Королевство Англия
Дипломатия как ресурс укрепления власти короля.
В июне 1670 года в Дувре был подписан тайный англо-французский договор. В нем Карл II обязался «помириться с Римской католической церковью, как только это позволят государственные дела». За это французский король пообещал выплачивать Карлу ежегодный пенсион в сто пятьдесят тысяч фунтов и в случае необходимости прислать шесть тысяч солдат — так сказать, чтобы облегчить переход в католичество для Карла и всей Англии. Естественно, этот пункт договора держался в секрете, но и без того хватало знаков (и весьма явных), свидетельствовавших о симпатии Карла к католицизму вообще и к католической Франции в частности. В 1670 году Людовик выделил английскому королю субсидию в триста семьдесят пять тысяч фунтов.
За столь весомую поддержку соседей «весёлый король» вынужден был уступить кузену не только в политике, но и в экономике.
Английская буржуазия должна была теперь терпеливо сносить как повышение французских тарифов на английские товары, так и проникновение французских купцов в Англию и ее колонии. Имея в виду именно эту политику поздних Стюартов, К. Маркс и Ф. Энгельс писали: «...Стюарты ради своей собственной выгоды и выгоды придворной знати продавали интересы всей английской промышленности и торговли французскому правительству, т. е. правительству единственной страны, конкуренция которой была тогда опасной для англичан и во многих отношениях успешной...» [К. Маркс и Ф. Энгельс, Рецензия на книгу Ф. Гизо «Почему удалась английская революция?», Соч., т. 7, изд. 2, стр. 221—222].
Французские деньги оживили придворную жизнь в новом Сент-Джемском дворце. Там происходили настоящие сатурналии, в которых участвовали разом леди Кастлмейн, Френсис Стюарт, Нелли Гвинн, другие королевские наложницы.
Карл II волочился за каждой юбкой. Его называли не иначе, как Старина Роули, это была кличка одного из лучших жеребцов в королевской конюшне. Сам король был даже польщен прозвищем. По крайней мере, когда король ночью ломился в дверь комнаты очередной фрейлины, он в ответ на негодующий вопрос, кто стучит, неизменно отвечал: «Мадам, это сам Старина Роули».
Карла II мало волновала проблема поддержания равновесия сил в Европе (о котором много говорилось в парламенте). Все его эмоции расходовалась на предотвращение конфликтов между фаворитками. Он терпеть не мог скандалов.
Долги платят только слабаки.
В ноябре 1670 года - лидер «оранжистской» партии Соединённых Провинций Вильгельм III Оранский прибыл в Англию, чтобы убедить Карла II вернуть хотя бы часть из 2 797 859 гульденов, которые Стюарты одолжили у семьи отставного штатгальтера, находясь в изгнании.
Карлу платить было нечем. Король уже собрался было предложить гостю план возвращения тому властных полномочий в Республике Соединенных Провинций (в соответствие с логикой заключенного с Францией Дуврского договора). Но пообщавшись, Стюарт обнаружил, что его племянник преданный кальвинист и голландский патриот. Он решил ничего Вильгельму не рассказывать, а задурить ему голову рассказами о скором погашении семейного долга. Родственники расстались разочарованные друг другом. Голландец укрепился во мнении, что Карл погряз во всех смертных грехах. Англичанин не разглядел в Вильгельме задатков великого короля.
Королевство Франция.
Накануне большой войны.
В 1670 году французская армия насчитывала 138 тысяч человек, из них более трети (45 тысяч) продолжали составлять иностранцы. Наиболее известны в этом смысле швейцарские полки - по договору 1663 года со Швейцарией Франция имела право набирать в этой стране до 16 тысяч человек - однако французские эмиссары часто действовали в обход договора и после Нимвегенского мира 1679 года во французской армии насчитывалось до 32 тысяч наемных солдат швейцарского происхождения.
Обладая самой совершенной военной машиной в Европе, Людовик XIV настойчиво укреплял плацдарм для нападения на Голландию. В 1670 году французы оккупировали владения союзника Соединённых Провинций, герцога Карла IV Лотарингского.
В 1670 году французский король Людовик XIV приказал построить в пригороде Парижа дом для военных ветеранов, которые по-французски назывались инвалиды. То есть инвалиды – это вовсе не увечные люди, а просто старые солдаты в отставке. В то время таким людям некуда было деться, за время долгой службы в армии терялись все связи с семьёй, у человека не было собственного дома, и государство посчитало своим долгом обеспечить свои солдатам старость.
Дом инвалидов в Париже включал в себя казармы, госпиталь, церкви, мастерские, где ветераны могли подработать. Также из инвалидов набирались отряды для охраны городских учреждений. В том числе Бастилию охраняла команда инвалидов. Так что бездельничать ветеранам в старости тоже было нельзя.
Народные протесты.
В «блестящий век Людовика XIV» подавляющая часть народа жестоко бедствовала. Непосильные налоги, голод и эпидемии опустошали французскую провинцию.
Народ не безмолвствовал, оказывая властям активное и пассивное сопротивление. Распространённым явлением стал массовый исход селян в леса и в горы при известии о приближении сборщиков тальи (налогов).
Чтобы предотвратить саботаж, власти отправили на поддержку фискалов солдатские отряды. Государственное насилие обернулось чередой восстаний. На протяжении 60-х годов мятежи вспыхивали в Орлеане, Монпелье, Булони, Руссильоне и Гаскони. Однако, жестокие репрессии не останавливали бунтовщиков.
В 1670 году народное восстание охватило Лангедок. Здесь во главе крестьян оказался местный дворянин Антуан де Рур, принявший титул «генералиссимуса угнетенного народа». Отряды восставших заняли несколько городков и замков провинции. Повсюду они уничтожали любые признаки ненавистного государства, преследуя чиновников и всех обогатившихся при власти.
Местная верхушка мобилизовала все наличные военные силы, но не смогла справиться с восстанием. Тревожные вести достигли Парижа. Король прекрасно осознавал, что успех бунтовщиков может вдохновить спящих сепаратистов и возродить Фронду.
Поскольку Франция в тот момент не вела внешних войн, Людовик XIV и его военный министр Лувуа смогли послать в Лангедок значительную армию, в том числе всех королевских мушкетеров. Войска Антуана де Рура, были разгромлены, а мятежники подвергнуты жестоким репрессиям.
Последний балет короля.
После смерти кардинала Мазарини Людовик XIV превращает своё увлечение танцами, музыкой и искусством практически в государственную политику, желая сделать из своего королевства блестящую монархию, сверкающую театром, балетом и оперой. После десятилетий беспорядков, вызванных религиозными и гражданскими войнами, король стремится к абсолютной власти, желая установить гегемонию Франции в Европе, рука об руку с ними идут его сподвижники драматург Мольер и музыкант Люлли. Этот необычный альянс бросает вызов косности и мракобесию католической реакции и старому мировоззрению феодальной элиты.
Интересно! Кинофильм Жерара Корбьё «Король танцует» рассказывает об эпизодах биографии музыканта и танцора Жана Батиста Люлли Сюжет фильма: Юный Людовик XIV начинает брать уроки танцев. Его увлечению балетом способствует молодой итальянец, начинающий музыкант Люлли, написавший музыку к «Балету ночи» (1653), в котором Людовик исполняет роль Восходящего солнца, являя тем самым своим подданным образ сильного и всемогущего монарха, подчинившего себе вчерашних бунтовщиков-фрондеров.
В 1670 году Люлли и Мольер занимаются постановкой прекрасного балета, который бы смог превзойти все виданное ранее. Флорентиец вкладывает в это творение свою душу, написав музыку, а Мольер — свой талант драматурга. Но их совместный замысел практически не осуществился: король выходит на сцену в последний раз, после чего он больше не танцует в балете, предпочтя ему оперу.
Голландия (Соединенные Провинции).
Дипломатический провал.
Голландцы, ожидая возобновления французской экспансии, попытались заручиться поддержкой европейских соседей, но поначалу вчистую проиграли дипломатам Людовика XIV . На сторону Соединенных Провинций изъявили желание встать Дания, Испания и некоторые германские князья. Но первая в итоге медлила шесть лет, вторая в военном отношении была скорее обузой, а третьи принялись торговаться не хуже лавочников.
Более или менее серьезно голландцы могли положиться на герцога Лотарингского. Но стоило тому начать набирать армию, как в герцогство вторглись французы и оккупировали его. Людовик XIV ясно дал понять, что если французские деньги окажутся бессильны, то он заставит говорить пушки. Казалось, Париж может торжествовать - Голландия оказалась почти в полной изоляции.
Социальная помощь.
В современном обществе достижение всеобщего благоденствия — это одна из функций государства, которое помогает бедным через различные программы социального обеспечения. В Голландии XVI—XVII веков эту функцию выполняли цеха (гильдии) — объединения ремесленников, торговцев, промышленников.
Посмотрим, как работала эта система, на примере обычного голландца, жившего в XVII веке.
Герман Вербек в силу слабого здоровья не мог продолжать дело отца в скорняжной мастерской, поэтому стал маклером — торговым посредником. В то время такой шаг предполагал обязательное вступление в соответствующую гильдию. Это членство накладывало много обязательств; в частности, необходимо было регулярно выплачивать из своих доходов взносы в общую кассу гильдии. Несмотря на тяжёлые времена, Герман Вербек был готов к этим тратам.
Первоначально новоиспечённому маклеру сопутствовал успех. Казалось, жизнь начала налаживаться, но в конце 1661 года Вербек снова серьёзно заболел и до 1670 года оказался прикованным к постели. Трудно сказать, как бы выжила семья Вербеков, если бы гильдия маклеров не стала выплачивать отцу семейства пособие в размере трёх гульденов в неделю. Это составляло от трети до половины его обычного заработка. Пособие позволило семье не умереть с голоду.
С 1670 года Герман Вербек снова начинает работать. Но семью настигает новое несчастье — пожар. И вновь на выручку приходит гильдия, выплачивая Вербеку компенсацию. Несмотря на то что дом удалось восстановить, здоровье главы семьи было окончательно подорвано: с 1673 года его постоянно преследовало воспаление лёгких, которое, вероятно, и стало причиной смерти в 1681 году. И снова на помощь пришла гильдия, которая помогла достойно похоронить отца семейства, а главное — возобновила выплаты вдове, потерявшей кормильца.
Папская область.
Папская тиара для старца.
После похорон Климента IX шестьдесят два кардинала 20 декабря 1669 года начали конклав. Сорок два голоса были необходимы для избрания папы, и бурная дискуссия продолжалась в течение четырех месяцев. Кардинал Джованни Конти получил двадцать два голоса, кардинал Роспильози, племянник покойного папы, - тридцать, или, как говорят некоторые, тридцать три, а кардинал Черри - двадцать три голоса.
Наконец, кардиналы договорились прибегнуть к старому способу избрания папы при отсутствии согласия - предложили тиару самому пожилому кардиналу, почти восьмидесятилетнему Эмилио Алтьери, отчасти это было обусловлено тем, что Эмилио будучи человеком высоких моральных качеств, был очень хорошим дипломатом, долго и ревностно служащим церкви. За него высказались пятьдесят девять кардиналов, а против - лишь два. Однако сам Алтьери возразил: «Я слишком стар, чтобы нести такую ношу». Указывая на кардинала Бранкаччьо, Алтьери сказал, что он - тот, кого следует избрать. Но в конце концов, со слезами на глазах, он принял папскую тиару и был коронован 11 мая 1670 года под именем Климента X, в честь своего благодетеля, папы Климента IX.
Восьмидесятилетний Папа усыновил своего племянника Палуццо, дав ему фамилию Алтьери и назначив кардиналом-непотом ( Государственным секретарём Ватикана - высшим административным должностным лицом при Святом Престоле). Очень скоро новоявленный фаворит приобрёл не только политическое влияние, но и сумел существенно обогатиться.
Как и все понтифики, Климент X отправил послания христианским правителям с призывом любить друг друга и доказывать свою любовь к Всевышнему с помощью доверия, щедрости и благоразумия. Особенно папа пытался наладить отношения между Испанией и Францией.
Королевство Венгрия (протекторат Австрии).
Венгерский сепаратизм противостоит имперской централизации Габсбургов.
Гибель главного идеолога борьбы с австрийским абсолютизмом - Миклоша Зриньи не прекратила сепаратистских настроений в среде хорватских, венгерских и словацких аристократов. Брат погибшего - Пётр Зриньи привлёк в новый антиимперский заговор своего шурина Франца Франкопана и зятя трансильванского князя Ференца Ракоци. У последнего были не только огромные деньги , но и наследственное право на владение венгерскими землями.
Заговорщики готовились поднять мятеж в 1670 году, но возникшие между ними разногласия нарушили тайну переговоров и спровоцировали Вену на ответные действия. Застигнутые в расплох, Зрини и Франкопан успели подать сигнал к началу восстания, но тут же были схвачены. Оставшиеся без руководства мятежники действовали разрозненно и скоро были разгромлены.
Серьезные хлопоты имперским войскам доставил только граф Иштван Тёкёли. Запершись в своем замке, он сопротивлялся несколько недель и умер, так и не сложив оружия. Его четырнадцатилетний сын Имре скрылся из осажденного замка и бежал в свободную от австрийцев Трансильванию, унося в руках отцовскую саблю, а в душе – жажду мщения.
Вдохновители заговора ( Петр Зрини и Франц Франкопан ) были приговорены к смерти – непомерно суровая кара, если учесть, что они не успели причинить Габсбургам никакого вреда. Но не помогло даже заступничество Папы Римского – император Леопольд остался непоколебим. Тела казненных погребли в одной из венских церквей, под плитой с назидательной надписью: «Здесь покоятся Петр Зрини и Франц Франкопан. Слепец вел слепца, и оба упали в яму. Пусть все смертные узнают из их примера, что нужно хранить верность Богу и королям».
Показательно наказав хорватов, император Леопольд простил Ференца Ракоци и его жену Илону Зриньи. Правда, в обмен за своё прощение им пришлось заплатить огромный выкуп в четыреста тысяч талеров (больше десяти тонн серебра). Опальным супругам пришлось удалиться в родовой замок Ракоци - Паланок, где у них родился ещё один сын - Ференц, впоследствии ставший лидером национально-освободительной войны венгров в начале XVIII века.
В течение 1670-1671 годов вся территория Венгрии была поставлена под контроль императорских войск. И многим показалось, что это навсегда...
Речь Посполитая.
Пропольский курс короля Михаила.
Конфликт проавстрийской и профранцузской партий, разыгравшийся после избрания нового короля, достиг высокой степени напряжения. Он сковывал внешнюю политику государства по рукам и ногам.
Михаил I решил поставить точку в этом споре и в 1670 году заявил о женитьбе на 17-летней австрийской принцессе Марии-Йозефе, сестре императора Священной Римской Империи Леопольда I Габсбурга.
Февраль 1670 года - свадьба состоялась в монастыре Ясна Гора. Это вызвало серьезное недовольство и оппозицию по отношению к Вишневецкому в среде шляхты. Практически все дальнейшие шаги молодого короля наталкивались на откровенный саботаж сторонников Собесского, ставшего главным оппонентом Михаила. Но при этом Вишневецкий отказался превратиться в послушное орудие в руках австрийских политиков - он вел довольно взвешенную политику в западном и южном направлениях. Австрия прилагала немало усилий для укрощения Михаила, даже наградила его орденом Золотого Руна - высшим символом доблести. Но тот оставался непреклонен и шел на уступки австрийцам выборочно, при этом неоднократно делая шаги и навстречу Франции.
Король пытался также разыгрывать восточную карту и посеять смуту и раскол в лагере козаков. Именно поэтому он в противовес гетману Петру Дорошенко с его протурецкой ориентацией поддержал Уманского полковника Михаила Ханенко. Ханенко, пользуясь личной благосклонностью короля и поддержкой со стороны Польши, очень быстро начал превращаться в альтернативный по отношению к Дорошенко центр принятия решений на Правобережье. Ханенко, кошевой Иван Серко со всеми запорожцами, плюс четыре козацких полка на Правобережье признали власть короля и принесли ему присягу.
Правобережная Малая Русь (Протекторат Османской империи).
Король пытался сохранить гетманщину под властью Польши, но так и не смог определиться с союзником среди козаков.
Став вассалом турецкого султана, Пётр Дорошенко продолжил активно вести переговоры с русскими и польскими властями. Алексея Михайловича он просит не ставить в вину принятие турецкого подданства: «Если бы мы не приняли знаков турецких, то пришлось бы нам творить брань с сильными бусурманами, живущими близко неё, а на это мы немощны» [Костомаров Н.И. Руина. Мазепа. Мазепинцы. Исторические монографии и исследования М., Чарли, 1995. С. 193-194.].
Диалог с Варшавой был затруднён тем, что король наследовал отцовскую ненависть к малоросским самостийникам и не желал идти им на встречу. Пришлось вести сепаратные переговоры с коронным польским гетманом Яном Собеским.
10 мая 1670 года в Остроге политический соперник Михаила I и Дорошенко подписали договор . Он напомнил Гадячское соглашение 1659 года. Так гетман имел власть в Киевском, Черниговском и Брацлавском воеводствах. В указанных территориях шляхта и магнаты (то есть высшая категория шляхтичей) не могли появиться без разрешения гетмана. Польские войска обороняют край только в случае нападения и находятся под командой гетмана. Православные получали равные права с католиками, а Киевский православный митрополит имел место в Сенате. Налоги собирали сами жители Малороссии, козаки не несли повинностей в королевских и шляхетских имениях. Внешнеполитической сферы договор не касался. Однако соотношение гетманской и центральной власти оставалось открытым, как и судьба собственности шляхты на окраинных землях.[Павлищев Н.И. Сочинения. Том 3. Польская анархия при Каземире и война за Украину. - 1878? с.17]
Сеймом договор был воспринят, как желание гетмана Дорошенко утвердить «независимую монаршью власть», то есть в перспективе отмежеваться от Польши. Поэтому 2 сентября король пожаловал булаву гетмана Правой стороны полковнику Ханенко.
22 декабря 1670 года - был ратифицирован королём новый договор с козаками. По нему гетман без ведома короля не имел права сноситься с другими государствами.
По приказу королевских воевод он обязан был идти на неприятелей. Шляхте возвращались их имения, а православные иерархи лишались права заседать в Сенате и прочих привилегий [Санин. Г. Антиосманские войны в 70-90-е годы XVII века и государственность Украины в составе России, Речи Посполитой. // Исследования по истории Украины и Белоруссии. М., 1995. с. 60-79.]
В январе 1671 года Корсунская правобережная козачья рада не утвердила этот договор.
Левобережная Малая Русь (протекторат Русского царства).
Может ему стоило фамилию поменять?
17 апреля 1670 года - на сходе козацкой старшины, где собрались все левобережные полковники, Демьян Многогрешный сказал: «Слышу я, что козаки всех городов не любят меня; если это правда, то вы били бы челом великому царю об избрании другого гетмана; я военные клейноды передам тому, кого вы выберете. А пока я буду гетманом, укрощать своевольников, сколько хватит у меня сил, на том я присягал царскому величеству; не так, как Ивашко Брюховецкий ... Сколько своевольнику не крутиться, все равно, кроме как к великому царю, податься некуда» [Соловьёв С. М. Сочинения: В 18 кн. — М., 1988. — Кн. XII, гл. 2, электрон. вариант].
Но и в своей верности Москве гетман настораживал царское правительство: он был непредсказуем в действиях. Особое раздражение вызвала его требование к государю вернуть из Сибири «царских» ссыльных.
И уж очень разозлило московские власти то, что Степан Разин через запорожских козаков хотел соединиться с войском левобережного гетмана. Несмотря на то, что Многогрешный к призывам мятежного атамана, так и не прислушался, в Белокаменной, по умолчанию, числили его человеком ненадежным, склонным к перемётной зраде.
Русское царство.
Русский бунт.
Всю зиму 1669 – 1670 гг. Степан Разин, не имея решительного перевеса по отношению к войсковым атаманам Яковлеву и Самаренину, бездействовал, рассылая своих сторонников по казачьим городкам сходиться весной 1670 г. в Кагальницкий городок и постоянно угрожал Главному Войску и верным Москве атаманам и казакам. На Дону, как когда то в России, установилось смутное время и двоевластие, когда ни одна из сторон не могла рассчитывать на успех. Москва, со своей стороны требовала от Войска Донского усмирить воров, чего то не могло сделать в принципе.
В апреле 1670 года - Степан Разин с большим отрядом сторонников прибыл на казачий круг в Черкасск. Там казаки встречались с царским посланником Евдокимовым, который привёз государеву грамоту с «милостью» за верность. Мятежный атаман объявил гостя боярским лазутчиком и велел утопить его в быстрых водах Дона. Пытавшийся воспрепятствовать самосуду Корнила Яковлев, крёстный отец Разина, едва унёс ноги от разбушевавшегося смутьяна. Пригрозив ему «смертным убийством», Разин заявил: « …ты владей своим Войском, а я де владею своим Войском».
Расправа над царскими людьми окончательно поставила разинцев вне закона. Запасы от персидского похода таяли, а количество гулящих людей вокруг Кагальницкого городка стремительно росло. Разин решается захватить Царицын и Астрахань - ключевые города на нижней Волге.
Государевы воеводы не смогли противостоять натиску казаков-разбойников. Во многом этому способствовал саботаж мещан и стрельцов, которые были недовольны укрепляющейся властью самодержавия в волжских окраинах.
Молва о необыкновенных успехах Разина и призывы его вести войну с «изменниками боярами» вызывали всё новые и новые восстания среди поволжских народов: русских, татар, мордвы, чувашей, башкир. Правительственные войска не успевали их подавлять, отступая под натиском превосходящих сил неприятеля.
Летом 1670 года - восставшие захватили Саратов, Самару, Пензу...
В Москве наконец осознали всю опасность вспыхнувшего на Юге страны мятежа, и Алексей Михайлович велел отправить на его подавление верные ему полки нового строя, подготовленные и обученные европейскими инструкторами. Ими командовали лучшие полководцы того времени, князья Долгорукий, Щербатов и Барятинский.
4-7 сентября 1670 года - войско Разина подошло к Симбирску и попыталось с ходу овладеть городом. Однако, гарнизон, усиленный солдатами и рейтарами сумел отбиться от восставших.
В конце сентября 1670 года в Симбирск пробились войска под командованием князя Барятинского. Во время упорного сражения крестьянский вождь получил ранение.
В ночь с 3 на 4 октября 1670 года, Разин, пытаясь спасти положение и поднять боевой дух своих соратников, решился на ночной штурм города, но получив известие о подходе новых государевых полков, бросил разношёрстных повстанцев на произвол судьбы и ушёл с казаками стругами вниз по Волге. На утро крестьяне и стрельцы с ужасом узнали о бегстве своего предводителя и в панике стали отступать. Видя это, русские воеводы, выйдя из Симбирска, ударили по бегущим мятежникам, безжалостно их истребляя.
Бегство Разина можно сравнить с эпизодом «пленения» Богдана Хмельницкого под Берестечком. Стихия народных масс в обеих случаях обогнала ограниченные сословные интересы вознёсшихся вождей. И Степан, и Богдан не планировали кардинального социального переворота, поэтому в критический момент вышли из игры. Их цель заключалась в получении привилегий для себя и ближнего круга. По логике удалого атамана царь, напуганный размахом восстания, должен был попытаться договориться с ним, признав его верховенство на Дону.
Не учёл Степан Тимофеевич одного, что русский царь на компромиссы с изменниками и беспредельщиками не пошёл бы ни при каких обстоятельствах. Это претило его православной душе и самодержавной политической воле.
В Крым «за зипунами».
В мае 1670 года, донские казаки, не поддержавшие бунтовщиков, решили совершить морской набег в Крым. Поход носил грабительский характер, поскольку из-за разинских чудачеств Войско лишилось поддержки Москвы и ему требовалось как-то пережить тяжелые времена.
Снарядив 48 стругов, более двух тысяч казаков вышло в море, обрушившись на Крымское побережье, неся смерть и разорение. Конное войско донцов совершило поход под Азов, погромив посад и предместья и азовский паша, в своей грамоте, жаловался посланнику русского царя: «Ныне ваши подданные донские казаки в 30 или 40 стругах вышли в море и подданные государя моего многие убытки причинили». Он и крымский хан требовали от бывшего в Крыму русского посланника отправить на Дон грамоту с требованием прекратить боевые действия. Посланник, опасаясь за свою жизнь, написал к казакам, убеждая их замириться с азовцами и крымцами, чтобы своим своевольством не нарушать мир между Россией и Турцией. На это требование донцы решительно ответили: «В дела государей мы не вмешиваемся, но ищем, где бы получить нам более прибытку», - и продолжили разорение крымских берегов.
Удачный набег на Крым не только обеспечил донцов припасами, но и вернул их старшине авторитет лидеров.
Неуёмные раскольники.
Лидеры раскольничества не теряли надежды вернуть «никониан» к старой вере. С этой целью они подавали целый ряд челобитных царю и патриарху.
В начале 1670 года царю подали челобитные протопоп Аввакум и его духовный сын Аврамий. Они уличали «никониан», просили, умоляли, требовали принятия старой веры, грозили наказанием на страшном суде, ссылались на разные бывшие им видения, домогались правильного суда и изъявляли готовность пострадать за старую веру. На челобитные эти никто не отвечал.
Дальние рубежи.
В 1670 году из Нерчинска в Пекин было направлено посольство, которое договорилось с маньчжурскими властями о взаимном соблюдении перемирия и об отказе от вторжений на контролируемые Россией и Цинами территории.
По умолчанию под русской зоной контроля понимались левые притоки верхнего Амура. В район Албазина начали прибывать русские переселенцы. За короткий срок в здешних окрестностях были построены 20 слобод и монастырь.
Цинская империя (Китай).
Хозяйственная жизнь империи постепенно налаживается.
В 1670 году была проведена перепись населения, по которой число жителей Поднебесной составляло 123 млн 100 тыс. человек. Император Канси отменил подушный налог и ввел единый подушно - поземельный налог, который был дифференцированным и зависел от количества и качества земли. Таким образом, в стране признавалась частная собственность на землю. Кроме того, стимулируя рост населения, правительство ограничило объем налогов и даже снизило его семьям, имеющим детей. Меры правительства привели к экономическому подъему сельского хозяйства в Цинском Китае.
Что касается китайского города, то он обслуживал в основном сам себя. Ремесленную продукцию покупали городские чиновники, высшие и низшие чины армии, проживающие в городе землевладельцы. Огромную долю ремесленных изделий составляли предметы роскоши: изысканная мебель, тонкая фарфоровая посуда, легкие шелковые ткани и пр. Основной формой ремесленного объединения был цех {хан). Чтобы стать членом цеха, нужно было пройти институт ученичества сроком в 5—6 лет, получить рекомендации от старшины и заплатить вступительный взнос. Цехи были скорее патриархально-семейными корпорациями, чем объединением ремесленников одной специальности. Даже профессиональные нищие имели собственные цехи. Государство всячески поощряло подобные объединения нищих, ибо это упрощало систему контроля над городскими попрошайками. Кстати, чтобы стать членом такого цеха, нужно было внести значительный денежный взнос и устроить банкет.
Институт цинских «комиссаров» начал «перепрошивку мозгов» ханьцев.
Для идеологической обработки населения Цины ввели институт «беседчиков». Первого и пятнадцатого числа каждого месяца «беседчики» разъясняли новые правительственные указы, напоминали правила поведения, а также вели записи добрых и дурных дел общинников. Фактически институт «беседчиков» представлял собой систему тотальной слежки.