3 Велибор. Посвящение

Глава 3
ПОСВЯЩЕНИЕ

Возвеличенная и окрепшая Византийская империя, простиравшая свои обширные владения по берегам теплого Внутреннего моря, пришедшее на смену Римской империи, с любопытством и некоторой тревогой поглядывала на север, где ютились вольные племена. Императору Юстиниану докладывали:
  - Эти племена, славяне и русы, не управляются одним человеком, а живут в народовластии. Поэтому у них счастье и несчастье являются общим делом. Дома у них не каменные, а из дерева и глины с остроконечными соломенными крышами.
Шлемы у воинов из бычьей кожи, легкие и все оружие легкое и прочное, что может рубить наш меч, а само при этом не зазубрится. При угрозе славяне сами нападают на других, чтобы завладеть их оружием. Людьми они не торгуют,  так как закон запрещает им владеть рабами, но если таковые имеются, то пользуются точно такими же правами, как и остальные. Они не злы, не хитры, напротив – слишком откровенны и добродушны; славяне превосходные воины и знают толк в военном деле. Они красивы и рослы, а волосы их отливают русым цветом; славяне русы любят свободу и не выносят рабства.
  - Довольно! - раздраженно произнес базилевс, но тут же поинтересовался: - И сколь велики владения этих варваров? Ну, отвечай же, не бойся!
Потрескивающие фитили в лампадах отобразили лики апостолов, а внезапно проникнувший с моря ветер заставлял огни колебаться и в этом мерцающем свете лик Христа был устрашающим. Арист, советник и дипломат, стоявший в иеархической ступени близко к базилевсу, продолжил:
  - От края до края, Божественный. Как только солнце пронзит своими лучами Каменный пояс, в стране варваров наступит день, но не везде, просторы этой земли настолько велики, что невозможно охватить окоем: орел, взлетевший на недосягаемую высоту и то видит лишь тысячную часть того, что необозримо легло от Харабатских хребтов и Нурманских земель до Понт Эвксинского и Хваленского морей. Поговаривают, что и за Каменным поясом есть еще большая земля и там...
  - Довольно, Арист, ты и так сказал много на сегодня, - разгневался базилевс. - Оставь меня.
Базилевс был раздражен: «Откуда взялись эти росичи, эти славяне? Разве нельзя укротить их и рассеять, как иные дикие племена? В истории известны могучие империи, оставившие свой след на века, но никто из них не может сравниться с моей. Мое правление показало всем пример и счет подражателям идет на сотни. А может, этим росам нужна наша христова вера? И, тогда...».
От напряжения базилевс даже сжал кулаки, а щеки заиграли желваками и пот тонкими струйками побежал по лицу и спине. Он посмотрел на икону великомученика.
Художники уже не подрожали древним грекам, когда полуобнаженное тело светилось сладострастием. Ныне победил дух, и аскетическое и сухое тело измученного Христа было плоско и безжизненно.

«Христъянство проклявшее все проявления плоти, как дьявольский соблазн, обрекало грешника смертельными опасностями. Счастье было обещано лишь праведникам, каждый щеголял своим благочестием, но кто из них искренне не убоявшись, счел бы себя святым перед лицом опасности».
...Однако базилевс не принадлежал к числу великомучеников, предполагая в этом некое лицемерие, но и отвергнуть или обойти христианство стороной он тоже не мог. Внимательно рассматривая изображение Христа, базилевс невольно передернулся, ему показалось, что в мерцании блуждающего света, тот закрыл глаза. Было ли это знаком свыше, только уже в следующий момент над синеющим морем возникло золотое свечение креста. Свечение, исходившее из-за туч, было столь эффектным, что Юстиниан невольно всплеснул руками, ощутив при этом небывалый подъем.
  – Христос Вседержитель! Это чудо! Бог послал мне видение, как знак победы! Ужель Господь хочет воздать должное мне? Да, только смирение, полное и безграничное, помноженное на усердие и страх может принести победу над этими варварами. А поэтому надо всюду распространить власть Христа и  подданных церкви до тех пор, пока еретики не поймут, насколько они бессильны. Своих подданных я соединю в вере и направлю их же злобу против самих себя, и от этого только выиграет моя Власть.
    Юстиниан остался доволен собой: потирая руки он с каким-то благовением вновь посмотрел на изображение Христа...
Византии уже давно не было угрозы с запада со стороны готов, так же как с востока, со стороны персов, и только растущая мощь и набеги с севера лишали императора и его подданных спокойствия. Однако попытка, предпринятая императором Византии привить варварам заповеди Христа,  окончилась полным крахом. Одно библейское упоминание:
«Любите врагов своих, благословляйте проклинающих Вас, благоволите ненавидящих Вас и молитесь за обижающих Вас» вводило русских людей в законные гнев и неприязнь к проповедникам. Подобная идеология была враждебна и противоестественна вольным русичам. И когда осерчавший проповедник, поднял крест, возвысив при этом  на собравшихся волхвов голос, один из них ударив посохом об пол, воскликнул:
   –  Рабская покорность унижает росича, делает его слабым и беззащитным перед своим врагом.  Даждь Ботовы внуки-роские являются потомками Богов и нам нечего их молить. И в отличие от евреев, нам не надо заключать договор с Богом, поскольку мы и так в родстве с ним, единосущны и единокровны. И тут же волхв потребовал, чтобы византийский проповедник немедленно убрался восвояси.
И вновь не удалось представителю кафолической веры обратить своевольных росичей в свою веру. Не понята и враждебна была им эта  чуждая христианская вера, ибо подразумевала в человеке только греховное и рабское, и ничего кроме молитвы и покаяния не несла, принижая достоинство самого человека.

Как известно, язычество древних народов Русколани было тесно связано с силами природы - огнем, водой, лесом, горами, небом всем тем, что окружало древнего росича, давая шанс на жизнь и на волю. Лишь заветы предков и свои домашние языческие Боги были понятны и близки им. Христианское раскаяние не могло решить тех проблем, которые вставали  перед русичами, когда нужно было защищать себя и свой род, когда вольная или невольная ошибка, допущенная в расчетах, стоила им самой жизни.

 * * *
Миновало два года. За это время мало что изменилось в роских землях, ратники по-прежнему несли дозор, оберегая грады от набегов кочевников, все так же занимались выращиванием скотины, ры­боловством, охотой, бортничеством да сбором урожая задабривая своих идолов подношениями.
Два года срок небольшой и как будто невидимый, но за это время на щеках слободских учеников, постигающих военную премудрость, выросла настоящая щетина и загрубела кожа, а мышцы налились но­вой силой и тогда юношам усложнили задание. Обучение продолжа­лось с большей интенсивностью, усложненное новыми приемами и возможностями.
Из некогда худенького угловатого подростка Велибор превратил­ся в статного красивого парня. За это время он многому научился: это были уже не шуточные игры в догонялки или прыжки; так однаж­ды облачившись в тяжелое снаряжение - шлем, кольчугу, щит и ко­пье он вместе с верными товарищами пробежал десять верст по пе­ресеченной местности; настоящий ратник должен быть готов ко все­му. Всем, успешно выполнившим задание, предлагалось пройти бо­сиком по дорожке из горячих углей при этом не обжечь себе ноги. Искусство хождения по углям, доставшееся славянам со стародавних времен, когда древние арии только-только заселили эти земли, предполагало не только умение, но и силу воли и уменье. Сильные ожоги, полученные при испытании, говорили о недостаточной силе духа, и считалось знаком отвержения самим Перуном.
Велибор с честью справился и с этим заданием, совершив обряд самоочищения, преодолев страх и неуверенность, раз и навсегда из­бавившись от накопленной отрицательной энергии, открыв для себя еще большие возможности тела и духа.
Чуть позже в слободу к молодцам пожаловали старцы: это были мудрые волхвы способные без преувеличения творить чудеса, осо­бенно это удавалось одному из них по имени Родовий. Старец этот был крепок телом, носил длинную седую бороду и усы, смотрел прямо, твердо и видел, не смотря на почтенный возраст, далеко и хорошо. Помимо общих знаний Родовий был наделен особой смет­кой и преподал ученикам несколько элементарных правил, напри­мер таких, как блюсти себя и не поддаваться дьявольскому со­блазну обмана, прелюбодейства, не оправданного убийства и про­чего; как сохранить тот вековой устой, который достался им от дедов и отцов.
Уже к вечеру, когда опустился синий мрак и деревья подобно ожив­шим мощам бросили свои длинные причудливые тени на землю, ста­рец повел учеников в лес к дальнему ручью. Тропа, ведущая к сакральному месту, подле которого лежал огромный валун с непонятны­ми знаками, отображенными на нем; тропа все время терялась, и даже при свете факелов приходилось тщательно выбирать место, куда по­ставить ногу. Тем не менее, старец шел к цели легко и ни разу не споткнулся. Наконец Родовий остановился: протянув вперед руки, он начал читать заклинания на непонятном языке.
Это было, как во сне, и ученики заворожено слушали старца. В это время все стали свидетелями настоящего чуда, и пока Родовий читал заклинания, над его головой наблюдалось легкое сияние. Нео­жиданно в темном лесу золотыми и зелеными светляками зажглись огни, и стали видны едва ли не каждый пенек, каждая травинка и веточка. Раздался возглас восхищения: еще мгновение назад в лесу царила непроглядная темень, и вдруг светло, как днем и можно было видеть все на расстоянии. Идти стало легко и безбоязненно. И снова сгустился мрак и среди учеников ведомых старцем Родовием раз­дался ропот. В следующий момент на опушке леса возникло сияние, оно усиливалось и, наконец, на поляну вышел необыкновенно краси­вый зверь. С виду вылитая лошадь светлого окраса, правда, в отли­чие от нее на носу красовался длинный рог, грива и хвост этого удивительного животного были расписаны всеми цветами радуги и сви­сали волнистой бахромой до самой земли. Встреча с подобным зве­рем сулила удачу и те, кто не понаслышке знал об этом, загадывали желания. Излучая положительную энергию, Единорог недолго оста­вался на месте, уже скоро, издав протяжное ржание и взмахнув кра­сивой головой, скрылся в зарослях.
Все это время ученики стояли как завороженные, и вот, опомнившись, начали горячо обсуждать увиденное. Озарка, как самый любо­пытный, тут же задал вопрос старцу:
  - Батюшка Родовий, а вы не могли рассказать нам все, что Вам известно об этом чудесном звере?
  - Единорог, дети мои, - непростой зверь и то, что он встретился нам, говорит о многом, - неторопливо начал Родовий. - Если кто- нибудь из вас в это время загадал желание, оно непременно испол- нится.
  - Вот это да! - откликнулся Первуша. - Это что получается, если я загадаю быть таким же сильным, как Валитка, то непременно стану таким же?
  - Ну да, вот только сперва сопли подотри, да ума наберись, - съехидничал Путята, но встретив осуждающий взгляд старца, сразу замолчал.
  - Норов у этих зверей не такой неприступный и агрессивный, как у других Единорогов, продолжил Родовий. - Эти животные никогда не приучаются, даже если вы возьмете жеребенка, он через две не­дели потеряет свою радужность и постарается убежать от вас и ког­да это произойдет его грива и хвост вновь покроются всеми цветами радуги. Радужные Единороги не подвержены никакой магии, но очень боятся пустоты. Это ловушка обычно устраивается черными мага­ми, дабы заполучить волшебные ингредиенты для зелья. На земле выкладывается круг из пяти небольших осколков черного кварца, как только потерявший бдительность Единорог попадает в центр, крис­таллы начинают действовать, образуется связь и вокруг выстраива­ется темный непроницаемый для солнечных лучей купол. Исчезает все хорошее и светлое, а так же часть воздуха. После чего маг вхо­дит вкруг и срезает у обессиленного животного гриву и часть волос на хвосте Единорога. Уже скоро после того, как Единорог лишается своей красоты и силы, он погибает. Обычно на середине лесной по­ляны, где умирают Единороги, всегда вырастают прекрасные и це­лебные цветы, которые используются затем для лечения. Так, на­пример, аромат Розового колокольчика успокаивает, отвар из Голубой ромашки дает ясность сознания. Синий Львиный зев придает не­дюжинную силу на целых пять дней, варенье из лепестков Зеленой розы повышает иммунитет, улучшает здоровье, вылечивает неко­торые болезни, а в сочетании с медом диких пчел этот эффект уси­ливается.
Слушая Родовия, ученики зачарованно смотрели туда, где только что стоял легендарный зверь. Рассеянный свет, падающий от горя­щих факелов, усиливал впечатление, тем не менее, многим казалось, что это видение, сон и только примятая трава и рассказ волхва гово­рили о том, что это реальность.
Уже скоро они достигли цели, и Родовий произнес молитву:
  - Пращур род, род небесный! Укрепи сердце мое в Святой вере, даруй мне Мудрость и силу Предков моих, сынов и внуков Твоих. Даруй счастье и мир...
После недолгой молитвы у синего ручья, старец потребовал каж­дого ученика прикоснуться к валуну, произнеся при этом одно лишь сакральное слово.
Когда таинство заканчивалось и все потянулись назад в слободу, Родовий неожиданно попросил остановиться.
  - Ну-ка, дай мне ту ветку, - обратился старец к Валитке.
  - Ой, она горячая! - отдернул руку испытуемый.
  - Подуй!
Валитка, оглядевшись по сторонам, словно сомневаясь в сказан­ном , дунул на ветку. Затем осторожно взял ее в руку.
  - Холодная?!
  - Вот это да! - восхищенно отреагировали присутствующие и тут же двое молодцов направились к Валитке, чтобы убедится. Но стоило им приблизиться, как ветка в руках испытуемого загорелась ярким пламенем. Валитка тут же отбросил ветку прочь.
На этом чудо превращения не прекратились, старец на глазах ис­чезал, а потом снова появлялся в неожиданных местах. Это было настолько удивительно, что многие приходили в состояние смятения и растерянности.
  - Как вам это удается, батюшка Родовий? - поинтересовался смущенный Макуша.
Только вера в древнюю святыню и твердость сердца помо- гает нам овладевать ремеслом и тайнами земными. За свою дол­гую жизнь я овладел многими знаниями и учусь по одной единственной книге, эта книга Велеса, в ней вся мудрость вековечная, в ней - все МЫ.
  - Батюшка Родовий, а зачем нам эти учения? Чего мы добива­емся, - неожиданно поинтересовался Велиборка.
  - Хм, а ты не так прост, Велиборка, как я думал! - не без похва­лы заметил старец, теребя бороду. - Ну что ж, отроки, я постараюсь ответить и на этот вопрос. Когда-то наши прадеды жили в гармонии и согласии с окружающим миром: они ставили перед собой высокие цели и по возможности решали их. Одной из них, главной по сути, являлось использование энергии солнца на благо всего человеческо­го рода; помимо наших предков интересовали скрытые возможнос­ти человека, а именно - умение быстро перемещаться в простран­стве, видеть и слышать на расстоянии, использовать невидимые глазом энергии, умении предвидеть и защитить себя от нежелатель­ных и губительных катастроф. Все это интересовало наших пред­ков! - С какой-то особенной гордостью и пафосом произнес Родовий и тут же замолчал. Было слышно, как тяжело дышал старец, как не­легко далось ему это признание... Уже скоро он продолжил: - Но про­изошло худшее, чады мои, и тогда многие погибли. К сожалению, вме­сте с ними были утрачены и многие знания. Я бы хотел, чтобы НАШ НАРОД снова поднялся на тот уровень знаний, и построил страну своей мечты, где все смогли бы реализовать себя на пользу дела и стать носителями добра и света. Вы понимаете, о чем я говорю?
  - Да, батюшка Родовий! - дружно ответили ученики.
  - А теперь воздадим должное Богам нашим, я прочитаю Вам молитву Единения:
Роде Всевышний, породивший жизнь Яви и Нави! Ты есть Богом Богов наших и всему Роду Божескому начало. Ты есть Отец-Небо - Сварог, Дед Божий, Ты есть Великая   
  - Матушка Лада - Любовь и рождение Всемиръя...


«Русский народ является самым древним, от которого произошли все остальные народы. Русские мужеством своих воинов и лучшим в мире оружием тысячелетиями держали всю вселенную в повиновении и покорности».

                Мауро Орбини, итальянский историк (1601 год).

В урочный день вся дружина собиралась на капище близ свя­щенной рощи, где стояли деревянные идолы, посреди главный исту­кан - Капа. Еще с полудня подули сильные ветры и принесли дождь, небо покрылось темно-синими тучами, краски словно бы угасли, предметы, деревья, лица стали серыми, жесткими, уступив место сакральному, связанному с проявлением внешних высших сил. Все, как один, готовы к Великому таинству под названием - ИМЯНАРЕЧЕНЬЕ.
Жертвоприношением служили живой петух и несколько коз. Ког­да жертвы были принесены, все отправились на холм, где находился покровитель воинов и витязей грозный Бог Перун. Здесь в присут­ствии волхва молодому воину давали новое имя. Имя нареченья со­провождалось ритуальной «смертью» для посвященного. Некоторое время с отроком обращались как с умершим, а потом волхв оживлял испытуемого, чтобы даровать ему новую жизнь.
Вот один из юношей подходит к жрецу, чтобы тот обрызгал его голову священной водой.
  - Яко тоя вода чиста, тако будет чисто имя! - трижды произно­сит жрец.
Затем жрец состригает волосы у виновника действа, бросает их в огонь и что-то шепчет нареченному. После проделанного обря­да, жрец вновь подходит к человеку и трижды произносит его новое имя вслух:
  - Нарцемо имя тебе... Имярек.
Дошла очередь и до Велиборки. Жрец с некоторым удивлением оглядел отрока, дивясь его стати и росту, затем приступил к таинству обряда.
Обряд Воинского Посвящения и принятия в дружину назывался обрядом Черного Перуна, потому что проводился в тайне и никто
кроме волхва, князя и воинов не могли присутствовать здесь. Такое кровное братание ценилось выше единоутриутробного. Не всем да­вали новое имя, в исключительных случаях оно оставалось прежним, так Велибору и здоровяку Волоту оставили прежние имена, и это не было случайностью, так Волот с языка россов значил великан, а Велибор - великий дар. Самый близкий и преданный друг Велибора Макуша получил имя Вернуш, что значит - верный.

                Глава 4

                СЛУЖБА НА ЗАСТАВЕ

К тому времени, когда Велибор вернулся в родные пенаты, дед Есений заметно состарился. Велибор застал деда во дворе на коле­нях перед деревянным идолом.
Государыня, Макошь-Матушка. Мать небесная, Богородица! Ты мать-Рожаница, Сварога сестрица. Даруй нам удачу, без татей и плачу. Дай здравия чадам, великим и младым. Тако бысть, тако си, тако буди!
Велибор не стал отрывать деда от молитвы, терпеливо дослу­шав до конца и только, когда Есений закончил читать, Велибор ок­ликнул:
Деда, я вернулся!
От неожиданности Есений едва не упал, но тут же, спохватив­шись, сильно хромая поторопился навстречу внуку. Ростом Велибор был два с половиной аршина с пядью, так что дед даже при его нема­лом росте едва доставал до подбородка внука1. Обнявшись крепко они какое-то время стояли молча, затем Есений произнес:
Господи, дождался, сынок, жив-здоров! Какой красавец, верно, люди скажут, что от здорового семени рождаются только красивые и сильные! Сейчас таких богатырей, как ты бабы редко рожают! Как я рад, Велиборушка, что дождался тебя, проходи сынок в дом.
Есений засуетился, споткнулся, едва не упав, но сильные руки Велибора подхватили дряхлеющего старика у самого порога. Дед не стал рассказывать о себе, ограничившись новостями в родном селе. Выслушав деда, Велибор встал и, поклонившись до земли, сказал:
  - Пройдусь по деревне, дедушка, поговорю с людьми, а ты от­дохни пока и не беспокойся, по хозяйству я управлюсь.
Град Васильковый был обнесен валом с частоколом и располо­жился за лесной чащей в живописном месте подле орлиного урочи­ща с широкой балкой, посреди которой тек ручей. Низкие деревян­ные хаты с узкими окошками выстроились в хаотичном порядке, чуть в стороне расположился хлев со скотиной и подворьем. Богатый и защищенный детинец с деревянными идолами, располагался по центру поселения, ремесленники селились боле в нижней его ча­сти - в подоле. Земляки Велибора охотились на дикого зверя, в основном промысел шел на диких коз, оленей, вепря и лесную птицу, не чурались рыбной ловли и бортничества. Мед - прекрасное ле­карство от простуды и сердца, к тому же лакомство, часто добав­ляли в пищу.
Рядом с градом на участке, освобожденном от пней и кустарни­ка, высаживали зерновые, в основном пшеницу и просо, реже рожь и ячмень, из овощей горох и репу.
Увидев рослого статного парня богатырского телосложения, од­носельчане бурно приветствовали Велибора:
  - Каков богатырь! Эх, не дожили родители до этого дня, то-то порадовались бы сыночку! Заходи Велиборушка, похлебай кисельку овсяного, поешь щей!
  - Зайду родимые! Вы скажите что сделать, может, какая по­мощь нужна по хозяйству?
  - Есть нужда родимый, - откликнулся дед Буеслав. - Ты прохо­ди, не стой на пороге.
Поговорив с земляками, и очистив от навоза хлев и наносив воды, Велибор тут же направлялся к следующей хате и, выслушав сердо­больных земляков, брался за дело. Справившись, тут же брался за другое.
  - Не торопись Сварожий внук, испей за здравие! - просили зем­ляки и тут же наливали ему легкого хмельного напитка. - Чтоб тебе была долгой жизнь, чтобы сто сапог износил, пока взойдешь на кос­тер! Испей силы Сварога, внуче!
Домой Велибор вернулся поздно и застал деда стоящего на коле­нях перед резной деревянной фигуркой древнего божества, Есений читал молитву на сон грядущий:
- Покойной ночи всем Богам и Предкам! Спокойной ночи домо­вому! Покойной ночи всем добрым людям. И ныне, и присно, и от круга до круга.

  * * *
Рано утром дед поднял внука.
  - Вставай сынок, мы должны посетить с тобой наш схрон. Пото­ропись, на столе квас с пирогами.
Быстро собравшись, дед с внуком направились в лес. По тропе, взбегавшей на холм, уже скоро оказались в елово-лиственнном таеж­ном царстве с густыми ягодными куртинами, мхом и зарослями папоротника, и снова тропа увела их вниз, идти пришлось через заросли черемухи и ольхи пока не вышли к небольшому лесному озеру, сплошь поросшему камышом. Одно время Велибор даже нес старика на ру­ках, а затем по воле Есения, опустил наземь.
  - Дальше сам пойду.
Огромные сосны, окружившие их к этому времени со всех сто - рон, под напором ветра издавали шум, поскрипывая, словно корабель­ные мачты. Звуки, сливаясь с торжественным гулом воздушных волн, издавая тревожную и волнующую мелодию. Не без помощи внука дед нашел то самое место, где когда-то он схоронил оружие. Тут же неподалеку Велибор приметил останки древних строений: полусгнив­шие остовы деревянных изб, заброшенный колодец с журавлем да парочка опаленных огнем древних истуканов низко склонившихся над землей.
Когда то здесь была град-деревенька наших с тобой, Велиборка, предков, но небесный огонь все спалил, остались одни черные пеньки.
Дед подвел Велибора к большому, поросшему мхом камню, зас­тавив его отвалить в сторону и извлечь из глубокой щели, завернутые в холстину меч, шлем и широкий пояс, служащий панцирем для ниж­ней части туловища. Внук легко справился с заданием. Извлеченный из тайника булатный меч, поразил Велибора своей блеском и осо­бой прочностью. Он тут же испытал его: ловко поиграв над головой оружием, он несколько раз ударил по кусту, каждый раз отсекая крупную ветку.
Это славное оружие принадлежало твоему прадеду - Бермяте, что значит «Борящий медведя», статью и силой ты в него пошел, такой же славный богатырь, и теперь это оружие по праву принадлежит тебе.
  - Добрый клинок! - подметил Велибор. - Будем бить супостата, коли явится незвано.
Наблюдая за внуком, перед взором Есения вставал образ праде­да, настоящего былинного героя, которому было под силу многое: так из уст того же Есения Велибор узнал, что Бермяте один на один выходил на поединок с медведем, ударом кулака мог свалить с ног молодого быка, одержать победу сразу над несколькими степняка­ми. И теперь Велибор по закону рода должен заменить его, дабы продолжить славную традицию росских богатырей, а иначе нельзя - земля наша окружена со всех сторон малыми и большими народами и каждый норовит свой кусок от нее оттяпать.
  - Скажи, дед, а как изготавливали это славное оружие?
  - Я не смогу открыть тебе всех секретов, внуче, ибо сам не ве­даю, только знаю, что изготавливали его из булатной стали. Сказы­вают, что первый такой меч изготовили древние несколько веков тому. Был особый способ изготовления сверхпрочной стали. Знаю, что уже почти готовый, но горячий меч охлаждали не при помощи воды, как обычно, а на скаку при помощи ветра. Уже затем меч проходил специальную обработку, затачивание и придание нужной формы. Умель­цы могли обработать меч так, что он с легкостью рубил на весу под - брошенный шелк.
  - Чудеса, да и только! - подивился Велибор.
  - Да, мастера во все времена были, а сейчас, сынок, надо наше­го защитника поблагодарить, чтобы наделил тебя и оружие твое пе- руновой силой и стойкостью.
Неподалеку от схрона имелся жертвенник с деревянным идолом. Велибор помог деду развести огонь, затем бросил в пылающий кос­тер лепешку и кусок мяса. Какое-то время Есений наблюдал, как пла­мя с шипением пожирало кусок мяса, затем он прочитал молитву. Совершив обряд, Есений как-то хитро ухмыльнулся:
  - Ну, какой ты воин без коня? Признавайся, хочешь иметь друга на всю жизнь?
  - Хочу!
Как известно конь для россича - первое дело, он и в бою незаменим и по хозяйству ценен. С культом коня сопряжена целая религиоз­ная философия: коня чтили, ему поклонялись и приносили в жертву, когда умирал хозяин, хоронили рядом с его прахом. Конь издавна счи­тался символом доблести, мужества, богатства и неким атрибутом власти...
  - Сейчас навестим наших братьев меньших - быстрых, как ве­тер и сильных как могучий тур, они близ затона на лугах пасутся. Там один пастушок за ними присматривает, все его Бегшей кличут, смурной такой, но дело свое знает. Выберешь себе, сынок, коня по душе, только не ошибись!
Перекусив остатками утреннего пирога с черникой и запив его чистой родниковой водой, дед с внуком направились дальше. Этот раз переход в четыре версты не утомил, наоборот, даже подзадорил.
Облаченный в долгую рубаху и штаны из грубого полотна, схва­ченной пояском с длинной заостренной палкой в руке, на манер копья, Бегша поначалу принял старика с внуком за чужих, а затем раздобрел и проводил к табуну. Есений поделился с пастушком хлебом, об­молвился парой слов, посочувствовав ранней утрате: оба родителя Бегши погибли на реке, провалившись под лед, с тех пор воспитани­ем подростка занималась тетка Сияна. Позже, когда Бегша немного подрос и окреп, его пристроили пасти лошадей.
Действительно недалеко от затона, дальнего от слободы, пас­лось с полсотни разномастных стреноженных жеребцов. Были среди них вороные, гнедые, рыжие, пегие, серые и лишь один из них был белой масти, который отличался от остальных более крупными раз­мерами, густой волнистой гривой и пышным длинным хвостом.
Эко диво! - не замедлил отметить Велибор.
В это время конь горделиво поднял голову, немного скосив свои темно-синие зеркальные глаза, дробно погарцевал, затем переступив на шаг-другой, взмахнул веером-хвостом и пронзительно заржал.
  - Эко диво! - повторился Есений.
Набежавшее на небо облако отдаленно смахивало на белогри­вого скакуна, и Велибор, еще раз полюбовавшись, не замедлил с выбором.
  - Его хочу! - уверенно произнес Велибор.
  - Не спеши выбирать, внуче, кони белой масти от природы не всегда крепки, присмотрись внимательнее.
Но взгляд Велибора был прикован только к этому жеребцу.
Хочу Облако! - четко и не двусмысленно произнес Велибор.
  - Облако, хм? - начал было Есений, - А впрочем... будь, по- твоему, вот упрямец!
В это время табунок отреагировал на появление незнакомцев злоб­ный и горячий вожак вороной масти с красиво изогнутой и сильной шеей пронзительно заржал, ржание тотчас подхватили остальные кони. Рядом с вожаком, как верный и равный ему оказался белогри­вый. Табунок сорвался с места и устремился навстречу.
Это было яркое незабываемое зрелище. Табунок приближался: лошади скакали беспорядочно, то разбивались, то сбивались в кучу, дрались и кусали друг другу загривки, часть коней была стреножена, это и не давало им перейти в крутой галоп. Поравнявшись с людьми, вожак резко остановился, весь табун последовал его примеру. Разго­ряченные бегом, напористые и нервные лошади подошли к старику с внуком едва ли не вплотную.
  - Не бойся, они просто испытывают нас. Оставайся на месте, - не громко, но твердо произнес Есений.
  - А я и не боюсь! - в тон отвечал Велибор.
Неожиданно два жеребца - белогривый и вороной взвились на дыбы, словно два могучих небесных орлана, столкнувшись при этом грудью, пытаясь утвердиться в своем лидерстве. Затем, успокоив­шись, кони широко разбрелись по лужайке. Мирно паслись, косясь своими лиловыми, темно-синими либо изумрудными большими и гру­стными глазами; взгляд Велибора был по-прежнему устремлен на белогривого жеребца.
  - Облако, ко мне! - потребовал Велибор.
Перебирая тонкими, нервными ногами, белогривый жеребец взбрыкнул, словно бы давая понять наперед, что обладать таким кра­савцем по силам не каждому. Погарцевав на месте, жеребец сделал несколько шагов в сторону Велибора.
  - Ты только посмотри, признал! Это хороший знак. Ну-ка, сынок, подойди к нему сам!
Приблизившись в плотную, Велибор осторожно протянул руку к животному: прикоснувшись губами к пальцам человека, жеребец ско­сил глаза, и мелкая нервная дрожь тугой волной пробежала по всему телу. Велибор осторожно почесал спинку носа, а затем и шею жереб­ца, дал обнюхать себя, точно так же, как его учили в слободе.
  - Пусти к себе, Облако! - потребовал Велибор.
Белогривый порывисто мотнул шеей и тихо заржал, на ржание
тут же отозвалось несколько кобыл и жеребцов стоящих неподалеку. По телу Облака снова пробежала тугая нервная волна; кожа жеребца была гладкой и упругой и лоснилась в лучах неяркого солнца, что го­ворило о здоровье ее обладателя.
  - Говори с ним, говори, пусть животное запомнит твой запах и голос. Не делай резких движений, первое время обходись мягче, не торопись. Ну, а теперь, дай ему немного ячменя, держи! - И Есений протянул внуку горсть зерен, которую предусмотрительно взял с собой.
  - Облако, прими и пусти! - вновь повторил Велибор.
  - Не спеши, сынок, придет время, и ты оседлаешь своего скаку­на, поведешь на ратный бой с чужеземцами, такой не подведет!
Жеребец на этот раз безбоязненно подошел вплотную к людям и даже сунулся в мешочек из холстины, откуда Есений доставал яч­мень, не найдя желаемого едва не укусив деда за плечо.
  - Цыц, божья тварь! Не смей! Завтра получишь остальное, - отмахнулся Есений.

 * * *
Приучение жеребца проходило в присутствии Есения, тот знал кое-какие премудрости в этом деле, а потому тут же давал советы. Велибор владел основными навыками по приучению жеребца, тем не менее, охотно принимал подсказки старшего. Надо сказать, что же­ребец по кличке Облако оказался способным учеником и уже спустя несколько дней выполнял несложные команды. Велибор не забывал поощрять животное сладким леденцом или коркой хлеба, а в конце дня неизменно давал ячменя, который всегда носил с собой в мешоч­ке из холстины. Пройдет еще несколько месяцев, прежде чем зна­комство лошади и человека перерастет в настоящую дружбу, а пока ежедневные упорные тренировки. Первая верховая прогулка, умение ходить шагом, скакать галопом ну и, конечно, обязательный уход за животным: расчесывание гривы, шерсти и хвоста, щедрые подноше­ния и непременное общение - разговор и ласка.
Спустя некоторое время Велибор вернется в слободу, но не один, а на лихом скакуне, на Облаке, чтобы наравне с другими единород­ными братьями нести ратную службу на заставе. Прадедовское ору­жие к этому времени было приведено в надлежащий порядок, вычи­щено до блеска и прилажено к месту.
Облачившись в долгую рубаху с берегами, вышитую Ясей, ко­жаными штанами и сандалиями Велибор предстал на глаза товари­щей: могучую грудь его охватывал перекрест ремней, в одной руке меч, в другой копье, за спиной лук с колчаном стрел.
  - Славный богатырь появился на заставе! - отметил Хотибор.
  - И ко времени! - подхватили ратники. - Добрый молодец и конь- огонь при нем!
  - Давай, сынок, принимай дела, - молвил старшина заставы Ери- мир. - Будем Рось от зла оберегать да силы копить.
Предстояло нести вахту на заставе. Последнее время там не спокойно: степняк часто нарушает границы, зарится на росские гра­ды с их плодородными наделами, дармовой скотиной, медом и про­чими яствами. Численность хазар к этому времени утроилась и на­считывала в приграничной зоне около полутора тысяч воинов.
Застава или как ее тут называли Костер, расположился недалеко от изгиба реки, в двух сотнях шагов от турьева урочища на холме, окруженном рвами и крепостной стеной. Помимо укрепленного града на заставе имелся скрытый от посторонних глаз лабиринт искусст­венно вырытый россичами. Подобно лисьей норе лабиринт имел мно­жество ответвлений, так один из них вел к реке, другой в сторону урочища на восходе и, наконец, третий, имел два выхода на закате, выходя прямо в небольшой, но глубокий овраг.
Освободившись от вахты, ратники попросили Велибора показать, на что способен его новый белогривый друг. Велибор вкрадчиво улы­бается, затем неожиданно просит жеребца принести ему воды. Рат­ники с недоумением смотрят на Велибора: слыханное ли дело, чтобы конь на заказ воду носил.
Облако, услышав приказ хозяина, нервно забил копытом и тихо заржал.
  - Ну, не подведи родной!
И жеребец рысью направляется к стоящему поодаль журавлю; рядом с колодцем стоит большая деревянная кадка с водой и два жбана без крышки поменьше, Облако осторожно берет один из жба­нов с водой в зубы, крепко удерживает его, чуть проливая влагу, не­сет к хозяину, ставит жбан у самых ног. У ратников глаза на лоб: «Это надо же, словно собака обученная!»
  - А теперь благодари всех! - просит Велибор.
И жеребец, опустившись на колени, так что длинная грива ло­жится на землю волнистыми прядями, клонит шею до самой земли.
  - Ну а скакать, к примеру, или ложится по команде, можешь по­казать?
  - И это можем! Ну-ка, Облако, покажи, как ты умеешь быстро бегать, - и Велибор чуть приметным знаком дает своему подопечно­му команду и тот срывается в галоп, скачет по направлению к турьему урочищу, поравнявшись с ним, возвращается назад.
  - Полцарства за коня! - в один голос восклицают ратники, и разгоряченный жеребец испуганно перебирает тонкими ногами, косит зеркальные глаза.
  - Молодчина Облако! Все сделал как надо! А теперь ложись, ты устал и тебе нужен отдых.
Белогривый неторопливо опускается на колени, затем на брюхо, опрокидывается набок, закрыв глаза, замирает.
  - Чудо, а не конь! - в один голос заявляют ратники. С таким дружком в самое пекло идти, не пропадешь!
  - Держи, друже! - и Велибор вскармливает жеребцу горсть овса.
  - Надо бы его в бою испытать, - недоверчиво произносит стар­шина заставы.
  - Придет срок, испытаю, - спокойно отвечает Велибор.
Расположившись в земляном лабиринте, Велибор несет вахту, от­слеживая передвижения степняка за рекой. Жеребца пришлось от­везти в низину, спрятав его от чужих недобрых глаз.
На противоположном берегу неспокойно: храпы лошадей, скрипы повозок и голоса хазар отчетливо доносились с противоположного бе­рега. Это вызывало беспокойство на заставе и старшина, посовето­вавшись с дозорными, решил направить к хазарам двух опытных ла­зутчиков. Выбор пал наВелибораи его преданного товарища Макушу получившего при нареченьи новое имя - Вернуш.
Пока юноши росли, мужали и проходили подготовку в слободе, по-настоящему сдружились. Это были крепкие проверенные годами отношения и, хотя Вернуш заметно уступал в силе Велибору, сообра­зительностью, ловкостью подчас превосходил своего товарища.
  - В лагерь не стоянку, понаблюдайте за приготовлениями степ­няков со стороны, - наставлял Еримир. - Понапрасну не рискуйте, соблюдайте осторожность. - И перехватив взгляд Велибора, добавил : - Ну, с Богом! А за Облаком я пригляжу, не сомневайся!
Уже скоро ратники покинули наблюдательный пункт.
Призраком в ночном небе метнулась сова, тут же раздались тре­вожные всхлипы, летучие мыши, поражая хаотичностью полета, бес­шумно порхали рядом в поисках насекомых. Ночь была мглистой и влажной и луна не часто появлялась в ночном небе, что давало на­дежду на успех. Сейчас, когда все оказалось в кромешной темноте, Велибор с напарником постараются как можно ближе подойти к сто­янке степняков.
Напряжение, испытываемое лазутчиками накануне, прошло быс­тро - они в привычной для себя обстановке, легко без потерь време­ни и лишней траты сил продвигались к намеченной цели по знакомым с детства тропинкам. Обученные, закаленные, привычные к этим местам они в своей стихии в отличие от степняка, которому здесь все враждебно и эти дремучие не проходимые заросли и болота, не­понятные запахи и таежные звери.
Это было похоже на игру, ну совсем как в лесном отряде, когда старшина заставлял их по многу раз выполнять задание, всякий раз усложняя его, и парни неизменно справлялись с ним. В лунном свете, а порой и без него, лазутчики уверено продвигались по глухим тропинкам, используя врожденную интуицию и глубину ощущений, что вообще, было свойственно нашему далекому предку. То, что остава­лось непонятным и скрытым для других, было ясным и зримым для него. Так, древний россич мог встретиться с оборотнем, увидев на какой-то миг хищный блеск его глаз и метнувшую к ельнику широкую мохнатую спину; он был способен в реве дикого зверя и пенье птиц различить понятные лишь ему слова. Увидеть невидимое, услышать неслыханное, ощутить скрытое, все было доступно нашему пращуру в этом подлунном мире.
Велибор с товарищем приняли решение перебраться на противо­положную сторону реки выше по течению, чтобы невзначай не стол­кнуться с вражеским лазутчиком. Под прикрытием зарослей осто­рожно ступая след в след, лазутчики преодолели часть пути. Пере­бравшись через узкую протоку по широкому полусгнившему бревну, углубились в дубовую рощу, неожиданно Велибор почувствовал при­сутствие зверя: с расстояния в один прыжок обжигая мерцающим блеском глаз, с ветки на него уставилась крупная пятнистая кошка с длинными ушами и густыми бакенбардами. Обнажив крепкие клыки, хищник зашипел, приготовившись к наступлению.
  - Дедюшка, я тебе ничего дурного не сделаю, - вспомнил Вели­бор заклинание старого Есения. - Ступай своей дорогой.
Слегка придерживая рукоять широкого ножа, Велибор выдержал паузу, пока рысь не скрылась в сумраке ночи. Вернуш, находившийся рядом, с интересом наблюдал за этим.
  - Какое славное животное, эта рысь, всегда начеку и почти ни­когда не уступает в поединке, вот у кого нужно учиться! - рассуждал Велибор. - Почему древние назвали дикую кошку рысью, может, от­того что созвучно Росси, а может, зарождению росы? А может мы все ее дети, оттого и россичами называемся? - И невольно, следуя примеру ловкого хищника, быстро и бесшумно нырнул в небольшую теснину между двумя крупными валунами2...
Впереди замаячил свет: поросшая низким кустарником, осве­щенная призрачным сиянием луны, поляна казалась безжизненной, тем не менее, лазутчики не спешили выходить из-за укрытия. По­дождав немного, убедившись в том, что им ничего не угрожает, миновали поляну, углубившись в густой осиновый подлесок. Пройдя немного, Велибор с Вернушем едва не столкнулись с сохатым: жи­вотное размером с крупного быка насыщалось сочной зеленью.
Встреча с самцом лося, особенно осенью, чревата, на этот раз все обошлось.
Преодолев топкое болото с помощью длинной палки, наконец, выш­ли к реке. Вторая четверть ночи на исходе, видимости никакой, толь­ко пронзительные крики совы и завывание волка, доносившиеся из глубины леса, словно бы предупреждающие о неминуемой угрозе, и кажется, нет в этом подлунном мире место человеку...
Когда подошли вплотную к реке, из-за тучи, залив призрачным сиянием всю округу, неожиданно выкатилась княжна ночи - луна. Велибор с товарищем поторопились укрыться за стеной прибрежного камыша и ощетинившей осоки. На противоположном берегу мельк­нули угловатые тени. «Хазары! - молнией пронеслось в голове у ла­зутчиков. - Степняки наверняка выставили дополнительный наряд».
Луна недолго красовалась на бархате ночи, уже скоро ее погло­тили тучи, что было на руку лазутчикам. По капле, подобно густому августовскому меду, медленно текло время, но хазары, словно бы испытывая, не спешили покидать берег. Несколько раз степняки уда­лялись вглубь камыша, но спустя короткое время возвращались вновь и вставали в дозор подобно ночным идолам. Странное поведение степ­няка озадачило лазутчиков.
До рассвета еще далеко, наберемся терпения и будем ждать, - заметил Велибор.
Когда луна пошла на убыль и непроглядная темень немного про - светлела, Велибор поторопил:
Самое время незаметно подобраться к лагерю. Делаем так, как нас учили.
Резким движением руки Велибор срезал длинную тростинку. Раз­резав ее вдоль стебля, очистил середину от мякоти, затем залепил воском поврежденные стенки. Продул, убедившись в ее надежности, без единого плеска, воспользовавшись стеной камыша, вошел в тем­ные воды Тетерева. Спустя мгновения эту же операцию проделал Вернуша. В качестве груза не позволяющего всплыть на поверхность, лазутчики использовали небольшие увесистые камни. Вода еще не успела остыть, мягкий ил лишь слегка засасывал ноги; пальцы ног теребила мелкая рыбешка, чуть оттолкнувшись, они направились к противоположному берегу.
Тростинка служила исправно. Был момент, когда Велибор осту­пился, провалившись в донную яму, но уже в следующий момент, про­дув трубку, осторожно вдохнул новую порцию свежего воздуха.
Уже вскоре лазутчики беспрепятственно переправились на про­тивоположный берег, примерно на двести локтей выше того места, где находились хазары. Степняки к этому времени покинули свой пост, и это придало дополнительную уверенность: скрытно, перебежками, от куста к кусту Велибор с Вернушем подобрались к хазарскому ла­герю. Впереди в призрачном свете таявших в предутреннем свете звезд замаячили стога, при приближении последние на глазах стали превращаться в обозы, юрты и стоящих повсюду животных: это были стреноженные лошади, многочисленные верблюды, мулы, ослы со сну­ющимися повсюду степняками. Притаившись за растущими тут и сям кустарниками, лазутчики повели наблюдения.
Хазары вели себя возбужденно, и можно было предположить, что степняки готовятся к большому наступлению: отовсюду раздавались крики погонщиков верблюдов и команды сотников, сотни зажженных костров ярко освещали юрты и набитые доверху амуницией и пище­выми запасами обозы.
Как и предполагалось в стане врага лазутчики не обнаружили дозорных, степняк был слишком уверен в собственных силах, а пото­му не выставил часовых. Попытались сосчитать количество обозов. Несколько раз лазутчики сбивались со счета, покаВернуш не пред­ложил сделать это от условно взятой точки. Наконец подсчет был произведен, можно возвращаться на исходные позиции.
Велибор с Вернушем недолго оставались на месте, уже скоро они покинули место наблюдения, успешно переправившись на свой берег.
  - Да, хазарин соперник серьезный и в одиночку нам его не одо­леть, - начал старшина заставы Еримир, и присутствующие ратники согласно закивали головами.
  - Надо предупредить воеводу и оповестить соседей, послав гон­цов в дальние слободы. Надобно говорить с князь-старшинами3, что­бы людей дали.
  - Так, Еримир! - зашумели присутствующие. - Как бы степ - няк нас того, не подмял, пока собирать дружину будем, - отозвал - ся Военег.
  - Можно было бы напасть на врага малым числом, - осторожно начал Велибор. -   
  - Пощипать его, потеребить, как коршун тетерку.
  - Ну-ну, говори сынок, слушаем тебя внимательно, - поддержал Твердолик.
  - Пускай хазарин думает, что нас много. Он слишком самона­деян, даже на подступах не везде часовых своих выставил, не ве­рит, стало быть, в наши силы.   
  - Будем воевать по-хитрому, налетая внезапно, нанося при этом чувствительные удары, тем временем слободы объединятся, соберут всех в один мощный кулак, вот тог­да и повоюем.
  - А что, дело говоришь сынок. Отправляйся в слободу, доложи воеводе о своих соображениях. Как справишься, возвращайся на заставу!
  - Буду в срок!..
Заслышав шаги Велибора Облако загарцевал, заржал тихо.
  - Соскучился дружок? Эх, ты, белогривый, пойдешь со мной в поход? Пойдешь! - И, потрепав коня по загривку, Велибор скормил жеребцу порцию ячменя, который носил с собой в небольшом холстя- ном мешке. - Поедем в слободу, накормлю тебя досыта.
Подобно ветру в поле Облако быстро доставил Велибора в слободу.

Воевода принял Велибора по-отечески заботливо, расспросив о том, что видел на хазарском берегу, что поразило больше ну и, конеч­но, о делах на заставе, затем крякнув в кулак, Ратимир сказал:
  - Хазарин никак нашей крови не напьется, все ему мало. Вон от угров отбились, готам и гуннам в свое время заслон поставили, а эти, как саранча, все лезут и лезут. Нужно время и силы, чтобы противо- стоять такой армаде, а где их взять?   
  - Я, конечно, пошлю гонцов во все концы, соберем дружину под знамена, думаю, сотен двадцать отбор­ных воинов будет, а там глядишь, и все население окрестных градов да деревень поднимется. Им не впервой на своей земле супостата бить. - И крякнув в кулак, воевода расправил свои пшеничные усы, затем внимательно посмотрел на Велибора: - Все сказал сынок или просьбы есть, пожелания?
  - Я, хотел бы деда навестить, да...
Знаю, знаю. Ждет тебя краса ненаглядная, не дождется. Де­вица созрела, ну что спелая ягодка! Смотри, Велибор, не упусти своего счастья! Женихов много, а избранник всегда один. Поезжай, сынок, ненадолго да помни об одном - нам с тобой тверже кремня на рубеже стоять, никто кроме нас не защитит росскую землю!   -   
  - Уразумел?
  - Уразумел, дядя Ратимир.
  - То-то же. Ну, чего стоишь, беги!.. Стой!
  - Не забудь от меня старому Есению привет передать! Да спро- си, может, в чем нуждается?

Свидание с Ясей было недолгим. Девушка, как могла, старалась угодить своему избраннику: и щедрый на угощенье стол, и добрые радушные хозяева - родители Яси, и беседа, конечно же, скрасила долгожданное свидание. А потом молодые, взявшись за руки, реши­ли прогуляться.
У затона, что широким языком врезался в песчаный берег, среди камышей и озерной осоки молодые миловались, наблюдали, как гусь с гусыней оберегали свой выводок, как лесная косуля с козленком боязливо пробивались к берегу, чтобы утолить жажду, как ястреб охотился за зайцем. Ближе к вечеру большая синяя туча закрыла полнеба. Яся боязливо прижалась к груди своего избранника, и Вели­бор ответил взаимностью, целуя девушку и называя ласковыми име­нами. Затем, помиловавшись, молодые плели венки из полевых цве­тов и примеряли их на себя, опустив венки в воду затона, пускали их в свободное плавание. Когда вечерняя заря окрасила землю и дере­вья закатным пламенем, они единились среди ракит, поклявшись в вечной любви и верности...
Вернувшись, домой под утро, Велибор убедился, что самочув­ствие деда мало изменилось с тех пор, как он ушел на заставу. Под­крякивая и покашливая старый Есений, слегка придерживаясь за стен­ку, подошел к внуку, внимательно оглядел его слезящимися глазами, удовлетворившись, уселся на скамейку. Внимательно слушал рассказ Велибора, задавал ему вопросы касательно службы на заставе, ожи­вился, когда тот передал ему привет от Ратимира.
  - Я воеводу еще мальчишкой помню, все по девчатам бегал, но воин добрый в обиду, ни себя, ни товарища не даст. Да... Ты бы мне, сынок, отвару доброго приготовил. Последние ночи плохо сплю, все думаю о том, что ждет нас, какая беда со степей нагрянет.
Приготовив деду отвара из овса с добавлением молока и меда, Велибор заставил его тут же выпить. Почувствовав прилив сил, Есе­ний сладко зевнул, какое-то время рассказывал о том, как мальчиш­кой ловил рыбу и ходил с отцом на охоту, затем сославшись на недо­сып, отправился на лежанку. Раскинув широкие костлявые руки и зад­рав голову, едва прикрывшись волчьей шкурой, Есений быстро захра­пел. Временами Есений просыпался, пугаясь собственного храпа, но тут же, снова засыпал.
Только сейчас Велибор почувствовал накопившуюся за преды­дущие сутки усталость. Прислонившись к широкой лавке застелен­ной медвежьей шкурой, он тут же последовал примеру деда.
Крепок сон молодых, и Велибору в этот короткий отрезок време­ни даже приснилось, будто идет он по полуденной земле и встречает разных людей, только все они чужого рода и веры, и от всего этого веет какой-то острой тоской и несказанной тревогой...
Скоро Велибор пробудился. В соседней комнатушке в это время послышалось кряхтение и надрывный кашель старика, а затем юно­ша услышал слова молитвы:
Род наш небесный, Бог единый, от сна восстав, благодарю Тя за сон покойный, за отдых телесный и, принимаясь за деяния твоя, прошу Тя: помози мне во всякое время, во всяком деянии и избави мя от зла темного. Да будут все деяния моя да во Славу Твоя и во Славу Рода моего и Расы великой, тако бысть, такое си, тако буди...
Есений внимательно посмотрел на внука, заметив, что тот чем- то озабочен, поинтересовался:
  - Сынок, как ты спал?
  - Какой-то странный сон видел, дедушка, будто бы со мной и не со мной все происходило.
  - А ты сходи сынок к Даждьбогу, помолись, сделай подношения и все образумится.
Велибор не стал рассказывать старику подробности сна и о том, что видел на хазарском берегу. Главное - старик жив и здоров, а то, что старость нагрянула, так от этого никуда не уйдешь.
  - Ты бы, сынок, кисельком овсяным побаловался, подкрепился, чем Бог послал, а то уж больно худ.
  - Худоба не болезнь, дедушка, я - здоров! - бодро ответил Вели­бор и, хлебнув киселя, отломил кусок пирога с зайчатиной. - По до­роге съем!
Разгорался погожий день, по небу плыли кудрявые слегка окра­шенные утренней зорькой облака. Обитатели урочищ и лесов после ночных бдений возвращались к своим убежищам, упоительно звене­ли голоса птиц, призывно ревели могучие туры и грациозные олени- вожаки, наполняя мир звуками и гармонией, и лишь за рекой, в отда­лении, было неспокойно, здесь вовсю шли военные приготовления: хазары открыто готовились к войне.
Еще накануне, Велибор с Вернушем насчитали восемь сотен ло­шадей, количество же самих степняков превышало кратно, этого было достаточно, чтобы стереть с лица земли слободу вместе с Василь­ковым градом и окрестными селениями. Единственным спасением россичей были близлежащие леса и болота, куда они в случае опас­ности могли уйти, растворившись в зеленых дебрях. Туда степняки не сунутся, слишком опасно: степняк не любит густых зарослей и даже в высокой траве он не чувствует себя в безопасности.
В тот раз хазары оставались все время на виду, демонстрируя удаль и силу: скакали на лошади, били наотмашь по верхушкам шес­тов, на которых крепились небольшие соломенные снопы, поднимали на пики воображаемых соперников и воинственно при этом кричали.
Дозорные россичи под прикрытием деревьев, травы и камней вели неустанные наблюдения за степняками. В случае опасности, на зас­таве они первыми должны зажигать сигнальные костры и бить в пус­тые колоды, предупреждая народ об опасности: в отличие от других славян россы народ пограничный и на них лежит большая ответствен­ность. Слободские воеводы, получив сигнал, должны первыми отра­зить нападение степняков, власти у них больше, нежели чем у стар­шин родов, хотя тех и называют князьями...
Незаметно пообщавшись с дозорными, Велибор, оседлав же­ребца, направился в слободу. Путь проходил мимо старого русла реки в густых зарослях осины, ольхи и орешника. Место, скрытое от многих глаз, потаенное, вот и сейчас стоило ему войти сюда, как под ногой серой лентой проскользнул уж, несколько шагов вперед и на поляне обнаружился семейство лесного вепря, целый выводок полосатых кабанчиков, а с ними настороженная мать - попробуй, сунься, и неминуемо получишь отпор. Велибор, подождав пока ка­банья семья покинет тропу, продолжил движение вперед вдоль рус­ла реки.
Старица легла среди густых зарослей ивняка и была полна ры- бой: жирные сомы и налимы, остроперые щуки и окуни водились здесь в изобилии. Часто, один или с напарником он приходил сюда, чтобы сварить ухицы из выловленной рыбы, а вот теперь что-то мешало, напрягало в глубине души. Что-то смутно подсказывало ему, что надо быть осторожным и предчувствие не обмануло его.
Уже при подходе к месту Велибор инстинктивно почувствовал присутствие чужого, уловив в воздухе запах сыромятной кожи и кон - ского навоза, в это время раздался сорочий стрекот. Осмотревшись по сторонам и не обнаружив ничего подозрительного, Велибор спе­шился, отвел коня в укрытие среди соседствующего густого ельника, затем по-звериному перебежал поляну, спрятавшись среди зарослей дикой ягоды и папоротника...
Прошло время, но кругом по-прежнему было тихо, только черный дрозд виртуозно пропел несколько коротких трелей, неожиданно оборвавшись на половине. Велибор ждал появления чужого, и не ошибся, уже скоро на поляну выехал всадник на саврасом коне. Одет он был в славянское платье, но обличье и привычки выдавали в нем степняка: «Вот те да, хазарин на нашей территории! Ай да степняк, ай да разбойник! Только негоже это, надо бы проучить наглеца, - решил Велибор и потянулся за луком. Уложив стрелу в сердцевину лука и тщательно прицелившись в область шеи ворога, он почему-то не задержался. Еще и еще раз огляделся по сторонам, одновременно оценивая обстановку.
Лицо совсем еще юного хазарина было бледным почти с девичь­ими чертами и вскинутыми над переносицей тонкими бровями, и лишь в глазах степняка мерцал хищный огонек да плотно были сжаты тон­кие губы. Велибор только на миг представил, как стрела со свистом, преодолевая тугую струю воздуха, вонзится в незащищенную белую плоть, красным бисером прольются струйки крови, и бездыханное тело молодого хазарина упадет на круп коня...
Учеба в лесном отряде не прошла даром, Велибор запомнил одно правило - не спеши, наберись терпения и жди. В тот момент, когда Велибор готов был отправить степняка в «лучший мир» на поляне обозначилось еще два всадника. Заминка спасла жизнь одного из хазар, но только на время. Велибор затаился за густой лапой ельника, прислушался к тихому цокающему разговору конных: речь шла о рос- ских градах, стало быть, цель у степняка была одна - как можно ближе подобраться к россичам и все разведать.
Присутствие хазар в непосредственной близости, их самоуверен­ное поведение, всколыхнуло душу Велибора. Уверенным движением, вложив стрелу опереньем в тетиву, стрелок тщательно прицелился. Спустя мгновенье двое хазар пали от метких выстрелов в грудь, тре­тьего беглеца пришлось бить вдогон в спину, но и этот недалеко ушел: метко пущенная стрела завершила свое дело, пронзив ворога навы­лет. Бездыханное тело хазарина какое-то время волочилось по зем­ле, зацепившись ногой в стремени, оставляя после себя кровавый след. Поймав лошадей и погрузив на них хазарское оружие, Велибор осед­лал жеребца, тут же направился в слободу.

 * * *
Велибор поведал воеводе о том, что видел и слышал, не забыв описать, во что были одеты хазары. Недовольно хмыкнув, воевода заметил:
  - Недооценили степняка, видать и у них имеются неожиданности для нас, - и тут же, вызвав посыльного, дал команду собрать боль­шое вече.
Уже к полдню следующего дня в слободу прибыли воеводы и князья-старшины из ближайших градов и соседних слобод. Это были опытные и умелые ратники, немало повидавшие на своем веку. К это­му времени многими были отмечены случаи перехода границ и мел­ких стычек с росским населением.
  - Ходят слухи, что хазарин собрал тысячи отборных воинов, хо­чет одним махом одолеть росские грады, - молвил старшина и вое - вода из соседнего града Гостомысл.
  - Не бывать этому! - возмутился Военег, возьмем хазарина хит­ростью даудалью.
Надо бы людей собрать для начала и не тратить время на пус- тые разговоры, - ответствовал Свебож. - Лично я могу дать триста дюжих ратников. Думаю, общими усилиями, соберем дружину тыся­чи полторы-две, да еще добровольцы пойдут.
  - Хазарин большим числом воевать любит, в этом его сила, нам столько не собрать, а потому надобно перейти к обороне, ставить кругом ловчие ямы и сети, бить супостата днем и ночью, в поле и в лесу, не давать ему продыха, - молвил Твердолик.
  - И то верно, - поддержали некоторые старшины. - Зачем людей понапрасну под косу ставить, хазарин в бою толк знает, мы только погубим лучших.
Раздался ропот и тут же были высказаны гневные речи воеводами в адрес слишком робких военачальников. Гул недовольства то ос­лабевал, то нарастал с новой силой, наконец, Ратимир на правах стар­шего обратился к жрецу с прямым вопросом:
  - Ну, а вы, премудрые отцы, чего молчите? Скажи, Слепко, ка­ким будет твой наказ?
Семидесятипятилетний старец по имени Слепко не спешил: он по-прежнему хранил молчаливое достоинство: густые сросшиеся бро­ви, широкая окладистая борода, впалые глазницы с узкими щелями подслеповатых глаз веяли сосредоточенностью. В одной руке старца был посох, в другой костяные четки.
  - Сила, дождя, ветра и грома сломает любого, не устоит и хаза­рин, - начал жрец. - Буду уповать на Перунову силу, она поможет одолеть сатану.
  - Что нужно, Слепко, говори!
  - Жертву!..
  - Уж не человеческую жизнь потребует в этот раз? - не без тревоги произнес Мстибог и желваки его скул заходили, словно на шарнирах.
Присутствующие старшины и воеводы зашумели. Не так давно, лет двадцать тому, по настоянию Слепко, чтобы одолеть воинствен­ных угров, жрецы принесли в жертву одиннадцатилетнего подростка: это был мальчик-инвалид, страдавшей непонятной и неизлечимой бо­лезнью, тем не менее, его смерть оставила в душах старшин тяжкий след и породила молчаливый протест. Напряжение, подобно дамок­лову мечу, повисло в воздухе. Надо решать.
  - Нам бы сейчас слово старца Родовия услышать, тот бы посо­ветовал, помог, - посетовал Тихомир.
  - Старец занемог, но я верю, он скажет свое слово, - молвил Свебож.
Тише, услышат жрецы про наши беседы и накажут, - насторо­женно произнес Баско. -   
  - Послушаем, что предложит Слепко.
  - На заклание принесем белого жеребца, - внятно произнес жрец.
  - Облако?! - переспросил Ратимир, - но это лучший боевой же­ребец в табуне.
  - Веды пророчат удачу в борьбе с хазарами, если в жертву при - несем белое животное, - все так же невозмутимо произнес жрец и тотчас в знак согласия закивали остальные.
Присутствующие на вече старшины и воеводы выразили свое мнение по-разному, прекрасно сознавая, что это не лучший выбор и Велибор так просто не сдастся. Шум нарастал.
Жрецы встали, словно бы давая понять, что вопрос окончательно и бесповоротно решен, и, поклонившись во все стороны, неторопливо вышли во двор.

 * * *
В ту далекую пору жрецы они же волхвы жили на капищах в святых рощах и являлись хранителями законов и древних знаний, прини­мали судьбоносные решения, одновременно учили молодежь заве­там своих отцов и прочим премудростям. Как правило, в жертву Бо­гам волхвы приносили животных, птиц, рыб, хлеб, воду и овощи. Кро­вью людской ублажали редко по общему согласию. Жизнь волхвов протекала размеренно и тихо, без каких либо соблазнов и потрясе­ний. Питались просто, довольствуясь дарами леса и тем, что оста­лось после жертвоприношений. Обладая фантастической памятью и интуицией, хранили историю племен, стародавние предания и мифы. Могли «заговаривать» воду, сделав ее целебной, вызвать дождь, по­высить урожай. Были всегда в почете за свою добродетель и муд­рость. Судьба волхвов не менее драматична, чем судьба языческих воззрений и Богов. Уже в 11 веке христиане-проповедники повели борьбу с волхвами, уничтожили древние книги велесовы не щадя и самих волхвов. Общее же количество погибших православных испо­ведующих ведизм (поначалу христиане назывались правоверными, как нынешние мусульмане) составили восемь миллионов.

 * * *
...Решением вече под началом опытных воевод - Ярополка, Мстибога, Храбра, Твердолика и Ратимира была сформирована дружина численностью в полторы тысячи ратников. Не теряя времени понап­расну ратники, разбившись на отряды, приступили к патрулированию местности, взяв под наблюдения и примыкающие земли. Дозор несли днем и ночью, конные и пешие, сменяя друг друга через ровное коли­чество времени. Пробиться сквозь такое сито случайному странни­ку, не ведавшему устава и пароля, было непросто. Этих сил было достаточно, чтобы сдержать натиск степняков на первое время.
Ратимир прекрасно понимал, что численный перевес все равно остался на стороне степняка и хазары пойдут на все, чтобы разорить росские грады и снова, по истечению нескольких дней, воеводы и приглашенные ратники собрались на совет.
  - Надобно выставить дополнительные посты на разъездах до­рог, ловушки уже готовы, - ответствовал Ярополк.
  - А женщин и детей со стариками отправить на заимку к Синему ручью, - предложил Горислав.
  - Верно, надо торопиться, - согласился Твердолик.
  - Можно сделать упреждающий удар, - неожиданно предложил Велибор.
  - Толкуй Велибор, а мы решим, - молвил Горисвет.
  - Мы должны помешать степнякам, осуществить свой коварный замысел. Для этого мне нужны сотни две добрых воинов и еще че- тыре для прикрытия.
  - Глаголь дальше.
  - Под прикрытием ночи мы проникаем на территорию врага, сеем панику и нападаем на хазаров. Когда степняк придет в себя, мы отступим, оставив на всем пути ловчие сети и капканы. Внезапность и инициатива должны стать верными помощниками. Так мы сможем противостоять первому натиску хазар. У нас мало лошадей, зато есть умельцы по части маскировки: они используют скрытые от вражес­ких глаз норы, дупла, овраги и засады в густых непроходимых кустарниках, то, что так не любят степняки. Ведь они привыкли драться в открытом поле, а мы навяжем им свою игру.
  - А что, дело глаголит Велибор! - ответствовал Твердолик и тут же продолжил: - Уже сейчас надо рыть ловчие ямы и валить деревья там, где проходят тропы. Надо спешить, времени мало!
  - Да, мы согласны, - закивали воеводы, им вторили волхвы.
  - Затем один из старцев изрек:
  - Мы со своей стороны нашлем на степняка порчу, сделаем так, чтобы они надолго забыли сюда дорогу. Надо упредить степняков, помешать осуществить им свои поганые замыслы.
Отведя Велиборав сторону, Ратимир негромко сказал:
  - Жрецы положили твоего жеребца на заклание.
  - Облако?! Умру, но не дам!
  - Надо что-то придумать. Слушай, Велибор, тут неподалеку в Варвариной роще я приметил в стаде белую лань. Размерами она уступает жеребцу но, по сути... Можно попытаться поймать ее. Ста­рец говорил о белом животном, так вот, пускай она и послужит жертвой. Возьму еще один грех надушу свою.
  - А как же остальные?
  - Пускай тебя это не тревожит, к тому же Слепко едва различит день с ночью.
  - Спасибо дядя Ратимир, я исполню все, как ты говоришь, и при­веду белую дань к жертвенному костру.
После сказанного Велибор крепко обнял воеводу.
Тем временем все слободские готовились к отражению удара, сюда же подключилось и мирное население, уже скоро на подступах к градам были установлены самострелы, ловчие петли, сети, замаскированные ямы-ловушки и тому подобное. Чтобы хазары ничего не заподозрили, группа россичей, включая детей и женщин, демонстративно вышла на берег реки, устроив купания и игры. На­блюдавшие с противоположной стороны реки хазары так и не смог­ли понять причину внезапного веселья охватившего этих лесных и непонятных людей. Глядя нароссичей, степняки предлагали поме­риться силами:
  - Выходи, Рос, будем бороться!
 На что те отвечали:
  - У хазарина кишка тонка с нашими богатырями удалью тягать­ся, мы лучше «Ваньку валять» будем.
  - Какой Ванька? - недоумевали хазары.
  - Это не для слабого ума.
  - Тут какая-то военная хитрость, - недоумевали степняки, и тут же срывались, хватая луки и стрелы: - Ах ты, рос! - Сорвав злобу и пустив десятки стрел в сторону обидчика, хазары покидали берег.
В ту же ночь Велибор вместе с тремя славными и надежными товарищами Вернушем, Валиткой и Рядко отправился к холодному ручью, где вероятность встречи с белой ланью была особенно высо­ка. Приготовив ловчие сети, Велибор вместе с остальными занял по­зицию, затем, не смыкая глаз, ждал появления животных. Первыми пришли вепри - свинья с подсвинками. Чуть позже, чавкая грязью и похрюкивая, пожаловали матерые грязно-серые секачи и тяжелые лохматые темно-бурые зубры. Последовательно, не нарушая признанного порядка, обозначили свои темно-голубые силуэты дикие туры и лоси: животные подолгу пили прохладную воду из ручья, затем выхо­дили на лужайку, чтобы попастись и покататься на спине по траве мураве. Лишь под утро, когда у охотников поиссякло терпение, пока­залось небольшое семейство ланей, а среди них и рогатый самец с белым, словно овца, окрасом.
Действовали быстро и слаженно. Дав животным напиться, охот­ники приступили к осуществлению своего замысла. Первых ланей пришлось умертвить с помощью метко пущенных стрел, других - белого рогача и рыжую лань, предварительно отрезав путь для от­ступления, загнали в овраг, где были расставлены сети. И этот раз удача была на стороне охотников, уже скоро самец белой лани был опутан веревками и связан: оставалось доставить животное к жерт­венному костру.
...Вечером того же дня перед пантеоном росских богов воспы­лал жертвенный огонь. Трехсотлетние ели и могучие вязы, выстро­ившиеся плотной чередой, плотно закрывали все подступы к месту, единственная тропа, змейкой огибавшая заросший овраг, проходила мимо густого подлеска и была почти не видна.
Накануне боя со степняками к жертвенному месту направились воеводы и старшины во главе с Ратимиром. Уже все было готово для совершения ритуала, и собравшиеся жрецы со старшинами родов с известным волнением ждали начала.
Жертвенное животное с опутанными ногами, с накинутой на шею веревкой стояло в кустах орешника и, казалось, не выказывало осо­бого беспокойства: внешний вид и размеры отличались от жеребца, тем не менее, никто из волхвов не обратил внимания на подвох, все были поглощены ожиданием самого жертвоприношения.
Наконец животное по едва заметной отмашке взято помощником под уздцы и приведено к капищу, пламя горящего костра на какое-то мгновенье выхватило жертвенное животное, по толпе пронесся ро­пот. Брови одного из жрецов с гневом сошлись на переносице, лицо стало меловым, словно посмертная маска. Другой жрец, небольшого роста, острыми, словно угли, очами, посмотрел по собравшихся от­цов с явным недоумением: что все это значит? В это время старший жрец по имени Слепко вознес свои полуслепые глаза к потемневше­му небу.
Когда верховный жрец начал читать заклинание к нему подошел один из подручных и что-то быстро сказал. Слепко нервно заморгал подслеповатыми очами и повернул голову в сторону жертвы. Напря­жение нарастало, казалось еще немного и жрец прозреет. В тот мо­мент, когда казалось случиться непредвиденное и всех поразят неви­димые перуновы стрелы, верховный жрец потребовал подвести жер­твенное животное.
Когда лань подвели к жрецу вплотную, тот неожиданно вздрог- нул, и страшная гримаса исказила старческое лицо, обескровлен­ные губы задрожали, подошедший вплотную к старцу волхв Родовий, только-только оправившийся после болезни, что-то сказал ему, положив ладонь на плечо. Все стали свидетелями того, как на потемневшем небе тут же засверкали зарницы и прогремел гром. Это было так неожиданно, что многие сочли это предзна­менованием. Тут же по толпе пробежал ропот, и верховный жрец произнес:
  - Сам Перун подал свой вещий знак. Пришло время окропить кровью перуновы губы.
  - Кто-то из воевод, стоящих рядом, выкрикнул:
  - Смерть хазарину, смерть! - и все подхватили.
Призывной волной клич пронесся под темными сводами дере­вьев:
  - Смерть супостату! Защитим наш род! Не дадим стариков и женщин в обиду!
В этот миг всем показалось, что у деревянного идола стоящего подле самого капища, зажглись глаза и залоснились губы. К счастью Велибора у главного жреца эти самые глаза ничего не видели и мно­гие собравшиеся так и не поняли подвоха.
Еще накануне рога самца белой лани были спилены, и животное отдаленно походило на молодого скакуна. Но и тогда, когда нож од­ного из жрецов перерезал яремную вену, никто из присутствующих не промолвил и слова.

                Продолжение: http://proza.ru/2020/05/29/714