Капитан Петров прибыл в кабинет на службу, когда не было ещё и семи часов. На эту должность согласился только из-за возможности получить очередное звание. Комендант гарнизона, всё-таки должность ближе к кабинетной, а не привычная, в войсках. Кабы не ранение – только и видели бы его тутошние "шаркуны".
В числе прочих забот в ведении коменданта была гарнизонная гауптвахта. Петров дурных задач "губарям" не ставил: ни наполнение дырявой бочки водой, ни рытьё ямы и последующая её засыпка, ни мытьё плаца каким либо потешным инструментом.
По понедельникам, как всегда, развод, разбор причин задержания солдат.
Строй, небритых, без поясных ремней, в берцах без шнурков бойцов глаз не радовал. За выходные набралось семь душ новеньких. Третьим в строю стоял сержант Скоробогатько по прозвищу Кулак, с которым в своё время капитан ходил не раз в рейд.
Не подавая виду, что узнал, Петров скомандовал начальнику караула, кого из задержанных после занятия строевой подготовкой передать на руки представителям подразделений, а кому – объявляются сутки ареста.
Указывая на сержанта скомандовал:
-Этого ко мне.
Кабинет коменданта располагался на верхнем этаже старой, ещё, наверное, царских времён постройки. Окна кабинета выходили во внутренний двор. Было видно, как на плацу вышагивали под команду разводящего "губари".
Отпустив караульного капитан поздоровался:
-Ну, здорово, Кулак! Не ожидал. Ты как здесь оказался?
-Здравия желаю, товарищ, капитан! Вчера патруль на бульваре забрал.
-Чего? Дрался? Буянил?
-Нет. Пьяным материл сосунков.
-Ну-ка, ну-ка, давай рассказывай! Садись.
-Что рассказывать? Возвращаюсь из отпуска по ранению. Тут девчонка знакомая учится. Заехал проведать, а у них практика в другом городе. Поезд вечером. Сел в автобус город посмотреть. Ничего так. Почти не изменился. Еду в центр, а сзади компания разговаривает. Девчонки собрались в бар "Лимпопо". Считают сколько надо денег на вечер. Вышло у них, что шесть тысяч – минимум на кофе-пирожные. Одна и заявляет: "Что такое шесть тысяч? Ничего. Мелочёвка!" А меня заело. Суточные в горах нам платили по тысяче в день. Мы втроём двое суток перевал держали! С места не двигались! Под себя ходили! За гильзами прятаться можно было, по колено настреляли! Игорь там кровью истёк, Тима – в госпитале уже, от заражения. На троих за два дня боёв – шесть тысяч боевых и две похоронки! Мелочь!? Ничего!?
Кулак раскраснелся лицом, голова дёргалась, рука всё показывала куда-то за спину. В уголках рта собрались белые бусинки слюны.
-Тима? Сазонов что ли?
-Сазонов. Вы тогда на северном склоне держались, а мы тут, от перевала прикрывали.
Петров помнил полугодовой давности события, когда группа, где был Кулак, фактически спасла отряд от окружения. Вышел бы кто – неизвестно.
-Погоди, погоди, Кулак. Не заводись.
Капитан достал нехитрую закуску из холодильника, стаканы, водку. Разлил по стаканам.
-Помяним.
Шумно выдохнув, капитан позвал: "Караульный!"
В кабинет вошёл солдат.
-Ты, вот что. Начкара позови ко мне, прямо сейчас.
Через пару минут в кабинете был начальник караула.
-Старлей! Вот ключ. Вот адрес. Доставишь нас по адресу вечером. Если вырубимся. Новому начкару передашь, чтоб наведывались. Всё! Служи, а мы поминать будем.