Семидесятые годы... (Боже! Какая древность!) Время тотального атеизма… А нам по шестнадцать.Буйствует весна. Ради этой весны мы с одноклассницей сбежали с уроков и идём мимо частных небольших домиков по дороге, ведущей в лес. Философствуем… О жизни и смерти. Я умничаю: если есть смерть - жизнь не имеет смысла.
Эта тема давно сверлит моё сознание болезненно и по-взрослому. Моя спутница снисходительно ухмыляется. Я на неё не сержусь. Она – одна из лучших учениц в нашем классе и, может быть, знает, почему родившись, мы неизбежно должны умереть, только не хочет поделиться со мной своими соображениями на этот счёт. А у меня вопросы, вопросы… Осознание того, что подобные размышления тревожат далеко не каждого, пришло нескоро.
А пока... весна. Всё цветёт, поёт и стрекочет. Мы идём вдоль деревянного забора, из-за которого, вдруг, доносится грубый и злой голос:
- Вы чего здесь бродите? Вон от сюда! Вон, вон, вон…
Неестественно для себя реагирую, быстро и резко отвечая, не задумываясь, одним выдохом:
- Сам пошёл вон! Вон! Вон!
И слышу, как с моих уст срываются не слова, а имитация собачьего лая.
В этот момент со мной происходит какая-то внутренняя перестройка. Я – это я, но другая. Более уверенная, более сильная и мне не нужны ответы моей подруги. Вопросов просто нет. Мысли и чувства ясны. Поворачиваю голову, чтобы увидеть обидчика, и вижу за забором пса, который испуганно взвизгнув и поджав хвост, прячется в будку. Понимаю, что ему ответила лаем, и мне не кажется мой ответ странным. Чувствую себя победителем, и какой-то внутренний драйв даёт ощущение незначимости всего, тревожившего меня доселе.
Как будто на меня накатила неведомая волна и искупала чудесным исцелением от всех недуг недопонимания окружающего мира. Именно волна с ощущением её самой высокой точки, как особого восторга объёмного знания. А потом откат и лёгкий бриз. И вскоре меня вновь окутывает моё привычное Я.
Приходит неловкость. Глупо допытываюсь у спутницы, кто на нас грубо кричал и надеюсь, что она не слышала мой лай, которого теперь стыжусь. Подруга удивляется моему вопросу и отвечает:
- За забором залаяла собака, а ты решила пошутить и гавкнула на неё.
Меня охватывает недоумение: как мы умудрились по-разному воспринять одну и ту же ситуацию? И одновременно испытываю радость: пусть лучше думает, что я пошутила.
Нам по шестнадцать, мы идём рядом, я слышу, как нас ругает собака человеческой речью, и отвечаю ей лаем. Моя спутница, в это время, слышит, как гавкает собака и как я, шутя, ей вторю. И хотя мы идём со сверстницей и одноклассницей по одной дороге, у нас разные пути и разное мироощущение. Это не есть показателем коэффициента умности или глупости, нравственности или безнравственности. Это разное восприятие окружающего мира и себя в этом мире.
Конечно же, собака не может говорить по-человечески. Как и я не могу высказывать свои мысли собачьим лаем. Для того, чтобы произошёл такой «диалог» необходим «декодер», который образы собачьего мышления преобразовал в человеческие понятия и передал в моё сознание в виде членораздельной речи. Соответственно, мои мысли (каким бы образом они не были изречены) должны были предстать в собачьем восприятии в том виде, в котором ей доступны.
В мире всё живое – всё разумное. Человек склонен разум и процесс мышления отождествлять как нечто единое и лично ему принадлежащее. А в этих понятиях кроются существенные отличия. Процесс мышления – это некая оценка окружающего и логические следствия этой оценки. А разум вообще – это просто знание. И это знание материально. Оно уложено в энергетическую вибрационную систему. Это мир тонких энергий. Только посредством тонких энергий можно «услышать» мысли других существ.
Тонкий мир имеет особый уклад. В нём процесс постижения перерастает в объёмное мироощущение и беспричинное знание.