Есть такое явление в женской природе, смахивающее на своеобразный кодекс чести, - бессознательное стремление, вкупе с незнающим преград материнским инстинктом, когда женщина, слепо повинуясь внутреннему порыву, поступает не по воле разума, но сердца, словно лосось, с завидным упорством идущий на нерест вверх по течению горной реки.
Эта тема хорошо раскрыта в романе А.И.Куприна "Яма", когда благородный студент пытается спасти падшую женщину. Всеми правдами и неправдами вызволяет её из борделя, селит у себя на квартире и через просвещение пытается адаптировать её в культурном обществе. Вся эта утопия оканчивается абсолютной невосприимчивостью подопечной к учёбе и какому-либо интеллектуальному и духовному перерождению. Напротив, девушка не умом, но сердцем ощущает непреодолимую тягу и симпатию к своему спасителю и герою, усматривая во всём происходящем исключительно личный интерес и смысл. Не слушая доводы возвышенного студента и его оправданий о том, что всё делается только для её спасения, а он лишь бесстрастное орудие в этом деле, она назойливо пытается наладить с ним личный контакт, вообразив , что она его подспудная избранница, а он лишь только притворяется. В конце концов, разочаровавшись в своих поползновениях она уходит от него, возвратившись обратно в заведение, не намереваясь жить за чужой счёт и не веря в глупые социалистические утопии.
Похожий случай есть в автобиографии С. Есенина, когда он, живя с "другом" в неотапливаемой квартире, специально нанял девушку нагревать настывшую постель за определённую мзду. В итоге, честно отрабатывая свой хлеб, барышня со временем начала усматривать в своих обязанностях скрытый подвох, а именно - ей стало казаться, что парни имеют, или, во всяком случае, должны иметь к ней личный интерес (кто этих поэтов знает?), раз она выполняет стол пикантное и необычное поручение. Девушка начала определённо делать поэтам знаки внимания и постепенно дошла до откровенных требований, но, получив решительный отпор, отказалась выполнять свою работу и полностью разочаровавшись - была такова.
В довершение приведу ещё одну историю из недавнего прошлого, рассказанную приятелем за рюмкой чая.
Однажды этому знакомому позвонили близкие друзья и попросили приютить на неделю нуждающуюся в жилье некую даму, сославшись на собственную стеснённость. Он, как человек отзывчивый и располагающий свободной комнатой, согласился. И уже через пару часов эта особа отрекомендовалась по телефону, попросив встретить её на вокзале.
Распаковывая большой баул, в его квартире она долго и много рассказывала о себе, о своей нелёгкой жизни, о каких-то криминальных преследованиях и желании всё начать сначала, внимательно и изучающе поглядывая на благодетеля, словно пытаясь уловить его реакцию на обширность и серьёзность своих намерений.
На следующий день, она твёрдо заявила, что желает прочно обосноваться в этом городе, устроиться на работу, снять жильё, и для этих целей ей необходима не неделя, а минимум два месяца приюта. "Вот те на!" - удивился знакомый, тем более зная по её же рассказу, что у неё в четырёх часах пути есть свой дом в городе, дочь, родня, связи и всё, что необходимо для жизни. Но дама настаивала. Начался торг, основанный на спекуляции гостеприимством и добрыми намерениями с одной стороны и беззастенчивой наглостью с другой; впрочем под конец сошлись на двух неделях.
Дальше последовали бесконечные просьбы в нескончаемых поисках работы, поездках по церквям и монастырям, которые знакомый посильно пытался исполнить, пока не ощутил железную хватку изощрённого женского эгоизма, доходившую до маразма. Через несколько дней ему это всё решительно надоело и он твёрдо объявил даме, что первоначально оговорённый срок - неделя - остаётся в силе, давая понять, чтобы она убиралась ко всем чертям. Мгновенно последовала вспышка негодования, и благодетель, вспомнив недавние события, а именно: хватание под руку на скользком снегу; томные, полные надежд взгляды и прозрачные намёки на что-то большее, - решительно подтвердил сказанное, почувствовав, что словно отдирает от себя вцепившуюся острыми когтями озверевшую кошку.
Наслушавшись в оставшийся день немало злобных попрёков и сладких увещеваний, ранним февральским утром он навсегда распрощался с предприимчивой дамой на обледенелой платформе, сунув ей на дорогу синюю купюру и посадив в такую же шуструю и наглую электричку. Правда, на прощание услышав от неё едкую, но откровенную тираду об упущенном женском счастье, несбывшихся надеждах, о том, что все мужики сволочи, и о том, что он так ловко сорвался с её крючка.
Уже, расставшись, и с облегчением выдохнув пар в морозные февральские сумерки, он вспомнил, как дама в порыве откровения, изрекла одну довольно занятную фразу, что "Женщина, словно кошка, ищет где теплее и лучше, и, если её не одёргивать, неизбежно сядет тебе на шею".
Виталий Сирин
февраль 2010г