Быстро, как на одной из примерок сообщила Труди, только кошки родятся. А хорошие вещи требуют времени. Так что сапоги с костюмом приспели только ко дню перед «отчетным боем». А еще осмотрев Сашу в новой одежде, швеи вздохнули.
– Только рыбу надо взвешивать без головы и хвоста, а женщина без прически… – между делом заметила Из.
– Если порядок в голове надо навести, то новая прическа – самое-то, – посоветовала Бэата.
– А чо? Выглядит это устрашающе, ей же врагов пугать надо, – влезла Труди.
– Ой, все! Я вас поняла, дорогие сестрички, – кивнула Алишка, – заворачивайте это все.
– А что так пойти нельзя? – разочарованно спросила Сашка, вертевшаяся в новом наряде перед тусклым медным овалом.
– Нет! Наденешь завтра, когда надо будет нанести удар! Рыцарь доспех ради того, чтобы покрасоваться в портовой таверне не надевает. Пойдем приводить твои мысли в порядок.
Алишка все же отвела ее в дом с золотой рыбкой.
– Хотел же твой наставник, чтобы ты увидела мир во всем разнообразии.
Разнообразия миру это прибавило – хотя сначала в столь ранний час дом золотых рыбок был пуст и молчалив – отдыхал перед трудовым вечером.
Алишка с Сашей поднялись по широкой лестнице и оказались в коридоре, куда выходило множество дверей. В одну из них и зашла Алишка без стука. Большую часть комнаты занимала огромная кровать под балдахином. Выглядело дорого, если не присматриваться насколько сильно парчовый балдахин трачен молью. Под покрывалом на кровати, свернувшись клубочком, кто-то спал, сладко посапывая. Перегарный дух стоял в комнате, хоть топор вешай. Алишка отдернула штору на окне и открыла один ставень, впуская свежий воздух и солнечный свет. Спящая на кровати недовольно фыркнула и натянула покрывало на голову. Но Алишка без жалости стянула покрывало и гаркнула в самое ухо голой девице:
– Мальфа! Просыпайся, орки напали!
Девушка вскинулась, зашарила рукой по бедру в поисках оружия, потом, наконец, осознав где она, зарычала:
– Дура! Нашла чем шутить! – и снова упала спиной на матрас.
– А тебя больше ничем с утра не разбудить. Должок за тобой, Мальфа. Обещала в любое время. Так вот оно пришло. Сделай прическу! – Алишка снова затрясла девушку. Та села, голова ее болталась из стороны в сторону. На голове красовался странный головной убор – красный чепец с двумя милыми рожками.
– О боги! Из какой бесовой щели ты вылезла? Имей чуточку сострадания, – прохрипела Мальфа.
– Нет его у меня. Долги и обещания приходят в самый неподходящий момент, Мальфа. Вставай! И что это у тебя на голове?
Мальфа подняла руку и пощупала скособоченный головной убор, сдернула его и запустила им в Алишку:
– А я знаю?! Ему так нравилось. У этих жрецов все набекрень.
Она вылезла из постели, голая и растрепанная, походила вокруг Сашки, дергая ту за волосы:
– Какая прическа? Тут все надо состригать!
– Так стриги! Лишь бы выглядело хорошо.
– А что это за облезлый цвет?! – зло поинтересовалась Мальфа. Сашка сжалась и закрыла глаза, не желая смотреть на голую девицу, в раздражении бродящую вокруг нее.
– Так крась! Я тебе сказала – наведи порядок. И ты б, Мальфа, надела чего. Ребенок все-таки.
– Ребенок?! Ей сколько лет, могла бы уже годик как и работать, – окидывая Сашку неприязненным взглядом, – мне что теперь еще корсет затянуть и фижмы напялить?!
– Уймись. Тебе напомнить про…
– Сама уймись. Спать хочу, пить хочу, – простонала Мальфа, доковыляла до миски, которая стояла на табуретке, подняла ее и начала пить жадно, струйки потекли по шее и груди. – Приличные клиенты приносят выпивку с собой, а этот жмот купил мамкину бормотуху, еще и пить заставлял, – пожаловалась девушка.
– Умные девицы, имеют свой запас и им приторговуют втихаря, – нравоучительно сказала Алишка.
– Ты не уйдешь? – уточнила Мальфа, – не растворишься в Темной Бездне, из которой тебя изгнали за то, что мешала бесям спать?!
– Нет, – твердо ответила Алишка, – пока не приведешь ее голову в порядок.
– Комара те за пазуху! Сначала мою голову надо привести в порядок, – Мальфа подняла миску над головой и опрокинула ее на себя. – Ну а сейчас я приоденусь!
Это прозвучало угрожающе.
Мальфа натянула панталоны с рюшиками, накинула чью-то позабытую рубашку, не застегивая, а на голову напялила тот, самый красный головной убор с двумя рогами. А в руки взяла ножницы и пощелкала ими.
– Ну, я готова! Слушаю твое повеление, о, грозное неспящее отродье Бездны, чтоб тебя подняло да перевернуло! Кого тут постричь?
– Это помогает, – протянула на раскрытой ладони черные катышки Алишка, – постриги девочку так, как только ты умеешь. А я уж сделаю так, что Арвен Ромер выберет тебя. Сколько ночей он проведет с тобой – не мое дело.
– Да, не твое дело, ты главное свое обещание выполни.
– А ты уж постарайся над ее головой.
Мальфа взяла миску, вытащила из-под кровати сундучок с мешочками и начала из них что-то насыпать в миску отмеряя пригоршнями, щепотками. Она напоминала ведьму, составляющую приворотное зелье. Хна, басма, щепотка куркумы. Она еще немного помешала смесь в миске:
– Пожалуй, еще немного хны и шалфея, – задумчиво протянула Мальфа, как художник наносящий последние легкие мазки на портрет.
– Если она станет рыжей, как ты… – предупредила Алишка.
– Рыжей? Это вряд ли. Цвет волос напрямую зависит от положения человека. Вот меня можно назвать рыжей, а лучшую девицу Антеры – называют Янтарной рыбкой, правда, госпожа Алисия? – ехидно спросила Мальфа. – Косы государевой дочки менестрели сравнивают с карамелью. Думаю, кадета орденского замка можно сделать золотисто-каштановым.
Мальфа рассмеялась и растерла полученную смесь на раскрытой ладони, стряхнула и придирчиво осмотрела след на дневном свету у окна:
– Хотя суть от этого не меняется. Еще, пожалуй, немного луковой шелухи и кофейной гущи. И ножницы – сделаем эту копну гривой.
***
Таред никогда не умел разговаривать ни с женщинами, ни с детьми. Особенно трудно было что-то сказать этой женщине-ребенку, которая смотрела на него сейчас. Ей нужен был кто-то, кто ей верит безоговорочно, что бы она не натворила, кто-то готовый защищать от любой беды, настоящей или придуманной, кто-то, кто видит в ней только самое лучшее. Этот кто-то называется отец. Становится отцом в таком возрасте сложно. Но Таред впервые за всю свою жизнь легко сказал:
– Ты прекрасна!
– Правда? Не врешь?
– Чистая правда! – убежденно воскликнул Таред, потому что дети – сопливые, капризные, в прыщиках от ветрянки, хамящие и хлопающие дверью – дети, в которых вложены забота и надежды, они самые прекрасные.
– Ты за меня боишься? – спросила Саша.
– Я? Ничуточки! – так честно врать ему еще не приходилось. – Ты сможешь! Я знаю!
– Я тогда тоже не боюсь, – подумав, решила Саша.
Он прижал ее голову к своему кожаному колету:
– Мы ничего не боимся.
***
Когда Сашка ворвалась порывом ветра в башню Кая и метнулась к зеркалу, то сначала удивленно зарябило, но потом артачиться не стало и показало Сашку в новом костюме и с новой прической. Наверное, зеркалу тоже было интересно поглазеть на новый образ.
– Ого! – сказал Кай и присвистнул.
– Что?! – испугалась Сашка.
– Да вот думаю – кто ж это такой волшебник, что из жабы зеленой принцессу соорудил? А? Вот ни за чтобы не подумал, что это возможно.
– Скажешь тоже! – буркнула Саша, но еще раз взглянула в зеркало. Там и вправду стоял кто-то совсем чужой. Она поправила над бровями короткую челку, чуть взбила на затылке волосы. И правда – волшебство. Ноги стали длинными и стройными. Талия откуда-то появилась. А глаза с этим цветом волос стали ярко-синими. Повертелась, изогнулась заглядывая себе за спину.
– Вот еще одно подтверждение, что главное правильный угол зрения. Тогда можно разглядеть в человеке его основные достоинства. И подчеркнуть их. А из грязного котенка получится такая красавица. Передавай мое почтение тому, кто это сделал.
Саша хотела было удивиться комплименту Кая, но тут он как всегда добавил:
– Ногти б еще грызть перестала. И сутулится, – и припечатал Саше кулаком между лопатками.
– Я так и не научил тебя тому, что хотят рыцари. У тебя другое предназначение. Если не сдашься, не струсишь – быть тебе великим магом. Ты способна проникнуть куда угодно, заполнить собой все и сжаться в тугой вихрь. Пролиться дождем. Поднять штормовые волны. Иссушить зноем песчаной бури. Сковать льдом и морозом. До этого слишком долгий и трудный путь. Но дорога начинается с первого шага. Первое, чему ты должна была научится – понимать саму себя. А еще спокойствию и бесстрашию. Помни об этом, Ветер, когда завтра будешь танцевать с Рахведом.
– Танцевать? Как мне с ним танцевать?
– Глупая ты еще! Танцуют со всеми: с другом, с любимым. И с врагом тоже танцуют. Танец смерти. Чуть подрастешь и поймешь, что между любовью и ненавистью разницы нет. Одно и тоже чувство. Только шаг сделать и посмотреть с другой стороны. Даже сердце будет в одном и том же ритме биться. Иногда даже удовольствие острее. Но ты никогда не поймешь, пока не увидишь, как гаснет в глазах врага жизнь, медленно стекая по лезвию твоего клинка.
Саше стало очень холодно и страшно, она отвернулась от зеркала. Иногда он говорил о таком, что не вмещалось в Сашке. Говорят – подрастешь поймешь. Но с некоторыми вещами, о которых говорил Кай, ей не хотелось найти понимание, никогда. Кай ухмыльнулся:
– Когда-то ты поведешь свой собственный танец. Пока лучшее, что ты можешь сделать, это играть в поддавки. Помнишь, что я тебе рассказывал про пустоты. Вот их тебе и надо заполнить собой. Тогда ты будешь недосягаема для противника. Подумай, Сашшша, почувствуй биение боя у себя под кожей. Это как слиться в объятьях с любимым. Этому научить нельзя, можно только почувствовать, когда придет время. Хотя кому я это говорю! Жаль даже, что первый свой бой ты будешь вести с Рахведом. Слизняк, трус. Настоящий враг должен быть уважаем. И еще, – Кай протянул руку, Саша хотела, как обычно, увернуться. Но это был не замах для очередного подзатыльника. Горбун поворошил ей волосы на затылке и сказал, – ничего не бойся.
Поглядел на нее, прищурив глаз и добавил:
– Кой-чего не хватает, – он обошел Сашу со спины и надел ей на шею кожаный шнурок с подвеской. Кай взъерошил ей волосы и прошептал в ухо: – мой подарок, Ветер. Частичка зазеркалья, теперь тебе не бояться их защитной магии, эта дверь откроется всегда по твоему желанию.
Саша потрогала подвеску и взглянула в зеркало – на кожаном шнурке в серебряной оправе черным языком пламени поблескивал, подобранный ею обсидиановый осколок.
***
В ошарашенной тишине очень отчетливо прозвучало:
– Ёсый-босый! – это не сдержался Боран, но Маргод, стоящий рядом так двинул его локтем под дых, что Греем захлопнул рот и выпучил глаза. Саша процокала подкованными каблучками по подиуму.
Саша улыбнулась противнику и глубоко вдохнула:
– Тесновато у вас здесь, – узкий подиум неуловимо раздвинулся, став больше похожим на круг. Зрители попятились, хотя ничего вроде и не поменялось в пропорциях зала, настоящее расстояние между ними и подиумом не изменилось, но вот иллюзорные ощущения… с ними справится сложно. Рахвед изумленно огляделся, сделал пару шагов вбок пытаясь определить новые размеры поля боя.
Пока соперник пребывал в растерянности, Саша начала свое движение вперед, лишь на мгновение опережая атаку Рахведа. Расправила плечи, словно раскидывая крылья. Коснулась черной капли на груди. Представила себя пыльным смерчем. Завертелась в стремительном танце, повинуясь лишь ритму пульса у себя в висках. Заполняя собой пустоты вокруг атакующего Рахведа, уклоняясь, рассыпаясь пылью и снова собираясь в пульсирующий вихрь. Можно ли поймать ветер? Можно ли в него попасть из лука? И куда бы Рахвед не метил, все было бесполезно, пульсары уходили в никуда, атаки проваливались в пустоту. Он опаздывал на крошечный миг, но безнадежно опаздывал. Саша возникала уже совсем с другой стороны от него. Он дышал с трудом, пульсары становились все тусклей. Саша улыбалась и издевательски подмаргивала черным зрачком обсидиановая пластинка. Еще один бесполезный удар, и Саша вынырнула у него за спиной.
– Бей! – не помня себя, шепотом попросил Маргод, получив теперь тычок от Борана.
«Ударила бы, – подумала Сашка, – да нечем!»
Но приблизившись опасно близко к противнику со спины, закрутила его в своем вихре. Рыцарь потерял ориентацию и упал на одно колено. Он рычал от бешенства, в руках его набухал яростью и нестерпимым светом пульсар. Он медленно распрямлялся. Сашка выкинула левую руку вперед, рисуя перед ним «зеркало». Свое собственное отражение, единственное заклинание, которое она успела изучить. Увидев, наконец, перед собой неуловимого противника, Рахвед ударил, вкладывая в это всю оставшуюся силу и бешенство. «Зеркало» прогнулось, как тетива лука, отразило пульсар прямо на Рахведа. Саша плавно сместилась в сторону. Рыцаря смело, подбросило, отшвырнуло к стене, как тряпичную куклу. Он так и остался лежать на полу.
– Бой прекратить! – велел гроссмейстер, снимая защитную магию. Таред, позабыв про больную ногу, кинулся на подиум. Сашка все пятилась, пока не уткнулась спиной в Тареда, влезшего на поле боя.
– Я его убила?! – просипела она, оглядываясь на наставника. Все молчали, никто ответить ей не решался. В страшной тишине Рахвед чуть слышно застонал и попробовал подняться, опираясь на руки. Из носа и ушей у него текла кровь. Он пытался сесть, но снова упал лицом в пол.
– Контузило, – с облегчением произнес Боран.
– Бой прошел по правилам, – сказал гроссмейстер.
Рахвед снова начал подниматься, и когда он поднял голову и посмотрел на Сашу, Таред рванул девочку за руку и отодвинул ее за спину:
– Слышал?! Все по правилам!
– Александра! Ты свободна. До завтрашнего утра! – велел Кридан. – Что стоишь? Живо отсюда!
***
Тысяча и одна!
– Представляешь! – завопила Сашка так, что задрожали стеклянные плошки на столе.
– Представляю, – хмуро буркнул горбун. – Абсолютно ясно представляю. Ты была для Рахведа всего лишь дурацкая куколка, Таредова игрушка. А стала – серьезным врагом, нанесшим оскорбление. Берегись, Ветер!
– Я об этом и не подумала, – усаживаясь на стул сказала девочка.
– Было б чем думать!
– Так что, мне надо было сдаться?
Горбун, совершенно не стесняясь Саши, согнул длинную жилистую руку и показал неприличный жест.
– А вот ему! – и добавил еще что-то смачное на своем щипящем языке. – Просто пришло время тебе научиться драться не магией, а и сталью.
– Я не могу даже поднять толком меч, Кай!
– А я всегда говорил: рыцари – идиоты! – вроде и не к месту сообщил горбун.
– Хватит уже ругаться, – расстроилась Сашка. – Этим делу не поможешь.
– Да этим не поможешь, но хоть душу порадую! Просто тебе нужно подходящее оружие.
– И где его взять? – Сашка по обыкновению, когда нервничала, собралась скусить заусениц с большого пальца. Но Кай смотрел на нее пристально и она убрала руку за спину. Там рука тоже не давала покоя, и Сашка втихаря почесала поясницу.
– Прекрати. Не знаешь, что делать с руками – заведи четки. Хотя девочек из хороших домов прежде всего обучают не делать лишних движений, даже если крыша рушится. А потом уже всему остальному. Говорят, что, когда орки ворвались в женскую половину баронского дома в Ангулеме, баронесса вышивала вместе с двумя дочерями, а третья играла на лютне. Княгиня, оторвав руку от пяльцев, величественно указала на кресло, предложив тхемнику Талабуге сесть. И тот сел. А потом в знак примирения, вернул семью погибшего барона королю со словами: «Я видел всякое: безумную трусость и отвагу, но более благоразумного мужества, я, наверное, не встречал».
– Я девочка из плохого дома, – буркнула Сашка.
– И в чем-то это твоя сила. Силе других тоже не грех и поучится. Но не бездумно. Меч – вещь мощная, но для сильного мужчины. Для тебя, Ветер, найдется то, что под стать тебе.
– Что?
– Понятия не имею. В каждом деле надо искать совета мастера. Пойдем поищем, что ли? И маленькая просьба, – он улыбнулся, можно даже сказать, заискивающе, – когда будешь меня представлять там, за зеркалом, сделай меня хоть чуточку менее горбатым и старым.
– Я просил «чуточку», – сварливо сказал Кай, но кажется, остался доволен.
В этом странном сумрачном мире все было и далеко, и близко одновременно. Или просто на расстоянии мысли. В этот раз кромлех остался где-то за правым плечом, а биение моря о скалы стало настолько близким, что казалось только сосчитай до семи, и самая высокая волна, ударившись о камень, накроет тебя пеной. Здесь среди биения волн и темных камней жил Огонь. Рыжий, быстрый, вихрастый, громкий. У него были огромные руки, легко качавшие меха горна и лупившие по раскаленной заготовке молотом. У него был внушительный живот, обтянутый замызганным кожаным фартуком. Здесь было жарко и искры летели во все стороны.
– Ух! – здоровяк хряпнул молотом по заготовке, – Ты! – еще один удар, – Братец!
– Я тоже рад тебя видеть, – вежливо поклонился Кай, отступая и отряхивая плащ.
Сашке верзила показался страшным и она спряталась, куда нашла – под плащ Кая.
– Не думал! – молот ухнул. – Что! – брызнули искры. – Свидимся!
– С чего бы это? – Удивился Кай.
– Говорят с тех пор, как я оправу к серьгам сковал, ты пропал, – сунув шипящую заготовку в бочку с водой, сказал кузнец. – Кто говорит – погиб. Я тебя, братец, конечно, хорошо знаю, – из бочки повалил пар заполняя собой кузню. Поэтому не поверил. Но некоторые говорят, что нет тебе больше ходу домой. Зря я эту оправу, наверное…
– Собаки лают, ветер носит. Зря ничего не бывает, Нур, – протянул Кай.
– Теперь тоже не зря пришел? – вытирая руки замызганной тряпкой, поинтересовался Нур.
– Конечно нет!
– Ладно, рассказывай.
– Надо ей оружие сковать, – Кай вытащил Сашу из-под полы и выставил вперед. Кузнец громогласно фыркнул:
– Ей?!
Сашка снова нырнула в свое убежище.
– Зря смеешься. Будешь еще хвастать когда-то, что это ты ей оружие ковал.
Здоровяк захохотал так, что уши заложило:
– Ну ты из всех нас самый чокнутый!
– Я из нас всех самый умный! – сказал Кай, – и дальновидный.
– Ну-ну! А расплатится, умник, сможешь? – уперев кулачищи в бока, спросил рыжий.
– Не переживай. Не было случая, чтоб я в долгу остался.
– Ага! И я о том же. Так расплатишься, что не обрадуюсь! – посуровел кузнец.
– Назови цену.
– Поглядеть сначала надо, что за работа.
Нур протянул руку и вытащил Сашу из-под плаща Кая, повертел как котенка, согнул ее руку, померял ладонь и запястье пальцами.
– Под левую руку делать надо, - уточнил Кай. Нур еще покрутил Сашу, похмыкал и вдруг сделал несколько быстрых замахов, словно собираясь отвесить Саше несколько оплеух. Тут Саша не оплошала, уж что-что, а уворачиваться от Каевых подзатыльников она наловчилась. Легко поднырнула под замахи, зашипела, отмахиваясь, как рассерженная кошка лапами. И снова шмыгнула под плащ Кая.
– Не обязательно под одну руку. Могу предложить две легкие сабли. Что-то вроде того, чем так бойко вертит наша милая кузина Эш, - сказал Нур.
– Дельно, – согласился Кай.