6 Велибор. Опасный переход. Послесловие

ОПАСНЫЙ ПЕРЕХОД

За бортом пенилась бирюза - цвет волны менялся в зависимости от удаленности от берега, сначала он переливался аквамарином и вот постепенно стал ярко-синим. Глядя на горизонт, море представля­лось бесконечным и, тая в дымке, незаметно для глаз сливалось с небом. Неожиданно все увидели стаю дельфинов: большие черно­синие амфибии с легкостью преодолевали водную стихию, иногда они выпрыгивали вверх на высоту в несколько локтей и с шумом плюха - лись в воду. По мере того, как флотилия удалялась от берега, настро­ение Диониса улучшалось. Впервые за долгое время он широко улыб­нулся, вдохнув в себя этот неповторимый морской воздух; наблюдая за бесконечной синевой и пенными барашками волн, он едва сдержи­вал себя от избытка чувств. Освещенные яркими лучами солнца на воде возникали и дробились миллиарды крошечных зеркальц, напол­няя пространство светом и какой-то неизбывной радостью. Казалось, что все вокруг - море, небо и даже скалы смеялись. «Так вот ты, какая свобода!» - радостно воскликнул Дионис и впервые за долгие месяцы громко рассмеялся...
Вдали еще был заметны отдельные скалистые берега с затейли­выми строениями богатых патрициев и жалкие лачуги бедняков, и далее на склонах виднелись зубцы еще не вырубленного горного леса, состоящего из сосны, кедра и бука. Уже невозможно было различить стоящих людей на берегу, слишком велико расстояние. За бортом лод­ки струилась вода, пенилась, бурлила, образуя после себя широкий вихрастый след.

Дионис испытывал смешанные чувства: вот, наконец, свершится то, к чему шел всю свою жизнь и он сможет прикоснуться к этому огромному и загадочному миру; с другой стороны прекрасно созна­вал, что рискует здоровьем и даже жизнью. И все же россич был рад: ощущения вольности витало над кораблем во всех своих прояв­лениях, будь то прикосновение игривого полуденного ветерка с веч­ным шумом мерно ударяющих о борт волн и соленых брызг, лучистым светом полуденного солнца, с необъяснимо пьянящим морским воздухом, надрывными криками чаек и игрой следовавших за бортом дельфинов. Все, буквально все вселяло надежду и веру в скорый ус­пех. И все же некий знак неизреченной тревоги, словно призрак, ви­тал над кораблем. Предстояло долгое изнурительное плавание в бур­ных водах Внутреннего, Бирюзового и Аравийского морей.
С самого начала Дионис вызвался помогать Аббасу, управ­лять поворотными веслами. Здесь нужна была не только сила, но и умение, и Дионис довольно быстро освоил эту новую для себя профессию. Прошло несколько дней, а за бортом по-прежнему красовались живописнейшие острова. Острова были невелики и редко заселены, тем не менее, хорошенько присмотревшись на берегу можно было разглядеть небольшие поселения с немногочисленными жителями, традиционно занимавшихся рыболовством, выращиванием виногра­да, пшеницы и цитрусовых. Уже скоро острова потеряли былую при­влекательность и на смену зеленым оазисам пришли скалистые и безликие участки суши, лишенные каких-либо признаков жизни, тем не менее, здесь селилось большое количество морских птиц и даже попадались одичавшие козы. Каждый раз, проплывая мимо, Дионис недоумевал, почему финикийцы не заходят на остров, хотя бы для того, чтобы пополнить провиант и воду.
  - На этих скалах могут быть опасные сирены, чудовища Сцилле и Харибде38, которые губят несчастных моряков, - отвечали финикийцы.
  - Неужели вы верите в эти сказки?
  - Это не сказки и ты, белокурый воин можешь однажды попла­титься за свою дерзость.
Дионис не стал задавать больше вопросов, чтобы не раздражать моряков.
Плавание проходило спокойно и за пять дней и ночей моряки преодолели не менее трех с половиной тысяч стадий38, миновав островной архипелаг, а с ним и большой остров Крит. Дионис по- прежнему помогал вахтенному управлять кораблем. Впереди про­стиралось безбрежное Внутреннее море. Наконец, под лучами по­луденного солнца обозначилась гористая полоска земли. Впередс­мотрящий, неустанно отслеживающий с крестовины мачты морс­кую гладь, отметил это событие громким и протяжным возгласом:
  – Земля! Вижу землю!..

Это был весьма живописный кусок земной тверди с небольшими скалистыми горами, поросшими тенистыми лесами и сбегающими вниз журчащими ручьями.
  – Какой благодатный кусочек земли! –  радостно воскликнули мо­ряки и тут же возжелали посетить этот чудесный остров, дабы по­полнить трюмы провиантом.
Аббас попросил Диониса помочь с заготовкой и погрузкой прови­анта, и тот сразу согласился: благо можно размять суставы на бере­гу и немного отдохнуть от бесконечного однообразия морской вахты. От каждой галеры капитаны выдели по восемь крепких мужчин, и скоро быстроходные челны доставили моряков на берег.
Высадившись, финикийцы к своей радости обнаружили апельси­новые и лимонные рощи, обильные виноградниками, чистые изум­рудные луга на которых паслись довольно упитанные овцы. Заманчи­вый остров притягивал к себе взоры, манил в тенистые прохлады, и команда во главе с капитаном не устояла.
  –  Мы только пополним провиантом трюмы и тотчас на корабль! - изрек помощник капитана, рослый и сильный финикиец Фахим.
Неподалеку росли чудесные деревья с гроздями фиолетовых, кро­ваво-красных и желтых цветов, а среди травы произрастало немало прекрасных растений, над которыми трудились тысячи насекомых, воздух был насыщен ароматом цветов, гудением пчел и переливча­тыми голосами птиц. Сразу несколько финикийцев изъявило желание сразу же после возвращения из страны Пунт жить на этом уединен­ном острове больше похожем на легендарный Эдем. Тем временем все без исключения, с жадностью набросились на виноград, росший, казалось, повсюду, затем корзины доверху наполнились свежими зо­лотистыми плодами апельсиновых и лимонных деревьев. Но это не остановило финикийцев, оставив доверху наполненные корзины на месте, они устремились туда, где заманчиво зеленели альпийские луга и паслись овцы.
  - Возьмем с собой по овце, с хозяина не убудет! - произнес худощавый матрос по имени Юсуп, с лица которого никогда не сходила улыбка.
  - Да, удивительный остров, но что странно, до сих пор нам не встретился хозяин этого острова, - молвил рослый малый по имени Вазир.
  - Что-то мне не нравиться здесь, - в тон Вазиру пробурчал толстяк Имад, - прошлый раз мы не встречали на своем пути этой земли.
  - И то верно! - согласились мореходы.
  - Уж больно все хорошо складывается для нас, - подметил Имад.
  - Не надо брюзжать, приятель, возможно, мы немного отклони­лись от маршрута.

Дионис во все глаза рассматривал местные красоты: причудли­вые скалы и живописные рощи, журчащие ручьи с многочисленными цветущими растениями, невольно поражаясь богатству и своеобра­зию это девственного уголка. Но чем дальше моряки поднимались вверх, тем суровее и загадочнее становилась местность; едва ли не всех финикийцев поразила одна особенность этого уединенного острова: несмотря на то, что все было ухожено, словно здесь поработал умелый садовник, на всем пути не встретилась ни одна живая душа, ни одна хотя бы самая захудалая лачуга. Это странность настораживала моряков.
  - Не иначе этот остров принадлежит какому-нибудь колдуну и нам тут не место, - заключил Имад. - Надо убираться отсюда восвояси и как можно быстрее.
  - Потерпи Имад, вот сейчас добудем с десяток овечек и уйдем, а здешним богам, зажарив парочку упитанных барашков, воздадим за все дары, - предложил Вазир, и взоры всех моряков, словно по команде, перенеслись на причудливую скалу, отдаленно напоминав­шую окаменевшего великана. Скала возвышалась на полсотни локтей вверх и впечатляла своими размерами и формой.
  - Вы, как хотите, а я немедленно возвращаюсь на корабль, - с опаской заявил Имад, и к нему тотчас присоединилось несколько фи­никийцев.
  - Стойте, мы уже почти пришли, вон овцы! Какие жирные! Берем за кадык голубушку и валим на спину, - предложил Джафар.
  - Да, странно, очень странно, - произнес Яруб, размахивая над головой широким мечом. - Все есть, и никого нет, но так не бывает! Хозяин, отзовись, где ты?   - Выходи на поединок, если ты не трус!
  - Ты, сумашедший, не смей гневить Богов! - произнес Имад и с опаской огляделся по сторонам.
  - Похоже, мы тут незваные гости и за нами наблюдают, - пред - положил Дарий. - Будем соблюдать осторожность... Эй, приготовьте на всякий случай оружие и смотрите по сторонам.
Тотчас несколько финикийцев схватились за мечи и беспорядочно замахали оружием над головой, словно увидели перед собой призрака.
  - Бросьте и не уподобляйтесь жалким трусишкам, вы же опытные мореходы и воины. Мы только наполним свои бурдюки водой и прихватим на корабль несколько овечек.   - Смотрите, они даже не боятся нас! - воскликнул Джафар и тотчас бросился ловить животное.

Его примеру последовали остальные. Когда несколько овец было поймано и связано, разгоряченные моряки дружно выдохнули:
  - Нам и не снилась такая удача! Какие они упитанные, поджарим несколько барашков на обед и закатим настоящий пир! А сейчас нам пора возвращаться на корабль!
Не успели финикийцы удалиться в сторону моря, как обнаружили на песке огромные следы: это было настолько неожиданно, что неко­торые моряки потеряли дар речи.
  - След очень велик, и похож на человеческий, - отметил Вазир.
Пожалуй, в нем свободно поместилась команда из восьми чело - век, - предположил Дарий, тут же измерив шагами гигантский оттиск.
  - Боже, это наше проклятье, мы не должны были сюда прихо­дить! - воскликнул Юсуп, ноги его подкосились, губы задрожали, и моряк медленно сел на землю.
  - Откуда взяться этим следам? - вопрошал Вазир. - Когда мы пришли сюда, их не было вовсе.
Раздался ропот и возгласы недовольства:
  - Может, это чья-то дьявольская шутка? - неуверенно произнес Вазир, с опаской оглядываясь по сторонам.
  - Шутка!? Да ты посмотри, сколько здесь этих следов! - возра­зил Имад, и все обратили взор на длинную цепь гигантских оттисков. - Надо бежать отсюда и как можно быстрее!
  - Ну, вот еще, и не подумаю, надо доставить фрукты и овец на корабль иначе капитан просто растерзает нас, - возразил Яруб. - Хо­тел бы я почесать брюхо этому уродцу, он наверняка где-то отсыпа- ется в пещере.
  - Замолчи Яруб, чудовище может услышать!
  - Ну, где же ты, великан, выходи или ты струсил? - не унимался Яруб, ему явно хотелось пощекотать нервы себе и своим товарищам.
  - Яруб, не играй с огнем, боги могут навлечь беду на всех нас, и тогда мы погибнем. Надо торопиться, это безжалостное чудовище может настигнуть нас врасплох.

Подгонять никого не пришлось, прихватив барашков и корзины с фруктами, моряки устремились к берегу, туда, где стояли челны. Ди­онис, несмотря на свою неуемную силу и закалку, едва поспевал за финикийцами, исправно таща на плечах барашка, а заодно корзину, доверху наполненную виноградом.
Финикийцы были сильно напуганы и не хотели иметь дело ни с какими с сухопутными монстрами, откровенно говоря, морские гады казались им почему-то привычней.
Едва моряки устремились к спасительному берегу, как со сторо­ны скал послышались отчетливые раскаты грома, в тот же миг все повернули головы к источнику шума. Из-за ближайшего утеса обозначился могучий силуэт, имевший все признаки живого существа. С каждым шагом этот неведомо откуда взявшийся великан приобретал узнаваемые черты легендарного чудовища.
Финикийцы окаменев, замерли на месте. Но вот раздалась ко­манда: «Спасайтесь, кто может!» и все моряки, побросав многое из того, что удерживали в руках, бросились к спасительным лодкам.

Это был легендарный колосс наследник одного из ромейских Богов - цыклоп, свирепый сын Бога Посейдона и нимфы Эвриалы, невиданных размеров и чудовищной силы монстр с легкостью вырывал деревья, поднимал и швырял огромные валуны, которые едва смогли сдвинуть с места и сотня отборных лошадей и быков. Ростом колос был с могучее дерево, на лбу чудовища красовался один единственный глаз, который подобно большому подвижному шару все время вращался, словно хотел выпрыгнуть из своей орбиты. Нос великана был непомерно широк, а ноздри вывернуты, как у уродца, хищный рот был чуть приоткрыт, но в нем подобно безжалостным жерновам угадывались внушительные кривые зубы. На могучих верхних и нижних конечностях цыклопа обильно покрытых рыжей шерстью, как и у человека, было по пять пальцев. Издав воинственный клич, больше похожий на вой сирен, цыклоп ринулся на горстку моряков.
Финикийцы, а с ними Дионис, на ходу избавляясь от овец и корзин с фруктами, бросились врассыпную.
Немногим удалось в тот день уцелеть, половина из них погибла на месте: одни были просто растоптаны гигантскими ступнями, дру­гие погибли в чреве ненасытного чудовища.

Прежде, чем прикончить очередную жертву, цыклоп разрывал тело на части и лишь затем пожирал его. Пока этот дьявол набивал свою пасть человеческой плотью, кровь ручьями текла по губам и груди чудовища. Части тела, руки, ноги и головы несчастных падали наземлю, продолжая при этом шевелиться, словно бы жили своей самостоятельной жизнью. Кругом стоял невыносимый смрад, запах крови и человеческих миазмов; стоны и проклятья разносились далеко вокруг, отражаясь от скалистых гор.

Наблюдавшие с галер моряки с ужасом и отчаянием наблюдали за душераздирающей сценой; в тот час немногим, в том числе и Ди­онису, удалось спастись, добравшись на челнах либо вплавь к спасительным бортам, стоявших на рейде кораблей. Уже скоро, спешно отдавая команду подвахтенным морякам и гребцам, финикийцам удалось оторваться от преследовавшего их чудовища. За спиной остался магический остров с невиданным и ненасытным кровожадным чудовищем.
Моряков очень долго преследовал весь этот кошмар, они практи­чески отказались от сна и пищи, вспоминая ужасные подробности гибели Юсупа, Имада, Вазира и других моряков. Это продолжалось некоторое время и многие финикийцы, казалось, утратили способность здраво мыслить. Наконец, Дионис обратился к самому рассудитель­ному к Дарию, как самому опытному и рассудительному моряку.
  - Скажи, Дарий, откуда взялись эти ненасытные и злобные ве­ликаны?
  - Да, Дарий, ты самый просвещенный из нас, расскажи о цыкло- пах все, что знаешь, - попросил Яруб.
  - Ладно, мне кое-что известно об этих великанах, - согласился Дарий. - Так вот, я расскажу вам исповедь одного из этих цыклопов, она так и называется -
Одноглазый.

Люди верят, что когда-то боги разделили их надвое, и с тех пор они обречены искать свою вторую половину, без которой никогда не будут полноценны. На самом деле в каждом человеке умещается двое, и каждый из них совсем не похож на второго. Первый видит одним глазом, а второй - другим, и один и тот же мир видится для них совершенно разным. Из-за этих неразрешенных проблем противоречий человек никогда не находит покоя.
  - Чудеса да и только! - заметил Яруб. - И все же, почему цыклопы такие злобные?
  - Не перебивай, слушай дальше, - зашумели моряки.
  - Так вот, именно в этом заключается секрет человеческого не - счастья. Недаром один из людей вырвал себе глаз, чтобы освободится от двойственности и обрести цельность. Да только это ему не особо помогло, ведь в нем уже были противоречия, и даже лишив - шись второго глаза, он все равно не обрел покоя.
И боги тут совсем не причем. Им вообще нет дела до человека и всех остальных, включая даже самих себя. А все потому, что боги не имеют формы. Точнее они могут принимать любую форму. И приняв какую-либо оболочку, они обречены действовать соответственно. Вот, послушайте исповедь одного из цыклопов, которую я запомнил:
Я - циклоп, я - единоглазый, и я доволен своей суцьбой, так как иной не знаю и даже не могу себе представить.

Мы - циклопы всегда одинаковы. От рождения и до самой смерти неизменны. В мире, где даже вековечные горы и то меняют свои очертания, где водалегко может стать камнем, а камень водой, где ничего не стоит на месте и все взаимодействует со всем, и глупо выглядит тот, кто не желает меняться, кто не может даже представить себя, как это - изменяться.
Но мы другие, потому что такими нас создали Боги. И мы вели себя так, чтобы Богам было смешно, и они смеялись. А потом мы надоели Богам. Богам опять стало скучно и они стали искать себе новую забаву. В Вечности, которую носят в себе бессмертные, все становится неважным, и в этом самое большое несчастье Богов. Ведь для существования нужно интересоваться самим существованием. Все, что осталось вековечным Богам - это забавы. Ничего иного им не остается. И в этом они беднее человека. И Боги погнали нас прочь.
Я, цыклоп, единоглазый, предсказуемый и неизменный, доволен собой и своей жизнью, и ничего иного для себя не желаю. И пусть так будет целую вечность и много после нее...
Воцарилась глубокая тишина, все, без исключения, были под впе­чатлением сказанного. Некоторым захотелось морякам слушать про­должение, но пришел капитан и объявил о том, что скоро покажутся берега Африки, а потому надо быть готовым ко всему. Предстояли новые многотрудные испытания.

   *  *  *
И действительно, рано утром финикийцы достигли очередной цели: впереди за пенистыми гребнями набегавшей волны* обозначились желтые берега загадочного материка, чуть позже показалось темное устье большой реки, это была дельта священного Нила.
Перистые кроны финиковых пальм и широкие кроны смоковниц, густые заросли папируса, а с ними великое множество белых длинношеих птиц с длинными клювами, парящие в небе орлы, грифы и чудаковатые марабу предстали на глаза мореходам.
Уже после полудня, когда солнце ярко сияло над головой и слепи - ло светом, галеры финикийцев вошли в обширное устье Нила, а точ­нее в один из ее рукавов. Преодолев несколько стадий обширной водной акватории, шесть галер причалили к пирсу, у которого стояло мно­жество больших и малых кораблей.
Корабли, наделенные косыми, прямоугольными либо квадратны­ми парусами, окрашенные в зеленые, пурпурные, голубые и желтые цвета напоминали огромных стрекоз или бабочек, скопившихся на вод­ной поверхности с одной единственной целью - утолить жажду.

Отовсюду были слышны команды, отдаваемые помощниками ка­питана: тут же шла погрузка пресной воды, фруктов, овощей, суше­ной рыбы и солонины хранимой в бочках; многочисленные ласточки и стрижи низко проносились над бортами галер, едва ли не касаясь крыльями матросов.
Подобно стае жадных ищеек египетские таможенники подвергли досмотру финикийские галеры; заплатив властям пошлину (в ход шли не только золото и серебро, но и цветные яркие ткани, а также изде­лия из металлов) финикийцы продолжили плавание вглубь загадочной таинственной страны.

*По-гречески «Афрос» означает пена, отсюда и название континента – Африка.

В центре реки, где проходил фарватер, течение Нила возросло и гребцам пришлось держаться ближе к берегу. Густая стена зарослей, состоящая из звездчатых кистей папируса и желто-зеленого тро­стника, часто заслоняла плодородные поля и селения, тем не менее, взору моряков открывались картины быта этого трудолюбивого древ­него народа. На земле, покрытой сетью оросительных каналов, рос­ли хлопок, кукуруза, сахарный тростник и овощи.
С борта галер интересно было наблюдать за могучими волами, пашущими поля, многочисленными осликами, запряженными в те­леги либо за погонщиками верблюдов, устроивших соревнования по бегу. На фоне живописного ландшафта тут и сям были разбросаны многочисленные крестьянские лачуги, возведенные из кирпича-сырца. Огромное количество пернатых пролетающих над головой, треск цикад и распевы лягушек наполняло округу какофоний разнообраз­нейших звуков.
На третий день пути в водах священной реки стали попадаться драконы здешних мест - пятиаршинные нильские крокодилы, сплошь покрытые костными пластинами при наличии сильного мускулистого хвоста и коротких когтистых лап, они с легкостью переплывали бур­ные воды реки, набрасываясь на зазевавшийся скот или не осторожных рыбаков. Это была печальная картина, при виде которой слабо­характерные и малоопытные падали в обморок.

Чуть позже стали моряки увидели не менее свирепых животных величиной с очень крупного и жирного быка. Это были так называе­мые речные лошади или гиппопотамы. Их огромные пасти были наде­лены внушительными клыками, с помощью которых они легко переку­сывали небольшие лодки, калеча людей и животных. В небе, расплас­тав могучие крылья, парили сотни орлов и стервятников, по берегам либо на островной части реки на купах деревьев и кустарников свили себе гнезда множество аистов, пеликанов, ибисов, цапель и прочих пернатых, в воздухе, наполняя пространство щебетом и писком, хватая на лету бесчисленных насекомых, проносились тысячи ласточек и стрижей.
По истечению трех дней и ночей за финиковыми рощами и возде­ланными крестьянскими полями в солнечном блеске дня путеше­ственники увидели геометрически сложенные громады. Это были пи­рамиды, построенные во славу наместников Богов фараону Хеопсу и его сына Хефрена. Пирамиды состояли из многотонных плотно при­легающих друг к другу известняковых блоков и поднимались в высо­ту почти на триста локтей. Напротив, подобно стражу, возлегала еще одна странная и загадочная фигура, напоминавшая одновременно льва и человека. Это был загадочный Сфинкс. Многочисленные верблю­ды, лошади, быки и ослы, запряженные в повозки с блоками и прочи­ми строительными материалами, двигались в сторону пирамид. Ра­боты по укреплению и ремонту пирамид не прекращались ни на один день. Это было монотонная изматывающая работа.

Двигаясь из Хургады в Луксор, глазам изумленных финикийцев открывались все новые и новые картины удивительного ни с чем не­сравнимого зодчества древних: Дионис во все глаза смотрел на ог­ромные скульптуры богов и зверей, напоминавших доисторические персонажи: «Невероятно, неужели все они построены руками челове­ка?!» - то и дело восклицали моряки и снова плыли дальше, туда, где Нил, пробивая себе дорогу среди песков, уходил бесконечно далеко в полуденные страны. По обеим сторонам реки по-прежнему наблюда­лись отдельные строения древнего зодчества, а навстречу им плыли многочисленные лодки и парусники, называемые фелюгами.
  - Скажи Аббас, где зарождается эта огромная река? - поинтере­совался Дионис, невольно сравнивая Нил с Борисфеном.
  - Река берет свое начало у границы «Вечного леса», среди ледников Великих Лунных гор. Это несравнимо далеко отсюда, тем не менее, сейчас мы находимся значительно ближе к стране Пунт, точнее к его сердцу.
  - Как долго нам предстоит плыть по этой реке? - снова поинте­ресовался Дионис.
Уже скоро мы воспользуемся рукотворным каналом и будем двигаться на восход до тех пор, пока не попадем в Бирюзовое море. Продолжая движение в полуденном направлении, мы в течение недели достигнем Аравийского моря. Дальше путь лежит к берегам Большого Рога, за которым простирается таинственная страна Пунт. Проникнуть туда не просто: на пути непреодолимой преградой встанут хребты гор, опасные дикие звери и воинственные племена, по­этому мы поплывем дальше, в Каменный город или Базар Базаров. Там, на диковинных островах всегда многолюдно и жарко, а солнце целый день стоит над самой головой. Тамошние арабские купцы торгуют всем, что есть на белом свете - пряностями, лесом, шел­ком, драгоценными камнями, шкурами невиданных зверей и, конеч­но, слоновой костью.
  - Выдержат ли наши лодки столь долгое путешествие?
  - Финикийцы уже плавали туда, а лодки наши крепки и надежны, ведь они сделаны из самого крепкого и надежного материала1, мо­жешь не сомневаться, - уверовал Аббас.

Наконец, финикийцы достигли места, где Нил соединялся с кана­лом, соединяющим реку с Лазурным морем, и далее плыли все вре­мя на восход. По обе стороны канала золотисто-оранжевыми пласта­ми лежали тяжелые пески, яркое полуденное солнце, готово было рас­плавить корабли финикийцев и всю его команду. Казалось, что во всей этой безжизненной пустыни не найдется ни одного прохладного оази­са, ни одно кустика или деревца, которое защитит несчастных мореп­лавателей.
Неужели мы никогда не увидим плодородной земли, - роптали одни, другие высказывали сомнение в отношении правильности пути: - Надо плыть назад, мы не найдем здесь ничего хорошего.
Очень тяжело страдал Дионис: не спасала и вода, которой оста­валось все меньше; сердце тяжело билось в груди, голова плохо соображала; иногда он ложился на палубу под защиту тента, но и здесь в тени стояла ужасающая жара и люди все чаще начинали роптать, требуя немедленно повернуть галеры назад.
Иногда морякам начинали чудиться миражи, на пути возникали сказочные замки и целые рощи, бассейны и фантастические живот­ные гигантских размеров. Казалось еще немного, совсем чуть-чуть и они окажутся в спасительной прохладе тенистых лесов и перистых пальм, где среди камней журчат многочисленные ручьи и поют рай­ские птицы...

Не все выдерживали испытание, на кораблях начинался бунт, многие считали, что они попали в царство колдунов и те напоследок решили позабавиться над незадачливыми моряками. Пришлось прибегнуть к силовым методам, так капитаны трех галер из шести приказали стражникам высечь особо провинившихся, пригрозив в следующий раз высадить на берегу тех, кто особо отличился. Дионис, превозмогая головную боль и усталость, обратился к Аббасу:
  - Как долго нас будет преследовать этот мираж?
Потерпи еще немного, Дионис, скоро мы оставим эти забытые богом места.
И действительно, в безжизненном мареве бесконечных пустынь, наконец, показался небольшой оазис: это была роща, состоящая из финиковых пальм, невысоких искривленных деревьев и зарослей колючего кустарника. Некоторые финикийцы восприняли это, как оче­редной мираж и едва не пали духом, но к счастью это было явью: капитаны, тут же, распорядились причалить к берегу.
Под укрытием жидковатых крон финикийцы, наконец, сделали дол­гожданный привал: тут же развели костры и вскипятили воду, взятую прямо из канала, чтобы сварить похлебку. Разморенные ярким солнцем и духотой моряки, включая гребцов, ополоснулись в канале, смыв с себя грязь и пот. Финикийцы не опасались того, что подневольные гребцы могут разбежаться. Бежать некуда - кругом, куда не бро­сишь взор бесконечные раскаленные солнцем пески, что равносиль­но смерти, а потому нечего опасаться на этот счет.

К счастью в канале не было опасных бегемотов и рептилий, по­добно тем, что они видели накануне в реке, в мутных водах канала не встречались даже рыбы.
После того, как все насытились и привели себя в порядок, греб­цы заняли свои места на нижней палубе, тогда как финикийцы, посте­лив на землю ковры и циновки, предалась отдыху. Это была первая и столь долгожданная стоянка после изнурительного перехода по Свя­щенной реке и пескам безжизненной пустыни.
Дионис с растрескавшимися от зноя губами, глотнул из бурдюка совсем не охлаждающую жидкость. В голове тяжело стучало, грудь распирало, словно он удерживал на себе неподъемный груз, перед гла­зами струился раскаленный от зноя воздух. Он снова осмотрелся кру­гом на беспорядочно лежавших моряков, они испытывали не меньшую потребность в прохладе и чистой воде, а потому молчали, дожидаясь вечернего часа. Казалось, время остановилось, и безжалостное солн­це никогда не покинет эту землю, все замерло, словно навсегда...
Затуманенным взором Дионис огляделся по сторонам: ему пока­залось, что вблизи промелькнуло какое-то существо. «Что это, мел­кий грызун или змея или я брежу?» - подумал Дионис. Финикийцы по-прежнему лежали на циновках, испытывая неутолимую жажду. Нео­жиданно в густых сплетениях колючего кустарника послышался дивный распев. Небольшая, размером со скворца птица с длинным раз­ветвленным хвостом, выдала такую руладу, что сразу привлекла к себе внимание нескольких финикийцев. Дионис мгновенно отреагиро­вал на эти звуки, не поленившись встать, тут же направился к заинте- ресовавшему его объекту...

Финикийцы знали, что вечер в тропиках, а за ним ночь, наступает почти мгновенно, тем не менее, не спешили покидать берег. И все же, оставаться ночевать на берегу было бы слишком легкомыслен - но, еще неизвестно, какие опасности могут подстерегать здесь, поэтому по совету капитана все перешли на корабль.
Диониса хватились не сразу, и когда Аббас обнаружил отсутствие своего помощника, последовала незамедлительная команда присту­пить к поиску пропавшего.
Тем временем Дионис, увлекшись наблюдением за искусным пев­чим, незаметно удалился от бивака. Жара к этому времени пошла на убыль. На скалистых склонах, поросших скудной растительностью состоящей в основном из колючих кустарников и ядовитых молочаев, он приметил небольшое семейство животных похожих на коз с не­большими лировидными рогами. Это были антилопы.
Завидев человека, антилопы даже не попытались убежать. Ви­димо, встреча с ним была для них большой редкостью, и только при­близившись вплотную, антилопы подобно зайцам ускакали прочь. На макушках невысоких искривленных деревьев сидели большие и стран­ные птицы с оголенной шеей и массивным клювом. Иногда хищницы, взмахнув широкими крыльями, взмывали вверх. В воздухе витал слад­коватый запах цветущих растений и слышны были отдельные голоса каких-то неведомых зверей и птиц. Некоторое время Дионис с инте­ресом наблюдал, за охотой крупной и толстой змеей с хищной треу­гольной головой и ярко-коричневой окраской, которая устроила охоту за мышами...

олнце быстро клонилось за горизонт, и он уже хотел вернуться назад, когда внимание привлекло животное очень похожее на ло­шадь. Ярко размалеванное в черно-белую полоску со стоящей и жесткой гривой животное, казалось, не испытывало никакого стра­ха перед человеком. Спустя мгновение Дионис увидел точно такого же зверя, только сильно уступавшее размером, это был детеныш зебры. Неподалеку Дионис заприметил не менее диковинных су­ществ: огромного размера птицы черного либо серого окраса с не­померно длинными и сильными ногами вооруженные двумя мощ­ными пальцами и такими же длинными оголенными шеями неспеш­но прогуливались среди камней и редкой растительности. Птицы, словно неприкаянные ходили с высоко поднятой головой, внимательно разглядывая незнакомца, иногда они распускали свои чудесные пе­рья-опахала и, подняв клубы пыли, бросались в неистовый галоп. Отбежав на незначительное расстояние, они резко тормозили, что­бы затем вернуться назад.

«Ну и ну! - подумал удивленный Дионис. - Все здесь не так, как в полуночных странах: и лошади полосатые, и верблюды одногорбые, и птицы не летающие!»
Увлекшись наблюдением, Дионис не заметил, как наступил ве­чер, и зажглись первые звезды, округа наполнилась тревожными голосами. По его расчетам он успел удалиться от берега совсем недалеко, всего на несколько стадий, но стремительно наступав­шие сумерки лишили его возможности ориентироваться на месте. Почти вслепую, руководствуясь одним лишь инстинктом, Дионис направился назад, туда, где как он думал, стояли корабли фини­кийцев.
К удивлению заблудившего путника окружавшие его кустарник и деревья стали заметно выше и гуще, Дионису то и дело приходилось обходить очередное препятствие в виде нагроможденных камней, скрытых оврагов либо стены колючих зарослей. Паники не было, но усилившаяся тревога дала о себя знать. Дионис побежал, при этом несколько раз споткнулся о камни и даже упал, больно ударившись плечом о ветку. Он едва не столкнулся с очень крупной антилопой 39 размером с небольшую лошадь с острыми и длинными, как пики, рогами; на его счастье животное, не причинив ему вреда, отпрянуло прочь. Уже скоро Дионис услышал отдаленные голоса и увидел мер­цающие во тьме факела. Чувство тревоги сменилось надеждой, еще немного и он в безопасности, в этот самый момент Дионис отчетливо услышал позади могучую поступь. Какое-то неизвестное животное преследовало его.

Нет, это не был топотом свирепого черного буйвола или торопливым бегом клыкастого кабана, это было нечто иное. Взошедшая на небосвод луна только усилила напряжение, позади, как и прежде, уда­ряя когтистыми лапами о твердый грунт, стремительно наступал ка­кой-то очень крупный и коварный зверь. О его силе и мощи можно было судить по громоподобному рычанию и блеску ярко-желтых глаз. Дионис остановился, чтобы как следует рассмотреть того, кто пре­следовал его. Призрачный свет луны выхватил из темноты мощного зверя с огромной кошачьей мордой покрытой густой темной гривой. Приземистое мускулистое тело покоилось на сильных когтистых ла­пах, а длинный и жесткий хвост, подобно бичу, раз за разом отбивал такт. В этот момент хищник, обнажив мощные кинжаловидные клы­ки, тут же огласив окрестности грозным ревом.
Это был огромный пустынный лев. Его размеры были таковы, что если бы он встал на задние лапы, то превзошел бы человека вдвое! Одного удара лапой было достаточно, чтобы свалить с ног буйвола или лошадь, переломав при этом шейные позвонки. Легендарный зверь, любимец царей и фараонов, гроза охотников и пастухов вышел на охоту, чтобы расквитаться с тем, кто столь бесцеремонно осме­лился вторгнуться в его владения.

Освещенный ярким светом луны, уцерживая в руках широкий нож, подобно бронзовой статуи Дионис стоял посреди поляны готовый дать последнее сражение царю пустынь.
Уже в следующее мгновение на поляну выскочило с дюжину вооруженных финикийцев. Размахивая копьями и удерживая в сво­бодной руке факела, они огласили воздух воинственным кличем. Ощетинившись копьями, финикийцы начали медленно наступать на льва. Напряжение росло с каждым мгновеньем, лица охотников были настолько напряжены, что казалось еще немного, и произойдет не­поправимое. Дионис по-прежнему оставался в центре между львом и финикийцами, лунный свет еще более усилил его бледность: зрач­ки расширены, губы пересохли, напряжение в этот момент достигло своего предела...
Огромный черногривый лев недолго оставался на месте, огласив продолжительным ревом окрестности, он неохотно отступил, скрыв­шись в густом кустарнике.
  - Слава богам! Дионис, ты жив, о, счастливчик! Еще немного и тебя разорвало бы это чудовище. Человеку невозможно противосто­ять льву. Этот лютый зверь наделен всеми достоинствами, которые только даны живому существу, он - Царь Земли и не случайно египтяне считают его священным животным. Дионис, ты родился под счастливой звездой и должен быть отмечен суцьбой.
Конечно, Дионис радовался избавлению от опасности, нервная дрожь все еще давала себя знать - он был возбужден как никогда, еще ни разу судьба не сводила его со столь грозным и прекрасным существом. Дионис тут же поинтересовался, как местный народ на­зывает льва и услышал:
  - Обычно кличут Симбой, и еще этот царственный зверь симво­лизирует Солнце, Огонь и Золото.


Эту ночь Дионис провел на корабле и смог уснуть только под утро.
На рассвете корабли финикийцев продолжили плавание на восход в сторону Бирюзового моря. Впереди, как и прежде, лежал долгий изнурительный путь в страну Пунт.
Уже скоро финикийцы достигли промежуточной цели. Впереди, вплоть до самого горизонта, окруженного жаркими песками Аравии и Сахары, простирались воды самого теплого в мире моря. Развернув флотилию в полуденную сторону, финикийцы продолжили свой дрейф.

Это было необычное плавание, так двигаясь вдоль пустынного берега, окаймленного коралловыми рифами, финикийцы могли наблю­дать завораживающую картину. Сквозь зеленоватый кристалл самого теплого на земле моря в необыкновенно чистой и прозрачной воде, возникали почти фантастические картины: это был другой мир, насе­ленный многочисленными живыми организмами и растениями не по­хожими на земные существа. Взорам изумленных финикийцев открывались настоящие подводные джунгли, состоящие из длинных колеблющихся зеленоватых водорослей, ярко-пурпурных веточек кораллов, пористых губок, морских ежей и пестрых ракушек, среди которых огромными стаями, проплывали коралловые рыбки, скаты, акулы и иные загадочные создания. Некоторые были вооружены панцирем и членистыми лапами; медленно, словно нехотя, они плавали на глуби­не, хватая подплывающих к ним моллюсков и рыб. Другие, напоми­нающие вытянутый шар или баллон, с помощью своих щупальцев хватали рыбу и пожирали ее, третьи, подобно сказочным звездам медленно, словно руками, колыхали угловатыми лучами. В пути по­падались огромные стекловидные студни. В ночное время воды Би­рюзового моря начинали светиться, переливаясь всеми цветами ра­дуги от пурпурного и золотого до - изумрудно-голубого. Некоторые моряки не выдерживали и прыгали с борта в воду, тут же получая долго не заживающие ожоги. Фосфорисцирующее море шокировало людей, внося в их души смятение и страх.

На преодоление Бирюзового моря ушло несколько дней, пока, на­конец, не показалась зеленовато-голубоватая ширь Аравийского моря2.
Ветер и волнение сразу усилились, волны вздыбились, словно дикие жеребцы, с легкостью играя финикийскими кораблями; справа по бор­ту, сильно вдаваясь в океан, лежал Большой Африканский Рог. Чтобы обогнуть полуостров, финикийцам понадобилось еще полторы неде­ли. Плыть пришлось вдоль берега в виду того, что волнение на океа­не было значительно сильнее, чем на море, что делало путешествие непредсказуемым и опасным.
Когда силы и терпение моряков достигли предела, впереди пока­зались острова, окутанные ярко-зеленой дымкой буйной тропической растительности. Это было островное государство Каменного города или Базара базаров3, города со своей армией и флотом, во главе ко­торого стоял султан.
Одного движения пальца этого властного человека было доста­точно, чтобы свершить казнь. К счастью власть султана не распрос­транялась на судьбы финикийских моряков. Уже скоро мореплавате­ли достигли главного порта Шангани с удобной гаванью в западной части острова.

В порту было пришвартовано великое множество самых разно­образных кораблей, прибывших сюда, кажется, со всего света. Одни из них напоминали ярких бабочек с поднятыми ажурными крыльями, другие - на гигантских птиц, севших на воду, третьи были подобны ощетинившимся драконам. Смешение африканской, арабской, индус­кой и европейской культур сделали город особым во всем регионе. В Каменном городе жило немало богачей, их жилища, построенные их кораллового камня и вулканического туфа и разместившиеся сре­ди тенистых аллей и пестрых цветников, напоминали настоящие двор­цы с необычно разнообразной архитектуры. Жалкие лачуги бедняков, кое-как слепленные из коры, пальмовых листьев и ветвей, были вынесены за пределы города.

Радость прибытия в Главные Ворота страны Пунт уже скоро сме­нилась у Диониса великой печалью: Каменный город представлял со­бой центр работорговли, и масса черных и белых невольников прода­валась и покупалась здесь, словно рабочий скот. Торговали не только мужчинами, но и малыми детьми, и женщинами. Дионис был обеску­ражен увиденным, и хотя он прежде побывал в плену у хазаров и гре- ков, картина была удручающей: за малейшую провинность здесь били плетями, сажали в колодки, прилюдно подвергали телесному наказа­нию и пыткам.
За три дня финикийцы смогли приобрести немало диковинных то­варов: это были пряности, звериные шкуры, искусные поделки из чер­ного и красного дерева, изделия из золота и серебра, а вот со слоно­вьим зубом дела шли туго, кости оказалось значительно меньше, чем предполагалось, к тому же была она невысокого качества. После раз­говора с одним из арабских купцов выяснилось, что «Белый зуб» мож­но добыть, скупая его у местных аборигенов на материке, причем стоило это намного дешевле, чем здесь - в Каменном городе, либо, просто - самим устроить охоту на слона в джунглях. Правда, при этом возникали дополнительные проблемы: например, где взять опыт­ных охотников, а заодно и носильщиков, чтобы доставить кость на борт галер, ведь слоны, как известно, водились в глубине страны Пунт. И вообще, охота на слонов очень опасное и тяжелое предприятие, никто не мог гарантировать успех.

Поле долгих споров и разногласий финикийцы, наконец, приняли решение, и капитан объявил:
  - Рано утром четыре галеры отправятся в материковую бухту страны Пунт и уже на берегу постараются нанять проводников и но­сильщиков , местные же туземцы и охотники помогут им соорудить западню для слонов. Остальные галеры с приобретенным товаром, будут дожидаться в гавани Шангани.
Расстояние между островным портом Шангани и материком составляло порядка трехсот стадий4, это было совсем немного по сравнению с тем, что мореходам пришлось преодолеть, и уже ско­ро финикийцы, снарядив четыре корабля, дружно отшвартовались от берега.
Одетый в короткую льняную тунику золотистого цвета, подпоя­санный широким поясом, в сандалиях, находясь на носу финикийско­го корабля, Дионис жадно вглядывался вдаль. Обдуваемый утрен­ним бризом, с тихим светом на лице и глубокой морщиной на высо­ком лбу он думал о том, как велик и разнообразен мир, как много неизведанного сулит судьба, как одинок и беззащитен человек. Сто­явший неподалеку финикиец Абасс, принявший управление четырьмя галерами, внимательно наблюдал за Дионисом. Наконец, он задал ему вопрос:
  - Ты, наверное, очень устал моряк?
  - Как и все, Абасс. Та встреча с цыклопом, перевернула все во мне. Я стал намного рассудительнее, чем прежде, но меня по-прежнему гнетет одна мысль.
  - О, как я тебя понимаю тебя, мой друг. Это было тяжкое испы­тание. Думаю, и этот раз боги защитят нас, и мы добудем много слоновьей кости, а ты, Дионис... или как там твое настоящее имя, нако­нец, обретешь свободу.
  - Откуда ты догадался, Аббас ? - воскликнул Дионис, ведь я ни - чего не говорил о себе.
  - Все это время я внимательно изучал тебя и пришел к выводу, что ты совсем не фракиец и не нурманн, скорее ты скиф или россич, а слоновая кость всего лишь залог твоей свободы. Однажды, во сне, ты называл какое-то странное женское имя.
  - О, Аббас, я не смею больше скрывать этого. Во сне я называл имя своей нареченной, и как ты сказал, я действительно росич и хотел бы вернуться в свою далекую заснеженную родину.
  - Ты непременно добьешься своего, Дионис, я знаю. Только ска­жи мне свое настоящее имя.
  - Велибор...

Судьба Яси, как и прежде, очень сильно беспокоила россича. Когда на закате солнца он представлял себе бесконечно далекую и милую Русколань5 с ее необозримыми вольными просторами, бурными реками, неисчислимыми озерами и дремучими лесами, он впадал в невыразимую тоску. Там, за синими долами и морями, в тысяче тысяч верст отсюда осталось все, к чему он так был так привязан. Клеймо раба на могучем плече уже не беспокоило его: все можно пережить ради одной единственной встречи с близкими и родными тебе людьми.
Плавно покачиваясь на волнах, поскрипывая длинными веслами, приводимые в движение дружным усилием многочисленных рабов, четыре галеры исправно держали курс к африканскому берегу. По­мимо известной тревоги в душе Диониса сохранялась надежда на успех: только после того, как его команда добудет магический белый зуб, он, наконец, обретет долгожданную свободу...
По истечению некоторого времени впередсмотрящий объявил, что видит Большую землю и действительно на горизонте в мареве знойного дня обозначились очертания неизведанного берега.

Уже скоро галеры благополучно пристали к пирсу: на ослепительно белом песке среди роскошных кокосовых пальм и буйной прибрежной растительности в одних набедренных повязках собралось немало курчавых белозубых людей с темно-коричневой кожей. Некоторые из них стояли по колено в воде, удерживая в руках рыболовные сети и гарпуны, другие находились на берегу, торгуя всякой всячиной. Тут же, на берегу, африканцы занимались ремонтом лодок и изготовлением парусов либо просто, подобно диким обезьянам, влезали на высоченные пальмы и сбрасывали оттуда кокосовые орехи.
Когда финикийцы оказались на берегу к ним устремились едва ли не все население побережья. Каждый норовил оказать иноземцам свои услуги либо продать какую-нибудь безделушку, в расчет шел и натуральный обмен. Так африканцы охотно меняли свой товар на одежду и холодное оружие финикийцев, особенно ценились секиры и ножи. Помимо традиционной деревянной и глиняной посуды, резных фигурок торговцы предлагали мореходам купить у них пестрые шкуры хищных животных, тяжелые рога африканских буйволов, разнообразных антилоп и двурогих черных носорогов. Рога поражали своей формой и размерами: иногда скрученные в спираль, иногда, словно сабли или пики, достигающие длины в три и даже четыре локтя! В ход шли бусы, ожерелья и даже необработанные драгоценные камни.

Но финикийцы не спешили покупать предложенный им товар, так как с самого начала решили заполучить только слоновью кость. Увы, и здесь со слоновьим зубом обстояло неважно и тогда, как следует, поторговавшись с местными вождями, щедро отблагодарив их цветными тканями и оружием, финикийцы приобрели несколько проводников, самым опытным среди них оказался тридцатилетний африканец Нгуги, уже совершавший подобные переходы вглубь страны. Затем финикийцы наняли четыре десятка носильщиков с пятью обозами и рабочим скотом. Яруб, как самый опытный и бесстрашный воин, со­гласился возглавить опасную экспедицию по добыче клыков леген­дарного зверя. В помощь ему был назначен Дионис. Забегая вперед, скажем, что около половины носильщиков, не считая охотников и про­водников, погибнут от стрел дикарей, когтей и клыков хищников, а пока всем им предстоял опасный переход вглубь страны Пунт.
Тем временем помощник капитана опытный мореход и воин со­рокалетний Аббас вместе с дюжиной молодцов оставался на берегу, чтобы подремонтировать суда и заняться заготовкой провианта на обратный путь.

 Глава 10

                ПУТЕШЕСТВИЕ В СТРАНЕ ПУНТ

Пейзажи древнего материка раскрылись перед изумленными пу­тешественниками во всем своем необузданном величии. Уже скоро их взорам открылись необозримые степи, густые леса и обширные заболоченные луга. Изумрудные холмы, покрытые ярчайшей зеле­нью, мощные деревья, вознесшие свои могучие ветви к самому небу, стройные пальмы с невероятно красивыми перистыми кронами, бесчисленное множество самых разнообразнейших зверей и птиц, просто поражало воображение путников. Все здесь было в диковинку: и высокая, достигающая восьми локтей высоты трава и огромные змеевидные лианы, и если на побережье они встретили улыбающихся гостеприимных жителей, то углубившись в таинственную и магическую страну Пунт, охотники за слоновой костью столкнулись с совершенно дикими и воинственными племенами. Приходилось браться за оружие и обороняться: так однажды на колонну напал вооруженный отряд туземцев, и хоть атака была отбита, жертвами нападения стало сразу семеро носильщиков. Еще в Каменном городе финикийцев предупредили: «Даже в том случае, если вам удастся найти союзников среди дикарей, вы не должны питать иллюзий, все равно вам придется иметь дело с вероломством и коварством здешних абори­генов».

Позже охотники столкнулись с огромным разъяренным львом, прежде чем его убили, погибло несколько человек и три мула, еще несколько африканцев получили тяжелые ранения и не смогли продолжить путь. Это были невосполнимые потери.
В пути финикийцам пришлось соблюдать величайшую осторож­ность, пользуясь как известными, так и не известными тропами. Пробираясь по джунглям охотники за слоновьим зубом встретили массу неизвестных кровососущих животных и растений: ядовитые змеи, гигантские рептилии, невиданные прежде колоссы, похожие на огромных кабанов с двумя и более рогами6, заставляли путешественников бросаться врассыпную, спасаясь за крупными камнями либо на деревьях. Могучие хищники - львы и пантеры, как истин­ные короли джунглей, поражали не искушенных финикийцев своей алчностью и дерзостью. Несмотря на трудности, выпавшие на долю путешественников, большинство из них с честью выдержали нелег­кие испытания.
Уже на десятый день пути в свете заходящего солнца показалась трехглавая вершина огромной столообразной горы

На языке местных жителей она называлась не иначе, как «Гора Бога холода» или Килиманджаро. Ее вершина на четверть была покрыта мощной снеговой шапкой и сверкала, как огромный бриллиант, это было настолько неожиданно, что многие члены экспедиции, побросав походные принадлежности, с восхищением и подолгу рассматривали невиданное диво. Обширная равнина, простиравшаяся у подножья горы, была заполнена бесчисленными стадами диких животных. Здесь паслись злобные черные буйволы и наблюдалось великое множество самых разнообразных антилоп. Иные представители этого отряда жвачных были величиной с быка и при этом скакали, словно зайцы, другие были столь малы, что легко могли скрыться среди высокой травы. Эксцентричные зебры и горделивые жирафы, чудаковатые гну, пронырливые мартышки и вездесущие павианы еще более усиливали впечатление. Повсюду в небе парили тысячи орлов, коршунов, марабу и других птиц, а в стороне, греясь на камнях и отслеживая добычу, лежали огромные гривастые львы и роскошные пятнистые пантеры. Чуть позже путешественники вновь увидели носорогов: сопя и фыркая, эти толстокожие звери с мощными слегка уплощенными рогами перебегали с одного места на другое, чтобы полакомится нежной листвой зеленеющих кустарников. Иногда эти монстры начинали выяснять между собой отношения, бодаясь рогами, но тут же, словно опомнившись, с характерным фырканьем разбегались в стороны. В болотах, реках и водоемах наблюдались несуразные неповоротливые на вид звери, внешне похожие на гигантских свиней; каждый раз, всплывая на поверхность воды, они широко открывали пасть с мощными клыками. Внешне миролюбивые при приближении звери проявляли максимум агрессии, поэтому приходилось держаться подальше, не нарушая их привычного ритма жизни.

Наконец, во второй половине дня, финикийцы увидели то, ради чего приехали сюда. Впереди на расстоянии двух стадий под высокими зонтичными акациями показались серые глыбы. Это были слоны. Наделенные тучными телами, покоящими на мощных колоннообразных ногах, большими кожистыми ушами и маленькими злобными глазками, поблескивая при этом внушительными бивнями, исполины мирно паслись на лужайке. Бесшумно и величественно эти колоссы ступали по земле, срывая с помощью необычайно длинного и гибкого носа пучки травы, тут же направляя их в свое ненасытное брюхо. Иногда эти могучие животные начинали расталкивать своими могучими телами деревья, либо вовсе, ломали их, используя для этого свои мощные бивни. Слоны все время посыпали себя красноватой пылью, тем самым спасаясь от ярких солнечных лучей и паразитов. Тут же были замечены очаровательные слоновьи де­теныши и, хотя каждый был величиной с бычка, они вели себя, слов­но шаловливые дети. То и дело слонята перебегали с одного места на другое, чтобы занять удобную позицию у маминой груди, либо вовсе, задрав хвост и беспричинно размахивая хоботком, бежали куда-то прочь. Это было удивительное и необычное зрелище, и путешественники задержались здесь на какое-то время, чтобы вдоволь полюбоваться.

По совету африканцев-проводников финикийцы разбили лагерь на открытом месте подле двух огромных деревьев с непомерно толстым корявым стволом и раскидистой сплошь усеянной мелкой листвой кроной. Отсюда хорошо просматривалась прилегающая равни­на, простирающая на многие тысячи стадий, в мареве горячего воз­духа отдаленно маячили холмы и отроги гор. По близости, не обращая внимания на людей, паслись грациозные рыжие антилопы, черные буйволы и пестрые зебры. Посреди стада, гордо возвышаясь на длинных изогнутых шеях маленькие головы, красовались многочисленные птицы-верблюды44. По совету Нгуги финикийцы окружили себя повозками и разожгли костры, не забыв на ночь выставить по периметру часовых.
Быстро стемнело, в густом и липком сумраке экваториальной ночи были слышны многочисленные рев и завывания грозных и опас­ных хищников. Они вызывали у финикийцев и носильщиков сильное смятение и страх: то и дело охотникам за Белым зубом приходилось хвататься за оружие и при свете факелов обороняться от наиболее дерзких и кровожадных тварей. Люди долго не могли заснуть, каждый надеялся уцелеть и, разбогатев добраться до родных мест, только бы пережить бы все это...

Сошла полночь, кругом непроглядная темень, из-за реки донесся звериный рев и топот многочисленных животных. «Завтра все ре­шится , - думал Дионис, ему было тревожно. Потрогав на шее оберег, который подарила его суженая, Дионис поднес амулет к губам и поцеловал его. - Скорее бы».
Рассвет выявил жертвы ночного пиршества: это были многочис­ленные антилопы, зебры, бородавочники и парочка молодых буйволов. Семья львов, разместившаяся неподалеку, пожирающая останки буйвола, грозно заявила о своих правах, совершив несколько ложных атак в сторону людей и, только после этого хищники продолжили свою кровавую трапезу.

 * * *
Еще накануне охотники и проводники заверили финикийцев, что облаву на слонов лучше всего устроить вблизи водоема: там, среди зарослей и больших деревьев, есть возможность незаметно подобраться к колоссам, устроив на тропах всевозможные ловушки. На открытом месте охотиться на столь грозных животных, как слоны сложно и небезопасно. И снова переход... На этот раз охотникам за слоновьим зубом пришлось преодолеть небольшую, но довольно коварную реку со скалистыми берегами и быстрым течением населенную огромными шестиаршинными крокодилами. Подобно зеленовато-бурым бревнам крокодилы недвижно лежали на песке, в то время как мелкие птицы проворно выклевывали остатки пищи из разинутых пастей этих чудовищ. В пути финикийцам неоднократно попадались необычайно высокие в десять локтей, пестро раскрашенные животные44, они стояли под кронами деревьев, срывая нежную листву; их необычайно длинные шеи и ноги просто идеально подходили для этой цели. Иногда животные срывались с места и, плавно, раскачиваясь в такт, подобно добрым скакунам убегали прочь.
Очередная ночевка прошла беспокойно: то и дело мрак разрывали сполохи далеких гроз и слышался рев неизвестных зверей... Неожиданно финикийцы обнаружили пропажу одного из помощников проводника. Поиски ничего не дали и все решили, что африканец стал жертвой ненасытного чудовища; мало ли их бродит здесь в ночи. Уже скоро луна спряталась за тучами и наступила непроглядная тьма, что повергло людей в уныние и страх. В эту жуткую беспросветную ночь львы выкрали с лагеря еще трех носильщиков: их душераздирающие крики еще долго напоминали о себе. Казалось, что злобный демон преследует финикийцев с того самого момента, как они покинули свои галеры.

Утром, финикийцы смогли увидеть результат ночной разборки: десятки окровавленных туш или вернее то, что от них осталось, покоились на траве. Стаи рыжих гривастых львов, омерзительных гиен и пятнистых леопардов пожирали останки животных, среди которых можно было увидеть и челове-ческие. Чуть поодаль скопилось огромное количество грифов, коршунов, марабу и шакалов, налетевших и набежавших отовсюду на этот чудовищный пир...

Подкрепившись лепешками и продолговатыми желтыми плодами, напоминавшими по вкусу дыни, запив все это родниковой водой из соседнего ручья, охотники за слоновьим зубом продолжили свой марш в направлении сверкающей горы. В пути им неоднократно встречались племена африканских скотоводов и охотников - масаев: мужчины были обвешены увесистыми бусами и браслетами и одеты в красные плащи; вооруженные внушительными копьями с широкими железными наконечниками, массаи являли собой довольное редкое и захватывающее зрелище. При виде вооруженных африканцев, финикийцы хватались за оружие, но опытный проводник Нгуги предостерег:
  - Массаи никогда не нападают первыми, так что не стоит понапрасну злить их, они вполне могут постоять за себя; другое дело на­род Мурси, эти нападают беспричинно. Жертву свою воины Мурси, как правило, поедают.
  - Какой ужас, это же не люди, а звери, - возмутился один из финикийцев.
  - Ничего особенного, так делали их предки на протяжении мно­гих поколений, - уточнил проводник. - Поэтому они не считают это преступлением.
  - Нгуги, ты бы мог сейчас подойти к этим массаям и пообщаться? - поинтересовался Дионис.
  - Конечно, мой господин, - произнес проводник и тотчас направился навстречу вооруженным скотоводам. На глазах изумленных финикийцев африканцы радушно приняли проводника. Между ними тут же состоялся разговор. Позже, когда они расстались, Дионис полюбопытствовал:
  - Интересно, Нгуги, что они тебе сказали?
  - Охотники на львов приветствовали народ финикийцев, и поже­лали удачи в предстоящей охоте на слонов.
  - А ты бы мог рассказать нам что-нибудь про этот народ ?
  - Да, конечно, массаи - очень древний и мужественный народ, они способны противостоять натиску свирепых хищников, не зря храб­рые воины прослыли охотниками за львами, тем не менее, они как никто гостеприимны.
  - Нгуги, может, ты знаешь какую-нибудь занятную историю?
  - Хорошо, я поведаю Вам одну старую легенду. Эту историю когда-то рассказал мне мой дед, а ему его дед и так далее.
Несколько финикийцев тут же обступили Нгуги, и когда шествие возобновилось, проводник неторопливо начал свой рассказ:
  - Давно это было и смерть, как сверхъестественное существо была великаном с длинными волосами, которого звали Овуо. Чтобы спастись от голода, нанялся к нему как-то работать один юноша. Овуо кормил его мясом, которое оказалось плотью родственников юноши. Разумеется, юноша ничего не знал про это, но наконец, Овуо все рассказал и юноша в ужасе бежал от него в свою деревню, что­бы поведать односельчанам все, что с ним случилось. Тотчас же люди его племени провели собрание и решили поджечь длинные во­лоса великана, когда тот заснет. Великан сгорел дотла, а с помощью пепла, который оказался волшебным, юноша вернул к жизни всех своих родственников. Затем по собственной глупости юноша посыпал этим пеплом наглаз мертвого великана. С того дня и появилась смерть, как сверхъестественное существо, и если глаз моргает, на земле кто- то умирает.

 * * *
Ближе к вечеру, преодолев не менее двадцати верст по бездоро- жью, караван заметно приблизился к подошве легендарной горы. Здесь, среди причудливых вечнозеленых цветущих растений и пальм с каменистых уступов бежали горные ручьи, и далее, сливаясь в малые речушки, они несли свои прозрачные воды в Аравийское море. Причудливые деревья с зонтичновидной кроной и многочисленные пальмы образовали здесь целые тенистые рощи.
Еще в пути финикийцам встретилось несколько слоновьих семейств, преимущественно это были самки с детенышами. Проводники были против охоты на молодых животных, тем более что бивни их невелики а, следовательно, не имели большой ценности.
  - Очень скоро мы достигнем основания Священной горы, на ко­торой живет Черная колдунья жрица верховного Бога Мулунгу, она дает силу и прозрение смелым, защищает справедливых и бедных - предупредил Нгуги.
  - Скажи, Нгуги, что нужно сделать для того, чтобы задобрить Черную богиню? - поинтересовался Яруб.
  - Нужно принести ей дары.
  - Хорошо, мы преподнесем ей отрез пурпурной ткани и ожерелье из серебряных монет.
  - Это хороший подарок, - заверил проводник.
  - А много ли здесь Тембо?
  - Много. Самые большие слоны живут именно здесь, в тенистых и прохладных рощах, у подножья Килиманджаро.
  - Сколь велики эти диковинные звери? - поинтересовался Ди­онис.
  - Самые крупные Тембо достигают роста восьми и более лок­тей, а весят как десять буйволов. Они способны валить деревья и ломать крепости, слоны хорошо плавают и способны подниматься высоко в горы. Такому зверю все нипочем, он хорошо защищен и дьявольски умен. Рассказывают, что тембо понимает язык африканцев и не исключено, что в прошлой жизни слоны были людьми, поэтому местные избегают охотиться на этих животных, вполне достаточно и другой пищи.

Подробные сравнения привели охотников в восторг.
  - Наверное, убить такого колосса будет непросто? - поинтересо­вался Яруб.
  - Мы соберем загонщиков из местных, заранее приготовив лов­чие ямы с кольями, а потом с помощью огня, трещоток и барабанов погоним их на смерть.
  - Но животные могут прорвать цепь, - возразил Дионис.
  - Мы не должны допустить это, поэтому заранее условимся что делать.
  - И сколько нам понадобится времени на то, чтобы загнать и убить дюжину или две этих колоссов? - допытывался Дионис.
  - На приготовления уйдет несколько дней.
  - Хорошо, мы сделаем так, как ты скажешь, Нгуги, - согласи­лись финикийцы.


  Глава 11

                ПРИГОТОВЛЕНИЯ И ОХОТА НА СЛОНОВ

Разбив лагерь между трех больших деревьев с широкой кроной и корявым многожильным стволом, африканцы приступили к сооружению ловушек: это были всевозможные петли-ловушки, самострелы и ловчие ямы глубиной в пять локтей с вкопанным посреди остро зато­ченным бревном. Работали без устали, зная, что время дорого и надо было сделать все до прихода слонов.
Вечером того же дня вдали показалось большое стадо слонов: наделенные мощными изогнутыми бивнями эффектно поблескиваю­щие при свете зари, лесные исполины бесшумно, словно призраки, прошли совсем рядом с лагерем финикийцев. С непередаваемым вос­хищением охотники наблюдали за серыми колоссами, поражаясь мощи и величию этих добродушных великанов.
В этот раз слоны немного уклонились от маршрута, избежав лов­чих ям и петель, что внесло сумятицу в душу охотников:
  - Боюсь, что эти слоны совсем не глупы, и могут обходить ло­вушки, даже не приближаясь к ним, - заявил Яруб и с ним согласи­лись многие, в том числе и проводники знакомые с этим зверем не понаслышке.

«Неужели найдется сила, которая может свалить подобного ко­лоса с ног? А если он окажет сопротивление или нападет на нас пер­вым, не поздоровиться всем», - рассуждал Дионис, и его начинали одолевать сомнения. Конечно, где-то в глубине души у некоторых финикийцев росло сострадание к этим могучим животным: им было жаль убивать слонов только потому, что те обладают ценной костью.
К вечеру третьего дня все было готово: ловчие петли разброса­ны на пути следования животных, вырыто около двух десятков ям, тщательно замаскированных ветками, землей и травой, на некото­рых тропах под кронами деревьев зафиксировали увесистые колья, направленные острием вниз, при касании натянутой бечевы бревно тут же падало вниз, калеча или убивая животное. Оставалось заду­манное воплотить в реальность. Охота была намечена в предрас­светный час, именно в это время животные чаще всего приходят на водопой.
Уже накануне загонщиков наделили барабанами, трещотками и факелами, в том случае если что-то пойдет не так и слоны начнут разбегаться, охотники должны будут применить оружие: в ход шли стрелы, дротики, копья и специальные топоры на длинных ручках.

Когда на небе зажглись бесчисленные звезды, и таинственная земля Пунт наполнилась симфонией из разнообразнейших звуков, сре­ди которых выделялись пронзительные завывания и рев хищников, около сотни загонщиков из числа местных туземцев направились к водоему. Уже на подступах многие забеспокоились, что и этот раз слоны обошли ловушки стороной и охотникам не уцастся осуществить задуманное, и только приблизившись, охотники за слоновой костью приметили темные глыбы животных и характерное урчание, произво­димое темно-серыми колоссами.
Это были исключительно взрослые самцы, наделенные велико­лепными бивнями, упитанные и огромные, с непомерно большими ушами и внушительными столбообразными ногами, больше похожими на морщинистые стволы деревьев. Вожак стада, огромный самец весом с дюжину отборных быков, обеспокоенно поднял хобот и рас­топырил широкие, чем-то похожие на надорванные паруса, кожис­тые уши. Уже в следующий момент раздался треск барабанов и тре­щоток, ярко запылали факела; оглашая окрестности дикими криками, и многочисленные загонщики цепью выступили из укрытий. Тут же отреагировали львы и гиены, павианы и буйволы: их гневные вопли и рычание слилось в протяжный вой. Трубный клич рассерженных ги­гантов мгновенно разбудил всю округу, тотчас серые исполины уст­ремились за вожаком стада, именно туца, где оставался свободный проход...
Когда огромный самец приблизился к хорошо замаскированной ловушке, он неожиданно остановился: насторожившись, гигант с по­мощью мускулистого хобота обнюхал землю, затем его огромные кожистые уши, словно паруса, повернулись к источнику звука - тон­кое обоняние и слух безошибочно определили опасность, исходившую от двуногих существ...

За свою долгую жизнь опытный вожак не раз спасал стадо от пожаров, наводнений и четвероногих хищников, но эти вероломные двуногие были намного опаснее и безжалостнее четвероногих хищ­ников: беспокойно поднимая хобот вверх, самец продолжал искать пути для отступления. На него уже напирали другие сам­цы , когда вожак решительно повернул в сторону - туда, где под прикрытием кустарника стояло оцепление из десятков вооруженных аф­риканцев . Град стрел и копий тотчас же обрушился на слонов, но это не остановило взбешенных гигантов: круша все на своем пути, серые исполины ринулись вперед, топча людей, сминая кустарник и ломая деревья. Крики несчастных, попавших в беду, смешались со стонами умирающих, наводя на округу ужас и отчаянье.
Дионис видел, как группа из дюжины загонщиков была буквально сметена с пути и растоптана тяжелыми стопами гигантов. Одного из финикийцев вожак пронзил своими острыми, как пики, бивнями, за­тем удерживая на весу, сбросил и растоптал его. Подняв хобот и про­трубив, вожак устремился в вольные степи, уведя за собой большую часть собратьев.
И все-таки не всем слонам удалось спастись в это утро: часть животных стала жертвой хитроумных и беспощадных двуногих. Про­валиваясь в ямы, слоны натыкались брюхом на остро заточенные колья, либо попадали в петли и были добиты затем копьями и топора­ми; запах смерти витал в воздухе, ужасные вопли наводнили всю ок­ругу. Тогда погибли десятки загонщиков оказавшихся на пути взбе­шенных гигантов...

Когда окончательно расцвело и пронзительные лучи полуденного солнца осветили многострадальную африканскую землю, все увиде­ли результат ночной охоты: более трех десятков колоссов нашли свою погибель среди многочисленных хитроумных ловушек: почти каждый из убитых слонов был наделен трехаршинными безукоризненной бе­лизны и крепости бивнями. Некоторые животные, напоровшись на кол, погибли сразу, другие подобно дикобразам, были сплошь утыканы дротиками и копьями; истекая кровью, слоны, словно люди, взывали к милосердию, мучительно умирая на глазах. Это была жестокая и бес­пощадная бойня...
Уже скоро африканцы, добив раненых исполинов, начали выру­бать клыки у поверженных животных, другие же, из числа туземцев- загонщиков поспешили отхватить от дымящейся плоти лучшие куски мяса. С известным отвращением, завидев лужи крови и вываленные раздувшиеся от газов внутренности, Дионис отошел сторону. Воздух был наполнен приторным запахом смерти, над головами парили сот­ни хищных птиц, а сбежавшиеся с округи львы, леопарды и гиены с алчностью взирали на происходящее со стороны. Очень скоро сюда пришла толпа местных жителей из ближайших деревень, чтобы на­бить свои корзины свежениной из забитого слона, по вкусу напомина­ющую говядину, все, что останется после пиршества, доберут мно­гочисленные падальщики.
Сжимая в руках увесистый бивень размером с толстую ветвь и весом с взрослого человека, поглаживая мраморную поверхность ко­сти, Дионис со слезами на глазах думал о том, что очень скоро он обретет долгожданную свободу и сможет вернуться в родные края. Предстоял длительный и небезопасный переход к побережью Ара­вийского моря в порт Шангани и далее, минуя бурные воды много­численных южных морей, томительное возвращение в Элладу.

  * * *
Мы не будем подробно останавливаться на том, как финикийцы добрались до места, скажем лишь одно, что Дионис одним из первых сошел на берег легендарной Эллады, где его с почестями встретили люди хозяина. Впервые слоновий зуб, наряду с пряностями, изумру­дами и бриллиантами был доставлен в Элладу в столь большом количестве. Это принесло богатство и славу хозяину Диониса - Метаксису Диметрикусу. Щедро одарив своего подневольного подарками, Димитрикас вручил Дионису «вольную». Отныне Дионис являлся сво­бодным человеком наделенный теми же правами, что и жители Эл­лады. Помимо Вольной хозяин даровал Дионису 100 эллинских мин, что было значительной суммой по тем временам.
Чуть позже Дионис встретился с Ариадной. Это была незабыва­емая встреча, но Дионис не стал скрывать от девушки своих планов и рассказал что, наконец, обрел долгожданную свободу и хотел бы в самое ближайшее время покинуть Элладу. Чтобы хоть как-то скрасить предстоящее расставание, Дионис подарил Ариадне украшение из кораллов, которое приобрел в Каменном городе.Возвращение Диониса, а точнее Велибора в родные края растя­нулось на долгие месяцы. Ему не раз приходилось рисковать жизнью и скрываться от вездесущих ищеек - это были различные тайные службы, следовавшие по пятам скитальца на протяжении всего пути. Еще в Элладе, чтобы избежать ненужных расспросов по совету од­ного консула Велибор был направлен с миссией в Константинополь, а затем в греческую колонию в Таврии на берегу Понт Эксинского моря. Благодаря знанию эллинского и отчасти арабского языков, Ве­либор смог беспрепятственно добраться до крепости, стоявшей на берегах великой славянской реки Борисфен. Дальше простиралось Дикое поле одинаково опасное как для ромейцев так и для славян. Необходимо было преодолеть сотни верст, прежде чем Велибор ока­жется в родных местах, но герой-скиталец твердо знал, что уже ни­какая преграда не сможет остановить его. И он добился своего, вер­нулся и нашел близких своих, свой род: это не выразить словами. Дальше была борьба, борьба за свою независимость.

ЭПИЛОГ

Загудели хазарские бубны, протяжно захрипели рога, заскрипели тележные колеса и многотысячные орды хазарских воинов вооружен­ных секирами, боевыми топорами, луками, мечами, кистенями - кон­ные и пешие обрушили свою мощь на позиции россичей. Но и росси- чи не дремали, все это время напряженно готовились к поединку: ле­гендарные и дюжие воины, крепкие телом и духом, обоерукие - по мечу в каждой, способные поразить врага на скаку стрелой за сотни шагов, противопоставили грозной тридцатитысячной орде хазар свою выучку и волю... Бьются, бьются они до последнего вздоха, не зная того, что многие погибнут, однако верят, что снова возродятся, но уже в другой жизни и все пойдет своим чередом.
«Хаар-хар-хар!» - кричат хазары, и слышится многоголосое картавое карканье.
Россичи отвечают: - Ату его! Бей, круши! И полки сталкиваются в лобовой атаке. Бьются день и ночь, с вечера до рассвета, с одной зари до другой, в одной руке палица, в другой меч. Рубят слева направо, справа налево, поле качается вверх, вниз, вверх, вниз, нельзя руку опустить, иначе не будет возможности поднять снова. Если упал - бей лежа, умираешь - кричи, зови, рви зубами и снова бей, до последнего вздоха... Пыль, грохот и смрад сопутствует в бою. Вокруг груды тел и стоны, а над ними демоны и ангелы бьются за свою правду.
  - Велибор! Сынок! Ко мне! - кричит воевода.
  - Я здесь, отец!
  - Вызволяй! А-а...
  - Держись!..
  - Не бывать хазарскому царству, одолеем врага и свое построим! Не играть боле судьбами россичей и не складывать славянские го­ловы в кучу для устрашения; не страшна смерть и нет срама погиб - шему за родную землю, за Отечество, за Святую Русь. Бей врага, коли, не жалей сил.
Словно стая птиц поднялась в небо тучи стрел оперенных и пора­зила врагов своих. Не помогли хазарам этот раз их грозные силы. Не смог хазарин добыть победу, потому что, правда не в силе, а в твердости сердца.

 Уже скоро после долгой разлуки отыщет Велибор свою суженую: сойдутся они, как орел с орлицей, как лед и пламень, как семя и земля, и возродится новая жизнь, и понесут по белу свету благую весть ангелы...
Седой, как лунь старик, обратив свой взор к небу, читает исповедь, губы старца слегка приоткрыты, бескровное лицо не выражает ничего, но душа его переполнена: впервые одержана большая победа над ненавистным врагом. Пройдет немало лет прежде чем Византия признает и оценит возросшую мощь Руси и будет говорить с ней, как с равной.

   Все наше здесь.
   Имеем мы обычаи свои,
   Завет отцов и вечные преданья.
   И вещий сон в тени родных лесов,
   И шепот наших трав в лугах И на полянах.
   И шелест наших злаков в бороздах Возделанных руками росских.
   И гик коней, и топот стад,
   И гай воздушных птиц,
   Все наше здесь!

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Противостояние двух религий - языческой и христианской растя­нулось на века. Миф о князе Владимире Красном Солнышке надолго укоренился в летописи восточных славян, как спасителе земли русской, как крестителе, тем не менее, на самом деле Русь окрестили лишь в конце 17 столетия, но и тогда язычество продолжало суще­ствовать в тех или иных формах, а иначе и не могло быть. Язычество, как ВЕРА наших пращуров, как генетическая память национального подсознания, как малая Родина вместе с обрядами, заповедями и праздниками живет и поныне. Все было заложено в рус­ской культуре именно тогда - в языческие времена. А было ли оно язычеством? Сомневаюсь. Уже сейчас ученые доказали, что пись­менность и культура зародилась у древних во времена палеолита, то есть десятки тысяч лет тому. Видно, что нашим исконным соперникам - англосаксам и германцам поперек горла стало, что первыми записями на камнях, костях, бересте и других подручных материалах были сделаны на старорусском языке. Значит, надо было замолчать этот факт, исказить, унизить достижения наших великих предков. А разве не так? Мы и сейчас сталкиваемся с подобными явле­ниями, когда начинают переписывать историю: то ВЕЛИКУЮ ПОБЕДУ НАД ГЕРМАНИЕЙ у нас хотят отнять, то обвинить нас во всех мыслимых и немыслимых грехах - например, в отсутствие демократии или незаконным владением сибирскими землями. Это противостояние порождает в СМИ небывалую истерию: во всем наши злопыхатели видят коварство русских, а посему всякий раз пытаются навредить, подать заведомо ложное обвинения, чтобы спровоцировать нас. Христианская вера, навязанная нам извне, тоже была своего рода диверсией, чтобы навязать русским свою волю, лишив нас права на самостоятельный выбор и свободу.

Вот как сказал об этом известный русский поэт Владимир Хомяков:
И потекли, и потекли Из Византии гости - Они к кресту тебя вели:
Быстрей в ладони вбить твои Долгосмиренъя гвозди.

Здесь следует отметить, что на русских могилах никто и никогда не ставил крестов вплоть до середины 17 века и этому есть объяснение. До того момента на Руси про распятого и воскресшего через три дня Христа никто ничего не слышал! Что касается символа СОЛНЦА на могилах умерших, то русские люди изображали его потому, что славяне издревле были солнцепоклонниками; Солнце и исходящий от него дух Святой русские люди считали тем единственным Богом, от которого произошла вся жизнь на планете Земля. Потому что без Солнца, без его света и его тепла жизнь на земле даже представить невозможно! Мне хорошо запомнился один фрагмент из Советского кинофильма 80-ых «Белые россы». Помните, еще затемно уже немолодой мужчина отправляется к высокому берегу реки, терпеливо ждет рассвета, а затем благодарит восходящее солнце, как вечного спасителя, за все. Вот текст:

 Вот и все. Пришел мой вечер. Уже нечего мне у тебя просить. Только осталось тебя поблагодарить за то, что жил на земле, радовался, мучился, плакал, за все. Пошли нашим детям тепла и света, согрей их. На земле нет жизни без тебя. Спасибо тебе за все. Спасибо...»
 
 Это ли не свидетельство нашей генетической памяти и благодарности предкам за любовь к природе, к жизни, ко всему, что окружало его с ранних лет? Обратите внимание: мужчина говорит с солнцем, как «равный с равным», без христианского уничижительного идолопоклонства и елея, ибо славяне, русские всегда считали себя детьми божьими, а не рабами, как это прописано в христианстве.
И далее, «Идол Коляда» был центральной фигурой древнерус­ской веры. Жители Русского Севера, а именно там зародилась цивилизация, так называли молодое Солнце, как бы заново рожденное Богородицей-Небом после долгой полярной ночи! Реформа Никона в 1654 году упразднила исконную истинную веру русских и вводила, а точнее насаждала чужую веру, которая была навязана Иудеями Ближнему Востоку и Западу. Окончательно в 1684 году от нового патриарха всея Руси Иоакима, сменившего на высоком посту Никона, последовал последний жесточайший запрет на поклонение символу молодого Солнца - Коляде, рождество которого было принято отмечать ежегодно 25 декабря. Почему 25 декабря? Да потому, что 22 декабря в северном полушарии земли наступает пик Поляр­ной ночи, и за Полярным кругом на некоторое время Солнце переста­ет всходить над горизонтом. Это астрономическое явление стало причиной появления в мифологии Русского Севера легенды об «умирающем» и «воскресающем» через три дня Солнце. Вам это ничего не напоминает?

Окончательно добил русскую веру (поставил крест на ней) в 1700 году российский царь Петр. Он провел календар­ную реформу, и вместо НОВОЛЕТИЯ, которое отмечалось на Руси 1 сентября, ввел новогодие, которое он своим высочайшим ука­зом повелел (заставил) отмечать «питием и весельем» 1 января, а 25 декабря вместо Рождества Коляды - Рождество Христово. Вот когда состоялось КРЕЩЕНИЕ РУСИ! В 1700 году! Никако­го другого не было, а иначе, зачем надо было проводить его повтор­но! Полная замена ВЕРЫ русского народа, (переход от поклонения Солнцу (Коляде, Ярилу) «богочеловеку Христу» завершилась на Руси словами Петра: «С Новым Годом!» Если вдуматься, то эти слова есть не что иное, как придуманное специально для славян кощун­ственное поздравление «С Новым Богом!» По-немецки Бог - Gott, по-английски - God, так же и в ряде других языков, вот получается, что в широко известное ныне выражение был изначально влажен кощунственный смысл - «С новым Богом!» Как тут не вспомнить английского писателя и философа Томаса Пейна, который говорил:

«Христианская религия - это пародия на поклонение наших предков Солнцу».

Не удивительно, что все языческие праздники отмечают и сейчас, правда, большей частью под другими названиями. Так что же на самом деле мы исповедуем - Языческое Христианство или Христианское язычество?
Языческие боги в народных верованиях персонифицировались хри-стианскими святыми. Так Перун стали Ильей-пророком, Велес, по­кровитель скота - Власием, масленица отмечается, что за 50 дней до Пасхи - Благовещеньем, День Даждь Бога стал днем Георгия Победеносца, День Бориса-хлебника - перенесением мощей благо­верных Бориса и Глеба. День БогаЯрилы - перенесением мощей святого Николая, Триглав (языческая троица - Перун, Сварог, Свентовит) - Святой христианской троицей, День Ивана Купалы - рожде­ством Иоанна Крестителя итак д. и т.п.
Такова действительная история, отсюда и выводы.
               
                Январь 2015 - март 2016 гг.

           Начало романа "Велибор"  http://proza.ru/2020/05/29/729