Лера Конст
Как-то я спросил маму, чем отличается понятие «гумно» от понятия «рига»? Я слышал, что они связывались в прошлом с обработкой урожая зерновых. Из детства в деревне я помнил, что там было большое бревенчатое здание, уже заброшенное в конце 50-х годов. И его называли рига. В колхозе уже убирали и обмолачивали урожай с помощью комбайнов. А в рассказах мамы о своем довоенном детстве иногда мелькали слова - гумно или рига. Решил я с этим разобраться.
На сайте https://ru.wikipedia.org/wiki/Гумно (Википедия) нашел определение:
Гумно — огороженный участок земли в крестьянском хозяйстве, предназначенный для хранения, молотьбы, веяния и другой обработки зерна. На гумне может стоять деревянное сооружение, называемое рига или овин, в котором сушатся снопы и молотится зерно. Также для молотьбы зерна может быть возведён отдельный деревянный сарай, называемый клуня. Иногда под гумном понимают одно большое деревянное сооружение, построенное для вышеперечисленных целей. В больших хозяйствах для надсмотра за гумном назначается человек, называемый гуменщиком или гуменным.
На Новгородском сайте http://www.novgorod.ru/ приведена статья с описанием этих понятий и фотографиями. Так как Псковские земли осваивали выходцы из Новгорода, то технологии и культура этих русских земель близки. В указанной статье сказано:
«Гумна - производственные постройки, предназначенные для сушки и обмолота зерновых (ржи, ячменя, пшеницы, овса) и семенных (конопли, льна, гороха). На Новгородчине они почти полностью исчезли, хотя когда-то были в каждой деревне да и не по одному, а по несколько штук. Богатые или среднего достатка хозяйства имели собственные гумна, хозяйства победнее имели гумно на два-три двора…». Там же приведено фото гумна, которое было похоже на то колхозное, которое я видел в детстве в Озерцах Гдовского района.
Я спросил маму, чем отличается гумно от риги? Она рассказала следующее.
Когда они жили на хуторе Белый, то там у них был большой участок земли (около 2 га или две десятины по тогдашнему). Там стоял их дом с хозяйственными постройками во дворе (сараи, хлев для скота и птицы). За ними поля для огорода и посевов. Здание гумна и риги стояло на границе участка у дороги на Максимов хутор. Эту землю взял в аренду у князя Салтыкова после 1861 года (а может и раньше) ещё мамин прадедушка,имени которого она не знала. Земля принадлежала семье её бабушки Анны и её сёстрам. Жители хутора Белый жили уже тогда вольно и не бедно. Каждый двор имел свою ригу.
Так вот гумно – это своего рода крытый ток с большими воротами, чтобы через них можно было въехать на телеге, на которую высоко нагружены снопы сжатых зерновых или льна. Пол в гумне был ровно покрыт глиной. Здесь из снопов с колосьями добывали зерно.
Рига – это помещение с большой печью и антресольными полками из тонких бревен. Между бревнами полок были зазоры для прохода теплого воздуха, поднимающегося снизу от печи к крыше. На эти полки укладывали снопы (вернее ставили колосьями вверх) для высушивания, если погода была сырая, или для досушивания после сушки в поле на солнце. В поле снопы долго сушиться не могли, т.к. колосья могли перезреть и осыпаться. Под свесами крыши в стенах делали небольшие окна – продухи, чтобы создавалось проветривание.
Теперь становится понятно - почему ригу строили в стороне от дома. В ней топили печь и от любой искры или неосторожности легко могла загореться солома в снопах. А за ней могло сгореть все хозяйство, и, даже, весь хутор. А вокруг стояли дремучие леса.
После сушки снопы развязывали и выкладывали на полу в круг колосьями к центру круга для обмолота – выбивания зерен из колосьев. В новгородской статье сказано:
«Молотили обычно несколько человек, от 4 до 8. Снопы расстилали на полу (раньше любой пол или настил на улице назывался мостом). Укладывали в два ряда колосьями друг к другу и внахлест. Работники выстраивались в два ряда у комлей снопов (развязанных!) лицом друг к другу. И по команде (иногда молчаливой) опытного крестьянина включались в работу. Важно было выдержать ритм. Ударяли цепами порознь, чтобы не задеть друг друга, что случалось крайне редко, и не ударить цепом о цеп.»
То есть по новгородской версии снопы укладывали не в круг, а в два параллельных ряда.
А в гумне на хуторе Белый и в Озерцах для обмолота люди становились в круг с цепами. Цеп – это палка как у косы, на конце которой вместо косы на ремне или цепи крепилась (болталась) колотушка – не длинная палка, которой били по колосьям. При круговом обмолоте люди становились боком к снопам друг за другом. Мама говорила, что все одновременно наносили удар цепом по колосьям. Затем все одновременно продвигались на шаг и снова наносили удар. И так далее.
Затем граблями с длинными деревянными зубьями обтряхивали колосья, а солому убирали. В кругу оставались колосья с остями, зерна и сорняки. Все это собирали и ссыпали на черновой грохот в гумне – это большое сито на веревках с большими ячейками и большими размерами – около 2 метров. Здесь отсеивали сорняки. Потом веяли на грохоте для отсева остей. Обычно грохот подвешивали в проеме ворот, чтобы ветром сдувало ости и шелуху. Добивались получения зерна без колосьев, остей, но в полове (наружной шкурке зерна).
В новгородской статье сказано:
«Теперь вряд ли кто увидит старейший способ ручной молотьбы. Он отмер, уступив место комбайну, но пройдя несколько промежуточных временных этапов, связанных с механизацией обмолота, провеивания зерна, мятия льна, конопли и некоторых других небольших работ…
Молотилки, веялки, льномялки появились уже к началу XX столетия. Но их было крайне мало. Принадлежали эти механизмы, приводимые в движение вручную, обычно помещикам или очень богатым крестьянам, кулакам. Позже, при колхозах таких "ручных" механизмов стало больше. Затем в послевоенные годы широкое распространение получили приводы на бычьей и конной тяге. Рядом с гумном, обычно сбоку, устанавливался вертикальный вал с очень большой горизонтальной шестерней. Шестерня поддерживалась подкосами. Вал внизу упирался в подпятник, вверху удерживался балками и втулкой. К валу приделывались дышла, обычно четыре, но могло быть три или два. К дышлам припрягались лошади. На некотором расстоянии шестерня обносилась дощатой стеной с окошками, стена перекрывалась конусной крышей. Лошади, подгоняемые обычно пацанами, ходили по кругу. Движение шестерни передавалось на цевку, насаженную на горизонтальный вал, а оттуда через отверстие в гумне на те же молотилки, веялки, льномялки…».
В Озерцах в 50-х годах в гумне стоял паровик – паровая машина на колесах, похожая на паровоз. Она использовалась для привода в движение самых разных механизмов в гумне и пилорамы снаружи здания. Для передачи движения здесь применялись длинные ременные передачи с огромными колесами. Паровик в деревню притащили военные, когда освободили Гдовский район весной 1944 года от немцев. Это была «бартерная» операция в обмен на лошадей, которые они забрали для нужд армии в колхозе.
Совершенствование и механизация сельскохозяйственных операций все более исключает ручной труд и технологические приемы. Города могут накормить крупные агропредприятия, оснащенные всеми необходимыми ресурсами. Время мелких хозяйств уходит. Однако тот старинный опыт может пригодиться в форс-мажорных обстоятельствах – крупные катастрофы глобального характера. Вот тогда может и пригодиться опыт выживания наших предков, когда вдруг не окажется нужной техники, складов, производств, транспорта. Когда вдруг еда перестанет появляться в магазине.
В деревне Озерцы, куда семья мамы и с другими семьями с хутора Белый были переселены в 1939 году, здания гумна и риги до войны были скотными дворами. В отдельном здании был телятник, а там, где после войны было гумно и пилорама, был скотный двор для взрослого стада коров. Свинарник был у озера там, где из него вытекала наша речка. Овчарни для овец были на дальнем конце деревни за часовней рядом с конюшней. Поэтому в районе лесопилки было поле без леса. Здесь был выгон для скота.
В моем детстве в 50-х годах детей в деревне было много, особенно летом, когда сюда приезжали семьи из Питера с детьми в отпуск и на каникулы. Питером тогда мои родственники называли тогда город Ленинград. Может быть это народное название города пошло со времён царя Петра Великого. Тогда этот город называли Санкт-Питербург, а самого царя Петра его приближённые называли на немецкий манер - Питэр.
Лучшим местом для наших игр у нас было здание риги. Здесь было много разных мест для игр "в прятки" и "в войну". а ещё рядом со зданием риги был всегда огромный навал бревен для распиловки на пилораме. Нам нравилось кататься на тележках пилорамы по рельсам. Здесь были горы опилок, пахнущих деревом. В них можно было валяться на солнышке или прятаться.
В начале 50-х, когда мне было года 3-4, я видел, как растапливали топку паровика. Вокруг суетилось много народа. Потом начинало крутиться его огромный шкив диаметром больше метра. Колесо начинало двигать широкие и длинные ремни и колеса, подвешенные на опорах. С колеса паровой машины ремень передавал вращение на другие колёса. Для передачи вращения на пилораму колхозные умельцы дядя Лёша и дядя Август (он был эстонец) приладили зубчатую коническую передачу от старого поломанного комбайна. Это позволило изменить направление движения ремней на 90 градусов и передавать вращение на технику во дворе рядом с ригой. С колеса на стене ремень передавал вращение на колесо пилорамы, стоящей под навесом на улице. Если нужно, то ремни надевали на приводное колесо веялки, льномялки или механического сита, или для вращения жерновов мельницы, когда нужна была мука.
В начале 60-х мой дядя Леша работал трактористом и на тракторе «Беларусь» они с деревенским умельцем Августом придумали, как заменить паровик. В тракторе из коробки передач вывели конец вала. На него насадили шкив под широкий ремень. Надевали ремень на этот шкив, заводили двигатель трактора на холостом ходу и шкив начинал вращаться и ремнями приводили в движение пилораму или мельницу для помола муки... Надо сказать, что в 1962 году в деревне еще не было электричества. Вот так народ находил решение проблем.