Почти полторы сотни пар сапог грохочут по лестнице, потом по центральному проходу – курс возвращается в казарму после обеда. Впереди минут тридцать личного времени, которые можно провести в своё удовольствие. Перемотать портянки, расстегнуть крючок воротника… Присесть на табурет возле кровати, расслабиться, грея спину у батареи. Вспомнить недавний зимний отпуск и помечтать о будущем, почти недостижимом, летнем…
– Давай в бытовку, – Игорь, одногруппник, касается моего плеча.
– Что такое?
– Чемодан «Москвича» шерстить будут!
Бытовка – комната бытового обслуживания: зеркала, розетки, пара гладильных досок. Почти вся группа уже здесь. В центре – командир, младший сержант Коля Цалко, с пшеничными усами и мягким белорусским говорком. Обычно тихий и спокойный, сейчас он явно недоволен и раздражён. Напротив Дима Данилов, «Москвич» – самое, пожалуй, безобидное из прозвищ, которыми его наградила группа. Рядом Володя Стёба, невысокого роста, подтянутый, ладный, похожий на бодрого воробушка. Он командир отделения у Данилова. У ног Володи набитый портфель.
В учебной группе номер 111 нас 27 и мы очень разные. Кто пришёл с «гражданки», после 10 классов, кто – послужив в армии. Два армянина, азербайджанец, литовец, русские, украинцы, белорусы. У каждого своё, каждый – особенный. Но Дима… пожалуй, он самый «особенный» среди нас. Больше полгода круглые сутки вместе, уже возникли какие-то дружеские группки, компании. А Дима сам по себе, в стороне от всех. С «гражданки», бывший столичный житель (отсюда и «Москвич»). Круглое лицо с большими розовыми щёчками, писклявый голос, неестественная улыбка. Любитель поесть. Получает посылки – никогда не делится. Завел дружбу в пекарне, что обслуживает училищный буфет («чипок» на курсантском жаргоне), добывает там «по дружбе» обрезки запеканок. Прикупает пару пакетов молока и трескает всё втихую за баней. Но возможно ли что «втихую» в училище?
Последнее время Дима пристрастился к бегу. Как выдается свободное время – переодевается в спортивный костюм и убегает вроде как нарезать круги по территории. В училище такое поощряется, но в группе уверены – это прикрытие. И вместо занятий спортом Дима где-то втайне в очередной раз что-то ест. Пропотевшую спортивную форму он засовывает в портфель. В начале обучения нам выдали уродливые светло-коричные портфели. За полгода они стали совершенно бесформенными. Мы презрительно называем их чемоданами и тихо ненавидим, со стыдом таская на занятия. И нетерпеливо ждём – когда в конце первого курса будет позволено их выкинуть и заменить на дипломаты или планшетки. Дима пихает в портфель всё – учебники и тетради, и даже разную еду, вызывая всеобщее отвращение.
Портфель раздут как обожравшаяся корова. Командир не раз делал замечания, но Дима привычно всё игнорировал. Надеялся что пронесёт? Стёба, по праву командира отделения, открывает портфель и начинает доставать всё подряд. Учебник, ещё учебник, тетради, карандаши и ручки, мятые спортивные штаны, пакет молока, лыжная шапочка, тюбик зубной пасты, несколько пар носков с непереносимым ароматом… Каждый предмет группа встречает смехом и комментариями. И тут Володя вытаскивает нечто, похожее на небольшую палку, покрытую зелёно-бурыми пятнами плесени. Голоса стихают. Да это же… Не может быть… Да, это она, уже начатая сырокопчёная колбаса! Невероятный дефицит! Редкость! Мечта! Наверное, привёз её из отпуска или получил посылкой и прятал в портфеле. Что ж, простить можно многое – специфичную внешность и поведение, молоко с запеканкой за баней, свалку в портфеле, но варварски загубленную сырокопчёную… Говорок командира теряет привычную мягкость:
– Курсант Данилов! За нарушение правил личной гигиены объявляю три наряда на службу вне очереди!
– Есть три наряда… – уныло вторит наш «Москвич».
– И колбасу на помойку!
// Февраль '84, Рига, Латвия