О ЛИЧНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ
Намита Нимбалкар
https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pmc/articles/PMC3115296/
Вопрос личной идентичности и ограничивающих ее факторов всегда волновал многих философов. Возникают вопросы о том, из чего обязательно состоит человек, которым вы являетесь, изо дня в день. Теория личной идентичности - это философское противостояние основным вопросам нашего существования: кто мы, и есть ли жизнь после смерти? Наш тип анализа личной идентичности обеспечивает набор необходимых и достаточных условий для идентификации личности с течением времени. В современной философии сознания это понятие личности иногда называют диахронической проблемой личности. Синхроническая проблема основана на вопросе о том, какие черты или особенности характеризуют данного человека одновременно. Существует несколько общих теорий этой проблемы идентичности. В этой статье представлены взгляды Джона Локка и критика его теории личности.
Против картезианской теории
Джон Локк (1632-1704) был одним из философов, которые были против картезианской теории, согласно которой душа определяет личную идентичность. Говорят, что глава 27 «Идентичность и разнообразие» в «Опыте о человеческом разуме» (Локк, 1689/1997) является одной из первых современных концептуализаций сознания как продолжающейся идентификации себя, в которой Локк также говорит о личности. Локк считает, что личность - это вопрос психологической преемственности. Аргументируя как августиновский взгляд на человека как изначально грешного, так и картезианскую позицию, согласно которой человек изначально знает основные логические положения, Локк придерживается принципа «пустого» ума, tabula rasa, который формируется опытом, а ощущения и размышления являются двумя источниками всех наших идей.
Локк вводит посредника между душой и телом, и мысль Локка, несомненно, противится тем, кто, следуя идеологии ученого, слишком быстро отождествляет мозг с сознанием. Ибо мозг, как тело и как любая субстанция, может измениться, а сознание остается прежним. Следовательно, личность не в мозге, а в сознании. Тем не менее, теория Локка также раскрывает его долг перед богословием и апокалиптическим «великим днем», в который будет судима вся человеческая несправедливость и, следовательно, жалкое состояние человечества. Проблема личной идентичности находится в центре дискуссий о жизни после смерти и бессмертии. Чтобы существовать после смерти, должен быть человек после смерти, который является тем же человеком, что и человек, который умер.
Сознание может быть перенесено
Локк считает, что сознание может быть перенесено из одной души в другую, и что личная идентичность сочетается с сознанием. В разделе 12 главы «Идентичность и разнообразие» он поднимает вопрос: «то существо, которое мыслит, что оно должно быть изменено, - это может быть один и тот же человек, или оставаясь тем же самым, это может быть другой человек» (Локк, 1689/1997)? Ответ Локка на оба эти вопроса утвердительный. Сознание может быть перенесено из одной субстанции в другую, и, таким образом, пока душа изменяется, сознание остается тем же самым, тем самым сохраняя личную идентичность посредством изменения. С другой стороны, сознание может быть временно потеряно или испытать забвение, в то время как душа или мыслящая субстанция остаются прежними. В этих условиях есть та же самая душа, но человек становится другим. Эти утверждения равносильны утверждению, что одна и та же душа или мыслящая субстанция не являются ни необходимыми, ни достаточными для личной идентичности с течением времени.
Хотя различие между человеком и личностью противоречиво, различие Локка между душой или вещью, которая мыслит в нас и пребывает в сознании, еще более радикально. Один из ответов заключается в том, что различие решает проблему воскресения мертвых. Что это за проблема? Она начинается с библейских текстов, утверждающих, что при воскресении у нас будет то же тело, что и в этой жизни.
Принц и сапожник
Локк прямо говорит нам, что случай принца и сапожника (Feser, 2007, с. 66-68) показывает нам решение проблемы воскресения. Это тот случай, когда душа принца со всеми своими царственными мыслями переносится из тела принца в тело сапожника, когда душа сапожника покинула его. Результатом этого обмена является то, что принц по-прежнему считает себя принцем, хотя он обнаруживает себя в совершенно новом теле. Различие Локка между человеком и личностью позволяет одному и тому же человеку появляться в другом теле при воскресении, и все же оставаться одним и тем же человеком. Локк сосредотачивается на принце со всеми его мыслями, потому что, по его мнению, именно сознание имеет решающее значение для награды и наказания, которые должны быть назначены на последнем суде (Uzgalis, 2007). Локк, как известно, характеризовал «личность» судебным термином «присвоение действий и их заслуг»; и это принадлежит только разумным агентам, способным иметь закон, счастье и страдание» (Feser, 2007, p70). Таким образом, это означает, что учет личности людей во времени будет иметь судебно-нормативные последствия. И так оно и есть.
Но этот интересный пограничный случай приводит к проблематичной мысли о том, что, поскольку личная идентичность основана на сознании и что только сам человек может осознавать его сознание, внешние судьи-люди могут никогда не узнать, действительно ли они судят и наказывают одного и того же человека, или просто одно и то же тело. Другими словами, Локк утверждает, что вас могут судить только за действия вашего тела, поскольку это то, что очевидно для всех, кроме Бога; однако, на самом деле вы несете ответственность только за те действия, которые вы сознаете. Это составляет основу защиты безумия: никто не может быть привлечен к ответственности за действия, в которых он был без сознания, - и поэтому приводит к интересным философским вопросам и критике.
Критика
Есть несколько философов, которые критиковали теорию памяти Локка и утверждали, что она была нелогичной. Джозеф Батлер обвинил Локка в «чудесной ошибке», заключающейся в том, что он не смог осознать, что отношение сознания предполагает идентичность и, следовательно, не может ее составить (Батлер, 1736)*. Другими словами, я могу вспомнить только свой собственный опыт, но не моя память об опыте делает его моим; скорее, я помню что-то только потому, что это уже мое. Так что, хотя память может раскрыть мою личность с каким-то прошлым переживанием, она не делает меня переживающим. То, что я помню, настаивает Батлер, так это переживания субстанции, а именно той же субстанции, которая составляет меня сейчас.
Томас Рид был против теории памяти Локка и пытался свести ее к абсурду (Рид, 1785)**. Он критиковал его теории по нескольким причинам. Во-первых, Рид считал, что личность не может быть определена действиями, и что личность должна определяться чем-то неделимым. Кроме того, он заявил, что главная проблема Локка заключалась в том, что он что-то путал с самой вещью. Наконец Рид представил парадокс офицера, пытаясь свести теорию памяти Локка к абсурду. Предположим, что, когда 40-летний храбрый офицер крал знамя врага, вспомнил, как крал яблоки из сада соседа, когда ему было 10 лет; и затем предположим далее, что когда ему было 80 лет, он был генералом в отставке, он вспомнил, как крал вражеское знамя, как храбрый офицер, но больше не помнил, как он крал яблоки соседа. По мнению Локка, генерал должен был быть идентичен тому ребенку (из-за транзитивности отношения идентичности: он был идентичен храброму офицеру, который сам был идентичен тому воришке) и не идентичен тому, кто крал яблоки (учитывая, что он не имел прямой памяти о переживаниях мальчика).
Другое возражение основано именно на связи между идентичностью и этикой: как может идентичность - одинаковость - основываться на отношении (сознании), которое меняется от момента к моменту? Человек никогда не останется таким же от одного момента к другому, «и если право и справедливость вознаграждения и наказания основаны на личной идентичности, никто не может нести ответственность за свои действия» (Reid, 1785, p117). Но такой подтекст должен быть абсурдным. Кроме того, он согласен с Батлером, расширив вопрос собственными соображениями.
Таким образом, и Рид, и Батлер отвергли реляционный взгляд Локка в пользу взгляда на личность, основанного на субстанции (Shoemaker, 2008). Что общего между Батлером и Ридом с Локком, тем не менее, так это вера в то, что идентичность обосновывает некоторые из наших моделей заботы, как благоразумных, так и моральных. По словам Рида, «идентичность… является основой всех прав и обязанностей, а также ответственности, и понятие этого является фиксированным и точным» (Reid, 1785, стр. 112). В чем они не согласны, так это в том, из чего состоит идентичность. Таким образом, если бы точка зрения Локка была правильной, скажут Рид и Батлер, это потребовало бы целого ряда радикальных изменений в нашей практике распределения ответственности и обсуждения справедливости. Но, продолжает аргумент, поскольку внесение таких изменений было бы сумасшествием - мы твердо привержены правильности наших нынешних способов ведения дел - точка зрения Локка не может быть правильной. И хотя Локк не согласен с тем, что последствия его взгляда безумны, он согласен с основной методологией. Поэтому, хотя он признает, что сделал некоторые предположения, «которые будут выглядеть странными для некоторых читателей» (Локк, 1694, р. 51), он также изо всех сил старается показать, что наша практика на самом деле уже соответствует последствиям его взгляда, например, человеческий закон подчеркивает необходимость постоянного сознания, «не наказывая сумасшедшего за действия человека в здравом уме, ни человека в здравом уме за то, что сделал сумасшедший» (Локк, 1694, с. 47). И это методологическое предположение, которое с тех пор сохраняется большинством теоретиков в отношении идентичности и этики.
Тем не менее, даже если это возражение против Локка будет убрано, остальные остаются в силе. Во-первых, кажется, что память предполагает личную идентичность, и поэтому не может служить ее критерием. С другой стороны, идентичность - это транзитивное отношение, а память - нет, поэтому последнее не может быть критерием первого. Наконец, есть очевидное беспокойство, что идентичность, кажется, сохраняется при потере памяти: трудно поверить, что я прекратил бы существовать, если бы мне пришлось пройти амнезию. По всем этим причинам современным теоретикам, работающим в традиции Локка, пришлось внести существенные изменения в теорию, чтобы сделать ее жизнеспособным претендентом на связь между идентичностью и этикой (Shoemaker, 2008).
Отчет Локка о личной идентичности оказался революционным. Его подход к личности встроен в общую ее характеристику. Локк также писал: «Маленькие и почти незаметные впечатления нашего нежного детства имеют очень важные и длительные последствия» (Locke, 1996, p. 10). Он утверждал, что «ассоциации идей», которые создаются в юности, более важны, чем те, которые возникли позже, потому что они являются основой личности: они, другими словами, то, что в первую очередь отмечает Tabula Rasa. В своем "Опыте" в котором представлены оба эти понятия, Локк предостерегает, например, от того, чтобы позволить «глупой няньке» убедить ребенка в том, что «гоблины» ассоциируются с ночью, поскольку «тьма навсегда принесет с собой ужасные идеи, и они должны быть соединены так, что он не больше сможет выносить одно, чем другое» (Локк, 1689/1997, с. 357).
«Ассоциативность», как стала называться эта теория, оказала мощное влияние на мысль XVIII века, особенно на теорию образования, так как почти каждый писатель-педагог предупреждал родителей не позволять своим детям развивать негативные ассоциации. Это также привело к развитию психологии и других новых дисциплин, с попыткой Дэвида Хартли открыть биологический механизм ассоциативности в своих «Наблюдениях за человеком» (Hartley, 1749)***. Личность для Локка - это психологическая преемственность.. Но его теория критикуется как Батлером, так и Ридом как «чудесная ошибка» или «доведение до абсурда». Тем не менее, теория Локка оказала глубокое влияние в области образования и развития психологии.
1. Butler J. ’Of Personal Identity’ in ’The Analogy of Religion. Reprinted in Perry, John, 1975, ’Personal Identity’. Berkeley: University of California Press; 1736. p. 100.
2. Feser E. Locke. Oxford: Oneworld Publications; 2007.
3. Hartley D. Observations on Man, his Frame, his Duty, and his Expectations. 2 vols. Bath and London: Samuel Richardson; 1749.
4. Locke J. Of Identity and Diversity. In: Essay Concerning Human Understanding. Reprinted in John Perry John, (1975), Personal Identity. Berkeley: University of California Press; 1694. p. 51.
5. Locke J. Grant and Nathan Tarcov. In: Ruth W, editor. Some Thoughts Concerning Education and Of the Conduct of the Understanding. Indianapolis: Hackett Publishing; 1996. p. 10.
6. Locke J. In: An Essay Concerning Human Understanding. Woolhouse R, editor. London: Penguin; 1689/1997. p. 357.
7. Reid T. Essays on the Intellectual Powers of Man. Edinburg: John Bell; 1785. pp. 317–318. London: G.G.J. and J. Robinson.
8. Shoemaker D. Personal Identity and Ethics. Stanford Encyclopedia of Philosophy. Available from: http://plato.stanford.edu/entries/identity-ethics [last accessed on 2010 Dec 20]
9. Uzgalis W. John Locke, Stanford Encyclopedia of Philosophy. 2007. Available from: http://plato.stanford.edu/entries/locke/supplement.html [last accessed on 2010 Dec 21]
* Сопоставление Локка и Батлера см. также: Winckler K.P. Locke on Personal Identity https://muse.jhu.edu/article/226321/pdf; Hughes M.W. Personal Identity: A Defense of Locke https://www.jstor.org/stable/3749506?seq=1; Noonan H.W. Personal Identity. L.,2004. P.24-63; Wiggins D. Locke, Butler and the Stream of Consciousness // The Identities of Persons. Ed. A.Rorty. Berkeley,1976. P.139-175. В дальнейшем подход Канта к идентичности оказался направлен против шотландского реализма и, косвенно, против Батлера (Brook A. Kant and Mind. Cambridge,1997. P.191-194). В конце ХХ в. подход Батлера попытался развить на совершенно светской основе Родерик Чисхолм (Chisholm R. Problems of Identity // Particulars, Actuality, and Identity Over Time. Ed.M.Tooley. L.,1999. P.117-132).
** Подробнее этот вопрос разобран в: Van Woudenberg R. Reid on Memory and the Identity of Persons // The Cambridge Companion to Thomas Reid. Ed.T.Cuneo, R.Van Woudenberg. Cambridge,2004. P.204-221; Santos F., Sia S. Personal Identity, the Self, and Ethics. Dordrecht,2007. P.25-29; cм. также: Van Cleve J. Problems from Reid. Oxford,2015. P.258-259. Сидни Шумейкер в одной из позднейших работ утверждает, что он - очевидно, вопреки Канту - следует традиции Батлера и Рида (Shoemaker S. Identity, Cause, and Mind: Philosophical Essays. Oxford, 2003. P.382, cм. также Perry J. Identity, Personal Identity, and the Self. L.,2002. P.121-122), обоснованность чего ввиду разницы мировоззрений вызывает определенные сомнения. Рид, как и Локк и Батлер, исходил из приоритета моральной ответственности человека на суде Божием.
*** Влияние идей Локка на Хартли - тема, довольно активно поднимавшаяся в последнее время, хотя и не всегда в связи с идентичностью (Allen R. David Hartley on Human Nature. N.Y.,1999. P.222 f.; Oberg B. David Hartley and the Association of Ideas (1976) https://www.jstor.org/stable/2708808?seq=1; Walls J. The Psychology of David Hartley and the Root Metaphor of Mechanism: A Study in the History of Psychology https://www.jstor.org/stable/43852933?seq=1). Совершенно отдельная и до сих пор плохо раскрытая тема - роль идей Локка и Хартли в Озерной школе, где они составили противовес увлечению Вордсворта и особенно Кольриджа немецким идеализмом.
Перевод и комментарий (С) Inquisitor Eisenhorn