История со страшным началом и счастливым концом
1.
«Давно это было. В одной деревне жила семья – папа, мама и маленький мальчик. Как-то раз родители затеяли в доме ремонт и отец поехал в город за краской. Взял в магазине белую – обновить окна, коричневую, чтобы покрасить деревянный пол, купил и банку черной краски – так, на всякий случай – в хозяйстве всегда пригодится. Пока делали ремонт, сами все спали на сеновале. И вот, однажды, ночью папу разбудил чей-то ужасный голос – «Встань!», услышал он. Отец встал. «Оденься!» – приказал страшный голос. Он оделся. «Иди в дом!» – продолжал голос ещё страшнее. Отец пошёл в дом. «Возьми чёрную краску и покрась ею пол в спальне сына!». Покрасил он и сразу умер. От удушья… Утром мама проснулась и тоже направилась в дом, заходит в ту комнату и… Упала замертво! А мальчик в это время ещё спал на сеновале. Наконец и он во сне услышал этот пугающий голос. «Вставай скорей, твои родители ждут тебя в доме!» – приказал голос. Мальчик был хоть и маленький, но смышлёный… Открыл дверь в дом и начал звать родителей: «Папа!», «Мама!». Но ответа не было. Только открытая банка из-под черной краски стояла в сенях… И тогда он побежал к соседям. А сосед их был милиционером и у него был настоящий пистолет. Открыл сосед дверь в дом мальчика и выстрелил в банку. Банка крикнула «А-а-а!!!» и из неё полилась черная кровь. Сосед-милиционер взял дырявую банку и выбросил её куда подальше…»
Женька вздрогнул и чертыхнулся: «Тьфу ты, нечистая! Приснится же такое…», а потом сразу вспомнил эту страшилку из своего такого уже далёкого детства. – «Как Вовка Артюхов в пионерском лагере ловко и с замиранием сердца её рассказывал по ночам!.. Интересно, где сейчас Вован? Куда делся после окончания школы и службы в армии? Девчонки-одноклассницы рассказывали, что в тот год, когда Женя поступил в военно-морское училище в Калининграде, Володю призвали в воздушно-десантные войска, а потом направили в Афганистан. Высокий и всегда крепкий был парень! Вернулся Артюха уже через год после ранения и устроился на службу в их родном городе Владимире – то ли в милицию, то ли в пожарную часть...
– Та-ста-ща(1)! Время!!! – постучал в дверь каюты и подал голос снаружи матрос – дежурный телефонист.
– Слышу, Лепетюхин! – отозвался из темноты комбат. – Иду уже!
Словно и не было этой балтийской ночи – пролетела в один миг! Старший лейтенант Евгений Коляшин – командир артиллерийской батареи универсального калибра, а сейчас ещё и дежурный по кораблю открыл глаза… Часы показывали 5:45 – пора самому подниматься. Проверил оружие – пистолет в кобуре, наскоро умылся, привёл себя, как учил старпом – «в надлежащий внешний вид», и вышел в офицерский коридор СКР(2) «Неукротимый».
А ещё через несколько минут по корабельной громкоговорящей связи «Каштан» из динамиков прозвучало его бодрое:
– Команде вставать!
2.
Осенью, начиная с первых чисел октября, наступает самое мокрое время года на Балтике. Зарядивший ещё ночью дождь, всё лупил и лупил по палубе и корабельным надстройкам «Неукротимого», ни на минуту не затихая весь день в своём «мокром деле». Всё верно: если Москва – столица и самое настоящее сердце страны, то Калининградская область запросто может претендовать на её «мочевой пузырь». Так в училище шутил их начальник курса капитан-лейтенант Александр Николаевич Монин. И ведь он был прав! «Ну чего этот «пузырь» сегодня так разболелся?» – размышлял Евгений, когда большая стрелка корабельный часов уже обогнала малую и неумолимо продолжила своё движение к цифре 19. – «Проклятый природный хронический цистит!» Одно утешало Коляшина, что дежурство его подходило к концу…
– Рубка, каюта! – запросил по связи старший помощник командира из своей каюты. – Развод суточного наряда закончился? Вы там меняться не передумали?
– Так точно! Никак нет! – с некоторой задержкой отозвался утвердительно и отрицательно на оба вопроса, чертовски уставший к вечеру комбат. – Передаём документы, товарищ капитан-лейтенант. Скоро будем у вас!
Новый старпом «Нюрки», как любя называли моряки в бригаде ракетных кораблей «Неукротимый», Владимир Николаевич Вамчук появился в экипаже совсем недавно – переводом с крейсера «Грозный», на котором он ещё пару недель назад проходил службу помощником командира. Было ли это для него повышением? Скорее, да, ибо очередное воинское звание и самостоятельная, особо уважаемая на флоте – командирская должность, уже реально маячила в его карьере. Поэтому энергичный старший помощник с первых дней заявил о себе, как пунктуальный и требовательный офицер. Чувствовался в нём и крейсерский опыт службы на Черноморском флоте. Сидеть старшим по вечерам и «рулить» кораблём на берегу, после убытия командира на «сход»(3) домой до утра, был осознанным выбором всех, кто собирался нацепить на китель почётный знак «Командир корабля», ибо частое оставление старпомом военного корабля любого ранга было несовместимо с должным исполнением им своих служебных обязанностей – так черным по белому записано в Корабельном уставе ВМФ.
Фамилию Вамчук «неукротимые» матросы-годки(4) уже успели переиначить под «Вампирчук». Это можно было услышать (если сильно прислушаться, конечно) на приборках, которых в распорядке дня было достаточно. Обычно больше всех доставалось от старшего помощника и подчинённым комендорам Коляшина. Ведь ют (заведование его батареи) по-прежнему оставался кормовым или задним «лицом». Это Евгений успел уяснить от прежнего старпома капитан-лейтенанта Виктора Алексеевича Барановского, которого «за образцовое содержание корабля и ходатайство не снизу, а сверху» (не без этого) двинули тоже на повышение – командовать СКР «Свирепый». Неукротимовцы было вздохнули с облегчением, но пришёл «Вампирчук» и началось всё по новой!
– Рубка, каюта! Всех обеспечивающих сегодня пригласите ко мне, Евгений Петрович! – торопил неугомонный Вамчук.
– Есть! – уже живее отреагировал Коляшин и, переключив громкоговорящий «Каштан» на линию общекорабельного оповещения, скомандовал. – Обеспечивающей смене прибыть на инструктаж в каюту номер 23!
Как правило новый старпом вечером сам выходил на развод суточного наряда. А тут… Засел в каюте! «Чего это «Вампирчук» в этот раз снова придумал?!!» – недоумевали Евгений и его сменщик – командир ЗРБ-1(5) лейтенант Алексей Негоров.
Сегодня и завтра оба комбата – ракетчик и артиллерист обеспечивали повседневную жизнь в их боевой части, живучесть и боевую готовность на корабле, только один заступал на дежурство, а второй – Коляшин, менялся с надеждой, что завтрашним вечером – по графику обеспечивающих смен, составленному Вамчуком, он будет свободен и сможет съездить домой – повидать семью в Калининграде.
Соскучился по своим – жене и маленькому сынишке, жуть как!
3.
Всю минувшую неделю балтийская осень привычно моросила прохладным дождём. Но в наступившую субботу погода на редкость выдалась очень хорошей, заметно потеплело и утром даже выглянуло солнце. Его нежные лучи через открытый в каюте иллюминатор играли на лице Коляшина и ласково шептали ему: «Вставай, Женя!.. Сегодня же большая приборка…».
Из-за этого обязательного элемента в субботнем распорядке дня редко когда удавалось Евгению отдохнуть «сразу и много», то есть на «большом сходе» – с вечера пятницы и до утра понедельника. А уж когда получалось – вот тогда был настоящий праздник в его семействе!
Спал артиллерийский комбат после дежурства крепко и точно,как убитый, пропустив даже завтрак в кают-компании. Что-то снилось, но, как ни силился сейчас, вспомнить не мог. Разве что улыбающийся Вовка Артюхов – приятель по школе и ещё тот рассказчик детских страшилок, под утро напомнил Женьке: «Палубу свою сегодня пеной тушить будешь!» – «К чему бы это?» – толком подумать не успел Коляшин. – «Приснится же эдакая дурь!»
Как быстро летело время! Минуло уже два года, как встретив на выходе из Гибралтарского пролива грозный ракетный крейсер с одноимённым названием на борту, навсегда покинувшим родную бухту в Севастополе, «Неукротимый» лидером привёл его в Балтийск. В Бискайском заливе тогда в декабре вовсю бушевала океанская стихия! Тяжело пришлось… Для молодого офицера несколько месяцев прослужившего на корабле и только-только сдавшего зачет на допуск к самостоятельному несению ходовой вахты, это было серьёзным испытанием в море. Коляшин выдержал тот экзамен.
Так на Дважды Краснознамённом Балтийском флоте появился новый флагман, на замену убывшему в ремонт, но как оказалось впоследствии – под разделку на металлолом, старого артиллерийского крейсера «Октябрьская революция». Для флота – такая рокировка кораблей, была если не революцией, то очень знаковым событием! А значимым фактом в службе Евгения стало получение в срок очередного воинского звания – старший лейтенант.
Трудности, конечно, не убывали, но с каждым днём накапливался бесценный опыт и корабельная жизнь, уже полностью захватившая его, в целом нравилась Коляшину. Но, служба-службой, а про отдых тоже забывать было нельзя. А когда «забывал», закрутившись в военных делах, то по служебному береговому телефону напоминали заскучавшая супруга: «Женька, приезжай давай скорей!» и всегда радушная тёща: «Ждём тебя, дорогой зять!», обеспечивающая эту связь прямо из дома с рубкой дежурного по кораблю и которая сама работала телефонисткой в Калининграде на узле связи штаба авиации Балтийского флота. Ведь семья – это дело святое!
– Начать большую приборку! – скомандовал вчерашний сменщик Коляшина на дежурстве – командир ЗРБ-1 лейтенант Негоров.
«Ну, вот! Проспал всё на свете... Потом заскочу в кают-компанию! Как-никак, а сам вот уже третий месяц являюсь её заведующим(6)!» – выходя на ют, подумал Женя, но увидев старшего помощника, мысль об утреннем перекусе быстро улетучилась сама собой.
– А вот и комбат! Опаздываем, Евгений Петрович! – Вамчук находился в прекрасном расположении духа и даже улыбался. – Или задерживаемся? Что-то утром я вас в кают-компании и на построении сейчас не видел. Не приболели, случайно? Всё нормально?
– Так точно, товарищ капитан-лейтенант! Всё хорошо, простите за опоздание.
– Понятно, значит уже «годкуем»(7)! – вынес в шутливом тоне «вердикт» старпом. – Тогда извольте, милейший, сейчас получить от меня новое указание по содержанию вашего заведования. Приятную добавочку! К вчерашнему инструктажу…
Подчинённые моряки Коляшина почти в полном составе уже приготовились, как это было заведено по большим приборкам, ударно «помахать кистями», но Вамчук упредил их и приостановил начатую работу. Тут же на юте появился корабельный боцман – мичман Собольков с двумя своими матросами-боцманятами, которые притащили здоровенную бадью с какой-то жидкостью.
– Мы с командиром корабля вчера всё согласовали. – продолжал Вамчук. – Он дал «добро» за выходные дни привести палубу в идеальный порядок по черноморскому рецепту, – и показывая комбату на принесённое «боцманское добро», спросил. – Что это такое, как вы думаете, Евгений Петрович?
– Керосин или растворитель, какой-нибудь? – попытался угадать Коляшин, ещё больше вызывая улыбку у Вамчука.
– А вот и нет! Вы чем на корабле до сих пор палубу чернили? – начал заводиться в своих пояснениях старпом.
– Красили чёрной краской! – ответил Коляшин и сразу, вспомнив кошмарный сон накануне, тоже в шутку добавил. – До смерти!
– В том-то и дело! Только не себя, а палубу убивали! А заодно и краску переводили! – всё больше углублялся старший помощник в теорию «воронения» палубы, вспоминая вероятно уже свою лейтенантскую молодость. – Поэтому надобно за сегодня весь ют очистить от чёрной краски до металла и покрыть её пеногоном! Слышали о таком?
– Про самогон слышал! – честно признался Евгений. – А пеногон… Им же огнетушители заправляют!
– Всё верно! Но краска – ещё тот дефицит, а пеногона этого у нас хоть залейся! Да, Собольков?
– Точно так, товарищ капитан лейтенант. – ответил старший боцман и тоже пошутил. – Хоть залейся. Хоть упейся…
– Не пробовали ещё пеногон? – продолжал Вамчук.
– Пить? Самогон – да, пеногон – нет!
– Палубу намывать им!!? – рассмеялся старпом.
– Никак нет!
– Значит сегодня и попробуете! Поэтому до обеда очищаем всю палубу от старой черной краски. А после обеда и самообслуживания личного состава, ближе к вечеру – ваши комендоры, Коляшин, макают швабрами в пеногончик и покрывают им палубу. От этого она будет сиять, как что, боцман? – со знанием дела, завершая инструктаж, в очередной раз спросил Вамчук у Соболькова.
– Как у кота эти… Ну, вы сами знаете!
– Правильно! Как у шелудивого кота – яйца!
– А потом? – поинтересовался Коляшин. – Опять чернить палубу краской станем?
– Нет, комбат отныне и навсегда, пока я здесь старпом – палубу будем пеногонить на каждой приборке! Понятно?
– Так точно!
– Ну, тогда вперёд и с песней! А кстати, почему музыка не играет? Дежурный (это уже командиру ЗРБ-1, тоже вышедшему на ют)!!! Негоров, давай музыку запускай по кораблю! С ней экипажу будет приятней работать!
Вскоре из всех динамиков зазвучал «Севастопольский вальс», как напоминание – наш новый старпом моряк-черноморец! А порядки на Черноморском флоте особые! С тех пор, как ракетный крейсер стал флагманом флота Балтийского – всё лучшее, в том числе и содержание верхних палуб, стало прививаться на балтийских кораблях. И похоже, что «Неукротимый», вслед за «Грозным», становился в авангарде этого начинания.
«Только плакал мой «сход» сегодня! Точно не успеем до вечера…» – расстроился по началу Коляшин, но комендоры не подвели своего комбата. Уже к обеду вся палуба блестела как… – яйца у того кота, а может, как и у самого старпома. Чего уж там!
… Солнце поздно садится на западе. Коляшин уже мчался на вечернем автобусе «Балтийск-Калининград», когда за окном снова заморосил дождь – опять прорвало «мочевой пузырь» страны. Евгений улыбнулся, вспоминая свои недавние сновидения – только не про чёрную краску в страшилке Володьки Артюхова, а про его же пророчество о «тушении палубы пеной». По всей видимости всё-таки в «пожарке» он сейчас служит!
Вещие сны, однако, на дежурстве случаются…
Обязательные для истории со страшным началом и счастливым концом пояснения:
1 Та-ста-ща – матросской скороговоркой на флоте – «товарищ старший
лейтенант».
2 СКР – сторожевой корабль.
3 «Сход» – оставление корабля офицерским и мичманским составом,
выражающийся в кратковременном свидании с семьей.
4 Годки (жарг.) – матросы последнего года службы (за шесть месяцев до
демобилизации).
5 ЗРБ-1 – зенитно-ракетная батарея № 1 в ракетно-артиллерийской боевой
части – БЧ-2.
6 Заведующий кают-компанией – заведующий общим столом в кают-компании;
назначается старшим помощником командира из числа офицерского состава
экипажа сроком на три месяца.
7 «Годковать» (жарг.) – от слова «годок» (4) – в конкретном случае –
нарушитель воинской дисциплины.
апрель, 2020 г. Санкт-Петербург
© Н. Кирюшов, 2020 г.