БУНКЕРОВКА В ОТКРЫТОМ ОКЕАНЕ
Океан волновался. Шторм продолжал трясти и раскачивать наш корабль, который, несмотря на волнение и усталость экипажа, упорно двигался из района наших ракетных стрельб к новому полигону.
На очередном совещании руководства вдруг прозвучало, что у нас осталось маловато дизтоплива.
Вдруг оказалось, что до Дакара топать далеко. И если следовать программе, то с нашим зигзагообразным маршрутом, да в условиях шторма топлива может и не хватить.
О чём думало руководство раньше – не знаю, но на данный момент было принято решение пополнить запасы (по-морскому – произвести бункеровку) прямо в океане. Благо, рядом с Азорскими островами орудовала наша рыбная база с её маломерным флотом и огромным запасом солярки.
Утром Михалыч принёс нам решение капитана: «Бункеровке – быть!»
В качестве гарнира к основному сообщению Михалыч напомнил нам указание руководства правильно вести себя во время бункеровки, то есть, не болтаться под ногами у вахтенных и их помощников, которые будут заняты манипуляциями со шлангами, не лезть под ограждения и выполнять все команды, передаваемые по трансляции.
А от себя добавил, что при такой качке вообще нужно будет несколько раз подумать, прежде чем лезть на палубу. А если уж невмоготу, то не выходить по одному, а минимум парами, и сидеть тихо, крепко держась за поручни, леера и прочие выступающие части, для этого предназначенные.
Наш отряд внимательно впитал указания и отправился на корму оценить погоду и обсудить новости.
Погода была так себе.
Как и вчера, рыбная база возвышалась над водой тёмным бастионом примерно в миле от нас.
«Кренкель» практически лежал в дрейфе, поэтому качало весьма заметно. Ветер был, что называется, свежим, он громко свистел в вантах и периодически трещал флагом над нашими головами.
Несколько человек выразили сомнение в том, что в такую погоду нам удастся пришвартоваться к базе, но их не поддержали.
К нам подошли друзья из машинного отделения и дружно начали развеивать наши аргументы. По их словам, рулевые «Кренкеля» видали и не такое, на вахте стоят настоящие «волки», а уж кэп…
Договорить машинные авторитеты не успели. По палубе прошла дрожь, а за кормой забурлила вода. Наш корабль дал ход. Авторитеты торопливо побросали окурки и заспешили к себе в машину.
Мы взяли курс на сближение с «танкером». Споры прекратились, и все перешли на правый борт, чтобы база была у нас всё время на виду.
База медленно приближалась. Её левый борт был обвешан кранцами. Издали они казались толстыми чёрными сардельками, связки которых тянулись вдоль борта на высоте метров пять от ватерлинии. Когда мы подошли ближе, стало ясно, что многие кранцы сильно потрёпаны, а вместо некоторых висели самодельные, изготовленные из автомобильных покрышек.
Конструкция таких «кранцев» была незамысловатой: бревно длиной метра три-четыре и диаметром сантиметров двадцать, на него надеты как диски на детскую пирамидку штук двадцать-двадцать пять покрышек. Бревно за концы было горизонтально подвешено за бортом.
Вся эта система была предназначена для того, чтобы защитить борта швартующихся судов от прямого контакта с бортом базы и служить прокладкой при взаимном перемещении судов при качке.
Мы медленно подходили к базе с подветренной стороны. В этой зоне качка существенно уменьшилась. Судя по рисунку волн и вихрей между нашими корпусами, оба судна медленно двигались по ветру, причём база двигалась чуть быстрее, чем мы. Очевидно из-за того, что, во-первых, парусность базы была значительно больше нашей, а во-вторых, мы находились в аэродинамической тени громадного корпуса.
В результате расстояние между нами медленно сокращалось.
На баке и юте палубные команды заняли свои места. Нас попросили убраться, и большинство перешло на верхнюю палубу, а мы со Славкой обосновались на полуюте на самой оконечности кормы.
На капитанском мостике царила необычная суета, видимая даже с нашей точки наблюдения. Мелькали помощники капитана, в окнах мостика торчали озабоченные лица, из рулевой рубки периодически выбегали посыльные, а вдоль борта расположилось три-четыре человека с мегафонами, которые внимательно следили за сближением судов. У одного из них была рация, по которой он непрерывно что-то говорил.
Когда до базы осталось меньше кабельтова, мы ясно обнаружили, что относительно её циклопического корпуса нас здорово качает вверх-вниз. Метра на три-четыре, а то и больше. Громадина базы казалась совершенно неподвижной, а наш «Кренкель» болтало, как какой-нибудь траулер.
Стало совсем непонятно, как при такой ситуации можно безопасно причалить к базе, не повредив себе чего-нибудь.
Периодически сбоку за кормой раздавался посторонний гул и возникали буруны от работающего активного руля. Этими импульсами рулевые старались выдержать параллельность корпусов, чтобы не въехать кормой или носом в борт базы. Однако чем ближе мы подходили, тем сильнее сносило нас при качке. Помимо вертикальных колебаний «Кренкель» начал вилять кормой, периодически опасно заходя ей под громадную корму рыбной базы, всё больше нависающей над нами по мере приближения.
Наступил, пожалуй, самый ответственный момент. Расстояние между кораблями сократилось метров до двадцати. Нас всё так же равномерно поднимало и опускало относительно казавшегося неподвижным корпуса базы. Её громадный борт навис над нами, словно утёс, при этом её корма, казалось, просто затягивала наше «маленькое судёнышко» под себя. Винты вращались за кормой на малом ходу, только активный руль надсадно взвывал на полной мощности, стараясь выгрести из-под кормовой громадины базы.
И это ему почти удалось, но…
В какой-то момент «Кренкель» попал в провал между крупными волнами и довольно резко опустился относительно базы. При этом каким-то «насосным» эффектом нашу корму затянуло под её корму. Параллельность корпусов нарушилась, нос «Кренкеля» отошёл в сторону от причального борта, а корма, наоборот, нырнула под задний скос.
И следующая крупная волна начала нас поднимать.
Мы со Славкой мгновенно отскочили к противоположному левому борту и вовремя. Со страшным грохотом мы поддали снизу нашим бортом под кормовую часть базы.
Поддали и зацепились. Дальше всё происходило, как в замедленном кино. Судно на волне начало крениться вправо, народ на верхней палубе побежал влево, вверх по покатому настилу.
Подобную сцену мне довелось увидеть спустя много лет в фильме «Титаник». А в тот момент взгляд фиксировал совершенно невероятные звуки и картины, которые разворачивались перед нами.
Дзинькнули разбитые иллюминаторы, кормовая метеобудка накренилась, и вдруг резко исчезла, оставив после себя несколько белых щепок. Лопнули правые леера, планширь пригнулся к палубе. Погнулась ближайшая к нам шлюп-балка, а шлюпка почти легла на палубу…
В это время мы с громким звоном расцепились. Раздался мощный всплеск теперь уже у левого борта и мы медленно повалились в левый крен. Народ на верхней палубе побежал назад к правому борту. Мы со Славкой присели, вцепившись в леера. Все ждали, что нас приложит к базе ещё раз.
Но обошлось. В машине дали полный ход, и одновременно право руля, после чего нас резво отнесло от базы, и угроза нового столкновения миновала.
Мы снова отошли от базы на несколько кабельтовых и легли в дрейф. Суета на мостике улеглась, вместо неё по палубе начали прохаживаться группки людей из экипажа, оценивая разрушения.
Как ни странно, их оказалось не так уж и много. Безвозвратно была потеряна только метеобудка и пара стёкол иллюминаторов. Остальное можно было отремонтировать, включая шлюп-балку, которую к вечеру срезали автогеном, а потом, поправив, приварили снова. Назавтра её оставалось только покрасить, что и было сделано.
Рыбная база тоже пострадала несильно. Несколько выбитых иллюминаторов и длинная косоватая вмятина под кормовой скулой, похожая на шрам.
В этот день, очевидно, план по количеству приключений был перевыполнен. Никаких особых событий больше не произошло. «Кренкель» виновато дрейфовал по левому борту базы, давая возможность всем членам экипажа рассматривать боевой шрам на её корме.
Ну, а нам оставалось только горячо обсуждать случившееся и предлагать друг другу свои оригинальные приёмы судовождения при бункеровках в открытом океане во время шторма. Жаль, некому было оценить, какие умные мысли могут изрекать прикомандированные физики, да под «тропическое»!