Весь вечер до самого захода солнца пчелы поминали умершую царицу. Те, кто был близок и дружен, собирались в небольшие кружки и делились своими воспоминаниями. Все эти истории были очень безыскусные – кого-то Розалинда приободрила добрым словом, кому-то дала совет или рассказала поучительный случай из жизни, с кем-то прошла вместе от одного конца улицы до другого. Но в общим вырисовывался светлый привлекательный образ заботливой матери, неутомимой труженицы, доброй советчицы. Циния была в толпе, переходя от одной группы к другой. Ее радовало, что пчелы потихоньку отходили от своего отчаяния, от безнадежности, обретали надежду и веру. Она тоже поведала о том единственном разговоре, что состоялся между ней и царицей. Матушка сказала мне, говорила Циния: «Главное в жизни пчелы это ее семья. Семья всегда на первом месте. Лишь после того, как ты выполнишь свой долг перед семьей, можно подумать немного о себе. Хотя, скажу тебе по секрету, у меня самой на себя времени никогда не остается». Ничего нового Циния не сообщила, но пчелы все равно жадно внимали ей. «В тот самый вечер матушка и отложила яйцо, из которого родилась царица Маргаритка», - добавила Циния. Все замолчали. Конечно, любопытно узнать про характер новой повелительницы, но никто не решился задать вопроса – негоже говорить о живой царице, когда все поминают умершую…
Утром на следующий день в гнезде закипела работа. Не осталось и следа от прежнего уныния. Каждый трудился в том месте, где ему указали старшие. Работа спорилась, и это укрепляло уверенность в будущем. Гортензия с утра побывала во многих местах и осталась довольна увиденным. В этом полете ее сопровождала Робиния. Юная Первая еще прежде слышала от Цинии, что Гортензия лучше кого бы то ни было разбирается в жизни и повадках насекомых. Теперь Робиния постаралась с ней сблизиться и в короткий срок сумела совершенно очаровать. Старушка обожала говорить о своем любимом предмете, но обычно у нее редко выпадала для этого возможность. Теперь появилась постоянная и внимательная слушательница.
- Думаю, мы можем отправляться, - сказала Гортензия. – Здесь и без нас обойдутся.
- Тогда трогаемся, - решила Циния.
И они полетели, напутствуемые добрыми пожеланиями. Помимо Гортензии, Цинии, Караганы и Робинии в путь отправились еще два десятка уважаемых пчел. Они должны были составлять свиту для царицы.
Обратная дорога заняла дольше времени, поскольку Гортензия находилась уже в приличном возрасте и не могла покрывать зараз большие расстояния. Приходилось часто останавливаться на отдых, а потом и вовсе заночевать на кусте шиповника, где каждая пчелка устроила себе спальню в одном из больших, ароматных цветов.
С половины пути Циния отправила вперед Карагану, дабы она могла известить Маргаритку обо всем, что произошло с ними в материнском гнезде, а также о том предложении, что ей намерены сделать.
На второй день путешествия, ближе к полудню, посольство наконец добралось до окраины леса. Возле летка его торжественно встречали все десять Первых во главе с Амфорой.
- Матушка ждет вас, госпожа, - сказала она Гортензии. – Мы очень рады, что прерванная связь между нашими семьями вновь восстановилась.
Маргаритка ожидала их посредине сота в окружении всех Вторых и неподалеку от детского сада, так что были видны сотни ячеек с куколками. Конечно, ей хотелось показать прибывшим сестрам, что она тоже царица со своей семьей, а не какая-нибудь там бедная приживалка. Но для тех, кто провел жизнь в зрелой большой семье с десятками тысяч членов, число ее дочерей и даже личинок не могло внушить особенного почтения. От Маргаритки не укрылись пренебрежительные кивки и усмешки, которыми обменивались гости, оглядывавшие ее единственный сот. Правда, отчасти положение поправили осы. Вид осиного гнезда с несколькими десятками обитательниц, встретивших гостей громким жужжанием, определенно произвел на прибывших впечатление. Пристальное внимание полосатых хищниц смущало и пугало. Поэтому гости старались держаться поближе к летку. Оставив остальных позади, Гортензия и Циния приблизились к царице и почтительно коснулись ее усиками.
- Госпожа, - начала свою речь Гортензия, - до вас, наверно, уже дошли известия о постигшем вас и нас горе. Матушка, царица Розалинда, умерла. Своей наследницей она объявила вас. Все ее дочери, ваши сестры, также просят пожаловать в ее владения и принять власть над гнездом. Наша семья целиком, и каждый ее член в отдельности готовы принести присягу верности. Заветное наше желание – принять вас в своем доме и служить верой и правдой точно также, как мы до этого служили вашей матери.
- Совет и весь пчелиный народ, - добавила Циния – уполномочили нас выступить перед вами их ходатаями и выслушать за них ваш ответ.
Послы замолчали. Маргаритка выдержала паузу, а потом заговорила твердо и немного насмешливо:
- Богатая и многочисленная семья считает, наверно, что оказала большую честь бедной беглянке, все владения которой умещаются на единственном соте, а в кладовых лишь несколько десятков ячеек с медом. Полагаете, я оставлю все, что создала с таким трудом и вернусь в то место, где меня когда-то хотели казнить?
- Стоит ли вспоминать об этом, госпожа, - ответила Гортензия. – Тогда была одна ситуация, а сейчас совсем другая. Тогда ваше появление на свет грозило семье расколом и ослаблением. А сейчас оно будет для нее благодеянием и спасением.
- Ваши рассуждения кажутся мне странными, - холодно заметила Маргаритка. – Выходит, я должна бросить одну семью, хотя для неё мое появление с самого начала было благодеянием, ради другой, где мое рождение восприняли как преступление?
- Нет необходимости бросать одних ради других, - возразила Гортензия. Вы легко можете переселиться к нам со всеми детьми. Мы будем рады принять вас всех.
- А как насчет ос? Вы их тоже у себя поселите?
- Об осах разговора не было, - призналась Гортензия.. – Можно было бы обсудить. Хотя я…
- Понятно, - колко заметила Маргаритка. – Да вы не волнуйтесь. Я просто так спросила, потому что никуда переселяться на самом деле не собираюсь. Мне спокойнее остаться здесь, где все меня любят, и где я сама решаю, что мне надлежит делать, чем лететь неизвестно куда и неизвестно зачем и жить там по чужим правилам.
Отказ царицы поверг послов в изумление и уныние. Будущее гнезда, казавшееся до этой минуты вполне благополучным, вновь стало призрачным и зловещим.
- Но как же так! – с горечью произнесла Гортензия. – Из-за каких-то ос вы отказываетесь протянуть нам руку помощи, хотя мы такие же пчелы, как вы?
- Надо же как вас допекло! Вы даже заговорили о жалости. А кто пожалел обо мне, когда меня сразу после рождения бросили в темницу, а потом решили казнить?
- Неправда! Вас многие жалели, просто сделать ничего не могли.
- А вы, госпожа Гортензия, жалели обо мне? Или, наоборот, желали мне скорой смерти?
- Честно говоря, я уже не помню, - замялась ее собеседница.
- Вы не помните? – воскликнула Маргаритка. - Зато я ничего не забыла! Вы голосовали тогда на совете за мою казнь, и даже готовы были отравить меня ядом. Так бы оно и произошло, если бы меня не спасла Циния.
Гортензия была поражена осведомленностью Маргаритки, а также тем, что переговоры явно зашли в тупик. Не зная, что дальше делать и какие доводы еще пустить в ход, она с мольбой посмотрела на Цинию.
Последняя выступил вперед.
- Госпожа, - сказала она, - по этим словам мы можем судить, что вы не хотите принимать наше предложение. Очень жаль! Однако ничего не мешает нам начать переговоры сначала. Если вы не предполагаете лететь лично, пришлите нам хотя бы снесенные вами яйца.
- Сколько вам надо яиц?
- Штук пять, - сказала Гортензия.
- Пять штук! – удивилась Маргаритка. – Зачем так много? Ведь царицей станет только одна из моих дочерей. А остальных вы заключите в темницу или отравите по своему обыкновению?
- У нас нет такого обыкновения! – возразила Гортензия, задетая этим обвинением за живое. – Нет и никогда не было!
- Значит, я была единственным счастливым исключением?
- Хорошо! – сказала Гортензия. – Дайте нам хотя бы одно яйцо! Ведь вам это ничего не будет стоить, зато своим поступком вы спасете от отчаяния множество ваших сестер.
- Я не добрая фея! – отрезала Маргаритка. – Умирая, царица Розалинда признала мои права на ваше гнездо. Ведь это так?
- Совершенно верно, - согласилась Гортензия.
- В случае, если бы гнездо стало делиться, со мной должна была остаться половина пчел. Правильно?
- Да, - отозвалась Циния.
- А со мной ушла всего одна пчела, моей матушке достались все остальные. Ведь это несправедливо, как вы считаете?
- При создавшихся к тому времени чрезвычайных обстоятельствах по-иному поступить было нельзя, - со вздохом произнесла Гортензия.
- Но ведь сейчас обстоятельства переменились? Вы сами недавно это признали. Поэтому, вот мои условия – яйцо отправится к вам под наблюдением полудюжины моих юных дочерей. Они выкормят молодую царицу. И дальше они будут заботиться о ней и составят ее свиту. Взамен вы пришлете в мое гнездо тысячу молодых крепких пчел с зобиками полными меда. И эти пчелы отныне будут служить мне.
- Тысяча пчел? – задумчиво повторила Гортензия.
- Мы согласны, - сказала Циния. – Тысяча пчел совсем небольшая плата за ту великую услугу, что нам окажет царица. К тому же мы признали, что она имеет право на большее.
- Да будет так! – вздохнула Гортензия. – Полагаю, мы договорились?
Маргаритка сошла со своего места, величественно приблизилась к пустой ячейке и опустила в нее свой яйцеклад. Все замерли в ожидании. В дупле повисла торжественная тишина. Даже осы прекратили свою возню. И вот свершилось! Когда царица отступила в сторону, все увидели на дне маленькое яичко. Гортензия хотела тотчас принять его, но Маргаритка не разрешила.
- Яйцо понесут мои дочери, - сказала она. А потом, обернувшись ко Вторым, распорядилась:
- Опунция! Гастерия! Выберите еще четверых помощниц и отправляйтесь вместе с ними в гнездо вашей бабушки. Будете служить там новой царице. Вы согласны?
- Да, матушка! – воскликнула Гастерия.
Получив желаемое, Гортензия тотчас засобиралась в обратный путь.
- Сестры с нетерпением ждут вестей, - говорила она. – Мы не должны задерживаться. Заночуем по дороге на том же кусте шиповника, а завтра до полудня уже будем на месте. Как ты полагаешь, Циния?
- Желаю вам счастливого пути, - ответила Циния, - только я с вами не полечу.
- Не полетишь? – удивилась Гортензия. – Как же так?
- Двум царицам одновременно я служить не могу. Поэтому останусь с Маргариткой. Когда-то я предпочла ее всем остальным. Пусть так и будет впредь. Теперь уже поздно что-то менять.
Старая пчела была озадачена этим ответом.
- А как же место в совете? - спросила она. – Ведь выбор сделал сама Розалинда.
- Я отказываюсь от него. Самое сложное для спасения гнезда мы с вами уже сделали. А остальное легко доведете до конца без моей помощи.
- Жалко, - вздохнула Гортензия. – Нам будет тебя не хватать, сестра.
- Если царица позволит, - сказала Циния, - я бы отправила вместо себя Робинию. Общаясь с вами, она узнает много полезного.
Маргаритка была очень довольна тем, что Циния остается и поэтому не возражала против Робинии.
Спустя два или три часа, немного отдохнув и как следует подкрепившись медом, гости простились и поднялись в воздух. Небольшой рой отправился в обратный путь. В центре летела Гастерия, которая крепко прижимала к груди бесценное яйцо. Рядом с ней все время находились Гортензия и юные пчелки свиты, а вокруг них, словно составляя почетный эскорт, летели остальные послы.
Маргаритка и Циния, сидели на ветке у летка и смотрели им вслед.
- Неплохо все получилось, - сказала царица.
- В общем и целом – да, - согласилась Циния.
Они помолчали.
- Как ты думаешь, - спросила Маргаритка, - с тысячью пчел я не продешевила? Они бы дали мне и в десять раз больше.
- Тысяча крепких пчел за одно единственное яичко – достойная плата, - успокоила ее Циния. – С этой Тысячью, да еще с Третьими ты сможешь откладывать столько яиц, сколько пожелаешь. Население гнезда быстро умножится, и все это будут твои дочери.
- Жду не дождусь, когда это время придет, - мечтательным голосом произнесла Маргаритка. - Иногда во сне вижу: все дупло застроено сотами, и на каждом – тысячи и тысячи пчелок.
- Тысячи пчелок ты могла бы получить уже завтра, если бы приняла их предложение, - напомнила Циния. – Но ты отказалась.
- Ты бы тоже могла, - сказала Маргаритка. – Однако, ты осталась здесь, со мной.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.
- Ах, все было бы превосходно, – вздохнула Циния. – Если бы не шершни!
«Друзья и подруги» http://proza.ru/2022/04/03/291