заходить к нему, даже на работе не появлялся. Наверное, появилось очередное увлечение, но никак не мог предположить о классной руководительнице своей сестры.
Меж тем увлечение Аристарха переросло в чувства. Светлана Георгиевна влюбилась как девчонка, потеряв голову, ставила хорошие оценки сестре Дани, даже за неудовлетворительную работу, тем самым рождая вокруг своей персоны постоянные сплетни. В небольшом поселке всё было на виду.
Аро оставался каждую ночь у яркой женщины. Вечер начинался с романтического ужина при свечах, каждый раз Светлана Георгиевна удивляла любимого изысканными блюдами, не повторяясь неделями и даже месяцами. Ночь переходила под управление и влияние Аристарха, он, также удивлял, и не повторялся. Рассвет наступал в объятьях с одной чашкой кофе на двоих. Мечтая слиться в одно целое, Светлана Георгиевна сожалела лишь о своем возрасте, то что не сможет родить ребёнка жгучему брюнету, дерзкому и наглому в общении с окружающими и такому мягкому, пушистому, соединенному со страстью обжигающего, своему такому родному человечку. Светлана Георгиевна, по убеждению атеист, понимала язык, на котором изъяснялся возлюбленный.
Сверкая от счастья, Аристарх всё рассказал через некоторое время другу. Даниил молча прослушал. И никакой критики, подчеркнул свою набожность.
- Смотри сам, это твоя жизнь, но ты должен понимать, что она не сможет тебя сделать отцом. Пусть будет так, как Богу угодно! На всё воля Божья!
- Опять ты о Боге. . . Слушай, у меня есть мечта заработать ещё больше денег и купить остров для нас с ней. А у тебя, дружище, какая мечта?
- Я тоже хочу заработать много денег.
Аро, не дослушав, прервал, не укладывалось в голове то, что набожный, глубоко верующий мечтает о деньгах.
- Тебе зачем деньги? Ты же говоришь Господь всё управит, нужно только довериться и молиться, разве для этого деньги нужны?
- Хочу столько денег, чтобы хватило заплатить японским ученым для того, чтобы они изобрели машину времени, переместиться во времена земной жизни Иисуса Христа и уменьшить Его страдание от распятия за наши грехи.
В глубоко атеистическом разуме Аристарха эти слова остались навсегда, в последствии он использует их при глубоком покаянии пред Господом за страшный грех набожного Даниила.
В таком порыве, перемешанном в вере и неверии, проходили месяцы в глухом посёлке. Отец Аристарха пытался отвлечь сына от его избранницы, но тщетно. Смирившись и, как бы извиняясь, подарил сыну дорогущее авто.
Аро рассекал по дорогам как по высокоскоростным трассам. В очередной раз, испытывая судьбу на прочность, разогнался, но не удержался. Машина перевернулась. Доставили его оперативно в больницу. Светлана Георгиевна бежала сломя голову. В регистратуре опустили взгляд, снова подняли, позвали врача.
- Вы кем приходитесь Попрасину?
- Гражданская жена.
- К сожалению, мы его не спасли, простите. . .
Вот и всё, эти слова ворвались в разум и больше не покидали голову Светланы Георгиевны. Желание уйти за ним не покидало её. Домой зашла тихонько, присела на кровать. Всё здесь напоминало о них двоих, та самая чашка, из которой пили кофе, стояла в крайнем углу стола. Его рубашку взяла в руки, прижимая к лицу. Макияж на лице, красиво созданный для любимого, был безжалостно стёрт слезами.
Месяцы ушли в никуда. Также и Светлана Георгиевна ушла в никуда. В блюдце на столе томились таблетки, которые спасали от жутких головных болей, всё и сразу. На листке, оборванном, короткая фраза: «Иду за тобой».
Тем временем Аро пришел в чувства. Никто не решался сказать. Зная его буйный характер, на всякий случай медсестру и врача тех самых, которые перепутали одну букву в фамилии и сказали о смерти другого человека, попросили уйти домой от греха подальше.
Аристарх разнёс регистратуру, документы и карточки больных были разбросаны по всему коридору. Несколько друзей с трудом его удерживали.
Он обнял её, не отпуская и не подпуская ни кого. Как преданный пёс своему хозяину. Всю ночь на коленях перед ней.
С утра был уже другой Ароша. Родился новый, не похожий на прежнего, с измененным полностью разумом.
Утешение и поддержку моральную он находил всегда у Даниила, к нему и пришел.
- Здравствуй, мой набожный друг.
- Здравствуй.
- Хочу сегодня покреститься. Ты можешь быть моим крёстным отцом?
- Да, конечно!
В церквушке поселковой о. Макарий провёл таинство крещения.
На выходе из церкви Аро попросил друга, а теперь еще и крестного, вместе сегодня помолиться за Светлану Георгиевну.
- Ты мне другу атеисту ни в чём не отказывал, никогда. Сейчас это моя первая просьба как крестного сына, мне очень нужна твоя помощь, я хочу замолить её грех, помоги мне стать на тебя похожим, молитвам научи, жизни набожной. Я очень её люблю и хочу чтобы она была в раю. Помоги мне.
- Нет. Молиться за самоубийц я не буду. Не обижайся. Они в аду.
С завершением этих слов, их дороги разошлись – лишь иногда пересекаясь в поселке, Аристарх говорил – никого, никогда, ни за что не осуждайте, ибо это право Господа.
На похоронах Светланы Георгиевны, Аристарх шокировал всех, взяв в руки свой крест, подняв над ней громко произнес во всеуслышание: – «Ты будешь в раю – даже если за это мне придётся направиться в ад».
Её не отпевали, вдалеке стояли о. Макарий и Даниил, все молчали. Проводив в последний путь, Аристарх отправился в город в библиотеку при церкви. Набрал огромное количество религиозных книг. Каждую ночь – бывший гуляка, страшный безбожник закрывался в своей комнате и читал житие святых и многое, многое до утра.
Сколько времени прошло неизвестно. Он стал изучать молитвы, глубокие. По нескольку дней ничего не ел.
Тема самоубийств, по ней писал небрежные статьи, но получалось как-то не очень.
Посещал святые места, храмы, монастыри. Говорил с чистыми людьми, глубоко набожными.
Отказывался от чрезмерного угождения чреву, многим грехам, погружаясь в мольбу к Господу. Ни один сезон прошёл в таком порыве – некогда никчемного мальчишки.
Родные наблюдали как его, на их взгляд, бросает из крайности в крайность.
Свой отпуск Аристарх провёл в монастыре, отказывая друзьям, родным, да и просто знакомым – побыть с ними, оставив дела своим замам. Он поставил себе цель – и шёл к ней, не зная, когда дойдёт – и дойдёт ли вообще.
В одной из поездок к святым местам, в ничем не примечательном вокзале, присел перекусить – достав пару кусочков хлеба – он обратил внимание на маленького котёнка, жалостливо смотрящего в его глаза, по своему молящегося за кусочек хлеба. Аро пробормотал – у меня у самого нечего поесть, но пушистый сорванец продолжал смотреть на него как на Бога.
Глаза закрылись буквально на секунды – и вновь страшная картина – пламя ада и голос Светланы Георгиевны, Аристарх вздрогнул – а напротив миленький и пушистенький продолжал верить в чудо о трапезе, как Аро верит в своё чудо.
Голос человека рядом сидящего – промокшего под дождём – не оставил равнодушным внимание Аристарха.
- Бог тебе не даёт то что просишь, потому что ты не даёшь когда у тебя просят. Пушистый смотрит на тебя как на Бога. Мольба и благие дела – как душа и сердце, одно без другого не может быть. Ты усиливаешь «мольбу – душу», но ослабляешь «благие дела -сердце», человек с сильной душой но слабым сердцем долго не может, точно так же как и наоборот. Когда будет сильна не только душа но и сердце твоё – тогда ты получишь то что просишь.
Аристарх оглянулся – ничего необычного, мужчина средних лет. Взял кусочек хлеба – половину своего обеда, подошёл к мурлыкающему и ожидающему и накормил его. Выпрашивая прощения у пушистого, за то что так скромно подаёт. Ибо сам финансово ограничен. Семья пытаясь вернуть сына в привычный образ жизни – заблокировала доступ к средствам, пытаясь таким образом воздействовать на Аристарха, но тщетно.
Утро началось с благих поступков, весь световой день Аро оказывал помощь окружающим – совмещая разными подработками, плюс первое время с деньгами помогали друзья – но это только первое время. Вторую часть суток – в своей комнате погружался в мольбу.
- Господь! Молю тебя я – постыдный грешник, преклоняя колени свои убогие, рабе божьей Светлане дай не по вере её «безверию», а по милосердию Своему безграничному, дай по любви Своей безмерной, наивысшей, всеобъемлющей, святой. После очередной мольбы Аристарх увидел не страшный сон с криками Светланы Георгиевны, а яркий красочный сон. Светлана Георгиевна в светлых одеждах направлялась туда – где счастье фиксируется и не сменяется горем, где ярче радуги, где слаще мёда. С первыми лучами солнца – Аро, целуя иконы, благодарил!!!!!
Поделиться счастьем от увиденного сна, знамения– Аро помчался к Даниилу.
- Добро утро, мой набожный друг! Сегодня я увидел прекрасный сон, мечта моя сбылась – она прощена небесами. Любимая моя прощена.
- Этот сон от лукавого, все они в аду. Ты только обманываешь себя…
- Не гневи Бога, Даня, Ему решать где они, не тебе. Наша задача помогать, молиться. Не осуждай… ты же сам говорил, не осуждать, не обижать. Что с тобой случилось?
Предложенный чай, но отказ, Аро, опустив взгляд свой, вновь ушёл.
- Брат! Ты его обидел, зачем же так? Ты прости – но он прав в том, что нельзя осуждать…
Даниил непреклонен в вопросе о тех, кто лишил себя жизни.
- Давай сменим тему.
Два друга вели благие дела – одинаковые по значению, по угождению небесам, но автономно друг от друга. Даниил в один из ближайших дней по стечению обстоятельств оказался в доме инвалидов. Оказывая помощь каждому кто там находился – со всеми общаясь, поддерживая их словами и подарками, как вдруг перед уходом, медсестра попросила его пройти в палату, где лежит возле окна одна женщина. Он вошёл в палату и подошёл, разговорился – стал веселить, женщина не улыбалась давно, она пожала ему руку – поблагодарила и он обратил внимание на её перебинтованную руку. Что с ним случилось – он был мягок ко всем, плакал т боли других, но почему – он резко изменил тон – и слова.
- Как вам не стыдно – взрослая женщина, пытаетесь так трусливо уйти из жизни…
Не медля он вышел из палаты. Она подняла свой взгляд к небесам, слёзы – но слова, Господи, я его прощаю, Ты его прости, молю Тебя прости – ибо он ошибся в словах.
Вечером, утомлённым и всё же грустным, вернулся домой Даниил. Сестрёнке стал рассказывать, что обидел женщину, что ненавидит тех кто разочаровывает Бога. Что не может ничего с собой поделать. Что впервые в жизни ему страшно. Сестра успокоила, что, мол, утро вечера мудренее. К сожалению, для них утра не случилось.
Несколько ублюдков ворвались к ним в дом, Даниил узнал их – тех самых, которым отказался занять денег. Привязанный Даниил с заклеенным скотчем ртом, не смог позвать на помощь. Издевательство и надругательство над девчонкой на глазах у него, он терял сознание – но отморозки приводили вновь его в чувство, для того чтобы он всё видел. Проведя все свои мерзкие, грязные дела, которые казалось для Дани тянулись часами, остановившись над ним посмеялись и собрались уносить свои греховные тела, но брошенные сестрой вдогонку слова «я вас запомнила» возвратили одного из них с ножом. Она лежала без движения. Крик Даниила – с опозданием «не говори». Слёзы навзрыд.
Аристарх, увидевший эту группу так быстро прыгающих на ходу в машину и отъезжавших от дома друга, он вбежал – ужас от увиденного, развязал Даню, а сам пытался их догнать, но тщетно, стал возвращаться и в этот момент перед глазами его, Даниил выносит на руках сестрёнку, кладёт на землю и тем самым ножом останавливает свою жизнь. Аристарх подбежал к нему, упал рядом, обнял, пытаясь остановить потерю крови, и слушал его слова сквозь слёзы, которые лились из глаз обоих, он держал его как ребёнка, и одни и те же слова «что ты натворил». Речь Даниила была покаянной, речь глубоко верующего, над которым несколько мгновений властвовали нечистые силы, так безбожно остановив своё сердцебиение.
- Послушай меня и не перебивай, хочу успеть всё сказать. Днём я был у женщины, прикованной к постели – у тебя получится её поднять, адрес на листке на столе. Я прошу у неё прощения. Как ничтожно я её осудил. В моей комнате под кроватью снимешь выпирающую дощечку, там сундучок с деньгами – предлагал этим ублюдкам. Слёзы лились всё сильнее и сильнее. Там же и номер телефона жителя Японии учённого на пенсии, встретишься с ним через неделю он будет у нас в городе – отдашь ему половину – за ту самую машину времени и извинишься. А вторую половину денег потратишь на то, чтобы сделать заброшенную часть кладбища, где хоронят самоубийц – краше и ярче чем в лучших парках – я перед ними виноват всю – жизнь свою их осуждал – и сам осужден. Как жаль Аристарх, что мы с сестрой будем в разных местах.
- Вы будете в одном месте, я колени свои сотру до костей – но ты будешь прощён. Глаза его закрылись, и одновременно от прямого попадания молнии взорвалась машина с теми ублюдками – они горели заживо – ад наступил для них уже на земле.
Но не они заботили Аристарха, а его лучший друг – крёстный отец. Три дня и три ночи прощания с ним – окончательно изменили отношение соседей и друзей, да и просто знакомых к Аристарху. На похоронах он стоял на коленях между Даниилом и его сестрой, вытягивая руки свои – как бы соединяя их, мысли и слёзы и неизвестно что преобладало. Как же быть?
Светлана Георгиевна была прощена – ибо веры в ней не было, была прощена милосердием и святой любовью Человеколюбца. Как же будет прощён тот – кто верил и любил! Кто верил в существование Господа Бога – больше чем в своё существование. Кто любил Господа до такой степени, что мечты и дела его были об одном – угождение Богу, о смягчении Его разочарования за наши грехи.
Как же замолить грех Даниила, который последними секундами жизни перечеркнул свои благие дела, вырвав себя из света Божьего и бросив в тьму вечную.
Аристарх понимал и принимал то, что не будет прощён с лёгкостью, как Светлана Георгиевна, с относительной лёгкостью. Нужно будет не просто углубиться в покаяние, а стать этой глубиной. Прикоснувшись в последний раз к другу, сказал – ты будешь прощён, обещаю.
С утра Аристарх вновь вернулся на могилку друга и сестры его. И вновь уверенно – ты будешь прощён! «Будешь рядом с сестрой – там где красота и свет Божий».
Покаяния Аро за грех друга начались с трёх просьб Даниила – последних его просьб.
Аристарх зашёл домой к крёстному – тишина, не подскочила юная девчонка, предложив чашку чая, на столе так и остались её учебники, открытая тетрадь на всё той же теме Латинской Америки, которая ей так и не далась. На всех стенах иконы, иконы, иконы….. Ни друга, ни его сестры. На последующие месяцы Аро переберётся сюда, в спокойствие, в мольбу, в покаяние. Здесь, где крёстный молился – было тихо и спокойно. На столе тот самый листок – с первой просьбой о лежащей без движения женщине.
С рассвета он направился в дом инвалидов, вошёл в палату, подошёл к ней, присел.
Они говорили долго, ещё дольше молились. Аристарх плакал как ребёнок, рассказывая ей, что предупреждал друга – чтоб он прекратил осуждать единственную категорию, которую все сторонятся. Она была прекрасна. Красивая, тоненькая как тростинка, с чистыми глазами. Всю сознательную жизнь кормила голодных, заступалась за обиженных. В один из дней в поездке- уставшая от быстрого ритма жизни, уснула за рулём. Её сестрёнку не спасли, а она себя прощать не хотела.
Аристарх слёзно взахлеб произносил: «О Боже, как же донести до всех – не осуждать никого, никого».
- Вы скоро встанете и продолжите свою жизнь.
На этом они попрощались.
Аристарх перешёл ко второй просьбе, созвонившись с японцем, встретился с ним в кафешке. Проговорив до глубокой ночи и извиняясь перед ним, но как оказалось извиняться было незачем. Учёный признался, что был поражен набожностью Даниила и не стал его разочаровывать в том, что работы дали сбой – модель которой посвятил всю свою жизнь учёный – не состоялась.
Аро подметил – «значит Богу не угодно». От денег японский мыслитель отказался. Все средства пошли на третью просьбу Дани. Не откладывая, Аристарх на следующий день обратился в фирму дизайна. Выложив им пачки денег на стол – увидел удивлённые глаза сотрудников. Директор данной организации пообещал управиться за неделю.
Через неделю всё было готово. Аристарх смотрел умиротворённо, получая удовольствие. Маленькие декоративные ёлочки – вечно зелёные, усыпана в цветах вся территория, равная футбольному полю, тропические бабочки, парящие над могилками тех, кого осуждают многие, над теми, кого посрамляют и стыдятся… Декоративные родники, выложенные камушками и ракушками. Берёзки вокруг, лавочки и столы ручной работы, над каждой могилкой памятник в полный рост с фото в 3-Д оформлении, как живые.
Аристарх произносит «примите покаяние Даниила за осуждение вас».
Парнишка забывает о себе, не думая о телесном, материальном. Моля Бога об очищении себя от грехов, дабы впитать в себя чистые, святые мысли, дела.
Долгими ночами, изучая житие святых, остановил свое внимание на одном святом, который удалился в пустыню для пребывания в мольбе к Богу, отказавшись от благ сего греховного мира. Аристарх пошёл практически таким же путём. Уговоры родных уже не действовали на него.
Аристарх поставил в пример себе для подражания и практически приблизился к такому уровню – доказав себе самому что являясь в прошлом страшным безбожником – покаявшись, отрекаясь от грехов, можно пройти этот казалось бы бесконечный путь от греховности к святости. Взяв из дома только то, что на теле – тоненькую рубашку, штаны потрёпанные – с босыми ногами, с книгами и иконами – перебирается в дом напротив, дом Даниила. Даёт обет Господу о том, что одеяние на его теле будет только это – до прощения друга за грех, сколь не пришлось бы времени замаливать сей грех. Сезон года сменялся другим – наступила зима, холодная, ещё более нежели люди – природа пыталась остановить парня в этом пути. Ноги более всего ощутили это давление – мёрзли босые ноги. Аро стал прихрамывать, одежда напоминала оборванные лоскутки – похудевший так, что кости и вены стали просматриваться. Все его друзья, сговорившись в один и тот же день – отреклись от него с ультиматумом «или дружба – или???».
Дабы не искушать себя уговорами родных и друзей, не мучить их каждый раз, когда они его видели в таком положении, он решает уехать в столицу – с собой берёт икону Пресвятой Богородицы, которую Даня подарил своей сестре и более ничего, не попрощавшись с родными, ранним утром с трудом занимает место в автобусе – водитель долго не соглашался пропускать его…
Через сутки столица – ещё более холодная – природа не оставляла надежды отговорить парня теплолюбивого от его пути. Аристарх, который в недавнем прошлом лёгкой зимой одевал на себя шарф, перчатки, шапку даже при «0;», сейчас шёл на всё, дабы достичь прощения своего друга.
Рацион питания ещё более удивил бы тех, кому он встречался на пути, но в отличие от одежды очевидно выраженной глазу окружающих, еды которую он употреблял, никто не замечал. Да и он сам её не замечал, неоднократно засыпая на пустой желудок, ел не просто скромно, а очень.
Кусочек хлеба и простую воду – это был очень сытный набор, скорее даже не каждый день – он употреблял этот рацион.
Ночевал на вокзалах, считая грехом, тратить на свои блага хоть что-либо, пока многие находятся в нужде. Искушение всё время пыталось им овладеть – запахами вкусного шашлыка, видами восточных сладостей, изобилия всего на прилавках. Аристарх давал бой искушению, не прячась, как многие это делают, а наносил удар искушению ещё более пронзительный. Он устраивался грузчиком в самые сытные места, в столовые, где запах горячих блюд не оставлял равнодушным даже очень сытого, в шашлычную – где запах шашлыка заставлял даже вегетарианцев забыть о том, что они не едят мясного. Но Аристарх не вкушал ни кусочка и ложечки – бес, который его искушал терял сознание – на такую силу духа, каждый раз выходя с работы – чувствуя весь день и слыша в мыслях – «съешь это не грех» - он не дотронувшись даже обанянием до еды, вытаскивал платочек из своего кармана – клал на левое плечо и говорил «возьми, слёзы утри – нечистый».
Но искушение было 1/3 от всех бед, второй частью была непогода – то холодно, то дожди - и взгляды жителей столицы, насмешки коллег – временных, ибо часто увольняли – требуя соответствовать в облачении. Третьей частью бед для него было давление органов правопорядка, за некоторые высказывания Аристарха, его осуждали религиозные и светские деятели. Причём давление на него усиливалось с каждым днём всеми тремя частями, и неизвестно чьё из них больше преобладало. После очередного увольнения Аро устроился учеником сварщика для того, чтобы научиться этому делу. Размышляя, молясь, понимая что грехи будут всегда, всё время крутилось в голове слово «ВРАТА», и этому делу он решил научиться только для того, чтобы по истечению своей земной жизни, если Всемилосердный позволит ему – направиться к вратам ада и заварить их – ибо парень своим несовершенным умом предполагал, что если не будет спроса под названием – ад, то не будет предложения под названьем грех.
Это стало вторым ключом к покаянию за Даниила, первым ключом была собственно говоря мечта друга об уменьшении страдания Господа нашего. Всего понадобится три ключа к покаянию. Но третий у него появится лишь при глубоком падении – он увидит высоту, да-да именно в глубоком падении от давления со всех сторон – он увидит высоту и решение.
Тем временем три беды, которые уничтожали его – понимая что остановить не удастся – соревнуясь друг с другом – кто из них его уничтожит.
Нечистые силы вслед за райским ароматом прекрасных блюд, окружали его полуобнажёнными девицами – предполагая, что бывший озабоченный гуляка – вновь вернётся к прошлой жизни, и даже на некоторое время удивились, что Аро не кладёт им платок для слёз. Банально для них оказалось – истрепался платок. Зашёл в магазин и на копейки купил новый платок и вновь положил на левое плечо – нечистые взрыдали.
Тут погода устроила сюрприз. Конец марта – резкий мороз, ноги босые уже не чувствовали ничего. Мастер по сварке преподнёс ноу-хау словами, что пару дней нужно будет поработать на улице, безропотно Аристарх исполнял как раб, как крепостной, но вдобавок ещё и благодарил. С вокзалов гнали его и он оставался здесь же в мастерской. Ночами перед иконой Пресвятой Богородицы молился и всегда только душой, сердцем и разумом – но не устами, ибо уста свои он считал грязными по прошлой греховной жизни, молился часами – молча, безмолвно – слёзы при этом вырывались из него таким потоком, что умывали его многократно.
В свободные дневные часы прогуливался по столице всё в том же виде, шокируя окружающих, его не допускали к главной площади нашей страны. От каждой спасённой жизни Аро получал удовольствие, восхищение святыми небесами. Гуляя по набережной реки – в размышлениях и мольбе и мольба его была прервана девушкой, которая бросилась в воду, не долго думая, вообще не думая, бросился вслед в воду. Только вытянув её из реки на берегу лишь с опозданием дошла мысль о том, что плавать то Аро не умеет. И вновь взгляд поднятый к небесам и благодарность за спасение. В карете скорой смотрел на неё глупенькую, так и говорил…
- Глупенькая, ты от чего отказываешься? От подарка Божьего – бесценной жизни, пытаешься умертвить бессмертную душу. Что же ты творишь – родненькая.
- Я люблю его … простите.
В долгой беседе благодарила за спасение, но больше этого просила не говорить родным, которые приедут вот-вот о попытке самоубийства. Аро пообещал, ещё он говорил о том, что её будет тошнить от вида того – кого любила.
Порой он был свидетелем того как добрые, чуткие, милосердные, сердобольные – совершают этот грех. С одной из таких замечательных людей, он был знаком. Она помогала ему – как и многим. Их дружба была шоком для мыслящих логично людей, логика которых упиралась в тупик при виде этой дружбы. Она удачная леди – с многочисленным имуществом, с шикарным и не одним авто, с многочисленными банковскими счетами, одетая на столько дорого, что даже слегка обнажив её, можно было значительно увеличить золото - валютные резервы страны. И он, описать которого можно одной фразой, - «что с него взять». Они гуляли вместе и ей было всё равно до взгляда простого прохожего, это была не страсть, а сильное уважение к человеку, который спас её сына от всё того же греха страшного.
В знак благодарности леди занималась благотворительностью, его отблагодарить можно было лишь так, ибо себе не брал ничего. Ещё он просил не осуждать этих людей, а лишь помогать им. Она хотела ему дарить всё что имела, но он просил не отказывать ему в кредите от её банка, она конечно соглашалась. Аро брал фантастические кредиты и относил эти деньги незнакомым людям, деткам на лечение – нуждающимся в дорогом лечении. На время их дружбы – искренне детской, давление на него прекратилось. Но сменилось всего два сезона года – как смягчённый путь Аристарха сменился вновь нетерпимой болью. Сын этой леди счастливый мальчишка, со своей невестой получил от мамы маленький подарочек, путешествие на двоих на экзотические острова, но острова так и не порадовали глаз этой парочки, как и тех, кто был в ту ночь на авиарейсе, в воздухе над океаном самолёт по непонятной причине пошёл вниз, никаких шансов ни у кого….
Леди винила только себя – словами «что я натворила».
Замыкаясь в себе, в мыслях, что больше нет того, кто громко при прощании даже на день, говорил: «мама, до скорой встречи». Аристарх все делал для того, чтобы леди вернулась к прежней жизни, но в один день его попытки свелись к нулю. В этот день её не стало. Он замаливал её грех и грехи многих, слёзной мольбою к Богу обращенной.
Благословенный Господь! Величие и святость Твоя непревзойденные! Милосердие Твоё неповторяемое! Прояви милость Твою к творениям Твоим, в которых вселились бесы и руководили ими в последние мгновения бесценной жизни, приведя их к пропасти лишения жизни. Святою Волею Твоею аннулируй и искорени понятие самоубийства, заменив сие безобразие, пред очами Твоими святыми, совершенные - понятием убийства, совершённого нечистью против творения Твоего человеков. Ибо вселились в тела их и лишили их жизни. По милости Твоей прости человеков, не посмеющих выступить против любящего Творца своего!!!
С того же дня проблем у Аро прибавилось, добавилась ещё одна – кредиты в банке леди, которые она списывала, но это она, сейчас её нет и астрономический кредит стал его душить. Коллекторы устраивали ему облаву, избивали, измывались, требуя возвращения того, чего нет даже у тысяч людей.
Но вера не оставляла его наедине с проблемами, вслед за проблемой, которая казалась нерешимой, пришло и её решение.
Бизнесмен, который выкупил тот самый банк, закрыл весь его кредит. Признавшись в беседе тет-а-тет, что сам чуть не совершил этот грех, но слова Аристарха в толпе людской навсегда запомнились ему «Не отказывайтесь от подарка Божьего» да, да эта короткая фраза, но очень глубокая, списала ему фантастический кредит.
Вместо кредита стало усиливаться давление на него религиозных деятелей за его слова, произнесенные в беседе с парнишкой громко говорящим, что слышала вся округа. Парнишка жил возле мусорки. История банальная и печальная и только в этой истории Аристарх раскрывает глубину своей веры в Господа, мягкое своё сердце.
Парень рассказывал о своей жизни, скорее даже это выглядело как театральное представление, очень красиво рассказывал. Аро представил себя на первом ряду в театре при полном аншлаге, рядом бездомные люди, котята, щенки – полный аншлаг.
- Мы были актёрами театра, мечтали о ролях в кино. Жили счастливо с женой. Познакомились с ней в институте, как многие жили в общежитии, поженились, сняли квартиру, всё было замечательно. Ни измен, ни чего дурного, скучали друг за другом, даже расставаясь на час. Нам предложили хорошую роль в кино. В те же дни супруга поняла что беременна, оба приняли решение, что пока рано, но очень хотели детей. Выбор, к сожалению, пал на карьеру. Она записалась на аборт, до сих пор не могу понять что произошло, через пару дней она почувствовала себя плохо, до больницы не довезли. Стал пить, много пить. . . Голова разрывалась от количества мыслей. Чуть позже перестали общаться со мной друзья. Я наказан небесами.
Аристарх даже не сделал паузу «Нужно помолиться за них».
Парень поправил – «за неё», но получил исправление своей поправки, - «именно за них – за жену и за малыша, убиенного в утробе».
- Как же молиться за него? Он не крещён… к тому же какое произносить имя.
В этот момент женщина подошла к мусорным бакам и не спешила отходить, слушая весь диалог, а затем передала все слова туда, где работала, а работала она в Церковной лавке.
- У него украли право родиться, право креститься, украденное должно вернуться владельцу. – Нужно их считать автоматически крещёнными.
Можно молиться не произнося имя – ибо Господу и так всё известно – за кого и за что. Но если всё же хочешь и желаешь произносить имя в молении, то есть такие имена, которые встречаются и у мальчиков и у девочек - например Саша и Женя.
Будет им там лучше и супруге тоже – если ты не пить будешь, а молиться.
Беседа длилась всю ночь.
Утро началось вновь с поисков финансов для благих дел, борьбой с искушениями, с насмешками, крутые повороты жизни Аристарха не давали ему даже вздремнуть.
Короткая фраза, сказанная им – добавила проблем в его чашу судьбы, которая уже была заполнена.
Майор Парчильский – не сходящий с доски почёта за многие заслуги, прошедший наверное все горячие точки планеты – не раз признававшийся, что вера в Бога спасала его в этих самых точках. В этот воскресный день блестящий офицер – глубоко верующий, попросил благословения батюшки на благой поступок. Батюшка слегка задумчив – на что майор обратил своё внимание. В разговоре с офицером, многие прихожане, не вникая в тонкости, выдёргивая из текста некоторые фразы, к тому же меняя их местами, поведали вкратце о том, что мол некий голодранец смеет подвергать критике учение Церкви.
Глубоко воцерковлённый офицер, считая это личным оскорблением, с начавшейся недели отправил наряд на задержание голодранца. Аро был доставлен, но не удивлён.
Майор вёл допрос ночной, с таким пристрастием, будто перед ним главный враг человечества, а не парнишка испытывающий желание замолить грехи многих. Ночи сменялись днями, дни ночами. Издевательства больше походили на пытки. Удары резиновых дубинок сменялись психологическим давлением, игрой нервов.
м. Парчильский, который ломал врага на поле боя, не мог сломать Аристарха, к тому же он не был ему врагом. Диалог напоминал слова перед расстрелом.
- Я тебя сломаю, не таких ломал. Кто тебе дал право ставить под сомнение вековые учения Церкви. Веками шли к такому пониманию, как на тему абортов и так и суицидов. Не тебе недоросток размышлять и что-то противопоставлять.
Аристарх медленно поднял голову, он с трудом мог сидеть, его лицо искупанное в крови, руки в глубоких порезах, изнеможённый, но не сломленный он начал свою речь, захлёбываясь от крови.
- Да благословит вас Господь! Каждое ваше старание и начинание! Боже упаси, кто ж я такой – мерзкий грешник, чтоб осуждать или что-либо менять в веках. Я мнением своим пытаюсь лишь напомнить, Господь наш в земной жизни сказал «Не осуждайте» ибо это право Отца небесного, кем же мы себя возомнили, пытаясь забрать себе Его право – и вершить. Мне особенно больно за тех, кто в утробе убит, и убит самим собой.
Мне жаль вас офицер – искренне жаль.
Поразительно, жалость испытывал тот – кто заслуживал жалость. Бурные аплодисменты майора и продолжение речи.
- Тебя через пару дней заберёт С. Б. – и мне тебя совсем не жаль, многих ты задел своими словами, они там не церемонятся, сломают тебя вдоль и поперёк.
Неожиданно раздался телефонный звонок, офицер резко изменился, из монстра превратившись на замученных глазах Аристарха в пушистого котёнка – нежно мурлыкающего.
Это был хороший отец, разговор с сыном длился несколько минут, но этого было достаточно для поворота ситуации в пользу Аро.
Майор смягчился, даже излил душу, рассказ был больше похож на покаяние.
- Я себя виню – сын в инвалидном кресле по моей вине, я был тогда за рулём, не справился с управлением – и вот уже пять лет смотрю на эту боль.
Слова, которые Парчильский услышал в ответ – мог выглядеть как издёвка, но офицер поверил.
- Дай слово Господу – что никого, никогда, ни за что не будешь осуждать. Езжай домой – сын тебе сам откроет дверь.
Майор помчался, но всю дорогу, приговаривал «уничтожу этого голодранца – если он пошутил».
По привычке вставил ключ в дверную скважину, но не успел повернуть, как дверь открыл ему сын, стоящий во весь рост. Майор не привыкший слезиться – плакал навзрыд. Пару дней отгула и с сыном гуляли без остановки, эти парки – фонтаны, о которых он позабыл.
Ночь перед выходом на работу была для Парчильского бессонной – размышляя он завёл свой разум в тупик: - Как теперь быть? Пять лет сына никто не мог поставить на ноги, а тут какой то босоногий одним словом….
Утренний кофе в кабинете не был допит, на приказ привезти Аристарха, сержант доложил о том, что среди ночи у них были гости, которые устным невнятным докладом и ссылкой на генеральский чин – забрали голодранца.
Майору было всё равно, его погоны, его честь и достоинство, льготы по боевым выслугам. Он поднял по тревоге пару дюжин бойцов спецназа и рассекая на нескольких авто по только что проснувшейся столице, практически без пыли – ворвался в штаб СБ, бойцы Службы Безопасности попадали на пол – как карточный домик. Аро больше походил на переходящее знамя.
Парчильский его поблагодарил и отпустил гулять по Москве.
Он шёл один, еле передвигаясь, доведённый до истощенья, измученный многими и своей мечтой о прощении. Получив требование в течении 72 часов покинуть столицу, он шёл по ней эти трое суток, вдобавок получивший приглашение посетить Храм, где ему зададут несколько вопросов.
С первыми лучами солнца он вошёл в Храм. Остановился посреди. Красота убранства восхищала парня. С двух сторон от него представители многих Церквей. Первым взял слово, представившись, представитель западных церквей.
- Раб Божий – правильно ли я понимаю, что вы считаете убиенных детей в утробе – автоматически крещёнными? Но на каких основаниях некрещенный – является крещённым? Ибо только через Таинство Крещения – никак иначе.
- Да благословит вас Господь, да покроет вас благодатью Своей! Для меня, убогого и постыдного, предел мечтаний стоять перед вами – святыми людьми. Простите меня – позвольте мне привести сравнение. Если я заберу у вас ваше облачение – это меня сделает священником? Я по-прежнему останусь убогим и мерзким – вдобавок ещё и вором. А вы так же будете священником!
Мы не позволили им родиться – украли у них это право, не позволили им креститься – украли у них это право, не позволили прожить здесь десятилетия – прославляя Бога!
У многих из них мы украли право быть монахами и священниками, мы украли у них всё.
Но украденное – продолжает законно принадлежать владельцу. Мой несовершенный разум предполагает, что Господь, видя, что мы отказались – Сам их крестил на небесах.
Переговариваясь друг с другом – решили слово дать представителю Армянской Церкви.
- О. Карапет. Всё же хочу вас молодой заблудший человек – возвратить на ту тему, по которой вы много чего сказали. Итак, вы молитесь за самоубийц? При этом считаете, так же как и святая Церковь, что это страшнейший грех, но при этом основываетесь непонятно на каких заключениях – и утверждаете, что глубокое покаяние их родных – перенаправляет этих людей из ада в Рай. Тем самым вы человек с незавершённым высшим образованием, если я не ошибаюсь, даже не с начатым – ставите под сомнение то, к чему пришли по этому вопросу за две тысячи лет? То что они в аду – а ваши сны о их прощении – это лишь игра воображения.
- На юге живёт Аро Багратян, человек, который пропитан благими делами, все свои накопления отдавал детям, ограниченным в физических возможностях – таким образом улучшая их условия. Видя детей нуждающихся, в пересадке органов – он пишет предсмертную записку – щедро пытаясь раздать все свои органы тем, кому они нужны и останавливает свою жизнь. Человек, который спас жизнь нескольким детям, в аду? А те бойцы, которые на войне брали огонь на себя, чтоб спасти своих друзей – останавливали свою жизнь – они тоже в аду? Отдавшие свою жизнь за других – святые. Мы не знаем жизнь каждого – кто совершает этот грех, чем он при жизни занимался, скольких людей спасли – скольким помогли… никто их не оправдывает – я лишь говорю о том, что и осуждать не наше право, а право Господа.
Представитель русского православия взял слово.
- Словом можно много что утверждать – лучше давайте делом. Дверь открылась – женщина вела коляску – её взрослая дочь никогда не ходила – далеко за 30 – никаких шансов.
- Поднимите её - и я встану перед вами на колени.
По изрезанным щекам Аристарха покатились слёзы, вспомнились слова, сказанные Даниилом долгими вечерами много лет назад, «не дай Боже, чтоб перед нами кто-либо преклонил колени».
Аристарх обратился к о. Карапету на армянском языке, который понимали только они. Изучил он его в общении с одним из своих друзей.
- Сила Божья поднимет её, но чтоб святой человек не преклонил колени пред мною убогим, ибо это для меня страшнейший грех, то сделаю это на выходе из Храма, а сейчас скажу, что не могу.
- Я не могу!
- Тогда впредь не стройте из себя святого, не утверждайте ничего, своё мнение держите при себе.
На выходе Аро догнал маму с дочкой – как ву красивой сказке – вопреки всему, он поднял её. В это же время о. Карапет перевёл армянскую речь на общедоступный язык – все вышли из Храма – и удивление, глубокая тишина, лишь только один священник произнёс: « Во славу Божью!»
Аристарх не задержался и отказался от приглашения мамы и дочки, сославшись на то, что не успеет сделать все дела за день и покинуть столицу.
Он шёл по улице под дождём – медленно, как будто танцевал с природой – купающей его. Пред ним красовалось высокое здание – верхние этажи которого скрывались в серых облаках.
Он был доведён до самого падения – прессингом со всех сторон – внешним и внутренним.
Жительница одной из азиатских стран с малышом на руках – просящая милостыню – укрытая оборванной клеёнкой под дождём.
Аро присел рядом – на коленях, которых не чувствовал. Смотрел в большие глаза голодного ребёнка и вывернул свои карманы – одна монетка на которую не купишь даже конфетки и слова – прости малыш, у меня нет ничего. Он поднимался медленно на последний 53 этаж сверкающего здания. Вдогонку представительница Азии – поднимая свой взгляд к небесам произносит слова:
- Боже! Всё что делала – благими делами, всё что делали мои родные, деды и прадеды – благими делами, молю тебя – дай этому человеку всё о чём он просит, о чём будут просить его дети и внуки – ибо он дал всё и частичку души.
Аристарх тем временем добрался до крыши – забаррикадировавшись он подошёл к краю – вытянул руки вверх и произнёс слова – которые в его разуме появились за несколько лет и это были три мольбы.
Небо рассекла первая молния.
Мольба № 1.
О Всесвятой Господь!
Прими моления постыдного и мерзкого грешника. Позволь молиться за разум того, кто изобретёт с помощью Твоей безмерной – машину времён. Дабы переместиться во времена жизни Твоей земной. Позволь мне убогому – уменьшить страдание Твоё на кресте – за наши грехи, не для славы своей – а для славы Твоей, ибо токмо я недостойный заслуживаю мучений и боли за безбожно прожитую часть жизни. А Ты Всемилосердный – заслуживаешь токмо Славы и благодарения бесконечного!
Молю о Всесвятой! Если токмо Тебе угодно – прости согрешения последних секунд жизни Даниила, перечеркни их – оставив не перечёркнутой всю жизнь его в благих делах, дабы не погибла его душа, прими моление тех – кому он помог и спас. Если угодно Тебе Вселюбящему и всепрощающему – дабы направился он с прощением Твоим в Рай к сестре своей.
Слава Тебе Господи! Бесконечно безмерная слава во всём и бесконечно безмерная благодарность за всё!
Слава Тебе Царица Небесная! Матерь Божья! Пресвятая Богородице! Бесконечно безмерная слава во всём и бесконечно безмерная благодарность за всё!
Слава Тебе святой Ангел Хранитель мой и всем святым Ангелам Хранителям – слава, бесконечно безмерная слава во всём и бесконечно безмерная благодарность за всё!
Слава всем Святым и всем Святым Небесным Силам! Бесконечно безмерная слава во всём и бесконечно безмерная благодарность за всё!
Слава Тебе Всесвятая, Пресвятая Троица! Бесконечно безмерная слава во всём и бесконечно безмерная благодарность за всё!
Секунды паузы между мольбами с попытками охраны сломать дверь и ворваться на крышу сменялась рассеканием молний на небе. Аристарх произнёс следом вторую мольбу, подвинувшись на самый край, внизу спасатели уже натянули полотно – дабы уловить в падении.
Мольба № 2.
О Человеколюбец! О Сердцеведец! О Всесвятой Господь! Прости грехи людей – ибо не ведают что творят, а ведая, продолжают творить.
Позволь мне убогому и постыдному, после земной жизни – направиться к вратам ада и вывести грешников и заварить врата – ибо если не будет спроса под названием ад – то не будет предложения под названием грех, ибо негде будет хранить этот грех, позволь запечатать сие хранилище. Но токмо Тебе, о Человеколюбец, решать с какой стороны мне их заварить, грехи мои ведут к внутренней сварке, а милосердие Твоё – к наружной.
Ни как мне – а как Тебе угодно!
И вновь Благодарение с перечислением!
Молнии рассекали по верх головы Аристарха и он приступил к третьей мольбе – буквально наклонился вперёд – не опасаясь падения.
Мольба № 3.
О Всемилосердный! Вселюбящий! Всепрощающий Господь! пред Тобою, я – творение Твоё, упавший во грехи свои, не сотворивший ничего благого. Молю Тебя, прими моления мои простительные – и усиль их в тысячи раз, прими моления мои благодарственные – и усиль их в триллионы раз, умноженные на триллионы – триллионократно! Ибо благодарить Тебя хочу безмерно больше, чем просить!
Молю Тебя – позволь нечистым – разделить тело моё греховное по окончании жизни по кусочкам, отправив на съедение голодным псам то, что не будет съедено псами, позволь пожрать пламени ада, остатки сии – позволь быть брошенными на самую грязную ферму – дабы свиньи опорожнялись на них – ибо постыдная моя жизнь не заслуживает более того.
Позволь сотворить без сожаления.
Но молю тебя!
О Человеколюбец! О Сердцеведец! За каждое творение Твоё – человека, за каждую Божью тварь, за всё живое! Спаси и сохрани! Молю Тебя – покрой благодатью Своей. Благослови каждого и сопроводи с момента зарождения в утробе материнской, продолжая рождением и до глубокой старости. Дабы не было прерванной жизни – ни в утробе – ни по рождению – ни от чего, дабы за десятилетия жизни – творение Твоё – человек, смог подготовить себя к вечной жизни без препятствий, разрушений, катастроф, убийств, болезней и иного, прожив на радость родных, во благо окружающих и во Славу Божию и токмо в глубокой старости подготовившись к Царствию Небесному – во сне биение сердца прерывалось – дабы не чувствовать и секунды боли – дабы сон растворился в вечности.
Вновь мольба сопровождалась благодарением Сердцеведца – благословлением – прославлением, слезами и болью – физической и моральной.
Небеса вмешались – либо не соглашаясь, либо не желая наблюдать за страданием парня – остановили его ударом молнии к ногам.
Аристарх упал назад, от удара головой он потерял сознание на секунды – счастливые секунды.
Сестричка за руку ведёт Даниила и улыбка и большой поток людей как демонстрация в глазах Аро вопросительный знак – ответ Даниила расставил всё по местам.
- Грешники прощены и направляются из ада в Рай, все прощены, просыпайся, просыпайся, просыпайся.
Глаза Аристарха приоткрылись, несколько человек его буквально выкинули вниз – но по лестницам, это было ему маленьким наказанием без лифта спускаться.
Какая мелочь заметил Аристарх.
Лицо его искупанное в слезах и одновременно сверкающее от счастья, ибо достиг – пройдя весь путь, путь своего покаяния, путь покаяния за грехи близких людей и многих, многих.
Остался перед ним открытым этот долгожданный путь – домой.
Нищий, оборванный, измотанный, но счастливый – добирается на попутках до дома, по дороге встретив замечательного человека – благодарного за своё спасение, отблагодарившего Аристарха – одев, обув и накормив.
И вот он в шикарном костюме – спотыкаясь по непривычке – носить обувь отвык, входит в отчий дом – на день рождения своей сестры. Удивление и радость родных и многих гостей, украв у сестры право быть этим днём центром внимания.
Аристарх окунулся в блаженство, счастьем для себя он считал данные статистических служб – которые с удивлением для всех констатировали полное исчезновение прерванной жизни, исчезли болезни, катастрофы, не рушились здания, не бросались с мостов, не гибли в авариях. Удивлялись все, но не Аро, он лишь понимая и принимая что он прошёл – радовался.
Появились иные проблемы, врачи делающие прерывание беременности – остались не удел, владельцы ритуальных контор – сетовали на падение спроса на их услуги – ибо умирали только в глубокой старости. Срочно даже создали институты для переквалификации людей этих и иных профессий – невостребованных – тем паче в таком количестве в этом НОВЕЙШЕМ МИРЕ, мире гармонии и счастья без боли и страдания – и главное достигнуто было НЕОСУЖДЕНИЕМ И ПОКАЯНИЕМ!
Послесловие!
Мы живём пока что в этом мире – неизменённом – и живём двигаясь на встречу к новейшему миру. Ссылаясь на отсутствие времени – для веры в Бога – находя время для грехов и мерзкого.
Только ты можешь изменить мир – всего лишь одним действием – и это действие сильнее всего – это не осуждение – никого, ни за что, никогда.
Это твоя молитва – очень сильная молитва – благодарственная святым небесам, ибо ты не осуждаешь творение Божье и всё живое. Это молитва твоя – которая не 5 минут и не пять часов – это молитва беспрерывная 24 часа в сутки и днём и ночью, и наяву и во сне – идущая от тебя с благодарностью к Богу!
Для этого тебе нужно искренне и просто – не осуждать – какой бы смешной и мерзкий был тот кого осуждает весь мир – а тыне осуждай. Запомни навсегда – и ты будешь прощён.
На суде Божьем – грехи твои будут покрыты не осуждением твоим – твоей благодарственной молитвой.
Сделай себе за правило – такую жизнь – и жизнь станет ярче, и смотрящий на тебя будет слепиться – ибо свет от тебя будет подобен солнцу!
Тебе мой дорогой читатель!
*****