«Всегда его дразнят»
Все-таки следует поподробнее разобраться, как жизнь и здоровье Иоанна Антоновича были доверены этим двоим – капитану Власьеву и поручику Чекину.
В Шлиссельбургской крепости Иоанн Антонович оказался в 1756 году. Его охрана была поручена гвардии капитану Шубину. Инструктировал капитана сам тогдашний начальник Тайной канцелярии граф Александр Шувалов. Шубину даны были подробнейшие наставления, как вести себя с узником и как должен вести себя сам «колодник». В этой самой инструкции было, кроме прочего, сказано: «Вам и команде вашей, кто допущен будет арестанта видеть, отнюдь никому не сказывать, каков арестант, стар или молод, русский или иностранец, о чем подтвердить под смертною казнию, коли, кто скажет» (здесь и далее сохраняется орфография оригинальных текстов).
В этой же инструкции возникают имена охранников, которым предстояло быть с арестантом до конца: «Быть у онаго арестанта вам самому и ингерманландскаго пехотнаго полка прапорщику Власьеву, а когда за нужное найдете, то быть и сержанту Луке Чекину в той казарме дозволяется, а кроме вас и прапорщика в ту казарму никому ни для чего не входить,... також арестанта из казармы не выпускать …».
Заболевшего от такой службы Шубина вскоре сменил Преображенского полка поручик М. Овцын. Инструкция была дополнена следующим указанием: «… чтоб в крепость, хотя бы генерал приехал, не впускать; еще вам присовокупляется, хотя бы и фельдмаршал и подобный им, никого не впущать».
Однако гвардейские офицеры не задерживались на такой службе. Овцына сменил офицер Преображенского полка князь Чурмантеев. Прежние инструкции не только не отменялись, но и дополнялись: «Если арестант станет чинить какие непорядки … или же что станет говорить непристойности, то сажать тогда на цепь доколе он усмерится, а буде и того не послушает, то бить по вашему разсмотрению палкой и плетью».
Считается, что вступивший на престол в декабре 1761 года Петр III желал облегчить участь своего дальнего родственника (Петр Федорович приходился Иоанну Антоновичу троюродным дядюшкой!). Но вот как объяснить дополнение к той же инструкции, появившееся в январе 1762 года: «Буде сверх нашего чаяния кто бы отважился арестанта у вас отнять, в таком случае противиться сколько можно и арестанта живаго в руки не отдавать».
Князь Чурмантеев, видимо, выдохнул с облегчением, когда после июньского переворота 1762 года патронаж над «арестантом» от него передали генерал-майору Савину. Но «знакомство» с Иоанном VI еще аукнется Чурмантееву …
Генерал Савин понадобился для того, чтобы освободить Шлиссельбургскую крепость для другого узника, а именно самого дядюшки - свергнутого императора Петра III. В связи с этим Иоанна Антоновича ждало небольшое путешествие: было велено перевезти его на север Ладоги в Кексгольм (ныне город Приозерск). Не будем углубляться в детали этого вояжа, отметим только, что просто так добраться Иоанну и сопровождающим его лицам до места назначения не удалось из-за кораблекрушения, вызванного коварной ладожской погодой. А вскоре и новому «арестанту» шлиссельбургские «апартаменты» не потребовались – Петр III скончался «от геморроидальных колик».
Обратно в Шлиссельбургскую цитадель Иоанн Антонович попал только 23 августа 1762 года. Считается, что во время возвращения «арестанта» на прежнее место его показали Екатерине II. По крайней мере, об этом было сказано в манифесте, изданном после завершения следствия по "делу" Мировича. Поскольку это возможное «рандеву» не является предметом нашего расследования, то и обсуждать его не стоит.
В Шлиссельбурге Иоанна Антоновича опять ждали все те же Власьев и Чекин. Таким образом, эти два охранителя находились при «арестанте» с момента появления его в крепости – целых восемь лет. За это время сменилось несколько их начальников, а они бессменно несли службу при узнике. Немудрено, что они сами по сути превратились в арестантов …
Вспомним, что были они назначены на эту службу, будучи один прапорщиком, другой сержантом Ингерманландского пехотного полка. Полка вполне уважаемого, но не гвардейского. Т.е. Власьев и Чекин были далеки от той гвардейской «белой кости», которая ими непосредственно командовала вначале в лице Шубина, затем Овцына и Чурмантеева. Поэтому их отношение к Иоанну Антоновичу было соответствующим. Вот, например, как об этом сообщал графу А. Шувалову поручик Овцын в июле 1759 года, т.е. за целых пять лет до трагедии: «Я о них сумневаюсь весьма, что нарошно раздражают». И еще: «Офицерам чтоб оне его не дразнили много раз подтверждал»; «Арестант здоров и временем безспокоин, а до того всегда ево офицеры доводят, всегда ево дразнят». Т.е. двум приставленным к особе Иоанна VI охранникам приходилось постоянно напоминать, чтобы они его не третировали!
Так вот, с возвращением Иоанна в Шлиссельбург на его же прежнее место, по понятной причине не занятое Петром III, охранение его было доверено тому же Власьеву, помощником которого был все тот же Чекин. При этом уже никакого вышестоящего надзирателя из гвардейских офицеров над ними не было. Мало того, Власьев был повышен в звании до капитана, а Чекин стал поручиком.
От контактов с «арестантом» также решительно устранялся комендант Бередников. В новой инструкции, выданной коменданту крепости, указывалось: «арестант, хотя сам по себе и невеликой важности есть, но на некоторое время секретно содержаться имеет единственно в смотрении у капитана Власьева и поручика Чекина, а до вашего сведения он не принадлежит». Оборот о "невеликой важности" арестанта, видимо, снимал с коменданта всякую ответственность за его сохранность.
И еще новая инструкция 1762-го года весьма недвусмысленно давала понять, насколько «наверху» были озабочены здоровьем «арестанта»: «А ежели арестант занеможет, то неописашись ко мне лекаря не допускать». Да, мы же забыли сказать, что после екатерининского переворота куратора «секретной комиссии», графа А. Шувалова, сменил граф Никита Панин, который и был автором новой инструкции. Вот вам и гуманные екатерининские времена!
Исследовав, таким образом, служебный путь охранников Иоанна Антоновича, можно, нисколько не погрешив против истины, сказать, что с приходом к власти Екатерины II хроника смерти "секретного узника" начала значительно ускоряться.