Лёка-Матоген!.. Так с улыбкой представляла мать шестилетнего сына... Титул величественный, не хала-бала, а предшествие было простым. В шалопутном детстве он сам перекроил своё имя. Наречённый Алёшкой, на дворе представился Алёкой, а ещё проще Лёкой. И таким оставался до некоторых пор.
Нормальный пацанчик с возрастным прибабахом и своеобразностью вкуса. Конечно, как все любил сникерсы, чипсы, но было ещё одно пристрастие – тугая, вязнущая в зубах плитка похожая на шоколад. Но не шоколад, там не было настырной сладости.
И опять трудным словом не обременял себя Лёка. Его новаторство оценили, и при дворе величать стали как маркиза. Алёка-Матоген. Хотя привычней было всё-таки – Лёка… Конечно, знал он особенность плитки, резвился, взбрыкивал ногами и на публику вопил: – Смотрите, как много во мне крови!
Про Лёку помнили, и случись кто в аптеку, то малыша без удовольствия не оставляли. Так было всегда. А сейчас сам с монетами в кулачке мчался за лакомством.
Ночью лужи подморозило, и он их не пропускал. Разбегался и катился на ногах. Докатился до двери. Была она старых, лет, тяжёлая, на тугой пружине.
Лёка натужно приоткрыл её, и протиснулся внутрь… У окошка стоял дяденька с мотоциклетной каской на локте, и нервно вздорил с тётенькой провизором:
– Дикая случайность. Привезу я деньги. Чесслово.
Тётенька была неумолимой: – Гражданин, не торгуйтесь, аптека не рынок.
Напряжённую паузу прервал Лёка, потянул мотоциклетную каску: – Дяденька, возьмите у меня.
Дяденька оглянулся на маленького спонсора. Тётенька в белом колпаке приподнялась тоже. Все молчали. У малыша в разжатом кулачке сверкали монеты немым укором взрослой жизни.