Декабрь 1985 года. Сторожевой корабль «Неукротимый» третий месяц гоняется по Средиземному морю за американским авианосцем «Саратога». Всё по плану, погода – люкс: море – 5 баллов, качка – будьте-нате! И вдруг доклад начальника медицинской службы командиру на ходовой пост: «Товарищ командир, у третьего (артиллерийского) комбата приступ аппендицита! Что будем делать?»
И надо же такому случиться, что «Енисея» – госпитального судна «скорой помощи» поблизости нет, а доктор наш – молодой старший лейтенант (только-только третью звёздочку на погон получил), у которого на боевом счету несколько прооперированных лягушек, пара вскрытых на халяву, ещё в пору курсантва в Военно-медицинской академии, трупов бомжеватого вида и вырванный на корабле у нашего боцмана зуб. Вот такая кровавая вводная – что делать? – для командира!
Ну, что же, доложили по команде, пришёл ответ: резать! Спасать человека! Старпом выкатил бочку спирта для начмеда и группы ассистентов – держателей за руки-ноги пациента, а сам спасатель, ещё раз прочитав шпаргалку про экстракцию аппендикса в Краткой медицинской энциклопедии, разложил все свои блестящие инструменты, в общем, приготовился.
Корреспонденты «Красной звезды» заточили карандаши: «Подвиг в бушующем море, спасена жизнь офицера!» А я в это время "отдыхал" на операционном столе и сочинял своё прощание в стихах.
Когда я лежал
на столе нагишом
И в бреду стонал,
заговариваясь,
Ты хмельной стоял
надо мной с ножом,
Улыбался мне,
приговаривая:
«Острым скальпелем,
как лучшему другу,
Аккуратно брюхо разрежу.
Только чур – не хватайся
за руку,
И не дрефь, а то вовсе
зарежу!»
Удивляюсь натуре
вурдалачьей твоей,
По кишкам моим,
подобравшись к органу.
Ты оттяпал мне
часть души моей
И сказал, как отбросил
в сторону:
«Первый сорт! Вот какой
кусок,
В холодец его, на закуску!
Может где ещё
резануть разок?
Только выдержал бы
нагрузку!»
Весь в поту, дрожу,
холодеет нос,
Твой прощальный взгляд
меня третирует.
Вот глаза закачу,
сам Иисус Христос
Надо мной стоит,
ассистирует:
«Ты в предсмертный миг
возьми, помолись
Или крест поцелуй
фамильный.
Ну чего ты? Крестись,
не боись,
Я хоть Бог, но в душе –
партийный».
«Ох, уйди ты! Не мешай
помирать,
Дай проститься с милой
женою.
Положу её, любя,
на кровать
И услышу голос
родной я».
«Дорогой мой, ты лежишь
в бреду,
Без тебя мне не жить
на свете.
Если ты помрёшь,
то и я пойду
Утоплюсь где-нибудь.
А дети!??»
Я навзрыд кричу
о судьбе своей,
В жилах кровь бежит,
закипает.
Вижу доктора,
весь в крови моей,
Что-то там внутри
зашивает!
«В глотку влить
100 грамм не забудь!» –
Прошу доктора я
настырного.
«Пить хочу, не могу,
дай хоть что-нибудь,
Хоть этилового,
хоть нашатырного!»
Вот стакан стоит,
до краёв налит,
А в руках моих
пачка «Феникса»*,
Выпью горькую,
всё внутри сгорит,
Холодцом заем
из аппендикса!
И не бойся ты
за меня,
Если можешь, друг,
то ещё поднеси.
Этот тост скажу:
«За тебя!
Что остался живой – мерси!»
Первый раз курю,
пью в последний раз,
Завтра выйду
на физзарядку!
Я сегодня вошел в такой
экстаз,
Что слезу пустил
для порядку.
А душа поёт,
хоть и слуха нет,
Организм, видать,
перегружен.
Всё! Аппендикса
больше нет.
Ну и чёрт с ним,
кому он нужен!
* - сигареты такие были, «Феникс» назывались…
Вот такая история. Правда, перед тем как откачали кровь из вены на группу и резус, в голове моей родилось ещё одно четверостишие. Не некролог, но что-то близко…
Вся операция эта не нова.
Ап!..Пендицит беспокоит вас снова?
Два взмаха скальпелем – и готово:
Нет ни аппендикса, ни Кирюшова!
Глаза закрыл… Испугался – жуть как!
В общем, резать себя я нашему смелому доктору в море так и не дал. Подвёл корреспондентов «Красной звезды» «неукрощённый» комбат «Неукротимого» – такая «статья-передовица» сорвалась! Видать от страха всё как-то само-собой у меня прошло. Рассосалось, наверно. И с тех пор ни справа, ни слева внизу ничего не болит!
Вот так-то. Но как начинаю вспоминать всю эту историю, три раза по дереву всё же стучу и сигаретку выкуриваю…
На всякий, как говорится, медицинский случай!
Декабрь 1985 г., Средиземное море –
Январь 2020 г., Санкт-Петербург
© Н. Кирюшов, 2020 г.