призыв

Геннадий Киселев

                Октябрь. 1959 г Еще не сковал землю мороз, погода сухая безветренная. Около военкомата масса молодых парней, приехавших в кузовах грузовиков, скопление гужевого транспорта, привезшего молодых ребят из дальних деревень. С родителями, братьями, сестрами, подругами и невестами. Идет призыв в армию, все ребята одного возраста, девятнадцати лет отроду.
Комиссия военкомата, строгий отбор. Два парня утирают слезы. Не прошли по зрению в авиацию. Три друга, обнявшись поют «раскинулось море широко и море бушует вдали, товарищ мы едем далеко, подальше от нашей земли».» Ветеран в бескозырке с орденом Красной звезды на груди, обращаясь к ним, «что вы дурни распелись, во флоте четыре года будете служить». А нам все равно нам бы море увидеть, да поплавать по белу свету, хором отвечают ребята

.
Доходит очередь и до Василия, идти в кабинет медицинской комиссии. Дядя Нил говорит «что тебе волноваться, ты спортсмен тебя тренировал сам Михаил Васильевич Гуркин, ты в любые войска годишься.» Ну иди, не стесняйся, когда будут раздевать, прокричали местные мальчишки. Вошёл в огромный кабинет, где сидело очень много врачей, сразу при входе медсестра предложила раздеться до трусов хорошо, что трусы оставили и стало легче, но щеки всё так же продолжали гореть.
Проходил, от врача к врачу и везде получал оценку здоров, или пригоден, но куда пригоден пока не мог понять, последний доктор – окулист. Произошла заминка, за мной уже образовалось очередь к окулисту. Наконец доктор сделал заключение, «у вас молодой человек астигматизм левого глаза.»  Доктор, что же меня не возьмут в армию, пролепетал я, и подумал неужели не возьмут в армию. Как же я покажусь в деревне, что подумают люди, вед только вчера отмечали проводы, вся деревня гуляла и плясала. Что скажет отец и как обрадуется мама, как презрительно будут смотреть на меня шестнадцатилетние мальчишки и девчонки.


Но оказалась вся информация о призыве и дальнейшем прохождении службы будет окончательно известна в Калуге. Из военкомата вышли офицеры, военком произнес небольшую патриотичную речь о том, что мы добросовестно работали, хорошо учились одновременно помогали своим родителям и сельскому хозяйству, где работали до призыва. В конце речи пожелал хорошей службы и выразил надежду, что мы дети чьи родители победили фашизм, будем надежно защищать рубежи нашей Советской Родины. После окончания речи прозвучала команда «в две шеренги становись, направо, шагом марш» и примерно два взвода парней в телогрейка. Кто с вещмешками и авоськами, Василий с маленьким чемоданчиком, выбитыми на нём фигурами футболистов колонной, соблюдая интервал пошагали к вокзалу.


Через три часа прибыли в Калужский областной военкомат, где тут же были пострижены «наголо.» По очереди выходя из парикмахерской перестали узнавать друг друга. Нам стало казаться что это ребята из какого - то детского сада, во что нас превратила стрижка под ноль. И какие мы солдаты. Даже потенциальные моряки с лысыми головами бледно – синего цвета, гусиными шеями, сникли. А что касается Василия, то при его росте 185 см. он казался страусом с маленькой лысой головой на тонкой шее. Перешептываясь, мы не представляли куда мы годимся и как можно из нас сделать защитников отечества.
Долго созерцать друг на друга не пришлось; прозвучала команда старшины «построиться, шагом марш, запевай» и до самой электрички пытались начинать петь разные песни, но останавливала команда старшины, «отставить» Старшина грубым голосом взывал к нам «Маруся раз два, три, это что строевая песня? вы дети пашен и полей разве такие песни должны знать, вот попадете ко мне в роту, я вас научу.
Привезли нас в Москву, в Лефортовские казармы, Целый день ожидали куда же дальше направят, за это время к нам подходили бравые старослужащие показывающие своим видом что это не просто солдаты, а какие - то герои. В начищенных яловых сапогах, с сигаретами в уголках губ, все в различных значках.


 А мы запуганные и дрожащие от холода, оставшиеся с лысым черепом, восхищенно смотрели на них. Один такой «герой» подходит к Василию и не представившись говорит «красивый у тебя чемоданчик с футболистами, отдашь мне.» Василий не робкого десятка возразил «это с какой же стати». А с такой говорит «герой», всё равно ваши вещ сожгут в топке и чемоданчик там же сгорит. Ну нет, не на того напал, отвечает Василий. И тут наши птенцы встрепенулись и дали такой отпор что больше ни один «герой» не подходил.
Мы долго разглядывали огромные Лефортовские казармы, добротную кирпичную кладку. Кто - то громко сказал «смотрите ребята кладка такая как на нашей церкви.» Проходивший мимо нас военнослужащий обронил «деревня вы, эти казармы построены по распоряжению его императорского величия, а вы церковь.»  Они построены в 1882 году, здесь размещалась 4 я московская военная гимназия, затем Московский кадетский корпус, ему было присвоено имя Императора Александра Второго.
 Кадеты корпуса оказали ожесточенное сопротивление большевикам, корпус был упразднен. В казармах разместились части Красной Армии, а позже и по настоящее время здесь стоят части гвардейской Таманской дивизии. Закончил военнослужащий, то ли сержант, то ли старшина. Учите салаги историю тех мест, где будете служить. А мы что будем служить в Гвардейской Таманской дивизии? Но это как покажете себя, сказал сержант и быстро удалился. Долго восхищаться нам не пришлось, прозвучала команда строиться и шагом марш по машинам.


И повезли нас по красавице Москве в грузовике - крытом брезентом. Ребята смотрите. Какие широкие улицы, какие дороги, ни одной ямки нет. А асфальт, как блестит после дождя. Некоторые ребята Москвы не видели. Василий часто ездил к теткам на Ленинский Проспект, на Ленинградский проспект к тете Марусе, но всё равно слушая галдёж ребят, гордость охватывала от видов улиц, зданий, блестящего от дождя асфальта. Как буд то эта сказка, вид на Москву из - под брезента, продолжалась вечность настолько ребята были очарованы видом огромного города. Однако машина остановилась, парни попрыгали с  грузовика, раздалась команда «строиться.» Построившись перед нами стоял капитан Уфимцев, бравый офицер ,стройный, офицерская шинель перетянутая портупеями и офицерским ремнем со звездой придавала ему необыкновенную легкость.


Чуть хрипловатым голосом он начал; Солдаты! Вас призвали для прохождения службы по защите нашей Родины. Вы будете служить в отдельном батальоне связи Гвардейской Таманской дивизии. Наш батальон, а конкретно наша рота, в зимний период будет располагаться в этой знаменитой казарме, эта казарма раньше называлась Николаевская, здесь размещались солдаты царской армии. Отсюда уходили на Дальний восток на войну с Японией. Вот мы сейчас стоим перед этой исторической казармой, где нам предстоит служить, учиться и преумножать ратные подвиги наших дедов и отцов. Солдаты Царской армии, размещавшиеся в этой казарме, поддержали большевиков, во время октябрьской революции, поэтому и стали называться Октябрьскими.


Казармы были построены в 1899 году рядом с Ходынским полем и Хорошевским шоссе. С историей казарм вы позже ознакомитесь, отсюда войска уходили на Дальний Восток вместе с артиллерией и казачьими полками. До 17 века эти земли использовались как пашни, при Екатерине Великой была площадка для массовых гуляний. В конце 19 века построен ипподром и армейские казармы. По соседству располагается Ходынское Поле, где 30 мая 1896 года, при коронации Николая Второго, при раздаче подарков скопилось около полумиллиона человек, произошла давка, в результате погибло около полутора тысяч. Трагедия вошла в историю как Ходынская катастрофа.
Прозвучала команда «разойдись» и мы пошли получать нижнее белье, форму для занятий, зимнюю форму, обувь и все что нужно для прохождения военной службы.
Первым делом нужно было подшить воротнички к гимнастерке, у старшины для этих целей всегда были иголки с нитками, на это отводилось десять минут. Начали подшивать, показалось что прошло не больше пяти минут, как зазвучала команда дежурного по взводу, «построиться по ранжиру.» То есть по росту. Василий, по росту стоял первым и началась по фамильная перекличка, Старшина называл фамилию, надо быстро и громко ответить Я.
Так по цепочке шла перекличка; рядовой Киселев – Я, рядовой Попов – Я, рядовой Хомяков – Я, рядовой Решетов – Я, рядовой Дураков -Я.
 А дальше стены загрохотали эхом от громкого хохота, продолжавшегося не более минуты. Старшина, на то он и старшина так рявкнул «отставить», что стены казармы задрожали, а у молодых солдат подкосились колени от страха.


 Запомните, «фамилии бывают разные не вам и не мне судить о происхождении фамилий» сказал старшина, и взвод затих. Рядовой Дураков так и не объяснил происхождении своей фамилии, только через год он, по команде, поменял фамилию на Евдокимов.

Глава вторая                УЧЕБНАЯ РОТА

Солдаты любят пошутить друг над другом. В Советскую Армию призывались парни из разных республик, в нашей части у всех была законченная средняя школа. У кого - то был легкий акцент, не все могли правильно выговаривать отдельные слова, но затем служба так сплотила солдат, живших долгие три года одной семьёй, что со временем это не вызывало слухового дискомфорта. С первых же дней началась интенсивная учеба, в учебной роте.
Командир роты поставил перед нами задачу «За три месяца вы должны отлично выучить, принимать и передавать азбуку Морзе, устойчиво работать на ключе, через три месяца будет экзамен, кто будет успешно осваивать радиотехнику и будет устойчиво передавать и принимать радиограммы может получит знак – радист третьего класса, это очень почетное звание.» Режим был настолько строгий, если не сказать жесткий.


Прошёл всего лишь год после отставки Маршала Жукова Г.К. с поста Министра обороны. Но его порядки – служба приближенная к боевой обстановке зимой и летом, была довольно тяжела. Утром пробежка, три километра с голым торсом, вызывала недовольство у многих ребят. В итоге ребята быстро акклиматизировались, а ежедневные занятия на снарядах сделали солдат сильными и ловкими. Строевая подготовка, штурмовая полоса, спортивные снаряды и регулярное питание укрепило физически и морально, все солдаты набрали вес и мышечную массу. Дивизия парадная, поэтому муштра на плацу была мучительной.
Очень тяжело приходилось ребятам из Рязани при строевой подготовке.  Маршируя, долго не могли привыкнут что бы синхронно шла левая рука с правой ногой и наоборот. Лейтенант Рамзин командовал «сено-солома, сено-солома.» Каким нужно было быть терпеливым лейтенанту пока не научит солдат ходить строевым шагом. Лейтенант Рамзин сын Советского ученого теплотехника, его отец выезжал в тридцатые годы в США. Англию, и другие европейские страны был репрессирован. У сына сформировался характер умного. Терпеливого к труду и людям офицера.
Одновременно с Василием в роту были призваны довольно известные личности так, например Хрусталев Юрий, помощник Геннадия Андреевича Зюганова. В то время еще оставалось тридцать лет до распада СССР. Вот с тех пор Геннадий Андреевич и водит коммунистов как Иисус водил евреев по пустыне. Хрусталев был года на три старше нас, с большим партийным животиком, слабыми мышцами. Но и он через три месяца подтягивался три раза на перекладине. Ему прочили большое будущее, начитанный, умный, добрый и отзывчивый. Проводил с нами ленинские чтения, много рассказывал о съездах партии, о экономической политике, положение в Мире. Еще один функционер из спорта Закалин Николай, руководил у нас спортивной подготовкой, то же был старше нас и можно сказать был находкой для молодых солдат, учил нас правильно распределять силы на марафонских дистанциях и марш - бросках.
Но спорт спортом, а воинская служба требовала ежеминутных упражнениях как в профессии (радиотелеграфиста), так и в освоении воинских навыков; стрельба из автомата на полигоне, химической, радиационной, бактериологической защите и многое другое. Только потом через три года вспомниться, а что же так не заметно пролетели эти тяжелые годы. Наша рота состояла из трех взводов: радиотелеграфного, радиорелейного и телефонного взводов. Теперь уже другая связь, в то время морзянка была во всех армиях мира. Даже соревнования проводились по приему и передаче телеграмм. В Советской Армии чемпионом был капитан Уфимцев скорость передачи на обычном ключе была настолько высокой, что мы, надевая наушники не успевали записывать передаваемые им данные. Занятия проводились в радио классе по приему телеграмм и передаче на ключе.


Солдаты, из телефонного взвода завидовали нам, наш взвод считался интеллигентным, мороз градусов пятнадцать, мы в классе долбим как дятлы ключом, грохот в классе, мы в наушниках распаренные от обилия передаваемых и принимаемых учебных телеграмм. Вдруг в казарму с морозным паром вваливается взвод полу обмороженных телефонистов, с телефонными катушками. Смотрим с жалостью на них, особенно тяжело Хрусталеву, он еще не втянулся тащить кабель в мороз, под дождем, снегом и ветром. Звучит команда «построится» Старшина «шагом марш» ведет роту в столовую. По отделениям сидим за обеденными столами.
Телефонисты с загорелыми лицами. Раскрасневшиеся, просят по второй порции. Солдаты радио роты, бледнолицые оставляют после себя остатки пищи. Старшина, «солдаты, кто будет оставлять пищу на обеденном столе после обеда, завтра перед обедом три километра кросс». После обеда, один час личного времени, можно подшить воротничок, если старшина увидит не свежий воротничок можно схлопотать наряд вне очереди. Письмо на Родину можно написать, если выпадали выходные. Но их, как правило, не было.


Повторение пройденного по матчасти, Ленинские чтения, надо повторить все съезды партии, когда были, какие великие решения принимались. Уходя в армию многие расставались с подругами, или невестами, но что им делать, если солдат не пишет, Девушкам не понять все тяготы армейской службы, солдаты то же не могли понять почему каждый день собираюсь написать письмо, прошёл уже месяц, а письмо так и не написано. Часто слышались всхлипывания солдат, замуж собирается выходить моя любимая. А обещала три года ждать. Старшина «бойцы, что вы нюни распустили вернетесь домой. Подрастут новые невесты».
Во время войны солдаты находили время послать весточку домой. А в мирное время у солдат расписана каждая минута, не будешь же на коленке писать письмо, во время Ленинского чтения. А скоро принимать присягу, почти месяц прошел напряженной учебы, строевой подготовки, занятий по стрельбе на полигоне. На плацу взвод солдат занимается строевой подготовкой, лейтенант на короткое время вызван к командиру батальона для доклада. Солдаты, получив задание, самостоятельно занимаются. Вдруг, откуда ни возьмись, подходит к Рядовому Василию девочка, лет восьми и спрашивает «дядя солдат, а почему вы без винтовки?».


 Рядовой Василий опешил и был потрясен её словами, что он уже солдат, да ещё дядя? Он считал себя ещё ребёнком. После всех команд, построений, окриков. Постоянно слышал от командиров, «солдаты». «рядовые», «радисты», «бойцы», но, что - бы услышать от ребенка, дядя–солдат.
В его представлении были дядьки – солдаты, такие которых отправляли из октябрьских казарм на Дальний Восток. Таким образом служба в армии постепенно формирует из мальчишек мужчин и настоящих бойцов. Крестьянским парням непривычно брать в руки автомат, руки привыкли к молотку, топору, вилам, косе. Другое дело сибирским парням, детям охотников, с малых лет охотившимся за зверем, умеющим метко стрелять. В роту были прозваны ребята из Сибири. Рядовой Попов, крепкий накачанный парень был уравновешен и настолько спокоен что его не могли смутить никакие обстоятельства, происходящие в нашем маленьком подразделении и вообще в жизни. При передаче телеграмм, он с улыбкой ухватившись за ключ выдавал такую скорость, что все курсанты восхищенно смотрели на него и шептались, как быстро он научился работать на ключе, вот нам бы так. Не случайно рядовой Попов первым получил разряд и знак, радист третьего класса.


На полигоне, стрельба из автомата по мишеням, на пятьдесят и двести метров, отделение изготовилось к стрельбе. Все солдаты выбирают удобное положение, выцеливают. Первым, громким голосом, рядовой Попов к стрельбе готов. После его доклада командиру, разве можно точно попасть в мишень. Команда, закончить стрельбу, осмотреть мишени. Пошли смотреть мишени, у рядового Попова три десятки, у остальных пятерки, шестерки. У рядового Попова автомат так ладно держался на груди, что командир постоянно приводил нам его в пример. Редко кто держал так автомат на груди, или на плече, как рядовой Попов. Через месяц, после призыва уже все новобранцы достаточно владели оружием, средствами химической и бактериологической защиты.
Вот и наступил день присяги, ровно через месяц со дня призыва. Можно сказать, что все стояли на ушах. На такой торжественный день должно было приехать начальство из штаба дивизии, может быть и из Министерства Обороны, ведь Отдельный Гвардейский Батальон связи, Гвардейской Таманской Дивизии так же участвовал в парадах на Красной Площади, обеспечивая связью весь парад. Солдаты в Таманскую Дивизию призывались не ниже 180 сантиметров роста, у Василия было 185, поэтому он всегда при построениях и на марше был правофланговым. Если солдаты ростом пониже могли и опоздать, замешкавшись при построении, то правофланговому надо быть всегда первым. Старшина говорил, шеренга она как раба – живая, а какая же рыба без головы.
Глава третья
                ПРИСЯГА

За неделю перед назначенным днем присяги чистили, гладили, подшивали. Убирали в казарме, вокруг нее и на плацу. Каждый день шёл снег, утром и вечером убирали огромные массы снега. Святое место, плац был вылизан и чистотой асфальта непривычно поражал приезжающих из других подразделений офицеров. Каждый день учили текст присяги, никто не контролировал как мы выучим текст.
Сами понимали, если запнешься перед строем солдат, сержантов и офицеров будет так стыдно, ведь перед родиной даешь клятву. Я, гражданин Союза Советских Социалистических республик, вступая в ряды Вооруженных сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников. До последнего дыхания быть преданным своему народу, своей Советской родине и советскому правительству.
Когда учили присягу было всё понятно, будем честными воинами, клянемся защищать Родину, эти слова мы и родителям давали. Когда же на плацу выстроились; 73й Гвардейский полк и наш, Отдельный Гвардейский Батальон Связи, ноги слушались с трудом, Мороз, колючий снежный ветер смыкал глаза. Когда заиграл полковой оркестр - солдаты стали подходить по очереди к столу, где читали и подписывали присягу, страшное волнение охватило Василия. Первым шёл рядовой Попов, бравым строевым шагом подошёл к столу представился, прочел и поставил подпись под присягой и уверенно встал в строй. Его пример вдохновил всех молодых солдат и принятие присяги прошло без ошибок. За что потом командир взвода капитан Уфимцев сказал, спасибо братцы. Вот такой был офицер, слово братцы так сплотило наш взвод, что потом мы за него готовы были идти в огонь и в воду.


В конце января очередная боевая тревога, за прошедшие со дня призыва четыре месяца их было уже больше пяти. Но эта была очень серьезная, только построились с оружием и во всей амуниции, выезд на релейных и машинах с КВ и УКВ радиостанциями ночью, через всю Москву в Южном направлении. В каждом Газ с водителем, две радиостанции, сержант и молодой радист. Радиорелейные станции в хвосте нашей колонны. Покатили довольно быстро по шоссе, мимо выстроившихся вдоль трассы БМП, танков. БРДМ, в голову колонны. Командир взвода малых радиостанций доложил начальнику штаба дивизии и получив задание мы на пяти Уазиках быстро помчались вперед.
 Дорогу переметал снег, сильный ветер завывал в брезентовый кузов автомашины. Проехав километров тридцать, командир остановил нашу небольшую колонну. Весь личный состав построился у обочины дороги, на планшете командир взвода поставил задачу. С этого момента вы «кукушки», не удивляйтесь радисты – кукушки. Через каждые тридцать километров вы должны добиться устойчивой УКВ связи с предыдущей кукушкой и следующей, через тридцать километров после вас. Перед нами стоит важная задача, обеспечить прохождение Таманской дивизии, её маршрут вам неизвестен, но связь между вами должна быть устойчивой.


Товарищ лейтенант, это не война, робко спросил рядовой Василий. Нет, ответил лейтенант, это крупные штабные учения. Ответственность очень, и очень высокая, покажите себя на что вы способны. Продолжал лейтенант, и никаких обморожений или травм. Лейтенант указал на карте, где искать тригонометрические вышки, с них должна быть хорошая связь. Поставите на вышку станцию, установите связь с соседними кукушками», поставьте станцию на ретранслятор, периодически проверяйте используя наушники.
Сегодня ночью обещают мороз до двадцати градусов, в поле трудно найти дрова для костра, если будете замерзать попроситесь погреться в ближайшую деревню. Но если связь не будет устойчивой устанавливайте станции раньше, многое зависит от местности. Быстро продвигаемся по трассе. Через двадцать километров связь становится неустойчивой, останавливаемся.
Рядовой Попов говорит, вот смотрите на холме тригонометрическая вышка и деревня недалеко. Господа бойцы, здесь будет моя точка твердо сказал рядовой Попов. Эх Попов, нахальство второе счастье сказали мы хором. По глубокому снегу, через поле пошел Попов к тригонометрической вышке, а мы покатили дальше. Через двадцать километров въезжаем в город Бронницы и в это время сигнал передатчика рядового Попов стал очень неустойчивым. В переди показалась церковь с высокой колокольней. Вот на колокольне и установлю рацию сказал сержанту Василий и они с остальными «кукушками» покатили дальше.


Зима, темнеет рано.  Иду с радиостанцией к церкви и думаю, а вдруг она закрыта. Подхожу к двери церкви, она открыта. В церкви темно, хоть глаз выколи, понемножку осваиваюсь и вижу деревянную лестницу. Лестница полуразрушенная. С большим трудом поднимаюсь на второй этаж, вдруг лестница обламывается подо мной, и я повисаю посреди этой полусгнившей лестницы с рацией за спиной, телефонным аппаратом на боку, вещмешком с трехдневным запасом консервов и буханкой сухарей. С большим трудом сумел нащупать ногами, точку опоры, руками ухватился за кусок доски от вышестоящей ступени, подтянутся и вскарабкаться на площадку, где и установил радиостанцию.
Связь была устойчивая с рядовым Поповым. Минут через двадцать услышал голос рядового Хомякова. Валентин Хомяков был родом из Белоруссии. У него были смешные выражения нескольких слов, никак не мог избавится от слова тряпка, говорил «трапка». Когда стал сержантом говорил молодым солдатом, берите трапку, наводите порадок. Он был самый преданный друг и хороший спортсмен.


Установив двустороннюю связь, включил ретранслятор и начал осматриваться при тусклом освещении раннего утреннего рассвета. Черные, закопченные стены, следы пожара. Из окна колокольни передо мной раскинулся город с избами, укрытыми белым снегом. Время тянулось медленно, ходил вокруг рации слушая звучащие из наушников команды, сидел на вещевом мешке, по многу приседал что бы не замерзнуть.
 В семь утра услышал, что меня вызывают, из наушников сообщили некоторых   кукушек снимают. Через тридцать минут за мной заедет машина. Свернув радиостанцию, подумал, что трудно будет спуститься по такой полусгнившей лестнице. Решил бросит вещ мешок вниз, а он так загремел консервами да сухарями, что казалось весь город разбудил, даже собаки залаяли в этом тихом городке.
Прицепив радиостанцию за спину, постепенно - рискуя сорваться, спустился вниз. Поднял вещ мешок, вышел из церкви, вдруг навстречу идет мужик, с вилами направленными на меня. Я опешил, мужик испуганно прошептал, думал нечистая сила – а это солдат. Ты правда солдат, не шпион, спросил мужик. Да не шпион, положите вилы, наконец, попросил я. Нельзя было говорить первому попавшему с какой миссией я здесь, вот отстал от части, чуть не замерз, в церкви спасался от холода. Да ты весь синий, пойдем скорей в дом, мы рядом живем, и потащил меня в дом.


Дома, улыбчивая хозяйка захлопотала, ой солдатик, совсем ребенок, куда же вас в мороз посылают. Да отчасти отстал он, объяснил хозяин. Я вначале подумал шпион, он в церкви нашей спасался от мороза. Вот видишь дед, церковь спасает, хоть и закрыли её в тридцать шестом году и поджигали её, а она всех согревает. А ведь был когда - то Успенский храм, построенный в середине девятнадцатого века. Какой бабка согревает, парень чуть не замерз. Ну ка налей нам самогонки для сугрева. Нет, нет за мной сейчас машина приедет, да я и не пью, вытащив из вещ мешка консервы и буханку хлеба, положил на стол и направился к выходу.
 Да куда же ты? Остановила хозяйка. Спасибо большое, через пять минут за мной машина подъедет.


И правда через окно увидел подъехавший к церкви наш ГАЗ со стойкой для антенны. Распрощавшись с гостеприимными хозяевами, пошел к машине. Лейтенант сидел рядом с водителем говорил по телефону, забравшись в хорошо натопленный автомобиль сел рядом с рядовым Хомяковым. Хомяков, как всегда, с улыбкой спросил, наверное, замерз в этой полуразрушенной церкви, но связь с тобой была очень хорошая.
 Бог помогал полушутя, полусерьезно ответил я. Лейтенант закончив говорить по телефону сказал, а знаете рядовой Киселев, начальник штаба дивизии объявил вам благодарность, проезжая мимо Бронниц сказал, объявите радисту, который обеспечил бесперебойную связь благодарность. Да вы шутите товарищ лейтенант, я сразу поставил ретранслятор и ничего выдающегося не совершил.


Продолжив дальше собирать кукушек, оставил нас с Хомяковым около тригонометрической вышки, где должен был располагаться рядовой Попов, уехав сказал, что вернется через час. Где - то в поле тяжелый танк застрял в болоте и нужно подогнать наш БТР - 60п и вытащить его, поэтому там нужна постоянная связь. Чудеса, сказал Хомяков, что они танк вытащит бронетранспортером. Кстати, а где наш рядовой Попов, обменялись вопросом мы. На вышке нет станции, нет и самого рядового Попова.
Пошли мы в деревню, видневшуюся метрах в пятистах от вышки. Постучали в окно крайнего дома, вышла женщина, а вы солдата ищете, да он у нас дома чай с дочкой пьёт, улыбаясь сообщила она, заходите и вы попьете. Зашли, сидит рядовой Попов, красный как рак от чая, или от неожиданности что увидел нас. А девушка, высокая, стройная блондинка, вытаскивая сковороду с пирогами, из огромной русской печи, улыбаясь говорит, дорогие защитники нашей Родины, раздевайтесь и к столу. Да нам неудобно, мы в валенках и пришли за Поповым что бы сразу уйти. Попов, вскочил из - за стола и попытался пойти к нам навстречу, как Наташа, так звали девушку, его остановила. Ну что ты Гена, сиди и ребята присядут, отогреются, попьют чая вместе с нами.


Сняли шинели, автоматы не выпускаем из рук, так и сели за стол, не выпуская из рук автоматов. А автомат рядового Попова стоял у двери рядом с веником. Перемигнулись мы с Валентином, но за стол присели. Хозяйка, Анна Михайловна, начинает заговаривать нам зубы, как нам показалось. Но через десять минут поняли, она искренне рассказывает нам о жизни в деревне. Остались мы вдвоем с дочкой, обе работаем в совхозе. Живём в скуке и тоске, соседи такие же как мы, молодежи нет, ребята в армии кто на три, кто на четыре года, отслужат домой не возвращаются. Вот для нас с Наташей праздник выдался, Гена к нам заглянул в гости.
 Вчера в клубе они так отплясывали, всей деревне на зависть. Растрогала она Василия с Хомяковым, что забыли про автомат Попова стоявший в углу как ненужный элемент, По рации сообщили, через тридцать минут выходите к дороге, скоро будем за вами. Мы начали прощаться, спасибо Вам хозяюшки, пироги с малиной и чай с мятой запомним на всю жизнь, Рядовой Попов, прощаясь с Наташей пообещал обязательно вернуться.


Шли к дороге молча, в душе презирая Попова, за уход с вышки вместе с радиостанцией, вольное поведение в деревне, знакомство с девушкой, брошенный без присмотра автомат в углу дома. И наконец, по очереди, начали его воспитывать. Ты понимаешь Попов, в военное время тебе грозил бы трибунал. А если бы ретранслятор на морозе заклинило, и дивизия на марше осталась бы без связи, что тогда? Попов, надо иметь смекалку, ну замерз бы я в поле у тригонометрической вышки.
А я выполнял приказ командира, дать связь и никаких обморожений или травм. Я этот приказ выполнил. А почему ты на танцы ушёл, бросив радиостанцию? Да в доме была хорошая связь, вот я и рискнул. Эх Попов, со своей смекалкой испортишь ты свою жизнь, дали совет ему мы. А как же с девушкой, она действительно хороша? Да влюбился я ребята, после армии вернусь к Наташе, будем трудится в этом совхозе. Она меня околдовала, а в Сибири кедровые орешки собирать, да на зверя охотиться. Молодой ты рядовой Попов, да больно шустрый ответили мы и увидели подходит огромный БТР – 60п с нашим командиром роты Уфимцевым.


Забирайтесь бойцы в бронетранспортер, в нём тепло. Забрались мы в бронетранспортёр, и эта огромная машина, сорвавшись места понеслась по шоссе, на огромной скорости. Тепло, мерное урчание двух моторов в задней части бронетранспортера усыпило нас, и мы проснулись уже в части. Выходя из бронетранспортера, спросили у капитана Уфимцева это правда, что бронетранспортером можно танк вытащить? Вытащили, колеса немного спустили у транспортера, завели трос и вытащили, чтобы танк не повредил осенние посевы, объяснил капитан Уфимцев. Прозвучала команда построиться в столовую, и мы уставшие и голодные съели по две порции и по две кружки компота.

Глава четвертая
                ОКОНЧАНИЕ УЧЕБНОЙ РОТЫ
После обеда общее построение с подведением итогов штабных учений Гвардейской Таманской Дивизии, и участия нашего Отдельного Батальона Связи Таманской Дивизии. Построение на плацу. Перед строем стояли все офицера части, прохаживался начальник штаба батальона полковник Топильский, худощавый, высокого роста. Прошелся вдоль строя, осмотрел каждого солдата и сержанта долго рассказывал; 
  о дисциплине, строгом выполнении устава. Солдаты и офицеры, сегодня у вас был большой объём самостоятельной работы, где - то могли общаться с гражданским населением, соблюдайте такт, помните что население, все люди нашей Великой Родины; нас кормят. Обувают, одевают и мы должны относиться с благодарностью к населению.
Дисциплина! вы окончили учебную роту, должны служить, помня о присяге, которую вы недавно принимали, прошу вас впредь не отступать от устава. Посмотрите друг не друга, офицеры на сержантов, сержанты на солдат. Все начинается с головного убора, у офицеров кокарды изогнуты вверх, у солдат чуб весит из - под головного убора, а головной убор на два пальца должен закрывать лоб, да кто вам дал право отпускать чубы.


 Посмотрите фильмы, как носили головные уборы в Царской армии, как носят головной убор моряки, или носят в армиях с которыми нам, возможно придется воевать. Но самое главное вам предстоит участвовать в параде на Красной Площади. Обращаю внимание офицеров. Сержантов и старшин, героических усилий прикладывать не нужно, беспрекословное соблюдение устава вот наша задача. Два слова скажу о прошедших учениях, продолжил полковник Топильский. Учения показали, профессиональная подготовка высокая. Командир батальона подготовил приказ о присвоении очередных воинских званий.
Не успели мы войти в кубрик, как подошёл рядовой Закалин из телефонного взвода с предложением; Василий Киселев, Валентин Хомяков, Юрий Решетов вам предлагается участвовать в соревнования по лыжам на первенство Московского Военного Округа. Николай Закалин – нештатный спор торг нашей роты, узнал кто каким спортом занимался до армии. Валентин Хомяков был мастером спорта по лыжам, бегал за сборную Могилева. Решетов бегал в городе Горьком за ГАЗ. Только Василий бегал за Бабынинскую среднюю школу, но с Вячеславом Нестерковым пробегали раз в неделю тридцать километров от Села Сабуровщина до Мещовске, в Калужской области.
Да и всесторонне занимались после окончания рабочего дня в совхозе, штанга, волейбол, прыжки в длину и высоту, Тренировались сами, без тренеров, вскопали площадку в лесу, от посторонних глаз и занимались все свободное время начиная с тринадцати лет, А потом демобилизавался Михаил Васильевич Гуркин, чемпион Дальнего востока по вольной борьбе. Он хотел поступить в летное училище, но не прошел по зрению. Был он крепкого телосложения, развит был всесторонне, сто метровку бегал за 11 секунд. Вот у него деревенские парни и научились физической культуре.


Старт в Опалихе, мы бежим все трое, представляя батальон связи; Киселев, Хомяков, Решетов первыми. Экипировка; солдатская форма, яловые сапоги, лыжи солдатские, хорошо палки дали. Выстрел стартового пистолета и мы помчались. Василий со старта обошел всех и продолжал наращивать скорость по кем - то проложенной лыжне.
До леса оставалось метров пятьсот, догоняет Хомяков. Куда ты гонишь, дыхалки не хватит, еще девять километров впереди. Я его не послушал, силы есть надо бежать, Лыжня пошла по лесу, стало немного душно, продолжая наращивать скорость как вдруг почувствовал дыхание за спиной и окрик Хоп – Хоп, уступи лыжню. Отступил вправо увидел, как мимо меня пронесся невысокий лыжник, в красивой лыжной форме и исчез после спуска за деревьями. Пытаясь догнать его, приложил максимум усилий, но вижу, боковым зрением, меня догоняет Валентин.
И вот Валентин меня обходит, из последних сил отталкиваюсь палками пытаюсь держаться за ним, как вдруг еще один лыжник в спортивно форме обходит нас с Валентином. До самого финиша Василий старался не отставать от Валентина, на финише вместе упали на снег, крушилась голова, навалилась усталость, не было сил шевелить ногой и рукой. Подошли спортсмены, обогнавшие нас на пять минут со словами сочувствия, кто же вас погнал бежать на лыжах в военной форме, на таких лыжах не только бежать ходить трудно. Это был первое наше выступление за сборную дивизии, потом мы выступали более успешно, была приобретена форма, хорошие лыжи. Хомяков и Киселев уже бегали по разряду мастеров, немного отставая от Веденина и Нестеркова.


Но целиком посвятить себя лыжам не удавалось, продолжались интенсивные занятия в классе. Азбука Морзе, или морзянка занимала всё наше время, а ещё тренировки к параду, строевая подготовка. Азбука Морзе наша боевая подготовка. Куда бы батальон не шёл, команда «запевай» и весь батальон пел, «Пускай дожди и грязь, пускай мороз и зной, должна работать связь. Закон такой» Майор Уфимцев получил очередное звание, после успешно проведенных штабных учений. Попов, Хомяков, Решетов, получили по «лычке» стали ефрейторами.
Капитан Уфимцев рассказывал нам историю азбуки Морзе. Изобретена она была в Америке в 1838 году Самюэлем Морзе. Первая радиограмма послана между городами Вашингтоном и Балтимором в 1844 году с текстом «Вот что творит бог» Для кодирования, два звуковых сигнала, длинны (тире) и короткий(точка). Длительность тире равно трём точкам. Уфимцев, чемпион Советской Армии по Морзянке на доске выводил;( . . . -) а мы пели (ко-ман-дир-пол-ка), (. . - . .) (э-ле-ктроо-ни-ка),  (- - . . .) (даа-ваай-на-ли-вай).
Товарищ майор, мы уже 5 месяцев поем, когда же приступим к реальной связи на Р-104?  Только в классе, в городе много правительственных учреждений, мы им можем мешать работать, будут еще учения на местности, вот тогда и проверим как вы освоили морзянку. В классе у вас хорошо получается, экзамен сдали все, на местности проверим.


Апрель 1960 г. Все полки дивизии и наш Батальон, расквартированные в Москве переезжают на лето в Алабине, где постоянно квартируют; танковый батальон, артиллерийский, автомобильный, вертолетный, Варэм и другие размещаются рядом со штабом дивизии. Размещение в палатках, установленных на деревянных каркасах. По отделениям, в каждой палатке. По утрам еще холодно, утром волосы примерзали к палатке. Весна довольно капризная, то снег, то заморозки по утрам.
В палатке семь человек, пол деревянный, от наших тел температура повышалась до комфортного уровня. Подъем в шесть утра пробежка три километра с голым торсом по центральной аллее Алабино. После пробежки чистить зубы, умывание холодной водой до пояса, около двадцати кранов, расположенных по одной линии. После туалета построение на завтрак в огромную полковую столовую, с песнями. Кругом сосновые деревья вокруг слышны разные маршевые песни, вот идет пехотный полк со своей песней, вот идет разведрота со своей, вот идем мы – связисты. У каждого подразделения своя Ленинская комната, где можно почитать, порисовать, где проводились Ленинские чтения.


Жизнь в летнем лагере была хорошо налажена, были все службы обеспечения. Ефрейтора Хомякова определили в хозяйственны взвод к майору Шифельбанскому. Майор преклонного возраста, высокого роста, в огромных очках был довольно смешон. Каждое утро солдаты из его подразделения выставляли около умывальника небольшую бочку с черным березовым дегтем, с большим квачем на палке, для смазывания наших яловых сапог. Запах был довольно интенсивным, не всем нравился, солдаты пытались как можно реже мазать сапоги, за что получали замечания от Шифельбанского, а он как охотник ходил по расположению части высматривая у кого пыльные сапоги.
Учения на полигоне, где пыль и грязь поневоле прибегнешь к мази Шифельбанского. Да еще дожди зарядили, поневоле приходилось смазывать сапоги, мазь оказалась водоотталкивающая. Вот за это благодарили майора, Старослужащие говорили, Москва столица нашей Родины, Алабино мочевой пузырь. Дожди лили и лили, а боевая подготовка продолжалась. На полигоне стрельба и кроссы, выезды в соседние области, штабные учения. Жизнь в палатках по два – три дня, длинные марш - броски, вот уже и май кончается.


За время службы так много событий произошло, самое главное; приехала МАМА с отцом и дядей Нилом. Им понравилась моя форма и что я набрал вес и стал физически крепким. Много интересного произошло в Мире. Замполит рассказал о успехах страны и политических новостях. Седьмого марта американцы подобрали четверых Советских солдат дрейфоваших на плоту более недели, без пищи и воды, утоляя голод кожаным ремнем. Вот это герои, восхищались мы. Первого мая наши ракетчики, на большой высоте, сбили американский самолет разведчик Пауэрса.
А девятого мая торжественно открыли мемориал на Пискаревском кладбище в Ленинграде, где похоронен отец Василия - Василий Яковлевич Киселев. Но в мае случилась такая неприятность, что Василий Киселев никогда бы в это не поверил. А случилось вот что, ефрейтор Киселев был часовым у знамени части, стоять два часа ночью, под грибком, охранять покой спящих товарище не впервой. Как вдруг, в два часа ночи налетел сильнейший ветер с ледяным дождем. Форма, от пояса и ниже покрылась льдом, было очень холодно, но что делать, не поднимать же караул по тревоге выстрелом из автомата. Через час караул освободил ефрейтора от ледяного плена как Генерала Карбышева. В палатке солдат отогрелся, уснул, проснувшись увидел, огромное левое колено, совершенно не сгибающееся от боли, жар по всему телу.
                Глава пятая
                ОТПУСК НА РОДИНУ
Утром старшина, с большим трудом привел ефрейтора Киселева в медпункт, к доктору Маринину, у которого кроме аспирина лекарств не было. Доктор Маринин сразу отправил больного в медсанбат. В медсанбате пожило доктор, осматривая его сказал, еще один шкаф привезли, где же вас выращивают таких огромных. Я даже не думал, что произвожу впечатление огромного человека; рост 185 см. вес 90 кг. Доктор, у нас в части есть еще выше, ответил Василий и скорчился от боли. Хорошо, что ты ко мне попал, я как раз по ревматоидному артриту защищал диссертацию.
Скажи солдат, ты хочешь служить, или комиссовать тебя, продолжал доктор. Очень хочу, я еще ни на одном параде не участвовал, только месяц тренировались на Центральном аэродроме, теперь парад будет только седьмого ноября, я вылечусь к этому времени? Ох ты какой; будем лечиться, сейчас появился новый препарат АКТГ называется, у нас есть несколько ампул, давай попробуем, сказал доктор и назначил лечение. Через семь дней после начала лечения моё колено пришло в норму, боль прекратилась, отек спал. Доктор, пожалуйста выпишите меня, сейчас большие учения начинаются, как там без меня, просил доктора Василий. Обойдутся без вас, поезжайте на месяц домой, а там будет видно.


Вернувшись в часть, попрощался с друзьями – сослуживцами и через три часа был уже дома. Мама затрепетала от радости, да и вся семья, собравшись на летней веранде поздравляли меня с месячным отпуском. Вот какой герой ты у нас, говорил дядя Нил, год ещё не отслужил, а уже отпуск дали. Видно, ответственная у тебя служба дивизия правительственная – парадная.  Василию стыдно было признаться, что по болезни приехал в отпуск. Только маме на следующее утро всё рассказал. Через два дня зашёл Михаил Васильевич Гуркин «Как хорошо, ты во время приехал через три дня начинаются соревнования по легкой атлетике, не могу команду набрать, тебя уже записал; будешь бежать 800 метров в Большой Шведской эстафете, в высоту прыгнешь, а дальше как пойдет, не наберём команду, будем вдвоем выступать во всех видах» Пожали руки и Михаил Васильевич уехал.
Стадион Локомотив в Калуге украшен флагами и транспарантами, играет оркестр духовых инструментов. Михаил торопит, опаздываем сейчас начнётся торжественный выход команд. Выходим на построение, табличку «Бабынинский район» держит мальчик, в ярком Пионерском галстуке с комсомольским значком на груди. Мы встаем рядом с мальчиком, по радио объявляют состав команд по районам.
Бабынинский район, в команде примут участие, чемпион Дальнего Востока Михаил Гуркин, чемпион таманской дивизии Василий Киселёв. Миша, а кто ещё бежит в Большой Шведской Эстафете. Как кто, отвечает Михаил, ты бежишь 800 метров, я 100 и 200 метров, а 400 должен приехать из Москвы Вячеслав Нестерков, если опоздает поставим Пахома. Миша, но он тракторист, никогда не бегал. Не волнуйся, в крайнем случае я эти дистанции пробегу, ты посмотри на людей, они все крестьяне, если бегали, то только за коровой, парирует Михаил.
Начались соревнования. Прыжки в длину, первое место Михаил, второе Василий. Прыжки в высоту, первое место Василий Киселев 175см. Бег 100 метров, первое место Михаил Гуркин. Толкание ядра, первое место Михаил Гуркин. В общем Михаил один мог бы выиграть районные соревнования, но еще впереди эстафета. Михаил приносит мне шиповки, в которых я никогда не бегал, рассказывал потом Василий. И вот пошла эстафета, стою на последнем этапе жду, когда палочку передаст Пахом, предаёт восьмым. Я схватил палочку и понесся, обошел всех буквально через 100 метров, но ещё бежать 700 метров, темп не сбавляю, остаётся 100 метров до финиша и все, больше не могу, ноги ватные, икроножные мышцы свело, еле добежал до финиша, на финише меня обогнал какой - то паренёк, рассказывал Василий.


Пришел вторым, но в итоге команда Бабынинского районы заняла первое место, втроём с Мишей и Пахомом. Василий получил два жетона, а у Михаила Васильевича вся грудь была увешена жетонами за победу в отдельных видах, Пахомов Виктор получил утешительный приз – грамоту за участие в спартакиаде. За три недели в отпуске набрался сил, коленный сустав уже не беспокоил. Мама собрала подарки сослуживцам, и Василий поехал в часть минуя госпиталь. Подумал. А вдруг комиссуют.

       Глава шестая           ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЧАСТЬ
В Алабино командиры и солдаты не скрывали радости, что я вернулся здоровым. На следующее утро как обычно; кросс, занятия на радиостанциях, строевая подготовка, учебная стрельба из автоматов и гранатомета. За время моего отсутствия Геннадию Попову присвоили звание старший сержант. Василий от души его поздравил и было видно, что он очень горд этим званием. Валентин Хомяков поделился со мной впечатлениями о работе старшего сержанта Попова с молодыми солдатами. Знаешь Вась, теперь мы уже называли друг друга по имени, так сдружились что было странно обращаться к другу, ефрейтор и по фамилии – Попов, Киселёв, Хрусталев.
К командирам, естественно обращались строго по званию. Так вот Хомяков рассказал мне о грубом, а порой и жестоком обращении Геннадия с молодыми солдатами.
Оказалось, солдат весеннего призыва чуть было не совершил суицид. Старший сержант Попов его так прессовал, что он не выдержал. Паренёк, худенького телосложения, маменькин сынок, плохо выполнял физические упражнения, иногда дерзил, а может быть переживал что ему трудно втянуться в солдатскую службу.


 И вот он решил закончить жизнь на брючном ремне, записки не оставил, никому ничего не сказал. Ребята успели, спасли. Но что делать? Сказать командирам, испортить жизнь солдату, страшное пятно на Гвардейскую часть которое уже никогда не смыть. Собрали мы с Хомяковым совет, как поступить? Вызвали Попова и по - дружески ему всё объяснили, он и сам не ожидал до чего может довести солдата. Думал строгая дисциплина делает солдат лучше. Мы ему вразумили, что добро и соблюдение устава, вот что сделает из маменькиного сынка солдата. Валентин попросил майора Шифельбанского перевести молодого солдата в хозяйственный взвод. Валентин рисковал, в данном случае риск благородное дело и солдат хорошо отслужил и потом стал юристом.


Василию вскоре то же присвоили звание старший сержант и он стал помощником командира взвода у Рамзина. Стало прибывать молодое пополнение и взвод Рамзина. Два парня прибыли из Мурманска, однажды они зашли в мою палатку и увидели на тумбочке стоящую фотографию знакомой девушки Василия. Товарищ старший сержант, какая красивая девушка, скажите пожалуйста, откуда она у Вас. О, бойцы эта девушка приезжала к родственникам в нашу деревню, и мы с ней в одной команде играли в волейбол, она из Мончегорска. Меня забрали в армию довольно быстро, и мы с ней не успели познакомиться поближе. Кстати, обещала приехать навестить меня. Держу её фото и любуюсь, кажется, это первая любовь. Ребята долго мялись, и потом мне выложили. Мы её часто видели в Мурманске, она со шведскими моряками тусовалась. Спасибо бойцы, время покажет, а сейчас «кругом марш» Солдаты удалились и больше, на протяжении всей службы о ней не спрашивали.
Но Люба Морозова, приехала навестить Василия через месяц. В один из выходных его вызывают на КПП, кто – то приехал. У КПП его ждала Люба. Летний погожий день, она в легком синем платье, высокая, веселая, подвижная. Встреча продолжалась тридцать минут. Поговорили о лете, проведенном в деревне Сабуровщино, о волейболе, о том, как как много гуляли по лугам, садам, по берегу речки. Как быстро пришлось расстаться в связи с призывом в армию и отъездом Любы в Мончегорск. Люба, попросил Василий, напой пожалуйста твою любимую песню «Поезда, поезда, как мы ждём вас с нетерпением тогда поезда» Я буду тебе писать, сказала перед расставанием Люба, я то - же ответил Василий, на этом и расстались.


Я шёл по центральной аллее Алабина в часть, вытирая слезы кулаками, понимал больше мы с Любой не увидимся. Как она добиралась из Алабина до Мончегорска я представить себе не мог, какая она отважная! Недели через две получил письмо от Любы в стихах, очень хорошие стихи, в них романтика и любовь «коснусь тебя ветвями сада, а хочешь яблоней войду» Стихотворение не сохранил, а в письме написал то -же стихами «не прочны чувства у людей» буд -то сам в кого - то влюбился. Объяснял, что ждать нашей встречи более двух лет для девушки сложно, а за это время многое изменится. Люба больше мне не ответила. Василий так же продолжал служить, каждый раз с почтой ждал письма из Мончегорска, но письмо так и не пришло. Конечно, сам виноват, слушать посторонних – сломать всю жизнь.
Дни проходили так быстро, что некогда было подумать о той, другой гражданской жизни. Учения не прекращались; начиная со взводных, ротных, батальонных и кончая основными – дивизионными. Целыми днями в поле, под солнцем и дождем. Раз в неделю проводились политзанятия, изучение трудов Ленина, съездов КПСС, различные политинформации. Наверное, ни в одной армии Мира не уделялось столько внимания на воспитание патриотизма у солдат. Заместитель командира по политчасти лет на пять старше нас, закончивший только что училище старался цитировать нам различные выдержки из книг.


Но что он нам мог популярно объяснить, когда в батальоне служили солдаты, призванные из университетов, члены Коммунистической партии или бывшие политработники, как помощник Зюганова – Хрусталёв. Конечно, большую часть занятий, клевали носом, правда конспекты писали, не понимая для чего всё это нужно. Хорошо было нашему однополчанину и другу, Смирнову Юрию, он целыми днями разрисовывал Ленинскую комнату, или выпускал стенную газету. Был он немного флегматичный, немного раздумывал чтобы что – то сказать, был всегда невозмутим. Был он весьма уважаемый за свой талант художника. У него вся служба прошла за рисованием, после армии он поступил в архитектурный институт, где и нашёл своё призвание в жизни.


Да тут и лето вскоре закончилось, наша часть переезжает на зимние квартиры. Перед отъездом, в конце лета всегда проводятся соревнования на дивизионном стадионе в Алабино. Наш батальон связи, как всегда, выступал достойно, среди вспомогательных батальонов заняли первое место. Кросс проводился на полигоне. Василий, стал чемпионом дивизии и его результат много лет держался. Бежать в солдатских сапогах три километра по пыльной, грунтовой дороге довольно тяжело, но закалка сказалась. Ежедневные, утренние пробежки, повзводно.
Натренировали тело и спортивный дух. Да и сама русская природа, где располагается Гвардейская Таманская дивизия, леса огромные массивы лесов и открытых полей, свежий целебный воздух можно было бы сравнить с курортом, если бы не тяжелая солдатская служба. Но не всегда небо так безоблачно, вода зеркально чистая, а травка зеленая. Конец лета 1960 года, вечером уже прохладно, утром первые заморозки. Стемнело, общее построение на центральной аллее. Вся аллея заставлена грузовыми машинами с песком, щебенкой, дымящимся асфальтом, катками, бульдозерами. Перед 73 полком и нашим Батальоном связи выступает генерал – командир дивизии.


Говорит пламенную речь, гвардейцы, вам необходимо за 4 – 5 часов разгрузить эти автомашины, что - бы к утру положить новую асфальтированную дорогу. Подошёл грузовик до самого верху, заполненный лопатами. Старшина скомандовал разбирай, и мы выстроились в очередь за получением лопат. Среди солдат полка слышались голоса, ну вот вчера траву красили зеленой краской к чему, ведь зима скоро, а теперь дорогу под зиму будут укладывать.И началась работа, лопаты царапались о щебень, взять большое количество не удавалось, приходилось с большой скоростью грести лопатой, что бы как – то уменьшался холм в кузове машины. В авто батальоне дивизии все машины бортовые, самосвалов нет, вот и приспособили машины для перевозки людей, перевозить щебень. Через час все ладони были в кровавых мозолях и только тогда привезли рукавицы. За четыре часа мы не управились и только к двенадцати часам ночи разгрузили последнюю машину, как сразу пошли бульдозеры и катки. Как всегда, построились на пробежку, центральная аллея блестела и дымилась свежим асфальтом, в этот день пробежку отменили, занимались на спортивных снарядах.


Часов в двенадцать по центральной аллее промчалась кавалькада правительственных машин в направлении на полигон. В тот день со стороны полигона слышались особенно мощные взрывы, гул большого количества танков, вертолетов и самолетов. Командир роты, недовольно пробурчал, опять показательный бой мотострелкового полка, усиленного танковым батальоном и авиацией. Обращаясь к взводу радио роты сказал, учтите следующий показательный бой будете обслуживать вы. Сегодня, не знаю по какой причине, на полигоне работают связисты отдельного полка связи Министерства Обороны. Уже к вечеру сорока на хвосте принесла, Рауль Кастро приезжал – ему показывали учения на полигоне.


Октябрь 1960 г. Переезжаем на зимние квартиры, в октябрьские казармы. За летний период, участие во множественных учениях все друзья Василия получили звания старших сержантов, как Попов. И тут же стало поступать новое пополнение. Армия, это как водоворот мощного родника, каждые пять – шесть месяцев происходит обновление личного состава. Два раза в год призыв, два раза в год демобилизация. Активное обучение в учебных ротах, дальнейшее совершенствование боевой выучки готовит солдат, профессионально, к защите нашего Отечества. Прошел год после призыва, солдаты успешно сдали экзамены и зачеты по специальности, по боевой подготовке. Были морально устойчивы. Прошли огонь и воду на полигонах, марш - бросках, окрепли физически и духовно. Странно было смотреть на солдат нового призыва. Они казались сутулыми, ходили в развалку, не было быстроты в движениях и мыслях. Неужели и мы были такими же «вареными"?

     Глава седьмая.         Возвращение в зимние казармы

К Старшему сержанту Киселеву поступили ребята из города Горького, с Мызы. Самый хулиганистый, если не сказать бандитский район города Горького. Занимались строевой подготовкой они без желания, да и кому очень хотелось заниматься однообразными   приемами, тянуть ногу, учиться отдавать честь, ходить строем, строевыми упражнениями с оружием. На команду запевай, они начинали «Маруся, раз, два, три» или еще похлеще. Научить их правильно носить головной убор, солдатский ремень просто форму стоило больших трудов. Сержанты, особый род военнослужащих, они как няньки, с малыми детьми занимаются воспитанием подопечных. Через два - три месяца молодые солдаты начинают понимать, что служба не сахар, а жить по уставу облегчает прохождение службы.
Особенно заметно превращение молодых солдат произошло буквально за две недели до присяги. В Ленинской комнате солдаты, прочитав по тексту присягу подробно, своими словами рассказывали, как они должны беречь военное и народное имущество, как быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству. Приводились примеры подвигов Героев Великой Отечественной Войны: Зои Космодемьянской, Героев Панфиловцев, Александра Матросова и других. И что грозит при нарушении торжественной присяги. В кубрике двухэтажные кровати, молодые солдаты спят обычно наверху. Однажды ночью слышу два солдата призванных с Мызы шепчут один, другому. Если бы не изучали бы присягу, убил бы старшего сержанта кирпичом. Сержант спокойно уснул, а на следующий день, при построении эти два солдата смущенно отводят глаза, Сержант сделал вид, что не слышал ночной шепот этих солдат. После присяги эти солдаты стали совершенно послушными и исполнительными.


Вот и Ноябрь кончается, а это значит прошел первый год службы. Ещё два года служить; учиться самому, учить других. Писать утешительные письма родителям, братьям. Переживать, как они там без меня справляются ли с хозяйством? Как служит средний брат в таком же Батальоне связи как я, только в Новосибирске? Как учится младший брат, которому 10 лет? Днём думать о них некогда, ночью думаешь о них, спишь и видишь родную деревню, родных, оставшихся друзей. И конечно свой взвод, друзей сослуживцев с которыми настолько сблизились, что кажется это одна большая семья – родные оставшиеся дома и новые друзья; отделение, рота, батальон, да и вся дивизия. Перед Новым Годом у Василия заболел живот, его привезли в госпиталь Министерства Обороны СССР, расположенный у Курского Вокзала с диагнозом – острый аппендицит.
Оперирующий хирург во время операции довольно произнес, как хорошо оперировать такой живот, одни мышцы. На операции оказался флегмонозный аппендицит. Василий сразу же влюбился в первую медсестру, которая пришла вводить антибиотики. Его потрясла белизна халата, утонченные черты лица, небольшой краешек светлых волос, выступающих из - под медицинской шапочки. Вначале ему показалось, что Мама как всегда ласковым голосом его будит, Васенька просыпайся, пора. Открыл глаза и передо мной белый ангел ласково говорит, товарищ сержант просыпайтесь, повернитесь на правый бок, я введу вам антибиотики. Пробудившись, пролепетал, пожалуйста, сделайте мне укол в руку.Ну что вы, товарищ сержант, такой мужественный, молодой воин и боитесь маленького укольчика. Вам в детстве делали много всяких уколов, и вы то же боялись, спросила мед сестра? Василий, повернулся, щеки горели огнём, в голове буд то шум леса в бурю. Ну вот и всё, с улыбкой сказала она и удалилась. Сосед по палате, с огромными усами, музыкант из духового оркестра дивизии, которого как - то видел на одном из парадов, спросил, ну что хороша? Да, хорошо сделала, даже не больно. Она молодая, да опытная, вернулась из Группы Войск в Германии тоскуя по Родине, невмоготу нашим людям за границей. Россия всех тянет домой, если кто и остается там, то за очень большие деньги, предатели, закончил музыкант.


Семь дней, пролежав в госпитале, видел Светлану всего три раза, но, к сожалению, уколов она мне больше не делала, делали другие сестры. При встрече боялся глаза на неё поднять, каждый день хотел увидеть её, но повстречавшись немел, а она пролетала мимо словно белое облачко, обдавая ароматом необыкновенных духов, запах которых никогда в жизни не слышал. Спросил у музыканта, что за духи у Светланы? Он ответил, сам не знаю, наверное, французские из Германии привезла. Вот бы подарить ей перед Новым Годом, мечтая, произнес Вася. Да что ты солдат можешь подарить ей, если только Красную Москву, да и на неё денег не хватит, закончил музыкант. Хватит, парировал Василий, нам сейчас платят семь рублей пятьдесят копеек в месяц. Ну-ну, смеясь в усы сказал музыкант.


В этот день Василий был выписан в часть, освобожден от физической и строевой подготовки на один месяц. Он больше никогда не встречал ангела Светлану, но на долгие годы её образ остался в его памяти, как легкий туман при взгляде на женщин, да и запаха таких духов никогда не встречал. В казарме запах мази Шифельбанского перебивал все остальные запахи, даже запах портянок. Буднично прошёл Новый Год, письмо из дома, поздравление от брата. В полковой столовой лёгкий праздничный ужин с компотом. И побежал 1961 год. В феврале запустили Венеру 1, в марте запустили собаку в космос. А 12 апреля орбитальный полет Юрия Гагарина. Был грандиозный митинг в части, все гордились успехами науки и техники СССР, героическим полетом Гагарина.
Гагарин приезжал в Краснопресненский Райком Партии, от нашей части у знамения стоял наш общий друг – сержант Василий Громов.Продолжалась активная строевая подготовка, каждый день был похож на предыдущий. В начале марта боевая тревога, всеобщее построение. Краткое вступительное слова командира части, который сказал «после окончания Великой Отечественной Войны прошло 15 лет, но наши враги готовят провокации, может быть и нападение на нашу Родину, в Восточном Берлине тревожная ситуация и такой же гнойник может быть на Кубе, кто готов защищать нашу Родину если понадобиться за пределами нашего отечества – два шага вперед» Мы все опешили, вроде как тревога на ученье, а тут похоже назревает война, но не задумываясь вся часть сделала два шага вперед, в едином порыве.


У солдат информации никакой не было; телевиденья, радио в казармах запрещалось. Мы были как тёмная, серая масса, беспрекословно управляемая офицерами. Только через месяц узнали, что чуть было не началась война из - за Берлинского кризиса, который активно инспирировали американцы, от них не отставал и Хрущев. Берлин был разделен на несколько секторов это и вызывало обострение, наши войска дислоцировались в ГДР, но в случае серьёзного конфликта им  понадобилась бы помощь.Мы продолжаем готовиться к Майским парадам на центральном аэродроме. На машинах привозят все части дивизии, маршируем побатальонно часа два, затем стоим в строю, ожидая приезд Министра Обороны что бы он сказал, здравствуйте товарищи гвардейцы, что бы мы на всю Москву прокричали, здравия желаем товарищ маршал Советского Союза. До приезда маршала замы министра не раз еще обратятся к нам, с таким же приветствием и мы будем орать, до хрипоты. После проведения парада, сразу в летние лагеря. Занятия строевой, спортивные снаряды, штурмовая полоса, с трехметровым бассейном наполненным водой, двухметровой вертикальной стеной, проползти под колючей проволокой метров двадцать и это всё на время. Но для Василия это всё легко давалось, даже в яму с водой ни разу не упал.


И вот, очередные учения на полигоне. Опять приехал Рауль Кастро. На наблюдательном командном пункте; Министр Обороны, Рауль Кастро, генералы всех родов войск. Ждут начала атаки мотострелкового полка, усиленного танковым батальоном, градами различных систем, передний край должна обработать авиация. Командир связи, срочно к головному танку, что там у них с рацией - не отвечает. Подбегаю к танку и слышу команду в атаку, вперед и в это время о крышку люка травмирую ногтевую фалангу, третьего пальца, левой кисти.
Кровь хлещет из пальца на шинель, но он не видит, что шинель в крови, докладывает командиру связи полигона что связь с танком есть, а командир, уйди с глаз моих, увидев кровь, побледнел и его стошнило. Рассказал Василий после возвращения с этих показательных учений. В медсанбате, обрабатывая рану смеялись, да ты сержант бодался с танком? А хирург подошёл и сказал, лечить придется долго, лучше откусить край ногтевой фаланги. Откусил, зашил и отправил в часть служить без ограничений. Дней десять рана заживала, нитки вытащили солдаты его взвода, рана зажила, но палец на всю жизнь остался деформированным.


         Глава 8.      ОПЕРАЦИЯ ПРИЛИВ.
Палец пустяки, поступил приказ, взять две радиостанции; Р-105, Р-104 и Релейную на автомобиле ЗИЛ – 130, отвести на проверку в воинскую часть, на Медвежьи Озера, через неделю их забрать и готовиться к отправке на Восток. Хотели прояснить, куда и зачем? Командиры сказали, строго секретно, писем не писать, где будем грузиться не сказали. В начале сентября 1961 года, ночью просят собраться Василия Киселева и рядового Сигаева, из телефонной роты. Прибыли в какой - то железнодорожный тупик, где уже погружены и опечатаны наши радио машины и еще несколько радио релейных машин, Отдельного Полка связи.Для нас приготовили вагон теплушку, деревянные полки в два этажа, буржуйка в центре вагона, с запасом дров. Паровоз задымил, застучали колеса, и мы покатили неизвестно куда. Старшим был, уже почтенного возраста старшина, очень хозяйственный. Почему - то нас почти постоянно тащил паровоз, очень медленно и с длительными остановками. На остановках далеко от состава уходить было нельзя, наши машины были тщательно укрыты брезентом, охранялись часовыми из какого – то другого подразделения, жили они в соседнем вагоне, с нами не общались.


А мы целыми днями валялись на полках, пролежали все бока играли в карты, в дурака. На стоянках старшина заставлял заниматься физическими упражнениями и небольшими пробежками вдоль состава. Трудно себе представить, что паровоз нас тащил целый месяц. Состав двигался очень медленно и только ночами, останавливались в тупике на каких то, небольших железнодорожных станциях. Состав буд - то крался, днём отдыхал, ночью усиленно дымил и выпускал пар, огромным облаком. Мы прокоптились углём и дымом. Днём с трудом удавалось отмыть физиономии.И вот наконец команда, выгружаться. Выгрузились, в дали просматривался какой - то город, хорошо освещенный, с дымами от заводов, на фоне зашедшего солнца. Снега не было, но ветер был холодный и сильный. Кто - то из солдат сказал; ребята, да это Джесказган.  Старшина выгрузил все дрова из ушедшего вагона, и мы развели гигантский костер в чистом поле. У костра собрались двадцать человек, все кто путешествовал в нашем вагоне. Старшина построил и сказал, мы теперь отдельная, самостоятельная часть, офицеры подъедут к месту назначения.
У костра разогрели консервы и поехали по огромной степи. Переезд - Женис запомнили, где было написано «САКТАН ПОЕЗДАН» и всю ночь пылили по сухой, твердой степи. Ребята переговаривались между собой, если это Казахстан значит будем космонавтами как Гагарин. Да уж космонавты, поэтому и везли нас в теплушках, хорошо, что навозом там не пахло, обычно коров в таких вагонах возят. Всю ночь и весь следующий день по грунтовым дорогам, радиостанции зачехлены, связи никакой нет, старшина молчит, но ведет наш караван из пяти машин уверенно. Днём, впереди и по сторонам от дороги, массы сайгаков неслись куда- то вперед, мы такой массы животных никогда не видели.


И вот наконец, остановились, Машины все в коричневой пыли и грязи, буд -то специально такую маскировку сделали. Старшина построил наше подразделение и сообщил, приехавший раньше нас грузовик привез офицерскую палатку, наша задача развернуть офицерскую палатку, вырыть аппарели для машин, что бы их не было видно с воздуха, срок неделя. В первую очередь начали устанавливать палатку, палатка огромная, утепленная, с верху серая – степного цвета. Внутри палатка салатового цвета, отдающая белизной и уютом. Вот нам бы такую палатку в Таманскую дивизию, а то наши палатки каждый год собирались, разбирались и изрядно потрепались.
Закончив собирать палатку, хотелось отдохнуть, развалившись на свежих простынях, но прозвучала команда старшины, построится, взять лопаты и копать укрытия для машин. Товарищ старшина, здесь нужен экскаватор что бы укрыть ЗИЛ 130, завопили все разом. Если у солдата есть лопата, зачем ему другая техника, сказал старшина.
Взяли лопаты, старшина шагами разметил периметр для работ, разместил нас по всему периметру, и мы начали копать. Лопаты звенели о каменистый грунт, но не удавалось откопать хотя бы сантиметр. Товарищ старшина здесь же гора, грунт скалистый, позвали мы старшину.


Старшина, в зимнем полушубке, который, кажется, прирос к нему, он никогда его не снимал. Подошел, покрутил носом, поковырял лопатой и произнес, я же говорил офицерам что здесь гора, а в штабе мне говорили: повыше, повыше разместить. И вот теперь мы поняли, значит старшина знал куда и зачем мы едем. А может быть он и не старшина, а какой - то вредитель, или шпион. Кстати, вчера ночью к дежурным радистам в открытую дверь Р -118 заглянул какой - то тип и убежал. Кругом степь, откуда мог взяться глубокой ночью человек? Утром искали следы, но ничего не нашли, сказали об этом старшине, а он только усами покрутил. Надо отметить, что и дисциплина в нашем подразделении была никакая, просто её не было. За месяц отрастили волосы, подворотнички неделями не меняли, целый месяц в товарном вагоне. Умывались из ковшика около вагона, или в туалете железнодорожных вокзалов.Старшина собрал наше подразделение и сказал, ждем офицеров, что скажут они, переезжать в другой район нельзя, есть точка на карте, где должны стоять мы, да и сроки поджимают. На следующий день, на вертолёте прилетели два офицера, сфотографировались с нами и улетели на прощание сказали, можете машины не укрывать «Бог не выдаст, свинья не съест» Свобода! Отдыхали. Василий бегал до горы, которая, казалась близко от расположения нашей части. Первый раз пробежал пять километров, а гора всё отдалялась и отдалялась, пришлось вернутся обратно. В следующие дни пробегал три километра туда и обратно, понял, что до горы не добежать. Старшина сказал, что это миражи, завтра вы увидите город, или море, только не нужно туда бежать – это мираж, мираж бывает в пустыне, степи, или в море. И вообще от расположения части лучше далеко не отлучаться.


Вас понял, товарищ старшина, буду бегать как в Алабино три километра и обратно. Вечером, Старшина предложил поехать на охоту мне, водителю ЗИЛ – 130 и еще одному радисту. Старшина, как всегда в своем полушубке, забрался в кабину. Ехать за тридцать километров в совхоз, где в основном живут немцы. В тростниковых зарослях у реки селятся кабаны, вечером они приходят на ток, где в этом году собран большой урожай свеклы. Кем охраняется ток неизвестно, но старшина очевидно всё ранее узнал. Подъезжаем на ток, водитель включает прожектор, кабаны разбегаются в стороны. Выпускаем по очереди, водитель прибавил скорость сосед, стоящий слева от Василия покачнувшись, прошил очередью кабину ЗИЛ. Водитель и старшина выскочили из кабины схватившись за уши.Старшина. посмотрев на нас, сказал, слава богу все живы. Поехали смотреть добычу, оказалось два огромных кабана мертвы от очередей Калашникова. Дальше пошла работа, грузить, разрубать. Кабаны по 80 килограмм, половину грузовика мяса нагрузили, приехали в часть и легли спать, хорошо, что никто не погиб. Куда дел кабанье мясо старшина нам уже было не интересно, после пережитого. Кто – то видел, что он в деревянных ящиках отвозил на железнодорожную станцию и отправлял в Москву. Через день мы увидели грузовик, который был прострелен автоматной очередью с новой кабиной, следов ночной охоты не было видно.


Радиорелейщики, тайком прослушивали вражеские голоса на КВ диапазоне радиостанций. Нам категорически запрещалось включать свои радиостанции, одна стояла постоянно включенная на прием, вторая на передачу. Только приходилось заряжать и менять батареи. А пятнадцатого октября старшина приказал поставить новые батареи на все станции. Ребята с релейной машины объяснили, что 17 октября начнётся 22 съезд коммунистической партии, по голосу сказали, Хрущев, будет кукурузу на Новой Земле выращивать. В общем слышали, что – то про Новую Землю говорили. Значит,старшина, 17 октября соберет нас всех и будет информировать о 22 съезде Партии.Однако никто нас не о чём не информировал. Как жили в офицерской палатке, можно сказать и продолжали жить. Про съезд никто не напоминал. 16 октября, посидели у костра, часов до десяти вечера, старшина скомандовал отбой, при этом вдруг, что никогда с ним этого не было, перекрестился и мы пошли спать. Глубокой ночью, мне вдруг кто -то наступил на голову и приснился сон. Буд – то выбираюсь из глубокого подвала после того, как какая - то свинья свалила мне на голову камень.


Это было очень давно, с моей мамой, она в подвале перебирала картошку, под дверь положила камень, что – бы та не захлопывалась. Деревня, животные гуляют на природе и вот её поросёнок, а проще сказать свинья, своим носом сбросила этот камен на голову маме. Мама рассказывала, что ничего страшного, легкая контузия, прошло быстро.
В России всё так, упал камень на голову, ничего страшного – пройдёт. Проснулся, виски будто сдавило клещами, голова гудела как медный котел. Проснулись ребята, гроза что ли? С вечера вроде бы ничего не предвещало грозы. Вышли из палатки на воздух и перед нами открылось необыкновенной красоты «Северное сияние» охватившее, огромное пространство во круг нас, на многие километры уходящее за горизонт. Днём никаких следов грозы не было видно, стояла удивительная тишина казалось, что уши заложило словно ватой. Перед завтраком побежал на пробежку, ни одного суслика, или, как всегда, куда -то бегущих сайгаков не встретил. Наверное, испугались этого волшебного сияния атмосферы.


После завтрака все обсуждали это сияние случившееся ночью. Служба на этой точке продолжалась все так же неспешно, практически делать было нечего, казалось, что   ждали какого - то приказа. Ребята с релейной станции сообщили, что по вражескому голосу передают; Никита Хрущёв, в честь ознаменования 22 съезда КПСС, взорвал в стратосфере самую крупную термоядерную бомбу на Семипалатинском полигоне. Может быть и мы попали под действие этой бомбы; головные боли, свечение атмосферы, суслики попрятались по норкам. Старшина сказал, операция называется «Прилив» ничего не бойтесь, нас не затронет.
Прошло ещё десять дней, а 27 октября ночью, мы опять почувствовали сильнейшие головные боли и еще более интенсивное свечение атмосферы. Вражеский голос сообщил, СССР взорвали еще более мощную бомбу, в день закрытия съезда. Утром старшина прокричал «подъём» построится, быстро собрать офицерскую палатку, отъезжаем. Машины оставить, их заберут без вас. Привезли нас, уже ночью на неизвестную станцию, помылись в бане, переоделись в новую форму, с иголочки и отправили в нашу родную часть.


 Семь дней были в дороге, в обычном железнодорожном вагоне. Старшина отстал, где – то по дороге, или его специально оставили, больше мы с ним не встречались. В части буд то не заметили, что мы месяц отсутствовали, потерялись, потому что, батальон связи участвовал в различных учениях. Командир батальона объявил участникам командировки по десять суток отпуска, от министерства обороны. Василий тут же уехал в родную деревню Сабуровщино. Пришёл домой в красивой новой форме, по пути со станции Бабынино, шел по заснеженной дороге встретив волка, но он не осмелился напасть на бравого солдата.Неделя отдыха пролетела быстро, утром погребёшь снежок, пробежишься на лыжах километров десять, обед с родителями и вечером спать. За время отдыха в деревне забыл о командировке, о свечение атмосферы, головной боли, скучно в деревне, захотелось вернутся в часть. Родители, понимая это одобряли, дослуживай с честью, сынок. За время нахождения в отпуске проштудировал все газеты искал, что же там было в Казахстане. В газетах находил заметки о испытания атомного оружия в штате Невада, вражеские голоса вещали о испытании атомного оружия в СССР.


Прошло много лет, только сейчас можно посмотреть видео испытания ядерного оружия в Казахстане. Несмотря на то, что рядом с полигоном проживало население, испытания продолжались в безрассудных масштабах.29.08. 1949 по 1989 год на семипалатинском полигоне произведено не менее 468 ядерных испытаний, взорвано 616 ядерных устройств, в том числе 125 термоядерных. С 1996 г. По 2012 г. На полигоне проходила совместная секретная операция, Казахстан – Россия и США проводившаяся без уведомления МАГАТЭ по сбору и захоронению около 200 килограмм плутония оставшихся после испытаний, финансировались по программе Нанна – Лутара. Сейчас эти данные свободно публикуются в интернете, а в 1961 году эти данные были секретны.Всё это мы узнали потом, а пока продолжалась служба в Отдельном Гвардейском батальоне связи Таманской дивизии. Никита Сергеевич продолжал удивлять народ; после глупой выходке в ООН и двух мощнейших взрывов в стратосфере, не принимая во внимание, что там проживает около двух миллионов населения и огромные площади сельскохозяйственных земель, он ещё начал бороться с покойным Сталиным. 31 октября вынос Сталина из мавзолея, после чего по приказу ЦК КПСС начались сносы памятников Сталину по всей России. Часов в 12 ночи наш взвод, рассказывал Василий, построили, приказали снести памятник Сталину, стоящий около нашей казармы. А как сносить будем? Спросили солдаты у командира взвода. Старший лейтенант ответил, не знаю, но приказ – есть приказ, и дальше продолжил, два бойца бегом притащите трос от   Р – 118.


Притащили солдаты трос, зацепили за шею товарища Сталина, стали тянуть, не поддается. Рядовой Киселёв, а вас команда тянуть не касается? спросил командир взвода. Товарищ старший лейтенант, я не могу, мои родные сочтут меня предателем. Мой отец погиб в последней атаке, со словами, за товарища Сталина. Мой отчим и дядя Нил пришли с Великой Отечественной Войны израненные, за Родину, за Сталина с такими словами ходили в атаку. Нет я не могу, ответил Василий. Кругом, в казарму марш, скомандовал командир взвода. Василий ушёл в казарму и тревожно уснул.
Утром при построении, солдаты по - разному оценивали разрушение памятника Сталину; Хрусталев восхищенно говорил, ну дали мы этому Сталину, Громов, сказал, а зачем сломали, что люди были глупее нас, что ставили памятник в Октябрьских казармах? Хомяков, сочувственно сказал, смотри Кисель как бы тебя в штаб не вызвали, пришьют ещё какое ни будь дело. Перед отбоем, в 22 часа, старшина обратился к Василию «Сержант Киселев вас вызывает зам. полит батальона, вместе со мной» Пришли к зам. политу, который всегда ставил Василия в пример другим. Старшину попросили остаться за дверью.


Майор Топильский начал беседу, вначале не касаясь памятника Сталину, долго пытался выяснить что за командировка была, по линии Министерства обороны, чем занимались. Василий, вначале опешил от такого вопроса и проскочила мысль, неужели майор не знает зачем мы с радиостанциями полтора месяца катались по Казахстану? Наверное проверяет, подумал. В Казахстане просто проверяли связь с Москвой, с новыми радиостанциями, ответил Василий. А почему вы отказались выполнять приказ командира взвода, ведь невыполнение приказа – нарушение присяги, продолжал майор Топильский. Мы долго смотрели друг на друга, наконец майор встал и сказал, вы надежный сержант, рассказывал потом Василий.В армии время идет медленно, несмотря на непрерывную строевую подготовку, совершенствование в приеме и передаче радиограмм, наряды в карауле. Караулы всем давались тяжело, простоять два часа на морозе, зорко следить за охраняемой территорией, не замерзнуть и не уснуть.
В карауле самое страшное уснуть на посту, стоит часовой у знамени части, обычно в штабе. Офицеры пробегают в штаб и обратно, именно пробегают, оперативная обстановка там меняется ежесекундно. Часовой стоит по стойке смирно, но может ослаблять попеременно правую, или левую ногу. Казалось бы, простоять один час у знамени части не сложно, но уже через двадцать минут тяжелеют руки, держащие автомат, ремень от автомата врезается в плечо, замечаешь, что веки начинают закрываться и через несколько секунд понимаешь, что спишь стоя.


Проходящий мимо офицер, кажется, заметил, вот это позор – уснуть на посту стоя, да у знамени части. Встряхнув головой, стараешься прогнать навалившуюся дрёму, думать о морозном утре, напрягаешь мышцы всего тела, сжимаешь и разжимаешь кулаки, но на штабных часах ещё двадцать минут до развода караула. С большим трудом удаётся удержаться от наваливющийся дрёмы, ещё семь, ещё пять минут и вот вдалеке по казарме шагает караул. Развод караула, смена часового и шагаешь вместе с караулом в комнату отдыха, делая бравый вид, не вспоминая о перенесённых эмоциональных мучениях, борьбы со сном. Василий вспоминает о годах солдатской службы и особенно, караульной службе.В караулах бывают как смешные, так и страшные истории; нападение на часового с целью захвата оружия. В нашем Гвардейском Батальоне связи, нападений на часовых не было. Был конфуз с рядовым Виктором Борисовым. Виктор спортивный парень, крепкого телосложения, заступил в караул по охране автомобильного парка, мороз более двадцати градусов, зимняя форма одежды, да ещё в тулупе, валенках, автомат с полным боекомплектом, смена караула через два часа. Первый час караула прошёл нормально, вначале второго часа навалился сон, пытался бороться; приседания, отжатие от стоящей у забора бочки, немного почистил снежок широкой фанерной лопатой. Через два часа караул нашёл его спящим на широкой фанерной лопате, от выстрела в воздух рядовой Борисов вскочил, нащупывая автомат руками, но автомат был уже в руках начальника караула. Получил рядовой Борисов два наряда вне очереди и на долгое время лишился увольнений.
Увольнения в выходные дни были организованные; в театры, кино, зоопарк или на знаменитую фабрику им. Петра Алексеева. Индивидуальные увольнения, как поощрение за хорошую службу, на весь выходной день – воскресенье. Получив увольнение, еще надо было пройти осмотр у дежурного офицера, что бы форма сидела, была чистой, пуговицы, бляха ремня были начищены до блеска. Драили пуговицы и бляху ремня асидолом, сапоги блестели зеркальном блеском, здесь уже мазь Шифельбанского не применялась. В военторге покупали все принадлежности для индивидуального ухода. К третьему году службы уже начали платить деньги.


Старший сержант получал 7 рублей 50 копеек в месяц, побаловать себя в военторге мог каждый военнослужащий. И в увольнение солдат не выглядел бедным родственником. Солдаты посещавшую фабрику Петра Алексеева, в фабричном клубе знакомились с молодыми работницами,завязывалась дружба, а после армии многие создавали крепкие семьи.Василий уезжал в деревню Орехово, где общался с дедушкой, бабушкой, дядей, тетей и их детьми. Пообщавшись, спешил в часть, надо было успеть до построения на отбой, путь в одну сторону занимал три часа, метро, автобус от Добрынинского рынка и до деревни Орехово. Такие увольнения и общение с родственниками и гражданским населением способствовали единению армии с народом.


В начале апреля 1962 года началась подготовка к очередному параду на Центральном аэродроме. Месяц на аэродроме с 6 утра до 12 часов. Возвращались к обеду. После обеда радиообмен. Майский парад провели и снова в летний лагерь в Алабино. На уже знакомые места в расположении части и на полигоне. На полигоне постоянные стрельбы у танкистов, артиллеристов летчиков. Среди грохота взрывов. сотрясающих землю, столбов дыма и пыли у нас стрельба из автомата, кроссы на полигоне и штурмовая полоса.В конце мая появилось объявление, желающие поступать в институт могут подать заявление на имя командира части.Началась подготовка в институт. Боевые учения, стрельбы, наряды – нас «студентов» освобождали от всего. Командир роты при построении на марш. бросок, или хим. Учения командует «студенты» два шага вперед, шагом марш на занятия, остальные направо, запевай. Рота, с песней пошагала на полигон, а мы в класс писать сочинения.  Прощание с родной дивизией, друзьями – однополчанами проходило на центральном стадионе Алабина. Командир дивизии отметил, в своём выступление выдающуюся мудрость Генерального Секретаря КПСС Никиту Сергеевича Хрущева, дать дорогу молодежи из простых семей. На прощанье поблагодарил нас и пожелал успешного поступления в институт. В кругу друзей Василий, поблагодарил однополчан и пожелал; что – бы было как можно меньше приливов и призывов, и что бы не было войны.И в приемной комиссии Первого Ордена Ленина Московского Медицинского института на улице Моховой огромная толпа молодежи; девушки в легких платьях, ребята в рубашках с коротким рукавом и вот подходит Василий в гимнастерке с комплектом значков и медалей, парадной фуражке, яловых сапогах, начищенных до блеска.Ребята, стоящие недалеко от девушек и даже, некоторые курившие, остановили Василия спросив, а куда сержант идет без очереди, в полном параде. Василий, ответил, иду в приемную комиссию, хочу стать врачом. Ребята прояснили, что надо ждать часа два, приемная комиссия пока работу не начала.Ну если ждать, пойду в литературный институт, он там же рядом. Подходя к литературному, встретил Хрусталева Юру, он на философский факультет Московского Университета подавал документы. Обрадовались, Юра сказал, служили вместе и учиться будем рядом. Нет, Юра, я буду поступать в медицинский, а в литературный – если туда не примут. Удивительно, документы приняли, зачислили в 22 группу и еще стипендию 28 рублей, и общежитие дали. Да это же большие деньги, в армии получал 7 рублей 80 копеек, собирал понемножку, по солдатским буфетам не ходил. После подачи документов зашел в ГУМ купил немецкий костюм за 47 рублей, рубашку за 8 рублей и явился на первый экзамен подтянутым, загорелым от полигонного солнца. Сочинение, сидел сросшийся с партой кажется, ни одной ошибки не сделал, но получил четыре, многие получившие такую же оценку, или тройку плакали. Конкурс был 28 человек на место.Остальные экзамены сдал и был зачислен на первый курс 1 МОЛМИ им. Сеченова. Радостный послал телеграмму маме. Она ответила, зачем тебе учиться, приезжай домой. Мама, я буду врачом, помогать буду вам всегда.

                Глава 14. Начало учебы
в 1-м МОЛМИ имени И.М. Сеченова.Primus inter pares.Первый среди равных (лат)
Первое занятие – изучение позвонка. Преподаватель, симпатичный, с круглыми формами, среднего роста и возраста, усадил всех по парам за столы, и начали студенты изучать позвонок.Василий изучал позвонок вместе с самой красивой студенткой в группе. Она была настолько красива, что выражение «хороша собой» было не для нее: высокого роста, стройная, каштановые волосы обрамляли красивые черты ее лица.Она как будто сошла с экрана французского фильма. Василий боялся смотреть на нее, все было как в тумане, он видел изучаемый позвонок,но за проведенный час занятий не запомнил ни одного отростка. Она так близко наклонялась к нему, разглядывая позвонок, что ему показалось, что между ними передается невидимая энергия, оба смущались, не зная, как обратиться друг к другу.Василий краснел, уши горели огнем, между лопаток появился предательский холодок, будто только что пробежал штурмовую полосу. Сколько это мучение будет продолжаться, Василий не мог предположить, как вдруг объявили окончание занятий.
Преподаватель сказал: Коллеги, на сегодня достаточно, вы хорошо поработали три часа, завтра будем изучать связочный аппарат на трупе.Нужны два крепких студента вынуть из формалиновой ванны труп,вот с ним и будем заниматься.Но желающих вынимать труп из формалиновой ванны не нашлось.Доцент Иванов сказал:Я вас понимаю, на первое время я найду рабочих, а для будущих занятий вам нужно будет самим готовить препараты для занятий.Девушки энергично зашумели:Что, трупы – это препараты?Одна сразу сказала: Завтра на занятия не пойду, так и скажу маме, что с трупами заниматься не буду, я хотела быть окулистом, а здесь какой-то пятнадцатый век – трупы в ванной.


Окончился первый день занятий. Василий, попрощавшись со студентами из группы, поехал в общежитие в Измайлово.Дорогой думал, повстречав такую девушку, он не сможет продолжать учебу, наверное, придется перевестись в другую группу,иначе врачом не стать.Войдя в общежитие, встретил много знакомых, с кем проходил медицинскую комиссию в институт.Они радостно отмечали поступление в институт и первый день занятий с вином, консервированными овощами и компотами,привезенными от родителей. Во время дружеского застолья решили, что будут учить эсперанто. Анатолий Мартынов горячо убеждал, что это будет международный язык, в ближайшем
будущем все общение между учеными будет на эсперанто.Василий пытался объяснить, что трудно будет учить сразу три языка – иностранный, латынь да еще эсперанто. Анатолий убеждал, что будущее за эсперанто, поэтому надо учить, лучше
начинать прямо сегодня.Нет, ребята, я не осилю, мне бы латынь выучить, да и немецкий, отстал я за три года службы, – решительно отказался от эсперанто Василий.К компании подошел студент санитарно-гигиенического факультета и сразу повел разговор о книгах:Ребята, а вы приобрели атлас Синельникова? Или по атласу
Гарбузова будете учить анатомию?Василий скромно ответил:Буду заниматься в библиотеке, я уже получил билет в библиотеку имени Ленина, если не все материалы найду в библиотеке общежития. Атласы очень дорогие, лучше буду заниматься на трупах, как Пирогов.


На следующий день из общежития поехали на занятия все вместе: Эдуард Сизяков, Владимир Смирнов, Геннадий Сергуткин и Василий – все студенты первого курса. От метро «Измайловский парк» до «Площади Революции» ехали, шумно обсуждая первые дни учебы. А Василий думал о первом занятии,встрече с красавицей, изучавшей вместе с ним позвонок, он даже не спросил от смущения, как ее зовут. Он смотрел из окна
вагона на проплывающие мимо дома и парк и не мог насладиться свободой. Во время службы в армии Василий бывал в увольнении, посещал родственников, кино, театры, один раз даже в Большом театре вместе со взводом были, но там был лимит по времени, да и форма не позволяла ни на минуту расслабиться.Даже в метро на тебя смотрели как на манекен, так ему казалось. Один раз в метро пожилая пара, глядя на него,шепотом говорили друг другу: «Смотри, какой красивый солдат». Тогда он, вернувшись в часть, посмотрел на себя в зеркале,затем окинул взглядом сослуживцев, да все одинаково красивы.Долгая служба, очевидно, не только сближает людей, но и делает их как-то похожими друг на друга, тем более служба в Таманской дивизии.А вот и «Площадь Революции», прошли до Моховой, а там шум и гам около горного института, старшекурсников отправляют на ознакомление с шахтами куда-то на Урал.


Пришли в анатомический театр, резкий запах формалина,вчера Василий его не почувствовал в затемненном сознании от встречи с красавицей студенткой. Оказалось, что зовут ее Татьяна. Но сегодня она сделала вид, что не обратила на Василия внимания. Ее окружили студенты из модной московской
тусовки и всячески старались делать ей комплименты.Наконец они увидели Василия:
Смотрите, сержант пришел, одетый по последней парижской моде.
Василий с армейской прямотой ответил:Да что вы, ребята, это все из обычного универмага.Татьяна бегло окинула взглядом его с ног до головы и сделала
вид, будто бы они вчера не изучали позвонок вместе, но улыбнулась. Василий почувствовал, будто мороз по телу прошёл.Второе занятие началось с изучения связочного аппарата на трупе. Группа недосчиталась двух студенток. Доцент сказал:
Заболели.Больше с Таней Василий не занимался, ее окружили студенты из московской тусовки. На занятиях шутки и смех у трупа,доцент Иванов несколько раз делал замечания, останавливая смех и шутки. Но ребята всячески старались шумно любезничать и веселить Татьяну.Василий занимался с двумя студентами и симпатичной блондинкой Аллой Свешниковой – изучали кисть.
Алла сказала:Я хочу стать физиологом.
Студент Альберт (которому уже исполнилось 32 года) сказал:
А я хочу стать психиатром.
Василий сказал решительно: А я буду хирургом.
Когда спросили у Альберта, почему он желает стать психиатром, он ответил, там хорошие деньги платит государство. Василий спросил у Альберта, можно ли студенту устроиться в психиатрическую клинику на подработку, стипендии 28 рублей не хватит, чтобы учиться шесть лет. Альберт дал адрес психиатрической больницы на улице Матросская Тишина.После занятий Василий уже был в кабинете у главного врача больницы и был принят на работу медицинским братом, буквально через неделю.

                Глава 15. Учеба и работа в больнице
                «Матросская тишина»

Как считать? Это удача или ущерб учебному процессу? Спустя много лет Василий понял, что без подработки не смог бы получить профессию врача, и не было бы такого жизненного опыта.Ежедневные занятия: анатомия на Моховой, физика и общественные науки в Измайлово, а к трем дня нужно было успеть на работу в «Матросскую тишину».А когда учить пройденный материал в анатомичке? На работе к студенту относились как к родному сыну, после занятий в институте позволяли отдыхать, закрывая в процедурной.Василий никогда не думал, что к солдату, прошедшему огни и воды, командовавшему взводом себе подобных, здесь будет отношение как к ребенку.
Лежит Василий на кушетке в процедурной, и вдруг шуми грохот, выскакивает на помощь и видит разбитое вдрызг кресло у палаты больных, а в палате огромная санитарка бьет и привязывает чулками девчонку к кровати, и ей помогают еще две санитарки. По-армейски закричал:Отставить! И санитарки встали как вкопанные.
Девчонка, испуганная, стояла вместе с санитарками.На мой вопрос, что произошло, ответила одна из санитарок: Эта сумасшедшая чуть не убила огромным креслом Надю,
дежурившую у палаты.Пошли смотреть, что с Надей и что за кресло. Надя оказалась
огромной женщиной, которая дежурила у палаты и всячески издевалась над больными. Огромное кресло, произведенное еще при Петре Первом, стояло напротив. Так эта маленькая девчушка подняла это кресло и бросила, кресло ударилось немножко выше головы санитарки о косяк палатной двери, рассыпавшись в щепки, санитарка не пострадала. Шум был на всю больницу.


Бедная девчушка лежала привязанной чулками к кровати. Василий, несмотря на сопротивление санитарок,отвязал девушку. Она была слегка возбуждена, но отвечала на вопросы адекватно. Прибежали врачи, провели расследование и сказали, что правильно сделали, на эту санитарку больные давно жалуются.На следующий день, проходя мимо тюрьмы «Матросская тишина», Василий увидел записку, летящую из зарешеченного окна тюрьмы. Подняв записку, он не стал ее читать, а выходя за территорию, бросил ее в мусорный ящик. Почему Василий так поступил? Трусость? Или сработал инстинкт самосохранения? Что было в этой записке? Но с Василием уж точно ничего не было.


 За девушкой приехали родители, искали его, чтобы поблагодарить.
Но он в тот день не дежурил.Работать и учиться было тяжело, особенно после ночной смены слушать лекции. Василий старался садиться на самый верхний ряд трибун, чтобы его не видела Таня, а он мог любоваться ею. Он мог иногда опоздать на лекцию, а из-за этого ему было бы стыдно, поэтому и забирался Василий на последний ряд. На последнем ряду сидели и ребята из тусовки, чтобы убежать с лекции и пойти в кино или погулять.Но Татьяна училась серьезно, если с ними ходила гулять,то только после лекции.А лекторы не могли взгляда оторвать от нее, своей красотой и обаянием она привораживала всех, кто с ней соприкасался взглядом. Она была необыкновенна, умна, красива и сдержанна во всем. И только на втором курсе Василий по секрету узнал подробности от нее самой о ее семейных тайнах.


Ее отец работал в США, по профессии он был химиком, а работал в разведке.
Поэтому Татьяна не могла познакомиться со случайными людьми, а ребята из тусовки были для отвода глаз. Со мной она не могла встречаться по нескольким причинам: я мог быть заброшенным казачком из Таманской дивизии, специально для знакомства с ней, поступивший по льготе для военнослужащих,высокого роста – наравне с ней, и многое другое.Она рассказала Василию о глухой украинской деревне, где они жили маленькими детьми, пока отец не окончил институт и не получил распределение в Москву, а затем в США в ООН, где занимался работой, связанной с химией. Жили они в маленькой избе с земляным полом у бабушки с младшей сестрой Наташей.Таня с ужасом вспоминала детство, проведенное в этом доме.Когда переехали в Москву и она пошла в московскую школу, ей казалось, что они как будто прибыли на фантастическую планету. Можно было выйти погулять по чистым московским улицам.
На Украине там, где они жили, погулять было негде, особенно после небольших дождей, улицы превращались в болото.


Таня успешно окончила среднюю школу, но в медицинский институт не прошла по конкурсу, устроилась работать санитаркой в факультетскую хирургическую клинику. Второй раз Татьяна поступала уже по льготному конкурсу, для производственников и военнослужащих, как и многие другие. Деканатом все прошедшие по льготному конкурсу были зачислены в 22-югруппу. Лечебный факультет разделили на два потока, в каждом была 22-я группа для поступивших по льготе, еще эти группы немного разбавили выпускниками школ. Оценивать успеваемость можно было по посещаемости и отсевам после экзаменов.Идея дать образование детям из простых семей была по своему существу правильной. Многие возвращались к родным местам, особенно студенты фармацевтического и санитарно-гигиенического факультетов. Первые два курса были общеобразовательные, в них входили латынь, химия органическая, химия неорганическая, физика, анатомия, физиология, философия, политэкономия, история КПСС, труды В.И. Ленина. Многие студенты недоумевали, почему так много лишних предметов,к чему нам философия, труды В.И. Ленина, политэкономия, ведь за границей врачам это не преподают. Доктор, вернувшийся из госпиталя в Эфиопии, объяснил: чтобы стать хорошим врачом,все это нужно, необходимо знать первичность материи и сознания. Развелось много лжеученых, которые манипулируют сознанием пациентов, а доктор должен бороться с лженаукой.


Послушав доктора с таким богатым опытом, студенты стали серьезнее относиться ко всем предметам. Василию тяжело давалась физика, преподавал ее Зоре, на экзаменах у него всегда бывало не менее десяти завалов. А если не сдать физику или не
пересдать ее – автоматическое отчисление, приходилось Василию по два раза сдавать. Сдав физику, он облегченно вздыхал,дальше уже шли клинические предметы, которые были ему понятны и интересны, они требовали тщательного обследования больных.Факультетская хирургия – преподаватель красавец-хирург,широко оперирующий на органах брюшной полости и щитовидной железе, вел с группой практические занятия.Был он трижды женат, и третья его жена была беременна. Он часто давал студентам делать небольшие операции и перевязки. Красавица Татьяна попыталась с ним кокетничать, но он довольно грубо поставил ее на место,объяснив, что на работе это недопустимо. У Тани случилась истерика – как может красивый мужчина не замечать красоту такой очаровательной девушки.Вся беда в том, что медицинский халат у многих женщин скрывает природную красоту. Вся группа пыталась успокоить нашу красавицу, но она сказала, что сама разберется со своим поведением. На курсе все знали нашу Татьяну; с другого потока,других факультетов, старшекурсники и молодые преподаватели пытались обратить внимание на себя, но она была непреклонна и неприступна. В шубке под леопарда она была изящна и грациозна. Василий с наслаждением вспоминал, как вместе с ней начинали изучать позвонок, но она уже, наверное, об этом забыла. Но у него сохранилось это первое, неизвестное ему чувство – всепоглощающее, непонятное, обжигающее чувство любви.
Однажды во время занятий Василия отыскали сослуживцы –Хрусталев Юра и Хомяков Валентин. У Хрусталева только что родился ребенок. Они попросили:
– Вася, ты уже доктор, поедем, посмотришь ребенка.Ребята, я еще студент – не доктор.Но ребятам не отказал и поехал к ребенку.Хрусталев работал с Г.А. Зюгановым и уже получил трехкомнатную квартиру на Ленинском проспекте. Валентин тоже сказал, что получили квартиру от фабрики там, где работает его жена.Один только ты, бедолага, вечный студент, до сих пор в общежитии, – посочувствовали ребята.Зато я буду хирургом, – парировал Василий.Посмотрев ребенка, пощупав животик, оценив хорошее развитие малыша, Василий засобирался домой.Хомяков предложил:Мы хотели еще к Юре Смирнову заехать, он в архитектурном учится, приглашал к себе. Поехали с нами.Нет, ребята, не могу, завтра зачет по фармакологии, – ответил Василий и распрощался с однополчанами.По пути заехал к тете Дусе, она жила на Ленинском проспекте в доме, где размещался магазин «Пчеловодство», пообедал, поблагодарил тетю и поехал в общежитие в Измайлово. После вкусного обеда у тети Василий решил немного отдохнуть и проснулся в десять часов вечера. Собрал все конспекты и учебники и до двенадцати ночи зубрил фармакологию.



Утром приехал на экзамен одним из первых, получил «хор»в зачетку и поехал на работу за зарплатой. Сорок пять рублей можно было заработать только в психиатрической больнице.В медицинском вузе нужно было именно зубрить, иначе отстанешь от ежедневно набегающей нагрузки по разным предметам. Задумался Василий: уже двадцать четыре года, надо как-то планировать жизнь дальше. Вот Рамзин заезжал из Ленинграда,успешно учится в Академии связи, женился на дочери генерала,посидели, вспомнили службу. Василий просил его не волноваться, сказал, что он тоже успешно учиться и будет хирургом.Рамзин рассказал, что видит операционную из квартиры своего дома на Котельнической набережной, напротив находится больница «Медсантруда», где есть кафедра общей хирургии. Там работает профессор Стручков, который читает нам лекции, – добавил Василий, на этом и расстались.

    Глава 16. Учеба и работа проводником поезда дальнего следования.

Учился Василий в институте и продолжал работать в психиатрической больнице, но с третьего курса решил пойти в институт имени Н.В. Склифосовского, там можно набраться опыта,ассистируя известным хирургам. Договорился с отделом кадров,
что приступит к работе с первого сентября, в третью хирургию,возглавляемую профессором Петровым. А на летние каникулы Василий устроился проводником поезда дальнего следования,чтобы немного подзаработать и навестить родных. Маршрут
поездок Москва – Чебоксары, Москва – Железногорск. Белая куртка, веник, пришлось чай из кипятильника разносить по купе, собирать пивные бутылки, проверять билеты. Лето, жара пассажиров много, все едут в отпуск или из отпуска. Главное,не попасть под чье-то обаяние, заговорят, начнут угощать, пьянство повальное. О таких поездках можно рассказы писать, но главное – вернуться в депо. После поездки столько бутылок сдавали, что можно за один месяц как за три заработать, да еще зарплата шла. Василия хватило на один месяц, оставаться дольше – значит спиться или кончить жизнь в вагоне.


Очень много бывших зэков возвращались тогда в Москву. Наглость,просто дикость, злость на все: на существующий режим, добропорядочных людей, на самих себя, несчастных, отсидевших помногу лет.В одной поездке беременная женщина начала рожать, пришлось остановить состав и принимать роды на ближайшей станции. В Чебоксарах меняли состав, часов шесть оставалось до отправления в обратный путь. Василий, разносторонне развитый во время службы в армии, увидев широченную Волгу с далеко виднеющимся противоположным берегом, решил переплыть ее. Спустился к берегу, положил брюки и рубашку под камешек и поплыл. Так увлекся, плыл и наслаждался прохладой воды, спокойным течением реки, минут через пятнадцать осмотрелся вокруг и понял, что не видит берегов. Куда плыть?Солнце было в зените перед заплывом. Решил продолжать плыть вперед, главное – не паниковать. Минут через двадцать увидел противоположный берег и продолжил спокойно  . И вот наконец песочек берега, посмотрел на часы – плыл,1 час 30 минут. Хорошо бы найти обратный путь по суше, но вокруг ни души. Немного отдохнув, поплыл обратно, но с этой
стороны был хорошо виден город, главное, чтобы сил хватило.Он даже представить не мог себе, как широка Волга у Чебоксар.Уже позже Василий понял, что глупость совершил, мог бы и утонуть. С большим трудом доплыл, весь заплыв продолжался четыре часа.Когда выехали из Чебоксар в Москву, Василий познакомился
с компанией, шумно веселящейся в купе. Два парня и три девушки возвращались с практики, все из города Горький. Вовремя поездки Василий по долгу службы общался с ними накоротке, а по приезде в Москву они предложили поехать с ними на государственную дачу и там продолжить веселье. Не смог отказаться Василий, попросил сменщика сдать вагон и вместе с компанией укатил на дачу. Оказалось, одна девушка с такой же фамилией, как у него – Киселева, была дочерью директора
завода «ГАЗ». Хорошо, что Вася запомнил автобусную остановку недалеко от дачи: как только началось обильное возлияние спиртного, он незаметно вышел с дачи, добежал до автобуса и был таков.Вечером он был уже в Сабуровщино у родителей. Дома помогал родителям, косил сено, работал в саду, общался с соседями,
играл в волейбол, ловил карасей в пруду и ходил по грибы. За последние пять лет он так не отдыхал на свежем воздухе,в труде, заботах, развлечении, вот она – настоящая свобода.

     Глава 17. Учеба и работа в НИИ имени Н.В. Склифосовского.

А с первого сентября Василий начал работать мед. братом в третьей хирургии института имени Н.В. Склифосовского. Ночные дежурства – днем учеба. Операции по «03» по ночам, везли с ножевыми ранениями, с кишечной непроходимостью. После
ночных дежурств Вася старался не засыпать на лекциях, но сон наваливался с непреодолимой силой. В записанной лекции он мог прочитать только начало, дальше рука ползла по тетради,глаза, не мигая, смотрели на лектора и на Татьяну, сидевшую на первом ряду амфитеатра. В душе он умолял: «Повернись хоть
раз, взгляни на меня», но ее пожирал глазами лектор.Однажды в хирургическое отделение поступил Валерий Брумель с оскольчатым переломом правой голени, его жена Марина была за рулем мотоцикла и притерла правую ногу Валеры о бордюрный камень, он сидел на заднем сиденье. Серьезная травма, открытый перелом, длительное лечение недисциплинированного больного, наплыв журналистов всех стран мира не способствовали быстрому заживлению. Во время очередного дежурства Василия он с костылями на такси укатил к знакомой,но поздно вечером приехал отец девушки – генерал и спустил Валеру с крутой лестницы вместе с костылями. Травма осложнилась остеомиелитом, вмешался профессор Илизаров, широко использовавший собственный прогрессивный метод компрессионного лечения травм. Брумель выздоровел и позже участвовал в международных соревнованиях, но уже о рекордах можно было забыть. А его рекорд 2 метра 28 сантиметров был не превзойден шесть лет, он трижды становился чемпионом мира.

                Глава 18. Женитьба.

 Болезнь отца жены. Летом 1965 года сестра Василия вышла замуж. После веселой свадьбы Василий отправлялся в общежитие и в метро встретил
девушку необыкновенной красоты: высокая, стройная, русые волосы обрамляли утонченные черты лица. Если бы не свадьба и не полученная энергия на ней, не заговорил бы с девушкой.Она ехала с субботника, с овощной базы по разгрузке капусты,и тоже была весела после ударного труда. Разговорились о том,что студентов часто посылали на овощную базу. Василий был рад, что тема для беседы с Валентиной нашлась. За разговорами,незаметно, Василий оказался на противоположном конце Москвы.Вот так начались их встречи, которые переросли в любовь
и закончились свадьбой в декабре 1965 года. Свадьба была комбинированная студенческая – родительская, присутствовали студенты из группы, среди них иностранец из Судана – Фуад Ибрагим Мухамед, над которым Василий шефствовал. Родных было много, со стороны жениха – отец с мамой, дядя Нил с семьей, тети, дядя Володя; со стороны невесты – папа с мамой,две тети и знаменитый солист большого театра Лев Журавлев,родственник невесты.


В те времена так отмечали свадьбы – тосты от друзей и родных, танцы и пляски под баян и аккордеон. Свадьба продолжалась до самого утра. Студент из Судана произнес тост о великой дружбе между советским и суданским народами. Так началась
семейная студенческая жизнь. Валентина работала в Гос Банке на скромной работе. Василий еще студент, чтобы обеспечивать семью, надо было продолжать и работать, и учиться, тем более что буквально через несколько месяцев у отца Валентины обнаружили рак желудка.Отец Валентины – Степан Дмитриевич – работал на военном
заводе, и при ежегодном профилактическом осмотре на рентгенографии был обнаружен хронический гастрит. Василий посмотрел рентгеновские снимки, выданные на руки больному,и понял, что положение серьезное. Надо было срочно решать вопрос о стационарном лечении, поскольку на рентгенограммах был виден язвенный дефект и деформация малой кривизны желудка. Как потом признался Степан Дмитриевич, небольшие боли в области желудка он отмечал полгода назад, но скрывал от всех в надежде, что все пройдет.Василий обратился к Борису Васильевичу Петровскому, который посмотрел Степана Дмитриевича и сказал: «Оперировать буду сам». Но надежды на операцию не оправдались. Василий со всей группой и с сыном Степана Дмитриевича Анатолием,служившим военным летчиком в Советской группе войск в Германии, сидели над операционной, через стеклянный потолок наблюдали за ходом операции. После лапаротомии Борис Васильевич развел руками: все поняли – высыпания по брюшине,случай запущенный.


Степан Дмитриевич прошел всю войну совсем юным, был пилотом, пять лет в воздухе в боях с немецкими асами, его эскадрилья бомбила Берлин.Степан Дмитриевич был удивительно скромный, интеллигентный человек в обращении в семье и с окружающими. Наследственность и военная выправка, лучистая улыбка дисциплинировали окружающих. Он был примером для всех, всегда был стержнем коллектива, взваливая на себя непосильный объем работы. После войны стали давать дачные участки, он возил цемент в рюкзаке весом более двадцати килограммов пешком, через лес, а идти от станции пять километров. Сам делал формы по заливке бетона для столбов, пешеходных дорожек. Без регулярного обеда, с маленьким термосом чая и бутербродом. Вот и результат – онкологическое заболевание желудка.Василий всячески помогал тяжело болевшему после паллиативной операции на брюшной полости тестю. Раны зажили,но пациент постепенно слабел и угасал. Он никак не мог поверить и понять, как такой сильный, выживший в страшных боях во время войны человек теряет силы. Он еще надеялся, воодушевлял родных, что уже идет на поправку, конечно, ему не говорили о страшном диагнозе, а сам он был наивен, как ребенок.Глядя на то, что делает эта страшная болезнь с человеком, Василий решил – буду онкологом.Надо хорошо заниматься, чтобы получить знания и научиться избавлять людей от этой болезни.Препаратов для химиотерапии в то время не было; пытались лечить чагой, у знахарей доставали НРВ (препарат на основе нефти), в те годы он был в ходу у шарлатанов, пытались использовать любой появившийся препарат, но пациент угасал. Надо сказать, что и сейчас, в XXI веке, рак желудка неизлечим, если не проведена ранняя диагностика и не радикально выполненная операция. В итоге в возрасте 56 лет дорогой всем окружающим его человек скончался. Вся семейная жизнь с ее радостями и печалью из-за болезни отца жены на пятом курсе медицинского института не мешала, а только способствовала, успешному обучению на различных кафедрах: Таганка, Пироговка,Измайлово, хирургическая практика в Загорске, месяц военной подготовки в любимом Алабино. Студенту меньше приходится тратить время на сборы.



           Глава 19. Практика в больнице города Загорска

Загорская больница строилась с 1893 по 1896 год. Корпус больницы включает в себя главный корпус с церковью Иоанна Лествичника. Василия отправляют на месяц на практику в город Загорск с проживанием там в деревенском доме. Молодая
жена помогает собрать повседневные вещи и кое-какие продукты на первое время. Сам бы он никогда не собрал, а приехав в Загорск, поделил все продукты на десять человек. Потом заботливая жена приезжала еще не раз, привозя вкусные вещи.
В городской больнице Загорска был единственный хирург по фамилии Удалой, он был очень рад приезду студентов.И сразу сказал: Доктора, оставляю вам отделение и ухожу в отпуск, у вас есть руководитель, который будет вам помогать.
Больше хирурга Удалого студенты не встречали, да и руководитель заехал только в конце практики. Студенты пятого курса, им бы практики побольше, а смелости было чересчур.Первый больной с прободной язвой желудка, локальный перитонит. Наркозного аппарата нет, обезболили, под местной анестезией лапаротомия, ушили желудок, подшив частично сальник.На следующий день больной пошел, через десять дней выписался. Вот это была победа, настоящий прилив духовных и физических сил.А знаете, коллеги, – сказал Василий, видя эмоциональный прилив сил от первого самостоятельного успеха, – предлагаю назвать нашу практику как когда-то в Казахстане «Операция“Прилив”».Ну, ты, сержант, говоришь загадками, – сказали товарищи.А, это вы вспомнили мое звание перед поступлением в институт на Моховой, – обрадовался Василий.Ну да, продолжали коллеги, – только сержант мог, не откладывая, сагитировать нас на операцию, а ведь могли бы отправить его по «03» в Москву.И все поняли, что все было сделано правильно, от шока пациент мог бы погибнуть в «Скорой». Дальше ребята работали безвылазно из больницы. Местное население узнало, что приехали молодые хирурги из Москвы, и толпами пошли на прием.Очень много больных было с варикозной болезнью, с трофическими язвами нижних конечностей, геморроем, артрозами.Отдельная категория травмы: ожоги, резаные раны, переломы.Всей группой участвовали в лечении переломов с наложением гипса, ушивали резаные раны, вскрывали абсцессы. Слух прошел по всему городу, что работают профессиональные хирурги.Однажды привели молодого семинариста духовной академии,сильно хромающего. На рентгенограммах перелом основной фаланги первого пальца правой стопы, вколоченный. Спрашиваем: Где же вы, батюшка, так ушибли палец?Батюшка долго смущался, но рассказал:Гулял я во дворе семинарии, вижу, футбольный мяч лежит,пнул его ногой и закричал от страшной боли, в мяче оказался кирпич. Кто и когда его туда положил, понятия не имею.Наложили батюшке гипс, и он похромал в духовную семинарию. Конец июля, заканчивается практика, приехал куратори отпустил студентов по домам. Тяжело было Василию прощаться с персоналом больницы и пациентами. Со всеми сложились хорошие отношения, но надо было продолжать обучение на кафедрах.


             Глава 20. Факультетская хирургия в 23-й ГКБ

Практические занятия и лекции продолжались с сентября 1966 года в 23-й ГКБ «Медсантруд». Эта больница славилась своей кафедрой хирургии, и в группу обращались больные из города Загорск, как говорили, по знакомству. Жители Загорска считали группу едва ли не родственниками, поэтому за помощью обращались к студентам, минуя официальные каналы.Родственники привезли молодого человека, тяжело больного с хронической пневмонией. На представленных рентгенограммах абсцесс верхней доли правого легкого. По просьбе группы,по разрешению профессора Стручкова больного госпитализировали в отделение пульмонологии, после обследования оперировали, и через месяц его выписали здоровым.Зимние зачеты были успешно сданы, Василий поехал в родную деревню, в каникулы отпросился с работы на неделю. Зимой работы в деревне не много. Утром пробежишь на лыжах километров пять, затем домашний обед с отцом и младшим братом, средний брат служил в Новосибирске, там и остался учиться в институте связи. В январе обычно проводятся зимние международные соревнования, вот их ежедневно и смотрели всей семьей по телевизору. А через неделю опять учебники,анатомичка.Василий обратился к Борису Васильевичу Петровскому, который посмотрел Степана Дмитриевича и сказал: «Оперировать буду сам». Но надежды на операцию не оправдались. Василий со всей группой и с сыном Степана Дмитриевича Анатолием, служившим военным летчиком в Советской группе войск в Германии, сидели над операционной, через стеклянный потолок наблюдали за ходом операции. После лапаротомии Борис Васильевич развел руками: все поняли – высыпания по брюшине, случай запущенный. Степан Дмитриевич прошёл всю войну совсем юным, был пилотом, пять лет в воздухе в боях с немецкими асами, его эскадрилья бомбила Берлин.Степан Дмитриевич был удивительно скромный, интеллигентный человек в обращении в семье и с окружающими. Наследственность и военная выправка, лучистая улыбка дисциплинировали окружающих. Он был примером для всех, всегда был стержнем коллектива, взваливая на себя непосильный объем работы. После войны стали давать дачные участки, он возил цемент в рюкзаке весом более двадцати килограммов пешком, через лес, а идти от станции пять километров. Сам делал формы по заливке бетона для столбов, пешеходных дорожек. Без регулярного обеда, с маленьким термосом чая и бутербродом. Вот и результат – онкологическое заболевание желудка.


Василий всячески помогал тяжело болевшему после паллиативной операции на брюшной полости тестю. Раны зажили,но пациент постепенно слабел и угасал. Он никак не мог поверить и понять, как такой сильный, выживший в страшных боях, во время войны, человек теряет силы. Он еще надеялся,воодушевлял родных, что уже идет на поправку, конечно, ему не говорили о страшном диагнозе, а сам он был наивен, как ребенок. Глядя на то, что делает эта страшная болезнь с человеком, Василий решил – буду онкологом. Надо хорошо заниматься, чтобы получить знания и научиться избавлять людей от этой болезни. Препаратов для химиотерапии в то время не было; пытались лечить чагой, у знахарей доставали НРВ (препарат на основе нефти), в те годы он был в ходу у шарлатанов,пытались использовать любой появившийся препарат, но пациент угасал. Надо сказать, что и сейчас, в XXI веке, рак желудка неизлечим, если не проведена ранняя диагностика и не радикально выполненная операция. В итоге в возрасте 56 лет, дорогой всем окружающим его человек скончался. Вся семейная жизнь с ее радостями и печалью из-за болезни отца жены, на пятом курсе медицинского института не мешала, а только способствовала успешному обучению на различных кафедрах:Таганка, Пироговка, Измайлово, хирургическая практика в Загорске, месяц военной подготовки в любимом Алабино. Студенту меньше приходится тратить время на сборы.

                Глава 19. Практика в больнице города Загорска.

 Загорская больница строилась с 1893 по 1896 год. Корпус больницы включает в себя главный корпус с церковью Иоанна Лествичника. Василия отправляют на месяц на практику в город Загорск с проживанием там в деревенском доме. Молодая жена помогает собрать повседневные вещи и кое-какие продукты на первое время. Сам бы он никогда не собрал, а приехав в Загорск, поделил все продукты на десять человек. Потом заботливая жена приезжала еще не раз, привозя вкусные вещи.В городской больнице Загорска был единственный хирург по фамилии Удалой, он был очень рад приезду студентов.И сразу сказал: Доктора, оставляю вам отделение и ухожу в отпуск, у вас есть руководитель, который будет вам помогать.Больше хирурга Удалого студенты не встречали, да и руководитель заехал только в конце практики. Студенты пятого курса,им бы практики побольше, а смелости было чересчур много. Первый больной с прободной язвой желудка, локальный перитонит. Наркозного аппарата нет, обезболили, под местной анестезией лапаротомия, ушили желудок, подшив частично сальник.На следующий день больной пошел, через десять дней выписался. Вот это была победа, настоящий прилив духовных и физических сил.А знаете, коллеги, – сказал Василий, видя эмоциональный прилив сил от первого самостоятельного успеха, – предлагаю назвать нашу практику как когда-то в Казахстане «Операция“Прилив”».Ну, ты, сержант, говоришь загадками, – сказали товарищи. А, это вы вспомнили мое звание перед поступлением в институт на Моховой, – обрадовался Василий.Ну да, – продолжали коллеги, – только сержант мог, не откладывая, сагитировать нас на операцию, а ведь могли бы отправить его по «03» в Москву.И все поняли, что все было сделано правильно, от шока пациент мог бы погибнуть в «Скорой». Дальше ребята работали безвылазно из больницы. Местное население узнало, что приехали молодые хирурги из Москвы, и толпами пошли на прием.Очень много больных было с варикозной болезнью, с трофическими язвами нижних конечностей, геморроем, артрозами. Отдельная категория травмы: ожоги, резаные раны,переломы. Всей группой участвовали в лечении переломов с наложением гипса, ушивали резаные раны, вскрывали абсцессы. Слух прошел по всему городу, что работают профессиональные хирурги. Однажды привели молодого семинариста духовной академии, сильно хромающего. На рентгенограммах перелом основной фаланги первого
пальца правой стопы, вколоченный. Спрашиваем: Где же вы, батюшка, так ушибли палец?Батюшка долго смущался, но рассказал:Гулял я во дворе семинарии, вижу, футбольный мяч лежит,пнул его ногой и закричал от страшной боли, в мяче оказался кирпич. Кто и когда его туда положил, понятия не имею.Наложили батюшке гипс, и он похромал в духовную семинарию. Конец июля, заканчивается практика, приехал куратор и отпустил студентов по домам. Тяжело было Василию прощаться с персоналом больницы и пациентами. Со всеми сложились хорошие отношения, но надо было продолжать обучение на кафедрах.

               Глава 20. Факультетская хирургия в 23-й ГКБ

Практические занятия и лекции продолжались с сентября 1966 года в 23-й ГКБ «Медсантруд». Эта больница славилась своей кафедрой хирургии, и в группу обращались больные из города Загорск, как говорили, по знакомству. Жители Загорска считали группу едва ли не родственниками, поэтому за помощью обращались к студентам, минуя официальные каналы.Родственники привезли молодого человека, тяжело больного с хронической пневмонией. На представленных рентгенограммах абсцесс верхней доли правого легкого. По просьбе группы,по разрешению профессора Стручкова больного госпитализировали в отделение пульмонологии, после обследования оперировали, и через месяц его выписали здоровым.Зимние зачеты были успешно сданы, Василий поехал в родную деревню, в каникулы отпросился с работы на неделю. Зимой работы в деревне не много. Утром пробежишь на лыжах километров пять, затем домашний обед с отцом и младшим братом, средний брат служил в Новосибирске, там и остался учиться, в институте связи. В январе обычно проводятся зимние международные соревнования, вот их ежедневно и смотрели всей семьей по телевизору. А через неделю опять учебники,анатомички, операционные и прочее.
                Глава 21 Госпитальная хирургия в 24-й ГКБ

Многопрофильная городская клиническая больница является одной из старейших клиник Москвы. В основе медицинской деятельности учреждения лежат принципы,установленные с момента образования клиники: сочетание практики с наукой, образованием и профессиональным совершенствованием персонала. В 1775 году был издан указ императрицы Екатерины о создании постоянной гражданской больницы. Больница была открыта в 1776 году в здании бывшего Карантинного двора. В 1883 году больница переведена в особняк генерал губернатора Д.В. Голицына, рядом со Страстным монастырем.Здание было возведено в 1716 году архитектором М.Ф. Казаковым.Так появилась Ново-Екатерининская больница, которая стала крупнейшей в Москве. С историей больницы тесно связаны имена выдающихся русских медиков, которые работали в нейв разные годы. Хирурги А.А. Бобров, С.П. Федоров, А.В.Мартынов, П.А. Герцен, терапевты А.А. Остроумов, Н.А. Семашко, Г.А. Захарьин, невропатологи А.Я. Кожевников, С.С. Корсаков, П.И. Россолимо и многие другие специалисты внесли большой вклад, в развитие русской медицины. Их труды и сегодня не потеряли своей значимости. В 1879 году здесь начал свою педагогическую деятельность А.А. Остроумов. Здесь, работали многие видные врачи, в том числе Ф.И. Иноземцев и Г.А. Захарьин. Среди студентов-медиков, проходивших практику в Ново-Екатерининской больнице, был и А.П. Чехов.После зимних зачетов и экзаменов Василия направили в 24-юГКБ, в гнойное отделение, где нужно было пройти курс лечения гнойных ран, проктологии и научиться выполнять ректоскопию. Для лечения гнойных ран необходимы особое знание и внимание. Трофические язвы, ожоги требуют особых мазей,антибиотиков, перевязочного материала и, конечно, кропотливого труда, а также вспомогательных служб, таких как физиотерапия и другие. На один из приемов в кабинет проктологии,пришел молодой священнослужитель и спрашивает: Можно ли к вам записать на прием священнослужителя из епархии Нижегородской области?
Василий спрашивает:Какие проблемы у епископа?Из рассказа, молодого священнослужителя удается установить, что отцу Никодиму поставили диагноз «опухоль прямой кишки» и хотят оперировать в городе Горьком. Василий дал схему подготовки к ректоскопии и назначил явиться на прием святому отцу через день.Выполняя ректоскопию, студент Киселев, осматривая толстую кишку, отметил: слизистая прямой кишки гладкая, блестящая, подвижная, вот прошел ректосигмоидный отдел, и никаких опухолей, даже мелких полипов не определяется. Простите, доктор, говорит обследуемый, – а вы там золотые часы не видите?


Студент, не ожидая такого вопроса, растерялся, долго соображал, как можно проглотить часы и чтобы они бессимптомно смогли пройти в прямую кишку. Спрашивает святого отца:Что за часы и сколько дней прошло, когда вы их проглотили? Нет, никаких часов в прямой кишке нет, заканчиваю исследование, можете вставать, – сказал студент Киселев.Распрощавшись со святым отцом и его помощником, Василий хотел вечером рассказать в группе и преподавателю про не найденные часы в прямой кишке. Единственное, что его сдерживало,- то, что святой отец просил никому об этом не говорить. Почему? Может быть, у них в епархии общество по заглатыванию часов у населения? Хорошо, что не рассказал в группе и преподавателю об этих часах.На следующий день приходит молодой помощник епископа и вручает Василию золотые часы «Москва» в красной коробочке:Это вам за то, что спасли святого отца от операции.Василий пытался отказаться от взятки, но помощник святого отца был непреклонен, и часы пришлось взять. Без всякой операции произошел прилив. Они хранятся как память, так как были очень старыми, из чистого российского золота, выпущены после войны в небольшом количестве.Ежедневные обходы с профессорами, доклады о каждом больном, этому надо учиться и учиться. В палате до шестнадцати больных, в обходе вся кафедра, студенты и больные, все ждут четкого, подробного отчета о состоянии каждого больного. Василий задумался: «Вот стоишь, краснеешь, потеешь, лихорадочно вспоминая все анализы, данные инструментального обследования, четко интерпретируешь рентгеновские снимки,кардиограммы, а в заключение нужно дать план дальнейшего обследования. Диагноз и план лечения обсуждаются в кабинете у профессора. Еще одно испытание, скверно чувствуешь себя,когда допускаешь ошибки по докладу».Куратор объявляет:У коллеги Киселева сегодня ночное дежурство с ответственным дежурным хирургом, прошедшим всю войну.
Василий почесал затылок и снова задумался: «Сегодня здесь,а завтра ночное дежурство в НИИ им Н.В. Склифосовского, как все это выдержать. Да еще сегодня обещал посетить старушку,живущую у Патриарших прудов, ее сын Олег Синицын просил посмотреть ее трофические язвы на ноге, правая нога у нее ампутирована – попала под трамвай на Тверской, в тридцатые годы там ходили трамваи на конской тяге. Как везде успеть. У Синицыных дверь открыл сын, ему уже шестьдесят лет,а маме восемьдесят пять, живут вдвоем. Мама не разрешает ему жениться, и Олежек, так его зовет мама, всю свою сознательную жизнь ухаживает за ней и еще преподает в Бауманском институте. Познакомился Василий со старушкой, она оказалась довольно властной дамой, которая почти всю жизнь провела в кровати. Бедный Олежек всю жизнь ухаживал за мамой, она не позволяла ни на минуту покидать ее. Преподавая в Бауманском институте, вечером он спешил домой, опоздать не имел права.
Если уходил в магазин, то не более чем на тридцать минут. Вот так Василий познакомился с замечательным человеком. Трофические язвы на правой ноге быстро поддались лечению. Через шесть месяцев больная умерла от инсульта, а Олежек наконец женился. По правде сказать, его подобрала добрейшая женщина по фамилии Розенбаум, у нее был больной ребенок, страдающий ДЦП. Для Олега Синицына новое испытание как для беспризорника, его мадам быстро продала квартиру на Патриарших прудах, и они переехали в Медведково. Дальше следы замечательного ученого-физика затерялись на просторах Москвы.Ночное дежурство всегда очень утомительно, Василий выбивался из биоритма и к двум часам ночи чувствовал себя разбитым. С вечера обход по палатам, надо всех опросить, посмотреть, перевязать кого не успели днем. В палате № 8 состоялся громкий разговор, было очень шумно, в палате 16 коек.
Зашел Василий и видит: все больные собрались около Юрия Никулина
и увлеченно слушают его анекдоты.А вот и доктор! – произнес Юрий Владимирович.
И все стихли, а Юрий Владимирович попросил Василия посидеть с ними.Но Василий сказал:Во-первых, в палате уже давно должен быть отбой, все отделение уже спит, а во-вторых, мне нужно еще зайти в приемное отделение сменить ответственного дежурного.Юрий Владимирович попросил:Уважаемый доктор, не могли бы вы разрешить одному из ходячих больных съездить в Смоленский магазин за колбаской,такси дежурит у подъезда. Как можно, Юрий Владимирович, даже днем больным нельзя покидать больницу, а уж ночью тем более.Да мы волков не боимся, хриплым голосом пошутил Юрий Владимирович, и вся палата загрохотала от смеха.Всем спать, сказал Василий.А мне? – умоляюще посмотрел на доктора Юрий ВладимировичА вам тем более, у вас перелом голени. Студент Василий, сказал как отрезал, и пошел менять хирурга в приемном отделении.Иван Кузьмич хирургом прошел всю войну, было ему немного за шестьдесят, худой, прокуренный, с желтыми пальцами, всегда небритый, по виду сильно пьющий. Иногда перед операцией ему наливали 50 граммов спирта, скорее из-за бравады. При передаче дежурства он предупредил:Смотри не усни, – и пошел в ординаторскую.По дежурству больных было не много, больница по «Скорой»не работала. Сидел Василий, читал, готовился к экзаменам по гистологии, предстоял очень серьезный экзамен, теория и практика. Под микроскопом надо было узнать вид ткани, определить, какой орган, распознать по виду различные опухоли.
Часов в двенадцать ночи вбегает полковник, держит окровавленный платок у носа и требует дежурного хирурга – с его слов, подруга час назад откусила ему нос. Василий объясняет:Пройдите в перевязочную, я посмотрю и скажу, что делать.Ответственный хирург сейчас занят.Полковник;Я срочно требую ответственного хирурга, студенту не могу доверить!Василий всегда выглядел очень юным, не смотря на опыт.Услышав шум в приемном отделении, спустился Иван Кузьмич. Вид его был плачевным: худ, бледен, с морщинистым отечным лицом, прической будто только что из медвытрезвителя.Полковник, увидев ответственного хирурга, прижав покрепче платок к носу, выскочил из приемного отделения.Иван Кузьмич спросил: А что это было? Почему он держал платок у носа? Да ему подруга нос откусила, – объяснил Василий.Иван Кузьмич:На войне пришивал носы и уши, и ему пришили бы, а чего он убежал-то? Вы его в журнал записали? В журнал «отказался»запиши.А отчего он убежал, еще раз спросил Иван кузьмич, кажется вас испугался,ответил Василий.
Продолжайте дежурить, завтра утром доложите на конференции, – сказал ответственный хирург и пошел отдыхать.Василий после слов ответственного хирурга понял, что завтра будет нагоняй, а может, и переведут на практику в другую больницу. Жаль, очень ему понравилась больница, которая была размещена в  особняке генерал-губернатора Москвы, Д.В. Голицына, рядом со Страстным бульваром. Красивое здание возведено М.В. Казаковым в 1716 году.На утренней конференции, отчитываясь о дежурстве, по записи в журнале Василий доложил о случае с пациентом. И тут же получил замечание:Почему не указал данные полковника?Ведущий конференцию сказал:Этот пациент лежит в НИИ имени Н.В. Склифосовского с пришитым носом и пишет жалобу на дежурную бригаду. Выводы будут сделаны после получения жалобы... – и закрыл конференцию.


В 10 часов утра Василий приехал на экзамен в пат. анатомию,в Абрикосовском переулке. Вся группа была уже там, толпились около двери, дрожа от страха. Принимает экзамен сам заведующий кафедрой пат. анатомии и  гистологии профессорА.И. Струков. Уже трое «неуды» получили. В это время из кабинета выходит отличница: «отлично» – показывает зачетку. Да,с разбегу не получится, даже если готовился хорошо. Все мнутся,боятся идти.Сержант, давай покажи пример, – подначивают ребята. А, была не была, – сказал Василий и вошел в кабинет.
У доцентов сидели съежившиеся студенты,профессор А.И.Струков широким жестом предложил: Проходите, берите билет.Взяв билет, понял, что повезло, сегодня ночью все это повторял. Сразу начал отвечать по билету, но профессор остановил,
вот вам два стекла, определите, что там увидите. Василий сел
за микроскоп, не очень долго разглядывал и рассказал профессору, что это переходный эпителий кардиального отдела желудка. Профессор долго разглядывал студента, будто первый раз видел, хотя лекций Василий не пропускал. Взял зачетку и сказал: можете идти.Когда вышел, студенты начали спрашивать:Ну что? Ну как? Он им показал зачетку, в зачетке «хор», думал, «отлично»будет, но не зря говорили – профессор очень скуп на оценки.Вечером поехал на ночное дежурство в НИИ имени Н.В. Склифосовского, в третье хирургическое отделение.


Больных много,даже дополнительные кровати поставили. Конвейер днем и ночью, профессор Б.А. Петров мечтает о ремонте и расширении НИИ имени Н.В. Склифосовского, но пока остается только мечтать. Весь больничный фонд настолько устарел, что еще активно использовались деревянные корпуса больниц и больницы, построенные при царе для чернорабочих. Особенно много операций по неотложной помощи в ночное время. Часто«Скорая помощь» успевала довозить с колото-резанами ранами со Сретенки или от площади трех вокзалов. На улице Сретенка орудовала банда, которая остро отточенной велосипедной спицей, завернутой в газету, прокалывала грудную клетку ответившему отказом на фразу: «Дай закурить» или «Дай прикурить».Иногда успевали довезти больных даже с тампонадой сердца,если кровь медленно наполняла сердечную сумку. Остановка сердца, но больного иногда удавалось спасти. Погибали в основном молодые мужчины.Вот в это время доктор В.П. Демихов и занимался пересадками сердца, им впервые в мире были разработаны методы пересадки сердца отдельно и в комплексе с внутренними органами грудной и брюшной полости. Лаборатория пересадки органов была организована в 1947 году. В 1946 году он впервые, в мире произвел пересадку сердца от собаки к собаке. В операционной хирурги реанимируют больного, пытаясь запустить сердце, мечтают о том, когда можно будет заменить изношенное или травмированное сердце.


Оканчивая пятый курс, Василий хотел попросить В.П. Демихова записаться в его лабораторию, но тяга к оперативной деятельности пересилила, и он продолжал ходить в кружок оперативной хирургии к Б.В. Петровскому. В 1967 году Кристиан
Бернард впервые в мире пересадил донорское сердце от человека к человеку. Пациент прожил две недели с пересаженным сердцем, но это было начало широкой трансплантации внутренних органов.В восемь утра заканчивалось очередное дежурство, а для Василия главное – не опоздать бы на лекцию.
Скоро уже шестой курс, а определиться с профессией ему никак не удается. Меди-цинский институт – широкое поле для выбора профессии. «Ну уж если решил стать хирургом, буду хирургом», – твердо решил Василий и поехал на лекцию.Лекция и обход в психиатрической клинике, знакомство с больными. Василий хорошо изучил поведение больных с психическими заболеваниями, но всегда интересно, что скажет профессор-психиатр. Каждому студенту дают больного: собрать анамнез, поставить диагноз. Василию достается больной Давыдовский.


Начиная знакомство с пациентом,которому исполнилось девяносто лет, Василий был удивлен его здравому рассудку и адекватному поведению. Почему такой человек с незамутненным рассудком находится в психбольнице?Закралось сомнение... Академик И.В. Давыдовский, зав. кафедрой пат. анатомии, не его ли брат? Уточняя анамнез, спросил: Борис Васильевич, знаете ли вы, в какой больнице находитесь?Конечно, знаю, – ответил Борис Васильевич, – в психушке, брат сюда упек. Я уже три года здесь нахожусь, брат считает,что я алкоголик.Борис Васильевич начал рассказывать историю своей жизни.С братом они близнецы, родились в Ярославской губернии, в се-мье местного священника, в 1887 году. Поступили в Московский университет: Брат поступил на медицинский факультет, а я на юридический, университет находился на Моховой. Учились хорошо,на втором курсе мы со студентами обедали в ресторане, брат снами никогда не обедал, он все время в больницах обедал, где -я не знаю. Меня и еще двух студентов пригласил за свой стол богатый купец с Урала, ему было интересно пообщаться со студентами. За обедом и разговорами угощал он нас водкой, мы раскрасневшись, рассказывали об учебе, о жизни студентов,забыв о занятиях.
Так мы погуляли неделю по разным ресторанам с песнями, плясками. Через неделю нас хотели отчислить из университета, но брат внес большой залог за меня, а мои
друзья были исключены из университета. Следующей зимой мы вновь повстречались с этим купцом, и опять ему было интересно с нами, а нам с ним: он кормил нас, поил, рассказывал о Урале, Сибири, только со мной уже были другие студенты.Перед отъездом купец дал мне приличную сумму денег на откупные за университет, но я уже больше в университет не пошел, женился на студентке оперного театра.Жили мы на Тверской, она уходила на занятия и на весь день закрывала меня на ключ. Я на веревке спускал вниз, давал дворнику деньги, а он привязывал бутылку с водкой. Когда денег не осталось, спустил дворнику последнюю подушку. А потом приехал Ипполит и отвез меня вот в эту психушку, где я периодически нахожусь по
три-четыре года.Образования я не получил, работать не могу,потому что ослеп, дворник однажды подал метилового спирта,от чего и ослеп.А брат у меня известный академик, Герой Социалистического Труда. Мне тогда уже 75 лет было, жена давно уехала с купцом на Урал и где-то пела в театрах.

 Вот такая история.Преподаватель, подводя итоги, сказал: алкоголизм неизлечим. Все в группе задумались. Вспоминая истории семьи и соседей, вспомнили Олега Арбузова. Да, психиатрия – тоже наука. Не зря Альберт Серафимович Арбузов в 33 года поступал в 1-й МОЛМИ имени И.М. Сеченова с целью стать психиатром,его не волновали уточненные медицинские науки, он просто хотел быть психиатром.На любых экзаменах, никогда не получая «неуд», говорил, потирая лысую голову: «А я хочу стать психиатром». Преподаватели, глядя на его лысину, лишних вопросов не задавали, и Альберт с «удовл» в студенческой книжке проходил дальше. Случались смешные истории. На английском преподаватель, обращаясь к Олегу, говорит:
– Арбузов. I am...
Олег отвечает:
– Не А.М., а А.С., что значит Альберт Серафимович.
Преподаватель повторяет вновь и вновь:
– Арбузов. I am...
Олег опять отвечает:
– Не А.М., а Альберт Серафимович.
Весь класс надрывается от смеха, а учитель английского пытается научить Олега элементарному английскому. В итоге Олег говорит: А что вы хотите, я будущий врач-психиатр.Шестой год учебы, занятия на кафедре санитарной гигиены,военной кафедре, и заканчиваются занятия по философии. Но самое величайшее событие, вошедшее в жизнь Василия, затмившее учебу, – беременность жены и рождение 18.06.1968 года дочери. Вот тут и пригодилось Василию обучение, которое он прошел на всех кафедрах знаменитого вуза, особенно пригодились, кстати знания, полученные на кафедре детских болезней. За время учебы он принимал роды, видел новорожденных, а когда привезли из роддома маленький розовый комочек, не знал,с чего начать, хорошо жена и ее мама смело взялись за заботу о маленьком ребенке.
А Василию только и оставалось иногда делать микроклизмы или вставать по ночам к плачущему ребенку, а утром бежать на занятия. Так продолжался примерно месяц, ребенок начал быстро расти, агукал, смеялся, удивлял молодого отца необыкновенной детской мимикой, незнакомой для посторонних и запоминающейся родителям на всю жизнь.Изучая детские болезни и поведение детей, Василий и представить себе не мог, как формируется человек. Из маленького комочка он превращается в разумное существо. А буквально через два месяца папа уже начал читать дочери книжки с цветными рисунками.Удивительно было смотреть, как ребенок быстро осваивает слова, повторяя их на своем языке.Уже почти все экзамены и зачеты были сданы, остался один экзамен по философии, который Василий завалил. На вопрос о роли партии в поднятии Целины, поспорил с профессором Метелицей. Как комсомолец Василий считал, что движение по поднятию Целины совершил комсомол. Юношеский задор привел в бешенство профессора: Уйдите и приходите завтра.На следующий день Василий с трудом получил «уд», но спорили они с преподавателем довольно долго. После экзамена понес в деканат зачетку, а там весь поток – все шумят, волнуются, приехали «покупатели». «Покупатели» из больниц и научно-исследовательских центров Москвы. Отбирали сразу попять-шесть человек. Весь поток разобрали по больницам и институтам, а самые одаренные пошли в аспирантуру. Василий хотел вместе с Толей Мартыновым пойти во ВНЦХ к Борису Васильевичу Петровскому. Анатолия взяли, а Василия распределили в ЦКБ при 1-м Управлении Минздрава СССР, предварительно отправив в целевую ординатуру ОНЦ Минздрава СССР.На кафедру к Борису Евгеньевичу Петерсону.Борис Евгеньевич Петерсон – знаменитый хирург, настоящий русский ученый-интеллигент. Никогда от него не услышишь грубого слова или возмущения, он всегда спокоен в обращении с сотрудниками и хладнокровен на операциях. Поэтому летальность после сложнейших операций в его отделении была низкая.
Объем онкологических операций был таким большим, что трудно было представить, как человек может выжить после удаления большей части органов. Все ассистенты зав. кафедрой общей онкологии были дружелюбны, высокопрофессиональны,у них хотелось учиться и набираться профессионального опыта.Все апробации, защиты кандидатских проводились единым коллективом, ординаторы были активными участниками.Василию приходилось ассистировать профессорам Н.Н. Блохину,Б.Е. Петерсону, А.И. Блохину, Н.Н. Трапезникову, А.И. Пирогову,Л.Е. Денисову, В.П. Летягину. Больные в палатах уважали как профессоров, так и лечащего врача, узнав, что у Василия есть маленькая двухлетняя дочка, они постоянно стали дарить ему кукол, в ординаторской собрался целый кукольный театр, и дома уже было изобилие детских кукол от маленьких до больших.


Хирурги-онкологи академики Б.Е. Петерсон, Н.Н. Блохин,Н.Н. Трапезников, А.И. Пирогов из торакального, абдоминального, урологического отделений, отделения головы и шеи, отделения химиотерапии, которое возглавляли профессор Н.И. Переводчикова, профессор М.Б. Бычков, в то время были известны всему миру. В онкоцентре постоянно проводились конференции, научные съезды, а клинические ординаторы поглощали эту информацию.После окончания ординатуры Василий приступил к работе в ЦКБ 1-го Управления Минздрава СССР, в то время больница пользовалась непререкаемым авторитетом, поскольку в ней давали новые знания в диагностике и лечении онкологических больных.Наконец после двух лет учебы Василий начал работать в ЦКБ Министерства здравоохранения СССР. Об этой больнице написано много, в рассказе «Открытие» есть восторженное описание самого здания, мрамора и паркета. Но пишут те, кто мало знает,утверждают, что «полы паркетные, врачи анкетные». Так-то оно так, строго по анкетам был отбор, но в итоге в больнице работали талантливые врачи.Больница была многопрофильная, и в каждом корпусе трудились выдающиеся ученые. В этой больнице работал медперсонал всех профилей медицины, как говорят, лечение «от волос до кончиков ногтей», да и пациентами были чиновники высшего ранга со всей страны и их зарубежные коллеги.Василий получил классное образование и усовершенствование по онкологии, и ему было не стыдно перед пациентами и коллегами. Ему казалось: знаешь онкологию – постиг все.Иногда он отмечал в себе самоуверенность, за что потом переживал.


К примеру, в Иране свершилась революция, шах Ирана бежал через Россию в Париж, под видом болезни его положили в больницу ЦКБ. Принцесса Ирана, молодая голубоглазая девушка, была госпитализирована в иностранное отделение. Василия вызывают на консультацию. У принцессы терапевт обнаружил на коже живота какую-то опухоль, решили, что нужен онколог для консультации. Посмотрев принцессу и определив,что по всем признакам это доброкачественная папиллома, Василий предложил ей ее удалить, и она согласилась.Не успел Василий дойти до своего кабинета, как навстречу ему бежит испуганный заведующий со словами:Доктор, вы что натворили, вас к телефону министр здравоохранения, сам Борис Васильевич Петровский, вызывает!Борис Васильевич – академик, добрейший души человек, по телефону спрашивает Василия:Вы сегодня смотрели принцессу? Да, Борис Васильевич, смотрел, – отвечает Василий уверенным голосом, – у нее на животе небольшая папиллома, я ее завтра удалю. Я тебе руки оторву, – рявкнул Борис Васильевич и положил трубку.Больше красавицу принцессу Василий никогда не встречал.Терапевты очень часто вызывали онколога из-за перестраховки, боясь пропустить онкологическое заболевание. Особенно часто вызывали в санатории и дома отдыха, если больные были слишком заняты, своими трудами, и отказывались от госпитализации.


Так Василий познакомился с Александром Трифоновичем Твардовским и Константином Михайловичем Симоновым.Василия послали на консультацию на дачу к Симонову по заявке терапевта. Терапевт заподозрил плевропневмонию.Василий, приехав на дачу, тщательно осмотрел больного, убедился,что у него действительно правосторонний плеврит, выполнил плевральную пункцию, откачав более литра плевральной жидкости. Вызвал машину «Скорой помощи», и А.Т. Твардовского отвезли в Первую больницу 1-го Главного управления Минздрава СССР, где был обнаружен рак легкого. Твардовского пытались лечить, но в то время не было эффективных препаратов для химиотерапии.
Правда, рак легкого и рак желудка до сих пор не поддаются лечению, если поздно диагностированы. С совершенствованием медицинской техники стали чаще и на ранней стадии выявляться рак желудка, легких и других локализаций, что позволяет более успешно лечить больных. Конечно,сейчас появление новых препаратов для лечения онкологических больных уже спасает таких запущенных онкологических больных, как А.Т. Твардовский и другие.


Когда Василий впервые увидел эту больницу, то испытал шок от величественности здания, мрамора и гранита, огромных размеров строения. В Москве в 1968 году стояли еще деревянные больницы, 71-я ГКБ и многие другие, еще неплохо смотрелись больницы, построенные при царе для чернорабочих, 6-я ГКБ и т.д.Включившись в клиническую работу с ежедневными мыслями о диагностике, операциях, встречах с интересными пациентами, такими как М.И. Жаров, Фаина Раневская, Никита Сергеевич Хрущев, брат Л.И.Брежнева, А.Т. Твардовский, К.М. Симонов и другие легендарные личности, Василий совершенно забыл об исследованиях, по проблеме алюминия и рака.Ежедневные операции, обходы больных, выступление на конференциях, ночные дежурства, совместительство, чтобы как-то безбедно жить, – о научных исследованиях пришлось забыть.Прошло восемь лет после окончания службы в армии, и вдруг о Василии вспомнили друзья-однополчане, даже командир роты, теперь уже подполковник Уфимцев, Хрусталев, Хомяков пришли в больницу. Как им удалось туда пройти, ведь там строжайший режим, – Василий не стал спрашивать.
Столько радости было при встрече. Они восхищались громадой этого мраморного здания и только спрашивали друг у друга, неужели в России когда-нибудь будут такие больницы? Спросили: Как здоровье, Василий?До сих пор еще на лыжах пробегаю десятку. А как вы, ребята, после операции «Прилив»? – поинтересовался Василий.Про «Прилив» слышали, но все, кто участвовал там, уже поумирали. Ты еще как-то проскочил, но ты же врач, что-нибудь принимаешь? Да ничего не принимаю, кроме коньяка – больные приносят.Тебе, Василий, повезло, – пришли к общему выводу ребята. –Работаешь в такой классной больнице, уважаемый человек –доктор.Да, ребята, мне везет, потому что прилив. Никогда не чуждался трудной и грязной работы. У меня в жизни все время прилив, всегда приливает, начиная со дня призыва в армию.Я, мечтая с детства о врачебной профессии, думал, если не поступлю в институт, стану комбайнером. Вы думаете, мне легко было окончить институт, восемь лет напряженной учебы – с трупами,гнойными ранами, умирающими больными?Стал онкологом,а почему? У жены заболел отец, и я сказал себе – буду онкологом.Вот вчера оперировал толстую кишку, если бы вы стояли рядом,такого запаха не перенесли бы, убежали.Или вот еще свежий случай: у девушки семнадцати лет саркома левого бедра, ампутация ноги. Скажите, сколько сил нужно, чтобы смотреть в полные слез глаза этой девчушке. Откуда взять прилив сил, и это каждый день.А ты не пропускай через себя, – сказал Хомяков.Вот я –начальник Ленинградского вокзала, у меня такие приливы бывают, масса разъяренных пассажиров, приходится иной раз спасаться через соседний кабинет.


Хрусталев поддержал:Терпение, братцы, и еще раз терпение, Бог терпел и нам
велел.Что это, убежденный коммунист Хрусталев заговорило Боге? – сказали все дружно, не сговариваясь.Хрусталев немного помолчал,выдержал паузу и задумчиво                сказал:Поработаешь с таким начальником Г.А. Зюгановым и поймешь,
что и коммунизм начинает попахивать... Загнивает, что ли? Ты пошутил, Хомяков? – Уфимцев армейской шуткой осадил Хомякова. – «Бери трапку, наводи порадок», – так Хомяков командовал солдатами.Только через двадцать лет все поняли слова нашего бывшего командира роты. Вот тогда-то и надо было наводить порядок.Порядок наводить никогда не поздно и в армии, и в государстве.