Наступит день, когда учёные,
Эти бездушные механизмы, препарирующие красоту,
Неопровержимо докажут, что бога нет. Мир запылает,
Изойдёт воплем, воем тормозов, грохотом падающих зданий,
Обрушится самолётами на грешную землю,
И в круговороте насилия и разврата
Всё станет дозволено.
Я буду пить с неделю, мешая день с ночью,
Кому-то звонить, бессильно плакать в трубку,
Думать о самоубийстве, которое всё же отложу,
А потом лето подойдёт к концу.
Я отмокну в ванной, заправлюсь витаминами и сорбентами,
Снотворным избавлюсь от кошмаров бессонных ночей
И первого числа привычно отправлюсь туда,
Где много лет мирно преподавал литературу.
Пересеку университетский двор, попаду в пустой вестибюль,
Пройду гулкими коридорами, зайду в аудиторию,
Сяду за стол и буду ждать, ждать без всякой надежды.
И когда тишина уже изготовится
Поглотить меня, забрать разум у старого тела,
Откроется дверь, и они войдут внутрь, эти трое,
Трое из группы в две дюжины (результат выше всех ожиданий),
Пожелают мне доброго дня, сядут в ряд и в молчании станут
Смотреть на меня, словно бы в ожидании чуда.
Я не буду молчать, я не дам тишине этой шансов:
«Всех приветствую, поговорим о Бодлере…»