Эпидемия коронавируса – не повод терять здравый смысл. Необходимо сохранять контроль за понятийным мышлением. Нельзя, как попугаи, бездумно повторять слова, смысл которых извращён или попросту неадекватен.
Почему от нас требуют соблюдать «социальную дистанцию», чтобы мы не заразили окружающих, и при этом имеют в виду расстояние в метрах? Зачем физическую дистанцию сделали вдруг «социальной»? Или коронавирус поражает не физические тела людей, а их душу, не живые организмы, но дух человека как социального существа? Разве термин «социальная дистанция» не имеет своих давно устоявшихся значений?
Отвечу на последний вопрос социологическими примерами.
Социальная дистанция существует между миллионами российских граждан, именуемых «бюджетниками», – и, скажем, Абрамовичем. Можете поставить сюда фамилию любого другого долларового миллиардера. Или кого-то из 246 тысяч долларовых миллионеров-граждан РФ. Как известно, власть имущие, представители разных «элит» и их дети (которых не зря называют «мажорами»), «страшно далеки» от так называемых «простых людей». Даже если они люди достойные, ведут себя скромно, не обзывают никого публично «нищебродами», «быдлом», «биомассой» и т. п., всё равно «простые люди» для них – «чужие», существа из другого «жизненного мира». У богатых свои ценностные приоритеты, своя социальная этика, свои вкусы и моды, образ и стиль жизни. Степень их удалённости от «простых людей», живущих от зарплаты до зарплаты и с удовольствием уплетающих «макарошки» с постным маслом, как раз и определяет то, что составляет содержание понятия «социальная дистанция» в его подлинном смысле.
Впрочем, смысл этого понятия включает не только социально-статусную вертикаль, которая обусловлена различиями во властно-политическом и финансово-экономическом положении людей в обществе, но социально-культурную горизонталь. Эвенка-оленевода, русского крестьянина, муфтия-татарина, журналиста-еврея или заводского токаря, школьного учителя, армейского офицера, банковского клерка также разделяет социальная дистанция. Она определяется различными этнокультурными, субкультурными, профессионально-корпоративными и иными общностными и общественными средами.
Наконец, социальная дистанция разделяет одновременно живущих представителей различных поколений. Молодёжь бывает далека от своих отцов и матерей и уж совсем «страшно далека» от дедов и бабок. Чего уж говорить о дистанции между живыми и мёртвыми, например, теми, кто погиб в Великой отечественной войне 1941-1945 гг. Мы знаем, что в нашей стране межпоколенческая солидарность, связанная с сохранением исторической памяти народа, – острейшая социокультурная проблема. Она возникла вследствие разрыва «связи времён», случившегося в конце 1980-х и в 1990-х, – разрыва, который привёл нас к утрате суверенитета в области образования, науки и культуры. Увы, эта потеря до сих пор не восполнена…
Вот я и спрашиваю: как объяснить эту странную подмену смысла понятия? Банальным невежеством? Глупостью? И отвечаю: должно быть, - и тем и другим. Наверно, люди, запустившие в оборот понятие "социальная дистанция" в смысле физической дистанции, получали образование в 1990-е годы, ну, или позднее. Термин «социально-гигиеническая дистанция» показался им просто чересчур длинным.
27.05.20