Как соотносятся история и жизнь конкретного человека? Ральф Уолдо Эмерсон высказал мысль, что на самом деле никакой истории нет, а есть только биографии. Такой экзистенциальный подход лично мне очень близок. Я думаю, история реальна и значима ровно настолько, насколько отражается в сознании её участников, творцов и свидетелей.
Николай Бердяев в «Самопознании» и других своих книгах замечает, что ему нисколько не импонирует массивность истории. Прежде всего потому, что она совершается не для отдельного человека. Более того, она враждебна началу личности. И в целом, пишет Бердяев, история не священна; напротив, она преступна, и необходимо десакрализировать её в сознании людей. И если имеет смысл такое выражение, как «суд истории», то в конце времён должен состояться и суд над историей.
У Ошо не раз встречаются сходные мысли. Он утверждает: историю творят (а потому остаются в ней) в основном разные безумцы. Делать историю – значит причинять горе и страдания огромным массам людей. А нормальных людей история не замечает, они для неё в лучшем случае расходный материал.
И П.Д. Успенский высказывается определённо: для человека нет и не может быть иного времени, кроме времени его жизни.
Я полностью согласен с этими мыслителями. Прежде всего, по ощущению, что такое по сути история, и каково моё личное место в ней. Самым точным было бы сказать, что я себя в истории никак не ощущаю. Все прошлые события при попытке их себе представить кажутся мне коллективным сном человечества, тяжёлым и кошмарным.
Даже история собственной жизни – с момента, как я впервые себя осознал, до настоящего момента – мною воспринимается не как последовательность каких-то внешних событий, происходивших со мной и окружающими, а как постепенное и всё большее пробуждение, прояснение осознания себя в постоянно меняющемся контексте происходящего. Постоянно ловлю себя на ощущении, что самое существенное в моей природе, в последней глубине моего «я», остаётся неизменным на протяжении всех периодов моей жизни. Конечно, опыт восприятия окружающей действительности видоизменяется и растёт. Но глубже него всегда присутствует нечто такое, что позволяет сохранять целостность и связность этого опыта, воспоминаний, впечатлений. Такое самоощущение было у меня в пять лет, остаётся таким и сейчас, когда мне за пятьдесят.
*
Ещё меня всегда неприятно поражало, как носится историческая наука (а с ней и общественная мысль во всех своих проявлениях) со всевозможными «великими личностями».
А что такое «величие»? Чем оно определяется? Каковы его объективные критерии? Существуют ли они?
Давно замечено: в истории главное внимание уделяется тем, кто уничтожил многих людей. И тем большее, чем больше ближних и дальних сгубил тот или иной деятель. Всё это восхищение и преклонение, эта героизация и возвеличивание римский цезарей, коронованных особ средневековой Европы, монгольских ханов, ближневосточных султанов, разнокалиберных диктаторов нового времени во всех частях света… Всех, кто развязывали захватнические и гражданские войны, организовывали массовые убийства, загоняли целые народы в скотоподобное состояние, сеяли на своём пути смерть и разрушения, давали примеры дичайшего самодурства и произвола личной власти.
Как оно мне ненавистно, это обожание и почитание! Думается, есть всё же какой-то органический порок в самой глубине человеческого мышления. Где-то оно очаровано смертью и никак не может выздороветь от этого фатального недуга.
Да, борьба за власть и ресурсы, уничтожение и порабощение людьми себе подобных в массовом порядке – преобладающий фон всемирно-исторической картины. И всё же мне представляется самым существенным в истории другое.
Подлинная история – это история развития общечеловеческой культуры. Остаться в истории наиболее достойны имена тех, кто создал ценности материального и иного порядка. Творцов культуры и цивилизации. Но они теряются, блекнут, мельчают на фоне самых масштабных убийц.
О многих из тех, о ком действительно стоило бы помнить, пока существует род человеческий, мы никогда и не узнаем. Это те, кто впервые додумались сохранять, а потом и добывать огонь. Те, кто изобрёл колесо, рычаг, лук и стрелы, рыболовную сеть, парус, печь, тем самым круто изменив жизнь собратьев к лучшему. Те, кто придумал строить жилища, выплавлять металл из руды, сеять зерно, приручать животных, исцелять раны и болезни, шить одежду, сочинять истории, выражать мысли и чувства в знаках и рисунках. Не будь этих по-настоящему великих личностей – ничего бы мы не знали и про тех, кого принято столь высоко возносить над простыми смертными.
*
Вопрос «в какой форме существует прошлое?» далеко не прост, как и аналогичный вопрос насчёт будущего. По сути это вопрос о природе времени, который был и остаётся камнем преткновения для человеческого разума уже много веков.
Для меня время – это отражение в человеческом сознании всеобщего и необратимого течения от начала Вселенной к её концу. «Космологической стрелы времени», по выражению британского астрофизика Артура Эддингтона.
События, которые люди видят вокруг себя и в которых участвуют, несравнимы по масштабам со вселенскими. Для человечества его история мало связана с направлением перемен в целом мире. Однако вся история, да и вся эволюция жизни на Земле – частный фрагмент, эпизод этого сложного и неоднородного, но при этом глобального и всеохватного процесса.
Я склонен думать, что актуально существует только вот этот момент, когда я это пишу; и тот, когда вы это читаете. Всякие параллельные пространственно-временные континуумы, где якобы записано и пребывает в статичном (и воспроизводимом) состоянии прошлое и будущее, – плод воображения. И если вдуматься, довольно жуткий. Примерно из той же оперы, что и вечный ад или идея вечного повторения всего, что было и будет.
Идея путешествий в прошлое или будущее была и остаётся популярна у фантастов. Писатели с развитым воображением полагали возможным перемещаться во времени неким хитроумным научно-техническим способом. Однако в последнее время такие возможности на полном серьёзе обсуждают некоторые учёные. Предполагается, что через «чёрные дыры» и прочие популярные нынче «кротовые норы» можно попадать то ли в альтернативные вселенные, то ли во множественные варианты нашей, где время течёт иначе.
Мне эти идеи кажутся абсурдными, в лучшем случае – фантомами воображения. Думаю, что в актуальном виде ни прошлого, ни будущего нет, а реально наличествует только настоящее. И саму реальность интуитивно представляю одной и единой, хотя многообразной и неоднозначной в своих проявлениях. А не такой, которая может ни с того ни с сего расщепляться, как колода карт, на много подобных, отдельных и независимых друг от друга.
Другое дело, что время относительно и неоднородно, как утверждает теория относительности. А согласно квантовой механике, в масштабах микромира оно вполне может быть многомерным и/или дискретным. И возможно, отношения между прошлым и будущим действительно не столь линейно-однозначны, как рисовалось в механистической картине мира до 20 века, и как это воспринимается обыденным сознанием.
Но полагаю, всё это не отменяет сути времени: его всеобщего и необратимого характера. И мне кажется принципиальной ошибкой, когда думают, что любой момент прошлого или будущего существует объективно; что его можно сколь угодно раз вызвать из небытия или попасть в него одним прыжком, будто заново прокрутить кадр некоей вселенской киноплёнки.
*
Я бы сказал, если будущее и существует, то только как вероятность. А прошлое – как память. Вернее и шире: любой способ зафиксировать информацию, а также возможность воспроизвести и интерпретировать её в контексте знаний текущего времени. Летописи, документы, книги, фотографии, звуко- и кинозапись, компьютерная память и т.п. – и, разумеется, плюс те, кто могут это воспринимать и понимать. Без живых людей все эти средства в качестве носителей информации о прошлом ничем не будут отличаться от камней.
Можно было бы возразить, что человеческое прошлое существует в виде результатов (возьмём шире – последствий) человеческой деятельности. Но и на это можно было бы ответить, что все эти последствия актуальны для нас только в текущий момент. Мудрецами всех времён и народов на разные лады высказана мысль, которую я нахожу глубоко верной, несмотря на парадоксальность. Наверное, наиболее чётко её сформулировал Шопенгауэр: «Никто не жил в прошлом и никому не придётся жить в будущем; настоящее и есть форма жизни».
Во всяком случае, как бы ни отвечать вопрос о реальности прошлого, молиться на него я не намерен. Некоторые с таким восторгом глядят назад, словно это сияющее будущее; будто там можно найти какую-то опору, и оттуда можно черпать вдохновение для дальнейшей жизни. Называют его «славным», «великим» и чёрт знает ещё каким. Меня удивляет такое отношение.
Отдельные поступки и достижения конкретных личностей или свершения коллективов, социальных групп (не такие уж многие, если брать историю целиком) наверняка заслуживают подобных эпитетов. Но не прошлое как таковое, не тёмные глубины веков, не канувшие в небытие эпохи. Всё это пресловутое величие, это сакральное значение, которое приписывают прошлому, меня лично не затрагивает ни психологически, ни своей данностью – будь это мифы или факты. И если дать себе труд вдуматься, так мог бы сказать о себе каждый. Прошлое уже не является частью моей нынешней жизни, равно как и жизней всех живущих и тех, кто будет жить. Оно прежде всего мертво в своей неизменности, это главная его характеристика.
В притчах религиозного мыслителя и писателя Энтони де Мелло есть хорошее высказывание: «Прошлое нужно оставить – не потому, что оно плохое, а потому, что оно мёртвое». И у Ошо аналогичные суждения встречаются неоднократно. А вот мнение знаменитого российского историка Василия Ключевского: «Прошедшее надо знать не потому, что оно произошло, а потому, что, уходя, оно не умело убрать своих последствий».
Пусть оно остаётся там, куда ушло, и забирает с собой по возможности больше своих плохих последствий. А главное – пусть не замещает в сознании людей больше места, чем заслуживает. У нас есть своё время со своими задачами, которое тоже в свой черёд безвозвратно канет в Лету.
Лично меня будущее (и своё, и моей страны, и всей человеческой цивилизации) всегда интересовало и сейчас интересует куда больше, чем прошлое. Будущее мне представляется гораздо важнее и, в конце концов, интереснее прошлого. Сама жизнь – как в индивидуальных единицах, так и в целом – устремлена именно в будущее. Это её фундаментальное свойство. Там, где она поворачивает вспять, она иссякает. Тот же Ошо хорошо выразил данную мысль, сказав, что эволюция – это одно большое несогласие с прошлым. То же самое можно сказать о развитии человечества в целом. Движение от первобытного варварства ко всё более сложным и влиятельным формам культуры – не что иное, как отталкивание от прошлого. Другими словами, это продолжающийся выбор коллективным сознанием всего рода людского в пользу будущего.
Полагаю, самое адекватное отношение к прошлому – трезвая, холодная, предельно правдивая и объективная оценка; без всякого надуманного величия и священного трепета. (Как писал А. Зиновьев, если прошлое вызывает эмоции, оно непознаваемо). И извлечение из него уроков на будущее путём трезвого же анализа причин разных событий.
Но последнего-то как раз люди и не делают.
*
Вообще думаю, что есть два антагонистичных взгляда на место человека в этом грандиозном бурлящем потоке, называемом историей.
Есть взгляд, которого придерживается, наверное, большинство. Его можно выразить так: человек для Истории (вот так, с заглавной буквы). История неизмеримо важнее жизни конкретного индивидуума. Отдельный человек со всеми перипетиями своей судьбы – это только преходящий момент, песчинка, капля в океане глобального исторического контекста. Для истории он значим только тем, что сделал для развития общества, цивилизации. Причём это должно быть признано обществом или цивилизацией. Тогда, может быть, о нём будут помнить.
Вернее, он впишет своё имя в историю тем, что сделал не для общества или цивилизации, а в отношении их. Ибо остаются в памяти поколений и документальных свидетельствах много (да и не больше ли?) тех, которых стоило бы навсегда забыть. Помнят же Герострата (всё-таки не зря старался!) Помнят и, вероятно, долго ещё будут помнить Александра Македонского, Нерона и Чингисхана. И уж таких деятелей новой истории, как Гитлер, Мао Цзэдун и Пол Пот, тоже вряд ли скоро позабудут.
Даже в трактовке истории как развёртывания некоего духовного начала часто нет места живому человеку. Насчёт того, что Гегель рассматривал современное и родное ему прусское государство как вершину развития духа, иронизируют даже исследователи его творчества. Что делать, у великих людей и ошибки великие; а от великого до смешного, как говорится, один шаг. (Против этой расхожей мудрости ничего не имею, особенно когда что-то отнюдь не великое претендует на роль великого).
Особенно показательным представляется мне философско-мистический трактат Даниила Андреева «Роза мира». Признаться, этот труд (оригинальный по замыслу и грандиозный по масштабу визионерского опыта, надо отдать должное) на меня произвёл тяжёлое, удручающее впечатление. Несмотря на то, что там неявно подразумевается хэппи-энд мировой истории: добро в конечном счёте побеждает. Правда, пока не во всей Вселенной, а только на Земле, но это уже другой вопрос. Однако при всём том меня ужаснули (в меру, конечно) не только кошмары инфернальных миров, не только размах демонических сил в метаисторических пространствах, которые впечатляюще обрисовал автор. И даже не столько. Сколько тем, что во всех этих эпически-монументальных битвах Добра и Зла по ту сторону реальности попросту нет места человеку. Его роль в «метаистории» ничтожна, если не сказать – отсутствует.
Если отдельный человек настолько мал, если он только пылинка среди мириад других таких же пылинок, носимых как угодно этими не поддающимися воображению стихиями, то о каком соучастии в истории может идти речь? На какие свершения (индивидуальные или коллективные) может подвигнуть такое видение человека и человечества, на какое личное развитие и самосовершенствование? Какой оптимизм вселить, какой смысл придать?
В качестве лучшей альтернативы хочется упомянуть другой эпос, родственный по направлению и жанру. Я про знаменитый «Властелин колец» Дж. Р. Толкиена (и его замечательную экранизацию). Там тоже великое множество персонажей, вовлечённых в огромный поток событий, в противостояние светлых и тёмных сил. Но в исходе этой борьбы главную роль сыграл Фродо – человекообразное существо, маленькое и физически слабое, во многом уступающее другим героям, но сильное духом и благородное по устремлениям.
Мне всё-таки ближе другой взгляд на место личности в истории. Как бы её ни интерпретировать: материалистически, идеалистически, мифологически или ещё как угодно. Я смотрю на историю изнутри собственного существования и соотношу всё происходящее вокруг со своим внутренним миром. Только так я могу придать – не самой истории, конечно, а своему предполагаемому месту в ней – какую-то содержательность, какой-то смысл. Другой взгляд на место конкретной личности в истории, мне кажется, упускает главное. Что-то такое, без чего вся человеческая история имеет не больше смысла, чем, скажем, геологические процессы.
А когда есть это главное, то смысл истории для отдельного человека раскрывается мне по-другому. Не как некая общая внешняя цель, при этом абстрактная и чуждая для всех, кто в ней промелькнул и исчез бесследно. А как некий живой и индивидуальный, как сама жизнь, вклад в общий поток перемен, внесённый отдельной личностью, причём изнутри своего бытия наружу. И собственное понимание человеком неповторимости, уникальности себя и этого своего вклада.