Со всем этим следовало разобраться. Впервые в жизни Францишек пожалел, что не умеет медитировать как индийский йог. Не меньше он пожалел о том, что пренебрег групповым курсом аэробики, который был обещан ему в качестве бонуса после полугода сеансов психоанализа у этого облезлого муд… доктора Вуйчика.
Ценность лежания на кушетке в пропахшем табаком кабинете и вообще ценность многого из отравленных плодов человечества сильно убыла в его глазах после того, как это самое человечество помахало ему рукой (вниз и далеко-далеко). Признаем, ментально он все больше склонялся к варварству. И последние полтора часа, когда он убежденно наверстывал пропущенные занятия, тренируя бег, скачки через корневища, шараханье от медведей и лазание под поваленными деревьями, это подтверждали. Отметим, что Францишек при этом тихо и неприлично ругался (сущий варвар!) – в те моменты, когда на это хватало времени, заполненного до краев паникой, страхом и чувством несправедливости происходящего.
Легкие горели, словно насаженные на вертел. Сколько же в нем крови, что она буквально распирает его как бочонок пиво?
Встреченные Францишеком тридцать два медведя и волчья стая (эту он не заметил) впервые в жизни такое видели и, не сговариваясь, решили, что в лесу появился ети. Позже детенышей еще годы пугали библиотекарем[1].
(Человек сильно изменился от своих пращуров. Испугать городского жителя может не только инфляция и посадка в бурю, но даже обилие хорошо приготовленной и здоровой пищи. Начиная с четверти массы едока, сложенная в одно блюдо и поставленная на стол, она пугает на 7 из 10 баллов. Травма столь значительна, что многие потом кончают с собой довольно неэстетичными способами. Кое-кто через ожирение. Так уж мы устроены. Обожраться – это ведь тоже – вызов.)
Подняв руки над головой, Францишек медленно глубоко вдохнул. Скривился от прострела в боку. Вытянул из воздуха кислород и шумно выдохнул, встряхнув кисти.
Должен же быть способ переварить это все! Что там про соразмерность испытаний, которые посылает Бог?.. Сейчас ему нужна была соразмерная ситуации дубина.
Францишек поискал глазами вокруг. Если упереться ногой в тот камень…
Ветка отломилась с натужным треском. Не произведение искусства, конечно, но, если приложить, размахнувшись… Оружие, пригодное для того, чтобы отбиваться от горных троллей (честно говоря, он надеялся всей душой, что оно ему не понадобится).
– Никогда больше, – сурово предупредил он, глядя в разбегающиеся зраки Волса, парящего над барсучьей норой, и пошел в том направлении, что казалось ему обратным.
Идея приложить «ящера» дубиной казалась более чем уместной.
Солнце едва просвечивало сквозь кроны. Сосны мешались с кленами и дубами, плюс обильный гарнир кустарника, увешанного толстой паутиной. Пауки размером с авокадо штопали свои сети там, где только что пронесся Францишек. Ошарашенный до гипоталамуса мозг библиотекаря читал в этом успокаивающую схожесть с книгохранилищем.
У него не было часов. Счастливый или нет, Францишек был лишен возможности наблюдать их последний месяц – после того, как оказался здесь, рухнув в исполинский стог сена[2]. Грошовый Timex остался на холодильнике в далекой-далекой грошовой кухне серого городка у пересечения трех границ (последние полосуют бабку-Европу гуще сети морщин на заднице). Если теперь около семи, берег должен быть где-то там…
Дом, милый дом, если верить «ящеру», ждал своего владельца. Прислушиваясь к себе, Францишек понимал, что это правда (без всякой клятвы на этот раз).
Кстати, об этом доме. С тех пор, как Францишек в нем поселился, он взял моду меняться. Например, отрастил второй этаж[3] и крыльцо с пошлыми балясинами. Немного расширил окна. Кое-где вместо бревен в стенах возникли камни, причем такого маскулинного экстерьера, будто находились там с неолита. Ты просто просыпался и обнаруживал перемены.
Одним утром вместо яичницы и травяного чая у очага его ждал яблочный пирог со свечой и рюмка пахучего как подмышки шнапса. Францишек не сразу понял, что в этот день ему исполнилось тридцать четыре года. Похоже, дом, как истинный профессионал, перед тем как выдать постояльцу ключи, ознакомился с его личным делом.
А еще, с неделю тому назад, ясно-хрустальным вечером на другом берегу реки Францишек увидел поезд…
_______________________
[1] Человеческое дитя попробуй им испугай. Это и есть, чтоб вы понимали, достижение эволюции.
[2] Кто и для чего сгреб его, Францишек понятия не имел. Не хотелось думать, что для его злокозненно предопределенного приземления. Стог этот постепенно слеживался и начал пованивать. Видимо, стоило его сжечь, если бы только быть уверенным, что он не понадобиться вторично.
[3] Пока без лестницы и вообще – без входа, но с улицы его было видно.
Далее http://proza.ru/2020/07/11/1267