Выходные я провела у родителей, а с понедельника вернулась в общежитие в комнату к Женьке. Конечно, можно было поискать других соседок, но я предпочла избежать лишних расспросов. В группе итак несколько дней обсуждали и нашу ссору с Женей, и мой разрыв с богатеньким парнем. Кажется в Матвее всех девчонок интересует только его материальное положение. А, ну еще его внешность их устраивает. Жаль, что я не могу рассказать им, кто такой Соболев на самом деле. Первые пару дней у меня слезы наворачивались, когда я вспоминала о нем или Валентине. Я пила успокоительное три раза в день. Затем мне казалось, что все мне приснилось, что этого просто не могло быть. Нечистой силы не существует, я всегда была уверена а этом. Но я своими глазами видела чертей, а когда-то любимый мною человек решился заключить с ними сделку! Просто невозможно поверить в это, какой-то дурной сон! Но ещё хуже, что тот, кого я сейчас считаю любимым человеком оказался вовсе не человеком! Как могла я встречаться с таким существом? Почему так долго не понимала ничего и верила его оправданиям? С начала марта странности били в глаза, а я считала их ничего не значащими совпадениями. За что и поплатился Бельский. А хуже всего, что и он теперь связался с Нечистью. Это из-за меня. Если бы мои отношения с Матвеем не зашли так далеко, Валентин не узнал бы ни о здухачах, ни о Нечистых. Во что я его втянула! Бельский всегда был таким светлым человеком! А что теперь? Только бы ему удалось отвязаться от чертей с минимальными потерями. Матвею уже явно не освободиться, да он и не хочет. Он даже ради ребёнка не бросил эту бесовщину, как я могу на него повлиять? Ведь Матвей мне даже ничего не говорил! Если бы не Алла, я до сих пор верила бы, что Соболев – просто успешный человек. И что он не имеет отношения к аварии. Как он специально мог сбить человека? И ещё и врать мне об этом? Хотя, он всегда мне врал. Даже Женя замечала, не нужно мне было быть такой доверчивой дурой. Разве можно так врать, когда есть чувства? Или Матвей меня не любил? Но зачем иначе он был со мной? Я-то не богатенькая, да и супер внешности или сексуальности у мен нет. Статусом или чем-то там еще тоже не обладаю. Никакого расчета у Соболева быть не могло, скорее меня можно в этом подозревать. Для секса он мог бы найти себе кого угодно, не думаю, что многие бы ему отказали. Та же Алла наверняка до сих пор жаждет к нему вернуться. Может, теперь, когда я ушла, ей это удалось. Жаль только, что я, несмотря на злость и отвращение, так и не могу окончательно забыть Матвея. Может, прошло еще просто слишком мало времени? Неделя - это вообще не срок. Хотя мне логичнее вспоминать Валентина - это с его сестрой я живу в одной комнате. И поругались мы из-за него. Все-таки поругались. А ведь нам удалось избежать этого даже, когда мы с ним расстались. А теперь вот так. Женя начала со мной разговаривать, наверное, Бельский сказал ей, что я все-таки ушла от Матвея. Но близость между нами не восстановилась, чему я даже рада. Женька наверняка стала бы спрашивать подробности, а я не способна это рассказать. Не думаю, что смогу кому-нибудь сказать это вслух. Да и кто мне поверит? Подруга решит, что я сошла с ума, хотя Валентин мог бы все подтвердить. Но и про самого Валентина ей не стоит знать. Как и кому-либо другому. Хоть бы он скорее заработал деньги и отказался от работы на нечисть. Матвей тоже говорил, что никому не следует знать. Так что мне даже на руку та авария, хотя, конечно, нехорошо так думать. Но теперь у меня есть “официальная версия", почему я рассталась с Соболевым. Иначе даже не представляю, как бы я всем объясняла, с чего я приняла такое решение. А так - уважительная причина есть, а потом все забудут. Главное мне самой сейчас забыть Матвея, а то я уже начинаю скучать. Надо почаще себе напоминать, кто он на самом деле. И откуда у него появились деньги.
В пятницу я уехала к родителям. Они уже ничего не спрашивают, так что выходные должны были пройти спокойно. Но в ночь на воскресение меня разбудил телефонный звонок. Сначала я сбросила его, подумав, что это будильник. Но, проснувшись, поняла, что заводить будильник на два часа ночи, да еще в воскресение я бы точно не стала.
Телефон звонит снова, и я с удивлением смотрю на незнакомый номер. Кто бы это мог быть? В такое время? Скорее всего, это Матвей или Валентин. Каждый из них несколько раз пытался до меня дозвониться, но я или не сбрасывала или не брала трубку. К счастью, они не пытались приезжать. Но с чего бы кому-то из них звонить в такое время? Напился? Или что-то случилось. Некоторое время я сомневаюсь, затем все-таки решаюсь взять трубку - может, это не они, вдруг действительно у кого-то что-то случилось. Кто-то из родни или друзей может поменять номер или просто звонить с чужого телефона.
-Алло.
-Лера, это я, - хрипит мужской голос, и я даже не сразу понимаю, что это Матвей.
-Только не бросай трубку, - просит он, - мне очень плохо. Меня ранили. Нужна твоя помощь.
-При чем здесь я? - спрашивая я, - придя в себя от неожиданности, - звони в скорую.
-Нет... меня ранили в битве... здухачей. Врачи тут не помогут.
-Зато тебе может помочь твоя мама, - предлагаю я, - или Алла.
-Лера, нет. Нельзя, чтобы они знали. Они все погубят.
-Правда? А мне показалось, раньше они тебе хорошо помогали?
-Раньше да... Но теперь... все поменялось... ситуация другая. Никто из моей семьи не должен знать, это будет конец.
По его голосу я понимаю, что Соболеву действительно плохо. Но что я могу сделать? Если он сам говорит, что медицина в его случае не помогает? Чем его тогда лечить? Обратился бы к кому-нибудь из здухачей. Тут я вспоминаю, что его бывшая жена-здухачка и друг-заместитель умерли, точнее, были убиты в битвах. Неужели, сейчас действительно все так серьезно с Матвеем? А те здухачи, к которым он мог бы обратиться, уже умерли? Но его семья...
-Лера, ты должна мне помочь... одному мне не выкарабкаться.
-У тебя брат рядом, - отвечаю я, - и сестра, думаю, они справятся лучше меня, если уж ты не хочешь связываться с Аллой.
-Нет, они не смогут... В этом деле мне должен помочь только НЕ здухач. Никто из наших не подойдет, это бесполезно. А я же не могу привлекать посторонних, - хрипит Матвей, - Лера! У меня очень серьезные раны. Если ты не придешь... боюсь, я не дотяну до утра.
Шантаж меня злит. Неужели я поверю, что такие успешные и управляющие всеобщим благополучием здухачи ничего не предусмотрели на случай серьезных ран? И для помощи в такой ситуации Матвею нужна именно я, которая в этих нечеловеческих вещах ничего не смыслит? Но ведь... отец Соболевых действительно умер как здухач. И брат. И не только они. По спине у меня медленно ползет холодок, неужели Матвею действительно грозит смертельная опасность? Неужели я на самом деле сегодня могу окончательно его потерять? Тяжелое дыхание в трубке подтверждает это. Неужели, если я сейчас лягу спать, то завтра узнаю, что Матвей умер от разрыва сердца? Нет, если это случится, я не прощу себе никогда!
-Пожалуйста, приезжай, - продолжает Соболев, - возьми такси и приезжай немедленно, утром будет поздно.
-Ладно, хорошо, - соглашаюсь я, - ты у себя в квартире? Сейчас приеду.
-Конечно... Где же мне быть? Но, пожалуйста, постарайся, чтобы никто тебя не видел.
Я встаю и быстро одеваюсь. Странная просьба. Как будто в ситуации, когда речь идет о жизни и смерти, нужно думать о том, что меня кто-то заметит. Может, все не так серьезно? И Матвей преувеличивает, чтобы ночью заманить меня к нему домой? Надеется, что я приду и, увидев, что он на самом деле в порядке, все-таки останусь на ночь? Что я не захочу в такое время возвращаться одна или, соскучившись, брошусь к нему на шею? Нет, пусть только попробует меня еще раз обмануть, я уйду из его квартиры сразу же. Хоть пешком! Со мной такое не пройдет! Посмотрим, насколько ему плохо на самом деле.
К счастью, сегодня родители спят удивительно крепко, и мой ночной уход из дома остается незамеченным. Такси приехало быстро, да и на дорогах в такой час машин нам почти не встретилось. Видимо, все нормальные люди спят, и только еду к любимому нечеловеку, чтобы помочь ему непонятно чем. Добравшись меньше, чем за час, я поднимаюсь в квартиру, и дверь мне открывает едва держащийся на ногах Матвей в окровавленном халате.
-Пришла все-таки, - со слабой улыбкой шепчет он, сползая по стене на пол.
По его лицу пробегает судорога боли. Я бросаюсь к Соболеву с воплем:
-Матвей! Разве тебе можно было вставать?
-Иначе ты не смогла бы зайти в квартиру, - с трудом шепчет он, - ты же не взяла ключи.
Естественно, я же не предполагала возвращаться сюда после всего, что узнала!
На полу растекается свежее пятно крови. Я откидываю халат и кричу - на боку Матвея три глубокие раны. Как же он до сих пор не истек кровью?
-Что теперь делать? - кричу я, пытаясь зажимать раны его халатом, но он тут же пропитывается кровью, - нужно срочно вызвать скорую!
-Я уже говорил, медицина здесь не поможет. Они ничего не смогут сделать. Я все равно умру, только у людей возникнет много лишних вопросов, если они увидят раны.
-Но нужно что-то делать!
-Да, для этого я тебя и позвал. Есть только один способ спасти здухача в таком случае. Нужно пойти и вмешаться в битву. Сделаешь?
-Конечно.
Я смотрю на побелевшие губы и заострившийся нос Матвея. Если я сейчас не соглашусь, он умрет у меня на руках! Что я скажу его матери? Как я вообще кому объясню, как я тут оказалась? Кроме меня в квартире нет никого, кто мог бы нанести ему эти раны. Я уже испачкалась в крови. Все подумают, что я его убила. Никто не поверит, что он здухач.
-Лера, скорее, - шепчет Соболев, - возьми нож, вызови такси и поезжай в тот дом, из которого ты наблюдала нашу битву в прошлый раз. Там спрячься и жди. Появятся три быка. Как и тогда. Но их будет ровно три. И ты должна будешь не просто смотреть. А вмешаться.
-Как?
-Когда битва начнется, бей двух черных-белых быков ножом. Только не меня. Помнишь, какой бык мой? Песочного цвета. Если ударишь его, то... ты добьешь меня.
-Ты хочешь, чтобы я убила твоих соперников?
-Нет, нет... Их просто нужно ранить. Они быстро уйдут. Они тебе ничего не смогут сделать, они не тронут человека. Но если ты их не остановишь, меня убьют. И до рассвета меня найдут мертвым.
-Нет, Матвей, только не это!
-Тогда поезжай, пожалуйста. И скорее.
-Хорошо, я поеду. Может, лучше тебя сначала положить в постель? Нельзя тебе лежать на полу с такими ранами.
-Меня сейчас лучше не трогать. Возьми нож и поторопись. Вытри кровь, ты испачкалась. И очень важно, чтоб тебя никто не заметил. Они все испортят.
Я иду на кухню, мою окровавленные руки и беру один из ножей. Возвращаюсь в прихожую и предлагаю Соболеву:
-Хочешь воды?
-Нет, ничего не надо. Убери нож в сумку и возьми ключи. И деньги. И поезжай быстрее.
В дверях я оглядываюсь на Матвея и со слезами говорю:
-Больше всего я боюсь вернуться и увидеть тебя мертвым!
-Так и будет, если ты не сделаешь того, о чем я тебя прошу, - закрыв глаза, отвечает Матвей, - скорее, пожалуйста.
Выхожу из подъезда и вызываю такси. Что я делаю? Разве таким образом я могу спасти Матвея? Может, он бредил? Может, стоило позвонить его маме? Или лучше вызвать к нему на квартиру скорую? Должны же они хоть что-то сделать! Оглядываюсь на подъезд. Алла точно должна знать, что делать в такой ситуации. Почему Матвей не обратился к ней? Ведь здесь уже не до личных предпочтений! Может, мне сейчас лучше к ней зайти? Ее квартира на первом этаже. Пусть она что-нибудь решит. Пусть вообще забирает себе Соболева со всеми его ненормальными примочками. Мне это не надо. Пусть он будет с ней, но живой! Делаю шаг к подъезду, но тут ко мне подъезжает машина такси, и я сажусь в нее. Ну почему сегодня такси ездят так быстро! Мне сейчас так нужно время, чтобы хоть с кем-нибудь посоветоваться! Но машину уже везет меня в деревню, и мне ничего не остается делать, кроме как постараться выполнить просьбу Матвея. В конце концов, он давно здухач, должен знать, как поступить правильно. И это не бред, я же лично видела прошлую битву. И это не мои галлюцинации, Алла и Валентин знают про здухачей и чертей. Жаль только, что именно я должна решать эту проблему. Ну, какая от меня помощь в битве? Валентина бы сюда, он же хотел на это посмотреть?
Под удивленным взглядом таксиста я выхожу из машины и ночью иду в лес. А что, если он выйдет и пойдет за мной? Быстро вынимаю из сумки нож, но смогу ли я справиться в темноте с мужчиной? Бежать тут не получится, кругом дни пни и кочки, надо хотя бы идти быстрее. К счастью, постояв немного, такси уезжает. Я иду дальше, пытаясь светить телефоном. Только бы меня никто не разглядел из-за этого света. Как Матвей мог отправить меня сюда, одну, в такое время? Не верю, что у него не нашлось более подходящей кандидатуры, с его-то кругом общения! Как он мог так со мной поступить! Вдруг здесь кабаны водятся или волки? Ну, насчет волков я загнула, какие-нибудь охотники или маньяки здесь могут быть? Скорее бы прийти в дом. Дом! С чего я взяла, что там безопасно? В прошлый раз там было трое мужчин, кроме Матвея, а теперь? Кого я встречу там? Что я им скажу, если они меня обнаружат? И я не поняла, Матвея теперь там не будет? Он в таком состоянии, что просто не смог бы сражаться ни с кем. Но он говорил, что там будет, который и есть сам Матвей! Значит, он и человеком там будет? Хорошо, если так. Или нет? Соболев ранен, что он сможет сделать? Разве ему вообще можно покидать квартиру? И если он все равно собирается участвовать в битве, почему мы не пришли к месту битвы вместе? Мне хотя бы не пришлось бы добираться сюда одной! В прошлый раз он приехал с друзьями или кто они ему! Почему сейчас не так? Если Матвей не может вообще ничего из-за раны, то о какой битве идет речь? Окончательно запутавшись, я наконец подхожу к дому. Кажется, там никого нет. Свет не горит, дверь заперта на замок. Я теряюсь, в прошлый раз было открыто, а сюда скоро явятся быки, но потом догадываюсь достать ключи Соболева. Один из них подходит к замку, и я захожу в дом. Внутри я немного успокаиваюсь - хотя бы сюда добралась без проблем. Здесь никого нет. Сомневаюсь, не зажечь ли свет, но решаю не привлекать внимания. Лучше вспомнить, зачем я здесь, тем более, что я по-прежнему сжимаю в руке нож. Да так, что рука уже болит. Не вовремя, еще ничего и не началось. У меня холод пробегает по спине при мысли о том, что я должна буду сделать. Смогу ли я воткнуть нож в тело быка? И не одного? Да еще и не один раз? Я же понимаю, что на самом деле раню человека! Точнее, здухача, но это почти одно и то же! Только бы никого не убить! Матвей сказал, что это будет просто ранение. Матвей... если я что-нибудь сделаю не так, он умрет. А вдруг я не смогу заставить себя вонзить в быка нож? Или я случайно задену самого быка Матвея? Вот тогда я точно своими руками его убью! Нет, только не это, я сойду с ума!
Выглядываю в окно - в свете луны не видно никого, ни людей, ни быков. Где же они? Матвей меня так торопил. Может, у меня еще есть время? Надо позвонить Валентину! Пусть он приедет! Он такой умный, точно сделает все правильно! Матвей, конечно, против, но сейчас не время для глупой ревности! Дрожащей рукой достаю из кармана телефон - нет сети. Чёрт! Как я могла забыть, так было и раньше во время битв Матвея. За окном резко светает, я удивленно смотрю на экран телефона - еще нет четырех утра. Наверное, кто-то подъехал на машине. Убираю бесполезный мобильный и выглядываю в окно - нет, никого нет. И светло стало сразу везде, только на небе быстро приближается большое облако. Странно, не от луны же так посветлело. Вдруг на поляне перед домом резко появляется Матвей. Морщась от боли и держась за окровавленный бок, он лежит и напряженно смотрит в окно. Я хочу выбежать к нему, но тут Соболев встречается со мной взглядом и подмигивает. Я замираю, а он расслабляется, закрывает глаза и тут же засыпает. Я не знаю, что делать - кажется, Матвей запретил мне сейчас выходить, но я же должна узнать, как он. В это время из тела Матвея начинает подниматься светлое облако. Кажется, я опоздала. Битва сейчас начнется.
И действительно, с облака спрыгивают два черно-белых быка. Бык песочного цвета спускается чуть позже. Он еле двигается, видимо, это действительно раненый Матвей. Быки начинают драться. Кошмар, они же убьют его! Только сейчас я вспоминаю, зачем я здесь. Крепче зажав нож, заставляю себя отойти от окна и выйти на улицу. За эти несколько секунд песочному быку стало совсем плохо, ран на его теле прибавилось. Вспомнив, в каком состоянии был Соболев, когда я вышла из квартиры, я понимаю, что это добьет его. Быстро приближаюсь к быкам, которые прекращают драку при моем появлении, и вонзаю нож в бок одного из них. Он сразу падает, а бык Матвея из последних сил бросается на оставшегося соперника. Но черно-белый бык легко уклоняется от атаки, и тут же его рога пронзают Матвею грудь. Испугавшись, что он не переживет этого, я одним прыжком подлетаю к черно-белому и изо всех сил втыкаю ему в спину нож. Он тут же падает с ножом в спине. Бык песочного цвета возвращается на тучу. Я пытаюсь успокоиться, глядя на спящего на поляне Матвея. Незаметно, чтобы ему полегчало, пока на его теле только прибавилось кровоточащих ран, это видно даже через одежду. Некоторое время жду, что Соболев проснется, но он лишь стонет, не открывая глаз. Постояв так некоторое время, я наконец ощущаю, что очень замерзла и ухожу в дом. Там не слишком тепло, но хотя бы нет пронизывающего ветра. За окном резко темнеет, облако, с которого спускались быки, рассеивается. Смотрю за все еще спящим Матвеем. Наверное, я впервые не пугаюсь его странного сна, хотя он все больше истекает кровью и стонет. Меня что, уже больше ничем не напугать? После быков мне уже ничего не страшно? Нет, не может быть. Если сейчас Соболеву не станет лучше, мне будет страшно по-настоящему. Неужели все эти странные методы не помогают? Неужели Матвей ошибся? И тогда, несмотря на победу над этими быками, он все равно умрет? Что же я сделала не так? А если, это я вмешалась слишком поздно? Наверное, надо было сразу пойти бить их, как только они появились. А я позволила им ранить Матвея еще сильней, когда на нем уже живого места не было. А может, мне не нужно было во все это ввязываться? Надо было еще ему в квартиру вызвать скорую. Или хотя бы позвать его родственников или Аллу, да кого угодно. Хотя, может, я и сейчас смогу кого-нибудь позвать. Сеть должна появиться, когда битва заканчивается, раньше так было. Или нет, раньше она появлялась примерно в то же время, когда просыпался Матвей. А он еще спит. Но почему так долго? Что, если он не проснется? На всякий случай достаю мобильный - ура, сеть появилась! Теперь я могу позвать хоть Валентина, хоть службу спасения! Бросаю взгляд на Соболева, но... его на поляне уже нет. Как это может быть, я отвернулась всего на секунду! Когда он успел проснуться и уйти, он же пошевелиться не мог! А если уже может, почему меня не подождал? Я и возвращаться должна одна? Через лес? Не понимаю, почему он ушел один, если все уже закончилось? Разве я не сделала то, что было нужно? И что мне делать теперь? Где искать Матвея?
Быстро вызываю такси и иду через лес, злясь на Соболева. Как он мог оставить меня одну после всего, что здесь произошло? Почему я и обратно должна добираться одна, у меня теперь даже ножа нет. Хотя чем бы он мне помог? С быками я справилась только потому, что они на самом деле здухачи. Против настоящих быков у меня не было бы шансов. Думаю, против людей бы тоже. Нужно скорее почти лес. Дрожа от холода и страха, я иду так быстро, как только могу, спотыкаясь о пни и коряги. К счастью, такси уже ждет, когда я наконец выхожу к деревне. Называю таксисту адрес Соболева, хотя больше всего мне хочется поехать домой. Но должна же я убедиться, что он в порядке? И потребовать объяснений за мои вынужденные ночные прогулки. Пусть расскажет, почему мы не могли вернуться вместе. На меня уже таксист смотрит очень странно - грязная, заплаканная, одна вышла из леса. Хорошо, хоть не спрашивает ничего. Я даже не помню, чтобы я плакала, это во время битвы что ли? Грязь - это ладно, подумаешь, пару раз упала на обратном пути, ничего страшного. Хорошо, что на моей одежде не осталось крови быков, иначе меня, наверное, сразу бы в полицию отвезли. Причем, я уверена, что кровь была. Но теперь пропала. Или я просто ошиблась из-за темноты и страха? Скорее бы доехать, кажется, мы едем просто бесконечно долго.