1.
Ящер весело тащил добычу в пустыню. Там, среди песков, в дальних скалах, много пещер, удобных, сухих и тёплых.
Ящер был уже старый, не мог сам охотиться и потому очень любил приходить к человеческим норам. Он даже поселился поблизости от них. Люди были добры, заботились о старике, время от времени оставляли для него на постоянном месте вкусную дичь, готовенькую, связанную и смирную.
Сегодняшнее подношение оказалось не очень удачным, меньший кусок взял и удрал, но зато больший никуда не делся. Тяжёлая добыча, тащить неудобно, шкурка блестящая, прямо как у молодого зелёного, и такая же жёсткая, старик чуть остатки зубов не поломал, когда сходу попытался раскусить. К тому же эта дичь постоянно трепыхалась. Но зато в ней было много мяса, и оно настолько вкусно пахло кровью, что слюна так и капала на песок.
Люди, видимо, спохватились, что слишком много отдали, бросились в погоню. Они злобно шипели и огрызались друг на друга, совсем, как ящеры. Неприятные люди, не только для зелёного, но и для добычи, она даже трепыхаться перестала, лишь бы её унесли от них подальше. Одинаковые люди, в чёрных шкурках, на четвероногих, резвых существах. Но быстрее голодного ящера нет никого на свете. Даже если он уже старый.
Пришлось поднапрячься и утащить жертву гораздо дальше, чем обычно. Да какая разница, где пожрать, лишь бы не мешали. Старик унёс добычу в пески. Здесь еду могли отнять молодые зелёные, но зато люди, наконец, отстали.
Лалга задыхался, ящер ухватил его зубастой пастью поперёк туловища, стиснул челюстями грудную клетку. Парадные стекляшки Пантайи спасли тело, прокусить серьёзно зелёный ничего не смог, только поцарапал ногу. Кровь капала на песок, а вонючая слюна капала на Лалгу.
Обрыв, толпа на краю, жертвенный камень давно исчезли из виду, вокруг громоздились только сыпучие кучи. Нещадно палило солнце, но это было меньшее из зол. Лалга пытался звать Тану. Лалга пытался звать Виззи. Никто ему не откликнулся. Пленник ящера понял, что снова остался один. Помочь некому. Если он и сможет выжить, то только сам.
Лалга судорожно размышлял, как вырваться. В голове мутилось, он силился вздохнуть глубже и озирался, насколько мог.
Ящер задыхался тоже, ему тяжело было тащить такую большую жертву. Он оглянулся, присел на вершине дюны и положил добычу рядом с собой.
Прежде всего, поймай глазами взгляд другого, учил Хоргон.
Лалга ждал, глядя на зелёную башку с длинной зубастой пастью. По линялым чешуйкам ползали мелкие, полупрозрачные насекомые. Время от времени ящер почёсывался передней лапой, совсем как человек, и медлительно вертел головой.
Зелёный высматривал молодых соперников, которые могут отнять мясо. Но вокруг было пусто. Иногда он с удовольствием поглядывал на дичь, наконец-то присмиревшую. Может, не всё целиком волочь в пещеру, а откусить самый вкусный кусочек прямо сейчас? Ящер устал и очень хотел жрать.
Он посмотрел на жертву в очередной раз и почему-то не смог оторваться от жёлтых глаз, похожих на его собственные. Эти глаза притянули взгляд зелёного и не отпустили. В голове замелькали картинки, возникли странные желания. Этим желаниям ящер сопротивляться не смог.
Он снова ухватил отданное ему существо, теперь уже осторожно, и понёс. Он побежал по пескам, очень-очень быстро, как давно не бегал, словно к нему вдруг вернулась прежняя, молодая сила. Он бежал вовсе не к пещерам в скалах, а к другим человеческим норам, у далёкой реки.
Но люди, которым непонятно зачем надо было отнести жертву, отыскались гораздо раньше, прямо в пустыне.
2.
Моуэле, нынешний вождь кайо, тренировал воинов.
Он выбрал удобную площадку, ровную, твёрдую. С одной стороны от неё торчали острые скалы, во все остальные стороны только высились песчаные холмы и больше ничего. Здесь когда-то было большое солёное озеро, оно давно высохло. Площадку расчистили от соли, и получилось замечательное место для тренировок.
Вождь учил воинов чужой тактике. Если боевые приёмы врага хороши, почему бы их не позаимствовать? С нынешним правителем эрминов можно разговаривать, только имея за спиной силу. Хорошо организованную, дисциплинированную, тщательно обученную силу.
Воины построились и вдруг перестали слушать распоряжения, все разом уставились куда-то. Моуэле тоже взглянул и замер. Молодого кайо сложно было чем-то удивить, но тут происходило нечто из ряда вон.
Вниз по склону дюны бежал зелёный ящер и тащил в зубах человека. На расстояние полёта копья он не приблизился, да копьё и не пробьёт толстую чешуйчатую шкуру. Демон пустыни увидел людей, положил ношу на песок и быстро скрылся.
Что такое происходит? Ящер не сожрал человека, принёс к людям и ушёл. Значит, человек подчинил себе ящера. Заставить слушаться зелёного демона пустыни может лишь колдун или другой демон.
Моуэле знал, что Унтандъен возродил старый эрминский обычай – казнить неугодных людей, отдавая их ящерам. Страшная смерть. Значит, этот человек, кто бы он ни был – враг эрминам.
Молодой вождь кайо размышлял, а двое воинов по его знаку уже бежали к лежащему. В любом случае, человеку надо помочь. Чуть помедлив, Моуэле подошёл и сам. Снова удивился. Пленник и повелитель ящера выглядел необычно. Это был не человек, хоть и очень похож. Это был иной.
Лалга лежал на песке и пытался отдышаться. Двое полуголых людей разрезали на нём верёвки и сеть. Рядом прошуршали шаги, к нему склонился ещё один человек, присматриваясь. Лалга присматривался в свою очередь. На расстоянии вытянутой руки даже сквозь туман в глазах можно было разглядеть, что это кайо. Шапочка из перьев, много светлых мелких косичек по сторонам скуластого лица, жёлтые, раскосые глаза, внимательные и серьёзные. Лицо человека понравилось Лалге, взгляд молодого мужчины был не злым и не высокомерным.
Подали фляжку и с осторожностью напоили спасённого. Сразу много воды давать было нельзя. Он попил, приподнял голову, насторожённо огляделся. Серьёзных ран кайо не увидели, но дышал иной затруднённо, должно быть, ящер помял ему рёбра, прежде чем зелёного удалось подчинить.
-Не беспокойся, ты теперь в безопасности, у друзей. Тебя отвезут в наше селение, там есть шаман, он поможет тебе, исцелит. Ты отдохнёшь, а затем я вернусь из пустыни, и мы поговорим, - сказал Моуэле.
Иной слабо кивнул и прикрыл глаза.
Из палатки сделали походный паланкин, привязали между двух армак, и двое воинов повезли спасённого в селение кайо.
Моуэле тут же разослал разведчиков, дозорных было уже недостаточно. Эрмины снова проявляют подозрительную активность. Непонятно, что творится, необходимо немедленно это узнать.
Вождь кайо продолжил тренировку, но уже несколько рассеянно.
К утру вернулись разведчики. Эрминских гвардейцев на расстоянии дневного перехода не обнаружили, но в небе повсюду летали крыланы. Крыланов Унтандъен использует для разведки и поисков. Значит, сам консорт искал беглеца, а может, беглец был не один. Кайосскому вождю надо в свою очередь отправить летучих разведчиков, а для этого – вернуться в городок.
К вечеру Моуэле собрал и разведчиков, и дозорных, построил своих людей.
Кайосское войско скорым маршем отправилось обратно в Ирье-инго.
3.
Моору снова бесился.
Амазонки решили казнить царицу и элета по эрминскому обычаю, отдать обоих ящерам. Царица где-то спрятала нож, разрезала верёвки и сбежала в пустыню. Искать никто не стал, всё равно её там съедят. Сорков элет освободиться не сумел, но ящер не сожрал иного сразу, потащил в скалы. Герцог хотел лично убедиться в том, что иной мёртв. Он с гвардейцами поскакал следом, посмотреть, как пустынный хищник будет пожирать добычу, а главное, удостовериться в смерти врага.
Но ящер был быстрее армак, догнать его так и не удалось.
Тофиэрбек почему-то верит, что демон жив, хотя Моору лично сообщил ей о казни. Королева снова послала доверенных лиц – искать иного в пустыне и у кайо. И не жаль ей людей? Они же не возвращаются с таких поручений.
Удивительная женщина. Эрминка, а жару переносит, словно это её родная стихия. И в расслабленном, спокойном лице ничто не дрогнуло при известии. Настоящая королева, хоть и не готовилась управлять. Он никому не отдаст ни власть, ни эту женщину.
Плохо, что небесная девчонка смылась в пустыню вместе с пиратом. Они могут там не выжить. Но если маленькая эльта уцелеет, то всё равно никуда не денется.
Герцог отправил крыланов.
-Найдите кости или следы и принесите мне скальп иного. Найдите маленькую эльту и принесите мне её живой и невредимой.
Скальп – основная цель, неоспоримое доказательство для собственного спокойствия. Второе и тоже главное – небесная девчонка. И возможности у неё интересные, и сама хорошенькая. В качестве фаворитки будет выглядеть вполне достойно.
Моору не любил делать комплименты женщинам и произносил их очень неохотно, чаще всего преуменьшая достоинства дамы. Упрямая и хитрая маленькая демоница бесила не меньше, чем её иной. Поэтому эльту Ырралэт герцог снова даже мысленно называл не красивой, а просто хорошенькой.
Крыланам вдогонку Унтандъен отправил порученцев тайно и парламентёров официально в земли кайо.
4.
Скакали не очень быстро, чтобы не слишком растрясло спасённого, иногда останавливались, чтобы напоить армак и его. Спросили только имя, других вопросов не задавали.
Из пустыни выбрались на равнину и под вечер приехали к реке. Один из воинов издал высокий, переливчатый крик. Вскоре подплыла лодка, в неё осторожно погрузили Лалгу, гребец взялся за вёсла. Лодка наискось заскользила по воде, двое воинов с армаками поплыли рядом.
На другом берегу деревья подступали к самой воде. Лалгу вынули из лодки, повезли по узкой, лесной тропинке.
Внезапно заросли расступились, и он увидел поселение, где вперемежку стояли и дома, и походные шатры. Пожалуй, это всё же была не деревня, а небольшой городок. Назывался он Ирье-инго, что значило «Поющий Лес». В этом названии прозвучало что-то знакомое, но беглец так и не вспомнил.
Прибывшие вступили на площадь, к ним сбежались мужчины и женщины. Они с любопытством разглядывали Лалгу и переговаривались. Язык кайо звучал мягко и певуче. И мужчины, и женщины свои длинные волосы свивали во множество тонких косичек, вплетая в них перья, цветы, пёстрые шнурки. Безрукавную одежду эти люди обильно расшивали нитками, жилами, бусинами, а ещё ракушками у женщин, иглами и когтями у мужчин.
Лалгу отнесли в большой дом из брёвен, единственный обнесённый забором. Гостя кайо устроили на постели, напоили, накормили и оставили отдыхать. Лалга некоторое время прислушивался к шуму на улице, затем заснул.
К нему приходили посмотреть, как он себя чувствует. Он не просыпался. Кайо немного удивились, необычный гость племени спал долго. Они решили, это оттого, что он побывал в зубах у ящера, да вдобавок потратил силу, чтобы подчинить зелёного демона пустыни.
К вечеру того же дня Лалга почти перестал задыхаться. Рёбра больше не болели, они были не сломаны, а просто помяты.
5.
На следующий день его снова напоили и накормили, дождавшись, когда он проснётся. И по его желанию повели осматривать селение и окрестности.
Лалга не знал местного языка, но тут многие говорили и по-эрмински.
К гостю относились приветливо. Через двоих воинов, которые Лалгу привезли, вождь Моуэле передал, что это хороший иной, он может стать другом. Возможно, он захочет остаться у кайо, и тогда будет помогать им.
За рекой Кауанкой протянулся лес, зажатый между водой и горами. Здесь была земля, оставленная для кайо по договору с завоевателями-эрминами в давние времена. С тех пор особо ничего не изменилось. Река, полоса леса, полоса гор с террасами, и всё. Остальные земли кайо – это пустыня и южные бесплодные горы.
Лалге показывали и объясняли повседневные хозяйственные занятия. Кайо охотились на дичь и удили рыбу расчётливо, добывали ровно столько, сколько нужно для пропитания, оставляя на приплод, а также прикармливали диких животных в лесу и рыбу в воде. На склонах гор люди устроили террасы, где выращивали овощи и злаки. Фруктовые деревья росли повсюду.
Тропинки в городке прихотливо вились, огибая деревья, травянистые горки, отдельно стоящие скалы, пруды. Кайо не обгрызали большими лопатами холмы, как эрмины, и не тянули дороги напрямик.
Гостя племени сопровождали двое воинов, которые его привезли.
К Лалге подходили познакомиться жители Ирье-инго.
У южных лесных кайо были необычные имена.
Одинокий-Свет-Зовущий-За-Собой, Огненная Птица, Железный Летун, Летающая Звезда, Звёздные Глаза и даже — Звёздный Человек. Имя вождя Моуэле можно было перевести, как Небесный Гром.
В мирные времена эрмины с любопытством спрашивали, откуда кайо взяли такие имена, и кайо пытались рассказывать о необычных вещах и необычных существах, похожих на людей и не похожих на людей, которых они якобы видели. Но им не верили, считали выдумщиками и смеялись. Рассказывать об этом они перестали, но не перестали смотреть на небо, видеть необычные вещи, мечтать и давать детям странные имена.
Люди, эрмины, ороле и даже те кайо, которые жили в степи и на холмистой равнине, так и называли это поселение – Деревня Чудаков…
У гостя то и дело спрашивали, как он себя чувствует после борьбы с ящером, говорили, что завтра ему поможет лучший лекарь этих земель, самый уважаемый кайо, после вождя, разумеется.
-Вот шаман приедет… - повторяли жители Ирье-инго и на все лады расхваливали этого самого шамана.
К Лалге подбегали дети.
-Дядя, а правда, ты победил зелёного ящера?
-Правда. Только сначала ящер меня немного пожевал.
Лалга протянул руки к ребёнку и вопросительно посмотрел на мать. Женщина с улыбкой кивнула, а ребёнок уже карабкался на героического дядю. Лалга подхватил мальчика и посадил себе на плечи, он всюду видел, что люди так делают.
Маленький кайо пискнул от восторга и вцепился в двухцветные волосы обеими ручонками. А за что ещё держаться на такой высоте?
-Котёнок, не делай так, дяде больно!
Мать позволила немного покатать ребёнка и сняла его с Лалги.
Возле шатра играл на киаре и пел молодой кайо. Он тоже улыбнулся Лалге и сходу перевёл один куплет на эрминский.
-Мой дом там, где живут мои друзья.
Может, это и правда. Он, наконец-то, нашёл своих. Они люди и не похожи на него, но относятся к гостю, как родные.
Лалге делали подарки. Один мужчина надел на него вышитую жилетку, женщины вплели в двухцветные волосы цветы. Супружеская пара принесла еду, сласти из сухофруктов.
-Глупая ты моя кайо! Он, небось, лучше мяса бы съел!
Лалга улыбался.
К нему подошла молодая женщина и предложила разделить с ней вечерний цветочный чай. Это приглашение к очень близкому знакомству, объяснил один из двоих воинов.
-А что на это скажет твой кайо?
У женщины была причёска замужней, две косы, собранные из мелких косичек. Но почему-то без украшений.
-Нет больше моего кайо, давно уже.
Лалга замялся, не зная, что ответить. Отказывать не хотелось, но он чувствовал себя слишком усталым.
-Не сейчас, - сказал женщине один из воинов. – Гость пока ещё не очень хорошо себя чувствует, в зубах у ящера побывал, это нешуточное испытание.
Женщина вздохнула и ушла.
На площади кидали овальный мяч, забрасывали его в сетку, привязанную к дереву. Лалга немного поиграл вместе со всеми и вернулся в дом. Мир вокруг стал немного покачиваться из стороны в сторону.
В доме для гостя заново стелили постель, долго проверяли, достаточно ли мягко. Женщины ранее заметили, что он сгребал под себя все подушки, какие нашёл. Лалга едва не заснул на полу, пока ждал.
Воины Моуэле повторили, что назавтра прибудет шаман, который может не только разговаривать с духами, но и лечить, силой и травами. Он осмотрит гостя и поможет ему.
Женщины, что готовили ложе, подтвердили, что шаман мудрый, сильный и знающий. Они так долго хвалили колдуна, что Лалга не дослушал и заснул.
6.
Кайосский колдун пришёл утром, когда Лалга ещё спал. Как оказалось, гость и спал в доме шамана, пока тот где-то разъезжал по делам племени.
-Вот человек, повелевающий демонами пустыни, - сказали шаману воины. Они особо не разглядывали спасённого, ни тогда, когда торопились привезти, ни потом. - Сейчас он сам нуждается в помощи, но потом сможет помочь нам. Так сказал вождь.
Колдун нахмурился, пожевал губами, помолчал.
-Сможет помочь? Поглядим, увидим. Человек? Скорее, тоже демон. Посмотрите на него хорошенько. Кто видел у людей такие волосы?
Повелитель ящера проснулся при звуках голосов, открыл глаза. Зрачки сократились от света, и стало видно, что они овальные.
-А кто видел у людей такие глаза? Они же нечеловеческие! Ладно, раз вождь сказал, сделаю, что могу. Как тебя зовут?
-Лалга.
-А я именуюсь Калайют – Говорящий-С-Духами.
Лалге старик с хитрыми глазами не понравился. Ну ладно, шаману велели обращаться с гостем хорошо. Вождю Моуэле беглец поверил.
Воины ушли, им надо было вернуться обратно в пустыню. Лалгу оставили на попечение кайосского колдуна.
-Пойдём, Лалга, - шаман усмехнулся. – Посмотрим, на что ты годен.
Старик только изобразил недовольство, будто его отвлекли от неотложных дел. На самом деле он обрадовался. У Калайюта была сила, но она стала хуже подчиняться одряхлевшему телу. Силу следовало беречь для более важных вещей – держать в подчинении соплеменников. Тратить её на повседневные нужды Калайют не хотел. Демон появился кстати, вот он пусть мелочами и занимается. Подчинить зелёного может только тот, у кого тоже есть сила. Так что этот иной, в самом деле, будет очень полезен. Ему, шаману.
Сегодня от Калайюта потребовали поговорить с духами и призвать дождь. Срочно, потому что посевы горят. Близость пустыни даёт о себе знать. Деревьям проще, их корни уходят глубоко и могут добывать воду из земли, даже когда долго стоит сухая погода.
Они вдвоём вышли из дома.
-Видишь ту тучу?
Над вершиной горы висело большое, тёмное облако. Далеко отсюда.
-Позови её, потяни к себе, заставь или уговори послушаться, пусть она придёт сюда и даст дождь. Я это делаю очень просто, а ты тем более сможешь, ты же демон, давай, попробуй.
-Я не умею, - удивился Лалга. – Ты умеешь, почему сам не сделаешь?
-Врёшь. Ты подчинил зелёного, тучу тоже сможешь.
-Как? С ящером можно мысленно разговаривать. Как я буду разговаривать с тучей? У неё головы нет, мозгов нет.
-Какого сорка ты возражаешь? Тебя оставили мне! Будешь всё хорошо исполнять, сделаю своим учеником и помощником. Будешь спорить и не слушаться, накажу. Зови тучу, тебе говорю!
-Тебе говорю, не могу. Не умею.
Калайют прищурился.
-Сейчас сможешь. Виркай, Деркай! Взять его!
Из-за угла дома появились двое коренастых кайо, словно только того и ждали. Парни с туповатыми, безразличными лицами были ростом Лалге по плечо и казались несерьёзными противниками. Пускать в ход когти он не хотел. И сам не понял, как это так вышло, что его повязали. То ли он драться вдруг разучился, то ли стал не таким быстрым, как раньше.
Лалге подставили подножку, скрутили его и привязали к вертикальному столбу прямо здесь, во дворе. Калайют вытащил из-за пояса плеть.
-Зови тучу! Ну?
Лалга ничего не сказал.
Засвистел толстый кручёный ремень. Подаренная безрукавка лопнула на спине. Кожа тоже лопнула.
-Буду бить, пока не начнёшь слушаться! Зови тучу!
Лалга сцепил зубы и молча терпел. Он позвал бы на помощь, да кого ему звать? Кто пойдёт против самого уважаемого кайо? Беглец снова один и снова влип. Сам не вывернулся, никто не поможет. Называется, поверил, что, наконец, попал к друзьям.
В ворота заколотили. Голос Моуэле потребовал немедленно открыть. Калайют бросил плеть, Виркай и Деркай распахнули тяжёлые створки. Молодой вождь кайо быстро вошёл, почти вбежал во двор.
-Что тут происходит? Почему заперто? Старик, ты спятил? Как вообще додумался избивать гостя?
-Он отказывается помогать племени, помогать мне. Всего-то надо было позвать тучу. Это же совсем просто. Тому, кто подчинил зелёного, это тем более должно быть по силам, а он упрямится. Я решил его подтолкнуть, совсем немного. Я не спятил. Учат плавать, кидая в воду. Учат колдовать, кидая в боль. Сразу начинаешь делать то, что требуется, если не хочешь получить плетей. Меня учили именно так. А этот бродяга с непомерным самомнением…
-Кто бы говорил о бродягах и самомнении! Тебя так учили эрмины, у нас ничего подобного не делают. И в воду тоже никого не кидают.
Небесный Гром с жалостью посмотрел на зверски избитого иного.
-Мне всё ясно. Я забираю у тебя нашего гостя, ты не оправдываешь доверие.
Калайют невозмутимо и величаво кивнул.
-Ну ладно. Забирай. Может, он и вправду ничего не умеет, а если бы умел, то сделал бы.
Шаман говорил с виду добродушно, но на дне его глаз таилась злоба, Лалга ясно видел это. Калайют не оставит в покое непокорного гостя, будет изобретать другие способы подчинить либо извести того, кого, видимо, считает соперником.
Моуэле покачал головой.
-Нельзя ничего без присмотра оставить. Отлучиться невозможно даже для важных занятий. Вовремя я вернулся, хоть и по другой причине.
Шаман презрительно хмыкнул.
-Тоже мне, важные занятия – тупая муштра. Вместо того, чтобы пойти на охоту и принести мяса.
Моуэле вежливо огрызнулся.
-Пусть каждый занимается своим делом и не пытается влезать в дела другого, того, кто лучше в этом разбирается.
Урезонить шамана было сложно.
-Лучше разбирается? В чём тут разбираться? В эрминских никчёмных маршировках?
Молодой вождь не сдержался.
-Никчёмные маршировки помогли им победить нас! Организованность войска на поле боя это называется. А на охоту ходили вчера! Твой дом завален лучшими окороками! Старик, тебе мало?
Моуэле оглянулся на ворота.
-Уанью, Ингуа!
Двое воинов, знакомых по пустыне, принесли походный паланкин. Лесные кайо невелики ростом, Моуэле был редким исключением. Лалга казался воинам гигантом, они тащили его с трудом.
С гор сбегал ручей и возле городка превращался в неторопливую протоку, текущую на север, в отличие от Кауанки.
Всё так же, на ткани между двух армак, Лалгу отвезли к этой протоке, осторожно погрузили в лодку.
-Отвезу тебя к Рейтанун. Она тоже шаманка и поумнее старого дурака, - сказал Моуэле. – Жаль, что живёт не в Ирье-инго.
Путешествие через южный лес возможно только по воде, тропинки есть лишь рядом с поселениями.
Для исхлёстанного Лалги взяли самую большую лодку, в другую он не помещался удобно. Лежать пришлось ничком, вытянувшись во весь рост. Борта лодки не позволяли смотреть на скользящий мимо берег, а Лалга этого очень хотел. Пусть даже просто лес увидеть напоследок. Попытался приподняться и тут же уронил голову обратно.
-Успеешь всё разглядеть не одну тысячу раз, ещё смотреть надоест, не переживай, - утешал Моуэле.
Да, пожалуй, кайо прав, перед смертью не надышишься.
-Лалга, не спи. Я буду рассказывать, мимо чего мы проплываем. Ты тоже говори что-нибудь.
У эрминов есть ещё одна хорошая тактика. Не военная, повседневная. Они в упор не видят безнадёжности положений, потому выкарабкиваются. И друг друга вытаскивают.
Нельзя оставлять того, кто решил умереть и лёг под дерево.
Надо искать причину.
Надо вытаскивать.
7.
Лалга всё-таки заснул по дороге.
Проснулся, когда его вынули из лодки и снова понесли по лесной тропинке, мимо вечнозелёных деревьев, свисающих лиан, цветущих кустов, густо сплетающих ветви по сторонам и над головой. Тропинка выглядела, будто нора зверя. Тёмная земля под ногами светилась резкими солнечными пятнами, как шкура Таны.
Где Тана? Наверно, она бросилась защищать друга, и амазонки её убили. Иначе армака примчалась бы тогда, когда его отдавали ящеру. Или прибежала бы сюда, по следам.
Где Виззи? Крылан обещал сопровождать поверху. С ним тоже случилось что-то плохое?
Лалга молчал всю дорогу через лес, только со слабым любопытством посмотрел на необычное жилище. Большое дерево накренилось, его подпёрли куском скалы, а плакучую свисающую крону превратили в дом. Хижина из живых ветвей походила на корзинку. Она опиралась на сваи, потому что стояла близко от воды, и была сверху донизу заплетена цветущими лианами.
Навстречу пришедшим, раздвинув пёструю завесу, вышла женщина. Высокая, худая, старая, в тёмном платье без рукавов и без вышивки. С морщинистого лица на Лалгу взглянули светло-карие, строгие глаза.
-Калайют теряет силы, а с ними – власть. Вот и бесится, - сказала шаманка, услышав от Моуэле всю историю. – Хотел заставить иного работать вместо себя. Нет, в дом не заносите, оставьте его здесь.
-Полно у Калайюта сил. Вот только он власть не на то употребляет. Но он всё-таки помогает людям, его уважают. Иначе за разные выкрутасы я давно послал бы его куда подальше. Обратно к эрминам.
На сухую, нагретую солнцем, утоптанную землю постелили одеяло, уложили Лалгу. Пока вождь и воины сгружали в цветочную хижину продукты, шаманка занялась иным. Принесла травяной настой, мазь в плошках, чистые тряпицы. Обмакнула ткань в жидкость, промыла исхлёстанную спину, смазала. Работая, она что-то еле слышно шептала. Иной молчал, даже ни разу не дёрнулся, а ведь ему наверняка было больно.
-Эй, гость кайо, посмотри на меня.
Лалга неохотно поднял веки. Снова он попал куда-то не туда и не к тем.
-Ох ты ж! Была б я помоложе… Как тебя зовут, иной?
Тот смотрел мимо шаманки на цветущие лианы и не отвечал.
-Лалга его зовут, - ответил за иного Моуэле. – Вот думаю, что сделать со старым дураком, чтоб не зарывался. До сих пор он до такого не доходил.
-До сих пор ему иной в руки не попадался.
Рейтанун увидела в золотых очах тоскливую отстранённость и встревожилась. Такое выражение глаз бывает у тех, кто потерял надежду.
-Не переживай. Всё будет хорошо. Ты, в самом деле, попал к друзьям. Калайют здесь один такой, ну, может, ещё парочка дураков найдётся, не все кайо ведь одинаковы, как и прочие люди. Отдохни, поспи. Позже поговорим.
Она погладила его по волосам, невесомо, ласково, усыпляюще.
Судя по истории, которую вкратце рассказал Моуэле, иной много пережил и очень устал. Это поправимо, лишь бы он не затосковал надолго. Шаманка отошла в сторону, ещё раз переговорить с вождём, но при этом постоянно оглядывалась. Иной всё-таки заснул.
-Хорошо, что ты привёз его сюда. Он чем-то важен для нас, я чувствую.
-Похоже, не только для нас. Над пустыней летают крыланы Унтандъена.
-Даже так?
Вождь и шаманка задумчиво посмотрели друг на друга.
Слабый ветер охлаждал горящую спину, мазь унимала боль. Пахло цветами, вокруг было тихо, только негромко переговаривались люди да в перистых вечнозелёных кронах чирикали птицы. Лалга незаметно уплыл в сон.
Когда он проснулся, Рейтанун сидела рядом и рассеянно поглаживала его по волосам. Мазь творила чудеса, спина почти не болела.
Шаманка ненавязчиво рассматривала его. Лалга тоже взглянул. Крупные глаза, тонкие черты лица. Женщина когда-то была красива.
-Не переживай. Разговаривающий-С-Духами сюда не приплывёт, я ему очень не нравлюсь. Поговори со мной. Расскажи, кто ты, откуда.
-Я ничего не помню, - безразлично сказал Лалга.
Женщина встрепенулась.
-Подожди! Как это – ничего не помнишь? Ты об этом не говорил. И рассказывал Моуэле о себе, пока не заснул в лодке. Ты прибыл с севера…
-Да, но что было до того, я не знаю. Я там очнулся уже взрослым. Вместо памяти – пустое место.
-Подожди-подожди, дай-ка я посмотрю! Ляг поудобней, расслабься и молчи. Мне надо сосредоточиться.
Рейтанун положила обе руки ему на голову, замерла и прикрыла глаза.
Прошло много времени. Прикосновение женщины не раздражало. Лалга не ощущал ничего необычного. Что делает шаманка? Впрочем, всё равно. Он снова чуть не заснул. Рейтанун отняла руки, Лалга открыл глаза.
-Что?
Шаманка глубоко вздохнула. Помолчала. Он ждал.
-Память не стёрта, - наконец, сказала она. – Но крепко заперта. Её можно вернуть, хотя это будет сложно, ведь твоё сознание отличается от человеческого.
Лалгу словно подбросило. Вернуть память! Он узнает, где искать свой дом!
-Когда? – только и спросил он, живо распахнув глаза.
-Тише, не скачи! Вот ты какой резвый! Не прямо сейчас, это точно. Мне надо хорошенько подготовиться.
Он вздохнул и улёгся обратно. Но уже улыбался. Ну, слава духам, ожил.
-А ещё мне нужно побольше узнать о тебе. Что-то ты ведь всё-таки помнишь? Так что мы будем разговаривать, и много.
-Я готов, - энергично заявил он.
И они разговаривали. Выяснили, что у него осталась память тела, навыки легко восстанавливались, как только Лалга брал в руки какой-нибудь инструмент, как это произошло с киарой и гураем.
Лалга начал звать шаманку просто Рейти, с её разрешения. Женщина часто гладила его по волосам, двухцветные пряди её удивляли. Он не возражал, ему это даже нравилось. Спина больше не болела, но рубцы заживали медленно, Лалга ещё неделю спал на животе, во дворе.
Однажды он лежал так, они беседовали, она с улыбкой перебирала его волосы. В горле у Лалги родился странный звук, тихий, низкий рокот. Иной, оказывается, умел урчать, словно он…
-Лалга, да ты же кот!
8.
Лалга жил у шаманки, помогал по хозяйству, хотя делать было особо нечего. Травы она собирала сама, готовила и стирала тоже сама.
Иной начал выбираться в Ирье-инго. Калайют делал вид, что не замечает его, смотрел, как на пустое место. Лалгу это устраивало.
К нему относились хорошо, как и обещала шаманка. По очереди кормили. Надарили вещей. Он теперь щеголял в короткой юбке со шнуровкой на боках и многоцветных вязаных сапожках с кисточками. Сапожки были мягонькие, движениям ног нисколько не мешали. Лалгу приглашали в гости, оставляли ночевать в домах и шатрах. Он многим помогал по хозяйству, иногда выбирался на охоту и рыбалку с Моуэле. Эти двое не столько гонялись за дичью и удили рыбу, сколько рассказывали друг другу смешные случаи и вместе хохотали.
На Лалгу обратили внимание девушки.
Пока они просто разговаривали, он тоже разговаривал, охотно рассказывал всё, ну, или почти всё, что они хотели.
Намёков не замечал или делал вид, что не замечает.
Шаловливые руки немедленно перехватывал.
На прямые, откровенные, решительные предложения отвечал столь же прямым, откровенным и решительным отказом.
Девушки стали использовать специальные средства.
Одна увешалась цветами с особым, возбуждающим ароматом.
Лалга расчихался и ускользнул от изобретательной девушки ещё быстрее.
Вторая угостила едой со специальной приправой. Приправа, может, и подействовала, девушка не успела в этом убедиться. Лалга сбежал купаться. Один.
Элерела, ученица Рейтанун, не только тянула руки, но ещё и передавала из головы в голову откровенные картинки, внушала мысли, чтобы заставить Лалгу прийти к ней в постель. Лалга закрылся наглухо. Оказалось, к удивлению девушки, он отлично это умел.
Он стал избегать юных кайосок.
Его преследовали по всему городку. Куда бы он ни пришёл, там неизменно оказывалась весёлая стайка горячих поклонниц.
Лалга прекратил мыться и причёсываться.
Это не помогло. Девушки решили, что он просто не любит ухаживать за собой сам и хочет, чтобы это сделали они. Они предложили его всем вместе помыть и причесать.
Он отказался выводить из волос насекомых, которыми заразился от ящера. Насекомые до сих пор не обнаруживали себя, Рейтанун их даже не заметила, и вдруг они активно размножились в шевелюре иного.
Это тоже не помогло. За ним упорно гонялись с частым гребнем и вонючей настойкой для волос.
Он выпустил напоказ когти и подробно поведал, как их можно использовать. Девушек это не испугало. Они предложили другой способ использования кошачьего оружия. Испугался уже Лалга.
Молодые кайоски не поверили, что иной и в самом деле пустит в ход против них грозные кинжалы на пальцах. Девушки решили устроить облаву, поймать, помыть, причесать, а зате-е-ем…
Засаду Лалга почуял. И не нашёл ничего лучше, чем открыто убегать. За ним гонялись по всему городку.
Кайо хохотали. Погоня была буйная. Своротили не одну скамейку, беседку, качели, гамаки. Кто постарался больше, иной или девушки, было неясно. Но зрителей всё это насмешило невероятно. Крупный мускулистый мужчина изо всех сил удирал от стайки изящных девушек.
Он даже ин-виз применил. Но Элерела разглядела и показала остальным.
В конце концов, Лалга сбросил сапожки и сбежал от девушек на дерево с гладкой корой. Сидел на самом верху и тоже хохотал, прижав ладонь ко лбу. Ну, в самом деле, что за нелепое положение. А главное, как из него выходить?
В конце концов, он так и повадился – спасаться от юных кайосок на таком дереве, куда они не могли за ним последовать.
9.
Мальчик-посыльный передал иному, что его зовёт к себе Рейтанун.
Лалга немедленно приплыл в живую цветочную хижину.
Он думал, что будет разговор о памяти. А речь неожиданно для иного зашла совсем о другом.
-Лалга, ты ведь молодой, здоровый, всё у тебя на месте, всё в порядке. Что ж ты девушек отвергаешь? Обижаешь их.
Он пожал плечами.
-Это они меня обижают. И ведь никто их не остановил, не урезонил, только хохотали. Не пускать же в ход когти, в самом-то деле?
-Когтей не надо, не подобает так обращаться с женщинами, - Рейтанун улыбнулась, она тоже не восприняла всерьёз эту угрозу. - Я урезоню девушек. Хотя, если бы ты выбрал одну, остальные, скорей всего, тут же от тебя отстали бы. А так, каждая надеется, вот и бегают толпой.
-Зачем они ко мне пристают?
Рейтанун даже засмеялась, настолько растерянным выглядел иной.
-То есть? Ты вроде взрослый – и до сих пор не знаешь, зачем?
У него дрогнула верхняя губа, словно иной собрался показать зубы.
-Знаю. Я имею в виду, если мне будет нужно, я сам подойду. А приставать ко мне нечего. Тошнит уже от всех.
-Тошнит?
Она нацелилась особым взглядом, словно видела насквозь.
-Память тела — это не только движения. Не только бег, ходьба, танец, пение, игра на музыкальных инструментах. Не только лазание по скалам и деревьям, плавание, скачка верхом, драка... Это ещё и энергетика. Видимо, ты был сильным магом, пока не потерял память. А в этом мире за всё приходится платить. Скорее всего, ты с помощью магии нашёл женщину. Вот и всё — теперь ты не сможешь быть ни с одной другой. Твоя энергия тебе не позволит.
-Ой, Рейти, не смеши мои вязаные сапожки с кисточками! – Лалга раздражённо дёрнул плечом. – Ну, при чём тут энергия? Всем дана свобода выбора. Если где-то есть, как ты утверждаешь, женщина, которую я выбрал, то я наверняка выбрал её сам. И никакие завлекательные ароматы, никакие возбуждающие еда и питьё, никакая энергия на мой выбор не влияли и не повлияют, – вот ведь, заразился он философией от Хоргона.
-Упрямый кот, - пробормотала себе под нос Рейтанун. Думала, что тихо.
Он обернулся с улыбкой.
-Где-то я это уже слышал. Только бумажку на ниточке мне не предлагай.
-А то – что? – хихикнула она. – Станешь с ней играть?
-Не-е-ет, - насмешливо пропел Лалга. – Поймаю тебя вместе с бумажкой и припру к стенке.
-Да я вроде уже не молоденькая, - вздохнула шаманка.
Лалга перестал улыбаться.
-Не переживай, ты меня не задел. Меня давно уже сложно задеть.
Он осторожно перевёл дыхание.
-Энергия тут ни при чём. Меня от женщин не тошнило, пока я не узнал, что любви там не было и в помине, один только голый расчёт.
Лалга повёл тоскливым взглядом вокруг себя, обратил его на небо.
-Если я кот, то где моя кошка? И как её искать?
10.
Тану опутали сетью, так же, как друга.
Друг был жив, она это чувствовала. Он где-то в пустыне. Но армаку отсюда ни за что не отпустят. И запросто сбежать не выйдет.
Тану держали связанной, не давали ни воды, ни еды. Женщина по имени Тенча забрала армаку себе и делала всё, чтобы приручить. Вот только дружба не захватывается силой и не покупается.
Тана, в конце концов, сделала вид, что покорилась. Лизнула ногу женщины, заглянула ей в глаза. Тенча решила, что армака смирилась и выбрала её. Женщина всегда лучше поймёт другую женщину.
Тенча пыталась разговаривать с армакой, как это делал иной, даже пробовала передавать мысленные картинки. Тана вроде всё понимала, но в ответ картинок не показывала, значит, не умела. Эта животина хоть и была особенной, да тут ничем не отличалась от остальных. Двустороннего разговора с ней не получилось.
Армака пила, ела из рук Тенчи, больше не пыталась вырваться из пут. Благодарила за пищу – бодала рогатой короной в плечо, царапая кожу до крови. Амазонка терпела, похлопывала животное по холке. В конце концов, сняла путы, сменила на обычную уздечку и бдительно следила. Армака не пыталась удрать. Даже танцевала под Тенчей во время коронации.
Носить женщину было тяжело, но не из-за того, что она весила не меньше друга, а из-за её подлости. Тана не знала, что именно сделала амазонка, армака просто ощущала свойства души.
Новая царица была в восторге. На пиру в честь коронации играла на барабанах, плясала, накачивалась вином. Когда женщина крепко заснула, Тана перегрызла привязь и убежала.
Она слезла с обрыва и понеслась по пустыне при свете звёзд и трёх лун. Всё отлично видно, да только одиноко и неуютно. Армака признавала, что двуногие умнее, много знают и умеют. Теперь не было друга, чтобы направлять её. И спасать ей некого, уносить от опасностей.
Тана тосковала. Но друг был жив, где-то впереди, она это чётко ощущала. Надо только добежать. И она бежала изо всех сил.
Изредка охотилась по ночам на мелких существ, недолго дремала вполглаза и бежала, бежала, бежала…
Вверху захлопали крылья.
Не сбавляя хода, Тана подняла голову. В ночном небе кружила стая. Крыланы не нападали, только высматривали кого-то. Они последовали за ней, армаке это не понравилось. Она привычно захромала, затем легла. Один летун спустился ниже, разглядывая. Приготовил нож, крепко зажал в пальцах ноги. Летунам в пустыне тоже особо нечего есть, а тут большая, вкусная дичь, которая вот-вот испустит дух.
Крылан спустился совсем низко, Тана прыгнула. Ночной обед был хорош. Прочие летуны сразу убрались подальше. Больше за Таной никто не следил. Армака торопливо дожевала еду и с новыми силами рванула дальше.
Днём ей встретилось семейство зелёных. Папа-ящер захотел показать ящерёнку, как надо охотиться. Они на пару с чешуйчатой мамой стали заходить с двух сторон. Неосторожно встали на задние лапы, увидев, что добыча сильно хромает. На животе у ящеров чешуйки мельче и нежнее, кожу запросто можно вспороть армачьими когтями. Тана прыгнула, сначала в одну сторону, потом в другую. Перепуганный ящерёнок умчался по дюнам прочь. Дневной обед тоже был хорош.
Жаль, что армака не умела брать остатки еды с собой. Больше ей ни разу не попалось такой большой добычи. Но Тана всё ещё была полна сил и стремительно неслась вперёд.
Несколько раз всходили то луны, то солнце.
Тана бежала.
Пустыня закончилась, сменилась зелёной равниной. Среди холмов текла широкая река. Усталая армака подошла к воде, измерила взглядом ширину потока. Её тянуло на ту сторону. Прежде чем плыть, надо поесть. Тана зашла по колено в воду, постояла неподвижно. Любопытные рыбы приплыли и стали тыкаться в ноги холодными носами. Тана присела на задние лапы и заколотила передними по воде. Всплыли несколько оглушённых рыбин. Она проглотила их и поплыла через реку.
На другой стороне Тане встретилась группа людей, желтоглазых, как её друг, как она сама.
Они захотели поймать её. Удивились, что она и в руки не даётся, и не убегает. А просто они загораживали ей тропинку.
-Стойте! Посмотрите на неё! Это же, наверно, армака иного, они похожи! Она прибежала к нему!
Тана уловила картинку в мозгу человека.
И бросилась напрямик через лес.
Музыканты готовились к пиру, наигрывали мелодии, совещались.
Лалга качался в сетке на длинных верёвках. Разогнал гамак сильно, чтобы девушки, что суетились вокруг, отстали, наконец. Из-за деревьев выбежала армака. И остановилась, озирая толпу людей.
-Тана!!! – размашистый рывок гамака кинул иного на землю – Лалга прыгнул с летящих качелей без расчёта, споткнулся, упал на четвереньки, выпрямился и понёсся к армаке. Армака рванула навстречу. С разбегу сбила с ног, запрыгала вокруг. Лалга поспешно откатился и вскочил на ноги, чтобы его не затоптали на радостях. К небу взвился двойной восторженный вопль. Иной взлетел в седло, и чёрно-жёлтая армака заплясала по площади.
Кайо разбегались и хохотали.
Когда Лалга с Таной оба угомонились, он разыскал кайосского вождя.
-Виззи тоже будет меня искать, если жив. Надо, чтобы дозорные не подстрелили его по ошибке.
А как его узнать, примет особых нет у этого крылана. Лалга сам его не сразу узнал. Моуэле позвал своих летунов, чтобы Лалга вспомнил Виззи и показал им картинки…
А потом был пир с танцами.
Лалга лежал на траве в обнимку с Таной, не столько ел сам, сколько угощал её. Она не столько ела, сколько фыркала и бодала его виском в плечо.
Девушки настойчиво пытались вытащить иного танцевать. В конце концов, он привычно сбежал от них на дерево. Танцевать ему хотелось, но не с ними. А если он выйдет в круг, они не оставят его в покое.
Тана, оставшись одна, топталась в сторонке под музыку. Лалга заметил, что она перебирает ногами в такт, переступает вправо-влево, поворачивается вокруг себя. Он слез с дерева, подошёл, встал рядом, положил руку на гривастую шею.
И стал танцевать вместе с армакой.
-Вот моя девушка, - кивнул на Тану очередной настойчивой кайоске.
-Смотри, чтобы армака это всерьёз не восприняла, - посмеялся один из музыкантов. – А то начнёт всех девушек от тебя зубами за шиворот оттаскивать, под зад коленом поддавать. И захочешь, да не сможешь!
Лалга весело сверкнул глазами и продолжил танцевать на пару с Таной. Получалось слаженно.
Вправо-влево, вправо-влево, топ-топ-топ, прыг-прыг.
11.
Армаки могут охотиться на дюнах – как правило, ночью. Мелкая живность в пустыне вылезает наружу, когда спадает жара. Армаки не боятся зелёных демонов. Хищные песчаные ящеры чаще всего ходят поодиночке, две не менее хищные форсианские лошадки могут запросто отбиться, да ещё и подзакусить после этого. Но Черныша и Рыжку никуда не выпускали.
Ира и Брен сидели в пещере вместе с армаками и не показывались наружу. В небе над пустыней днём и ночью летали крыланы Герцога, снова приходилось прятаться. Тут были уже земли кайо, и Унтандъен не мог сюда сунуться просто так, ни с личной гвардией, ни с войском. Но что помешает крылану внезапно схватить девчонку и попросту унести для Герцога?
Вода почти закончилась, надо было что-то решать.
-Ты не молчи, расскажи, что услышала в таверне.
Она машинально рассказала, в который раз.
-Его больше нет. Теперь точно.
Эрминский пират изо всех сил старался скрыть радость. Но хотел знать наверняка. Или просто дать надежду девчонке, чтобы она не сидела тут с таким видом, словно уже одной ногой в могиле. Он и сам не совсем понимал, почему расспрашивает снова и снова.
-А ты ещё раз попробуй почувствовать. Из каких ловушек он уже выбирался, для человека это было бы немыслимо, а он всегда выживал и уходил. Может, ребёнок всё выдумал. Зубищи, кровища… Тут мало что происходит, вот девочке и захотелось сказки, хотя бы даже страшной. Что ты чувствуешь?
-Ничего. Совсем ничего.
Он помолчал.
-Но мы-то живы, значит, надо жить! Надо поехать к кораблю, достать сокровище, купить замок и корабль. Не бойся, я тебя не брошу, как ты меня не бросила. Я буду о тебе заботиться, заживём, хорошо будет!
Брен лукавил. Он не бросил бы её в любом случае, и не потому, что был благодарен. Она ему нужна, такая вот хорошенькая, даже когда полуживая, а ещё боевая и верная.
Хорошо будет?
Она медленно подняла голову и посмотрела на него. Затем так же медленно улыбнулась. Брен вздрогнул. Так улыбаются призраки с того света, когда являются живым. Рано он затеял этот разговор, рано пооткровенничал, самомнение взыграло. И хладнокровие девчонки переоценил. Надо дать ей время. Она или придёт в себя, или помрёт. Второго варианта он вовсе не хотел, но что делать, не знал.
Она не спала, не ела, просто сидела и молчала.
Он тоже сидел, смотрел на неё и молчал.
12.
Она сидела, уставившись куда-то перед собой немигающими, широко раскрытыми глазами, и молчала – уже третьи сутки.
Лучше бы она выла, подумал Брен. Когда у бабы горе, баба повоет, и горе её отпустит. А ежели которая молчит вместо того, чтобы выть, так у той жизни её хватает ненадолго. Что это такое – способ для безопасного выхода из тяжёлого положения или просто признак глубины и силы чувств, Брен в точности не знал. Он просто знал, что так оно есть по жизни на самом деле. Поэтому лучше бы она выла.
-Вой! - приказал он. - А то бить буду.
-Что?
Она посмотрела на него с тупым удивлением.
-Вой! По покойнику полагается выть. Хотя, может, он и не покойник...
-Что?!
Глаза её полыхнули безумным огнём, она подскочила с места и тут же рухнула обратно, от слабости.
-То! Пока мы сами не найдём кости или следы, ни в чём нельзя быть уверенным!
-Следы?! Ты всё-таки думаешь, что, может быть...
Глаза её снова погасли, она обмякла и повалилась навзничь.
-Я думаю, что мы должны отправиться туда, в пустыню, сами и посмотреть! Для этого требуется проводник. Нам нужно попасть в деревню кайо, отсюда до ближайшей – больше недели ходу, да потом через реку... Вставай и поехали — прямо сейчас. Плевать на крыланов, отобьёмся.
Он дёрнул её за локоть, поднимая на ноги, и потащил из пещеры. Она машинально поплелась за ним следом, спотыкаясь на каждом шагу и глядя перед собой ничего не видящими глазами.