1. Никто, даже сам писатель, не может точно сказать: какой смысл вложен в произведение. Писатель может сказать только о том, какой смысл он хотел вложить в своё произведение и то, только в том случае если им не двигало Вдохновение.
2. Если писатель намеренно вкладывал какую-то идеологическую нагрузку в свое произведение, то, вероятнее всего, результат будет обратным желаемому или у него получается ходульная ерунда.
3. Писатель всегда говорит больше, чем хочет сказать, в том числе и о себе, например, Марк Твен и Конан Дойл.
4. Любая автобиографическая литература недостоверна.
5. Неверно утверждение, что для того чтобы понять литературное произведение, читателю нужно вникнуть в ту эпоху, в которую происходит действие. Автору – да, читателю такой необходимости нет*.
6. Утверждение Пушкина, что «драматурга надо судить по законам им над собой принятым» неверно, так как читатель об этих законах не оповещён, а и буде оповещён, то вникать в их суть у него нет никакой необходимости. Пушкин же… мог это сказать в раздражении, или не подумав. Суть этой фразы можно понимать и так: «Принимайте меня таким, каков я есть или не принимайте вовсе»!
7. Произведения ХIХ века нам важны тем, что в них нет идеологической нагрузки, и они являются не более чем историческим и философским наследием или свидетельством эпохи. Редкое произведение века ХХ не несёт на себе печати идеологии и является свидетельством эпохи, а не агитационным или разоблачительным материалом.
8.История написания произведения может быть интересна, но значение её для понимания самого произведения ничтожно.
9. Нет, и не может быть единого понимания образа героя художественного произведения.
10.Средний читатель к третьей странице забывает то, что было на первой... ну хорошо, к десятой.
11. Даже гениальный писатель не может проникнуть во внутренний мир своего героя и не может утверждать, что он понял истинные причины его действий**.
12. Тот неправ, кто проводит аналогии между произведениями различных авторов, в любом случае, если только не хочет упрекнуть кого-либо из них в плагиате. Чаще всего эти аналогии притянуты за уши, как, например, между Остапом Бендером и Воландом или Иисусом Христом, и не подтверждаются ничем, кроме желания того аналитика, который эти сходства выискивает. Литературная ценность таких изысканий меньше, чем нулевая.
13 Аллюзии и ассоциации, возникающие при чтении художественного произведения, не более чем частное дело читателя или критика, никого и ни к чему не обязывающее.
14. Каждая книга... прежде всего о качестве истеблишмента или интеллигенции - как угодно.
15. Тот, кто выискивает и якобы находит прототипы героев произведений, на самом деле принижает значение книги. Абстрактный герой может быть вневременным и иметь неограниченный круг читателей, а прототип интересен только тем современникам, которые его знают.
16. Многократно повторяемый эпатаж закономерно превращается в пошлость.
17. Абсурд, возведенный в квадрат, утрачивает абсурдность.
18. Цензура и критика продуктивны только... для цензоров и критиков.
19. Совершенно не важно, какой посыл вкладывал писатель в свое произведение, главное - какой посыл принял читатель.
20. Писатель, приглашающий к дискуссии, интереснее, чем приглашающий на урок или на отдых.
21. Если все-таки надо привлекать к ответственности... то никак не того, кто написал, а того, кто вычитал крамолу во вполне, может быть, невинном тексте. Потому, хотя бы, что автор может быть только проводником мыслей, на которые был вдохновлен свыше и просто не понимает смысла написанного им, как это не понимает пишущая машинка, например, принтер или перо. Тогда как цензор намеренно выискивает подтверждение мыслям своим или своего начальника. Тот всегда вернее найдёт, если знает ЧТО надо найти, как бдительный гражданин в "Чонкине" или если он ангажирован, как солдат в известном анекдоте про солдата и кирпич.
______________________________
* представьте, что Натана Эйдельмана кто-то за книгу "Твой XVIII век" поощрил бы разрешением прочитать "Недоросля".
* с другой стороны, как не вникнув в дух времени объяснить желание юношей XVI века прийти к церкви за тем только, чтобы увидеть туфельку, а щиколотку - вообще предел мечты, выходящей из кареты прекрасной сеньориты. Наш юный современник просто пожмет плечами: "Что за радость увидеть угги, балетку или что-то в равной степени ужасное, вошедшее в моду(?), скорее в обиход, в последние годы, а тем более полоску покусанной комарами синеватой кожи между носком и брючиной?
** - на мой взгляд, Уилфред Дэзерт в книге Джона Голсуорси «Конец главы» дважды не смог достаточно убедительно объяснить принятие им ислама. В первую очередь это может означать то, что Голсуорси хотел показать, что сам У.Д. не до конца понимал, что им двигало, а может быть и сам Голсуорси не мог объяснить поступок своего героя. Мне кажется, что только неосознанное(!)желание Поэта изведать неизведанное, а именно: побыть парией, стать презираемым всей Англией, могло подвигнуть УД к этому, но только не трусость или жажда жизни. Дорожи УД жизнью, он мог бы затеять дискуссию на тему: «А насколько важен Аллаху номинальный мусульманин, который не читал и не собирается читать Коран, не выучивший ни одной суры, которому нет дела до намазов, муэдзинов и молитвенных ковриков»? Его собеседник мог бы убедиться, что от такого «правоверного» его душе вреда больше, чем от неисполнения им обета. Мне кажется, это доказывает, что у Писателей, а именно таким я и считаю Голсуорси, герои живут собственной жизнью, которую может не понимать и сам Писатель.