Отъявленная фантастика!
Уважаемый читатель, в данном произведении автор иногда использует приставку «без» как указание на отсутствие чего-либо, а «бес» как свидетельство присутствия Темных Сил. И еще – не ищите здесь вашей правды…
Пролог
В назначенный час мы съехались к маленькому кафе на проспекте Победителей. Посидели немного, как вдруг набежало народу, стало шумно, и я предложил Игорю, а звали моего нового знакомого так, погулять в Ботаническом саду. Он охотно согласился.
К новым людям я всегда отношусь осторожно, но тут… С каждой минутой беседы я все более проникался доверием, втягивался и принимал новую для меня схему мироустройства этого странного человека. У меня складывалось твердое впечатление, что я все это давным-давно знал, но, по какой-то причине забыл. Там же, в Ботаническом саду, я впервые услышал о Проводниках…
Должен сказать, что мне стало не по себе в момент, когда Игорь признался, что он и сам является этим персонажем. Я продолжал слушать, а сам, тем временем, всматривался в его лицо, изучал жесты…
Да нет же. Передо мной был вполне нормальный человек. Единственное, от чего я чувствовал себя некомфортно, это то, с какой легкостью он сокрушал мой монолитный, устоявшийся внутренний мир. Но ведь я даже не сопротивлялся! Его знания, его сила, были чистой водой, которую хотелось пить и пить.
Вскоре, наша беседа стала сама собой сходить на нет. Кто знает, возможно Игорь почувствовал в моих вопросах некое недоверие, а может быть, и на самом деле ему была пора куда-то ехать. Так, или иначе, а результат был один. В какой-то момент он снова взглянул на часы и сказал:
— Думаю, пора закругляться. Но не расстраивайтесь, Алексей. Мы с вами еще увидимся. Ведь не случайно же встретились на той тропе. Ничего не бывает случайно. Я ничуть не преувеличу, если скажу, что вы тогда спасли меня, так что за мной долг…
— Слушайте! — стараясь ухватить хотя бы еще немного времени для беседы, всполошился я, — все это …просто невероятно! У меня набралось столько вопросов!..
— Хм, — удивленно улыбнулся он. — Я почему-то думал, что вы слушаете меня только из вежливости. У вас на лице было написано, что вы принимаете меня за слабо помешанного. Что ж, — заключил Игорь, — если все так, как вы говорите и вам все это действительно интересно, значит, теперь я просто обязан найти время на то, чтобы ответить на все ваши вопросы. Только хочу уточнить, вы на самом деле верите в то, что заданные кому-то вопросы способны кому-то помочь докопаться до истины?
— А разве это нет?
— Конечно нет. Людям, да и вообще всем животным в этом деле помогают лишь собственные решения или анализ возникающих вопросов. Чужие ответы их только путают.
— Но…, — маялся я, подъедаемый чувством недосказанности, — я не могу не спросить у вас еще одно.
Игорь снова улыбнулся:
— Спрашивайте.
— Я все равно потом вряд ли сдержусь, — признался я. — Мне…, мне хочется обо всем этом написать, если вы не против? Или это какие-то тайные вещи…
— Да что там тайного, если об этом писалось у шумеров, египтян, инков? — рассмеялся он. — Ведь и вы об этом знаете. Скажете нет?
— Знаю, — подтвердил я, — правда понятия не имею откуда! Все, о чем вы говорили, мне почему-то известно. Может быть, генная память?
— Думаю, и она тоже, — хитро заметил Проводник, и тут же добавил, — Алексей, мне и правда пора прощаться. Я уже сказал, что вполне понимаю ваш интерес, поэтому, чтобы хоть немного удовлетворить ваше любопытство и сэкономить оставшееся время, просто выслушайте меня…
Дело в том, что вы и сам в какой-то мере Проводник. Еще в раннем детстве к вам подселился дух маленького мальчика…
Он продолжал говорить, а я вдруг вспомнил историю, которую рассказывала мне мать. В полуторагодовалом возрасте я угодил в больницу и там мы лежали в одной палате с женщиной, у которой был ребенок такого же возраста, как и я. У того мальчика, и у меня были многократно повторяющиеся, страшные воспаления легких, правда причины, вызывавшие эти заболевания, у каждого были свои.
Отчаявшиеся врачи, дабы спасти детей, решили испробовать последнее, доступное на то время средство – какое-то лекарство, которое привезли из-за границы, за валюту, и хранили на такой, самый пожарный случай. Препарат ввели мне и второму ребенку. Утром я проснулся, а тот малыш – нет.
Игорь в это время продолжал описывать, как такие, не обретшие вечный покой сущности на протяжении жизни взаимодействует с тем, к кому они привязались, а я, открыв рот, только кивал, вспоминая, когда воочию ощущал незримую помощь от своего невидимого покровителя из другого мира…
— Вам с ним дважды повезло, — улыбаясь, глядел куда-то поверх моей головы Проводник. — Обычно, подселяясь, эти сущности сначала подавляют, а потом и полностью разрушают «я» своего носителя. Тогда у их жертвы начинается шизофрения. Думаю, неспроста ваш помощник проникся к вам таким уважением и почти не паразитирует. Напротив, ему доставляет радость помогать вам… У-у-у, — снова глянул на часы Игорь, — все, нужно бежать.
— Но, — снова всполошился я, — вы сказали – мы еще встретимся?
— Думаю – да.
— А написать? Это ведь сейчас для меня главное! Скажите, об этом можно писать?
— Пишите, — снисходительно ответил Игорь. — Кто знает, возможно, я встретился с вами еще и для этого. Время покажет.
— Всё-всё можно писать?
— Да, всё, — спокойно согласился он, — если хотите, можете еще и от себя что-то прибавить. Все равно вам никто не поверит...
Психопомп (греч. ;;;;;;;;;; — «проводник душ») существо, дух, ангел или божество, во многих религиях ответственное за сопровождение душ умерших в иной мир...
wikipedia.org
Часть 1
Глава 1
— Вы говорите психопомп? Чёрта с два это одно и то же!
— Стоп! — поднял руки подвыпивший Левков. — Мы с вами договорились, что постараемся обходиться без излишних эмоций. Помните уговор? Это всего лишь дорожный разговор «под сто грамм». Замечу, я хочу сбавить градус разговора не от того, что я слабак или по жизни стараюсь сглаживать углы. Просто затронутая нами тема кажется мне крайне интересной, а все эти излишние эмоции могут только навредить обсуждению.
Кстати, я полностью согласен с тем, что вы недавно сказали. Это на самом деле удивительно! Мы – люди разного рода занятий оказались так близки в такой узкой теме! Очень не хотелось бы, чтобы наша беседа развалилась из-за ненужных эмоций или чего-то другого.
Кстати, а вы заметили, как здорово трезвит усиленное кровообращение мозга. Уф, — протяжно выдохнул Левков, — ехать нам еще часов пять-шесть, поэтому, Игорь, тс-с-с, — он приложил палец к губам, — давайте не забывать уговор хорошо? Только сухая логика и, по возможности, факты. Вы же, кажется, инженер?
— Больше механик, — остывая, и соглашаясь с мнением собеседника, ответил Велесов.
— Это сейчас не так существенно, — продолжил Левков, — модель образного мышления у нас примерно одинакова. Итак, почему вы считаете, что персонаж, о котором мы говорили, вернее, вы говорили, не психопомп?
Велесов задумался и шумно потянул в себя воздух. После короткой паузы он, неведомо к чему, переставил пустой пластиковый стакан ближе к окну.
— Ай! — отмахнулся он. — Как-то все …схлынуло что ли. …Зря вы меня тормознули. Я ведь и не думал переходить на какие-то повышенные тона…
— Ну, простите, — чувствуя вину за то, что своим замечанием чрезмерно остудил собеседника, смягчился Левков — Просто мне показалось, что от вашего «черта с два» до более крепких выражений не так уж далеко. Ну, не дуйтесь, старина...
— А-а-а, — оживился Велесов. — Я, кстати, так и не понял, с чего вас зацепило это слово – «черт».
— Трудно сказать, — отмахнулся попутчик. — Наверное, сработало клише общепринятых христианских догматов. Вы столько рассказали о том человеке… Мысли помчались куда-то ввысь, а тут вдруг – бац! Эмоции и это слово «черт»!
Поправьте меня, если я ошибаюсь, но мне кажется, что человек, которого вы так подробно описали, сущность несколько иного порядка, нежели нечистый. Именно поэтому я и тормознул вас. У нас же была же прекрасная линия в плоскости психопомпов. Очень не хочется переносить серьезную беседу в сказочное русло леших, водяных или чертей. Я ведь биохимик. У меня, знаете ли, с детства какое-то несерьезное отношение ко всему этому. Родители, бабушки, дедушки твердили в один голос: «Не чертыхайся! Вспомнишь черта – вот и он!» Опять же, у Булгакова что-то такое было. Но, это же факт! Сколько бы я или они в своей жизни не произносили это слово «черт», никто этого персонажа воочию так и не увидел.
— Валера, устало улыбнулся Велесов, — на самом деле увидеть черта не так уж и сложно. Мой отец под веселую лавочку как-то сказал: «хочешь увидеть черта – напои бабу». Вы знаете, мне пару раз пришлось своими глазами увидеть подобное превращение…
В этот момент, с шумом отъезжая в сторону и пугая разгоряченных беседой путников, открылась дверь. На пороге стояла премилая, молодая девушка, близоруко изучающая свой билет. Мужчины замерли в немой сцене из Ревизора. Поезд тронулся и начал медленно разгоняться, отчего вагон порядочно болтало. Это добавило проблем той, перед которой, закрывая ее чуть ли не по пояс, стоял коричневый, дорожный чемодан на колесиках.
— Посмотрите, это мое купе? — вдруг попросила она, протягивая вперед свой билет, как видно понимая, что в вечернем освещении вагона ей вряд ли удастся что-либо рассмотреть.
Левков охотно поднялся и, бросив взгляд в помятый проездной документ, сам с трудом рассмотрел то, что там было написано:
— Да, вам сюда, — наконец, ответил он, сразу же хватая за ручку пустившийся от болтанки в пляс чемодан девушки. — Вы там что, кабана везете? — попытался он пошутить, но попутчица в ответ только молча блеснула глазами.
Она насупилась и словно отключилась от происходящего. Быстро уложила билет в карман узкой, синей юбки, поправила блузку и, в две секунды привела себя в порядок.
Велесов насколько позволял обзор, с интересом наблюдал за этим, попутно отмечая расторопность своего товарища биохимика. Сам он все еще был шокирован столь эффектным появлением попутчицы.
Глядя на то, как Левков укладывает в нишу под спальным местом чемодан красавицы, Игорь встрепенулся. Что ни говори, а сухой, заумный, пусть даже и такой интересный разговор не так скрашивает время в пути, нежели легкая трескотня с милой девушкой.
Однако что-то шло не так. Попутчица вдруг зло посмотрела в спину закрывающего дверь Левкова и, отчего-то только сейчас, через три-четыре минуты после сказанного, вспомнила его шутку по поводу тяжести ее дорожного чемодана:
— Какого кабана? …Боже, как же мне все это осточертело, — ни с того, ни с сего бросила она в затылок ничего не подозревающего Левкова и тут же продолжила. — Ну, придумали бы хоть что-то другое, не такое колхозное и банальное. Это ведь совсем не сложно! Неужели на самом деле работают эти проклятые рычаги и схемы поведенческой реакции мужчин в обществе женщины? Я же вижу, — продолжила она, усаживаясь к окну, — вы не так примитивны, каким хотите казаться. Тогда почему кабан? Зачем так?
На лице Валерия Алексеевича Левкова – сотрудника какого-то белорусского института, застыла маска недоумения. Он вдруг стал каким-то вялым, заторможенным. Медленно повернулся и сел рядом с Велесовым.
— Это по билету мое место! — с вызовом бросила вдогонку к уже сказанному попутчица, хлопая ладошкой по сидению рядом с собой. — Мне проводник сказал. И не вздумайте приближаться…
— А кто приближается-то? — косясь на Левкова, неопределенно буркнул Велесов.
— Осточертело! — вдруг снова непонятно к чему добавила дама и демонстративно уставилась в темное окно. — О-сто-черте-ло…, — повторила она уже тише и полностью погрузилась в свои мысли.
Велесова просто раздирало от негодования. Как можно было объяснить причины столь рачительного преображения настроения этой дамочки? Ни он, ни тем более помогавший ей Валера не сделали ровным счетом ничего такого, что могло бы спровоцировать такую реакцию. «Левков до сих пор в ауте, — мысленно переваривал случившееся Игорь, — но я-то в норме! Интересно, что это было? Бабская придурь? …Ну ее к лешему!…»
Игорь подался вперед. Он намеревался встать и предложить Левкову выйти, якобы на перекур, и все обсудить, но тут тупо смотрящая в окно попутчица, не отрывая взгляда от проплывающего вдали сумрачного пейзажа, снова разомкнула свои коралловые уста:
— Осточертело, — повторила она слово, на котором у нее, похоже, случился заскок.
И тут Велесов вдруг передумал вставать. С трудом сдерживаясь, чтобы не бросить сходу какую-нибудь неподготовленную колкость и тем самым взорвать и без того чем-то здорово раздраженную девицу, он откинулся назад, подхватил со стола недопитую бутылку купленного на перроне виски и, ловко попадая на болтанке в пластиковые стаканчики, налил Левкову и себе.
Придерживая тару, дабы качка не расплескала напиток, Игорь отдал внимательно следившему за ним Валере его стакан, а свой тут же залихватски опрокинул в глотку. Опустевшая пластиковая тара была водружена на горлышко бутылки.
Глядя на него, выпил и Левков, вслед за товарищем надевая туда же и свой стакан.
Велесов легким движением схватил со стола кусочек лимона и, стараясь не морщиться, проглотил его:
— Кислятина, — точно скопировав интонацию девушки, произнес он и тут же, с нажимом по слогам повторил, — кис-ля-ти-на. Скажи, Валера!
Левков тоже протянул руку к столу и, ответив: «Я лучше колбаски…», — закусил колбасой и тоже откинулся назад.
— Даме предлагать ничего не будем, — устало потянулся Велесов, — может, ей это уже заранее осточертело?
— Скорее всего, — дожевывая сыровяленую, стал, наконец, приходить в себя и Левков. — Глянь, Игорь, — говоря так, словно они рассматривали попутчицу через окно, тихо добавил биохимик, — видно она крепко обиделась на мужиков…
— С языка сорвал, — улыбнулся его словам спутник и продолжил мысль, — а вымещает все на нас – случайных попутчиках.
— Знаешь, скорее всего, это такая защита.
— Думаешь?
— Уверен. Вошла… Два мужика в купе. Пьют. Понятно, что начнут клинья бить. Надо же показать им, что она не какая-нибудь там простушка или дешевка, правильно? Нам с тобой со входа ясно заявили: «Нет, ребята, я не пью с попутчиками брудершафта! Отвалите»
— Даже так?
— Аха, — подмигнул Левков. — Я тебе больше скажу, Игорь. Ее «осточертели» еще и скрытая реклама. Мол, мне все так говорят и говорят постоянно. И вообще, я так популярна у мужчин!
Велесов, соглашаясь, потянул уголки губ вниз и кивнул.
— Ну что? — Продолжил совершать выпады в сторону попутчицы Левков. — Леди! Это все про вас? Только не делайте вид, что ничего не слышите.
Девушка продолжала холодно смотреть в окно, но все же ответила:
— Можете продолжать трепаться. У меня нет желания общаться.
— А почему? — слегка развязно поинтересовался Велесов. — Мы с товарищем едем вдвоем от самого Смоленска. Я устал. Меня вымотали продавцы. Им нужно продать станок, но! Я ехал не покупать его. Мы пока только присматриваемся. Целый день в цеху! Имею я право расслабиться? Имею, — ответил сам себе Велесов. — А ты, Валера? Ты что в Смоленске делал?
— У нас был семинар по…
— Ну вот, — не дал ему договорить Игорь. — У Валеры там тоже были дела. Мы оба измотались, а тут немного выпили и общаемся. Мне кажется, для людей это вполне естественно – общаться. До вашего прихода, мы поднимали тут весьма интересные темы правда, Валер? А тут появились вы, и...
— Так мне что, выйти? — снова с вызовом спросила дама. — Я, между прочим, заплатила за проезд и, точно так же, как и вы, имею право здесь находиться.
— А мы имеем право тут общаться, — вставил клин в ее выпад Велесов.
— Пожалуйста, — едко ответила девушка, — я же вам не мешаю этого делать. Просто сижу и смотрю в окно. Или вы все еще надеетесь, что я немного поломаюсь, выпью, а дальше уже как пойдет? Вот же еще одна мужская глупость! Дорожное приключение. О нем потом можно до пенсии друзьям рассказывать, правда? Правда, — подражая Игорю, ответила она за него. — Такая же правда, как и то, что в этот рассказ вряд ли кто-то когда-то из нормальных людей поверит.
— Это еще почему? — не понял биохимик.
— А потому, что у мужчин во время такого приключения в самый нужный момент, от сильного волнения, гудящая в вас кровь отливает от нижней части тела и не даёт возможности наполниться вялым, губчатым и пещеристым телам. Они остаются пустыми, поэтому полноценной эрекции не случится. А когда мужчина в этом плане не уверен в себе – то это так себе приключение и для него, и для девушки, верно?
— Она медик, Валера, — заметил Велесов.
— Скорее, психолог, — ответил Левков.
— Не то и не другое, — оторвав, наконец, взгляд от окна, словно отрезала попутчица. — Говорю же вам, можете преспокойно продолжать свое общение. И еще, чтобы поставить все точки над «і», запомните – я сейчас не «ломаюсь». Мне на самом деле не хочется ни с кем разговаривать. Давайте просто доедем до Минска. Если же вы продолжите меня доставать, мне придется попросить проводника найти мне другое место. Он дяденька нормальный, а наш вагон полупустой.
— Не, не, не, — запротестовал Велесов, — не уходите. Согласны, можете сколько угодно молчать и злиться, но только присутствуйте здесь. Нам двоим, даже с молчаливой дамой путь будет намного веселее. Верно, Валер?
— Ну, еще бы, — согласился тот. — Чего только стоят «вялые, губчатые и пещеристые тела» и «неполноценная эрекция». Наливай, Игорь. Давай допьем. Надо убрать бутылку…
Они разлили по стаканам остатки виски, рассовали по пакетам посуду и оставили на столе лишь пластиковую тарелку с лимоном, несколькими кусочками колбасы и разломанной на квадратики плиткой шоколада. Велесов, встретившись взглядом с девушкой, кивнул на сладости, но та так блеснула в ответ глазами, что инженер только поднял руки вверх.
— Валер, — тихо сказал он товарищу, — я на верхнюю полку пока не полезу.
— Да, конечно, — согласился тот, — посиди еще. Поболтаем. Мы же с тобой что-то обсуждали. Помнишь? А, точно! Помянули его, — Левков улыбнулся, — и сразу же после этого пришла наша спутница. Кстати, а ты заметил слова, которые она нам с тобой несколько раз повторила?
— Про неполноценную эрекцию? — хохотнул, оглаживая подбородок Велесов.
— Нет, — ответил со скрытой улыбкой биохимик, — это она сказала всего лишь раз. Другое. Ну, вспоминай. Она сказала «осточертели», помнишь?
— Еще бы я этого не помнил, — буркнул недовольно инженер. — Представь, идешь себе по улице, а навстречу тебе красивая девушка. Ты ей: «Здрасти, красавица», а она в ответ: «осточертели со своей неполноценной эрекцией и губчатыми, пещеристыми телами».
— У тебя хорошая память, — грустно улыбнулся, покосившись на попутчицу Левков, — но мы с тобой обещали больше не цеплять нашу даму. Пусть она выполняет в нашем купе эстетическую, чисто духовную функцию. Эдакий образ сидящей у окна иконы. Тем более что разговор остановился на чертях, и защита иконы нам в любом виде не помешает.
— Не на чертях, — поправил его Велесов. — Ты сказал, что этот дядька из Заславля – психопомп, а я не согласился.
— Точно! — вспомнил биохимик. — Что ж, тогда продолжим. Почему ты сомневаешься, что он проводник в мир мертвых?
— Я не сомневаюсь, — снова заметно оживился, возвращаясь к оставленной теме, инженер, — просто у меня сложилось такое впечатление. Я же много раз его видел, говорил с ним.
— И что?
— А то, что этот дед, в отличие от обычных людей, не оперирует только двумя понятиями – «мир живых» и «мир мертвых». Он говорит «полный мир» или «весь мир», подразумевая, что миры мертвых и живых лишь малые части какого-то одного – полного мира.
— Хорошо, — заключил Левков, — ты упоминал, что он лечит.
— Лечит, — согласился инженер, — но не так, как бабушки-шептухи. Я ни разу не слышал от него молитв, хоть только за этот год привозил к нему человек пять-шесть. Я у него как-то спрашивал об этом…
— А он?
— А он говорит: «Я никого и не лечу, хлопча. Только исправляю. Ищу в полном миру тропы и следы людей, что пришли за исцелением. Там, на этих тропах, они, эти люди, еще здоровы. Я беру их суть и веду хворый живот обратно на тропы здорового человека».
— М-м-м, — задумчиво прогудел в нос Левков. — Как ты думаешь, что он имел ввиду? Какие-то параллельные миры?
Велесов в ответ пожал плачами:
— Он, наверное, и слов таких не знает, — ответил он. — Живет себе да людям помогает. Он вообще мужик молчаливый. Как-то сказал, что молчание силы слову целящему мно-о-го добавляет. Но со мной разговаривает. Я, кстати, его и об этом спрашивал, так он ответил, что я-де вопросы ему правильные задаю, значит, хочу в жизни, …а нет, не так – не в жизни, а хочу жизни учиться. Чтобы учить кого-то – говорить надо, вот он со мной и разговаривает. Ты знаешь, каково это с техническим образованием все это слышать. Мир прямо на глазах ломается.
— Могу себе представить, — соглашаясь, кивнул Левков, — тоже имею подобный опыт. В институте учили одному, а на практике и в жизни все иначе. Странно. Я вот заметил, такую штуку – подобные люди, это же, по сути – некий пережиток прошлого, верно? А объяснить могут практически все, даже какие-то современные вещи. Пусть с массой нестыковок, без привычной логики и в разрез с наукой, но …могут же! Порой слушаешь и умом понимаешь – ненаучно, а сидишь и …вникаешь.
— Наверное, на то и рассчитано, — предположил Велесов, —– таким образом заинтересовать слушателя, войти в доверие. Этим же потом можно воспользоваться. Посмотри, сколько шарлатанов развелось. Все вокруг лечат – биополе выправляют. Кстати, а что ты, биохимик, о работе с биополями думаешь?
— Я как раз над этим и работаю, — признался Левков, — над проблемой формирования энергоформы.
— Это что-то сродни мыслеформам? — догадался Игорь.
— Да, — согласился Левков. — Мысль, это тоже энергия. А слово – материализовавшаяся мысль. Люди, подобные твоему старику лечат словом, а, считай, энергией, мыслью.
— Так это правда? — оживился Велесов. — Такое возможно? А что скажешь об эффекте плацебо? Интересная штука получается, получается, мы сами способны себе все что угодно внушить, а кто-то пользуется нашим невежеством…
— Приходится признать, что в какой-то степени это так, — вздохнул Левков, — впрочем, как и то, что самовнушение следует считать самым сильным лекарством.
— О, биохимик, это же антинаучно!
— Что тут поделаешь? — Развел руками Левков. — Наука не может стоять на месте, она должна развиваться. Ей противопоказаны формы, которые требуется навечно заполнять бетоном догматов и арматурой диссертаций. Знаешь, как закостенелые деятели прошлого стоят насмерть за баррикадами своих научных трудов? А наука от этого чахнет. Ей трудно искать иные пути для эволюции но! Если находятся энтузиасты, то даже такая сказочная штука как религия порой обретает вполне научную платформу.
— Ух ты, — с улыбкой оживился инженер, — вам стал известен сорт и вид запретного плода?
— Нет, — спокойно восприняв эту колкость, ответил Левков. — Я говорю о тех же энергоформах, над узким вектором изучения которых я работаю. Вот смотри, бог создал нас по своему образу и подобию, верно?
— Ну.
— Так вот, теперь стало известно, что практически любой из нас, особенно те, кто имеет хорошо развитый мозг и легко способен фантазировать, может создавать некие мысленные образы и, более того, давать им энергетическое воплощение, почти жизнь! Соображаешь? То есть, мы способны поступать как боги – создавать энергоформу, которая существует довольно долго, более того – формируется, и вполне свободно может далее самостоятельно деградировать или развиваться. Она даже вполне может пережить своего создателя.
— Слушай, — задумался Велесов, — а ведь тот дядя Коля, из Заславля, тоже мне что-то об этом говорил. Это…, как их, лярвы?
Левков недовольно поморщился:
— Да, лярвы тоже энергетические сущности, но это не то. Они простые био-полевые паразиты, хотя и о них я не стал бы судить поверхностно. Энергоформы, о которых говорю я, и устроены, и организованы намного сложнее.
— То есть ты хочешь сказать, что наука и их уже изучает?
— Конечно. Считай их существование уже доказанным. Одно признание подобного это уже большой шаг вперед, но… доказательств мало. Тут важно не отчаиваться и продолжать двигаться дальше. Мы пока только на пороге, не понимаем даже каких-то простых вещей, например, как градировать эти сущности? Оказалось, что этих тварей вокруг просто огромное количество. Это не удивительно, если, как я уже говорил, считать, что практически каждый из нас способен создавать их своей фантазией. Можешь себе представить этот рой? Жуть, Игорь!
Любая наша эмоция способна определенным образом, …улавливаешь это слово? «Образом»! Так вот – любая наша эмоция способна определенным образом изменить свое или чужое биополе и подтолкнуть его сформировать, или даже родить новый сгусток энергии. А чтобы определить лярва это или зародыш какой-то другой сущности, нужна градация. Сейчас, правда, до этого еще далеко, но одно то, что мы уже точно знаем, что человек, обладающий определенной творческой энергией, способен постоянно рождать эти и другие энергоформы – уже прорыв, ведь большинство ученых, изучающих мозг утверждают, что даже биополя на самом деле не существует. Но как мы можем говорить о том, чего нет? Раз говорим, то в той или иной степени оно все же есть? Хотя бы как предположение. Исходя из этого, я берусь утверждать, что достаточно иметь сильную волю, широкое восприятие мира и можно говорить определенно – почти все, что ты можешь себе представить или пожелать, тут же способно проявиться в энергомире. В том числе и лярвы. Интересно, а этот дядька из Заславля их описывал?
Велесов пожал плечами:
— Он сказал, что они похожи на больших летучих мышей.
— Ну вот, — не соглашаясь, увлеченно замотал головой Левков, — значит то, что изучали мы – не лярвы. На наших приборах, как некий фон, проявлялись темные, безформенные сгустки энергии. Но! Мы ведь только в начале пути, Игорь! Кстати, ты представить себе не можешь, сколько паразитов прилипает к биополю человека!
И вот… Несуразица. Уже в древней Ригведе и манускриптах шумеров деятельность различных энергоформ описана достаточно точно, а мы… Только-только подходим к тому, чтобы увидеть это и понять. Эх, что тут говорить?.. Так что тебе, Игорь, очень повезло познакомиться с тем, кто на самом деле имеет дар видеть и понимать механизм существования и этих сущностей, и энергоформ болезней и вообще – проблем человека. Поэтому я и предположил, что он – психопомп… Проводник, понимаешь?..
В этот момент, уже второй раз за вечер, их насмерть перепугала внезапно открывшаяся дверь. На пороге стоял …проводник! «Что, черт возьми, здесь происходит? — хлопая ресницами, судорожно думал Велесов. Вспомнили о женщине – она появилась; только-только Валера произнес «проводник» – вот и он!»
Деловито осмотрев купе, мужчина в форменной куртке принюхался и грозно сдвинул брови. Наверняка был слышен запах алкоголя, но стол был прибран, а лимон, колбасу и шоколад пассажирам кушать не воспрещалось.
Казенный человек огладил волосы и, посмотрев на девушку, спросил:
— Все в порядке?
Та, мило улыбнувшись, утвердительно кивнула.
— Ну, если что – зовите, — сказал проводник и закрыл дверь.
Что-то около двух минут в купе висела тишина. Вдруг Велесов хлопнул себя по лбу и выкрикнул:
— Вспомнил! Вспомнил, как это называется!
— Что «это»? — удивился Левков.
— Я читал, Валера. Это, кстати, тоже очень интересная тема. Сейчас, м-м-м, погоди, …это Майкл, …Майкл Талбот. Книга «Голографическая Вселенная». Кла-асс! Понимаешь – нет? То, что мы сейчас увидели, называется – синхронизация.
— Синхронизация? — Переспросил Левков. — А я, кстати, слышал об этой книге, но пока еще не читал.
— Что ты! Если бы не те доктора наук и профессоры, что выступают в поддержку этой теории, я бы сказал, что все это сказки. А так, хочешь – не хочешь, а приходится смириться и верить. Читаешь, и просто в пот бросает. Для меня – технаря, там не то слово «гимнастика для ума», это просто пир для него!
— Как ты сказал? — поинтересовался Левков, доставая смартфон и набирая что-то в приложении записной книжки.
— Майкл Талбот. Книга «Голографическая Вселенная». Валера – это просто бомба для тех, у кого мозги на месте.
— Теперь точно почитаю, — допечатывая текст, заверил биохимик, — не ты первый о ней говоришь. Слушай, я вот все в голове держу про этого твоего знакомого в Заславле. Ты говорил, что он не просто знахарь, а что-то еще и о параллельных мирах говорил?
— Было дело, — неопределенно ответил Велесов. — На сумасшедшего дядя Коля вроде не похож, да и на жулика тоже. Во всяком случае он сам верит в то, о чем рассказывает.
— А может повторить для меня что-нибудь из того, что он рассказывал?
— Как тут что-то выбрать? — Замялся Велесов. — Он говорил, что ходит и в миры живых, и в миры мертвых, но ответы на свои вопросы спрашивает только у сущностей какого-то полного мира.
— Слушай, — подался вперед Левков, — понимаю, под пьяную лавочку, но …ты можешь свозить меня к нему? Для себя, не для науки. Просто интересно.
— Валер, — сморщился Велесов, — я обещал ему, что никаких журналистов или профессоров возить не буду. Да и… Пойми, я вижу тебя в первый раз, но. …Давай так – не будем спешить. Номерами телефонов мы обменялись. Дядя Коля недавно какого-то умирающего от онкологии с того света вытаскивал. Говорил, что за душой больного пришлось далеко ходить. Чуть нашел ее и страшно вымотался. Просил полгода не приезжать. Еще три месяца надо ждать. В августе-сентябре я к нему поеду. Созвонимся…
— Возьмите и меня! — Вдруг обозначила себя девушка и мужчины недоуменно переглянулись. Они давно не обращали на нее внимания, думая, что попутчица, сидя в темном углу и поджав по себя ноги, дремлет. В данный момент она, подавшись вперед, смотрела на мужчин полубезумным взглядом.
Глава 2
Левков позвонил во вторник шестого августа. Игорь был на работе и как раз вышел от кадровиков. С понедельника, девятнадцатого числа, его, наконец, отправляют в отпуск. Душа взмахнула крыльями и тут звонок.
Если говорить честно, Велесов никак не ожидал того, что этот случайный попутчик когда-либо даст о себе знать. Сколько их было, таких же? То туда едешь что-то смотреть, то туда – что-то покупать или помогать налаживать и каждый раз с кем-то в купе познакомишься…
Глядя на экран смартфона, Игорь даже не сразу вспомнил кто был этот «Валера. Ехал из Смолен». Ни лица этого человека, ни голоса Велесов не уже помнил. Только смутные воспоминания о том, что они на пару с ним чудом отделались на вокзале от какой-то странной, скорее всего, больной на голову девицы, что ехала с ними в купе.
Велесов снял трубку:
— Да, Валер, привет.
— О! Помнишь меня?
— Мы живем в 21-м веке. Сейчас в смартфонах можно заводить целые странички с данными твоего нового контакта. Как дела?
— Все хорошо, — выдохнул в «трубку» Левков, — как и всех задолбала работа, хочу отдохнуть. Сегодня подписали заявление, теперь могу вздохнуть полной грудью. С девятнадцатого числа ухожу в отпуск.
— Синхронизация…, — тихо выдохнул Велесов.
— Что говоришь?
— «Прикольно» говорю. Все верно. Каждому надо развеяться. Куда поедешь?
— Жена хотела в Турцию…
— Жена? А ты, значит, туда не хочешь?
— А что там делать? Выбросишь кучу денег, а коснись вопроса «как отдохнул?», так и рассказать нечего. Все вокруг только и треплются о том, как классно в Египте, Турции, а на самом деле – жара, бухло и ничего больше. Только кто ж тебе добровольно признается, что спустил две тысячи долларов на какую-то ерунду? Это тоже самое, что сказать – ребята! Я – осел! Вот и выхваляются друг перед другом: «а я в Турции, а я в Египте на верблюдах!» и показывают друг другу фото, никак не отличающиеся друг от друга. У всех одни и те же верблюды, типа богатые яхты, где на заднем плане как будто красавица-соседка по номеру, с которой в лифте у них, дескать, что-то получилось. Брехня, Игорь, все это никому не нужная брехня!
Хотя, возможно, разве только одиноким женщинам там, в Турции, приключений найти на свои нижние девяносто, можно запросто. Видно, для того туда и едут. А мужикам? Бухать беспробудно можно и здесь. Так дешевле, нефиг летать за этим в Турцию. Но ты, Игорь, как-то спрашиваешь странно про отпуск. Ты что, не помнишь?
Велесов выпучил глаза, но ответил так, словно в его памяти все было свежо:
— Конечно, помню. Просто время прошло, что-то могло и измениться. Ты конкретнее говори, что хотел-то?
— Это ты говори конкретнее, — со смешком ответил Левков, — договаривались же на август.
— Ну да, на август, — судорожно копаясь в памяти, согласился инженер.
— Ты заявление на отпуск написал?
— Да, — потупившись ответил Игорь.
— А дядьке этому из Заславля звонил? — Наседал Левков.
В этот момент Велесов просто опешил. Он, наконец, догадался, о чем говорит его бывший попутчик, но точно помнил, что конкретной договоренности о поездке в Заславль не было! Обмолвились, что надо созвониться и все!
— Валер, — сдержанно, но так, чтобы собеседник не обиделся, начал Игорь, — я, вроде, был не настолько пьян. Хоть стреляй меня, но я не обещал тебе, что железно отвезу к дяде Коле.
— Не обещал? — фальшиво удивился Левков. — М-да… Верно. Прости. Думал с нахрапа, с разгону взять. …Теперь, наверное, надуешься?
— Надуюсь? — Велесов глубоко вдохнул и, стараясь остановить волну негодования, медленно выдохнул. — Я, Валера, честно говоря, хочу сейчас послать тебя к ё***ой матери. Что это за разводы такие?
— Ладно, не злись. Давай встретимся. Мне на самом деле надо попасть к этому мужику.
— А ты бл*** думаешь, что я после твоих штук загорюсь желанием тебе помочь? Ща!
— Игорь, мне очень надо.
— А мне не надо. И дяде Коле не надо, особенно таких хитро-желтых.
— Перестань.
— Заметь, не я это начинал.
— Ну, ладно, прости. Прости меня, пожалуйста. Просто не хочу трепаться по телефону. Обещаю, что при встрече все объясню: и свое настроение, и то, от чего так тороплюсь.
— А что мне с этого? — Продолжал злиться Велесов. — Знаешь, вот сейчас как-то и на твое настроение, и на тебя самого глубоко…
— Говорю же, прости. Остынь. …Давай сегодня в шесть, а? В «Пицца Темпо» в «Galileo» на автовокзале? Посидим, поболтаем, глядя на «Ворота», на привокзальную площадь. Только не говори, что занят, не убивай меня. Знаешь, есть вещи, о которых лучше поговорить сначала с посторонним человеком. Родным больно и страшно о таком сообщать. Я и сам еще пока не успел испугаться. Даже жене пока не сказал о… об этом.
— О чем «об этом»? — не понял Велесов.
— Вот встретимся и поговорим. Не знаю почему, но как только узнал диагноз, в голове всплыло твое лицо. Взял и позвонил …со своими глупостями. Прости еще раз. Я закажу нам столик, на шесть. Ищи у окон, хорошо?
— Ну ладно. — Сдался Велесов. — Давай в шесть…
Игорь, собираясь на встречу с бывшим попутчиком, оставил машину на работе. Он подозревал, что без «подогрева» эти посиделки не обойдутся. Догадывался, о чем собирался ему рассказать Левков, поэтому понимал, что перед тем, как все это выслушать, на самом деле лучшим будет сразу что-то употребить.
На верхние этажи нового здания автовокзала поднялся на лифте. Сошел в зал и стал шарить взглядом по столикам у окон. Подошла девушка-официант, и очень по-домашнему, ласково поинтересовалась, на сколько мест нужен столик. Узнав о том, что его уже ждут где-то у окна, она отвела Велесова к другому официанту. Тот не успел даже ничего спросить, как Игорь увидел у окна за его плечом Левкова.
— Спасибо, — улыбнувшись, ловко обогнул фигуру официанта Игорь и указал рукой. — Вон мой товарищ. Думаю, вы еще не раз к нам сегодня подойдете.
— Меня зовут Влад.
— Я понял, — устремляясь в проход между столами, указал на его бейдж Велесов, — позову, — уверил он, — и не раз!
Левков встретил его обычной болтовней, сунул в руки проспект с цветными фото блюд, и предложил посмотреть что-то, чтобы хорошенько посидеть. Каждый выбирал себе сам, но при заказе официанту, биохимик сказал, чтобы счет был один и принесли его именно ему.
Улыбчивый Влад, зная толк в запросах клиентов, первым принес коньяк, нарезанный лимон и какие-то аппетитно пахнущие хлебцы. Вскрыв бутылку, он налил мужчинам и моментально ушел.
Левков тут же схватил бокал и с фразой «ну что, сидим?», выпил все без остатка. Игорь, молча наблюдая за этим, тоже выпил. Взяли по ломтику лимона…
— Как тогда, — хмыкнул биохимик, — помнишь? В поезде...
— Ага, — согласился Велесов, — только там были втроем, а тут – полным полна коробочка. Посмотри, сколько народу! А еще говорят – плохо живем. Цены, небось, ресторанные?
— Почти, — морщась от кислоты лимона, отмахнулся Левков. — Я люблю тут покушать. По сути, ресторан, но нет этих понтов и рисовок. Только музыки живой не хватает…
— А тебе сейчас уже и музыку подавай? — подначивая товарища, спросил Игорь.
— А хрен его знает, — признался Левков. — Сам не знаю, чего мне сейчас хочется. Наверное, все же в первую очередь удавиться.
— А чего так? Сразу – лапки вверх? А, Валер?
— А какой смысл дергаться, Игорь? Ты обратил внимание, сколько нас сейчас таких, как я? С диагнозом. А сколько людей уже парят землю? А сколько среди них детей?! Блин, и они, дети, с таким диагнозом?! Это же не просто страшно! Это…
И вот с чего вдруг? Чернобыль? Вранье! Экология? Наши организмы достаточно гибки в плане приспособленчества к среде, так что эта версия тоже не годится. Тогда что? Происки каких-то врагов? Но ведь это заболевание бушует и в других странах, правда не знаю, в таких ли масштабах. Знакомые врачи, так, не для протокола, говорят, что на самом деле в Беларуси ситуация еще страшнее, чем мы это видим, просто у них рекомендации держать по онкологии умеренную планку смертности.
— Как это? — округлил глаза Велесов.
— О, это проще, чем ты думаешь. Мы вообще, в плане коверкания статистики, которая и без того наука лжи, впереди планеты всей.
— Ну, объясни, не выпендривайся, — откинувшись на спинку кресла, заинтересовался инженер, — как это можно – править статистику смертности? Зачем? Тут же, либо пациент жив, либо он мертв! Как в Буратино…
— Это простая математика, Игорь, — подливая в бокалы коньяку, пояснил Левков. — Человек болен онкологией, но поставить ему это причиной смерти нельзя!
— Почему?
— А потому, что тогда надо бить тревогу на весь мир! Не дай бог, кто-то подумает, что нас, людей, с какой-то непонятной, дикой целью чем-то травят. Обывателю трудно, почти невозможно объяснить, что эта болезнь сидит в каждом и сдерживается только силами иммунитета самого организма. Онкобольные везде умирают от остановки сердца, у них перестают работать легкие, почки, разваливается печень от химиотерапии или облучения, случаются гангрены конечностей, но… В повлекшем смерть заключении будет стоять что угодно только не онкология. Она лишь провоцирует причину смерти, а непосредственно от нее не умирают, понимаешь?
— Кто тебе сказал эту ерунду? Я имею ввиду – сокрытие статистики.
— Люди. Знающие люди. ...У человека рак мочевого пузыря, гниет заживо, мучается целый год, пока метастазы не сожрут все его нутро. А потом не выдерживает сердце и в статистику идет – смерть от остановки сердца, а на фоне чего, уже мало кого интересует.
— У тебя рак мочевого? — осторожно спросил Велесов.
— А-ха, — легко подтвердил Левков. — Сразу думал что-то с почками. Проверялся. То лучше состояние, то хуже. Раз анализы сдал – вроде неплохо, второй раз – хуже, и так несколько раз, пока вчера вечером не вызвал к себе доктор и не «обрадовал». «Вы не переживайте, — говорит, — мы сделаем все возможное». А что они могут сделать, Игорь? Что?
— Тише, не кричи…
— Да чихать, — отмахнулся Валера, но стал говорить намного тише, — у меня сейчас в голове пожар и тысяча вопросов, Игорек! И первый из них к той самой статистике: кому ты такая нужна? Есть и второй вопрос к тем, кто ее делает. Ведь и вы все, сука, очковтиратели, в любой день можете получить от докторов такую же «черную метку» как я, и что тогда? Зачем вы скрывали от людей правду? Но это так, разогрев вопросов. Главные, мой друг, у меня, конечно же, к самой болезни. За что ты, сука, нас?! За что? Столько людей! Детей, падла, за что? Ведь под Минском не меньше целого города похоронено и время этих захоронений уместилось где-то в 10-15 лет. Заметь, стариков там совсем немного!
Понятно, что у каждого из нас есть свои часики, и они б**дь где-то тикают. Еще ни один человек не вернулся из-за порога смерти, когда его будильник зазвонил, но просто смерть – это смерть. Пришла и все, капут! А вот болезнь до смерти – другое дело. Особенно такая, когда долго-долго не можешь нормально поп;сать, а потом и вовсе в тебя вставят трубочки, повесят пластиковый мешочек и каждый день, каждый час – боль! Адская, сука, огненная, не проходящая! И так до самой смерти.
И вот я спрашиваю, Игорек, эту болезнь, за что? Тикают часы смерти, вот и пускай тикают до своего часа.
Вообще, если рассуждать, (ты же помнишь, я – биолог), то существование этой болезни – более чем странный расклад. Вот подумай, онкология вклинивается в дело самого мироустройства, она – торопит смерть. Выходит, что она управляет ей? Да нет же – чушь! Смерть приходит не только к онкобольным. Но почему к кому-то обыденно, а к кому-то так страшно и мучительно? Почему кто-то шел, упал и все! А кто-то год-полтора ревет от боли, заставляя родных и близких молиться, чтобы он поскорее сдох?
— Тише, Валера, — снова опасливо осмотрелся Велесов, — вряд ли эта болезнь тебя услышит. Но даже если бы и слышала, то поверь, ей кричали и не такое. Скажи лучше, на какой она у тебя стадии? Ну, …сильно ты уже?
— Пока, как видишь, без трубок и пакетиков.
В этот момент подошел официант, принес заказ. Мужчины терпеливо дождались, когда он расставит все по столу, улыбнется и, оставив их, пойдет к другим столикам.
— Давай есть, — предложил Левков, — сколько еще радостей в этой жизни осталось?
— Давай, — согласился Игорь, — обед был давно, а у меня организм требует.
— Пока еще и у меня требует, — горько заметил биохимик, — но в отличие от тебя мне это счастье ненадолго.
Что-то около десяти минут, погруженные в свои мысли, они, молча, кушали, то и дело, запивая еду коньяком. Когда с горячим было покончено, первым заговорил Велесов:
— Не думай, что я выкручиваюсь, — понуро начал он, — но ты должен понимать, дядя Коля, не объясняя причин, просто может упереться, и не взяться тебя лечить. Он вообще от двери может послать нас с тобой подальше и включить дурака – «вы меня с кем-то путаете, хлопцы. Я ж пенсіянер». Это даже не характер такой у человека, тут что-то другое. В присутствии его ты становишься …раздетым что ли. Вдруг понимаешь, что врать ему бессмысленно, а выкручиваться при ответе на заданные им вопросы тем более. Дядя Коля спрашивает сейчас, а ты видишь, что твои ответы на эти вопросы он знал еще вчера, и только проверяет тебя на искренность.
Видел бы ты, сколько людей ходит под его окнами. Иногда сидят вдоль забора, плачут, надоедая соседям, а он не берет их лечить и все! Его не разжалобишь и не уговоришь. И по дороге иногда гуляют всякие тети, дяди, которые… не в себе, что ли? Не пойму, на что они надеются? Таких даже доктора в дурке не берут, но их упрямо тянет к его дому. Так показывают зомби в фильмах – бредут как тени по его улице…
— Что значит тети «со сдвигом»?
— Ну, — замялся Велесов, — не знаю, как тебе объяснить. Они какие-то …очарованные что ли. Своей придурью чем-то похожи на ту девицу, что ехала с нами в купе, помнишь? Глаза у них такие же…
В этот момент где-то под одеждой Велесова начал звонить телефон. Игорь полез в карман, попутно продолжая говорить:
— Точно говорю – очарованные, …блин, что за номер? Странно, не знаю такого. Хм. Так вот, Валера, бельма у них как у сумасшедших, как у той, с поезда… Але! Але-о! — ответил на звонок Велесов. — Да, я. Все верно – Велесов. …Девушка, мой рабочий день закончился, позвоните завтра после девяти. …Кто?!
Несчастный инженер медленно отнял смартфон от уха. Нажав иконку громкой связи, он положил аппарат на центр стола и кивнул на телефон Левкову:
— Не расслышал, — соврал Велесов, — повторите еще раз, кто вы?
— Игорь, — раздался из динамика женский голос, — не валяйте дурака. Вы же уже вспомнили меня. Мы с вами ехали в поезде из Смоленска. Я – Ольга…
— Я не валяю дурака, — внутренне собираясь в комок, сдержанно ответил инженер, — просто вспомнил – вы же не захотели пить с нами брудершафта, поэтому мы не знакомы. Откуда мне знать, что вас зовут, Ольга? Представьте, позвонил бы вам я и сказал: «Это Игорь».
— У меня есть ваш номер, так что я сразу бы узнала, что звоните вы.
— Н-но, — подвинувшись вперед, к лежащему посреди стола смартфону, стал заикаться Велесов, — я-то точно помню, что не давал вам свой номер.
— Не давали, — спокойно ответила девушка, — но у меня есть. Впрочем, как и номер второго попутчика – Левкова. Я и его номер разыскала. На тот случай, если вы не ответите.
Бывшие попутчики переглянулись. Во взгляде обоих сквозило удивление. Игорь расстегнул и расправил ворот сорочки. Ему стало жарко:
— Найти? — сузив глаза, вкрадчиво спросил он. — Зачем я вам?
— Хотелось бы неосторожно пошутить, о том, что вы не женаты, — ровным, каким-то казенным голосом ответила девица и добавила, — да и я не замужем, но сейчас не до шуток. В поезде вы говорили о каком-то дяденьке из Заславля. Я запомнила ваши слова о том, что по какой-то там причине к нему можно попасть только в августе-сентябре. Я же сразу попросила вас взять меня с собой, но на вокзале вы, скажем прямо, меня бортанули…
— О каком дяденьке? — стал вилять Велесов, попутно судорожно соображая, как и где она могла взять номер его телефона, не зная никаких его данных? Да, его имя могло промелькнуть в разговоре, ведь они с Валерой общались, а вот остальное как?!
— К тому самому дяденьке, — продолжала давить дама, — и вы прекрасно знаете, о ком я говорю. Мне уже известен его адрес, но без вас этот дед пошлет меня в бесплатный секс-тур. Все вокруг знают, что к нему нужен проводник, так просто, с улицы, он даже министров не берет. Вот, звоню. Хочу, как на вокзале, снова попросить вас договориться о встрече с ним.
— С какой стати? — возмутился Игорь. — И на вокзале, и сейчас скажут – нет!
— А если я вас очень попрошу? — Не унималась девица. — Что, если под давлением?
— Под каким давлением? — Вспыхнул Велесов. — Что за ерунда? Под давлением. С ним – тем более не поведу! Черт знает, что такое. Все, милочка, я от вас устал…
Он потянулся к телефону, но его рука застыла в воздухе. Голос этой странной девушки имел какое-то удивительное свойство – вводить собеседника в ступор.
— Не торопитесь, — чуть ли не в приказном тоне сказала она вдруг, — сохраните хотя бы мой номер. Судя по соте, вы сейчас на автовокзале. Не двигаетесь больше пятнадцати минут, сидите где-то высоко, о! И номер Левкова рядом. Передайте ему привет. Надо же, все же сдружились как-то. Слышите, что я вам говорю? Обязательно сохраните мой номер, для вашего же блага. Поверьте, Игорь, скоро вы сами будете искать встречи со мной. Ничего в жизни не меняется, — сказала она как-то отстраненно, — и откуда у людей этот садомазохизм? Никогда не хотят решать вопросы сразу и по-хорошему. Повторяю, не стирайте номер, очень скоро он вам понадобится. И Левкову на всякий пожарный тоже его дайте…
— Зачем он мне? — не выдержал Валера. — Чтобы психушку вам вызывать?
— Обойдемся без нее, — спокойно ответила Ольга, — просто поверьте мне на слово, с этого момента вокруг вас что-то …переменится, и вы захотите мне позвонить. Ну что? Продолжаем разговор?
— О чем? — Стал злиться Велесов.
— Вы договоритесь с Николаем Анисимовичем о встрече. Для меня?
— Нет! — Позабыв о том, что находится в общественном месте, привлекая к себе внимание соседей, выкрикнул Игорь.
— Это пока – нет, — спокойно ответила девушка. — До свидания. Не стирайте номер…
Телефон дал отбой. Их посиделки и без того невеселые, после этого звонка и вовсе разладились. Мужчины лениво перекусили, допили коньяк и разъехались по домам в ужасном настроении. Левков по причине диагноза, а Велесов, искренне сострадая товарищу, все же внутренне ломал себя, понимая, что придется ехать к Николаю Анисимовичу, в Заславль, и просить за своего нового знакомого. «Ты будзешь чуць, браце, каго да мяне можна весці, а хто будзе лічыць мяне, старога, жулікам. — Говорил когда-то дядя Коля. — Як толькі бачыш, што якаясь птушка дзесь недалёка путаецца – той, што просіцца ехаць да мяне – мой чалавек. Прышоў час яму ладавацца».
Всю дорогу в метро, идя домой дворами, и в подъезде Игорь мучил набрякшую от алкоголя голову вопросом, а что если завтра или послезавтра появится та самая указующая птичка? По чью она душу, Валеры или той пришибленной девушки с поезда?
Жил он на четвертом этаже и почти всегда шел по лестнице пешком. Когда между третьим и четвертым, испугавшись шума его шагов, в окно между лестничными пролетами стала биться в стекло маленькая птичка, Игорь сплюнул с досады.
Поднявшись до двери тамбура, Велесов достал ключи, но потом все же вернулся, открыл сворку окна и выпустил рыжебрюхую красавцу на волю.
Дома было темно и пусто, впрочем, как и всегда. В родительской квартире, в Серебрянке, жила сестра Люся со своей большой семьей, а Игорю, еще при жизни родителей, шесть лет назад досталась эта бабушкина двушка в Курасовщине. Отселившись от родных в свои неполные двадцать восемь лет от роду, за два года он сделал в ней хороший ремонт и так плотно подсел на холостяцкий паровоз, что и при жизни отца с матерью, и после их смерти, то есть последние два года, просто не мог нарадоваться той свободе, которую дала ему судьба.
Конечно, случались здесь и женщины, а как же иначе? «Мужчине тридцать четыре года, симпатичный, положительный, своя машина и жилплощадь. Умница, инженер-механик, на работе на лучшем счету, обеспечен». Примерно так пересказывали на предприятии свободным от уз брака девушкам информацию о нем. Особенно впечатленные сообщением о его собственной жилплощади, даже толком не представляя, как он выглядит, некоторые из сослуживиц сами искали повод познакомиться. Игорь и не препятствовал этому, напротив, с удовольствием пользовался моментом, а когда ему все это надоедало, просто и без сожаления расставался.
Вообще, ему было хорошо так жить, но порой, вот так входя ближе к ночи в темную, пустую квартиру, хотелось встретить в ней хотя бы кошку. …Как же, кошку. Заводить какую-нибудь живность Игорь не спешил, и делал это осознанно. Это же ответственность! Если очередной дамочке что-то не нравится, ее легко можно было послать по …месту прописки. И сожалеть здесь не о чем, она не пропадет. А вот кошку или собаку не выбросишь. Эти прирастают к хозяину сердцем и совсем не из-за его жилплощади…
Игорь включил свет, разулся и по привычке заглянул в стоящий у входа холодильник. Кухня, спальня, кухня, туалет, душ и все это время его сопровождали неприятные, назойливые мысли о звонке этой странной Ольги.
Было уже за полночь, когда он проверил настройку будильника в смартфоне и, измотанный за день, свалился спать. Уснул легко и половину ночи действительно отдыхал, но в три пятнадцать вдруг проснулся.
Было темно. На потолке острой иглой белела полоска слабого света, что пробивался с улицы из-за плохо закрытой шторы. Игорь включил смартфон, увидел 03:15 и, подумав: «какого черта?» снова плюхнулся на подушку. Он и в этот раз уснул быстро, но в эту половину ночи дали о себе знать дневные и, особенно, вечерние переживания.
Ему снился Николай Анисимович. Будто стоят они вдвоем на краю поля, а рядом течет река, через которую переброшен каменный мост. На той стороне народу – не перечесть, галдят, словно на ярмарке, что-то обсуждают. Николай Анисимович посмотрел на людей и сказал:
— Не перайсці мне за раку, а мяне там чакаюць. Шукай мне правадніка, браце! Дапаможаш, так і я табе пасля дапамагу.
Игорь послушно кивнул, повернулся и пошел в поле, искать то самого проводника, хотя понятия не имел, кто это и как он должен выглядеть. Все вокруг заросло бурьяном, горчит воздух, пахнет полынью. Никого он не нашел и пошел обратно. Вроде и по следу возвращался, а выбрался в место неизвестное. Ни реки, ни моста, ни Николая Анисимовича. Вместо всего этого – другое поле, а на нем растет что-то схожее с кукурузой. Сунулся туда, прошел шагов сто и понял, что тут идти просто невозможно. Снова повернул назад и пошел своим следом. «Кукуруза» выше головы, коридор за ним остался заметный, пути не перепутаешь, а вышел, осмотрелся – и того поля, поросшего бурьяном уже нет. На его месте роща растет! Редкий такой березняк и озеро вдали светится. Пошел было к воде, обернулся, а и «кукурузы» позади нет! Ельник молодой, черные стволы из него торчат, как от давнего пожара.
Долго бродил Игорь по полям и лесам с одной только мыслью: «где же мне искать проводника для Николая Анисимовича?», с этой мыслью он и проснулся.
Не успел дойти до туалета – зазвонил телефон. Номер не определился. Стал отвечать – а на другом конце тишина. Вышел из туалета – опять звонок, и снова та же история.
Попил чаю, вышел из квартиры, стал запирать дверь и уже в тамбуре услышал резкий запах свежей масляной краски. Площадка перед лифтом и дверь тамбура были грубо и неумело выкрашены в противный желто-коричневый цвет. «Что за придурки? Кому это понадобилось, ночью?» — озадачился Велесов, стараясь широкими шагами добраться до лифта. Бежать по лестнице – нечего и думать, разнесешь краску до первого этажа, а так – ну останется пара следов на полу лифта, не больше того.
В момент, когда открылась заветная кабинка, Игорь только коротко глянул внутрь ее и тут же, повернувшись на каблуках, осторожно, словно по минному полю, все же стал пробираться к лестнице. Лифт изнутри тоже был старательно выкрашен, даже потолок. Не трогали только плафон лампы освещения и кнопки.
У соседей Велесова росли две дочки, одной четырнадцать, другой – двадцать три. Игорь почему-то думал, что эту диверсию с краской устроил кто-то из отвергнутых поклонников этих девчат. Он ошибся: у самого подъезда, аккуратно выведенная на асфальте той же противной краской светилась надпись: «Велик спалил телек».
«Велик» это была его школьная кличка и знали ее немногие, но еще меньшее количество людей знало, что он нечаянно спалил в детстве отличный, корейский телевизор, который родители привезли из Польши.
Машина стояла на стоянке возле работы, осмотрев перепачканные краской подошвы туфель, Велесов зло плюнул себе под ноги и пошел в сторону автобусной остановки.
Глава 3
На работу он приехал впритык по времени, поэтому к машине даже не ходил. Через час на производство позвонили с поста охраны и сказали, что какие-то хулиганы за ночь спустили в его «Вектре» все четыре колеса. Вместо обеда Игорь вынужден был идти на стоянку, доставать из дорожного ящика портативный компрессор и через минуту, выругавшись, вернуть его на место. Все штуцера были сплюснуты.
С горем пополам дождавшись вечера, он попросил задержаться Ваню Терешко. С ним они, используя тротуарную плитку, сложенную у стены предприятия, соорудили тумбы, поставили Опель на жесткую опору и поехали на шиномонтаж.
В порядке живой очереди за час с лишним слесари проверили шины (те оказались без повреждений), заменили все штуцера и, зачем-то, сделали балансировку.
В общем, вечером, без четверти восемь, измученный, голодный и злой Велесов припарковался во дворе. Ему повезло, место под фонарем, прямо под его окнами, оказалось свободным. Игорю хватило злоключений на сегодня и рисковать, оставляя без присмотра свое авто где-то вдали от дома, он не стал. И надпись перед подъездом, и запах краски, и лифт, в который никто, как видно, не рисковал пока войти, и даже лестничный пролет перед квартирой довели расстройство Велесова до взрывоопасной степени.
Туфли, подошвы которых он все же смог отчистить от краски на работе растворителем, на площадке продолжали клеиться к полу. Пришлось шагать широко, чтобы поменьше ступать по невысохшей краске. Обронил ключи. Повернулся, присел, чтобы их достать – лопнули брюки. Вот еще новости.
В тамбуре было натоптано, и краска застыла на века. Это соседи ходили. Сволочи, портили бы только свое, так нет – кто-то из них или их гостей вытирал ноги и об его половичок. Дескать: «не только же нам страдать, получи и ты». Как его теперь отмыть-то? Придется выбрасывать, а жалко. Коврик на резиновой основе, дорогой …был.
Оказавшись за дверью, Игорь аккуратно разулся, снял пиджак, повесил его в шкаф и тут подал голос пейджер обратной связи машины. Велесов бросился к окну, ожидая, что самое малое – она горит, но к счастью тревога была ложной. По двору полз мусоровоз, и сигнализация просто среагировала на шум его двигателя.
Плюхнувшись в кресло, Игорь закрыл глаза и стал мысленно себе представлять, как сейчас он поднимется, выбросит к чертям порвавшиеся штаны, натянет домашние шорты, и пойдет готовить себе ужин. «Не буду особо извращаться, — рассуждал он, — быстренько нарежу и наверну КБМ – знаменитая студенческая закуска: колбаса, батон, майонез».
В прихожей, в кармане пиджака зазвонил телефон. Пришлось подниматься, идти к шкафу, брать аппарат и на ходу, подходя к холодильнику, отвечать.
— Да, слушаю, — пробегая взглядом по полупустым полкам, устало зевнул инженер, — говорите…
— Игорь? — Произнес женский голос и это был последний гвоздь в крышку гроба его спокойствия. Он узнал звонившую!
— Да, …Ольга.
— О, не быть мне богатой? — Наигранно обиделась она.
— Что дальше? — Занял оборону Велесов.
— Что? — Не поняла дама. — Странный вопрос. Это не вы, я должна была это спросить: «Что дальше?» Мне нужно знать – продолжать хулиганить, или мы все же встретимся и поговорим?
— О чем?
— Не валяйте дурака, Игорь. Вы же прекрасно знаете, что мне от вас нужно.
— А кто вам сказал, что я могу предоставить вам это?! — Срываясь на крик, ответил Велесов. — Я всего лишь инженер и то, что я познакомился с тем человеком, чистая случайность…
— Не надо кричать, — холодным тоном прервала его дама. — Если вы будете и дальше упорствовать, к завтрашнему утру будет выкрашен весь подъезд и, можете мне поверить, никто нам в этом не помешает. А еще мы оклеим листовками вход, чтобы все знали, из-за кого они вынуждены так страдать. Потом …Ну, не знаю… Запеним двери вашей машины, входную дверь в тамбур и придумаем что-нибудь еще. Поверьте, для меня есть мало дверей, которые я не способна открыть.
— Знаете, — прибегая к последнему средству, стал краснеть инженер, — это уже угрозы. Я вынужден обратиться в милицию…
— Хорошо, — ничуть не смутившись, ответила Ольга, — пусть будет так. Через пятнадцать минут я приду к вам с участковым. Этого хватит,? Если его вам не достаточно, меня будет сопровождать начальник районного управления?
— Попробуйте найти хотя бы участкового, о, всесильная госпожа! — Съязвил Велесов, который был лично знаком с капитаном Сивко. Как-то после кражи у соседей сверху, участковый отрабатывал квартиры, ну и …посидели, поговорили.
— Нет проблем, — ответила Ольга, и смартфон дал отбой.
Велесов еще пару секунд постоял возле холодильника, после чего стащил с себя порвавшиеся брюки, смотал их и отнес в мусорное ведро. Сорочку бросил в стирку, натянул шорты и пошел ставить на плиту чайник.
В этот момент в его дверь позвонили. Из тамбура доносились голоса. Игорь ясно различал слова. Это соседи кому-то жаловались на утреннее хулиганство с краской и указывали на то, что коврик соседа, то есть его коврик, тоже пострадал. Лицемеры чертовы! «Сосед? Игорь? Был дома, — давила на связки услужливая тетя Таня, — я слышала, как он пришел. Наверное, в ванной, сейчас выйдет…»
И опять стали звонить, долго, настойчиво. Пришлось по пути к двери смочить руку и провести несколько раз по волосам.
В тамбуре было многолюдно. Пестрили халатами тетя Таня с дочками, маячил на пороге Валик – муж тети Тани, деловито черкал что-то на листке капитан Сивко. На лестничной клетке, видимые через декоративное стекло двери, тихо говорили еще какие-то люди.
— Здравствуйте, Игорь Сергеевич, — кивнул Велесову участковый. — Я гляжу, вас из ванной выдернули?
— Типа того, — соврал инженер, — а в чем дело?
— Хулиганы, — как-то отстраненно произнес капитан, — я зайду к вашим соседям, опрошу их, а с вами поговорит следователь. Нас тут много сегодня работает.
— По простому хулиганству? — Удивился Велесов.
— Если бы, — вздохнул капитан и добавил двусмысленно, — тут еще и другие дела. Теперь отрабатываем весь двор. Ольга Михал-лна, — вполоборота к двери позвал он, — зайдите, пожалуйста, опросите гражданина…
В тамбур вошла та самая Ольга, бывшая попутчица из поезда. В темно-синем, деловом костюме, кожаная папка в руках, макияж, парфум! Она сейчас никак не выглядела измученной и полусумасшедшей девушкой. Велесову ничего не оставалось, как ступить в сторону и пропустить даму в квартиру.
Едва захлопнулась дверь, гостья осмотрелась и, не дожидаясь приглашения, пошла на кухню. Проходя мимо плиты, она по-хозяйски выключила вскипевший чайник, после чего, тоже не особо церемонясь, села за стол и положила перед собой папку.
— Надеюсь, я не оторвала вас от каких-то важных дел? — Мило улыбнувшись, произнесла она.
— Я собирался поужинать, — насупившись, ответил Велесов.
— Надо же, — вскинула модно очерченные брови девушка, — это даже интересно. Скажите, а это правда, что одинокие мужчины едят только яичницу или пельмени?
Игорь прошел на кухню и стал у плиты, опершись спиной о стену.
— Чтобы проверить это, — сдержанно ответил он, — вам надо какое-то время пожить с одиноким мужчиной.
— Хм, — устало улыбнулась гостья, — но если я буду с ним жить, он же перестанет быть одиноким?
— Возможно, — устало вздохнул Велесов, — но это ненадолго. Скоро он снова вернется в свое первоначальное состояние холостяка.
— Почему?
— Потому что мужчины не очень любят женщин, которые способны их полностью контролировать. А вы, судя по всему, не способны контролировать человека разве что во сне.
— Ошибаетесь, — горько заметила Ольга, — сны, как раз моя специализация и, если понадобится, даже это для меня не проблема.
— Скажите пожа-а-алуйста…, — саркастически протянул Велесов, но гостья не дала ему закончить.
— Да, это на самом деле интересно, но я здесь, собственно, не затем, чтобы произвести на вас впечатление…
— А для чего? — наигранно удивился Игорь. — К чему вся эта «иллюминация»? Или вы пришли только для того, чтобы взять интервью у одинокого мужчины, касательно присутствия в его рационе яичницы и пельменей?
— Разумеется, нет, — снова улыбнулась Ольга, — мои задачи ничуть не изменились. Мне по-прежнему надо попасть к Николаю Анисимовичу и поговорить с ним.
— А в чем проблема? — Удивился инженер. — Вам стоит только приказать! В Заславле полно участковых. Одно ваше слово и дядю Колю приведут прямо к вам в кабинет, в наручниках.
— Наручники – это грубо, — горько заметила девушка, оборачиваясь к Игорю, — жесткие милицейские дела. Людям известна масса иных способов вынудить человека самого искать с тобой встречи. И, заметьте, не только с помощью краски или расплющивания плоскогубцами штуцеров на колесах вашей автомашины.
— Тем более не понимаю, — развел руками Велесов, — зачем я вам нужен?
— Дело не в вас, — призналась Ольга, — скорее в том человеке из Заславля. — Знаете, кого-то можно запугать или подкупить; заставить сотрудничать хитростью или шантажом; уломать с помощью лести, посулов, сломать, наконец, и тогда он сделает то, что тебе нужно. Только все это работает с простыми людьми, назовем их «люди без особого значения». С другими же людьми, а они-то, как вы уже, наверное, поняли, для меня особенно интересны, так вот с другими не то сотрудничать, с ними даже о встрече практически невозможно договориться.
— С такими, как Николай Анисимович? — Догадался Игорь.
— Да, с такими, как он.
— Неправда, — тут же заметил хозяин квартиры. — И я – ярчайший пример того, что с ними не так уж и сложно найти контакт. Смотрите сами, перед вами не экстрасенс, ни родич дяди Коли, ни его знакомый, ни сосед. Я попал к нему совершенно случайно, привез лечиться маму…
— Случайно? — Засомневалась Ольга и двусмысленно добавила: — Случайно или нет, но ведь дядя Коля принял вашу мать?
— Принял, — согласился Игорь. — Но он много кого так принимает…
— И много кого не принимает, — тут же заметила гостья. — Игорь, а вы не задумывались над тем, что такие, непростые люди крайне избирательны в близких контактах? Я не беру в расчет шарлатанов, там все понятно. Их задача быстро определить подосланных, отфильтровать их, а у тех, кто им интересен – нащупать слабые места и выдоить максимум энергии или денег. Почему же так избирательны такие непростые люди, как этот дядя Коля? Поверьте, это интересно не только мне, многим. Ведь они прекрасно могут обходиться вообще без всяких контактов, жить отшельниками. Умеют, если надо, затаиться и никак не проявлять себя в социуме хоть десять, хоть двадцать лет. Запросто могут и не лечить, не подсказывать людям в их судьбе правильные пути-дорожки. Как выдумаете, почему он выбрал именно вас, а не, скажем, меня? Я ведь тоже к нему «стучусь».
— Никого он не выбирал, говорю же вам! — Вспылил Велесов. — С чего вы это взяли?
— С чего? — Двинула в центр стола свою папку Ольга. — Думаю, для того, чтобы вы поняли, наконец, что на пути этих людей не бывает случайностей. Давайте я расскажу вам маленькую историю:
Жила-была одна девушка, а у нее бабушка, которая, так же, как этот дядя Коля лечила людей, и …не только лечила. Как-то бабушка сказала, что большой дар дается только единицам, например, Христу. Все, кто лечит как она, смогли лишь развить в себе данные нам всем Небесами способности, используя накопленные ведающими людьми знания. Бабушка умерла, но все же успела передать внучке то, что знала.
Девушка была современная, и забыла часть этого «приданного» к тому времени, когда вдруг оказалось, что и она может лечить и, самое главное, «и не только лечить».
Мединститут. Специальные курсы. Этого оказалось, мало. Ей предложили сотрудничать с серьезной организацией, что называется – работать на государство.
Специальная кафедра в Польше, высокая квалификация и серьезное повышение в той же организации. Большая работа, ответственность – серьезные «экзамены» и… После одного из них, бывшего сравнительно недавно, эту девушку так …вымотало, что она никак не могла привести себя в порядок. По сути, она едва не стала профнепригодной.
Уточню, что этот «экзамен-схватку» она все же кое-как сдала. Лицо, которое она защищала, осталось невредимым, но после возникли осложнения. Соперник на энергетическом уровне сделал так, что каналы перестали давать девушке энергию, и она чуть не съехала с катушек.
Дали отпуск и послали в Оршу к одному известному знахарю, плотно сотрудничающему с госфирмой. Что называется – правиться. Тот только причмокивал, «пломбируя» поля и говоря, что чудом она, несчастная, уцелела. Рассказал ей и то, о чем девушка и без него знала – много, говорит, есть сильных, настоящих колдунов. С ними бороться на ее уровне нельзя, это самоубийство. Если же снова она снова так подставится, то…. Не зная силы нападающего, закрывать охраняемого, брать на себя такой мощный удар нельзя!
Знахарь подлечил девушку, меня, — уточнила Ольга, — и на прощание сказал, что надо искать настоящего Учителя. Не того, кто учит, а того, у кого есть чему учиться. Понимаете разницу? Только глядя за работой настоящего сильного колдуна можно узнать, как бороться на его уровне.
Ни имен, ни фамилий Знахарь, разумеется, не назвал, только заверил, что раз мы с ним правильно сложили вопрос – то скоро придет на него и ответ. «Жди знака, — сказал он, — а не увидишь его в ближайшие дни, считай, что свое отслужила. Выходи спокойно замуж, рожай детей и забудь эту половину своей жизни».
Выбралась я от него на улицу, слабая – ветром шатает. Собиралась-то ехать правиться к нему недели на две, целый чемодан одежды набрала, а управились за пару дней.
Ночь вокруг, захотелось домой. Купила билет, четыре часа проторчала на вокзале. Поезд, а в нем вы и рассказ о дяде Коле. Почему это не тот самый знак? Я восприняла эту встречу так. Попыталась завязать с вами знакомство…
— Очень своеобразно попытались, — вспоминая тот день, недовольно поморщился Велесов.
— Как уж в тот момент могла, — призналась Ольга. — Вернулась на работу. Там уже все знали. Знахарь через интернет начальству доложил. Он у нас современный дядя и это часть его обязанностей – докладывать о нас.
В нашей организации кадрами не разбрасываются, поэтому меня не торопились списать. Просто не давали особых нагрузок, а раз пошли знаки, вы дали информацию, то мне сразу и всучили в разработку вопрос поиска этого заславского деда.
Открою вам, Игорь, тайну – все подобные персонажи давно уже у нас на учете, все! Но этого дядю Колю мы не знали. Прощупали по своим каналам. Николай Анисимович оказался очень серьезным колдуном, настоящим, потому он и умеет прятаться.
Только очень прошу вас, не бойтесь меня, не закрывайтесь психологически. Никто не хочет вербовать Николая Анисимовича или подгребать под себя. Вы должны просто понять, что оставить без внимания такого мощного ведуна государство не может. Так получилось, что еще вы его нечаянно засветили. Теперь этого дядю не оставят в покое в любом случае. По какой-то причине произошел сбой, его информационная защита подала голос, и я услышала его через вас, в поезде.
У меня тут собрана кое-какая информация, — Ольга положила руку на папку, но не стала ее открывать. — Я много раз пыталась попасть к нему на прием. Это не ошибка была в поезде, для меня это четкий знак!
Николай Анисимович очень мощно закрыт. Его охраняют и физически, и энергетически, причем порой люди даже не знают о том, что они это делают. Но, тут он не оригинален. Эти люди, как я уже говорила, умеют играть в прятки профессионально.
Можете себе представить его мощь: один такой персонаж способен справиться с работой всех моих коллег в ведомстве, но, как я уже говорила, их крайне трудно заставить сотрудничать. Физически их подчинить? Безсмысленно. Они чувствуют опасность за день-два до события и просто пропадают.
На Кубе в 70-е годы пытались взять в заложники членов семьи одного такого дяденьки, так он, начихав на опасность, грозящую родственникам, сразу же куда-то пропал. Стали клеить листовки на его родине, грозить расстрелом родных. Через пару дней он объявился сам! Ночью, безпрепятственно прошел к Фиделю через всю охрану и сказал: «теперь ты сам видишь, каманданте, чего стоят твои угрозы и твои солдаты. Да, ты все еще можешь расстрелять мою семью, но только завтра. Я же могу с тобой делать все что захочу уже сейчас. Отпусти меня и мою семью…»
— Я ничего не слышал об этом, — задумчиво заметил Велесов.
Ольга рассмеялась:
— Еще бы. Откуда вам о таком слышать? Но лучше считайте все это выдумкой.
Вы, наверное, задаетесь вопросом, почему это я не боюсь рассказывать вам подобное? Не питайте особых иллюзий, в моих силах, если это понадобится, начисто заблокировать вашу память, даже несмотря на то, что я сейчас не в оптимальной форме. …И все же странно, что дядя Коля выбрал именно вас. Но ведь зачем-то выбрал?
Однако, к делу. Мы, в нашем отделе, сейчас работаем над… одной угрозой. На кону здоровье или даже жизнь очень важного для нашей страны человека. Мы понимаем, что наших сил в подготовке встречи этого человека с другим важным персонажем – недостаточно. Напрямую я не могу ничего спросить у Николая Анисимовича, вот и получается, что у нас есть только одна возможность выйти на него – через вас. Почему вы упрямитесь?
Велесов подошел к окну и стал так, чтобы в его темном проеме, как в зеркале, можно было следить за отражением гостьи.
— Я понимаю, — медленно начал он. — Ваш рассказ о возможности воздействовать на человека с целью заставить его работать на вас, это еще и намек? Да-да, я совсем не глупый человек и, думаю, имею представление о том, о чем вы только что намекнули.
Понимаю я и то, что вы вполне могли бы сразу же надавить на мою психику так, что мне мир показался бы с овчинку. Осознаю ли я в полной мере то, что мне от вас с вашей организацией не отвертеться? Наверное, осознаю. Знаю ли, что лучше не бегать от вас? Знаю. Но вот почему дядя Коля выбрал меня? Это и для меня вопрос. Честно. А выбрал? В этом можно быть уверенным?
Должен вам сказать, что …даже теперь, когда все ваши карты открыты, я все равно не поведу вас к нему. И какую бы я не почувствовал угрозу, вам это не поможет. Сейчас объясню почему.
На любое посещение Николая Анисимовича у меня всегда был знак, и меня он об этом много раз предупреждал: «Без знака – не появляться». Вспомните, ведь вы же тоже почувствовали для себя знак в поезде?
— То есть, — тихо произнесла Ольга, глядя ему в спину, как через прорезь прицела, — вы повели бы меня, если бы …дядя Коля дал вам об этом знак?
— Не он, — не стал врать Велесов, — ситуация. Это и произошло, но как-то очень странно.
— Странно? — Не поняла Ольга.
— В тот момент, когда от него был знак, — осторожно, вполоборота тихо ответил Игорь, — о встрече просили и вы, и наш с вами попутчик Валера Левков.
— Вот как? — Удивилась гостья. — А ему зачем?
— У него онкология, — тяжело выдохнул Игорь, — думает, что Николай Анисимович – это его последний шанс…
В этот момент Велесов дернулся и, отскочив назад, чуть не снес кухонный стол, за которым сидела Ольга. В окно, прямо напротив его лица, ударилась, пугая его, и пропадая из виду в темноте, какая-то птица.
Чудом не свалилось на пол все, что лежало поверх скатерти. Смартфон Игоря замер у самого края. Он взял его, собираясь переложить от греха подальше на шкафчик у плиты, но аппарат тут же загудел виброзвонком, а на экране высветилось «Валера. Ехал из Смолен».
Ольга посмотрела в окно:
— Это и есть знак? — Спросила она.
Игорь кивнул и показал на экран телефона.
— Опять выбор среди двоих? — Странно улыбнулась Ольга. — Ответьте ему и, …зовите сюда, в гости. Тут вместе и разберемся…
Левков с удовольствием принял приглашение. Он, судя по всему, рассказал дома о своей беде, и сейчас попросту сбежал от родных. Приехал на такси через полчаса и, несмотря на поздний час, с большим пакетом еды и выпивки. Заметив в прихожей женскую обувь, приговоренный врачами к смерти вдруг засуетился:
— Ты что не один? Что ж ты не сказал? Если б я знал…
Он открыл дверь на кухню и, встретившись взглядом с Ольгой, тут же узнал ее.
— Наверное, я точно не вовремя, — вертя головой, и пытаясь посмотреть в лицо хозяина квартиры, намеревался дать задний ход биохимик.
— Еще как вовремя, — мило улыбнулась в ответ Ольга, которая, судя по всему, подобного рода улыбки использовала по каждому мало-мальски затратному для своих нервных клеток поводу. — А мы как раз говорили о вас.
— Обо мне, — передавая пакет с едой хозяину квартиры, удивился Левков. — С чего вдруг? Или ты, Игорь, все рассказал ей о моей проблеме?
Вместо хозяина ответила гостья:
— О вашей проблеме говорит черная дыра в районе пупка. Она уже растягивается вверх, скоро пойдут метастазы.
— Какхи-ие метастазы? — Зашипев, протянул Левков. — О чем вы, леди? Что вы тут пили, …или курили? Не, ребята, я, наверное, в другой раз зайду…
— Стойте! — схватила его за руку Ольга и, притянув к себе, вторую руку положила на впадину под его кадыком. — Я должна это сделать: …уже два раза вы чуть не погибли от воды; женаты не на той женщине, которую всю жизнь любите. Ваша любимая, как и вы, сейчас серьезно больна. Что еще? Отыскивая хоть какие-то плюсы от случившегося с вами, даже тихо радуетесь, поскольку, как вам кажется, таким образом судьба все же соединит вас там, в загробном мире. Не тешьте напрасных надежд, нет ничего хуже этого. Во-первых, вы понятия не имеете о том, что такое судьба и загробный мир, а во-вторых, в отличие от вас она выгребется из грозящей ей ямы и пересмотрит свои жизненные приоритеты. Ваша любимая, пройдя это, постарается забыть вас, и станет жить только чувством благодарности к своей семье за хлопоты в трудное время. Вы же умрете в апреле будущего года, где-то между…
— Хватит! — Отбросил ее руку Левков. — Старые фокусы. Это же… просто хорошее образование по психологии. Не думайте, что это так легко пройдет. Да, мадмуазель, — как-то уж очень театрально выкрикнул Валера, — и мы, сирые, тоже не лыком шиты, кое-что знаем. «Читать» человека это всего лишь наука, наука и никакой мистики! Вы просто натасканы распознавать привычки человека и прочее по манерам, жестам и прочим знакам. Будущее невозможно проверить, верно? Тогда человека нужно огорошить в настоящем, шокировать! Реагируя на это, он совершает действия, выдает переживания мимикой и тем самым выкладывает вам еще больше своих секретов.
— Понимаю, — сочувствующе вздохнула Ольга, — вам не нравится такое будущее?
— А как оно может нравиться? — Зло возмутился Валера. — Как!? Я и без вас знаю, что уже стою одной ногой в могиле! Бл…! Сбежал из дома, чтобы хоть на вечер отгородиться от всего этого, так нет! На тебе! Чего ты не сказал, что она здесь? — Резко обратился он к Велесову, но едва тот потянул голову в плечи, за него ответила дама:
— Я его попросила. У нас с вами, как оказалось, общие интересы.
— Какие? — Выпучил глаза Левков. — Вы что-то смылите в биохимии?
— Да, — спокойно ответила Ольга, — смыслю, и побольше вашего. Но, погодите разбрызгивать по кухне свои никому не нужные эмоции. Биохимия здесь совершенно не причем. Мой интерес состоит в другом: на данный момент очень важно выяснить, кто из нас с вами больше нужен Игорю Сергеевичу в одном деликатном деле?
— Ха, — продолжая расшатывать свое внутреннее состояние, вскрикнул Левков, — чего уж проще? Я сразу же снимаю свою кандидатуру. Разбирайтесь сами!
Валера повернулся к двери, но Ольга как-то страшно посмотрела ему в спину, и биохимик едва успел выставить перед собой руки, чтобы не разбить физиономию о летящую на него стену. У него попросту отказали ноги!
Очутившись на полу, он перевернулся и, пытаясь понять, что же с ним приключилось, с силой похлопал себя по бедрам:
— Ловко, — не без удивления, сказал он, — только вы, красавица, лучше бы проделали такой же фокус с моей болезнью. Если не можете прогнать ее, то хотя бы сделайте так, чтобы я также не ощущал боли от своего рака, как я не чувствую сейчас своих ног. Что? Слабо? Тогда оставьте свои эффекты для кого-то другого…
Велесов прошел в коридор и, с опаской косясь на гостью, стал помогать товарищу подняться.
Ольга холодно следила за происходящим:
— Ноги снова станут вас слушаться, — негромко сказала она, — но только тогда, когда это будет нужно мне. Игорь, тащите его сюда, к столу, и ради бога отбросьте те черные мысли, которые сейчас малодушно рождаются в вашей голове. Я не знаю их, но отчетливо вижу негативное поле.
— Могли бы…, и …не приходить. — Стараясь как можно аккуратнее усадить пострадавшего от неведомой силы товарища на пол, натужно сопел Велесов. — Ты тяжелый, Валер, — приговаривал он, — надо же – поле ее тяготит. Тоже мне мисс – позитив…
Глава 4
Они засиделись далеко за полночь. Велесов, устав от тяжелого разговора, решил разрядить обстановку и откупорил бутылку коньяку. Пил только он и Левков. Дама отказалась и им не советовала, обещая мужчинам, что в ее биополе (вот же, черт, затасканное экстрасенсами слово!) им и без того будет спаться нехорошо. Однако товарищи не хотели ничего об этом слышать, и старательно заливали коньяком свои тяжкие думы.
Без четверти час Ольга вдруг взяла со стола бутылку и, заткнув ее пробкой, встала, не спросив хозяина, открыла шкаф и поставила недопитый сосуд на нижнюю полку.
— Хватит вам. Что в этом хорошего? — Закрывая дверцу, нравоучительно сказала она. — «О вкусе и пользе коньяка» – это же все сказки дельцов, наживающихся на людском горе. А для человека – обман собственных мозгов, желание уйти от реальности. И до чего же классно кем-то придумано! В магазине просто пройти невозможно мимо стеллажей с бутылками. А по сути, тоже самое, что и какая-нибудь реклама к глянцевом журнале красивых, зеленых полей с ГМО растениями. Да, все это красиво, да – сами руки тянутся, но ведь это смертельно опасно!
— Не заговаривайте нам зубы, дамочка, — отчего-то окрысился подвыпивший Левков и незаметно подмигнул Игорю, — уже поздно. Ну что, я вызываю и оплачиваю такси, и мы с вами отправляемся по домам? Не нужно злоупотреблять гостеприимством моего друга.
— Я никуда не поеду, пока не получу нужный мне ответ, — холодно ответила Ольга.
— Чего ты к ней пристал? — Вздохнул уставший Велесов и, прихватив с тарелки кусок колбасы, бросил его в рот. — Она же не сама, Валер, — пережевывая добавил он, — за ней, брат, какая-то организация. Может быть даже масонский Орден!
— А ты зря потешаешься, — ответил вместо гостьи Левков, — я и до сегодняшнего вечера подозревал, что подобная контора у нас в стране есть.
— Подозрения, Валера, к делу не пришьешь, — лениво отмахнулся хозяин квартиры, — а болтать можно что угодно.
— Не зли ее, — стал корчить болезненные гримасы биохимик, — видишь, как смотрит? Сейчас наколдует тебе какой-нибудь паралич, заплетет ноги, как мне, и все – пиши пропало.
У меня была кума, слышь, Игорь, была, — подчеркнул Левков, — так вот она жила в паре километров от Острошицкого городка. Не старая, интересная женщина, следящая за своим здоровьем. И вот как-то поехала она в Минск, прямо по главной улице. Смотрит – машин почти нет – значит скоро поедет самый главный в стране кортеж с «попугаями» на крышах. Прибавила скорости. Кому ж это охота встречаться на дороге с подобным?
Недалеко от развилки вдруг заметила, что забыла дома мобильный телефон. Ну, женщина – сама непосредственность. Нет бы стать, пропустить кортеж и катить дальше по своим делам, так развернулась и поехала назад. Хотя, в самом деле, что мы все сейчас без телефона?
В городке, прямо напротив самого главного выезда, на нее летит переливаясь мигалками, стальная стая, причем передняя машина из «Стрелы» с кенгурятником перед капотом, целится прямо в ее Додж. И тут Дина Юрьевна поняла, что шутки кончились, с этими волкодавами улыбочками не отделаешься.
Колонна с маячками даже не притормозила и полетела дальше, а две машины «Стрелы» вжали несчастный Додж в обочину так, что и дверь открыть можно было только одну – водительскую.
Гаишники, осмотрели машину и попросили выйти. Как она сама говорила, с самого начала к ней, то ли полушутя, то ли серьезно обращались только «террористка». «Ну что, террористка, заводим машину и едем между нами. Баловаться не советуем».
Сели эти «Стрелочники » в свои машины и повели ее прямо к воротам одного из самых главных домов страны. Там эти офицеры снова подошли к машине и сказали, что надо подождать, а сами давай с кумой перешучиваться – то да се.
Через минут десять-пятнадцать из ворот вышел молодой мужчина, светловолосый, с залысинами и глаза у него, как она сказала, были такие …запоминающиеся, настолько светлые…
— Это Влад! — Как видно узнав того, о ком говорил Левков, вдруг оживилась Ольга, но тут же притихла.
— О, — многозначительно поднял Валера палец к потолку, — видишь, Игорек, Влад! А ты говоришь…
— И что? — Увлеченный услышанным, поинтересовался Велесов. — Что сказал этот Влад?
— А он подошел к ней, поздоровался. — Продолжил Левков. — Ему, наверное, уже рассказали об этом задержании по телефону или по рации. Стал рядом с Диной и посмотрел в нее так…
— В нее? — Не понял Игорь.
— Именно в нее! — Подтвердил биохимик. — Она так мне и сказала, не зная, как описать свое состояние в тот момент. Говорила, что чувствовала, как в страхе трясется каждая клеточка в ее организме, хотя сам подошедший совсем не выглядел страшным. Постоял рядом, посмотрел в нее и сказал с улыбкой: «все нормально, хм, скажете тоже, террористка». Что-то шепнул гаишникам и пошел обратно к воротам.
Дине отдали документы и отпустили домой.
— Да ладно, Валера, — махнул рукой Велесов, — женщины все мнительны. Просто кто-то из службы охраны…
— Может и так, — не стал спорить Левков, — только здоровая, веселая, сильная женщина прожила после этого где-то полгода. Да и то – только опираясь на мощь накопленного раньше здоровья!
Врачи ей даже толковый диагноз поставить не смогли. Вроде и онкология, и по-женски, а при вскрытии оказалось, что весь кишечник и внутренние органы, словно из дробовика простреляны. По ее раку, как сказали врачи, она протянула бы еще долго. Понимаешь теперь, Игорь, почему я прошу нашу с тобой красавицу помочь мне. Они ведь могут…
Левков вопросительно посмотрел на Ольгу, и стало понятно, что на самом деле он не настолько пьян, каким хотел казаться. Во взгляде биохимика было; и предчувствие грядущей боли, и мольба о спасении, и еще что-то, непонятное, необъяснимое. Валера будто говорил: «помоги мне избежать страданий, и я сделаю все, что тебе надо».
Ольга долго всматриваясь в раскрасневшееся лицо Левкова, пока, наконец, не откинулась на металлическую спинку кухонного стула, и произнесла:
— Вы ведь и сами не верите в то, что такое возможно.
— С Диной? — Поинтересовался Валера.
— Вообще, — уточнила девушка, — в общем невозможно.
— Почему? — Не сдавался Левков. — Мне, например, очень хочется в это верить, а вспоминая несчастную куму – то приходится верить, черт подери!
— Верить? — Устало улыбнулась гостья. — Тут вы правы, верить можно во что угодно. Но я предпочитаю опираться на факты.
— Какие факты? — Округлил глаза Валера.
— Простые факты. Скажите простую вещь: Жанна Фриске могла себе позволить оплатить лечение? А Мастроянни или Стив Джобс?
— О, этот конечно мог, — согласился Левков.
— Конечно? — Удивилась Ольга. — Сами подумайте, если бы мы могли практиковать подобное, зачем нам было бы надо еще и служить где-то или кому-то? Мы, если взять в расчет настоящую эпидемию онкозаболеваний в мире, сами уже смогли бы купить себе какую-нибудь страну.
— Да, Валер, — тяжело вздохнул мрачный Велесов, — что-то тут не бьет. Фф-ух, чет я устал, народ. Пора по койкам…
— Все зависит от вас, Игорь, — тут же заметила Ольга. — Мне всего лишь нужно ваше согласие. Знак был? Да, можно сказать, что непонятно на кого из нас двоих, но Валерий тоже согласен ехать. Ведь согласен?
Левков кивнул.
— Ну вот…
— Завтра работа, — вяло запротестовал Велесов.
— Это не проблема, — тут же успокоила его девушка, но Игорь замотал головой.
— Нет, — пояснил он, — завтра там надо быть. Хотя бы полдня. Важные мероприятия. Это же производство, ничего не отменишь. После обеда отпрошусь…
— И без глупостей, — тихо заметила Ольга.
— И без глупостей, — обреченно повторил за ней Велесов.
Четверг пролетел на одном дыхании. Было много работы и дико хотелось спать. Велесов тщетно гнал от себя мысли о близящемся вечере.
Рабочий день закончился. Игорь собрал бумаги, положил их в старый, еще советских времен сейф, дождался, когда попрощавшись, и сдав чей-то больничный лист, из кабинета выйдет один из припозднившихся цеховых мастеров и набрал номер Ольги.
Она ответила сразу, сказав, что Левков уже с ней, и они едут к гипермаркету в Ждановичах, где буду ждать его на стоянке у шоссе. Усталость, словно тисками давила Игорю голову, хотелось домой, на диван, включить ТВ и уснуть и спать до самого утра.
И выезд со служебной стоянки был свободным, и городские улицы оказались не сильно загруженными, в общем, как не искал Велесов каких-либо отсрочек в этой поездке, а все шло к тому, что визит к Николаю Анисимовичу отложить не удастся.
На молодеченском шоссе он свернул к «Короне» и без особого труда отыскал весело болтающих о чем-то у парапета Ольгу и Валеру. Игорь злился, паркуя машину на свободное место рядом с ними. Теперь их было двое, тех, кто подталкивал его к неприятному действию. «Надо же, — выключая зажигание, сокрушался про себя Велесов, — нашли как-то общий язык».
— Ты быстро, — встретил его радостным восклицанием Левков, чем еще больше озлобил хмурившегося товарища. — Мы ждали тебя минут через двадцать…
— Если я вам помешал, — язвительно заметил Игорь, — могу уехать.
— О, да он не в настроении, — приблизилась и Ольга, — а тому виной – мы с вами, Валера.
— Он одинок, — кивнул на Велесова на удивление жизнерадостный биохимик, по которому сегодня ну никак было не сказать, что его подъедает смертельная болезнь. — Холостяк, — добавил он, — бирюк! Наверное, ревнует к вам.
— Что ты… несешь? — Процедил сквозь зубы Игорь. — Садитесь в мою машину, не гнать же две…
Допустимая знаками скорость позволяла быстро домчаться до древнего и очень уютного городка, не так давно отнесенного властями в ранг городов-спутников Минска. Такие поселения часто называют «мечта пенсионера». Все компактно: предприятия себе, жилой массив себе. Рынок, администрация, основные магазины и банки сгруппированы ближе к центру, а по краям огромный и плотный частный сектор.
Велесов съехал на дорогу, идущую вглубь выстроившихся в два нестройных ряда коттеджей, и трещавшие до того без умолку Ольга и Валера заметно притихли. И вдруг Игорь почувствовал, как чья-то горячая рука сжала в кулак его сердце. Стало трудно дышать. Он нагнулся вперед, но продолжал ехать.
— Что-то не так? — Заметив это, обеспокоилась Ольга.
— Наверное, забыл, где стоит нужный дом, — продолжая придерживаться шутливого тона, предположил Левков.
— Какой чшшерт…, — прошипел Велесов, то и дело, нагибаясь к рулевому колесу. — Сердце…
— Не оно, — со знанием дела заметила девушка, — сердце у вас здоровое. Игорь, — тут же добавила она, — а это не спектакль?
— Какой бл…, — снова задержал дыхание Велесов и с трудом выдавил из себя, — никогда такого не было.
Он потянул руль влево и резко остановился: «Приехали…», — болезненно прохрипел он и, открыв дверцу, вышел из машины.
— Давай тебе скорую вызовем, — выскочив на волю, хлопотал радом Левков, — это не шутки. Хрен с ней с поездкой, другой раз съездим.
— Да мы уже приехали, — морщась, выдохнул Велесов, — …да что же это со мной такое? Вон, — кивнул он на противоположную сторону улицы, тот дом. Чшшерт!
Ольга, оторвав взгляд от страдающего Игоря, оглянулась и, сделав пару шагов к указанному дому, остановилась:
— Что-то тут не так, — заметила она.
— Конечно не так, — продолжая страдать, ответил Велесов. — Обычно тут народу – вся улица забита. А сегодня…
— Нет, — снова говоря о чем-то своем, продолжила Ольга, — что-то темное висит над домом, какие-то неприятности.
— Это они нашему визиту радуются, — съязвил Игорь, садясь у дощатого забора и замечая, что кто-то вышел из калитки указанного им жилища.
К ним подошла крупная, пожилая женщина:
— Что у вас тут? — Коротко поинтересовалась она.
— Да …водителю нашему плохо стало, — ответила Ольга, — толи сердце, толи …еще что.
— Сейчас, — участливо кивнула женщина, — я позову Свету, она доктор.
Велесов оперся спиной на забор. Его тело вдруг покрылось холодным потом и, вместе с тем, дышать стало легче.
— Вот так и подыхают под забором, — мрачно пошутил он, — хоть ты и не БОМЖ, инженер, а исход один. …Ща, ребята. Мне, вроде, легче. Еще немножко посижу и… пойдем.
Хлопнула калитка на той стороне улицы. К ним шла теперь уже молодая женщина, кутающаяся от вечерней прохлады в простую, поношенную мужскую куртку:
— Кому тут плохо? — Поинтересовалась она и, не дождавшись ответа, зашла за машину. — Сердечник? — Присаживаясь к Велесову и беря того за запястье, заглянула женщина-врач в лицо Игоря. В его глаза ударил солнечный свет, и он, проваливаясь куда-то в небытие…
— …конечно знаю, — услышал Велесов сквозь туман обморока чей-то незнакомый голос. — Дядя рассказывал о нем, а он…. Наверное, почувствовал что-то, и сам приехал…
Игорь с трудом разлепил слипшиеся веки. Над ним нависал белый, натяжной потолок с красивой, массивной люстрой по центру. Где-то тенькали чашки. В помещении пахло воском, какими-то благовониями и едой.
Он приподнялся. За круглым столом, стоящим у входа в большую, не сильно перегруженную мебелью комнату, сидели и пили чай Левков, Ольга и еще какая-то молодая, светловолосая женщина. В углу, на усланном скатертью комоде, стояла большая фотография Николая Анисимовича с траурной лентой в уголке.
— Дядя Коля умер? — Слабым голосом просипел Велесов и, чувствуя усталость, плюхнулся на подушку.
— Умер, — ответила неизвестная женщина, и Игорь вдруг вспомнил, что это именно она возле машины нащупывала пульс на его запястье, после чего он и отключился. — Сегодня уже третий день. Вчера кремировали, а сегодня предали прах земле, как он и просил. Часа три-четыре назад только приехали…
Эта женщина говорила странно. Вроде как расписывала Велесову и остальным события скорбных дней, и в то же время все это звучало, как какой-то отчет, или версия, которая должна была запечатлеться только в головах Ольги и Левкова. Игорь вслушивался и понимал, ему это не казалось, нет! Его спутники ничего не подозревали и молча слушали женщину, пили чай и кивали.
Склад ума технаря сразу же выдал аналог: где-то он читал, что точно так же параллельно с записью фильма когда-то прописывали скрытые послания на магнитную пленку видеокассет. Считывать эти послания можно было только с помощью специальной аппаратуры. Так во времена отсутствия интернета, попросту завозя из-за границы кассеты с видеофильмами, перевозили и инструкции по развалу СССР и организации смены власти в этой огромной стране. Даже переписанные кассеты или пустые, новые, имели это «второе дно». Однако если публикации о таких злонамеренных действиях вполне можно было отнести и к фантазиям сторонников теории заговора, то скрытый подтекст в рассказе неизвестной дамы ощущался однозначно. И, черт подери, странно, что чувствовал это только Игорь!
— …мы приехали на то место, на берегу, и развеяли пепел над водой, как и просил Николай Анисимович.
— И концы в воду, — отстраненно глядя в стол, непонятно к чему произнесла Ольга.
— Что вы говорите? — Не поняла женщина.
— Не обращайте внимания, — вздохнув, пояснила свои слова гостья, — мы вам соболезнуем. Так хотелось повидаться с этим человеком, столько о нем слышала, а тут собралась и – на тебе!
— Ну, — вскинула брови светловолосая, — видно, не судьба вам. Больной! — С улыбкой обратилась она к Велесову. — Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, — буркнул тот в ответ, — уже лучше.
— Я – племянница дяди Коли, — представилась она, — меня зовут Светлана. Знаете, долг медика, и нынешние порядки работы заставляют меня сообщить в вашу поликлинику по месту жительства о том, что у вас случился обморок. С вами раньше такое бывало?
— Нет, — хмуро и с недовольством ответил Велесов, чувствуя стыд за то, что проявил себя перед этой красивой, молодой женщиной не в самом лучшем свете.
— А травмы головы? — Допытывалась Светлана.
— …У кого их не было? — Отмахнулся Игорь и покраснел, чувствуя на себе внимание присутствующих.
— Мне нужен ваш домашний адрес, уведомить поликлинику.
Велесов повернул голову:
— Там, на стуле, — кивнул он, — это моя куртка?
— Ваша.
— В боковом кармане, Валера, достань. Мой паспорт. Я и живу, и прописан в одном месте…
Игорь отвернулся к стене. Ему, здоровому, умному мужику было крайне неприятно оказаться в роли больного. И Светлана, и Ольга, и даже Левков говорили о нем, как о каком-то слабаке – тихо, чтобы не потревожить несчастного, с сожалением и лаской.
— Ты уже можешь? Эй? — Вдруг сквозь пелену гнетущих мыслей услышал он голос Валеры. — Игорь! Мы можем ехать? Давай я сяду за руль?
— Я сам, — поднимаясь, ответил Велесов, стараясь не отрывать взгляда от пола.
Рядом с диваном стояли его туфли – «боже, как стыдно». Левков принес пиджак, по пути возвращая на место ставший ненужным Светлане паспорт. Он помог Игорю встать, одеться, после чего участливо похлопал товарища по плечу.
Гости попрощались и вышли на улицу. Вскоре они уже мчались по минскому шоссе. Велесову хотелось поскорее удалиться от того места, где ему было так стыдно и он, не опасаясь ГАИ, смело нажимал на педаль акселератора. Водитель и пассажиры молчали.
Первым разомкнул уста Левков, который по какой-то причине еще в Заславле решил сесть на заднем сиденье рядом с Ольгой. Машина к тому времени уже проехала Ратомку:
— Наша дама безсильна, — тяжко вздохнув, обреченно сказал Валера, — а дядя Коля умер… Черт! А ведь тикают мои часики, а, Игорек? Тикают, блин! У всех они тикают: у меня, у тебя, у нее, у хоккеистов, шахматистов, миллиардеров, клоунов, у всех! Но это не просто часики, скажу я вам – не-е-ет. Это будильники! И у каждого выставлено свое время. У кого-то зазвонит в шесть, у кого-то в десять. Хм, — тихо улыбнулся он, — а таких, как я, слышь, Игорь, эти будильники будят среди ночи и говорят: «Эй, дядя! Сообщаем тебе – скоро зазвонит!» И вот какой там нахрен «сон» после всего этого? Остается только лежать и ворочаться, мечась в болезненном бреду до того самого «звонка». М-да, жизнь после того, как тебе сообщили диагноз – уже и не жизнь.
Сначала, — продолжал изливать душу Левков, — это я про себя сейчас говорю, вроде и страшного ничего нет. Все как всегда; ни болей особых, ни какого-то угнетенного состояния. Вроде это все не с тобой происходит. Знаете, как сверло бормашины: пока она только шумит рядышком, вроде не так и страшно, но когда дотронется до больного зуба? …А моя-то вот-вот дотронется.
Как там в литературе пишут? «Сам станешь звать смерть свою! Сначала каждый день, потом каждый час, каждую минуту, а потом и постоянно. Умолять ее будешь – обменять отсутствие боли на часть своей оставшейся, никчемной жизни».
— Валера, — не выдержала Ольга, — хватит уже!
— «Хватит», — горько повторил он за ней, — конечно! Вас же это не касается. Ваши будильники пока не звонят...
— Слушай, — поддержал даму Велесов, — на самом деле – хорош! Лучше скажите, мне на развязку ехать, или вы через переход…?
— Прижмитесь тут, у остановки электрички, в Ждановичах, — подалась вперед Ольга и показала рукой на хорошо освещенное место у обочины. — Я сама отвезу вашего захандрившего друга. Кстати, вы сами себя нормально чувствуете сейчас?
— Нормально, — подтвердил Велесов, останавливая машину, — это там, в Заславле на меня что-то нашло...
— Ну и чудесно, — не дала ему договорить дама, — мы пошли. Счастливо! Она вдруг задержалась у открытой двери. — Велесов, я не буду стирать ваш номер. Пусть дядя Коля умер, но для чего-то же между нами был налажен этот мост?
— Я не знаю для чего, — неуверенно пожал плечами Игорь, — но вы говорили, что случайностей в жизни не бывает.
— Их и не бывает, — устало улыбнулась Ольга, — в том мире, где эти случайности живут, их полным-полно для каждого. Всего доброго…
Игорь выехал на дорогу, украдкой замечая, как его былые спутники, словно загулявшая допоздна семейная парочка, взявшись под ручку, устало побрели к лестнице подземного перехода.
Был уже второй час ночи. Велесов, погруженный в свои мысли, незаметно для себя и без всяких приключений домчался до своего двора, кое-как припарковал машину, квартира, душ и… вот оно, новое утро.
Его рабочие пятницы и понедельники всегда были особо нагруженными. Благо, в пятницу день всегда был сокращенным, и это здорово грело душу. Работы было много, день пролетел на раз, а впереди выходные и, наконец-то, заканчивалась эта дурацкая неделя с Ольгой, поездкой в Заславль, нытьем Левкова и смертью Николая Анисимовича.
Велесов с трудом выехал со служебной стоянки, что, впрочем, было нормой, опять же, «особенно в пятницу» – как говорил ослик Иа из книжки про Винни Пуха. Игорь заскочил в магазин. Там он, предполагая, что в записной книжке телефона отыщется номерок какой-нибудь свободной на выходные девушки, в довесок к еде купил еще шампанского и пару бутылок сухого вина. Рассчитавшись, вышел на улицу и поехал домой.
Среди всем известного свойства пятницы здорово нагружать минские улицы и шоссе на выезде из города, было у нее и еще одно – летом она также хорошо очищала от транспорта дворы. Вечером, о чудо! Перед автолюбителем даже существовал выбор наиболее удобного места для того, чтобы поставить на ночь свою машину.
Игорь аккуратно вжался между Рено соседа снизу и какого-то черного Ниссана на российских номерах.
О, как же это здорово – отработать неделю, накупить еды, помыться, поужинать и после всего этого плюхнуться на чистую, прохладную постель, осознавая, что ты уже вроде и отдохнул, а это безконечное «сегодня» все еще длится, и впереди дразнящая дух перспектива двух выходных.
В такие моменты Велесов просто упивался словом – холостяк. Женатые же люди, в его понимании, в пятницу только страдали. В их выстроенные в боевые порядки планы выходных в этот злополучный вечер, при поддержке легкой пехоты потребностей детей, вероломно врезалась армия кочевых идей жён! Они сходу сминали арьергард задумок и планов мужчин, полностью разбивая их и повергая эти стройные ряды в паническое бегство.
О-да, он был холост и ни одна дама, ну разве что только изредка сестра, не могла предъявить права на его свободное время. Не зря глаголет мудрых глас: «у женатого жена только одна, а у холостого – все остальные женщины». Сейчас от Игоря требовалось лишь одно – выбрать из них для приятного времяпровождения одну. То разнообразие знакомых, чьи телефонные номера содержались в его устройстве мобильной связи в отдельной группе, делало его выбор делом сложным, а потому он лежал в позе морской звезды во всю ширину своего огромного дивана, и пытался представить себе лица тех, кого бы он хотел видеть сейчас рядом с собой…
Отчего-то мысли его уходили в сторону. То думалось о том, что Левков скоро умрет, и его было жалко. То о том, что в связи со смертью дяди Коли, организация Ольги осталась с носом и все их экстрасенсы, или как там они себя называют, на самом деле не такие уж и крутые вершители судеб человеческих. А еще, и это самое главное, здорово притягивал к себе внимание сам уход из жизни Николая Анисимовича...
Они не были с ним родственниками, близкими друзьями, или товарищами. Не работали вместе и даже не состояли в одних группах социальных сетей, ведь дядя Коля попросту игнорировал такую вещь, как интернет. Отчего же Игорю сейчас было так горько? Он ясно чувствовал, что с уходом Николая Анисимовича потерял в своей жизни что-то очень важное, определяющее. Велесов стал представлять себе последние минуты этого необыкновенного человека и вдруг! Прихожая наполнилась мелодичным звоном дверного звонка.
Игорь поднялся и сел. Сердце билось часто. Похоже, он, убаюканный мыслями, попросту заснул.
Звонок повторился. В голове почему-то пронеслась неприятная мысль – Ольга! Странное дело, она была молода, красива, с прекрасной фигурой, но одна только мысль о том, что он запишет номер ее телефона в своей группе дам на выходные, заставляла Велесова поморщиться. «Не буду одеваться, — зло подумал он, — предстану перед ней, как и вчера – в шортах».
Он сунул ноги в тапочки и, шаркая их подошвами по плитке прихожей, поплелся открывать дверь. Каково же было его удивление, когда на пороге тамбура его квартиры стояла Светлана – племянница Николая Анисимовича.
Глава 5
— Здравствуйте, — замявшись, произнесла она, — вы …не один?
— Один, — смутился в свою очередь Велесов.
— Странно, я почувствовала…, впрочем, не важно. Тут так воняет краской, будем общаться здесь или вы меня пригласите?
— Конечно, входите…
Пропуская ее в квартиру, Игорь вдруг почувствовал сильное волнение. О, это уже была не та скромно одетая женщина. Сейчас она источала такую мощную женскую энергию, что Велесову было стыдно за свои легкомысленные шорты и за недавние мысли о списке дам «выходного дня». Он закрыл за ней и замер в выжидающей позе:
— Как вы меня нашли?
Светлана снисходительно улыбнулась:
— Вы же сами дали мне паспорт. А еще сказали, что ваши место жительства и прописка совпадают. При жгучем желании разыскать кого-то, всегда есть возможность изобрести и хитроумный способ сделать это без свидетелей, правда?
— А вы что, имели жгучее желание разыскать меня? Доктор, неужели с моим здоровьем все так плохо? — Попытался отшутиться Игорь.
— Это не желание, — спокойно ответила Светлана, — это скорее жгущее руки поручение.
На лице Велесова отобразилось непонимание:
— Может, чайку? — Не понятно к чему спросил он.
— Нет, спасибо.
— Кофейку?
— Говорю же – нет, — жестко ответила гостья, расстегивая сумочку и доставая из нее небольшой тряпичный сверток с какой-то вышивкой, — вот.
— Что это? — Не понял Велесов, принимая весомый, несмотря на малый размер, дар.
— Это, за день перед смертью, просил передать вам дядя Коля.
Игорь собрался было развернуть подарок, но Светлана вдруг положила свою холодную ладонь поверх его кистей и, глядя в глаза, произнесла:
— Не надо пока смотреть.
— А что там?
— После увидите.
— Когда?
— Перед сном.
— Когда?! — Удивился Велесов.
— Это, обязательно нужно развернуть на своей кровати, и лучше перед самым сном, — пояснила Светлана.
— А… в это время, рядом со мной на …кровати, — недвусмысленно поинтересовался Игорь, — может находиться светловолосая женщина?
— Хм, — снова снисходительно улыбнулась она и вдруг бросила исподлобья, — даже не пытайтесь меня взять напором, Игорь. Вы не столь неотразимы, как сами о себе думаете, даже в этих шортах. Именно поэтому до сих пор живете один. Природой установлено, что рядом с настоящей женщиной может стоять только настоящий мужчина, именно тогда все эти предложения относительно кровати имеют смысл, а вы, уж извините, пока еще даже не Проводник.
Уязвленное в самое сердце самолюбие Велесова вдруг испустило пар, уступая место любопытству.
— Не кто? — Непонимающе переспросил он.
— Не Проводник, — негромко пояснила Светлана. — Сейчас я уйду, а вы положите этот сверток на кровать, лучше в изголовье и остаток вечера просто отдохните от напряженной недели. Перед сном – разверните подарок и, оставив на постели, спокойно засыпайте.
Она, отстранив в сторону Игоря, подошла к двери и, достав из сумочки шариковую ручку, тонкой линией написала на обоях номер телефона. Едва только Велесов озадачился, глядя на него, Светлана пояснила:
— Первые четыре цифры после кода оператора связи взяты с потолка, а то, что после них – мой номер. И не советую звонить по любому поводу. Сейчас не проблема сменить номер, а вот отыскать меня, если я сменю его, вам уже будет практически невозможно, так что не тратьте понапрасну попытки. Утром жду вашего звонка, все равно ведь позвоните, не сможете удержаться. Завтра уже все будет иначе. До свидания…
Она захлопнула за собой дверь. Велесов постоял еще немного возле нее, затем отнес сверток на диван и с пренебрежением сунул его под подушку. Куда-то сразу пропало всякое желание искать кого-то, звонить, приглашать к себе. Он наскоро сервировал стол, включил ТВ и сел ужинать.
Умиротворяющая картинка футбольного матча, бормотание комментатора настолько погрузили его в глубокие, неясные размышления, что он очнулся только в момент, когда уже требовалось убирать со стола. Он быстро переместил все в мойку и открыл воду. Вдруг в прихожей ему почудился какой-то странный звук. Игорь выключил воду и выглянул в темный коридор. Он был пуст.
Второй раз этот же звук он услышал в момент, когда домыл тарелки и стал расставлять их на сетку сушилки. И снова в коридоре раздалось это тихое: «цок-цок-цок-цок»…
Велесов повторно с опаской заглянул за угол. Опять ничего! Он добавил звук в телевизоре и, опершись на кухонный шкафчик, решил досмотреть развязку футбольного матча. Взгляд, отмечая изменение картинки, сам собой опустился вниз, и в этот миг Игорю показалось, что его босые ноги прихватило к тапочкам морозом! Из-за угла на него смотрела крохотная, черная, как гудрон собачка.
«Откуда?!» — Выстрелило у него в голове и тут же фантазия выбросила наверх версию – собачка вбежала в квартиру, когда он, округлив глаза, пялился на пришедшую к нему Светлану. В тот момент в полумраке тамбура он вполне мог не заметить это небольшое животное. «А ведь хозяин ее наверняка ищет», — резонно рассудил Игорь, мысленно рисуя себе картинки заплаканных женщин, ругающих своих мужей или детей за то, что те недосмотрели за Жужей, и та сбежала в открытую дверь, когда кто-то выносил мусор.
Он нагнулся, пытаясь приманить нежданного гостя, но животное вдруг повернулось и стремглав понеслось куда-то вглубь погруженной во мрак квартиры, издавая тот самый звук: «цок-цок-цок-цок…».
— Не хватало еще мне твоих кучек под диванами! — Весело крикнул в коридор Велесов. — Эй, цуцык-пуцык! Ну, и куда ты от меня в этой двушке денешься?..
До половины второго ночи Игорь двигал мебель, залазил в самые глухие и пыльные уголки комнат, в шкафы, на балкон, а в конце даже, зачем-то, на антресоли. Нигде не было даже намека на пребывания в его квартире животных. В конце концов, он сдался. Принял душ, снова, для очистки совести, безрезультатно обошел свои владения и свалился спать.
…Вот все же не зря людям советуют не смотреть на ночь фильмы ужасов или триллеры. Все это тут же отпечатывается в мозгу и начинает вам сниться. Так было и с этой странной собачкой. Ее удивительное появление, а затем не менее эффектное исчезновение настолько захватили голову Велесова, что она ему явилась в первом же сновидении!
Он видел себя стоящим в темном коридоре квартиры и ясно слышал, как скребется в дверь тамбура, просясь войти, та самая четвероногая гостья. Во сне у него почему-то не получалось открыть дверь и это так его огорчало, что Игорь проснулся. В квартире было тихо. До него доносились только звуки из двора, влетавшие через открытые на ночь окна.
Велесов лег, повернулся на другой бок и снова постарался уснуть. Сделать это получилось не сразу. Пришлось-таки какое-то время бороться с просыпающимися в голове мыслями, а ведь известно, что пока о чем-то думаешь – уснуть невозможно.
Следующий сон начинался иначе. Вначале Игорю грезилось что такое, что даже трудно вспомнить, но, в конце концов, его ночные путешествия закончились тем, что он увидел себя входящим в подъезд своего дома. Лифт. Открыта кабинка. Велесов долго-долго едет вверх, но поднялся только до своего, четвертого этажа. Автоматика двери почему-то не сработала, а за ней… Слышно было, как рядом с не открывшейся дверью лифта, собака царапает и пытается рыть под порогом тамбура.
Игорь снова вскочил. Он накинул майку, сунул ноги в тапочки и вышел в тамбур. Тишина. Он открыл дверь на лестничную клетку – тоже тихо. Вернувшись в квартиру, он включил на кухне свет, налил себе из чайника стакан прохладной воды и стал, как и вечером опершись на шкафчик, тайно надеясь на то, что, как и в прошлый раз явится та самая собачка.
Как ни растягивал Велесов питье, а ничего особенного вокруг не происходило. Он посетил туалет – опять ничего. Зачем-то вошел в ванную комнату, причесался, косясь в коридор – тихо. Ну не бегать же ему так всю ночь, в конце концов!
Выключив свет, Игорь, которому в этот предутренний час очень хотелось спать, рухнул на диван и с силой сунул руки под подушку. В первый момент ему показалось, что порвалась наволочка, еще через пару секунд пришла боль, и он сразу же вспомнил о подарке Николая Анисимовича. «Это, обязательно нужно развернуть на своей кровати, и лучше перед самым сном», — вспомнил он слова Светланы.
В слабом свете, пробивающемся чрез шторы от дворовых фонарей, Игорь повернулся на спину и потянул за ниточку, пережимающую подарок. Что-то твердое и очень холодное, вывалившись из свертка, скользнуло по его боку и тукнуло в диван. Велесов протянул руку и поднял на свет фигурку собаки, кажущуюся сделанной из черного, как вороново крыло стекла или камня. Едва он поднес ее к лицу, чтобы получше рассмотреть, как тут же дернулся – в коридоре снова раздалось «цок-цок-цок-цок…».
В момент, когда Игорь второй раз сдался искать ее, небо уже было серым и на улице стали появляться редкие прохожие. Песика снова нигде не было. Разве что этот черный, каменный – поделка, которую ему настоятельно рекомендовали хранить на спальном месте. Даже не удосужившись рассмотреть ее как следует, Велесов сунул ее под подушку и почти сразу же провалился в сон.
Ему снилась заросшая осокой и ивняком река. Игорь стоял на берегу, шагах в ста пятидесяти от обшарпанного железобетонного моста. Где-то сверху, над насыпью, светило вечернее солнце. Было очень тихо. Он повернулся и почувствовал что-то под ногой. Бросив взгляд вниз, Игорь увидел, что стоит босым, а у его ног лежит та самая каменная фигурка черной собачки. Он согнулся, взял ее в руки и тут же мир обрушился на него тысячей звуков. Испугавшись этого, Игорь вернул собаку на место, и снова наступила тишина. Странно, Велесов в этот момент понимал, что он спит, но преспокойно рассуждал и оценивал свои действия.
Он снова взял в руки черную фигурку, и опять на него рухнул мир, полный звуков и запахов. Стало понятным, собачка – это ключ, но только ли к тому, чтобы оживить окружающую его картинку?
— Иди ко мне! — Вдруг услышал он чей-то голос и тут же бросил взгляд наверх насыпи.
Там стоял человек. В лучах заходящего солнца его фигура вполне различалась, подсвеченная сквозь вечернюю дымку.
— Иди ко мне, — повторил неизвестный, и поднял руку.
Игорь зажал в руке фигурку собаки и попытался взобраться на насыпь. Это оказалось не так просто. В начале его первой попытки сердце нетерпеливо трепетало от предвкушения чего-то неведомого. Ему казалось, что поднявшись наверх и став в теплых, янтарных лучах рядом с тем человеком, он испытает настоящее счастье, но…
Его сил хватило всего на шесть безрезультатных попыток. Измотанный, сильно изодрав ноги, руку, спину и бока об острые камни, Игорь сдался и лег на спину у подножия насыпи. Усталым жестом он поднес к своему лицу ставшую теплой фигурку. «Да, — рассуждал он, — понятно, она – ключ, но если я положу эту собачку в карман, у меня освободится вторая рука. Может, с двумя свободными мне будет полегче»?
— Иди ко мне, — настойчиво повторил неизвестный сверху.
Игорь откинулся назад и закрыл глаза:
— Конечно, это очень легко, блин, — тихо, так чтобы со стороны не было слышно, прошептал он себе под нос, но тут же задрал вверх голову и выкрикнул, — сейчас! …Сейчас.
— Только не выпускай из рук Мортиса, иначе перестанешь видеть меня.
Игорь с досадой выдохнул. Как раз в этот момент он намеревался впихнуть блестящую, черную фигурку в карман.
— Я должен…, взобраться с ней в руках? Это такой квест?
— Без нее ты пока не можешь подняться.
— А с ней? — Тихо сокрушался Велесов. — Шесть раз не поднялся, а тут вдруг вспорхну, как птичка.
— Ты недостаточно настойчив.
— О мой сенсей, — устало улыбаясь ответил себе под нос Игорь, а в голос добавил, — я смогу взбежать на эту долбанную насыпь, чую, во мне пребывает твоя великая Сила... Вот только бы суметь подняться на ноги.
— В тебе нет нужной жажды познания, — наущал сверху человек, — ты живешь, как все.
— Живу, — согласился Велесов, — и что? Мне это нравится. Что, обязательно я или кто-то другой должен изводить себя из-за того, что мы не имеем должной жажды познания? Смешно. Все, что мне нужно – я знаю!
— Без этой жажды ты не поднимешься ко мне. Человек действительно начинает ценить воду только тогда, когда испытает настоящую жажду. Для того чтобы подняться наверх мало простого любопытства.
— Ну и не надо! — Задрав голову, вспылил Велесов.
— Не надо? — Странным, полным то ли снисхождения, то ли удивления голосом переспросил человек. — Несчастный, ты сам не знаешь, что говоришь. Плохо дело, беда. Люди и представить себе не могут всей чудовищности этой жизненной позиции: «А мне и так нравится», или «Я не должен изводить себя из-за какого-то незнания». Если решаешь не ты, кто-то решает за тебя, а потому – если ты не живешь во всю отпущенную тебе силу, то кто-то другой делает это за тебя. Поверь, кому-то очень выгодно держать таких как ты – сильных в тени неведения. Впрочем, для тебя сейчас это только слова. Надо это признать, ты пока слеп и не готов к пути.
Что ж, не ты первый, не ты последний кому для начала нужно проснуться. Отнеси Мортиса к реке, окуни его в воду и выпусти на волю. Он укажет тебе путь…
— Зачем? — Щурясь на удивительно долго неугасающее на закате солнце, поднял Игорь руку ко лбу. — Эй! Слышишь? Нафига мне это надо? Ау, дядя!
Человек с насыпи молчал. Велесов встал, отошел немного назад и снова посмотрел вверх. Тот, кто говорил с ним, все еще был там, но, как видно, не имел никакого желания отвечать. Он застыл на неприступной насыпи, словно каменное изваяние, разведя руки в стороны и продолжая купаться в теплых янтарных лучах.
Игорь повернулся и, как ему и было велено, спустился к воде. Где-то внутри его уязвленное самолюбие тихо подъедали слова: «Ты пока не готов».
Не готов к чему, или для чего? Выходит, он, там, наверху, готов, а я – нет? Что проще, — утешал себя Велесов, — отнести собачку к реке, окунуть в воду и отпустить на волю, а уж он укажет путь... Как?! Как мне укажет путь каменный пес?
Он подошел к берегу и без особых церемоний сунул руку с собачкой в воду. В следующую же секунду безжизненная до того статуэтка крутанулась в его ладони и чудом не нырнула в непроглядный омут. Испугавшись, Игорь выхватил руку и бросил ставший скользким камень на траву. Чудо! Иначе этого не назовешь. Искусная поделка вдруг обернулась в живое существо! Это была та самая собачка, что пригрезилась Велесову в его квартире – маленькая и очень энергичная.
Встряхнувшись от воды, она сразу же пронеслась вокруг него и, не давая себя погладить, побежала на своих коротких ножках вдоль берега к мосту, словно приглашая Игоря идти за ней. Ему ничего не оставалось, как повиноваться, ведь было обещано, что Мортис отведет его куда надо.
Со стороны это выглядело так, словно Игорь выгуливал своего песика где-то возле дачного поселка. К моменту, когда они прошли под мостом, быстроногий Мортис успел раз десять сбегать далеко вперед и вернуться обратно.
Впереди, уходя далеко к горизонту, лежала все та же заросшая камышом, осокой и ивняком река. Издали, из-за насыпи, этого не было видно, но с этой стороны река была наполнена людьми, стоящими в воде. Кто по пояс, кто-то по шею, кто-то по колено.
— Игорь! Сынок!!! — Услышал он вдруг и едва удержался от того, чтобы повернуться и броситься обратно к мосту. К краю воды, расталкивая толпу людей, стоящих невдалеке, пробивались его отец и мать! Бог мой! Они прожили достаточно долго вместе и умерли уже пожилыми, а здесь им было лет по сорок. Еще совсем не старые…
— Игорюша, — заливалась слезами мама, отчего у него самого перехватило дыхание и поплыли в глазах разводы. — Сыночек, …мой хороший! Подойди ближе, только не входи в реку, слышишь?! Ни в коем случае. Мы с папой…, — в этот момент его родители остановились у самого края, — мы…, вот постоим, сколько хватит сил, полюбуемся на тебя. Боже, какой ты уже взрослый. …Сергей ну скажи хоть что-нибудь.
Отец молчал. Он едва успевал смахивать льющиеся по щекам слезы. Зарыдала, глядя на него и мать.
— Это, — содрогаясь от нахлынувших чувств, едва смог хоть что-то произнести сам Игорь, — какх-х-ой-то морок или гипноз? Так не бывает.
— Это, сынок, так выглядит …загробная жизнь, — сдержанно всхлипывая, сказала мать.
— Я что, умер? — Выпучил глаза Игорь.
— Не-е-т, — в страхе замахала руками мама и разрыдалась с новой силой, — ты что-о-о-о.
— Погоди ты, — успокаивая ее, наконец-то заговорил и отец, — все не так, Игорек, ...мой родной сыночек. Ох, ты совсем уже …мужик. Не слушай ты ее. Женщины. У них и тут, бывает, находит что-то. Ты не умер, просто… живые сюда могут попасть только во сне или в обмороке. Чаще всего, просыпаясь, они потом забывают о том. Да, здесь, в посмертии так. Во всяком случае, вокруг нас. Смотри ты, — продолжал плакать отец, — просто чудо какое-то. Нам сказали, что ты пришел, а мы не верили. Тут так принято, если к кому-то приходят в гости, кто-то слышит голос, и потом по цепочке сообщают. Гости – исключительная редкость. Немногих сюда, к воде, пускают. Чаще всего можно посмотреть или пообщаться только издали.
Эх, дедушки, бабушки, там их столько еще осталось! Жалко нельзя им показать тебя. К берегу только близкие по крови могут подойти. …Сынок наш, — утирая полные слез глаза, снова вздохнул отец, — ты женился?
— Нет, бать.
— А у Люси?
— У нее все хорошо.
— А ты чего ждешь?
— Бать, не надо. Не хватало еще и здесь поссориться из-за этого.
— Нет, нет. Конечно не будем, сына. И правда, только зря пустое перемешивать. Скажи, а чем ты заслужил?
— Что заслужил? — Не понял Игорь.
— Ну, зачем ты здесь?
— Не знаю.
— Но в твоей жизни, …там, что-то происходит?
— Странные вещи, бать. Даже не знаю, как и объяснить. Вон та черная собачка привела сюда за ответами.
— За какими, сына? Спрашивай, мы тебе все, что знаем, сами расскажем, без нее.
— Да, — подтвердила успокоившаяся мать, — мы тут меж собой уже все вдоволь наговорились. И со своими, и с чужими. Спрашивай, сынок.
— А я и не знаю, что спрашивать, — честно признался Игорь. — Но, как сказал один… персонаж, мне зачем-то надо получить голод к познанию.
— И все? — Недоуменно переглянулись родители.
— Все, — кивнул Игорь.
— А какие-нибудь подсказки тебе давали?
— Никаких, только эта волшебная собачка. Но мне кажется она какой-то ключ.
— Ну, — улыбнулся отец, — она для нас всех тут ключ.
— И для вас?
— Для всех, Игорек. Это же Мортис – смерть.
— Смерть? — Дрогнул всем телом гость потустороннего мира, и вдруг ясно вспомнил тяжесть каменной статуэтки в своей ладони.
— Ее, конечно, все разной видят, — продолжал говорить отец, — но чаще всего вот такой – черной собачкой. Наверное, она просто не хочет пугать людей. Ой, смотри!
В этот момент, беззаботно бегающий вдалеке Мортис, вдруг сорвался с места и понесся куда-то вдоль берега.
— Вот еще кто-то договорился, — задумчиво произнес отец.
— Договорился? — Снова не понял Игорь.
— Мы все здесь стоим в воде, держимся подальше от берега и разговариваем, обо всем. Случается, что кто-то что-то рядом с тобой рассказывает, а потом вдруг кричит: «Я все понял!» Иногда к нему бежит собачка, бывает, обходится и без нее. Так вот этот, понятливый, сразу улетает отсюда, на небеса.
— На небеса, — повторил Игорь и осмотрелся. — Бать, я думал, что это небеса. А если нет, то здесь что? Пекло?
— Нет, — вздохнула мать, — здесь то, куда нас всех в посмертии отправляют.
— Рай?? — Округлил глаза Велесов младший.
— Да какой там…? — Отмахнулся отец. — У кого ума хватало все свое назначение в жизни понять, тот сразу вверх, а кто на Христа, царя, президента, суд или справедливость уповал, тот здесь…
В этот момент мать ощутимо толкнула отца в бок и зашипела, оглядываясь по сторонам:
— Тихо, ты что? Сдурел?
— А чихать мне, — отмахнулся тот, — все равно уже в воде стоим.
— Ну а Христос-то тут при чем? — Не понял Игорь.
— А-а-а, — отмахнулся отец и продолжил, — хорошо, пусть и не он сам, так попы-служители его, это они сюда пропуск людским душам выписывают.
— Что значит – пропуск? — Озадачился Игорь.
— А как прочтет священник над твоим остывающим телом все свои псалмы, да припечатает словами: «Воскресший из мёртвых Христос, истинный Бог наш, по молитвам Пречистой Своей Матери, святых славных и всехвальных Апостолов, преподобных и богоносных отцов наших, и всех святых Своих, душу от нас преставившегося раба Своего Сергия, в селениях праведных водворит, в недрах Авраама упокоит и к праведным сопричтет ...», вот тут-то и начинается.
Видишь, сын, какая это большая река? Говорят, полноводной она была когда-то. На насыпь усопшему взойти, чтобы перебраться на ту сторону – раз плюнуть. Но кто-то и там, в миру, и тут все так ловко обустроил, что вместо того, чтобы по древнему уставу сразу к Предкам попасть, сейчас ты признаешь себя «рабом божьим» и хоть и прилетаешь к реке своего рода, но попадаешь не на ту сторону, а к сынам того самого Авраама, к которому тебя попы отправили.
Казалось бы, глупость, нелепица! Там, в вашем мире тебе говорят: «ты – раб божий», а тут за эти слова приходится отвечать. Раз ты раб, лети по берегам реки, ищи чем занять себя в ту вечность, пока не заберет тебя Проводник и не переведет на ту сторону моста, к своим. Вот и копают здесь рабы божьи для сынов Авраама каналы, отводят воду из нашей реки к себе на поля, а тут…. Сам видишь, что с нашей полноводной рекой стало. Зарастает…
Но, она хоть и мельчает, но пока еще все равно наша, а вот берега, по договору с потомками Абрашки, уже их! «Вот, — говорят эти …сыны дома Израилева, — не хотите на нас работать? Тогда идите в свою воду, и стойте в ней хоть вечность.
Здесь, среди наших, хватает стариков-долгожителей, так вот они рассказывали, что в то время, когда принесли к славянам Христа, обманули наших предков здесь, на реке. Им сказали, что Христос – бог молодой, ретивый. Он сильнее наших Проводников. Каждого из нас без особых хлопот он переведет на ту сторону даже по воде, поскольку легко по ней может ходить. А для того, чтобы стало еще легче это сделать, надо рыть каналы. Если воды станет меньше, перебраться к Предкам можно будет, как посуху. Вот, со временем, и вышло, что берега, где сделали каналы – это уже их берега. Там, у вас все уже и позабыли, что перебраться можно только через мост, поэтому мы и стоим мы тут, сынок. Ждем своих Проводников, коих теперь единицы в вашем мире. И в воде стоять не сахар, но и рабом божьим быть уже не хочется…
Отец снова горько заплакал. Откуда-то издалека к мосту прибежала собачка. Играется, бегает вокруг. Никак не скажешь, что это сама смерть!
Вдруг, из толпы, стоящей вдалеке, вышел вперед и стал рядом с родителями какой-то мужчина.
— Меня зовут, — сказал он отцу и в нетерпении замер у края.
Вскоре из-под моста вышел и направился прямиком к ним высокий, худощавый парень, держащий в руке такую же каменную собачку, что пронес в свой сон Игорь. В это время живой Мортис лаял и прыгал вокруг него. Паренек подошел, согнулся, подсел и легко вскинув на плечо того мужчину, что ждал его, будто ковер в химчистку понес его к насыпи. Помогая себе одной рукой, а другой держа статуэтку, он стал карабкаться вверх по осыпающейся щебенке откоса. В это невозможно было поверить! Конечно же, не без труда, но он взобрался наверх. Далее, через мост каждый из них шел уже на своих ногах…
— Как он смог? — Округлив глаза, спросил, глядя вверх Игорь. — Он же чуть не вдвое легче этого, из речки!
— Это, сынок, и есть Проводник. И я, и мать, и все вокруг только на них и надеемся. Человеку самому дойти умом до того, чтобы забрали на небеса уж, наверное, не придется, иначе уже давно все улетели бы отсюда. Мало в вашем мире осталось этих ребят, — с сожалением вздохнул отец, — все хотят там жить – как листик по воде плыть. Ни о чем не думать, ни чему в жизни не учиться, даже те, кому от рождения дано быть Проводником. Нас тут, а их там обманом заставляют забыть свое предназначение, туманят им разум. А река наша все зарастает, все мелеет...
Пора нам, сын. Надо и другим дать возможность подойти к берегу. Сюда свободно только Проводники могут ходить, гости заходят очень редко. Хотя знаешь, люди говорят, что если тебе уже показали сюда дорожку, то Бог сна будет пропускать сюда и потом. Мы будем ждать тебя, правда, мать? — Он обнял заплаканную супругу, не отрывающую взгляда от своего сына. — Она молчит, потому что сил нет говорить. Нам …трудно это делать с теми, кто пришел из вашего мира. Я покрепче ее. …М-да, пора. Ноги у берега крепко стынут, и говорить все труднее… Они повернулись и медленно побрели прочь, к скоплению людей вдалеке.
Трудно передать ту горечь, боль и стыд, которые хлынули на Игоря. Родители при жизни делали все возможное для него и сестры, жили проблемами детей до самой смерти, они безпокоятся о них и теперь… Им нестерпимо хотелось помочь, но как хотя бы самому взобраться на насыпь?..
Судя по всему, время его пребывания здесь выходило. Кроха Мортис вертелся у ног, но едва только Велесов нагнулся и собрался его погладить, как животное тут же превратилось обратно в статуэтку. Игорь зажал ее в ладони, сцепил зубы и, подобно тому парню – Проводнику, бросился на неприступный откос.
Летели вниз камни. Он падал, поднимался и снова упорно карабкался вверх. Вот уже половина пути позади, но стоило только глянуть вниз, как насыпь, казавшаяся от подножия не больше шести-семи метров, сейчас, со своего центра была уже метров в двадцать высотой. Он снова подался вверх. Еще…, еще, и еще!..
Игорь выбрался на край булыжной мостовой, хрипя перехваченным усталостью горлом, повернулся и бросил взгляд назад. Река была далеко внизу, казалось, что он смотрит на нее с крыши высотного дома этажей в пятнадцать, не меньше.
— Ну что, теперь ты понимаешь пользу от жажды познания? — Услышал он за спиной, и обернулся.
Это был Николай Анисимович.
Глава 6
Дяде Коле, как и родителям Игоря, здесь, на насыпи, на вид было не больше сорока лет. Одет он был в странную, широкую, льняную одежду. Игорь осмотрелся и осторожно спросил:
— Я здесь из-за вас? Чтобы перевести через мост?
Дядя Коля улыбнулся, и ответил на чистом русском языке, хотя обычно говорил с сильным белорусским акцентом:
— Не ты для меня тут, а я для тебя. Через этот мост я и без тебя мог ходить, но ждал твоего проявления.
— Зачем? — Удивился Игорь.
— Ты, как и я рожден Проводником, — пояснил Николай Анисимович. — Я встретил тебя там. Нельзя было упускать случай.
— Я – Проводник? — Неуверенно спросил Игорь. — То есть я могу…
— Ты рожден Проводником, — повторил Николай Анисимович, — но это еще не значит – быть Проводником. Ты еще не стал им. То, что смог подняться на мост, конечно, хорошо. Это говорит о том, что в отличие от многих спящих Проводников, ты не так глубоко в мороке своего мира. Просто не спать – мало для того, чтобы быть связующим звеном между мирами.
— А Проводников много?
— Очень много. — Горько заметил целитель, — но большинство из них спят и не хотят просыпаться.
— Почему?
— А им, — напоминая Игорю его слова, заметил Николай Анисимович, — и так хорошо. Это же великий труд – не просто родиться Проводником, а еще и стать им, чтобы потом таскать застрявшие души из родовой реки наверх и дальше через этот мост.
— Вы так, — улыбнулся Игорь, — …свободно говорите по-русски.
— Здесь нет ни языка, ни возраста, — пояснил целитель, — в этом мире есть только мысль, что идет от одного к другому и желание ее донести, а уж это твоя фантазия ловит и малюет тебе меня, мои слова, черных собачек, и заросшую реку с людьми.
— Холодно здесь, — чувствуя, как начала леденеть взмокшая от пота одежда, заметил Велесов.
— Холодно? — Удивился дядя Коля. — Значит, проснулся яр под твоим сердцем, пора тебе. Еще свидимся. Раз взобрался сюда, знать – очнулся от морока. Ты еще придешь на этот мост, и не раз…
Вдруг, откуда ни возьмись, налетел ледяной ветер. Он словно зубами вцепился в мокрую спину Велесова, в его руки, поднял вокруг пыль и… Игорь открыл глаза. Его на самом деле трясло. Белье и постель были мокрыми от пота, голова болела, кровь стучала молотком в висках, в общем, его состояние можно было описать, как известное каждому с детства – простуда. Но откуда она в августе?
Велесов с трудом поднялся. Тело ломило от слабости, а зубы выстукивали барабанную дробь. Игорь твердо знал, что где-то у него был термометр. С большим трудом, едва держась на ногах, он все же отыскал его в коробке, где хранились какие-то провода, переходники и старые зарядные устройства от телефонов. Свалившись на диван, он сунул старинную, стеклянную сосульку под мышку, накрылся с головой махровой простыней и тут же задремал.
Очнулся он очень скоро. Досаждала головная боль. Игорь вытащил градусник и с трудом рассмотрел в свете наступающего дня, что ртутный столбик дополз до значения 39,2.
Поднявшись, он пошел на кухню, включил электрочайник и, пока тот грелся, отыскал в шкафчике среди кучи чайных коробок, банок с кофе и прочего пакетик с порошком от простуды, что завалялся еще с зимы. Игорю было все равно, что там со сроком годности, он разбавил кипяток холодной водой из графина, растворил порошок и в один заход выпил его.
Стоило ему снова добраться до постели, как тело снова прошиб обильный пот. Согревшись, наконец, Велесов тут же уснул.
Его разбудил телефонный звонок. Кто-то просто ошибся номером. Сон тут же улетучился и как ни силился Велесов вспомнить что-то из него, на память приходили только картинки его путешествия к реке.
Игорь никогда не был скептиком в вопросе сновидений, а потому относился к ним с должным уважением. У него даже была брошюра «Толкование снов», изданная еще в начале 90-х и не имеющая на данный момент ни обложки, ни каких-либо сведений о том, кто и где склепал этот сомнительный продукт. Глядя на ее состояние, сразу становилось понятным – странички этой книжицы листают очень часто.
Сегодня Велесов даже не подумал о том, чтобы заглянуть в нее. Заварив себе чаю, он облачился в халат, который, к слову сказать, он приобрел лишь для того, чтобы носить во время болезни или греться в период, когда в квартире было холодно, и, усевшись за столом, засыпая крошками весь стол, распотрошил пачку ванильных сухариков.
Картинки сна с дядей Колей упрямо не покидали голову. Игорю не хотелось думать о том, что это всего лишь бред на фоне высокой температуры. Подобное никак не могло столь ясно пригрезиться, ведь статуэтка возле его подушки, она-то реальна! Так же, как и Светлана – племянница Николая Анисимовича. Похоже, каждое посещение этой женщины для Велесова будет оборачиваться каким-то недомоганием. А ведь она почти наверняка знала о том, что с ним будет происходить. «Утром жду вашего звонка, — говорила, прощаясь, — все равно ведь позвоните, не сможете удержаться. Завтра уже все будет иначе...»
Да. Наверное, сегодня уже было все иначе. «Самому мне в этом разобраться будет трудно…», — размышлял Велесов, подводя себя к очевидному желанию позвонить Светлане.
Он встал, запахнул и одернул халат, будто идет не звонить, а сразу встречать такую загадочно притягательную племянницу Проводника. На стене прихожей, записанная ей, чернела заветная строчка.
Вынув из кармана телефон, Игорь, как ему и было сказано, отбросил первые четыре цифры после кода оператора и не спеша набрал номер. Экран отобразил всю цепочку, после чего странным образом превратил все знаки в звездочки и дал вызов.
— Слушаю, — отозвался женский голос.
— Светлана? — На всякий случай, спросил Игорь.
— Да. Кто это?
— Это Игорь Велесов.
— А, я поняла, — не дала она ему договорить, — вы, …вы были ночью на мосту?
— Да. Собачка отве…
— Не болтайте лишнего по телефону. Рядом с вашим домом есть долина с парком…
— Знаю, Солнечная долина? — Догадался Игорь.
— Да, она. Возле горы, где зимой горнолыжники катаются, есть кафе. Встретимся через сорок минут напротив него. Возле ограждения.
— Хорошо, — согласился Игорь и, непонятно к чему, добавил, — только у меня простуда, температура…
— Это не простуда, — успокоила его Светлана, — я же доктор, верьте мне. Ставлю вам диагноз по телефону – вы здоровы, здоровее этого были только в детстве, …не опаздывайте.
Велесов торопился, а потому пришел на встречу раньше. Всю дорогу он ломал себе голову, стоит ли ему покупать что-то или нет, но, в конце концов, успокоил себя тем, что встречаются они возле кафе и, если что, можно пригласить даму посидеть там.
К заведению подкатила автомашина. Это была темно-синяя Вольво XC-90. Ему ли, жителю Курасовщины, не знать того, что проезд к этому кафе серьезно ограничен? Из кафе вышел охранник, но только заглянул в салон и, здороваясь, кивнул выходящей из нее женщине.
Игорь даже не сразу понял, что это Светлана. Та, что была в доме Николая Анисимовича, та, что приходила к нему домой, и та, что шла сейчас к нему, это были три разных человека. Все же стоит признать – макияж и одежда меняют женщин до неузнаваемости.
— Пришли раньше? — Улыбаясь только краешком губ, тихо поинтересовалась она.
— Раньше – не позже, — отшутился Игорь, — это ведь прощается?
— Как знать, как знать, — снова улыбнулась она. — Значит, заинтересованы, заинтригованы, а может быть даже влюблены?..
Игорь почувствовал, как вспыхнули его щеки, и тело снова отдалось неприятной слабостью, словно опять поднималась температура.
— Можете не отвечать, — переводя взгляд на водохранилище, где сновали голодные утки, продолжила Светлана, — скорее всего вы испытываете все эти чувства разом. Итак, что вы хотели спросить?
Велесов опасливо оглянулся, будто боялся, что их кто-то подслушает, но редкие прохожие, гуляя, двигались по другой стороне, ближе к тени деревьев и не обращали на них никакого внимания. Полуденное солнце начинало здорово припекать.
— Здесь? — Тихо спросил Игорь.
— Уж не хотите вы пригласить меня к себе?
— Нет, — снова зарделся Велесов, — почему же… Можно и в кафе.
— Не нужно.
— Оно вам не нравится?
— Это мое кафе, — вздохнув, пояснила Светлана, — чего я там не видела?
— Как ваше? — Непонимающе сдвинул брови Игорь. Вы же доктор.
— Доктор, — не стала спорить женщина, — отработала двенадцать лет в этом болоте, — она кивнула в сторону белеющих вдали корпусов Больницы скорой медицинской помощи, — а потом нашла в себе силы уйти и заняться бизнесом. Идемте, — она взяла его под руку, и повернула в сторону от кафе, — не смущайте моих работников. Хозяйка тут, они будут нервничать…
Велесов и Светлана прошли до закрытых на лето домиков проката спортинвентаря и побрели вдоль набережной.
— А не приревнуют вас, — спросил вдруг Игорь. — Расскажут добрые люди из кафе кому-нибудь, что хозяйка прогуливалась тут под ручку…
— Кому им рассказывать? — все же бросая краем глаза взгляд назад, ответила Светлана. — Да и ревновать меня некому. Я же вам говорила, что со мной рядом может быть только настоящий мужчина…
— Но я же сейчас рядом? — Хитро заметил Велесов.
— Да, — ничуть не смутилась дама, — но только потому, что вы на пути к тому, чтобы стать тем, кем рождены.
— Расскажете мне об этом?
— А какой смысл? — Улыбнулась Светлана. — Все равно мой рассказ и близко не отобразит того, что это на самом деле значит – быть Проводником или настоящим мужчиной.
— А мне обо всем можно спрашивать? — Озадачился Велесов.
— Хм, — улыбнулась его спутница, — да, спрашивать можно и даже нужно. Улавливаете разницу? Рассказывать сама я вам ничего не должна, а вот отвечать на вопросы – обязана.
Лицо Игоря выразило непонимание.
— Звучит так, — осторожно предположил он, — будто это такая работа – просвещать подобных мне.
Светлана снова улыбнулась и, шутя, слегка сжала его предплечье.
— Не в точку, конечно, — как-то двусмысленно ответила она, — но очень близко к смыслу.
— Тогда первый вопрос: кто вы на самом деле, доктор? Хозяйка кафе или все же какой-то …гуру?
— И доктор, и хозяйка, и еще много кто, но только не гуру.
Она сделала паузу, после которой добавила:
— Можно мне дать вам совет?
— Конечно.
— Игорь, пожалуйста, не спрашивайте ничего обо мне лично. Глобальная задача настоящего мужчины состоит в том, чтобы не как-то исхитриться и затащить в постель понравившуюся женщину, и не в том, чтобы охмурить нас как можно больше. Похоже, работают только вирусы. Мужчина по определению – творец, и если он в полной мере способен повелевать своей творческой энергией, женщины сами летят к нему, как мошки на свет. Но вот только… – ему не интересен этот рой мошкары. Он будет продолжать излучать свет и терпеливо ждать свою женщину. И она придет, поверьте. Все эти игры между мужским и женским началом были задолго до нашей цивилизации и останутся даже после гибели очередной цивилизации. Поймите, Игорь, мы с вами встретились не для того, чтобы обсуждать кто есть я, и как ко мне подкатиться. Вам, в свете того, что с вами начало происходить, сейчас куда как важнее разобраться в себе. Так что спрашивайте меня только по делу…
— Хорошо, — не стал спорить Велесов, — тогда вопросы, как вы и сказали, по делу: дядя Коля, он кто?
Светлана неопределенно пожала плечами:
— Колдун, кудесник, чародей, знахарь…
— И Проводник? — С догадкой продолжил Игорь.
— Нет, не совсем.
— Как? — Не поверил услышанному Велесов.
— А так, — пояснила Светлана, — у всех свои функции. Проводник – грубо говоря, только ствол пушки. Его задача отправлять снаряды на ту сторону родовой реки. Для дяди Коли это слишком просто. Он, конечно, и Проводник, но это не было его призванием. В этой системе он был… скорее оружейник, создающий и эти пушки, и другое оружие. «Оружейников» тоже на земле много. Собранные ими приспособления, то есть люди, получившие посвящения, задания или уроки, остаются на земле даже после них и делают то, что угодно небесам, а еще другим, живым, или даже ушедшим «оружейникам».
— Получается каждый открытый им Проводник, это всего лишь его инструмент?
— Ну, что вы, — улыбнулась Светлана, — конечно же, не настолько мелко. Хотя, по сути, мы все в этом мире лишь инструменты – музыкальные, строительные, медицинские…
— А я?
— Вы? Вы пока еще просто Игорь, хотя изменения у вашего «я» уже на лицо.
— В смысле отросшей щетины? — пошутил Велесов, оглаживая подбородок. — Простите, не подумал побриться.
— Дело не в этом, — остановилась дама и повернула его к себе, — вы смотрели сегодня в зеркало? — Спросила она, вглядываясь в его глаза.
— Наверное, — напрягал память Велесов, — умывался же как-то, чистил зубы.
— Люди всегда не особенно вглядываются в зеркало во время утреннего туалета. — Снова улыбнулась Светлана. — Так уж мы устроены, хотим видеть четко только готовый – красивый продукт. Поэтому, как правило, детально всматриваемся в свое отражение лишь перед выходом из дома. Но оставим это, скажите, помнится, у вас были болотного цвета глаза.
— Что значит были? — Насупился Игорь. — А сейчас?
— А сейчас они у вас изумрудно-зеленые.
— Что это значит?
— Процесс начался.
— Процесс чего? Я что, превращаюсь в Проводника? — Пробило на смешок Велесова. — Скоро на руках появятся перепонки, вырастут клыки.
— Нет, ничего такого, — спокойно отреагировала на юмор Светлана, — но и незаметным для вас и, главное, для окружающих, этот процесс не назовешь. Так что не тратьте понапрасну юмор, он вам еще пригодится. Придется часто отшучиваться, чтобы объяснить людям, почему в вас произошли такие серьезные перемены.
— А я должен что-то делать для того, чтобы это прошло как надо?
— Нет, вначале ничего такого особенно. Это чуть позже потребуется работа и серьезная работа, но не пугайтесь. В период прямого обучения вы будете не один.
— Меня что, — пользуясь случаем, и откровенно любуясь правильными чертами лица собеседницы, стал строить догадки Велесов, — определят к кому-нибудь в ученики?
— Нет, — ответила Светлана, ничуть не смущаясь под прямым взглядом, — это будет моя работа – провести вас через все это…
Они расстались около двух часов по полудню. Игорь, целиком погруженный в мысли, еще долго гулял вокруг водоема, намотав при этом не меньше трех полноценных кругов. На очередном, как раз у здания проката, возле которого они со Светланой начали их продолжительную беседу, к нему подошла какая-то пожилая женщина и поинтересовалась который час. Велесов автоматически глянул на часы и ответил. Женщина поблагодарила и пошла куда-то по своим делам, а Игорь сделал еще шагов десять и вдруг остановился. Его память еще хранила смутный образ этого рядового события, но того, что он сказал в ответ незнакомой, Игорь попросту не помнил. Он снова глянул на часы. 15:26.
Позади моргало неоновой вывеской кафе, возле которого уже давно не было синего Вольво. Нужно было признать – все его мысли во время прогулки так или иначе крутились вокруг Светланы. Даже сейчас он топтался недалеко от ее кафе с одним только желанием – снова увидеть эту женщину.
Что, если она права, и он на самом деле влюблен? «Нет, — отмахивался от этой мысли Велесов, — просто мой организм привык к тому, что в выходной у него всегда есть возможность гормонально разрядиться. Скоро вечер, поэтому все объяснимо».
Игорь улыбнулся своему глупому желанию вертеться здесь, возле этого кафе, надеясь на что-то. Да уж, подобная пылкость и в самом деле казалась сейчас смешной, тем более, что Светлана, прощаясь с ним, четко сказала, что встретятся они через десять дней, никак не раньше. Вот же… А ведь Велесов сам установил эти временные рамки, сообщив даме во время их совместной прогулки о том, что скоро намерен пойти в отпуск и уехать куда-нибудь на море. Его спутница отчего-то обрадовалась этому, тут же замечая, что наверняка знает, как он этот отпуск проведет. Игорь в тот момент округлил глаза, понимая, что дама явно намекает на то, что все это время они проведут вместе, но промолчал, боясь снова нарваться на какую-либо отрезвляющую фразу. «Ох уж эти дамы, …дамы».
Он машинально вытащил телефон и, разблокировав экран, ткнул пальцем в заветную закладку «женщин выходного дня». В этот раз поиск спутницы на вечер не стал для него головоломкой. Увидев «Алла архитектор», Игорь сразу представил себе портрет этой женщины, и понял – это то, что сегодня надо. Разведенка, умница. В свои тридцать шесть имеет отличное тело даже для «двадцать пяток». Дома – взрослая дочь, которую запросто хоть на сутки можно оставить что называется «на хозяйстве». Да и в постели эта архитектор прекрасно знала, что требуется от нее, и что требуется ей самой. Игорь набрал номер:
— Алло.
— Ал, привет.
— Привет.
— Дома?
— А-ха. Прибираемся в квартире с Ксюшей.
— Свободна сегодня?
— …К Таньке? В гости? А что у нее? — Без единой нотки фальши сыграла хитрая женщина. — Шубу? Ух ты! Да, надо отметить, а то моль съест. Во сколько собираемся?
— Пять-шесть, у меня, — тихо, с улыбкой ответил Игорь.
Им обоим было нужно это. Сейчас, отдыхая после секса, Велесов откровенно стыдился тем мыслям и чувствам, что атаковали его днем, у кафе. «А всего-то надо было это, — глядя в потолок своей квартиры, рассуждал про себя Игорь, — как же все-таки мы, люди, зависимы от этого.
Интересно: раз нами полностью управляет мозг, раз он настолько организован и тонко продуман, по сути, неуязвим, почему он – штука поистине волшебная, способная на все, не может сам себе организовать подобную разгрузку иначе? Что это, гормоны веселятся как-то отдельно от него? Но ведь это мозг управляет процессом их появления? Странно. Пускай бы и произвел внутри себя что-то такое, получил тихонько удовольствие, и все. Не нужно для разгрузки вклиниваться в чью-то жизнь, улучшать или ухудшать ее, не нужно становиться зависимым от всего этого. Схема жесткая и работает как наркотик – неделю не было женщины и все – мозги набекрень! А ведь у дам-то гормональный фон еще сильнее, значит, они от этого намного более зависимы?..
Все же классно. Встретились два человека, разрядились и… все. Вот! Только в этот момент мы становимся собой, без этого треклятого гормонального фона. Что и говорить, с Аллой всегда здорово! Это даже не страсть, это фейерверк какой-то – ба-бах, и валяйся себе, разрядив оружие. Правда в такие моменты всегда начинаешь желать резко остаться одному…»
Наверное, почувствовав его настроение, Алла вдруг повернулась к Игорю спиной, а затем поднялась и села на краю дивана. «Вот же, блин, подумал Велесов, разглядывая ее, — ведь красивая же баба! И добрая, и умница, и фигура…»
— Ты чего вскочила? — спросил он вслух вместо этого.
Она вдруг опустила голову и, всхлипнув, ответила:
— Как проститутка…
В первую секунду Игорь, который быстро догадался в чем дело, даже не нашелся что сказать, поэтому просто положил ладонь ей на спину и повторил:
— Ну, ты чего?
— Покувыркались и по домам, — горько произнесла Алла, — как …не знаю кто. Попользовались друг другом, спустили пар и до следующего раза можно не заморачиваться.
Ф-фух, — тяжко вздохнула Алла, — извини, Игорь. Что-то накатило, сама не знаю почему. Лежала рядом с тобой и думала: «мы, как животные». Стало так противно, а потом прикинула – животные-то честнее нас. У большинства из них раз в год накатило, зачали, родили и все. Ничего на мозги не давит. Живут себе спокойно. Это у нас, у людей – хорошо тебе – хочется еще лучше, хочется, чтобы постоянно было так хорошо и остановиться невозможно.
Нет, не подумай, я ничего не имею против секса, мне это нравится, очень нравится, особенно с тобой, но… Игорь, мы даже не разговариваем. Встретились, губы что-то бормочут, улыбаемся, шампанское, бутеры с икрой, а в голове только одно – скорее бы! Страсть, кровь в голове шумит, сердце поет, а закончится все, схлынет эта волна у тебя раньше, у меня позже и, …пустота.
Я вот говорю тебе все это, а сама боюсь повернуться. Знаешь, я часто так разговариваю с тобой: дома, или на работе, когда торчу у компьютера, голова-то свободна. Там, в моих мыслях мне с тобой проще. Ты, который там, целиком создан мной, моими фантазиями. Как говорят психологи – адаптирован под мою психику. В жизни ты, конечно, другой. В жизни мы все другие.
Мне жутко, Игорь. Представь, получается, что люди по-настоящему становятся счастливы только в тот момент, когда глубоко верят в свой придуманный мир, придуманный образ. Да, он, конечно, привязан к конкретному человеку, но понятно же, что образ и сам человек вещи разные…
Ты не объявлялся полтора месяца. Я хотела сказать тебе это еще в прошлый раз, но не смогла. Потом собралась позвонить, но телефон, …это не то. Я дала себе зарок – как только мы встретимся, скажу.
Игорь, я далеко не кикимора. Мужики вокруг вертятся так, что это серьезно раздражает, но когда познакомилась с тобой… Понимаешь, я почувствовала что-то особенное. Есть ты №1 – мужчина, созданный моей, женской фантазией. Есть ты № 2 – такой, каким тебя видят все вокруг. Но я уверена, что есть и третий ты. Это чувствуется.
Я долго думала над этим, прислушивалась к себе и теперь поняла, что увлечена тем Игорем, которого знают все, восхищаюсь Игорем, которого нарисовала в своей голове, но тот Игорь, который стоит за этим твоим видимым портретом, Игорь настоящий, это что-то… страшное, большое.
Знаешь, — она чуть повернула голову, отзываясь на его поглаживания, — говорят, что есть такое понятие «собачья преданность». В старых фильмах женщины помогают снимать сапоги воинам, массируют ноги. Я заметила, что есть мужчины, внешне вполне обыкновенные, даже привлекательные, но как представишь себе, что ты снимаешь ему сапоги, или как он моется в душе, чистит зубы, рвет, или стрижет себе волосы в носу, становится так противно. Тебе, даже на расстоянии, с телеэкрана неприятен их запах, цвет усов, что угодно.
Когда ты пересек мою жизненную дорожку, я вначале не верила своим ощущениям. Внешне ты самый обыкновенный, нормальный парень. Потом мы встретились еще, еще и я вдруг поняла, что тогда, вначале, почувствовала. Понимаешь, где-то в тебе сидит …настоящий мужик. Я где-то читала, что определить это достаточно легко: «если рядом с человеком, которым вы интересуетесь, хочется быть настоящей женщиной, перед вами настоящий мужчина».
Смешно, но представляла себе, как ты возвращаешься откуда-то уставший, весь мокрый от пота и мне не было противно. Наоборот, хотелось помочь тебе раздеться, снять сапоги, отправить тебя мыться, а самой приготовить тебе вкусный ужин, чистое белье.
Сегодня, когда мы …побыли вместе, и мою голову отпустило, я еще вдруг еще сильнее ощутила то, о чем сейчас говорю. Может быть это потому, что в твоей жизни за эти полтора месяца что-то произошло? Я чего-то не знаю?
Игорь, ты ведь самый обыкновенный. Скажи, что это, то, что в тебе сидит? Если закрыть глаза, то дрожь пробегает по спине. Кажется, что ты – великан. Голова где-то у окна, а ноги в коридоре. Игорь, кто ты?
— Хм, — улыбнулся Велесов, — Ал, если сформулировать одним словом, я сейчас – полупроводник.
Глава 7
Дурацкие выходные, и такой же понедельник. В воскресенье с огромным трудом намеками и полунамеками удалось отправить Аллу домой. Она, обнаружив под подушкой статуэтку Мортиса, просто извела Игоря вопросами о том, что это такое. Он соврал, что игрушка с детства и спрятал Мортиса в шкаф, но женщина залилась слезами, и статуэтку пришлось вернуть на кровать.
Они много раз занимались любовью, разговаривали, до поздней ночи слушали музыку, а когда уснули, Велесов попросту забыл о том, что фигурка Мортиса осталась лежать зажатой в щели подлокотника дивана, прямо под подушкой Аллы. Игорь спал спокойно до утра, но вот его гостья…
Проснувшись, она долго плакала, а когда Велесов уговорил ее пойти на кухню, попить чаю, согласилась и, дойдя до кухонного стола, рассказала, что видела во сне чуть ли не всех своих умерших родственников, даже тех, о которых только слышала.
— Они стоят в воде, — готовая снова взорваться слезами, рассказывала она, — стоят и просят, чтобы их освободили, отпустили из церквей. Я спрашивала: «каких церквей, вы же стоите в воде?», а они плачут и так пронзительно смотрят, что даже сейчас мурашки по спине. Что это, Игорь?
Велесов, стараясь выглядеть спокойным, потягивал чай с сухариками:
— Это простой кошмар, Ал, — заверил он, — уснула не на своей постели, в чужом доме. Такое случается.
— Они говорили: «скажи (какому-то там) проводнику, что в церквях бога нет, и вообще, вашего бога нет». Я им верила, понимаешь?
— Успокойся, — нахмурившись, слегка надавил на связки Игорь, — мало ли что приснится. Что, всему верить?
Ближе к обеду Алла, порядком надоев хозяину квартиры своими вопросами и особенно своим беспокойным состоянием, поехала домой. Велесов целый день валялся в постели, смотрел футбол, баскетбол, какие-то фильмы и незаметно уснул. Чудом не проспал на работу.
Понедельник на производстве не день, а пропасть. Время до обеда пролетело, как пуля, а в столовой Игорь имел неосторожность сесть на свободное место за столом с двумя девчатами из бухгалтерии. В окна светило солнце и одна из них вдруг уставилась ему в глаза. И дернул же черт Велесова ответить, что это не линзы. После обеда редкая женщина не пялилась ему в лицо, стараясь рассмотреть редчайшую, просто нереально зеленую радужку.
Вторник и вовсе превратился в кошмар. Теперь уже и мужики цеплялись: «как это ты сделал? Операция? Дорого?» Игорь напропалую всем врал и злился на себя, а вечером сорвался и крепко нагрубил начальнику цеха, после чего тот сказал: «Хорошо, Велесов, что ты уходишь в отпуск. Тебе уже надо, оно видно».
С трудом дотянув до пятницы, Игорь кое-как передал дела и приехал домой страшно измотанным. Душ, ужин, и только он собрался завалиться спать, как стала звонить Алла. Он не ответил и выключил на телефоне звук. Она прислала ему СМС: «надо встретиться», «очень скучаю» и т.д. Взбесившись, Игорь набрал ответ: «жди, еще не прошло полтора месяца».
Алла сразу же оставила его в покое и, наверное, крепко обиделась. Солнце еще не село за горизонт, а Велесов, поправ дурную примету, советующую не засыпать, когда светило пересекает горизонт, все же отключился. Проснулся он глубокой ночью от жажды, где-то в два тридцать. Попил воды, вернул звуковые настройки телефона, благо уже никто и ничего ему не писал, и снова уснул.
В девять зазвонил телефон. Экран сообщал о том, что номер не определен. Игорю хотелось спать, тем более что подобный звонок мог быть хитростью Аллы. С другой стороны, это могли барабанить с работы, и Велесов оторвал голову от подушки. На производстве, если не снять вовремя трубку даже в выходной день, небольшие проблемы легко превращаются в катастрофу. Отпуск у Велесова начинается только в понедельник и подменяющий его Леша Крассовский в права начальника участка пока не вступил. Игорь зевнул и, протирая глаза левой ладошкой, хрипло ответил:
— Да, алле.
— Доброе утро, — услышал он бодрый голос Светланы, — ну что отпуск начался?
— С понедельника.
— Здорово. Сейчас у вас законные выходные? Есть силы на путешествие? Пора начинать.
— …Что начинать? — Не понял Велесов.
— Что? — Тихо хохотнула Светлана. — Практикум «как стать Проводником».
Игорь поднял брови и тупо уставился в пол. Пожалуй, нужно сказать, что в данный момент он не имел никакого желания просто сходить в магазин, не то, чтобы...
— Что, если мы стартуем часов в двенадцать? — Как ни в чем не бывало, продолжала Светлана. — У вас есть какая-нибудь полевая форма?
— Форма? Для вас? — Продолжал туго соображать Игорь.
— У меня все есть, я имела ввиду вас. Спортивный костюм или что-то такое?
— Есть «олива» миротворцев, берцы «Сахара». Держу для страйкбола и рыбалки, а зачем?
— Я хочу скорее с вами начать.
— Что начать?!
— Обучение, сударь, — не удержавшись, рассмеялась в трубку Светлана. — Что с вами, Игорь? Я же вам говорила.
— О чем?!
— О том, что должна буду провести вас через все это?
— Через что «это»?
— Ну знаете. …Я буду у вас где-то через сорок минут. Вставайте и приводите себя в порядок. Чтобы вы не говорили, мы все равно стартуем в двенадцать. Слушайте внимательно: поедем на природу, далеко и надолго. Еды я набрала, все что нужно для туристов тоже. Ваша задача – проще некуда, экипироваться для поездки в лес и перестать, наконец, тормозить… Телефон дал отбой.
Поездкой в лес Игоря напугать было трудно, другое дело, что он этого никак не планировал, во всяком случае, на эти выходные. Его психику здорово травили две вещи: первое – мужчины жутко не любят, когда их к чему-то навязчиво подталкивают, и, второе – те же мужчины впадают в бешенство, когда кто-то вдруг меняет их планы. Положим, первое еще можно было пережить, потому что подталкивала к чему-то очень интересная женщина, а вот второе…
Понимая, что сидеть на диване нет никакого смысла, он встал, поплелся на кухню, наполнил водой чайник, поставил его на огонь и попутно спросил себя: «а чего я, собственно, так завожусь? Разве планировал что-то на субботу? Опять откопать кого-то в списке дам выходного дня и не знать, как потом от нее избавиться?»
Легко утряслась вспышка гнева, и через двадцать минут Велесов уже ковырялся в шкафах на балконе, вытаскивая страйкбольный рюкзак и перекладывая все ненужное из него на полки.
Собрался он быстро – дело-то привычное. Одел «оливу», которая даже после стирки немного пахла дымом, вытащил из шкафа берцы, бросил их на коврик у двери и в этот момент зазвонил домофон. Игорь снял трубку:
— Впустите? — Услышал он тихий голос Светланы и нажал кнопку электрического замка.
Она поднялась быстро. Встретив ее у двери, Велесов тихо оторопел: «черт возьми, — думалось ему, — никогда бы не подумал, что женщине может так идти полевая форма». Гостья отказалась попить чаю и торопила. Ей было все равно, что он собрал с собой, главное – взял ли фигурку Мортиса.
— А надо было? — Ковыляя по квартире в одном ботинке, отправился за статуэткой Игорь.
— Это предмет первой необходимости, — сухо ответила Светлана, — без него нас, как мультяшного котенка Гав, вас будут ждать большие неприятности.
— Может, лучше не ехать, раз они ждут? — Демонстрируя на ходу Мортиса и пряча его во внутренний карман, пошутил хозяин квартиры.
— Если к ним не ехать, то рано или поздно они сами посетят вас, — всерьез ответила молодая женщина. — Такие уж правила игры.
Велесов закинул на плечи рюкзак, и собрался было выходить, но гостья настояла на том, чтобы он закрыл воду в стояке и газовый кран. «Понятия не имею, когда вы вернетесь назад», — честно призналась она.
Спустились вниз. Сидевшие у подъезда две бабули и дед с палочкой, дружно перестали беседовать. Игорь отыскал было глазами свою машину, но Светлана, заметив его взгляд, тихо сказала:
— Поедем на моей…
В этот раз она приехала Сузуки. Велесов – автолюбитель со стажем, бросая рюкзак в багажник ее Гранд Витары, только тихо завидовал. Едва он опустился в кресло пассажира, как машина сразу сорвалась с места.
— Мы настолько торопимся? — Улыбнувшись, сказал Игорь, но Светлана, как видно, сейчас не была расположена шутить.
— Несчастные люди, — сдержанно произнесла она.
— Кто?
— Эти старики.
— Мои соседи?
— Не важно кто, — косясь в зеркало, заключила она, — почти все старики. В противовес романтикам-писателям, реальная жизнь доказывает, что самым живучим из всех людских чувств является зависть. Не важно чему, не важно кому, главное – завидовать. С годами это становится проблемой, главной проблемой. Вот поэтому я и говорю – несчастные люди.
— Должен признаться, — понуро сказал Велесов, что я вам тоже позавидовал. В прошлый раз одна классная машина, сегодня – другая.
— Это моя, — с теплотой провела пальцами по приборной панели Светлана, — новую когда-то покупали, из салона. А Вольво после развода подарил муж. Широкий жест…
— Муж, — округлил глаза Игорь.
Светлана лихо вырулила на Слуцкое шоссе и загадочно подмигнула:
— А почему вы думаете, что у меня не может быть мужа?
Велесов втянул голову в плечи:
— Вы казались, …свободной.
— Я и свободна, — искренне рассмеялась женщина, направляя машину на кольцевую дорогу, — и была свободна всегда, даже в замужестве. Игорь, у нас с вами впереди длинный путь, в конце которого, как говорит молодежь – вполне себе некислые приключения. В отличие от молодежи, я охарактеризовала бы их это более реалистично – смертельно опасные приключения. На правах хозяйки авто предлагаю пока обойтись без радио. Я буду говорить, а вы слушать и, если что-то непонятно – спрашивать. Идет?
Велесов кивнул. Машина съехала с кольцевой и, набирая скорость, пошла по Брестскому шоссе. Светлана расслабилась в кресле и, глядя вперед, произнесла:
— С самого начала нашего знакомства я вижу ваш неподдельный интерес лично ко мне, как к женщине, но хочу вас предостеречь: вы – просто очередная жертва злой шутки, которую играют с нами наши собственные образы и мозги. Хоть я и не люблю рассказывать о себе, но уверена, что пока вы не узнаете, кто я, так и будете оставаться в плену этого крайне зловредного тумана влюбленности.
Мне тридцать пять лет. Была замужем. Как вы уже знаете, двенадцать лет проработала в Больнице скорой медицинской помощи.
Не знаю, как вы, а я с детства понимала, что во мне сидит что-то такое, о чем лучше не говорить ни своим, ни посторонним. Мы жили в большой деревне, четверо детей, большое хозяйство. Папа шофер, мама – главный бухгалтер. Дома много книг и куча работы. Я – самая младшая из детей. К тому времени, когда я заканчивала школу, моя старшая сестра и братья жили самостоятельно. Родителям уже не было надобности так напрягаться и держать столько скота, и для меня забот стало меньше.
Училась я отлично, и все свободное время читала, пытаясь найти ответы на вопросы, которые меня все больше занимали. К сожалению, ни папа, ни мама не могли мне на них ответить. Я смотрела вокруг и не могла понять, неужели только я вижу то, что человек – нечто более глубокое и могучее, чем нам об этом принято считать? Казалось бы, девяностые годы. По телевизору стали показывать то, чего раньше и представить невозможно было – программы BBC о природе и человеке. И все равно я чувствовала в этих программах недосказанность. Странно было смотреть на катившихся в это время в бездну крестьян. Понятно же, что во Вселенной что-то не так, если чудовищная сила, сидящая в каждом из нас, а я в тот момент думала, что эта сила есть в каждом, может быть истрачена на каждодневное пьянство или что-то такое нехорошее.
Все домашние книги рассказывали о приключениях, об истории, о чем угодно, но только не о том, что меня интересовало. Как- то тетя Валя – наш сельский библиотекарь, заметив мою тягу ко всему загадочному, дала мне почитать Булгакова «Мастер и Маргарита». Я раньше слышала об этой книге, но мои сверстники говорили о ней как-то …непонятно. Первый раз я ее прочла просто из интереса – что в ней люди такого нашли? А потом уже и за уши не оттянуть было, зачитала до дыр. Тетя Валя подарила мне эту книгу.
В МиМ хоть что-то говорилось о том, что я чувствовала в себе. Разумеется, Маргарита на тот момент, это была моя любимая литературная героиня. И все равно, в ней был только намек на силу, а остальные персонажи лишь добавляли мне неразрешенных вопросов.
Вот как деревенскому ребенку было понять то, что большинство из них – свита самого Сатаны, а почему-то поступают правильно с негодяями? И, напротив, нормальные, как говорил папа, советские люди, вели себя в книге, как недалекие, глупые существа, или малодушные жлобы.
Ближе к окончанию школы я вдруг решила, что искать ответы в вопросах глубинного познания человека нужно там, где детально изучается его строение. Я подала документы в медицинский институт и легко в него поступила. Может быть потому, что совершенно не нервничала, а плюс к тому, на самом деле неплохо знала школьную программу и даже немного больше. В школе меня постоянно возили на олимпиады по химии, биологии, истории, которая, кстати, меня тоже интересовала. Грамот и дипломов было столько, что мама хотела оклеить ими комнату, вместо обоев.
В институте еще больше уверилась в том, что потроха, которые мы там изучали – это еще не весь человек. Книги по психологии, работы по изучению мозга частично разрешили некоторые вопросы, но основная масса их так и осталась неразрешенной. Стало не интересно учиться, захотелось скорее работать. Только на честолюбии заставила себя закончить институт с красным дипломом.
На последнем курсе вышла замуж, по мнению подруг очень удачно. Богатенький красавец, умный мужик. Из очень обеспеченной семьи. Свой бизнес, домосед и не шлялся по бабам. Что еще женщине надо? С детьми у нас …никак не получалось, хотя в физическом плане мы оба были в порядке.
Его родители договорились, и меня взяли на хорошую должность в больницу. Через семь лет адской, но очень интересной работы, я уже была заведующим реанимационным отделением токсикологии. Все казалось бы хорошо, но к тому времени дома начался серьезный разлад. Муж пытался добиться от меня того, чего я по определению не могу дать нелюбимому человеку. Он постоянно меня куда-то возил: яхты, курорты, знакомил со знаменитостями. Представьте, мы запросто ездили в гости ко многим звездам эстрады и даже не раз встречали вместе с ними Новый год.
Потом он купил мне эту машину. Он – вообще молодец. Даже, когда мы уже были в разводе, и …можно я буду звать его «он»? Так вот, когда он узнал о том, что я собираюсь открыть свой бизнес – дал денег на его развитие без процентов и подарил свою Вольво. Он и сейчас мне часто помогает, несмотря на то, что уже год, как женат на молоденькой, и месяц назад у них родилась дочка.
Игорь! Я вижу вопрос в ваших глазах: какого лешего мне еще надо было? — Светлана улыбнулась. — Любви? О! Ее по отношению ко мне у него всегда имелось с избытком. Любви от меня? Терпения? Куда там? Я в тот момент вообще пошла вразнос. Даже любимая работа вдруг начала раздражать. И тут вмешалась судьба. По-другому никак не скажешь.
Как-то в отделение доставили пациента. Трудный случай: внешних повреждений почти нет, а человек фактически при смерти. Определили к нам. Кто-то выгуливал собаку и нашел это тело под деревом в лесопарковой зоне.
Мы следили за его стабильно тяжелым состоянием полдня, а к вечеру я спокойно стала собираться домой, зная, что сегодня дежурит наш старый доктор Котляр, на которого можно положиться. Тут стук в дверь, Франц Казимирович пришел сам. Говорит, что к этому пациенту просят пустить постороннего.
Странно. Такой специалист – заслуженный пенсионер, он на раз решал еще и не такие вопросы. Понятно же, инструкция, нельзя пускать и все такое! Случалось, что наш старик Котляр чихать хотел на угрозы даже министров. Мы очень ценили его. Авторитетный врач, умеющий интеллигентно послать любого и даже на нескольких языках, а тут, …как-то мнется у двери. Спрашиваю его:
— Этот посторонний что – ваш знакомый?
Отвечает:
— Нет. Может, сами поговорите с человеком?
Я к тому времени уже досыта наелась медициной. Подумала: «а – чихать на все. Если какой-то чинуша и начнет качать права, миндальничать не стану. Без грубости, конечно, но…».
За столько лет работы и я, как Котляр, уже повидала всяких у себя в отделении. Были те, что, рисуясь показным могуществом, совали всем деньги налево, направо, и те, кто тихо помогал чужому человеку, давая денег на операцию. Пока я была на должности заведующего меня раз в неделю гарантированно обещали уволить, а во времена докторства и того чаще. Проклинали, ругали, бывало даже, клались, что я буду к вечеру ботинки кому-то лизать или еще чего похуже. Короче, вспомнила я в тот момент все это, подумала немного, и говорю:
— Зовите этого постороннего, — а сама внутренне готовлюсь. Знаете, ведь не всегда только негатив. Иногда людям на самом деле было надо. Раз требовалось срочно подписать завещание, пока человек еще при памяти или, как тоже было пару раз, приезжали с работы пациентов, «горел» какой-то неотложный документ.
Жду. Входит простенько одетый дяденька и от самой двери как-то натопорщился, все старается заглянуть мне в глаза. Постоял так секунд десять, потом подходит к столу и садится напротив меня. Я оторопела, а он так …непосредственно улыбнулся и слышу, говорит что-то типа: «Извелась ты, дочка, так долго сидеть внутри своей темницы». Слова слышу, а рот у него закрыт! Я в тот момент …не то слово испугалась. Спрашиваю:
— Кто вы?!
А он улыбнулся и по-белорусски отвечает:
— Заві мяне Мікалай Анісімавіч.
Велесов прямо подпрыгнул на месте:
— Так он вам не дядя?!
— Нет, — с грустью ответила Светлана, — он мне …даже не знаю, как это назвать. После знакомства с ним я словно заново родилась. Все вокруг знают меня его племянницей потому, что он так людям говорил. Все, что от него осталось в явном мире, завещал мне – по сути, чужому для него человеку.
За те двадцать минут, что дядя Коля просидел тогда в моем кабинете, он открыл мне то, что с детства не давало мне покоя, что постоянно путалось под ногами, иногда серьезно мешая нормально жить, то есть, жить, как все. Но именно с того самого дня я вздохнула полной грудью, узнала кто я и для чего все это мне дано!..
С вами, Игорь, все иначе. Вы все еще не «проснулись», остерегаетесь всерьез думать о том, что вам придется стать Проводником. Я, в отличие от вас, на тот момент была готова к переменам – стать Деваной.
— Кем? — Не понял Велесов.
— Это славянская богиня охоты, и …не только охоты. Понятно, что охота может быть человеку многое, правда? Я, как вы видите, конечно, не богиня, но этот путь определил мне дядя Коля. Будет лучше, если и вы дальше будете считать меня Деваной. Можете даже обращаться ко мне так, назло врагам…
— Каким врагам? — Вытянул лицо Игорь.
— Настоящим, Игорь, — снисходительно улыбнулась Светлана. — У тех, кто как в будущем вы или как сейчас я делаем определенную, тонкую духовную работу, враги самые что ни на есть настоящие. Например на того пациента, к которому шел дядя Коля в мое родное, токсикологическое отделение, в тот день напал враг. Хорошо, что пострадавшего вовремя нашли, причем, простая дворняга – подняла вой. Хозяин в это время спокойно курил на дорожке.
На свой страх и риск я тогда пустила к нему дядю Колю. Мы перевезли Следопыта в одиночную VIP палату, и Николай Анисимович попросил всех, кроме меня уйти…
— Следопыта? — Стараясь переварить поступающую информацию, поинтересовался Велесов.
— Мы все во всех мира оставляем следы, и следы разные. — Тут же пояснила Девана (так странно ее теперь нужно было называть). — Странная вещь, те, кто изводит огромное количество людей, отнимая у них силу и здоровье – черные колдуны, не могут просто так взять и умереть. Не для того они набирались знаний, опыта, силы и так далее, чтобы помереть вне положенного срока. Им, чтобы пройти в мир мертвых, нужен Проводник.
Человек редко сам по себе хил и постоянно болеет, чаще всего это бывает потому, что из него сосут силу. Вообще все колдуны редко имеют шанс сами подняться на мост. Если же они каким-то способом все же получают возможность достучаться с просьбой о переводе к Проводникам, Следопытам и Деванам, то у них появляются шансы на переход…
— Подняться на насыть? — догадался Велесов.
— Не могу этого сказать, — пожала плечами Светлана. — Я говорила с разными Проводниками, и все описывали разные преграды перед тем, как попасть на мост. Думаю, что это целиком продукт фантазии того, кто практикует переходы. Одно тут неизменно – преграды есть для всех, в том числе и для колдунов, а пройти им ее без Проводника практически невозможно. Вы наверняка слышали о привидениях. Так вот это неупокоенные души, которые застряли в междумирье потому, что не могут самостоятельно найти исход. Но это в светлых мирах, а представьте в темных чертогах? Там отыскать что-либо еще сложнее. Поэтому черным колдунам всегда нужен кто-то светлый, чтобы «подсветил». А кто на земле самые светлые?
— Кто? — Хлопая ресницами, пожал плечами, словно гвоздем прибитый информацией к креслу Велесов. — Проводники?
— Нет, — горько улыбнулась его догадке Светлана, — в первую очередь это дети. Это правда, что черные колдуны их постоянно и воруют. Совершается жуткий обряд убийства и каннибализма. Сотворил черную мессу, и черный колдун окажется на мосту, не прибегая к услугам Проводника. Это, если рассказывать коротко. Ребенок является его проводником. Погибший в неурочный час малыш автоматически летит к мосту, к своим Предкам, чтобы быстро воплотиться вновь. Колдун имеет возможность проскочить за ним.
Давно замечено видящими людьми, что когда черный колдун в явном мире решает искать исхода, он начинает заметно следить.
— Как это?
— Первое – выслеживать добычу – Проводника, если сможет с ним договориться, или подходящего ребенка. В общем, того, кто поведет его за мост. Второе, что заставляет оставлять Колдуна характерный энергетический след, это…, — Светлана вдруг осеклась. — Это …вам пока не надо знать, — пояснила она. — Вы еще не Проводник.
Велесов с непониманием потянул голову в плечи:
— Зачем тогда было начинать все это мне рассказывать? — блеклым голосом спросил он.
Девана красноречиво смерила Велесова взглядом:
— Все важно и все имеет значение, — заметила она, — просто вы должны все узнавать постепенно. О следах я начала говорить для того, чтобы вы поняли кто такие Следопыты и для чего они нужны. Они ваши помощники, впрочем, — заметила Светлана, — как и я. Эти ребята не просто ваша охрана, хотя и это их функция. Они не только видят натоптыши Колдунов, «открывших» охоту, Следопыты умеют и видят многое другое.
— Ну, хорошо, — закрепляя полученную информацию, согласился Велесов. — Это, как говорится, уже немного понятно. Скажите, а если черный Колдун заметит, что его замыслы раскрыты Следопытом, и что тот идет по его следу?
Светлана бросила короткий взгляд в его сторону:
— Боюсь, что вы неверно себе все истолковали, — вздохнув, заметила она. — Следопыт не идет по следу Колдуна, как собака. Они способны видеть эти следы и стараются сделать все, чтобы спасти того ребенка, на которого пал выбор стать одноразовым проводником. Задача наших ребят – спасти ребенка и заставить Колдуна или другого негодяя пойти на сделку с Проводником, то есть с вами.
Случается всякое, Игорь, — задумчиво продолжила Девана, — но, несмотря на то, что все Следопыты имеют очень хорошую подготовку, подобная работа по перенаправлению векторов интереса Колдуна, может обернуться для каждого из них путешествием в реанимацию. Что-то подобное случилось в день моего знакомства с Николаем Анисимовичем, у нас лежал Следопыт.
Тут такая странная механика, — морщась, словно от боли, заметила Светлана, — если у Следопыта при встрече с охотящимся Колдуном будет недостаточно силы, он сам, умирая, может стать Проводником для кровавого охотника. Тогда Колдун может проскочить на мост, а наш товарищ гарантировано застрянет между мирами и превратится во что-то вроде привидения.
Велесов молчал, глядя на дорогу. Казалось, что кто-то вбил гвоздь ему в правое полушарие мозга, он поднял руки и сдавил ими голову.
— Игорь, — заметила это Светлана, — что-то не так? Вам плохо?
Ее спутник отрицательно замотал головой:
— Вы должны меня понять, — тихо произнес он, — еще час назад я был уверен, что Человечество штурмует космос, ныряет в океан, разгадывает загадки погибших цивилизаций, а оказывается, оно по-прежнему бродит во мраке каких-то средневековых суеверий.
— Заметьте, Игорь, — подмигнула Девана, — пусть и средневековых, но далеко не суеверий. Если что-то до сих пор работает, то какая разница – средневековое это или нет? Да, и эти, как вы сейчас сказали – суеверия, это тоже познание космоса, океана, и явное свидетельство о существовании ранних мощных цивилизаций, скажете нет? Вспомните, ведь о колдунах писали во все века.
— Писали, — согласился Велесов, — но у меня пока это никак не укладывается в голове.
— Это нормально, — не стала спорить Светлана, — но, надеюсь, вы понимаете, что это еще далеко не все? Пока, повторяю – пока вам еще можно во все это не верить. Как только вы прикоснетесь ко всему этому, увидите, что называется все вживую, оно сразу перестанет быть для вас сказкой.
— Так что? — Оживился Велесов. — Мы едем куда-то, где я смогу что-то такое увидеть?
Девана в который раз смерила своего пассажира недобрым взглядом:
— Игорь, мне кажется, вы не совсем правильно понимаете то, что вокруг вас происходит. Я же сразу сказала – процесс обучения начался. Очнитесь. Это не туристическая поездка! У некоторых Проводников на первых этапах становятся заметны седые волосы…
Глава 8
Всю дорогу до города Ивацевичи изначально приподнятое настроение Велесова медленно сползало в какую-то яму. Откровенно говоря, уже возле Барановичей, это внезапно нарисовавшееся приключение с красивой, состоятельной женщиной, его совершенно не радовало. Подбираясь к территории белорусского Полесья, за Великой Гатью, Игорь, отвечая на вопросы своего «гида», будто из протеста, все больше смотрел в боковое окно. Скорее всего, это происходило потому, что дорога перед капотом автомобиля на данный момент была схожа с психологической картинкой его жизненного пути. Она попросту отталкивала взгляд. Проносящиеся вблизи обочины бесконечные лесные массивы укачивали, и к моменту, когда они въехали в Телеханы, Велесов уже готов был опустить стекло и…
Но он сдержался. Этот городской поселок пересекли быстро и направились в Пинск. Километрах в пяти по трассе Светлана вдруг притормозила, съехала на проселок и минут через пятнадцать они остановились у какого-то небольшого фермерского хозяйства. Игорю было сказано сидеть в машине, и он, открыв окно, лениво изучал громадины восстановленных, ржавых комбайнов «Нива» еще советского производства, что стояли в двадцати метрах на меже леса.
К моменту, когда появилась Девана, Велесов уже начинал дремать. Она шла одна, согнувшись под тяжестью огромной, черной сумки, которую едва могла удержать на спине. Игорь выскочил из машины и стал ей помогать:
— Куда вы лезете? — Недовольно зашипела Светлана, хотя по всему было видно, что его помощь она приняла с благодарностью. — Вам же сказано было сидеть в машине. Быстрее на место, я сама закрою багажник…
Велесов прошмыгнул вдоль кузова и вскочил в салон. Светлана отчего-то спешила. Едва вернувшись за руль, она тут же запустила двигатель и моментально вырулила обратно на проселочную дорогу.
— Запомните, — продолжила она свои нравоучения, — сказано сидеть – сидите! Чтобы не случилось. Дальше будет все меньше теории и все больше практики. На передний план выйдут терпение, сила воли и физуха. Зачем вы выскочили? Я и сама бы донесла эту сумку, не первый раз…
— А что там? — Не удержался от вопроса Игорь.
— Оружие.
— Как, …оружие? — Промямлил перепугавшийся Велесов. — Автоматы и так далее?
— Ну, — неопределенно вскинула брови Светлана, — скажем, это больше специальное оружие, или назовем его спецсредства, но и карабин там тоже есть. Чего вы побледнели, Игорь? Я же Девана – богиня охоты, а это значит, что моя задача не только выдергивать из сна забвения уставших Проводников, или пробуждать в них охоту к тому, чтобы стать собой. Я ведь и просто охотница. Так что и документы, и оружие у меня имеется, с этим все в порядке. Просто в Минске это незачем, хранить негде.
— А мы что, едем охотиться? — Стал строить догадки бледный, как полотно пассажир, которого снова начало укачивать.
— Можно сказать и так, — улыбнувшись, ответила Светлана. — Вообще, вы должны быть к этому готовы.
— К чему, к охоте? — Нахмурился Велесов.
— К тому, что и вы, и на вас теперь станут охотиться, — став вдруг серьезной, ответила дама.
— На меня? — Дернулся пассажир. — Зачем на меня охотиться?
— А как же? — Вскинув тонкие брови, заметила Девана. — Вас начнут чувствовать те, кто нуждается в Проводнике. А как только вы проведете через мост первого, тут же официально получите свой статус и понесется! Выстроится очередь, мы все сделаем для этого. Неважно, серийный ты убийца или палач в СИЗО, миллиардер или БОМЖ, колдун или проворовавшийся поп. Напутал человек кармических нитей, навязал узлов, значит, сам уйти не может – застрянет между мирами. А там большинству из них живется, как рыбе в высыхающем озере. Еще бы: ты, вроде и умер, но и жив. Кому охота так существовать? Тут хитрые советчики подсказывают путь – найди ребенка, я помогу пройти на мост. Понимаете, как это работает? Разве для этого люди рожают детей в муках, растят их?
— Так куда мы, черт возьми, едем? — Вдруг не сдержал накопившиеся за дорогу эмоции Велесов. — Я никак не могу понять! На издевку или розыгрыш, вроде, не похоже, а если все на самом деле так серьезно, так неужели вы не понимаете, что в этом деле с меня помощник, как из...
— Успокойтесь, — устало прервала его Девана, — никто не станет вас сразу брать в полный оборот. Пока это только учеба, хотя уже и с практикой.
— Но скажите хоть, куда мы едем?
— Географически?
— Хотя бы так.
— Географически мы едем в одну очень интересную деревню в Пинском районе. Их там много таких, — пояснила Светлана, — но эту, что называется «засветили».
— И чем же эта деревня так интересна? — Со слабо скрываемым раздражением, спросил распсиховавшийся пассажир. — Мне что, так и надо будет выуживать из вас каждое слово? А если я вдруг не задам тот вопрос, который мне на самом деле сейчас важен? Не задам, просто потому, что не знаю его! Я ведь понятия не имею, что меня ждет, а вы все водите вокруг да около. Вообще, это очень странная политика: раз не спросили – можно и не отвечать?
— Что тут странного? — Неопределенно пожала плечами женщина, и повторила за Игорем: «раз не спросили – можно и не отвечать», хм. Сами подумайте, как я могу отвечать на вопросы, которые вы еще не задали?
— Так ответьте внятно хотя бы на те, которые задал!
— Вам рассказать про деревню?
Велесов кивнул.
— Хорошо, — охотно согласилась дама, — тем более что никакой тайны здесь нет. О ней полно всякой информации в интернете. Она называется Бары и находится в ста километрах от Пинска. На первый взгляд обычная деревня, и отличается от других разве что открыто недоброжелательным отношением жителей ко всем туристам.
Дело в том, что кто-то случайно узнал о том, что захоронения на местном кладбище, да и сам ритуал погребения сильно отличается от обычных. Скорее всего, этот случайный свидетель не хотел сделать ничего дурного, просто неосторожно или даже неудачно поделился информацией, а она попала в чью-то пытливую, полную фантазий голову. Таким людям, я имею ввиду фантазеров, все равно что жечь в огне своих страхов, главное, чтобы было жарко, до пожара! Вот и потянулись туда туристы, то есть, просто любопытные путешественники…
— А что особенного было в тех захоронениях? — Остывая, вяло поинтересовался Велесов, которого мало занимали все детали проблем непрошенных гостей этой деревни.
— Игорь, я же не просто так коротаю ваше время в путешествии, — обиделась дама, — это на самом деле важно!
— Важно, что туристы были любопытными? — Удивился Велесов. — Это же очевидно. Только какое отношение это имеет ко мне?..
— Прямое! — Вознегодовала Светлана. — Я не хочу, чтобы и вы ехали туда, как заурядный турист, понимаете! Повторюсь, во многих местах существует такой древний обряд исхода из реального мира, но пока только в Борах это стало достоянием общественности.
Сейчас местные, серьезно испугались наплыва туристов. Это пошло после интернет-публикаций. Кому понравится, что чужаки сослепу лезут в дела, в которых и сведущие люди мало что понимают. Чтобы вы не спросили, местные в самом лучшем случае просто пошлют вас подальше. Окажись турист настойчивее, например, захочет сфотографировать то на кладбище, что не для широкого круга людей, вас напоят в дрезину, и уложат полумертвого возле муравейника, а еще телефон или вашу камеру могут запихать …совсем не в карман. Ребята там жесткие – полешуки.
Тех, кто знает в деревне всю составляющую этих допотопных обрядов захоронения – единицы. Охранники, назовем их так, то есть те, кто работает на настоящих организаторов древнего исхода, жутко боятся своих хозяев, зная, что те могут сделать с ними и их семьями, а потому работают и за страх, и за совесть. Вы понимаете, о чем я? Да, не смотрите на меня так, это значит, что хоронят здесь подобным странным образом и сейчас, только тайно и редко. Представьте только: давление христианства, время безбожия, НКВД, позднее советское время, нетерпимая ко всему непонятному современность – все это смело и изменило историю нескольких народов, но не смогло заставить местных людей изменить свои устои.
За прошедшие столетия, передавая опыт из поколения в поколение, эта …кладбищенская стража сформировала тысячу уловок на то, чтобы выставить несчастным случаем любую откровенную уголовщину со своей стороны. Никто из тех дотошных туристов, которых здесь проучили, не поедет сюда второй раз и не станет говорить об этом ни с милицией, ни с КГБ. Ни-кто! А спецслужбы только радуются, поскольку нет заявления – нет и расследования. Даже те, кто в тяжелом состоянии попадает в больницу, все, как один ссылаются на провалы в памяти или откровенно врут про то, что трижды напоролись на острый сук. Они ничего не хотят ни за угрозы, ни за деньги. Но это еще полбеды. В этих местах и для тех, кто едет сюда не как простой зевака-турист, а как подготовленный исследователь, предусмотрены Охраной иные наказания…
— Исследователи, — озадачился Велесов, — это значит, такие, как вы, и я?
— Нет, что вы, — хитро улыбнулась Светлана, — мы с вами относимся уже к третьей категории их «гостей». Исследователей они сводят с ума, или заводят в дебри, где те попросту пропадают… Я вот сейчас подумала…, знаете, а ведь я, в понимании местных, все же могу рассматриваться, как исследователь. Я, но не вы! Вы для них – другое…
— Постойте, — всполошился Велесов, — что значит «не я»? Вы столько знаете обо всем этом и попадаете просто в ранг исследователей? А я – нет? Почему?
— И-и-игорь, — на распев и с улыбкой протянула Девана, — вы же – Проводник…
— Пока еще не совсе…
— Хорошо, почти Проводник, — согласилась Девана, — потенциальный Проводник. Теперь понимаете?
— Нет.
— М-м, — задумалась на миг Светлана, — …если обойтись без деталей, …скажем так: все эти обряды и были придуманы только для того, чтобы Полесские колдуны могли уходить из этого мира в обход существующими Вселенским правилам – посредством ребенка или Проводника. Говоря современным языком, есть проблема, над которой многие тысячелетия думали лучшие умы цивилизации. Кто-то изобрел, на мой взгляд, самую лучшую, универсальную систему с Проводниками, кто-то параллельно этому еще множество иных лазеек, и одна из них – эти Полесские захоронения с нарубами.
— Чем? — Озадачился Велесов.
— Это такие большие дубовые колоды. Местные говорят: «чтобы покойник не встал».
— Там что, хоронят зомби или вампиров? — Попытался пошутить Велесов, но Светлана так строго глянула на него, что оно тут же умолк.
— Игорь, и зомби, и вампиры в этой деревне, это как раз плод чьего-то воспаленного воображения, — нравоучительно заметила она, — журналисты насочиняли. В Борах все гораздо серьезнее, чем вы думаете.
Велесов только неопределенно пожал плечами. В его понимании и вампиры, и зомби были вещью достаточно серьезной.
— И все равно я не понимаю, — признался он.
— Чего?
— Вы сказали колоды дубовые.
— Да.
— Почему не осиновые?
— О, боже, Игорь, — разочарованно ответила Девана, — перестаньте рассуждать, как ребенок. Все же очевидно. Дуб – дерево Перуна, а он, как известно, гоняет нечисть куда как эффективнее всяких осиновых колов.
— То есть, — стал догадываться Велесов, — в эти колоды почему-то бьет молния?
— Только тогда, когда это нужно, — загадочно ответила Светлана.
— А осина?
Прежде, чем ответить на этот вопрос, эмоционально взведенная женщина глубоко вздохнула. Проведя этот короткий сеанс дыхательной гимнастики, она спокойно ответила:
— Если вам так дорого это дерево, могу сообщить, что вокруг деревни, по контуру, высажена внушительная полоса осинника...
— А! — Подчеркивая важность своей догадки, отметил это Игорь, — так все-таки есть!
— Черт возьми, Игорь! Мы топчемся на месте и все больше говорим о какой-то ерунде! Почему вы все время пытаетесь увести меня в сторону от того, что мы на самом деле должны обсуждать? Боитесь того, что вам предстоит испытать?
— Нет, — потупившись, буркнул Велесов, — просто хотелось показать, что и я кое-что знаю про все это. Ну, про осину…
— Ничего вы о ней не знаете, если уж на то пошло! Осина на самом деле растение непростое, но оно не призвано только на то, чтобы работать с тяжелыми энергиями. Ей все равно какую энергию впитывать. К вашему сведению, в настоящей русской бане, помимо других, всегда есть и осиновые полки. Болит что-то у человека – он парится на осиновых. Будет из него переть яркая положительная энергия – осина и ее впитает. Раньше даже мигрени лечили осиной, но при чем тут все это? Мы снова теряем время, обсуждая какие-то ненужные мелочи! В чем дело, Игорь? Поймите, правильно сформированные вопросы для вас – уже обучение. Наверное, — высказала свою догадку Светлана, — все же я была права – вы очень боитесь этой поездки и того, что вас ждет. Для нас обоих это может стать проблемой.
— Мне, — откровенно признался вдруг Велесов, — почему-то захотелось от всего этого отказаться.
Светлана коротко смерила взглядом своего пассажира, нахмурилась и замолчала на несколько минут. Похоже, ее здорово озадачили его слова.
В противовес ей, Игорю, решившему высказать то, что за дорогу мозолило ему язык, сейчас стало на удивление легко. Искоса поглядывая на задумавшуюся женщину, он вдруг понял, что, скорее всего, она вынуждена будет отступиться от идеи сделать из него Проводника. «Главное, — рассуждал про себя Велесов, — продолжать выставлять себя безполезным. Помусолит меня еще немножко и поймет, что лучше с таким несерьезным человеком не связываться».
— Значит так, — наконец, произнесла Девана. — Мы уже далеко от Минска. Высадить я вас не могу, не хватало мне еще потом мучиться всю жизнь из-за того, что вы куда-то впутались в неизвестном месте. Поступим так: едем до конца, не возражайте, — она подняла руку, давая знак молчать открывшему было рот Игорю. — Я, в отличие от вас, не могу отказаться от выполнения своих задач. Поверьте, это не займет много времени. Встречусь с несколькими людьми, закрою свои вопросы, и сразу назад. Идет?
— Идет, — охотно согласился Велесов, который теперь, когда с его плеч свалилась гора ответственности, готов был топать в столицу даже пешком.
— Хорошо, — тут же взбодрилась Светлана, — только на это уйдет минимум весь завтрашний день. Ну не страшно же? Погуляете в лесу, костер, шашлыки и так далее. Ну же, выше нос, Игорь! Впереди выходные.
— А собачку? — Велесов спешно полез в карман, но статуэтка, запутавшись в сырой от пота ткани, упрямо не желала покидать теплое место.
— Не торопитесь, — успокоила его Девана, — успеете еще. Куда я ее на ходу дену? Вещь-то непростая.
Игорь оставил в покое карман и теперь уже легко и непринужденно смотрел вперед на виляющую среди лесов дорогу.
Едва проехали указатель «Логишин», счастливый пассажир незаметно задремал и проснулся только в Пинске, когда машина стала на перекрестке. Узнав, что им ехать еще что-то около часа, Велесов опустил спинку сидения и отключился уже основательно, с храпом.
Светлана вела аккуратно и исхитрилась даже заправиться по пути, не разбудив своего глухо гудящего в нос туриста. Только когда ее Судзуки начало весело подбрасывать на лесных дорогах, недовольный и помятый Игорь открыл глаза. Потягиваясь, он уперся ногами в пол.
— Приехали уже, — зевая, спросил он.
— Почти.
— Ух ты, — увидел Велесов проблески воды вдалеке, — и речка есть.
— Это Простырь, она вам понравится…
Машина долго петляла по полям и перелескам, то выезжая к воде, то пробираясь в каких-то низинах. В конце концов, они взъехали на поросшую березняком, покатую горку, завернули за кусты орешника и остановились. Светлана, будто прибывший на торжество гость, дважды просигналила, открыла окна и выключила зажигание:
— Сидим и ждем, — сказала она, откидываясь на спинку и закрывая глаза. — Отдохните, Игорь, — добавила уставшая женщина слабым голосом, — послушайте птичек, ветерок. У нас есть минут десять.
Велесов закрыл глаза. Шумели березки, гулял теплый ветер, как вдруг в окно со стороны водителя кто-то сказал:
— Сегодня ты?
Игорь дернулся и увидел за Светланой смуглого, темноволосого, небритого мужчину, одетого в камуфляж бундесвера. В одежде подобного рода не было ничего удивительного, потому что такие поношенные куртки и более-менее целые брюки продавали едва ли не во всех секонд-хендах страны.
— Этот с тобой? — Продолжал неизвестный. — Новенький?
— Новенький, — устало выдохнула Светлана.
— Ох хреново, — недовольно цыкнул через зубы чужак, — я ждал не тебя, Деванка, и не его.
— Ты еще будешь в нас перебирать. Что случилось-то? — Подалась вперед женщина.
— Давай отойдем, — предложил неизвестный, — у нас началась охота.
Светлана было дернулась и потянула руку к двери, но остановилась:
— Здесь? Охота? — Удивилась она. — Говори. Если это дело пошло, — она кивнула в сторону Игоря, — его лучше не оставлять. Сам знаешь, хоть и новенький, а кое-кому сгодится и такой, даже если и на раз. …Ну, не томи, — дожимала Девана, — только коротко.
Чужак облизал обветренные губы, собрался и, покосившись по сторонам тихо начал:
— Вчера еще следа не было, просто «пахло» кровью. Я вечером, в Хойно, встретил Геню. Я ему сразу – слышу кровь, а он мне: «видел, — говорит, — как второй день по деревням катаются какие-то хмыри? Машины дорогие, но турьё , что сидит в них, заточены на город». Понимаешь, нет? Типа только из офиса и сразу в лес. Ездят, пытаются заговорить с детьми… Тяжко мне. Дело к дождю идет…
— Что, хорошо слышен «запах»? — Догадалась Светлана.
— Не то слово хорошо. Просто нос в штопор заворачивает, — признался чужак. — Тут в выходные народу просто море набилось по кустам вдоль речки. И пофиг людям, что граница рядом. Вот, хожу, высматриваю, выслушиваю, вынюхиваю, предупреждаю граждан о пожарной безопасности. Ноги уже гудят, но ничего нашего пока не нашел.
Вчера позвонил Вере Михайловне, рассказал все. Она была здесь на той неделе. Услышал сигнал машины, думал, что это она приехала. Вот, приперся, как дурак.
Девана задумалась, мерно барабаня холеными, длинными пальцами по рулевому колесу.
— Вера мне не звонила, — произнесла она, задумавшись, — а она знала, что я еду сюда. У нее на этой неделе по плану были Пустоборы. Мы с ней созванивались …в четверг. Она сказала, что возьмет в работу молодого Следопыта и поедет на Зельвянку… А тебе? Что, пообещала, что приедет?
— Нет, — пожал плечами чужак, — выслушала меня и… как-то так, на тормозах, ответила: «хорошо, я поняла». Я подумал, что она где-то здесь, рядом.
— Интересно, — продолжая пребывать в неопределенном состоянии, заключила Светлана, — а сам что думаешь?
— Хм, — отстраненно улыбнулся чужак, и покосился на слушающего краем уха их разговор Велесова, — ты же в курсе, лесничка. Мы или догадываемся, или точно знаем.
— Не тяни, — вполоборота приказала Девана.
— Говорю же тебе – чувствую кровь, так? — Заговорил охотнее неизвестный.
— Так.
— А эти хмыри все еще рыскают по окрестностям. Подумай, почему?
Светлана опустила взгляд:
— Они не нашли Проводника, — догадалась женщина, — но у них есть кто-то, кого они используют, как Следопыта…
— А-ха, — хитро сощурил глаза одетый в пятнистое, — все правильно. Только, похоже, Следопыт не особо колется, поэтому его хотят использовать хотя бы для того, чтобы найти кому-то Проводника. Местных ты знаешь, уперлись и не хотят с ними иметь никаких дел. Они ни с кем не хотят, только со своими. А еще, — он перешел на шепот, — я ведь неспроста искал Веру Михайловну. Света, я чуял ее, она где-то здесь?
— Ты что! — Тихо вознегодовала Девана. — Как ты себе это представляешь – заставить кого-то из нас работать на чужого?
— Не шуми, красавица, — глядя исподлобья, попытался остудить ее пыл пятнистый, — вы хоть и Деваны, но где-то мы чувствуем больше вас. Помнишь что было с Зоей из Ивья? С Татьяной Григорьевной из Кобрина? Было же?
— Было, — потухшим голосом ответила Светлана, — но Вера… Эту так просто не возьмешь.
— Что тут болтать? — Пожал плечами чужак. — Мы ничего не поймем, пока не увидим своими глазами. Моя лесничка, — ласково добавил он. — Здесь только ты, я, Геня, Кругляк с сыном, и твой стажер…
Велесов подался вперед, чтобы хорошо рассмотреть незнакомца, и поднял руку, будто школьник, обращая на себя внимание:
— Минутку-минутку, — испуганно затараторил он, — Светлана, или Девана, как вас там еще… Мы же договорились, я – вне игры. Мне ничего этого не надо. Никакой я не стажер. Я даже не турист, понимаете? Я – инженер и больше ничего знать не хочу. А вообще, я …прямо сейчас выхожу и домой, чтобы вам тут не мешать. Дорогу помню. Никого не опознаю, в случае чего, даже под пытками… Охренеть! — Сделал страшные глаза Игорь и стал выбираться из машины. — Кровь слышат, дождь в ясную погоду, охоты какие-то, — бормотал он себе под нос. — Я рюкзак свой заберу! — Крикнул он уже от багажника и открыл его.
Светлана и чужак переглянулись:
— А это вариант, — тихо заметила Девана, — рисковый, конечно...
— Хм, — задумчиво глядя себе под ноги, едва заметно улыбнулся чужак, — рисковый… — повторил он за ней. — Рисковая ты, моя лесничка. Но, — добавил он тише, — мы – Следопыты, только охотничьи псы. Когда мы на свободе, без хозяина, то вынюхиваем и делаем все сами. Но когда есть кому руководить… Ну что, даешь команду на риск?
— Даю, — уверенно и сразу ответила Девана, следя в зеркало, как Велесов закрыл багажник, накинул на плечи рюкзак и спешно зашагал прочь. — Вот же…, пассажир, даже не попрощался, хорек безхарактерный. Одно хорошо, Мортиса с собой унес…
— Я за ним, — наблюдая за удаляющимся Велесовым, тихо прогудел Следопыт, — нельзя отпускать далеко такую приманку. Включи рацию, лесничка, переодевайся быстренько и догоняй. Свяжись с Геняй и остальными, расскажи – что, да как. Не затягивай, только. Я буду идти за ним близко, так что говорить особо не смогу.
Заметив, что бывший пассажир скрылся за пригорком, Следопыт хлопнул рукой по кузову машины и неспешно отправился за ним.
Светлана открыла дверь, вышла и смачно потянулась, глядя ему в спину. Олег Владимирович Марадов, с позывным в их внутренней сети радиосвязи «Марадона», служил в местном лесничестве и был у начальства на хорошем счету. И Геня, (Геннадий Сорокин), и Круглый с Малым (Кругляки: Иван и Миша, его сын) служили здесь же. Кругляки жили в Барах, Сорокин в Жидче, а Марадов в Хойно.
Как только стало известно, что многие из черных колдунов стали искать исхода через пути, проторенные в окрестностях Боров, Николай Анисимович попросил одну из своих Деван, а именно Веру (Веру Михайловну Лапину – «Лапу»), которая была в Министерстве лесного хозяйства не последним человеком, окружить заботой, это непростое место. Никак нельзя было допустить, чтобы отпетые негодяи, питавшиеся сами и питавшие в течение долгого времени за счет людского горя Темные силы, могли безнаказанно уйти в иной мир по жертвенному пути с детьми, поскольку через древнее захоронение местные их не пустят даже через свои трупы. Здесь еще помнили традиции предков, в том числе и партизанщину…
В общем, сначала в лесхоз устроили на работу Марадону, а потом, постепенно, и остальных…
Светлана переоделась, подтащила к краю багажника сумку с вооружением, достала из ее бокового кармана рацию, и вышла в эфир:
— «Геня», «Круглый» или «Малой», кто есть на связи, отзовитесь... «Геня», «Круглый» или «Малой», кто есть на связи, отзовитесь!
Динамик ожил почти сразу, по очереди ответили все трое. Светлана глубоко вздохнула и через короткую паузу снова произнесла:
— Говорит «Стеша». Срочный сбор на «кучке». На «кучке», — повторила она. Как поняли? «Марадону» не вызывать.
Глава 9
Велесов шел по проселочной дороге, как ему казалось – строго на восток. Казалось только потому, что солнце светило ему в спину. Игорь развлекался тем, что изучал на ходу свою сплюснутую тень. Справа и слева щетинились стерней поля, окаймленные густыми лесопосадками, лежали рулоны соломы в белой, сенажной пленке и было хорошо, хотя и душно. Близился вечер. В воздухе висела дымка, и аппетитно пахло шашлыками. Б;хали супер-басы невидимых с дороги аудиосистем, слышались веселые, пьяные голоса. Народ, оставаясь невидимым с дороги, как мог развлекался – выходные...
Игорь оглянулся. Сзади на дорогу выехал черный Land Cruiser. Он медленно обогнал Велесова и, лениво переваливаясь на ямах, пополз дальше. Это уже был четвертый автомобиль, который проезжал мимо него, и погруженный в свои мысли путник не придал этому особого значения, а напрасно. Если бы только он мог видеть, что происходило в данный момент в этой машине…
— Валера, Валера, — всполошился вдруг пассажир Land Cruiserа, до того сидевший на заднем сидении в глубокой задумчивости, — тихо, тихо! Только не тормози пока. Ух ты! Так, ребята, Минск отменяется, Валера…
— Ты чего, Влад? — Завертел головой водитель – респектабельного вида мужчина средних лет, со спортивной фигурой.
— Черт! — Вместо ответа стал вполоборота оглядываться назад пассажир, — канал, точно – канал. Уф, отлегло. Есть канал! — победно сжимая кулаки, победно сипел он себе под нос.
— Я здесь не нужна, — вклиниваясь в их разговор, тут же закапризничала рыжеволосая красивая девушка, что сидела на переднем сидении, — им и двоих хватит. Вам же сказали отвезти меня в Минс…
— Подвезти, Юля, а не отвезти, — жестко поправил ее задний пассажир, — и лучше заткнись, когда мужчины решают свои вопросы. Валера, — снова затараторил он, — только теперь не спеши. Метров через сто остановись.
— Зачем? — Все еще не понимая его бессвязной речи, стал вертеть головой водитель.
— Видишь, идет парень?
— Сзади? Вижу, и что?
— В нем есть канал, черт! Редкая удача, бл.., счастливый случай! Это Проводник, Валера! Канал чистый и слабый, но он есть! Этот шалопай, скорее всего, даже не знает о своей ценности. Живет себе и…
— Так что? — Полез за пазуху водитель. — Ствол к голове и в салон?
— Нет, — округлил близорукие, необычно светлые глаза пассажир, — так нельзя. Сразу – ни-ни. Долго объяснять. …Юля! Надо устроить сцену. Валера сейчас тебя высадит. Делай что хочешь, только приклей этого парня к себе.
— Ты мне не командир, — недовольно буркнула девушка, — не хватало еще играть в ваши игры. Нас не для этого сюда привезли…
— Заткнись, рыжая, — надавил на связки водитель, — тебе платят – ты работаешь. И работаешь – кем скажут. Не нравится – катись обратно на остановку к цирку, и натирай ночами мозоли на губах за пять долларов за сеанс.
— Щас-с! — Дернулась девушка. — Разогналась. У меня подписка…
— Бл.., подписка?! В ней сказано, что ты должна открывать рот только тогда, когда кому-то из клиентов в него надо что-то всунуть! Еще только вякни мне, завтра твои кишки выловят из речки, но уже в Украине, поняла? Поняла, я спрашиваю?..
— Да, — нервно гаркнула девица, у которой сразу включился мозг. — Что мне надо делать?
Воитель вытащил из ниши консоли шариковую ручку:
— В этой штуке – маяк, — спешно пояснил он. — Держи ее при себе, если хочешь, чтобы мы тебя нашли. А сейчас ори, громко ори.
— Что орать? — Не поняла девушка, забрасывая в сумочку ручку-сигнал.
— Ори: «я не хочу! За кого ты меня принимаешь?» и все такое. Только не переиграй, сучка. Влад, — обратился он к заднему пассажиру, — этот проводник правда то, что нам нужно?
— Даже лучше, — уверенно ответил тот.
— Отлично! Внимание, он уже близко. Значит так, малая, если сорвется этот гусь, тебе будет …дец, поняла?
— Да.
— Тогда ори, …ну!
— Да пошел ты…! — Ощутимо толкнула его в плечо девушка и сгруппировалась, готовая ко всему.
Валера натурально воспылал злостью, выскочил из машины, обежал ее спереди, открыл дверь и вытащил Юлю наружу. Та завизжала и, вырвавшись из его рук, плюхнулась на обочину, попутно элегантно подогнув под себя длинные ноги:
— Со шкурами будешь так разговаривать! — Крикнула она, натурально заливаясь слезами. — Подонок, ты еще не дорос до нормальных отношений!
— Ах, не дорос? — Побагровел Валера. — Так чего ты тогда вскочила ко мне в машину? Богатенького захотелось, замуж, да? У-ссука! — Он замахнулся на нее, но не ударил. — Иди домой, дура. Пешком иди, если такая правильная! …Полдня угробил на тебя, падлу. Забудь, что ты меня знаешь! Деревня в той стороне…
Он зло указал вперед, сплюнул, обошел машину, вскочил за руль и, как раз в тот момент, когда случайному прохожему оставалось до них что-то около десяти метров, Land Cruiser взревел и понесся прочь.
Велесов, ставший невольным свидетелем этой сцены, почувствовал неловкость. Пройти мимо, никак не приняв участия в судьбе сидящей на обочине девушки было как-то нехорошо, но и встревать в чьи-то выяснения отношений ему тоже не хотелось, уж больно внушительным на вид показался ему тот парень, что выбросил ее из машины. Что ни говори, а одно дело – одинокие дамы из его списка, и совсем другое чья-то хоть и отвергнутая красавица. По пятибалльной системе самого Велесова, эта рыженькая набирала пять с половиной. Поравнявшись с ней, он остановился и отстраненно спросил:
— Вам нужна помощь?
— Нет! — Обидчиво бросила в ответ девушка сквозь рыжие шторы своих волос. — Иди своей дорогой, ты такой же, как и он! — Вдруг выкрикнула она. — Понты, рисовки, машина, «я – спортсмен!», а самому главное затянуть на заднее сидение, трахнуть и вечером ехать за следующей. Коне-е-е-ечно, — продолжала лукавая красавица, — если вдруг у тебя есть мозги и образование – все! Ты никому не нужна. Правильно! — Натурально заливаясь слезами и вздрагивая от эмоций, обращалась она неизвестно к кому, — когда женщина умная, то кобелина, что рядом с ней, чувствует себя каким-то отсталым или ущербным. Мужикам нужны дуры, правда? Щелкнул пальцами, она сразу в позу. Сделал то, чего хотелось, и поехал себе дальше…
Вам не понять, что девушкам хочется замуж, детей рожать, воспитывать. А за кого замуж? За этого, делового? «Я – бизнесмен и спортсмен»? Придурок! — Убирая «шторы» с заплаканного лица, бросила она вслед давно пропавшей из виду машины. — Почему так? — Не унималась девушка, и тут же, глядя на Игоря, добавила столь убедительно, что даже покойный Станиславский, окажись он здесь, сразу бы сказал: «верю!», — мы все скоро переведемся на земле. Дурачье рожает дурачье, пьяницы – пьяниц, а нормальные люди стали жить сами для себя, без детей. Для чего тогда все это вокруг? Эти дома в три этажа, машины за пятьдесят тысяч баксов? …Вот она, доля умной, порядочной девушки – сидеть на грязной обочине и плакать…
Велесов стоял и, развесив уши, слушал. Девушка достала из сумочки носовой платок, пудреницу с зеркальцем и, успокаиваясь, стала приводить в порядок свое прелестное, молодое личико. Ей можно было уже не нервничать: объект повис на крючке. Стоял и пялился на ее будто бы случайно оголенные, бедра. Ей оставалось лишь подсечь его и затащить в сачок.
Она быстро привела себя в порядок, спрятала причиндалы обратно в сумку и, глубоко, со вздрагиванием, вздохнув, жалобно попросила:
— Помогите мне подняться, пожалуйста.
Велесов, взяв за руки, помог ей встать, и красавица, отряхиваясь, будто невзначай, произнесла:
— Мне еще как-то надо дойти до деревни. Никакое такси не поедет просто в чисто поле.
— Откуда здесь такси? — Удивился Игорь.
— Здесь его, конечно, нет, — пояснила девушка, — но можно позвонить оператору, в Пинск, а он наберет местным, кто работает по этим деревням.
— И куда они могут отвезти? — Заинтересованно спросил Велесов.
— Куда захотите, вопрос только в деньгах.
— А в Минск?
— В Минск, наверное, дорого, — вздохнула она, думая о чем-то своем, — туда лучше на маршрутке, из Пинска. Ну, я так думаю. Вы доведете меня до деревни? — Нежно, будто невзначай беря его за предплечье, и, попутно, поправляя шлейки босоножек, спросила хитрая обольстительница, — мало ли… Какие-нибудь хулиганы. Знаете, сколько сейчас развелось всяких насильников?
— А деревня далеко? — Вместо ответа, поинтересовался Велесов.
— Я не знаю. Мы ехали сюда по другой дороге. — Первый раз за все это время, сказала правду Юля.
— Ну что ж, пошли, раз нам по пути. Не зима, не замерзнем. — Игорь кивнул в сторону дальнего перелеска.
— Идем, — потупила взгляд рыжая, взяла его под руку и в этот момент, словно предзнаменование каких-то грядущих событий, где-то за лесом глухо прокатился гром. Девушка промолчала, а Игорь косо посмотрел назад. Тучи еще не было видно, но в воздухе вдруг стало свежо.
Они прошли метров двести, и Велесов оглянулся повторно. В этот раз над лесом тоже ничего не было видно, хотя ясно чувствовалось, что надвигается гроза. Поднялся сильный ветер. Он гонял в полях пыльные облака, подхватывал сухую солому, закручивал страшные вихри.
— Как бы не прихватило нас с вами в лесу или в поле, — мрачно заключил Игорь, — вы можете идти быстрей? Скоро пойдет дождь.
— Могу, — охотно прибавила шагу спутница и, непонятно к чему добавила, — я в детстве занималась акробатикой и танцами, это я к тому, — пояснила она, — что выдержу нагрузки, только бы не попасть в грозу. Я жутко боюсь молний.
Вскоре дорога сделала вираж, опоясывая брошенный хутор, которых в Брестской области было множество. Впереди виднелся лес. Игорь, прикидывая сколько времени у них осталось на то, чтобы хоть где-то укрыться от грозы, снова оглянулся. Черная, будто асфальт туча ползла с востока навстречу закатному солнцу, ухала где-то за лесом, отдаваясь в земле тяжелым гулом. Путники остановились.
— Не успеем? — Щурясь на пыльные порывы ветра, и борясь со своими беснующимися рыжими кудрями, спросила девушка.
— Как вас зовут? — Спросил Велесов.
— Юля.
— А я – Игорь.
— Очень приятно.
— Так вот, Юля. Наверное, давайте вернемся, на хутор. Попробуем открыть дом.
— Давайте, — охотно согласилась девушка и добавила, — мне становится страшно.
Они прошли во двор между столбов ворот, которые, как видно, кто-то, пользуясь безнадзорностью, уже увез в неизвестном направлении. Дом местные мародеры пока не трогали. Он казался крепким, с целой, покрытой шифером крышей. На двери висел замок. Стекла кое-где имели трещины, но откровенных дыр не было. Возле колодца валялась ржавая, дюймовая труба. Игорь сходил за ней, сунул под дверной пробой и всем телом потянул рычаг на себя. Труба, сдаваясь, выгнулась, но и пробои вышли из косяка наполовину. Вторым движением Велесов сорвал замок.
— Мы потом забьем его на место, — слегка запыхавшись, сказал он, поднял все, что вывернул из дверного косяка и открыл дверь.
Странно, но в этом придорожном доме не было беспорядка. В веранде, на кухне, в комнате и спальне – мебель целая, вещи в открытых шкафах. Печка в порядке, люстра, лампочки, одно плохо – электричество отключено, а еще всюду запах атхлости и миллиметровый налет пыли. В комнате, на стенах, чьи-то портреты, фотографии, плакат с социальной рекламой, а еще старый, позапрошлогодний календарь и остановившиеся часы-ходики.
Древний телевизор прикрыт черным платком, а сверху на нем, перед траурным портретом какой-то бабушки, стоит стакан с зерном, в котором торчит огарок церковной свечи. Видно жила одна, умерла, а родичи просто закрыли дом за ненадобностью.
Над крышей смачно грохнуло, и по окнам сыпанул дождь. В доме царил мрак, хотя до заката было еще далеко. Буря поднялась нешуточная. Юля в страхе прижала узкие ладони к ушам:
— Игорь, — прошептала она, — как страшно, а еще холодно.
— Сыро, — хмуро выглядывая в окно, ответил Велесов, — кажется, до ночи эта гроза не кончится.
— Холодно, — повторила девушка.
Игорь посмотрел на нее и молча отправился куда-то из дому. Через пять минут он вернулся с большой охапкой мокрых от ливня дров и с грохотом бросил их у печи.
— Возле сарая нашел. Там их на неделю хватит. Теперь главное, чтобы печка нормально горела. Ух, что там творится! Льет, кстати, не так сильно, но ветер, гроза! У вас есть спички?
— Зажигалка.
— Давайте, и сходите на кухню. Там за шкафчиком целая кипа газет…
— Я боюсь, — призналась Юля.
Пришлось Велесову идти самому. И хорошо, поскольку там же, на кухне, нашелся и нож, чтобы нащепать лучин для розжига.
Через двадцать минут в комнате уже почти не пахло сыростью, стоял легкий дымок, трещали в печи поленья, и было так уютно, что за грохочущим мраком не замечалась даже вездесущая пыль.
Игорь принес скрипучие от старости стулья, и они с Юлей сели у открытой дверцы печи.
— Вы можете остаться до утра здесь, в доме, — глядя в огонь, тихо произнес он, — куда вам идти в такую погоду в блузке и босоножках? Я подожду и, если дождь стихнет, пойду дальше. До ночи хочу добраться до цивилизации. Вообще, поскорее убраться отсюда.
— Как? — Изумилась Юля. — Я останусь здесь одна?
— Но вы не сможете идти по этой грязи.
— Тогда вы никуда не идите. Вы же мужчина, — она подалась вперед, — у кого мне просить защиты? Я очень боюсь и грозы, и этого дома, вся продрогла. Посмотрите, какие у меня холодные руки…
Она встала и сунула свои ледяные ладони к нему за шиворот.
— О, вы, как печка, — пытаясь размять его мышцы в стесненном одеждой пространстве, полушепотом произнесла она, и Велесов почувствовал, что ее прикосновения ему приятны. Пара мгновений, и верхние заклепки его «оливы» были уже расстегнуты, а тонкие пальцы, словно змеи, скользили по его теплому телу…, — ты такой сильный, горячий, — шептала она. — Не оставляй меня, пожалуйста. Я совсем одна, а вдруг здесь призраки или крысы? Ты тоже устал. Я сделаю тебе массаж, я знаю много массажей. А будешь дремать, положу твою голову себе на колени… Только не оставляй меня...
Она вдруг поцеловала его, и тут Игорь понял, что на самом деле ему придется остаться…
Велесов проснулся от ее движения. Юля повернулась на бок и обняла его:
— Ты задремал, — прошептала она, — а я не могу, все еще боюсь. Небо все моргает и моргает. Молнии, молнии. …Слушай, — подняла она голову, — а как они этим занимались?
— Та же, как и мы.
— Это понятно, но кровать… Она дико проваливается, шатается, а скрипит так, что, наверное, и на улице слышно. Их папа и мама спали тут, с детьми. Двери в комнату нет…, — Юля провела ноготком от его шеи до пупка, и вдруг спросила, — тебе понравилось?
— Ты – просто огонь, — Игорь поцеловал ее в макушку. — Если бы я захотел, наверное, смог бы твои ноги в узел завязать. Откуда такая растяжка?
— Я же тебе говорила, что и акробатикой, и гимнастикой, и …чем только не занималась. Трудно было что-то выбрать, все хотелось чего-то особенного. Училась в пединституте, денежки были нужны, поэтому бралась за любое занятие. А ты? — Хитро прищурившись, но так, чтобы Игорю это было незаметно, спросила Юля. — Ты в чем-то тоже особенный?
— Неа, — улыбнулся Велесов, — я просто инженер-энергетик, на производстве.
— Серьёзно? — Подняла голову и отчего-то удивилась девушка. — Тогда, может быть, у тебя есть какое-то особенное хобби?
— Нет у меня никакого хобби, — возмутился Игорь, — чего ты об этом спрашиваешь?
— Ничего, — пожала худыми плечами девушка, — так просто. Интересно же, ходишь тут один. Думала, что ты путешественник, как этот, как его? Конюхов! Вот и спросила.
— Тихо, — прислушался Велесов, — кажется машина.
Юля приподнялась:
— …Я слышу только, как в печке жар потрескивает. …Если бы машина, свет было бы видно в окна. …Я ничего не слышу.
Игорь снова прислушался. В самом деле, вокруг, если бы не постоянно моргающее небо, ветер и глухой гром, была бы мертвая тишина. Он закрыл глаза, ему было хорошо. Еще утром ничто не предвещало того, что этот дурацкий день закончится так романтично: в брошенном доме – гроза! Красивая, молодая девушка, классный секс, и …расслабление.
А ведь каждый человек хотя бы раз в жизни задумывался о том, чтобы пожить вот так, на природе. Свой дом или дача, земля. Сколько таких брошенных хуторов под Брестом или Гродно? Живи – не хочу. Никого вокруг. Нет даже электричества! Только ты, твоя жена и дети.
Велесов вновь начал дремать. Ему виделись какие-то поля, зреющий хлеб… Вдруг перед ним разлился яркий свет. Игорь лежал с закрытыми глазами и понимал, что даже через веки он слишком ярок. Его сердце сжалось: похоже, сейчас бог снов снова понесет его на ту реку, под тот самый мост! Как стыдно! Что он скажет своим родителям? Что испугался? А вдруг после сегодняшнего, каждую ночь ему придется улетать туда, видеть их глаза, полные укора за его малодушие, а потом просыпаться и целыми днями думать, что предал их, не оправдал их надежд?..
— Хы, спит, как ангелок. — Услышал он рядом с собой чужой, мужской голос и, дернувшись, проснулся.
Велесов и в самом деле видел яркий свет – в его лицо кто-то светил мощным электрическим фонарем. Рядом, соскользнув со скрипящей кровати, спешно одевалась Юля.
— Малая, — со смешком поддел ее незнакомец, — а обязательно было с ним кувыркаться?
— Ну а как я удержала бы его на месте? — Тихо оправдывалась девушка. — Он собирался уходить.
— Ну да, — согласился чужак, — ничем так надежно не привяжешь мужика, как хорошим сексом. Когда в постели хорошо, то все остальное от баб можно и потерпеть. Вставай, голубок, — обратился он к Велесову, — только не надо дергаться и злить моих парней…
Игорь только теперь заметил, что в комнате присутствуют еще несколько человек. Они тихо стояли в разных углах. В глубине его души, теснясь и толкаясь попытались укрыться страх и досада. Черт побери, и как он не услышал, что кто-то вошел в дом? Но, с другой стороны, заметил бы он это и что? Он все равно не какой-нибудь спецназовец, чтобы ловко раскидать всех и дать деру…
— Пацаны, — скомандовал в этот момент чужак, — снимите с кроватей покрывала и занавесьте окна. Только хорошо, чтобы свет совсем заглушило. Я так думаю, что все будем делать здесь. Ваня, перегоняйте машины во двор. И вообще, ведите себя, веселитесь так, чтобы со стороны казалось, что развлекается какая-то компания. Только чтобы не сильно было слышно в округе. Культурно, понял? Чтобы ментов не вызвали. И притащите в дом стационарные светильники. Здесь нет электричества.
— Сделаем, — по-военному ответил кто-то из темноты, — у меня один с собой.
— Давай его, хотя стой! Лучше повесь на люстру. — Убрал, наконец, свет от лица Велесова незнакомец. — Посмотрим, что у нас тут.
В комнате стало светло. Тот самый Ваня выполнил приказ и через пару секунд на люстре уже болтался светодиодный туристический фонарь. Игорь осмотрелся и все внутри него похолодело. Чужаком оказался тот самый мужчина, что высадил Юлю на дороге.
Этот широкоплечий по-хозяйски сел на стул перед печкой, спиной к ней, после чего стал спокойно наблюдать за тем, как Юля и Игорь одеваются.
— Ну что, — спросил он вдруг у Велесова, — хороша подружка?
— Валера, перестань, — блеснула глазами девушка, наскоро сунула ноги в босоножки и, поправляя на ходу прическу, пошла к зеркалу.
— Не хочу я переставать, — спокойно ответил ей Валера, — мне-то так и не случилось пока тебя попробовать. Не для меня подругу возят. А у господ о качестве услуг не спросишь – не мой уровень. У этого гуся можно и поинтересоваться. Пусть только попробует мне не рассказать. Так что, гусь? Хороша?
— Хороша, — буркнул недовольно Игорь, пропуская мимо ушей непонятные фразы про какой-то уровень и господ. Его фантазия уже начала рисовать себе разного рода ужасы, издевательства и побои, которые его вскорости ожидают. Раз этот Отелло так спокоен и холоден, можно быть уверенным, уже через пару часов Велесов будет жалеть о том, что умер не сразу.
— О, — начинал разжигать себя качок, — малая, слышь? Он говорит, что ты хороша. Дала бы и мне хоть разок, а? Попробовать. …Везет же тебе, турист, а мне, вишь – не перепало. Значит ты у нас не только в этом какой-то особенный? Особенный он, малая?!
Юля сидела на стуле возле печи и курила:
— Зря пыжишься, Валера, — бросила она в ответ, глядя на тлеющие в топке угли, — это простой инженер с какого-то там завода.
— Серьезно?! — Холодно рассмеялся качок. — Твою ж мать… Инженер? Так ты мне тогда должен, эй! Как там тебя?
— Он Игорь, — ответила вместо Велесова Юля.
— Оу! Игорек! — Неизвестно чему обрадовался Валера. — Ты хоть знаешь, сколько стоит два часа с этой VIP проституткой?
— Бл.., Валера заткнись, — тихо огрызнулась Юля, продолжая задумчиво курить.
— Что значит – заткнись? — Наигранно обиделся качок и встал. Игорь, тем временем, одевшись, сел на край скомканной постели, и Валера подошел к нему ближе. — Малая, ты ж понимаешь, если это не тот, кто нам нужен, тогда он должен будет рассчитаться за VIP услуги?
— Конечно, не тот, — докуривая и бросая в печь окурок, заключила Юля.
— А вот мы скоро и посмотрим, тот или не тот, — пытаясь заглянуть в лицо своей жертвы, сузил глаза Валера.
Во дворе затарахтели двигатели машин. Вскоре с улицы принесли фонари, и в комнате стало по-настоящему светло. Валера, перемещаясь по ней, порой, начинал разговаривать сам с собой, и Игорь только через несколько минут понял, что у того в ухе наушник гарнитуры рации. Из радио переговоров было понятно, что ждут кого-то еще, и эти кто-то испытывают проблемы с передвижением, поскольку дорогу развезло.
Странно, но Велесова больше не задирали всякого рода вопросами с сексуальным подтекстом. За то время, что дожидались новых гостей, расчистили стол и высыпали на него все, что было у Велесова в рюкзаке. Валера терпеливо за всем следил, и собрался было сесть, но в последний момент, увидев на спинке стула, на котором сидела Юля, куртку Игоря, он спросил:
— Его куртка?
— Его, — тихо ответила снова закурившая девушка.
Валера взял «оливу» и стал шарить по карманам. На стол полетели ключи, перочинный нож. Вдруг этот «бройлер», нащупав что-то, стал вертеть куртку в руках, пытаясь понять, как же расстегивается боковой карман, в котором лежало что-то тяжелое. Вскоре его охотничий азарт потерпел фиаско. Валера ожидал увидеть в своих руках что угодно, но только не каменную статуэтку черной собачки.
— Что это? — Демонстрируя Игорю свою находку, с растерянной улыбкой спросил он.
— Талисман, — спокойно ответил Велесов.
— Это?
— Да, а что?
— Т-хы, — криво улыбнулся Валера. — Игорек, дружище, ты на самом деле веришь, что эта штука тебя охраняет?
— Ну, допустим.
— Допустим? — Переспросил «бройлер». — Ты что, обнюхался чего-то, парень? Да только одно то, что ты сейчас в наших руках говорит об обратном. Оп! Минуточку, — потянулся куда-то за пазуху Валера и заговорил, как видно в рацию: — на приеме. Видите наши машины? Да, хутор – это мы. Подъезжайте. Только пацана пока не показывайте, заводите сюда женщину. Ждем…
Часть 2
Глава 1
Ее втолкнули в комнату. Это была женщина в грязном, строгом брючном костюме, с разорванной штаниной, вся в хвойной иглице. Ее взгляд сразу же задержался на Велесове.
— Вера Михайловна, — отчего-то удивился Валера, — что это с вами? Что за вид?
— Пробовала сбежать, когда ждали от вас сигнала, — пояснил вместо нее тот, к кому качок обращался Ваня или Вано. — Пацаны говорят, там кто-то шастал по кустам. Проверили – никого. Вернулись, опять – опа! Ветка треснула где-то. Темно же! Пошли еще раз проверить, а она дверь открыла и в лес. Пришлось ловить.
Валер, — стал говорить тише Ваня, — ребята шепчут, там точно кто-то был. Они даже хлопнули пару раз по кустам с глушаком. После этого все затихло. Походили с фонариками – опять никого.
— Зря стволы светили, — задумчиво ответил «бройлер». — Пошли сейчас туда кого-нибудь. Лучше двоих или даже троих. Далеко это?
— Километра полтора.
— Это они полтора километра так долго ехали?
— Дорога, как кисель, скользкая, — стал оправдываться за своих товарищей Ваня.
— Бери Шевроле, у нее полный привод.
— Добро. Что искать?
— Следы, Ваня. Надо обезопасить себя. Кто-то же лазит по лесу в такую погоду и в такое время.
— А если зверь?
— Слушай, — начал заводиться Валера, — если это был зверь, то принесите мне тело зверя! Вперед! Мне надо работать…
Ваня собрался уходить, но вдруг «бройлер» остановил его:
— И, приведи…, — он кивнул в сторону женщины.
Вано вышел из комнаты, а Валера поднялся и поставил возле пленницы стул:
— Присаживайтесь, Вера Михайловна.
— Насиделась, — тихо бросила она в ответ.
— Ваш? — Кивнул бройлер в сторону Игоря.
Вера Михайловна перевела взгляд на незнакомого ей человека и стала с сожалением, его рассматривать.
Валера не был настроен ждать долго:
— Наши люди опознали его, как Проводника, — не дождавшись ответа, продолжил он, — а вы нам говорили, что найти их проблема…
Некрасиво как-то получается. Мы же сюда приехали по вашему совету. Несколько дней пытаемся найти контакт с местными, а они упорно на него не идут. Уж не предупредил ли их кто-нибудь? Не вы, конечно. Вы-то никак не могли…. Ну, ладно…
Допустим, что местные на самом деле такие упертые партизаны, пусть. Но нам больше уже нельзя ждать, время поджимает. Человек умер, родственники страдают – ему нужно успокоиться и отправиться туда, куда отправляются все умершие. Мы в полной запарке, готовы уже были свернуть мероприятия, выезжаем из леса, и – пожалуйста, вот он!
Вера Михайловна, я призываю вас здраво оценить ситуацию. Выходит что либо Проводники не такая уж и редкость, либо все это была лишь жалкая попытка нас надуть. Ну, посудите сами: с местными разве что сам дьявол может договориться. Вы же наверняка об этом знали! Все вокруг включают дурака: «что вы выдумываете, господа? Какие колдуны…»?
Вы сильно рискуете, постоянно испытывая наше терпение, но, думаю, что на эту секунду уже целиком осознали свою неправоту, верно?
В этот момент Вано привел с улицы какого-то бледного, перепуганного парнишку лет двенадцати. Увидев Веру Михайловну, тот, стараясь не двигаться, тут же заплакал.
— Мы держим свое слово, — понизив голос, заметил Бройлер. — Саша, — обратился он к мальчишке, — можешь подойти…
Мальчик, запнувшись о порог, едва не упав, бросился в объятия матери. Сильная женщина лишь на долю секунды дала волю эмоциям, но и этого было достаточно, чтобы понять, чего ей стоила разлука с сыном.
Валера выждал время, подошел к окну, после чего неспешно вернулся на свое место:
— Давайте уже, Вера Михална, начнем сотрудничать, а? — Со вздохом произнес он. — Мне на данный момент не нужны ни контакты, ни связи вашей странной организации. В этом направлении с вами будут работать другие специалисты. Меня остро интересует только разрешение озвученной ранее проблемы.
Вот – Проводник. Договоритесь с ним. Даю вам слово, что после разрешения ситуации, я забуду о том, что вы вначале пустили нас по ложному следу. Также я обещаю, что мы не станем в последующем так сильно давить на вас, хотя поступать так вы вынудили нас сами! Это была едва ли не крайняя мера. Надеюсь, вы понимаете, что другого пути, кроме как согласиться сотрудничать с нами, у вас нет. Посмотрите на свое незавидное положение, вы же, по сути, беззащитны, а «крышу» сильнее той, что могу предложить вам я, в этой стране не найти. Проводники нужны многим, в том числе и нам. Чем наши клиенты хуже, чем те, которые работают с вами?
— Хуже, — прижимая к себе сына, — глухо ответила Вера Михайловна, — значительно хуже.
— Чем же?
Женщине было трудно говорить. Она, обнимая ребенка, только чудовищным усилием воли заставляла свой голос звучать ровно и никоим образом не выдавать волнения:
— Мы чаще всего мы водим за кромку тех, — сдержанно начала она, — кого после смерти обстоятельства заставили увязнуть в реальном мире.
— Зд;рово, у нас почти та же проблема, — недоумевающе пожал плечами Бройлер.
— Не та, — уперлась Вера Михайловна. — Как раз чаще всего в нашей жизни все эти нехорошие обстоятельства для себя и для других создают только ваши клиенты. Веса кармического груза, что они нахватали, будет достаточно на три-четыре поколения их потомков, а то и больше.
Вам не кажется странным, Валерий Евгеньевич, что их постоянно предупреждают об этом ясновидящие, астрологи, попы, а они упорно не верят в близкий час расплаты? Зато, как только грянет гром смерти – они или их родичи тут же бросаются искать лазейку, как проскочить мимо ответственности за содеянное. Это ведь несправедливо. Но проблема не только в этом…
— Снова торгуетесь? — Задумчиво и на удивление спокойно спросил Валера.
— Нет, — ответила женщина смелее, — просто выставляю рамки, в пределах которых у нас с вами хоть как-то может получиться сотрудничать.
— Хорошо, — снова направился к окну Бройлер, — и в чем же проблема?
— Я не знаю этого парня.
Валера резко повернулся:
— Не надо юлить! — Не сдержался он. — Это – Проводник.
— Не буду спорить, — согласилась Вера Михайловна, — задатки у него есть. Но ведь по земле ходят тысячи людей с такими задатками. Вы же понятия не имеете, как все это работает…
— Так объясните, — оживился Бройлер, и снова повернулся к окну, — что тут не так? Я чувствую, что вы снова и желаете как-то улизнуть. Не получится. У него открыт канал. Вот-вот сюда приедут люди, которые утверждают это наверняка, и им можно верить. Один из них четко указал на вас в списке Министерства. Не ошибся же?
— Тот рыжий? — Со снисходительной усмешкой спросила Девана.
— Ну, …скажем, светлый.
— Он рыжий, — настояла дама, — только красится.
— Пусть даже так, — чему-то улыбнулся Бройлер, — сути дела это не меняет. Что, будете утверждать – нет канала в этом Игорьке?
— Не буду врать, — ответила Вера Михайловна, — канал есть, но вы поговорите с ним. Эй, дружок, — тихо бросила она в сторону Велесова, — ты знаешь хоть что-то о Проводниках?
— Знаю, — скупо отозвался тот, хотя и имел жгучее желание сострить «знаю и о полупроводниках».
— Водил уже кого-нибудь за мост?
— Нет.
— А канал откуда?
— Не знаю. Думаю, что Морт…
— Дурачок! Ты хоть понимаешь, во что вляпался? — Пугая сына, отчего-то резко вспылила Вера Михайловна. Сомнения не было, это прозвучало еще и как запрет для Игоря касательно темы каменной фигурки.
— По-моему вляпались вы. — Несмотря на ее намеки, начал Игорь какую-то свою игру. Вся эта история ему была до крайней степени неприятна, и Велесов хотел поскорее все закончить. — Мне с детства говорили, что у меня есть какие-то данные, — откровенно сочинял он, — но я думаю, что все это неправда, сказки.
Ну, в самом деле, мне просто интересно, раз вы такие крутые, раз за вами устраивают настоящую охоту с погонями, оружием, на джипах, в добавок к тому – мальчик-заложник и прочее дешевое кино! Все это говорит о том, что к вам относятся серьезно, верно? И ребята эти, сразу видно, совсем не шутники, скорее всего, какие-то спецслужбы. Но у меня, в отличие от них, к вам, мадам, сразу напрашивается вопрос: раз вы работаете на организацию, к которой на поклон едут такие важные люди, раз ваша структура имеет отношение к тому, что неподвластно восприятию мозга простого человека, почему вы не можете воспользоваться своими умениями? Ну, …не знаю, например, исчезнуть! Отвести глаза от себя или ребенка?
А вы? — Обратился он к опешившему от подобного наскока Валере. — У вас-то, в отличие от этих больных на голову романтиков-выдумщиков, глаза и мозги на месте? Неужели вы не видите, что будь они так хороши, как вам пытается кто-то внушить, вы бы их никогда не взяли голыми руками!
…Взрослые люди, а играете в какую-то ерунду. Посмотрите на меня. Что, кто-то на самом деле верит в то, что я могу кого-то куда-то отвести? Нет, попробовать, конечно, можно, как Сусанин водил…
Откройте глаза, ребята! Допустим, договорится эта странная женщина со мной. Оно и понятно, раз вопрос касается ребенка, она сейчас готова пообещать вам и Христа сюда явить, прямо перед вашей Юлей, ей он как раз не помешает – грехи отпустить, но пообещать и сделать – это разные вещи! Валерий…, Евгеньевич, кажется, рассуждайте здраво: я всего лишь инженер. Куда я могу провести? Разве что на завод! И то охрана сразу прихватит.
Бройлер, все это время вполоборота слушавший пленного стоя у окна, заложил руки за спину и, задумчиво раскачиваясь, с улыбкой заметил:
— А парнишка-то – не дурак! А, Вера Михална?
Женщину ничуть не смутил этот шутливый тон:
— Не нужно во всем видеть заговор или обман, — заметила она. — Человек как считает – так и говорит. Для него все это на самом деле выдумка – сказка.
— Но ведь для нас с вами нет? — Недовольно бросил через плечо Бройлер, повернулся, и начал медленно шагать по комнате. — Еще минут десять-пятнадцать, — добавил он, — приедут специалисты и мы, Вера Михална, хотите вы этого или нет, отправим Проводника решать нашу проблему.
Женщина глубоко вздохнула:
— Я же вам говорю, у меня нет с ним наработки, нет контакта. Я его первый раз вижу. Это процесс не одного вечера или ночи – научиться параллельно с ним заскакивать за кромку. Тут или Проводник нужен опытный, или Девана такая же. Может справиться и экстрасенс, но этот ваш, рыжий, в тех мирах не тянет. Он хорош здесь, возле нашего, реального мира, если можно так сказать – близко, а в альном мире от него мало толку…
— Альном? — Заинтересовался Валера. — Влад что-то говорил о нем. Это который мир снов?
— Именно так, — согласилась Вера Михайловна, — и мир снов тоже, но там полно и другого…
— Слышь, турист? — Хитро кивнул в сторону Деваны, Бройлер. — Правду ты говоришь – это сказки! Интересно, а что…, в мире, где сны, может быть и еще что-то? — Валера шагнул к женщине, и мальчик, будто боясь, что маму снова у него отберут, прижался к ней, как только мог.
— Может, — ничуть не смутилась коварством этого вопроса Вера Михайловна, — к вашему сведению даже сны способны видеть сны…
— Дур-дом, — заключил, глядя на нее качок Валера.
— Так и есть, — согласилась женщина, — поэтому я и говорю, что вашему рыжему нечего здесь делать…
— Наш рыжий, — не дал ей договорить Бройлер, — приедет не один. Вы еще днем достаточно нам рассказали о механике работы Проводника. Как только стало ясно, что мы нашли то, что нам нужно, Влад помчался в Минск. Он везет сюда специалиста, который натаскан, и по снам тоже. Вот же работа у человека, — развел руки в стороны Бройлер, — специалист по снам. Хотел бы я так работать…
— А я бы не хотела, — тяжко вздохнула Вера Михайловна и в этот момент монотонный гул грохочущих небес нарушили страшная вспышка и тут же за ней оглушительный удар грома!
— Ого! — Криво улыбнулся Бройлер, вслушиваясь в удивленные голоса тех, кто был в веранде и у машин. — Что скажете? Это какой-то знак? А? Турист? Михална? Молчите? Ну, что ж, я слышу гул двигателей. Похоже, едут наши избавители, если, конечно, это не Вано возвращается. …Нет, — вслушиваясь в приближающийся шум, заключил Валера, — это точно не он. Ну и, слава богу. Теперь главное, чтобы все сладилось. Готовьтесь, Вера Михайловна. Ребенка вам вернули не потому что я такой добренький, нет…
Валера снова подошел к окну, за стеклом которого только что погас пробивающийся сквозь пыльные покрывала свет автомобильных фар. С улицы стали слышны оживленные голоса. Они переместились в веранду, а вскоре и в комнату. Отряхивая на пыльный пол истекающий потоками воды огромный, черный зонт, вошел тот самый светло-русый, или, как утверждала Вера Михайловна – рыжий Влад, за спиной которого, вытирая бумажными полотенцами лицо и волосы, маячила какая-то девушка и трое крепких ребят.
— Ну что, — близоруко щурясь, окинул рыжий присутствующих взглядом, — мы ничего интересного не пропустили? А? Ну что же, — так и не дождавшись ответа, заключил он, — начальство на месте, хутор, как база нам годится, а гроза? И она, и вся рябиновая ночь тоже нам в помощь. Проводник жив? Не помяли его? Нет? Ну и чудненько… Тогда, Валера, всех лишних – вон! Здесь остаемся только ты, я, Проводник и Ольга.
— А Вера Михална?
— Да, — закивал, повторно отряхивая зонт Влад, — она пусть тоже останется. Будет подстраховкой, если что-то пойдет не так.
— С сыном?
— Конечно, с ним. Куда уж теперь от него деться? В конце концов, в случае чего его безопасность – проблема матери, и нам рядом будет не так …волнительно.
В комнате началось движение и уже через минуту в ней остались лишь те, о ком говорил Влад. Старую деревенскую дверь, с окошками, занавешенными короткими, кружевными шторками, закрыли с трудом. Как видно, хозяева делали это редко, и она рассохлась.
Девушка, приехавшая с Владом, отойдя в угол, наконец, привела себя в порядок, быстро причесалась и, шагнув к Велесову, отрешенно медитирующему через открытую дверцу на огонь в печи, вдруг просияла:
— О! Здравствуйте Игорь!
Погруженный в мысли инженер не сразу понял, что обращаются к нему. Через секунду он оторвался от огня и поднял взгляд:
— Ольга? — Не веря своим глазам, изумился он. — Вы? Здесь?
— Это же моя работа, — странно гримасничая, ответила девушка. Велесов впился глазами в ее лицо, отыскивая хоть какую-то надежду на то, чтобы отвильнуть от неизбежного.
В глазах приехавшей замешивался густой коктейль чувств, но, к сожалению, не было и намека на какую-либо поблажку, скорее наоборот. Игорь ясно прочел в ее взгляде: «Ну, слава тебе, господи! Это мой шанс, теперь я всем докажу свою состоятельность».
— У нас мало времени, — задумчиво произнесла Ольга, — я телефон уже дважды заряжала…
— Телефон? — Оттягивал время Игорь. — Причем тут телефон?
— Все верно, — примеряясь к Велесову, будто гробовщик к покойному, задумчиво ответила Ольга, — телефон…, телефон тут действительно не при чем... Пора начинать, — деловито бросила она в сторону Влада. — Проводника лучше определить на диван. Подальше от окна. Гроза, мало ли. Позови сюда пару молодцов и пусть принесут мой чемоданчик из машины…
Рыжий кивнул и, открыв непослушную дверь, моментально исчез во мраке прихожей.
— Ольга, — начинал паниковать Игорь, — вы же меня знаете, я не Проводник?!
— Канал есть? — Добавила меди голосу девушка. — Есть, — ответила она за него сама же. — Остальное меня мало интересует. Все вопросы потом…
— Когда потом? — Не удержалась молчаливая до того Вера Михайловна, прижимая к животу вертлявую головку сына. — Этот парень еще не ходил за кромку! Запросто может и не вернуться. Эй, дружок! Требуй, чтобы тебе все рассказали, все нюансы, слышишь? Если что, и я помогу тебе с вопросами для них…
— Успокойтесь, никуда я не пойду, — уверенно заявил Игорь, — мы же не в Афганистане каком-нибудь…
В этот момент в комнату вошел Влад, вслед за которым в узкую створку незакрытой половинки двери, боком, едва смогли протиснуться двое атлетически сложенных парней в строгих, темных костюмах. Один из них так, словно собирался съесть Велесова, тут же смерил его взглядом и стал рядом, а второй поставил на стол солидный, пластиковый чемоданчик, сродни тем, которые снимают в Голливуде как переносной ядерный щит USA со знаменитой красной кнопкой.
Ольга фальшиво улыбнулась, подошла к столу, открыла этот кейс и выложила из него толстые мотки добротных, кожаных ремней, спаренных с толстыми резиновыми жгутами.
— Как вязать? — Взяв все это добро, поинтересовался тот «бычок», что стоял возле Велесова.
— Пока крепко, — извлекая из пластиковой коробочки два одноразовых шприца с иглами и начиная набирать в них розоватую жидкость из стеклянного пузырька, наставляла девушка. — Как вколю, можно будет немного ослабить. Только вам придется сидеть возле него, с двух сторон. Придвиньте диван, чтобы ничего не мешало.
— А что, этот парень будет брыкаться? — Осведомился тот, что принес кейс.
— Может, — вздохнула готовая сделать инъекцию девушка, — после укола тело будет никак не ограничено психическими тормозами. Бывает, человек становится медленным, как дождевой червяк, а бывает… Всякое бывает.
— А ты? — Спросил второй. — И себе будешь колоть?
— Буду.
— И тебя вязать?
— Я уже не первый раз, — деловито готовилась к инъекции Ольга, — и не последний. Сама справлюсь. Ему надо обязательно. Если он еще не ходил туда, могут накидать. Мозг привык все мерить земными категориями, работать в связке с телом, так что, думаю, он попрыгает – будьте готовы.
— Я не согласен! — Вскочил возмущенный Велесов, но здоровяк, бросив на пол веревки, ловко, по-борцовски, скрутил его и потащил к стене. Второй качок метнулся вперед и одним движением отбросил к центру комнаты ближний край дивана.
Игорь посинел от напряжения, но ничего не мог сделать. Ассистенты Ольги быстро и намертво зафиксировали его. Девушка взяла из чемодана жгут, подошла к шипящему злобой инженеру, перетянула ему руку и ввела в вену раствор.
— Ты же его угробишь, — горько произнесла Вера Михайловна. — Люди даже от наркоза часто съезжают с катушек, а тут.
— Хорошо, — садясь на край дивана, спокойно ответила Ольга, — теперь все хорошо.
— Что хорошо? — Не унималась Девана, которой: во-первых – было откровенно жаль парня, а во-вторых, не хотелось, чтобы Мортис, что был в его кармане, попал в руки несведущих. — Ты сама-то хоть раз там была, где ходят Проводники?
— Хм, — держа в уме что-то свое, с сожалением заметила Ольга, — если бы я только могла. Мы не охотились бы за вами.
— Но работаете как по наезженному, — с подозрением заметила Вера Михайловна, — есть специальный кейс, препарат. А просто «съехать» туда, как установлено природой, слабо? Надо обязательно пичкать парня какой-то гадостью?
Ольга подняла, наконец, взгляд и посмотрела в лицо говорившей:
— У нас все это отработано для других целей, — призналась она. — В области Проводников мои познания …теоретические.
— Но он же еще и не Проводник! — Окончательно вскипела Вера Михайловна. — Просто природа что-то включила в человеке, а вы? Воспользуетесь им, и угробите? Нужно же понимать, что новичка нельзя одного отпускать, его надо там вести.
— Я не знаю, что мне нужно понимать. — Спокойно, но уверенно вела собеседницу к какой-то своей цели Ольга. — Мне поставлена задача, я ее выполняю. Да, практики у меня нет, но из наших я ближе всего к этой теме. Моя специализация – сны.
— Ну, раз так, почему не отправляете его через сон!
— А что вам не нравится? — Непонимающе пожала плечами Ольга. — Через десять минут он уснет. Минимум часов на пять-шесть...
— Но не сам же уснет! От препарата. Там, в том мире, время не имеет значения, но здесь-то имеет и еще как! Пока он будет ходить там, здесь, с непривычки, от перенапряжения у него может остановиться сердце…
— Может, — согласилась Ольга. — Потому кого-то из вас, Вера, и искали для подобного. Вам же предлагали сотрудничать, но вы не хотите по-хорошему. Пришлось давить через сына. По-моему, вас и это не проняло, раз вы своего Проводника так и не сдали.
— Их у меня сейчас нет…
— Неправда! — Снова надавила на связки Ольга. — Просто вы уперлись.
— А что, если просто не хочу продешевить, — адаптируясь к происходящему, вдруг оглушила своим ответом Вера Михайловна Ольгу и, этим самым, начала уже свою игру.
В этот момент Влад, который никак не проявлял себя, слушая их разговор, сидя на бывшем месте Велесова у огня, вдруг оживился:
— Так вопрос стоял в оплате? — Гримасничая, как слабовидящий человек, поинтересовался он.
— Раз пошла такая пьянка, — поглядывая на засыпающего Игоря, стала торопиться Девана, — в этот раз я согласна вам помочь, разумеется, за деньги. Надеюсь, вам не нужно рассказывать, что это дорогостоящая услуга?
— Один…, — на секунду замялся Влад, — наш общий знакомый, шейх, намекал нам на цифры.
— Так вот кто нас сдал? — Догадалась Вера Михайловна.
— Да, — соглашаясь, кивнул рыжий. — Вы же понимаете, между главами государств существуют некие вопросы профессиональной этики, в которых часто приходится вести обмен информацией. У нас возникла проблема – начали копать. Оказалось, что все можно решить и здесь, не выезжая за границу.
Шейх нам говорил о сорока тысячах «мертвых президентов».
— Хм, — хитро улыбнулась Девана, — все эти джигиты …такие выдумщики. Вообще-то мы договаривались с ними на двадцать две, но они заплатили всего девятнадцать и пропали. Ну, раз он имеет склонность к завышению и не держит свое слово, будьте добры, при случае, скажите этому человеку, чтобы больше на нас не рассчитывал. С этого момента мы разрываем с ними контакты, а когда это происходит, — добавила Вера Михайловна как-то двусмысленно, — искать нас после этого бессмысленно.
— Ну хорошо, сколько же вы от нас хотите? — Поинтересовался Влад.
— Смотря кого отправляем?
— Важного человека.
— Не сомневаюсь, а точнее.
Рыжий глубоко вздохнул, не решаясь сказать открыто того, что от него требовали.
— Одного друга, нашего …общего, самого главного начальника, — наконец, выдавил из себя он, — но, — тут же уточнил Влад, — он не хотел бы афишировать эту помощь, понимаете? Нам было сказано так: «Надо тихо помочь Владимиру Петровичу…»
— Вы надеетесь вырвать у …этого, общего начальника такую круглую сумму? — С иронией спросила Вера Михайловна.
— А сколько?
— Ну, из уважения к нему, хотя бы восемнадцать… и еще, — добавила Вера Михална, — придется сделать ваш укол и мне. Ваша девочка будет вести Проводника к вашему клиенту, а я следить за тем, чтобы они вдвоем не заплутали там, где нет дорог. Иначе, в лучшем случае для них обоих – Новинки до конца их дней.
Рыжий улыбнулся.
— Думаю, на этой железной кровати вы вдвоем поместитесь?
— Звоните начальнику, — торопила Вера Михайловна, которая как-то странно преобразилась за эти минуты.
Кто знает, что она сейчас держала в голове? Какую вела игру? Но для Влада и Ольги главным было то, что она все же пошла на сделку.
Рыжий набрал номер, что-то долго мурлыкал в трубку и, наконец, закончив разговор, ответил Вере Михайловне:
— Сумма нас удовлетворяет. Надеюсь, вы понимаете, что это будут не наличные?
— Дайте бумагу и ручку, — попросила Девана и, краем уха слыша похрапывание Велесова, записала на предоставленном ей листке две длинные строки. — Здесь банк и счет, — пояснила она. — Делайте все быстро, нам пора начинать.
Влад долго набирал предоставленную ему информацию и, отправив ее посредством телефона, стал ждать.
Время шло. Вскоре по его же просьбе из машины принесли сумочку и телефон Веры Михайловны. Еще минут пятнадцать ушло на то, чтобы она увидела сообщение о пришедшей сумме. Далее Девана, повозившись еще немного со смартфоном, усадила сына на стул и, дождавшись СМС, подошла к печи и швырнула аппарат в наполненную жаром топку.
Рыжий онемел от изумления, а когда опомнился, было уже поздно. Он встал, глянул в печь, где уде коптил и горел ярким пламенем дорогостоящий пластик, а после этого лишь с сожалением прогудел в нос:
— Стоило портить вещь? Думаете, невозможно отследить?
— Уверена, — с облегчением заверила Вера Михайловна. — Сейчас, где-то с этого, одноразового счета быстро снимают наличность. Не вы первые и не вы последние! Максимум через три-четыре минуты от всей сделки останется только дырка от бублика и угли в печке. И только не нужно врать мне о том, что вы с нашим общим «большим» начальником не делаете подобных вещей? Не смешите меня. Уверена, у вас все это отрегулировано еще лучше. Ну что же – начнем…?
Глава 2
С того самого момента, когда Игоря оттащили в угол и зафиксировали на диване, в нем словно что-то надломилось. Если до того у него еще было желание сопротивляться или протестовать, то почувствовав неоспоримое превосходство связывающих средств над своими мышцами, он мысленно заключил: «насилие всегда будет одерживать верх над любыми доводами», и сдался. На этом депрессивном фоне и инъекция, и все разговоры в комнате были Велесову глубоко безразличны. Вскоре препарат начал действовать и на связанного навалилась сладкая дрема.
Вначале он просто кувыркнулся куда-то в бездну, без каких-либо видений. Затем почувствовал, что продолжает падать, причем это странное падение длилось так долго, что вскоре все это начало восприниматься, как полет. Велесов, паря над белым облаком, а затем, ныряя в него, услышал далекий женский голос: «Не смешите меня… Ну что же – начнем…?»
Игорь вдруг осознал или даже почувствовал, что вокруг него рассеян очень густой и теплый туман. Он спустился ниже и тут же увидел, что приближается к земле. Его босые ноги легко коснулись травы. Где-то невдалеке шумела вода, причем это напоминало сразу и речные перекаты, и дождь. Слышались далекие громовые раскаты.
Туман редел, но восходящее солнце только ощущалось, его не было видно. Пространство вокруг просматривалось шагов на пятьдесят. В самом деле – рядом была река. Странно, слышно, как льет дождь, но вокруг сухо.
И вдруг под ногами что-то прокатилось, маленькое и быстрое. Мортис! Собака радовалась свободе и игриво носилась в высокой траве. Туман поднялся еще выше. Мортис, вволю набегавшись в сочных, зеленых зарослях, выскочил из них и замер у ног. Игорь почувствовал, что кроме него и собаки появился кто-то еще. Он поднял голову. На высоте двух-трех метров висели две прозрачные женские фигуры. Они были бы очень похожи на изображения ангелов, часто встречающиеся в церквях, если бы не одно «но». Дело в том, что Велесов без особого труда рассмотрел в первом «ангеле» Ольгу, а во втором Веру Михайловну.
— Я вас узнал, — задирая вверх подбородок, заявил он, — опускайтесь.
— Мы не можем, — ответила Девана.
— Почему?
— Здесь хорошо видны только умершие или Проводники. Для простого смертного, даже если ты экстрасенс или Девана, максимум на что ты можешь рассчитывать, это быть такой эфемерной, полупрозрачной фигурой. Деванам дано ходить сюда и самим, а вот другим. …Это большой труд – попасть в альных мирах с нужным тебе человеком в одно и то же место.
— Ха, разве проблема? — Съязвил Велесов. — Скажите, Ольга! Сами сюда впихнули, кого захотели с помощью какой-то гадости, сами и нашли.
— Игорь! — Мелькнула недобрым, красноватым цветом фигура правительственного экстрасенса, — здесь, на входе, это ощущается слабо, а вот дальше каждое слово будет отнимать у всех нас огромное количество энергии. Я не стану сжигать ее сейчас на негатив, поэтому поясню все коротко и без эмоций.
То средство, что вам ввели, безвредно. Оно помогает нам находиться со спящим на одной волне. Это наилучший способ быстро найти в бесчисленном количестве сновидений того, кто тебе нужен. В крови искомого и ищущего один, очень активный состав, что вызывает одну и ту же реакцию мозга. Можно, конечно, и через желудок, но это дольше и крайне ненадежно. Важно, что цель достигнута – мы все здесь. А что дальше? Сейчас и определим, только давайте уже действовать, время идет. Повторяю, наше средство безвредно, но есть проблема человеческого восприятия. Мозг будет принимать все переживания, как реальные, поэтому ваше, и наши сердца там, в нашем мире, сейчас будут работать с серьезной нагрузкой.
— Хорошо, — с готовностью ответил Велесов, — тогда говорите, что нужно делать.
— Не радуйтесь раньше времени, — вступила в разговор Вера Михайловна. — Поверьте, порой даже опытный Проводник к концу сеанса едва доползает до выхода. Они неплохо зарабатывают, это да, но можно говорить уверенно – им действительно платят за дело. Этот труд имеет массу нюансов, но вас ему не обучали, придется ориентироваться на ходу. Сразу поясню: Ольга здесь для того, чтобы довести вас до места и обеспечить работой, а я, чтобы постараться вернуть вас обратно.
— Все так серьезно? — С сарказмом спросил Велесов, который чувствовал себя в этом мире просто здорово.
— Серьезно? — Не поддержала его настроения Девана. — Вам решать, Игорь. Если я скажу вам, что эти господа выписали вам билет в один конец, это будет серьезно? Нет? У Ольги остался там маяк, я тоже отсюда выберусь без труда, а вот вы… Я для вас, господин кандидат в Проводники, в этом мире – представитель профсоюза.
— Раз серьезно, — снова стал на старые рельсы Игорь, — то насколько я помню, со мной уже был разговор на тему Проводников, и я отказался. А что, если я и сейчас это сделаю?
Фигура Веры Михайловны полыхнула от синего к лиловому:
— Советую, как советовала бы вам старшая сестра – забудьте тот разговор, о котором вы сейчас вспомнили. И упаси вас бог называть какие-то имена. Если вы развяжете язык, тогда и я буду заинтересована в том, чтобы вы не вернулись из сегодняшнего путешествия. Впрочем, если все еще хотите отказаться – пожалуйста! Только попробуйте выйти отсюда. Ну же! …Ну! Что, никак? Не дергайтесь зря, Игорь. Перестаньте ершиться и слушайте первый профессиональный совет старшей сестры – не вспоминаем имена тех, кто с вами говорил о Проводниках! Собачку звать собачкой и никак иначе, понятно? Я еще раз спрашиваю – понятно...?
Велесов опустил голову. В ней пока с трудом увязывалось то, что полусказочные персонажи, видения, могут разговаривать с ним тоном преподавателя высшей математики его института. М-да, похоже было на то, что у него на самом деле просто не оставалось выхода.
— Я готов, — недовольно буркнул он в ответ.
— Вы не готовы! — Почти выкрикнула Вера Михайловна, продолжая давить авторитетом. — Именно потому я и здесь! Повторимся, чтобы вы запомнили наверняка: голос Ольги будет вести вас к цели, а мои советы и предупреждения – гарантия наименьших затрат вашей энергии.
Будьте готовы к тому, что порой наши команды будут противоречить друг другу. Удивляться здесь нечему, часто и в жизни усилия для достижения определенной цели отбирают у человека всю его энергию. В результате этого он умирает от болезни и весь его путь, все старания на жизненном пути превращаются в простой – пшик! Будьте же благоразумны и не дайте себя убить здесь, и там. Слушайте голос своего «профсоюза».
Итак, в чем я с Ольгой соглашусь, так это в том, что лучше не терять земного времени. Мы не знаем, сколько его уже там прошло. Время для того мира – тоже энергия. Начнем.
Сразу определяем – собака знает вас. Значит, хоть вы и не Проводник, и даже кандидатом не захотели быть, но где-то здесь с ней уже бывали. Похоже, прошли вводное ознакомление с темой. Что это была за местность?
— Мы …гуляли у моста, — вспомнил свое первое путешествие Велесов.
— Прямо у моста? — Удивилась Вера Михайловна. — С насыпью?
— Да, — подтвердил Игорь, — на нем меня ждал…
— Тихо, — не дала ему закончить Девана, — этого говорить не нужно. Что ж, раз заходили прямо от моста, туда нас и ведите. Мы будем следовать за вами.
— А как? — Озадачился Игорь.
— Мысленно обратитесь к собаке. Она, кстати, неплохо понимает ваши мысли, запросы, или просьбы, и всегда поможет. Вам не говорили об этом?
— Нет. Хм. — Удивленно хмыкнул Велесов. — Наверное, не успели.
— Просто вы не дали своего согласия, — въедливо поучала сверху Вера Михайловна, — вот поэтому все это и прошло мимо вас. Там много есть интересного и полезного. Поверьте, даже с малым багажом тех знаний, от которых вы добровольно отказались, вы не попали бы в лапы к этим ребятам. Ну? Что стоим? Прошлого не вернешь. Вперед! Представьте образ собаки и скажите ей, куда вам надо.
Игорь внутренне собрался и, как ему показалось, закрыл глаза, но понял, что продолжал все видеть! Это были две одновременно развивающиеся реальности, отличающиеся друг от друга. В одной из них Мортис предстал размером со взрослую овчарку. Влажные глаза пса внимательно смотрели на него. «Веди к мосту», — мысленно скомандовал ему Велесов, и открыл, по сути, несуществующие веки. Большой пес остался на месте, а маленький Мортис другой реальности тут же сорвался с места, и Игорь отправился за ним.
Едва только из тумана стали проступать очертания знакомой насыпи, сердце его неприятно защемило, а шаг замедлился.
Вот и мост. Игорь прошел под ним, а на другой стороне, у самого берега уже стояли отец и мать. Мортис, вот же, негодяй, уже вертелся возле них. Пришлось свернуть и подойти.
— Игорюша, — радостно, нараспев встретила его мама, — ты за нами, сынок?
Что-то страшное, слезоточивое схватило Велесова за горло. Он вдруг понял, что стал нем, как рыба.
— Над тобой ангелы? — Продолжала мать свою пытку. — Ну зачем было так? Мы – люди скромные, хотя… Пусть другие посмотрят, да порадуются за нас, правда, отец? Наш сын ходил на мост. Мы гордимся тобой. Когда сказали, что ты идешь, мы с папой бегом сюда! Как дети, ей богу. Мальчик мой, ты вернулся, и сразу за нами. Только в воду не иди, сейчас собака пролает, и река сама отступит, а мы останемся на берегу. Так положено…
— Погоди мать, — легонько сжал ее плечи стоявший позади отец, — видишь, что-то не так? Сына, — непроизвольно дрогнул его голос, — тебе надо идти? У тебя здесь есть дело? …О, вишь как? — Быстро сообразил батя. — …Иди, сынок. Иди, наш хороший. Мы подождем… Скажи, мать? Ждали же и не столько! Ну что нам сделается?
Какого же нечеловеческого усилия стоило Игорю сейчас просто открыть рот! Слова застревали на языке, а голос, сдавленный совестью, жался где-то в районе печени. Будто веревки или резиновые жгуты стягивали его челюсти:
— Я-а заберу вас, — как парализованный инсультник прошипел он сквозь зубы, — заберу, но мне надо идти…
Игорь повернулся, сделал несколько шагов и обернулся:
— Заберу, — снова повторил он и, словно волоча за собой груженую телегу, тяжело зашагал вдоль берега. Когда место, где стояли его родители, скрыли заросли камыша, Велесов остановился. Не в силах поднять взгляд от земли, он спросил:
— Куда дальше?
— А еще плохо чувствую, — торопливо ответила Ольга, — мы пока далеко…
— Куда дальше? — Зло повторил Игорь.
— Думаю, вправо, по той лесной дороге…
— Да, сюда можно идти, — согласилась с ней Вера Михайловна, и тут же добавила, — не разжигайте в себе пожар эмоций, Игорь. Они серьезно отбирают силы. Вы просто не выдержите…
Велесов поднял голову и, увидев рекомендуемое направление движения, отправился к лесу. Холодный, сырой сумрак тут же поглотил его. На темном фоне спящих деревьев фигуры его спутниц выглядели четче и яснее.
Неизвестно, сколько он мерил шагами эту глухую, сырую дорогу, но на протяжении всего этого пути перед его глазами, то и дело вставали фигуры родителей. Игорь, стараясь отвлечься, несколько раз убыстрял шаг, пока не начинал чувствовать серьезную усталость. Потом снова начинали вспоминаться эти горькие картинки….
Целиком поглощенный своими мыслями он почти не слышал, как переговаривались его сопровождающие. В стороне от его внимания Вера Михайловна все же добилась ответа от Ольги о том, что за недуг мучает их клиента. Девушка была вынуждена открыть карты.
Игоря вернули в действительность, объясняя ему, что именно он, так же, как и они должен искать в этом лесу. Он отправился дальше, теперь уже вертя головой по сторонам, и силясь рассмотреть то, что Ольга назвала «кровавое зарево». Ничего подобного вокруг не было. Только старые, замшелые деревья.
Велесова снова стали одолевать угрызения совести, и тяжелые воспоминания о родителях. Он все глубже погружался в раздумья, но в какой-то момент вдруг на одной из дорожных развилок, вдалеке, увидел какое-то красное свечение. По его разумению солнце, или то, что здесь можно было назвать солнцем, сейчас находилось где-то за облаками с правой стороны, а это, далекое зарево, было слева.
Заметили это странное явление и его спутницы. Было решено идти в ту сторону. Через какое-то время Ольга стала радоваться, говоря, что это как раз то, что им надо. Игорь, молча, двинулся дальше, изредка поглядывая на Мортиса, который просто бежал рядом, а Вера Михайловна лишь мрачно заметила, что в этом месте нет ничего хорошего. Похоже, она тут бывала.
Они прошли еще с километр-два и лес закончился. Впереди лежало огромное поле, разделенное огненной стеной. Это было похоже на степной пожар, край которого не было видно до самого горизонта ни слева, ни справа. Разница была только в том, что этот огненный вал не двигался, а бушевал только по строго очерченной границе.
За стеной огня метались людские фигуры. Многие из них, увидев кого-то по другую сторону, бросились к валу, но тут же отскочили обратно. Никто из них не мог стоять на месте. Только теперь стало заметно, что на той стороне огонь горит везде! На ком-то пылала, но почему-то не сгорала одежда, у кого-то горела голова, у кого-то пламя прорывалось из живота…
— Что это? — В ужасе взирая на то, что происходило впереди, спросил Игорь.
Силуэт Ольги молчал. Было заметно, что и на нее это зрелище произвело неизгладимое впечатление. Вера Михайловна ответила только через паузу, низким, подавленным голосом:
— Так в этом мире выглядит место, где маются больные онкологией.
— Как? — Внутренне похолодел Велесов. — Там же целые …полчища народа!
— Полчища и маются… Кто уже не в силах бороться – бросаются в огонь болезни. В этом и состоит вся проблема. Это разные огни – тот, которым они выгорают изнутри и тот, что горит вокруг них, как пожар.
Человек – это просто сосуд. Он и предусмотрен для хранения изначального, природного огня. Если кто-то рождает или заражается, раздувая в себе тот, неведомый людям, чужой и крайне агрессивный огонь, в реальном мире этот человек начинает болеть онкологией. Это, если говорить коротко. Похоже, наш клиент там, да, Ольга?
— Там, — отсвечивая синим, ответила фигура девушки.
— Значит, — спокойно продолжала Вера Михайловна, — Проводник должен пойти за огненный вал, найти его и вывести к нам?
— Должен, — со страхом повторила девушка, — но как он туда войдет?
— Это как раз не самое сложное, — спокойно ответила Девана, — Проводники тем и отличаются, что в них много изначального огня. Войти за огненную границу для него не проблема, а вот найти клиента среди сотен тысяч обезумевших от боли и страданий людей, это намного сложнее. Вы говорили, что будет какой-то маяк?
— Да, — оживилась фигура девушки, — есть! Влад должен звонить домой Владимиру Петровичу. Там, у них на квартире, тоже сидит наш, спец по снам. Они, так же, как и мы, уже вошли в этот мир. Все должно получиться…
Велесов, до того молча слушавший эти разговоры, вдруг двинулся к огню.
— Куда? — Всполошилась Вера Михайловна. — Мы не сможем идти с вами за вал! Выслушайте сначала все, что вы должны знать!
— Кого искать? — Решительно сдвинул брови Игорь. — Я хочу поскорее со всем этим покончить.
— Вам…, вам надо, — просияла фигура Ольги, — найти мужчину с бело-красно-белым флагом, на котором будет написано «только русский».
— Это же флаг ВКЛ? — Удивился Велесов. — Причем тут русский?
— Этот флаг сняли рабочие со здания телевидения еще в 1995 году, — пояснила девушка, — и подарили его Владимиру Петровичу. Он сам на нем тогда же и написал эти слова.
Игорь, мы просто ничего другого не смогли придумать. Этот флаг обычно висит на ковре, над постелью больного. Он им сильно гордится. Белый, красный, и снова белый! Это будет очень заметный маяк! Сюда же можно перенести образы? Значит, должен попасть и флаг. И мы, и они ввели один препарат, клиент не должен быть далеко от нас...
— Хорошо, — снова повернулся к полыхающему валу Велесов, — я так понимаю, огня можно не бояться?
— Да, вы не бойтесь, — подтвердила Вера Михайловна, — это нам лучше держаться в стороне. За границей пламени не теряйтесь, сразу ищите клиента. Помните, вы постоянно тратите много энергии. Найдёте – берите этого Владимира Петровича на руки и… выносите сюда. Он будет легким. Только…, — замявшись, стала отливать зеленоватым фигура Деваны, — держите его покрепче. Если вырвется, придется возвращаться, и ловить его снова. Он, после полосы огня, будет совершенно одуревший от боли и повторно взять его и перенести к нам будет намного сложнее. Я видела много раз, как они орут и бьются в конвульсиях при переходе. По сути, там, в огне вы увидите последние секунды земной жизни этого человека.
— А дальше? — Поинтересовался вполоборота Игорь.
— Увидите, что дальше, — с иронией выдохнула Девана, — вы сначала приведите его…
— Но, все же…
— Дальше, — неохотно стала пояснять Вера Михайловна, — берете его за ручку и ведете через лес, к мосту. …Потом опять на руки, несете на насыпь, а там – через мост и …все.
— Отлично, — буркнул себе под нос Велесов, повернулся и шагнул в огонь.
Пламя вокруг него полыхнуло до самых небес. Так дышит и трещит костер, когда в него бросают большую охапку хвороста.
Вера Михайловна была права, Игорь не чувствовал боли или каких-то неудобств, кроме разве что психологического ступора. Все же человеку непривычно безбедно входить в пламя. Дышалось на удивление легко, словно воздух был полон озона, как после грозы. В лицо дышало тепло жаркого августовского дня, а кожа странно потрескивала, схоже с тем, как это делает перегретая на сковороде соль.
Огненный вал был шириной всего шагов десять-двенадцать. Прямо за ним Проводника уже ждали сотни людей. Они тянули к нему руки, просили о чем-то на разных языках, теснили Игоря обратно к огню и он, спасаясь надвигающейся толпы, вынужден был шагнуть назад.
Велесов повернулся, прошел краем вала далеко вправо, но и там, едва только он двинулся наружу, к нему бросились люди. Снова пришлось отступить, благо дальше каких-то пределов к полосе огня все страждущие подойти не могли.
Он помнил слова Ольги о том, что уходить далеко от того места, где он вошел, нельзя. Раз ему и клиенту ввели один и тот же препарат, значит, тот где-то близко, но где же его искать?
— …да идите вы к черту! — Хрипел кто-то невдалеке, пробиваясь к Велесову. — Всем больно! Все настрадались! Эй! Где вы там? Челове-е-ек! Это я! Вы пришли за мной! Я здесь, слышите?! Здесь! Да отойдите вы, этот парень за мной!..
Расчет на маяк был верным. Сначала Игорь увидел флаг ВКЛ, которым, как заядлый футбольный фанат полоумный клиент размахивал над головами выгорающих изнутри соседей, а затем, растолкав их локтями, тот пробрался к самому огненному валу.
— Забирайте меня! — Прикрываясь от нестерпимого жара, требовал клиент. — Ну же! Это просто невыносимо, боже, какая боль!
Игорь шагнул вперед, подсел под мужчину и, словно мешок с картошкой, забросив его себе на плечо, отправился на другую сторону. Ноша на самом деле была не тяжелой, но едва только ступив за стену пламени, Велесов чуть не упал оттого, что на его плечо, поверх клиента словно теленка опустили. Осторожно опустив спасенного не землю, Проводник с трудом выпрямился…
— Где я? — Вертелся на месте ошалевший от происходящего клиент. — Боже, какое счастье! Счастье!!! У меня ничего не болит!.. Эй, парень, да ты волшебник! Постой-ка, — с догадкой во взгляде уставился на Велесова спасенный, к которому после того, как его отпустила боль, постепенно стало возвращаться понимание происходящего, — Выходит, что я …умер? Ну да, …ангелы. Значит, ты – смерть?
— Он не смерть, он – Проводник, — глядя сквозь розоватое свечение на присевшего от навалившейся на него тяжести Игоря, высокопарным тоном небожителей произнесла Вера Михайловна. — Помни – это, он избавил тебя от страданий, и он же будет сопровождать тебя в последний путь. Если не хочешь вернуться в огненную долину или, чтобы твои хождения здесь стали бесконечными, относись к нему с почтением.
Клиент, слыша голос ангела, съежился, опустил взгляд и с глазами, полными слез, наклонился к Игорю:
— Я… Я буду делать, все, что вы скажете…
Велесов с трудом поднялся. Его шатало, словно после десятикилометрового кросса.
— Обратно? — Спросил он у висящих над ними «ангелов».
— Идите к мосту, — коротко ответил один из них женским голосом, но, похоже, клиента это ничуть не смущало…
Они долго и молча брели лесной дорогой – двое уставших мужчин и сопровождающие их «небожители». Клиент глубоко погрузился в раздумья. Наверняка они были связаны с тем, что его жизненный путь закончен и впереди, словно эта темная, узкая лесная дорога, маячила неизвестность. Проводник же тихо радовался тому, что понемногу восстанавливались его силы, практически полностью растраченные у огненного вала. Игорь помнил слова Веры Михайловны о том, что даже слова будут отнимать у него энергию, а потому чувствуя медленный ее прилив, по возможности ускорял шаг.
В этом мире, впрочем, как бывает и в реальном, обратный путь был намного быстрей. В момент, когда они вышли из леса и приблизились к реке, клиент расправил плечи и, наконец, начал замечать то, что происходило вокруг. Похоже, в пути он уже решил для себя, что там, в лесу, все для него и закончится. Велесов же старался смотреть прямо, держа за ориентир приближающуюся насыпь.
Когда до нее оставалось около ста шагов, спасенный из огненной долины приблизился:
— Почему они так на нас смотрят? — Осторожно спросил он.
— Кто «они»? — Не оборачиваясь ответил ему вопросом на вопрос Игорь.
— Те люди, что стоят в реке? Что они там делают?
— Ты же сам сказал – стоят. — Сухо ответил Велесов.
— А смотрят так почему?
— Каждый из них хотел бы оказаться на твоем месте.
— Что, и тут очередь?
— Слушай, — едва сдержался Игорь, чтобы не сказать сгоряча что-нибудь резкое, — тебе же …ангелы говорили, чтобы ты берег мои силы? Чего ты лезешь в то, что тебе не надо? Видишь насыпь? Мне сейчас тебя на нее тащить. Заметь, на себе тащить! Так что лучше молчи и молись, чтобы у меня это получилось с первого раза…
Подъем наверх и в самом деле виделся новоявленному Проводнику очень непростым делом. Хоть прошлое восхождение состоялось в полной силе и в одиночку, но сказать, что в тот момент Игорю было нелегко – это ничего не сказать. Сейчас, в том месте, где они подошли к цели своего путешествия, насыпь напоминала железнодорожную. Тот же крупный щебень, такой же уклон…
В этот раз Велесов смог как следует осмотреться. Среди камней валялись осколки стекла, чьи-то разбитые очки, серый от времени моток бинта, а метрах в трех правее – стариковская, древняя палочка из полированного, дорогого дерева.
— Ну что, — обернувшись и краем глаза замечая стоящих вдалеке отца и мать, спросил Игорь, — ты готов?
— Мне-то что, — просто ответил клиент, — мое дело маленькое. Это же вам надо быть готовым.
— Значит, пошли, — тяжко вздохнул Велесов. — Залезай ко мне на спину. Помнишь, как в детстве играли в наездников?
— Мы не играли в наездников, — едко заметил клиент, — но я знаю, о чем вы говорите.
— Тогда – вперед? — Спросил поднимая взгляд вверх Проводник, но «ангелы», которых сейчас уже почти не было видно, промолчали.
Первые же шаги дали понять, что восхождение будет дорого стоить Проводнику. Щебень сползал вниз, ноги ехали за ним. Приходилось становиться на колени, подбрасывать до боли вцепившуюся как клещ в спину ношу, ругать ее, и шаг за шагом карабкаться вверх. К счастью в этот раз насыпь не увеличивалась по мере восхождения. Те шесть метров, что виделись Игорю от ее подножия, так же остались и при взгляде вниз, когда хрипя и задыхаясь, он ссадил бледного и перепуганного клиента на дороге, перед мостом.
— Мне идти дальше? — Спросил тот, когда Проводник немного отдышался.
Обернувшись, Велесов увидел, что по ту сторону, глядя на них, стояло множество людей.
— Это за тобой, что ли? — С улыбкой спросил Игорь. — Надо же, важная птица – целая делегация... Эй, ангелы! Ему туда?
— Пусть идет, — тихо и горько произнес едва различимый силуэт Веры Михайловны.
Клиент кивнул, отошел на два шага, повернулся и в благодарность своему Проводнику как-то неловко поклонился. Было видно, что делает он это впервые и очень нервничает. Так же неуверенно поплелся он и через мост.
Велесов внимательно смотрел ему вслед. Это был первый из тех, кого ему довелось провести «на тот свет». Странно, но радости на лицах людей, встречающих его на другой стороне, не было и в помине. Скорее, какое-то напряжение и сочувствие. Вскоре стало ясно почему. Навстречу Владимиру Петровичу, выходя из рядов встречающих, стали двигаться темные, похожие на монахов люди. Их было не меньше десяти. Встретив его, они, не говоря ни слова, схватили несчастного, поволокли к перилам и, не церемонясь, кувыркнули заоравшего немым голосом усопшего прямо с моста в воду.
Велесов, позабыв про усталость, вскочил. Ища ответа на происходящее, он вскинул голову и заметил, что силуэты Ольги и Веры Михайловны практически растаяли.
— Что это? — Возмутился Игорь. — За что его? А? С чего мне было так упираться? Отвечайте!
«Ангелы» продолжали таять, и только голос Деваны долетевший чуть слышно, словно эхо, произнес:
— Нам всем пора…
Глава 3
Игорь открыл глаза. Прямо над ним был невысокий, окрашенный белой краской потолок простой, деревенской хаты. По центру он опирался на мощную балку с прикрученным к ней светильником. В комнате стоял стол с графином, стулья, старинный, шкаф производства 50-х годов ХХ века, две кровати, на одной из которых лежал Велесов, а на другой спал какой-то мужчина с забинтованным торсом и подвязанной рукой. Тикали на стене большие, китайские часы с золотистым циферблатом, орали под окнами петухи, гулял по комнате, лениво шатая легкие занавески, ветер.
Игорь приподнялся. Его одежда лежала аккуратно сложенной на стуле, рядом с кроватью. Здесь же, на полу, стоял его рюкзак и берцы. Как он попал сюда, кто его раздевал, оставив только трусы и натянув чью-то большую, белую, наверное, еще советских времен майку с надписью «Союз»? Последнее, что запечатлелось в его памяти, это такая же деревенская обстановка, только на заброшенном хуторе, куда его привела…, как же ее звали-то? В общем, та сучка, что и сдала его. Потом укол Ольги. Сон. Какой-то огонь. Вел мужика по лесу, а потом нес его на насыпь…
У стола, растопырившись рядом с телевизором, красовалась медицинская стойка с пузырьком и трубочками для капельницы. Ставили ее Велесову или тому мужчине в бинтах было непонятно.
Игорь тихонько поднялся, подошел на цыпочках к окну, отодвинул занавеску и выглянул во двор. Под окном качались на ветру огромные головки георгин, и до самого забора, что стоял метрах в пяти от дома, ковром росли еще какие-то пестрые цветы. За соседним забором, оставаясь невидимым, надрывался бензиновый триммер.
— Браток, — услышал Игорь позади себя и обернулся. На него смотрел тот самый, перебинтованный:
— Дай попить. Сушит, бл…, как с перепою.
Велесов налил и поднес раненому стакан воды.
— Ты кто? — Дожидаясь, когда освободится посуда, спросил Игорь.
— Гена, — отдавая стакан и вытирая здоровой рукой заросший серебристой щетиной подбородок, неохотно ответил раненный.
— Гена, — задержавшись на миг, повторил Велесов, — а что ты тут делаешь, Гена?
— Лежу, — просто ответил тот.
— А я что тут делаю? — Осторожно спросил Игорь.
— И ты лежишь, — снова, без какой-либо эмоциональной окраски, ответил Гена.
Велесов отнес стакан к столу и водрузил его, перевернув вверх дном, на горлышко графина.
— А как ты пил, Гена, когда меня здесь не было?
— А тут постоянно кто-то есть. Это сейчас все куда-то разошлись. Увидели, что мы спим и разошлись.
— А кто этот «кто-то»?
— Тебе все расскажут, парень, — вместо ответа, стал фальшиво зевать раненный, — мое дело лежать, а не болтать.
— А если я сейчас соберусь и уйду, а, Гена?
— Как это, уйдешь? Куда это? — Заерзал на постели забинтованный. — Не надо идти. Ложись и лежи, как я. Придут доктор и… Они тебе все расскажут. Да и куда ты пойдешь? Сам подумай.
— Где мы сейчас? — Снова, будто он мог узнать это место, посмотрел в окно Велесов.
— В Жидче, — ответил Гена, — на улице Солнечной. Это дом бабки моей жены. Старуха умерла года три назад, а дом остался нам. Мы живем в центре…
— Интересно, — рассуждая вслух, спросил Игорь, — а чего это тебя, раненного, дома не держат?
Гена, оборвав свой рассказ на полуслове, закрыл рот и насупился:
— Дома дети, — нехотя высказал он версию, но было заметно, что сочиняет на ходу, — мне нужен покой. …Говорю же, все узнаешь, полежи еще немного.
— Есть хочется, — почесал урчащий живот Велесов, повернулся и плюхнулся на кровать. — Тут кормят?
— Покормят, за это не переживай, — с облегчением вздохнул Гена.
— А где тебя так? — Кивнул на бинты с кровавыми подтеками Игорь.
Раненый недовольно вздохнул, но все же ответил:
— Я тут в лесу работаю. Вечером шел домой, решил срезать, а там, приехали на выходные какие-то… Давай стрелять по кустам…
— Тебя подстрелили? Ничего себе! А домой, как? Сам пришел? Милиция была? Чего тебя в больницу-то не отвезли?
— Больница только в Лемешевичах, — снова заерзал на постели Гена, — говорю же, придут люди, и все тебе расскажут. Мне покой нужен, понимаешь? Сказано – лежать и молчать…
Велесов не стал больше мучить расспросами раненого, отвернулся к стене и вскоре задремал. В момент, когда хлопнула входная дверь, за окном уже вечерело. Игорь повернулся. Перед его кроватью стояла Светлана.
— Ну что, — улыбнулась она, — с боевым крещением, Проводник.
Игорь покосился на Гену. Тот лежал с открытыми глазами и все слышал.
— Откуда вы знаете? — Осторожно поинтересовался Велесов.
— Вера Михайловна сказала – крещение пройдено. Значит, можно работать?
— Вера Михайловна? — приподнялся Игорь. — Где она? Я хочу у нее кое-что спросить…
— Успокойтесь, — подвинув стул к кровати, развернула его вперед спинкой и села верхом, словно на коня, Светлана, — Вера Михайловна… Веры Михайловны уже нет.
— Как нет? — Перепугался Игорь. — Ее…, а сын? — Он снова посмотрел на раненого, а Гена совершенно не скрывал того, что ему этот разговор интересен.
— Не бойтесь, — снисходительно улыбнулась Девана, — Геня – Следопыт. Он в курсе всего.
— Так что же с…?
— Не надо нервничать, Игорь, — осторожно понизила тон Светлана, — Вера Михална жива, и сын ее тоже. Просто те люди, которые захватили ее и вас, сейчас ни за что не найдут их. Она будет жить в другой стране, и звать ее будут иначе. Изменится внешность и, скорее всего, род занятий. Ее уже больше нельзя будет использовать, как Девану, вы – ее лебединая песня. Веру предупреждали, что ребенок рано или поздно спутает ей все карты, но потом все успокоились. Женщине без детей тяжко живется, я ее понимаю. Слава богу, теперь все позади. Тут надо переживать о другом. Те люди, что считают себя сильными мира сего, теперь знают, что вы – Проводник. Им плевать, что вы пока еще не готовы к постоянной работе. Думаю, как бы не пришлось нам и вас, так же как и Веру прятать. Хотя… Можно пока не спешить с выводами. Вере главное вовремя отойти от дел, а вам сейчас – грамотно в них войти…
Светлана достала из бокового кармана своего камуфляжа толстый, желтый конверт, похожий на те, в которых на почте отправляют хрупкие, мелкие посылки.
— Что это? — Не понял Велесов.
— Деньги, — устало улыбнулась Девана, — четырнадцать тысяч мертвых президентов.
— За что?
— За то, что были Проводником.
— Так… все это… платно?
— Не всегда, — вздохнув, поднялась со стула Светлана и, подойдя к окну, принялась разглядывать георгины. — На самом деле вы заработали восемнадцать тысяч, но, уж простите, пришлось вас ограбить. Во-первых, вы долго упирались, и ни в какую не желали стать Проводником, а во-вторых, из-за этой глупости пострадали Геня и Марадона. Ну, у того-то мелочь, а вот Геню оперировали – поймал две пули.
Разумеется, я шучу о том, что с вас за это взяли деньги. Просто часть их резко понадобилась и на медикаменты, и на срочную эвакуацию Веры. Думаю, вам нужно знать, что Проводник может зарабатывать и значительно большие суммы, но одно неизменно – он всегда отдает часть своих денег на дело. Этот взнос никогда не бывает больше десяти процентов, но зато команда может спокойно работать и не отказывать себе в разного рода подстраховках.
— Команда? — Поинтересовался Игорь.
— Я рассказывала вам, — напомнила Девана, — Проводник не работает один, это опасно. Одиночка должен быть очень опытным и сильным, иначе он сильно рискует. Вся штука в том, что никто из вас не может водить до старости.
— Почему?
— Много причин. Во-первых, здоровье, его для этого надо много. Во-вторых, наглость клиентов…
— Что значит – наглость?
— А то и значит, — подошла к столу Светлана. — Люди при власти, богатенькие, колдуны… Все они боятся исхода. С глубокой старины известно, что когда умирает колдун или редкостный негодяй, пока не разберешь крышу в доме, или не совершишь особый обряд, вероятность того, что он умрет не в страшных муках очень мала. Будет страдать человек, будет разлагаться живьем, а не умрет.
И сами богачи, и их родичи готовы платить сколько угодно, лишь бы только оградить себя от страданий. Они могут долгие годы между собой ссориться, воевать, драться за копейки, но в общем деле все они за одно, поэтому и рассказывают друг другу о том, что есть разные пути исхода и для негодяев. Серьезным людям, особенно идейным негодяям, не впаришь сказку о Христе, который заберет твои грехи в церкви, если ты заплатишь попу взнос на машину или квартиру. Из состоятельных на это может клюнуть лишь публика, на которую свалились дурные деньги. Тот человек, который сам заработал, создал хороший, работающий бизнес, рано или поздно задумывается и понимает, что в жизни все обстоит не так, как учит любая религия. Надо быть слепым, чтобы не видеть обман, на котором они, религии, держатся.
Все доказательства моих слов лежат на поверхности. Многие очень богатые люди умирали в страшных муках, несмотря на то, что в церковь ходили, как к себе домой, вели философские беседы с попами. Спасло это их от предсмертных страданий?.. Вот они и ищут, кто-то выход на Бары, кто-то на Проводников, кто-то на колдунов... Часто приходится идти на неприятную сделку даже за спиной Проводника, чтобы он не расстраивался…
— Вы говорите обо мне? — Выныривая из тяжелых мыслей, оживился Велесов. — Так это что, все было спланировано?
— Почти все, — спокойно уточнила Девана.
— Что значит «почти»?
— Это значит, что мы просто использовали подходящий случай, для того, чтобы включить вас, сделать Проводником. Я же говорила, им мало родиться, надо еще стать. Вы решили смалодушничать – сбросить с себя свой урок. В тот момент, скорее всего, мы бы вас и отпустили, но случай заставил нас передумать. Именно он указал нам, что вам от урока не отвертеться и все равно придется водить.
Ну же, не дуйтесь, — улыбнулась Светлана, — мы с вами взрослые люди, Игорь, и знаем, что все в этом мире не случайно. Кстати, в связи со всем этим, я советую вам иначе смотреть на слово «водить» даже в детских играх. В них, на самом деле, часто проигрываются совсем не детские мистерии…
— Постойте, — судя по всему, мало интересуясь этим пластом информации, вскочил с кровати Велесов, — наверное, вы этого не видели, но я-то наблюдал, как из-за этих ваших экспериментов несчастный, которого я вывел из огня и привел на мост, был сброшен вниз какими-то монахами?
— Монахами? Из-за нас? Почему вы так думаете?
— Ну как же, — не унимался пережитой неудачей Игорь, — он так и не дошел до своих на той стороне. А не дошел только из-за того, что попал в мои руки, руки неопытного Проводника!
— Ах вот вы о чем, — устало заметила Светлана. — Глупости, Игорь. Мой вам добрый совет – избавляйтесь от дурной привычки во всем винить себя. Человек этот получил то, что заслуживал, и его предки ничего не могли поделать с его выбором. И сбросили его не монахи, а Тени.
— Тени?
— Да Тени. …Наберитесь терпения, господин Велесов. Я вижу, как вам неймется поскорее сбежать к своей прошлой жизни, так сказать, в зону комфорта. Не надо туда торопиться. Вам сейчас придется многое принять к сведению, понять, проанализировать. Зачастую это будут вещи, никак не укладывающиеся в рамки вашего недавнего представления о жизни и о смерти. Все, Рубикон пройден. За эту ночь изменились вы, изменился и мир вокруг вас. Неизменным осталось лишь окаменевшее в воспоминаниях прошлое. Вчера вы были простой инженер, а сегодня уже Проводник…
Велесов невольно отмахнулся:
— Простой инженер, простой Проводник. Я не чувствую никаких перемен в себе, ничего не изменилось.
— Изменилось, Игорь, — заверила Светлана, — изменилось. Вы сказали простой инженер? Сколько вы получаете?
— А какое это имеет значение?
— Все имеет значение. Ну, думаю, никак не двадцать или сорок тысяч у.е. за рабочий день, верно? И это вы еще не вошли в рабочий ритм, не наработали связи! Поверьте, скоро у вас не останется времени на завод. Вы, как человек неглупый, просто задумаетесь: «а зачем мне тратить свою энергию на этом предприятии? С чего ради, если я могу за один сеанс заработать …очень много?» Это будет правильный вопрос к себе. Другое дело, что зарабатывать вы будете далеко не каждый раз. Так что, боюсь, инженер вы уже в прошлом. Мистерия Проводника вас уже не отпустит. Колдуны и все, кому это надо, со вчерашнего дня будут чувствовать в вас канал. Вас не оставят в покое.
Да, — заметила Светлана, — и теперь к вашей фразе – «простой Проводник». Простой Проводник, Игорь, это любое животное: кошка, собака, енот, волк… Часто бывает, когда умирает хозяин, исчезает со двора или просто уходит вслед за ним и его домашний питомец. Так что это животные – простой Проводник. Отличный Проводник, почти идеальный – человеческий ребенок, поэтому колдуны за ними и охотятся, я вам об этом говорила. Вы же – Проводник! Безо всяких там эпитетов. «Про-вод-ник», — повторила Девана по слогам и добавила, — а это звучит гордо.
— Хорошо, допустим, все это так, — рассуждал вслух Велесов, — а если я все же сделаю выбор в другую сторону?
— В какую это другую? — не поняла Светлана.
— А как тогда, — уточнил Игорь, — брошу все это и пойду на попятную.
— Хм, — хитро посмотрела исподлобья Светлана, — не пойдете.
— Почему это?
— Я же только что об этом говорила, Игорь! Вы не слушаете и все пытаетесь продолжать малодушничать. Вас уже видят, понимаете? Чувствуют те, кто в теме. К тому же та ваша подруга и ее хозяева, из лап которых мы вас умыкнули на хуторе, теперь наверняка знают, что вы можете водить. Вы – единственный известный им Проводник. Я так понимаю, ей не составит труда отыскать вас в Минске? Уверена – она уже ищет.
Отныне богатые, могущественные клиенты, а еще их друзья сделают все, чтобы вы не сорвались с их крючка. Надеюсь, вы понимаете, что вас не оставят в покое? Не вы первый, не вы и последний Проводник. Этот процесс теперь уже необратим. Вам, как и всем другим, нужна будет команда, чтобы быть защищенным и не перенапрягаться. У вчерашних гостей с хутора хватит уколов на роту таких, как вы. Не забывайте, теперь они знают – их инъекции годятся для Проводников.
После вчерашнего, Игорь, вы даже пропасть не можете сами бесследно, как это сделала Вера. Без нашей помощи – никак! Да поймите же, наконец, все, договор подписан! …А вы все …сомневаетесь. Скажите, кто из нас станет вам помогать, прятать, защищать, если вы по-прежнему пребываете в сомнениях? Наша квалификация налицо – кто вас вытянул с хутора, прямо из-под носа спецслужб? Не хотите работать в этой команде, завтра же, по возвращению домой вас прихватят и придется водить с теми, хуторскими, под инъекциями, не просыпаясь от них сутками. Вчерашний пример здорово показывает разницу в силе и подходах двух групп, не правда ли? Вы сегодня с нами и заработали хорошие деньги.
— Вы говорили о команде? — Думая о чем-то своем, спросил Игорь.
— Да, — пояснила Девана, — как раз сейчас формируется новая команда или, скорее, бригада. Я несколько лет была на подхвате, теперь, после того, как Вера отошла от дел, все местные ребята и, если согласитесь – вы – уже моя головная боль. Оставшиеся участки Веры распределят между другими Деванами.
— Так вас много?
— Я не стану сейчас отвечать на этот вопрос.
— Тогда я еще одного не могу понять, — упрямствовал Игорь, — это же спецслужбы! Они могут меня поймать и в команде?
— На то и команда, чтобы максимально обезопасить всех своих членов, — улыбнулась, косясь на Геню, Светлана. — С подстраховкой группы можно браться водить и этих, блатных господ, но тогда уж, главное – не продешевить. Не стану врать, с этой, местной, публикой иногда все же приходится работать. Тот, кто обустраивал этот мир, зачем-то оставил нам такой вариант, хотя легко мог бы только силой своей мысли ограничить живым существам все иные пути исхода. Мог же? Жестко и окончательно но, почему-то оставил? Причем, сразу несколько вариантов.
— Светлана, — недовольно поморщился Велесов, — мне кажется, вы хотите меня запутать или, что еще хуже, изначально поставить себя выше меня. Мол, я – такая всезнайка, все равно тебя обведу вокруг пальца…
— К-хех! — Невольно вырвалось у отмалчивающегося до того Гени, но он тут же поднял вверх здоровую руку, будто говоря: «молчу-молчу, извините больше не буду».
Велесов выразил на своем лице непонимание этому смешку. Да, он ясно чувствовал силу и ум говорившей с ним женщины, четко осознавал, что она принадлежит к когорте тех, кого раньше ему не приходилось встречать, но в данный момент бастион его прошлого готов был сражаться сколько угодно за утраченное, безбедное время в зоне комфорта.
— Я ставлю себя выше? — Ни на йоту не меняя тона, так же спокойно, как и раньше, ответила на выпад в свою сторону Светлана. — Хм. Уж и не знаю, что вам навеяло, подобные мысли. Странное ребячество: «Ты должен быть первым! Ты чемпион! Ты обязан подниматься выше!» Все вокруг нас с детства варится в этом тупиковом бульоне, но что, если все это ошибочно?
— Ошибочно стремиться быть первым? — Вскинул брови Игорь.
— Нет, ошибочно все это мироустройство, — ответила Светлана.
— О, я понял. Сейчас вы мне начнете рассказывать, что все тут началось с инопланетян и так далее, а теория Дарвина – просто теория и ничего больше.
— О! — хитро заметила Девана, — инопланетяне? Нет, я не буду вам говорить, что все было не так, но…. Могу предложить модель мироустройства, отличающуюся от общепринятой, но которую сама считаю действительной. В нашем деле именно она заложена, как действующая модель. Это, если хотите, база, и без нее вам будет сложно понять многое из того, чем на самом деле занимается Проводник. В свое время эту модель мироустройства разъяснили и мне – человеку с высшим медицинским образованием. Это тогда перевернуло мой мир, но! Не пугайтесь заранее. Вам не обязательно получать тот глубинный срез, он, скорее, для Деван. Проводнику достаточно и нашего простого, базового образования.
— Не тяните, — саркастически заметил Велесов, — говорите прямо – инопланетяне или обезьяны?
— Если вам понятны только эти модели, — ничуть не смутилась Светлана, — то и те, и другие.
— Как это?
— Давайте для начала кратко…
— Конечно, кратко, — демонстративно укладываясь обратно на кровать, ответил Игорь. — Уверен, дай вам возможность расписать полную картину – мне точно придется во все это поверить.
— А, — саркастически заметила Девана, — так вы изначально настроены все опровергать.
— Скорее смотреть трезво.
— Хорошо. Тогда я задам вам один вопрос…
— Пожалуйста, — забрасывая руки за голову, принял позу лежащего атланта Велесов.
— Вы в самом деле верите в то, что дизельное топливо стоит по рубль восемьдесят две за литр?
— А при чем тут это? — Насторожился Игорь.
— Просто ответьте на вопрос.
— М-м, — замялся Велесов, — наверное, не так уж важно верю я или не верю. Главное здесь то, что вы почему-то в это не верите. Думаю, правильно будет ответить – не верю, но не знаю почему.
— Хороший, — заметила Светлана, — обтекаемый ответ. Скажем так, год назад, я уже не помню точно сумму, но дизель стоил примерно рубль пятьдесят.
— И что?
— Сегодня он стоит рубль восемьдесят две, а что, собственно, произошло? Нефть качают, как и качали, ее добыча не стала дороже, не стала дороже и переработка. Вам, мне и другим просто сказали – ДТ стоит рубль восемьдесят две, если не нравится – ходите пешком. Мы просто вынуждены верить в то, что это справедливая цена.
— Так себе пример, — пожал плечами Игорь. — Даже, если я не верю в эту «справедливую цену», где искать правды?
— Вот вам и ответ, — улыбнулась Светлана. — С принятым ныне мироустройством точно так же.
— Я и говорю, пример – так себе.
— Почему?
— А потому, что тот, кто верит в справедливость этой цены, и вы – человек, который намекает на то, что знает истинное положение вещей, на заправке платите за топливо одинаково и никто из вас ничего не может изменить. Так что констатируем факт – вы привели неудачный пример. Топливо не та тема, давайте сразу к модели мироустройства. Мне любопытно…
— С вами трудно, — сдержанно заметила Светлана.
— Я знаю, поэтому до сих пор и не женат, — наигранно вздохнул он, — ну же...
— Без предысторий?
— Без них, голую правду, или то, что вы ей считаете.
Девана снова подошла к столу. Было заметно, что ей непросто начать. Около минуты она собиралась с мыслями, пока, наконец, не произнесла:
— Никогда бы не подумала, что мне будет так сложно это сделать. Наверное, всему виной ирония, с которой вы относитесь к тому, о чем даже не слышали. Но моя задача рассказать, а уж то, как вы будете к этому относиться – ваши проблемы. Итак, история началась достаточно давно, намного раньше всех Моисеев и Зороастров…
— Это понятно, — продолжая примешивать в свои фразы семена едкого сарказма, кивнул Велесов.
— Жила себе спокойно одна планета, — продолжала Девана, — наша Земля. Людей, даже неандертальцев или чего-то похожего на них здесь тогда еще не было. Проживали в огромном количестве только морские и сухопутные животные, множество древних, огромных птиц, насекомых и так далее. Все это бродило в тени просто невероятно огромных, минеральных деревьев, уходящих своими стволами на десятки километров вверх, за облака.
— Минеральных? — Поинтересовался Игорь. — А обыкновенных деревьев что, не было, только минеральные?
— Игорь, простых деревьев тоже было очень много. По сути все вокруг, я имею ввиду под минеральными деревьями, было сплошным садом и лесом. Садов было столько, что все травоядные там безбедно питались, плодились и, понятно, что и хищникам тоже было достаточно еды. Те, кого вы называете инопланетяне, нашли эту планету и стали добывать здесь полезные ископаемые. Следы этих карьеров и сейчас еще остались – Большой каньон, Байкал, Черное море… Они же очистили землю от минеральных деревьев, используя их для изготовления корпусов новых ракет. От того огромного минерального леса остались только «опилки» - присутствующий практически везде песок.
— Дальше я знаю, — снова не удержался Игорь, — галактическая война докатилась и сюда…
— Не совсем так, — терпеливо заметила Светлана, — война была где-то глубоко в космосе, а сюда случайно долетели сбитые в боях космические корабли одной из воюющих сторон. Я так думаю, что эта планета была у них на картах и находилась далеко, они попросту решили здесь спрятаться.
Летательные аппараты сильно пострадали, и лететь обратно в далекий космос уже не могли, хотя все лаборатории и много чего из оборудования еще долго исправно работали. Три, пять, семь поколений и, доживающие свой век вместе с дедушками жидкокристаллические мониторы уже воспринимались потомками как те самые тарелочки с яблочками из сказок, волшебные зеркала и так далее.
Атмосфера, давление, бактериологическая обстановка на Земле, в общем, очень многие факторы были против того, чтобы те, кого вы назвали инопланетяне, могли здесь жить безбедно. В связи с таким раскладом они прекрасно понимали, что системы жизнеобеспечения кораблей постепенно выходят из строя, и гостям этой планеты срочно требуется адаптироваться к окружающей среде, которая отличалась от условий жизни на их родине. Поэтому они начали плотную работу по созданию гибридов из генетического материала пришельцев и животного мира Земли. Главным было – пусть и в измененном виде, но сохранить свою генетику. Следы этих экспериментов можно наблюдать и сейчас, ведь мы часто замечаем, что многие люди внешне очень похожи на каких-то животных или птиц.
Наиболее удачно получалось слить воедино чужаков и обезьян, хотя и другие виды гибридов тоже были вполне жизнеспособны… Позже, те, кто начал эту работу, сколько бы они не прожили в земном времени – умерли. Вслед за ними ушли и наименее гармоничные результаты их трудов – кентавры, возможно даже – динозавры, птицы Сирин, Гамаюн, Финисты и так далее. Упоминания о них их древних создателях остались лишь в сказках и религиях.
Заросли лесами их корабли, все сильнее стирается из нашей памяти то, что они просили передавать неизменных из поколения в поколение, и все больше над тем, великим и светлым, в нас берет верх все обезьянье – жадность, кривляние, подлость, наглость, похоть и прочие животные страсти…
Но эксперименты наших далеких предков не прошли даром. На земле появились животные нового вида – люди! Скорее всего, мы мало похожи на изначальные образцы первочеловеков. Как я уже говорила, в нас все больше берет верх то, что осталось от животного мира этой планеты, но! К счастью, пока еще есть и вещи, изначально мало понятные нам, но исправно работающие с тех далеких времен, позволяя лишь догадываться о том, что из себя представляли технологии и умственные возможности наших пра-пра-пра… Так вот, среди всего того многого, что мы унаследовали от посланцев Небес – возможность водить умерших в тот мир, где хранятся образы далеких Предков.
Глава 4
Велесов покосился на Светлану, затем на Геню. Было заметно, что он, как и раньше был настроен относиться ко всему со скепсисом, но странное дело, тот бред, который он только что услышал, легко упаковался в голове инженера и не вызывал никаких вопросов. Все выглядело логичным и универсально включало в себя большинство других подобных теорий.
— Как гладенько все укладывается, — заметил Игорь, — ну, допустим, все это имеет место. Я так понимаю, прочие детали можно уточнить и потом?
— Когда захотите, — с готовностью ответила Светлана.
— Я и говорю – потом, — отмахнулся от углубленного изучения своего ремесла Велесов, — одного я понять не могу, куда девался Мортис?
— Он у вас в рюкзаке…
— Я не об этом, — пояснил инженер, — почему его не было ни в лесу, ни возле вала огня?
— М-м, — вскинула брови Девана, — вы прониклись, анализируете произошедшее…
— Приходится, — признался Игорь. — Вначале вспоминалось самое заметное, а сейчас снова прокрутил в голове картинки и вдруг вспомнил, что собака куда-то пропадала.
— Да, к счастью она была не везде.
— Почему к счастью?
— Вера намеренно прятала ее, пользуясь моментом, пока вашу подругу и ее готовили к «путешествию». Мортис отправил вас в дорогу и больше был не нужен. Вера сделала все, чтобы его никто не видел.
— Почему?
— Фигурка Мортиса – очень древний артефакт. Он сделан из куска редкого минерального дерева, я вам о них говорила. Рука мастера вылила и вдохнула в него темную жизнь еще в то время, когда эти исполины росли по всей земле.
Велесов покосился на девушку:
— Что значит – вылила?
— Кто-то из наших рассматривал фигурку на рентгене, изучал в лаборатории и пришел к однозначному выводу – ее отливали.
— Отливали из дерева?
— А вы отключите в себе инженера, мистер Проводник! Разбудите писателя или музыканта. Хотя бы просто допустите мысль о том, что и такое возможно. Знаете, человеку с пытливым умом становится намного интереснее жить, когда он начинает раздвигать горизонты своего миропонимания. Это делается безо всяких инъекций, простым усилием воли и словами: «а что, если и так может быть? А что, если вообще что угодно – все! может быть?» Между прочим, все открытия в мире и происходят только после подобного шага каждого, отдельно взятого человека.
— Уф, — вскинул взгляд к потолку Велесов, — это очень спорно, но …ладно. Допустим и это, хотя в институте мой классный руководитель выбросился бы в окно, если бы услышал от студента подобное. Пусть! Но неужели кроме песка больше ничего не осталось от этих километровых деревьев?
— Не километровых, — поправила его Девана, — некоторые из них были высотой больше пятидесяти километров…
— Скольких?! — Опешил Игорь.
— Не все, конечно, — успокоила его Светлана, — но некоторые перерастали и за шестьдесят пять. В сказках, былинах, сказаниях сохранились воспоминания о Древах Мира и герои по ним поднимались на небеса, попадали к богам и так далее.
— Вы издеваетесь?
— Ничуть.
— Но где же следы?!
— Я же сказала, деревьев больше нет, — с сожалением заметила Светлана, — но следов на самом деле полно. Они есть по всему земному шару. Большинство из них выдают за потухшие вулканы или горы, хотя со стороны, особенно на расстоянии, сразу видно, что это огромные пни. Каменные, чудовищных размеров – но пни. У гор не бывает «корней», у этих исполинов они есть, аппаратура показывает.
— А почему тогда наука молчит?
— Не смешите меня, да и себя, Игорь. Какая наука? Если бы науке позволили, мы бы давно и ездили, и имели средства связи, соответствующие двадцать первому веку. Им же платят зарплату за то, чтобы они как можно дольше держали страны на нефтяной игле, а людей в иллюзорной зоне комфорта – поесть, поспать, без напряга совокупиться, помыться и опять поесть. Позволительно развивать только электронные гаджеты, причем только в узком коридоре развлечений, чтобы, опять же, привязать нас к иллюзии зоны комфорта…
— Ну это же смешно! — Велесов закрыл руками лицо и глухо зарычал в ладони: — Скажите, а те, кто затеял этот заговор, сами во всем признались или дают где-то показания?
— Вы же сами не захотели деталей? — Пожала плечами Девана. — А вкратце все звучит именно так.
— Да ерунда все это! — Подскочил инженер на кровати. — Даже если предположить, что все минеральные деревья вывозили в другую солнечную систему, зачем?! Это экономически никому не выгодно! Проще наладить производство чего бы то ни было здесь, на месте.
— Но ведь они не изучали нашей экономики, — улыбнулась его реакции Девана.
— Какой кошмар! — Неистовствовал Велесов. — Светлана, это же предположения из средних веков. Сейчас вы скажете мне, что земля плоская.
— Не скажу.
— Обалдеть, — мотал головой Игорь, — простой песок возить в другую солнечную систему!
— Я так не сказала, — вдруг стала серьезной Девана, — я всего лишь сообщила вам, что песок – это остатки минеральных деревьев. Их основа – кварц! Вам, инженеру не надо рассказывать о том, чем становится такой песок при разной температуре нагревания?
— Его еще попробуй нагрей. Больше полутора тысяч градусов надо…
— Вот видите – знаете. Наверняка изучали в институте. Некоторые древние в этом вопросе знали больше нас, поверьте. Если мы до конца разберемся в том, насколько ценны даже опилки этих Мировых деревьев, наш технический прогресс прыгнет сразу на несколько шагов вперед. Тогда всем станет понятно, отчего же нашу планету в далекие-предалекие времена так старательно обобрали. …Игорь, — деловито отряхивая от невидимых крошек старинную скатерть, посмотрела в лицо инженера Девана, — откровенно говоря, мне сейчас важно даже не то – поверите вы мне или нет. Скажите, вы можете мне ответить честно на один вопрос?
— Какой? — Насторожился Велесов.
— Откуда в вас столько малодушия? …Я видела там, у берега реки, лица ваших родных. В их глазах было столько надежды, а вы... Да из меня и сейчас давит слезы, как только вспомню порыв вашей матери. А сила воли отца? А их любовь к вам! Это дорогого стоит – сохранить ее и в том мире. Да только для того, чтобы спасти их – вам следует водить.
— Мне сегодня надо будет идти за ними? — Побагровев от воспоминаний о встрече с родителями, спросил Игорь.
— Нет. Сегодня и завтра вы будете восстанавливаться, здесь, у Гени. Но пора уже вам перестать валять дурака, Проводник. Команда готова. Надо вникать в нюансы, а вы все в чем-то сомневаетесь. Многие Проводники отошли от дел, а новые дрожат, как тушенки, так же, как и вы. Боятся покинуть зону комфорта.
— А как они это делают?
— Что делают?
— Как Проводники отходят от дел?
Светлана отступила от стола и сев на старый, лакированный стул у шкафа, устало откинулась на спинку:
— Ну и денек я вам скажу. …Вы, Игорь, еще даже не подошли к делам, а уже думаете, как от них отойти.
— Ну а все же…
— Думаю, что вы уже видели отошедших от дел Проводников, и не раз. Это, как правило, очень обеспеченные мужчины…
— Только мужчины?
— Исключительно мужчины, причем нередко это очень известные люди. Вы должны знать, Проводникам часто много дается от рождения. Множество талантов, причем, не всегда хороших. Некоторые скатываются с отмерянного им судьбой пути до откровенной уголовщины и потом сидят в тюрьме. Там они тихонько водят криминальных элементов, им не дают завязать. Но водят только авторитетов или тех, кто за них просит. У этого рукава Проводников отдельная организация. Чаще всего их принуждают забывать о том, что если постоянно носишь мешки с углем, то через какое-то время и сам станешь черным. Вы понимаете, о чем я? Проще говоря, их все равно не оставляют в покое и полностью затаскивают в уголовный мир.
Вся беда в том, что такого Проводника в какой-то момент уже и самого не пускают на мост, даже, когда криминалы его уже не трогают, еще бы, он для них столько сделал. Такому отработанному, черному Проводнику дают много денег, и эти ребята потом живут долго-долго, но не счастливо.
— Я не уловил разницы, — недоуменно пожал плечами Игорь, — а в чем тогда разница, между Проводниками и черными Проводниками?
— А в том, — пояснила Девана, — что любой Проводник, по сути, помощник смерти. Даже больше, он – одно из ее составляющих. Это, конечно, не совсем так, как звучит, но что ни говори, а он существенно упрощает ей работу, и она ему можно сказать – благодарна за это.
Благодарность таких сущностей, это не деньги и почет, это …такое состояние, настройка человека, его статус, который все вокруг него складывает таким образом, что материальное и духовное благосостояние у него обустраивается само собой. Но вся разница состоит в том, что черный Проводник скатывается до уровня колдуна, черного колдуна. Это как, например, человек, который убил свою тетку ради наследства и шофер, случайно насмерть сбивший пешехода. Они оба по сути убийцы, но ведь какие разные?
Черный Проводник малодушничал, хитрил, попал в ловушку и вынужденно стал на одну ступеньку с черными колдунами, хотя он и не колдун в полном понимании этого понятия. Для тех сил, к которым мы с вами имеем теперь отношение, такой статус – непроходной в пути на мост. Подобному персонажу самому нужен Проводник, а кто ж его поведет, зная, как нечестно и, порой, просто преступно, этот человек шагал по своему отмерянному высшими силами пути?
Вообще, у Проводников нет какого-то особенного кодекса чести. Просто те, кто водит, как сказано древними, стараются не опускаться до того уровня, чтобы катать на своей шее только криминальных авторитетов или откровенных бандитов или убийц.
Не стоит обращать внимания на то, что весь криминал ныне поголовно религиозен, обвешан золотыми крестами и носит татуировки с Христом. Большинство из них только играют в христиан, поверьте. На самом деле они прекрасно знают всю безнаказанность за их земные деяния со стороны церкви и Христа. В наши времена уже и дураку понятно, что если бы Христос был тем, о ком попы всем говорят, первыми кого бы он наказал, были бы сами попы. А раз они открыто продолжают творить те смертные грехи, которые запрещают совершать другим, значит схема не работает, и того бога, о котором они поют – попросту нет.
Умные, настоящие, криминальные авторитеты знают или подозревают о существовании неких высших сил. Потому постоянно и прикармливают при себе пару черных Проводников.
В каждом из вас, Игорь, колоссальная мужская сила. От долгой практики хождения в тот мир, Проводники становятся чуть ли не кумовьями тому явлению, которое люди зовут смерть. Отсюда в словах Проводников и в их действиях всегда загадка, тайна, мудрость и расчетливость. Их уважают бандиты, министры, простые люди, непростые люди – все! Поэтому, когда нормальный Проводник решает – «с меня хватит», его команда расформировывается, а он, чаще всего, вкладывает свои средства в какой-нибудь незаметный бизнес и спокойно переживает свою жену, потом вторую, а чуть позже еще кого-то и из детей. Их высокие связи и деньги помогают им легко менять паспорта, места проживания, фамилии, имена, возраст. Бывает, что из-за недосмотра их земной бизнес разваливается на части, но им плевать и на это. Увольняются люди? Тоже плевать. Продаст дело, а сам затеет что-то другое, и будет заниматься этим, пока ему не надоест – средства позволяют.
— Экие они сибариты, — не сдержался Велесов, — заманчивая перспектива. Вам надо было с нее и начинать, а не с запугивания.
— Ну что вы, — вздохнула Светлана, — вас никто пока и не запугивал. Все впереди. Такого насмотритесь, что жить станет тошно. Да и какие из Проводников сибариты? Баловни судьбы чаще всего прогуливают то, чего сами не создавали или не зарабатывали. Проводники же за свое благосостояние вкалывают – будь здоров. Так что, господин Проводник, работаем мы или нет?
— Работаем, — понуро насупился Велесов, — похоже, выбора у меня действительно нет.
— А вот это верно сказано, — согласилась Светлана. — Что же, Игорь Сергеевич Велесов, тогда поздравляю со вступлением в наше «спецподразделение».
— Служу трудовому народу, — отшутился Игорь, и бросил взгляд на проявившего, наконец, активность Геню. Тот, морщась от боли, кое-как уселся на своей постели и, глядя исподлобья на Проводника, пробубнил:
— Ну наконец-то, растелился, бл… Деванка, как ты сказала его фамилия, Велесов?
— Велесов, — думая о чем-то своем, — подтвердила Светлана.
— Значит, — заметил Геня, — его радиопозывной будет «Велик»?..
Машину здорово подбрасывало. Скорость колонны, несущейся в сторону Минска, не падала меньше 135 километров в час. Кортеж был что надо: передняя машина сопровождения, затем «Линкольн» Льва Борисовича, и за ней шесть автомобилей из группы, ездившей в Боры для решения проблемы с проводом. Перед замыкающим колонну Крайслером «Стрелы», в хвосте, ехали Валера, Влад и Ольга. За рулем хмурился, маясь от зубной боли Вано.
С самого выезда из приграничных лесов Влад что-то строчил в планшете и, матерясь, пытался отправить сообщение. Интернет работал не устойчиво, поэтому и отослать письмо, и получить ответ он смог только тогда, когда колонна отмахала по трассе уже больше тридцати километров. В салоне все молчали, каждый думал о своем, пока Кеца (Владислав Кецко), наконец, не произнес:
— Ну спасибо! Твою ж мать.
— Тебе ответили? — Обернувшись, поинтересовался Валера.
— Я им целую повесть отпечатал.
— А они?
— А они: «ждите. Вам перезвонят».
— Значит, — заключил Валера, — будем ждать.
Машины пронеслись еще что-то с два десятка километров в тот момент, когда у дремлющего, откинувшись на спину кресла, Влада, наконец, зазвонил телефон. Во время разговора Кеца больше слушал, соглашаясь, гудел в нос да изредка бурчал: «да», «все верно», «ну что вы…», «Лев Борисович сам все видел», или «Лев Борисович в курсе чего нам все это стоило».
Сидящие в машине, конечно, понимали, что в удачном проведении операции заслуг Льва Борисовича и его помощника, откомандированных для контроля, нет. Отцы-командиры отдыхали в особняке у кого-то из местных бугров и «руководили» операцией, кушая шашлыки, да развлекаясь с парой девчат, состоящих при государственной кормушке специально для подобных командировок. Так уж было нынче заведено: «по сути – балласт, по отчету – гимнаст ». Потому и отчитывался о проделанной работе сам Влад, а не «уставший» от руководства операцией Лев Борисович.
Кеца выслушал все, что ему имели сказать, дал отбой связи и шумно выдохнул:
— Ф-фу-у-ух. Ребята, нами довольны. Супруга Владимира Петровича позвонила тому, кому она до того вынесла мозги своим нытьем и от всей души поблагодарила. Хозяин сегодня набрал нашего Шефа и тоже всячески того благодарил…
— О, — довольно закивал Валера, глядя куда-то вперед, — отлично! Наконец-то вами довольны, а то я уже хотел проситься перевести меня куда-нибудь в другое место. Обычно, Кеца, работать с вами, значит – постоянно быть на вздрючке.
— Не радуйся раньше времени, — спокойно отреагировал на произнесенную вслух кличку Влад, — Шеф долго был у президента по этому делу. Распоряжение-то было его, личное.
— И что? — Обернулся Валера.
— А то, что хозяин, выслушав какие мы молодцы, как я уже сказал, оценил это и обрадовался.
— Так, — торопил Валера, — что-то ты крутишь. Говори уже…
— Хозяин, — продолжил Кецко, — очень проникся нашими успехами. А вы же знаете, он всегда чьи-то успехи принимает, как свои, личные. Жаль только, что неудачи он делит поровну между окружающими, — невзначай заметил Кеца. — Так вот, президент так проникся проделанной нами работой, что вдруг вспомнил о том, что его бывшая теща сейчас имеет серьезные проблемы со здоровьем. Вот же блин! Как бы это разузнать, кто ему все это докладывает? Валер, ты можешь поспрашивать своих?
— А зачем? — Наморщил тот свой узкий лоб. — Его все, поголовно, стараются информировать. Главное – побыстрее вложить другого, и отвести от себя. А чем тебе его теща не угодила?
— Мне?! — Выпучил глаза Влад. — Выходит, что она не угодила нам всем!
— Как это? — Не понял Валера.
— Да, ребятушки, нам! Президент, когда услышал, что у нас в ведомстве появилась такая крутая опция, лично попросил Шефа «провести» в другой мир старушку, чтобы она не мучилась!
И Вано, и передний пассажир дружно переглянулись.
— Да, господин Хвойницкий, — стараясь добавить внушительности голосу, продолжал Кеца, — нас попросили. Оля, ты слышишь?
— Слышу, — отозвалась девушка, не открывая глаз и не меняя позы.
— И что? — Вознегодовал в ответ на ее каменное спокойствие Кецко.
— А то, — недовольно отрывая затылок от подголовника, тяжко выдохнула Ольга, — что бабулю, наверное, проще придушить подушкой, чем пытаться вести на мост.
— Слушай, хватит шутить!
— Я и не шучу, Влад. — Девушка стала разрабатывать затекшую шею, медленно наклоняя голову влево и вправо. — А кто сказал президенту, что ей обязательно нужен Проводник? Вопрос? А ответ на него – ты. Что сказать – классно прогнулся в докладе, молодец! Но раз это ты, Влад, прогнулся, скорее всего, ты старушку и поведешь…
— Я же не могу, — краснея, стал оправдываться Кеца, — у меня другая специализация…
— Слушай, — жестко ответила Ольга, — мы все и давно знаем, что твоя главная специализация – администратор. А ты так же давно знаешь, что и мы это знаем. Твой главный эзотерический талант, мой дорогой начальник, это данное природой умение накладывать проклятия и еще к нему – дядя, что копошится под боком Хозяина.
Что-то меняется, ребята, и меняется в худшую сторону, — заметила Ольга. — До сих пор главным для всех нас было то, что с нами советовались, доверяли и не лезли в наши внутренние дела. Теперь же ты, Влад, в докладе, исходя из своих интересов, просто перетянул тетиву. Поздравляю. Наш и без того не самый мощный лук сейчас готов сломаться…
— Почему сразу сломаться? — Бурча, будто находясь в какой-то прострации, вытирал очки Влад. — Мы же, …мы же смогли на хуторе?
— Влад, — спокойно наущала начальника Ольга, — все верно, «мы смогли», понимаешь? Мы, плюс настоящий Проводник! Ты что, до сих пор еще не понял механики провода? Теперь самое время припомнить тебе, что за этот год ты убрал из отдела четверых из тех, кто чего-то на самом деле стоил. Я ведь тебя предупреждала, говорила – будет беда! В ответ на мои замечания, ты взял себе секретаря и помощника. Себе! А кого взяли в обойму отделения? Ни-к-ого.
Я, в отличие от тебя, понимала к чему идет дело – подняла среди наших бучу. Что получила в результате? Твою немилость, командировку и, после нее, прострел, который чуть не стоил мне жизни. Чего ты взмок, Влад? Это ведь правда, слушай. Меня подбили на защите клиента только по твоей вине, но ты и тогда, и сейчас не хочешь слышать правды, а еще мстишь потом за нее. Скажешь нет? Послушай свои мысли и ощущения сейчас. Скажи – удавил бы меня?
Если бы на тот момент с нами была Нина или Егор Палыч, мне не пришлось бы на себя ловить такую бомбу.
Спасибо, конечно, тебе. Не выбросили, восстановили после этого, дали очухаться. Но, с другой стороны, если бы меня, неподготовленную, не сунули под такой удар, мне и не пришлось выползать из той ямы. Но тут опять! Только подняла голову – ты, Владик, тут же стал меня грузить. Типа: «ты принесла информацию о заславском Дедушке? Ты же и будешь, Оленька, тянуть этот вектор». Так же было, верно? Молчишь?..
Слушай, Влад, я сейчас просто так, для себя, интересуюсь: ты еще помнишь о том, что я сонник и все это тоже не моя специализация? …Правильно, зачем тебе помнить, если можно на радостях, сдуру доложить наверх, что вектор Проводников для нашего ведомства теперь открыт! Да, да, Владик. Когда пишешь сообщения, надо соблюдать осторожность. Видно же все.
Конечно, в глазах дяди ты – молодец. «Мы смогли». Мы, Влад, это: я, Проводник, та женщина Вера, и еще что-то, какая-то штука, которую от нас ловко припрятали, но что является для Проводника ключом…
— Каким ключом, — стал близоруко щуриться Кецко.
— Какой был у Буратино, — с улыбкой ответила Ольга, — дверь в тот мир, понимаешь?
— А разве дверь не Проводник?
— Нет, — раздосадовано вздохнула девушка, отворачиваясь к окну, за которым проносились деревья, — теперь я четко понимаю, что не только он. Как я сразу этого не просекла? …Нас на хуторе всех пустили только на порог, понимаешь? Причем это сделано намеренно и только до того рубежа, до которого им было нужно. И это не мы, Влад, а, скорее всего, они нами воспользовались нами, правда я пока не могу понять, как и зачем.
А вот теперь давай прикидывать, куда твои доклады нас привели. Выходит, мы с тобой еще даже не в теме, а ты уже распетушился – мы можем! Что можем? Проводника-то нет? Веры Михайловны нет? Ни-че-го, Влад нет. Поэтому я и говорю, хочешь провести бабушку, молись, чтобы она ушла сама, или хотя бы о том, чтобы ей не понадобился Проводник. В противном случае, бери подушку и езжай – души ее, маг, факир и Игорь Кио, блин.
Влада начало трясти. По всему было видно, что до него только сейчас начало доходить истинное положение вещей. Вознегодовать, отчитать или снова затаить обиду на Ольгу сейчас ему даже на ум не приходило. В их ведомстве в такие непростые минуты, а такие случались довольно часто, с ним нередко разговаривали запросто и Кеца ничего не имел против подобной демократии. В конце концов, ребята хоть и ругали его, но, зная все грешки своего начальника, потом, выговорившись, всегда предлагали дельные вещи. Как только стало ясно, что эта молодежь чего-то стоит, Влад сделал все для того, чтобы убрать из отдела тех, кто, будучи серьезными магами, мог его не только серьезно отчитать, но что еще хуже – подсидеть. Всем уволенным дали лицензии на частные практики, позволили открыть свои центры и обещали не трогать. Казалось бы – все довольны, но как раз после того, как расстались с Ниной Сергеевной и Егором Палычем, на отдел Кецко будто специально навалились всякого рода напасти. Разгребли их, только-только пошли дела, решили прокачать замороженный вектор Проводников. Тут их подтолкнул к действию сам Хозяин – старался помочь жене бывшего соратника. Сыскари Хвойницкого исхитрились выйти на касту Проводников очень древнего обряда в Борах. Приехали и на тебе! Никаких зацепок, вообще ноль! Вроде такой мертвый затык, но и тут несказанно подфартило – встретили того парня.
Конечно, Ольга лукавила. Влад был не просто администратором. Он чувствовал особых, видел энергетические каналы, здорово был натаскан в порчах, всякого рода покладах, был средненьким специалистом даже в гипнозе, но в данном случае Оля Михолап была права – он, ослепленный успехом, дал серьезного маху. Как теперь было решать возникшую проблему, Кеца не имел ни малейшего понятия.
Вдруг оживился Валера. Он дождался момента, когда в разговоре между специалистами секретного отдела наступила неприятная пауза и спокойно, через плечо спросил:
— Ты же говорила, что этого Проводника не проблема найти в Минске…
Ольга искоса глянула на говорившего, неопределенно замотала головой и снова отвернулась к окну:
— До вчерашнего дня так и было, — тихо ответила она.
— Думаешь, раз они так ловко пропали, он больше домой не вернется?
— Может и не вернется.
— Вряд ли, — решая что-то для себя в уме, продолжал рассуждать вслух Валера, — ты бы бросила свою квартиру?
— Я – нет, а он? Даже не знаю. Он здорово изменился после нашей последней встречи. Раньше я его как-то иначе даже ментально ощущала. Сейчас в том месте вообще – пустота. Думаю, это он сам ее «включает». На месте его образа – холодное, бездушное пространство, как вокруг умершего.
— Как это? — Удивился Хвойницкий.
— Допустим, ты всегда носишь ключи в кармане, так?
— Ну…
— Ты привык, что они теплые, всегда под рукой. Но вдруг ты их оставил дома, карман пуст и… новые, непривычные ощущения тебя просто вышибают – в кармане ничего нет. Как тебе еще объяснить? Раньше в том месте, где у меня в голове хранился его образ, был определенный маяк, а сейчас…
— Бл…! — Качнулся вдруг вперед Валера и Вано схватился за руль обеими руками.
— Ты чего, командир? — испуганно спросил он.
— Маяк! — С трудом сдерживая эмоции, выдавил из себя Хвойницкий и нажал на кнопку передачи рации: — Гера, Гера отзовись, — вызывал он передние машины, поправляя микронаушник. …Слышишь меня? Спроси у Юли, где та ручка, что я ей давал в деревне? Что? Да срочно… Да! Не понял, где? …Что значит забыла? Где забыла? Понятно, все, отбой…
Валера достал из бардачка планшет и, активировав экран, запустил программу поиска.
— Что ты делаешь? — Поинтересовался, глядя из-за его плеча Влад.
— Думаю, как вытащить тебя из того дерьма, в которое ты вляпался. Ну…, — с нетерпением тряся планшет, шипел Хвойницкий, — давай! Оп! Есть, есть парнишка!
— Какой парнишка, — снова снял и начал протирать свои стекла Кеца, — ты что?
— Наш парнишка, ну, или хотя бы его куртка.
— Куртка? Что за куртка?
— Юля сунула ему ручку с маяком в карман куртки, и забыла забрать…
Глава 5
Едва только после обеда Велесов собрал свою посуду и раненного, отнес ее на кухню и снова стал устраиваться на кровати, как вдруг всем своим телом почувствовал, что валяться ему уже осточертело. Ныли от старых пружин бока, и мышцы требовали хотя бы немного разогнать кровь. Геня начинал дремать. Он раненный, ему положено лежать…
Игорь тихо оделся, обулся и вышел на прогулку. Его никто не сторожил и не ограничивал в передвижении. Время за три часа дня – вокруг лето, когда гулять, как не сейчас?
Их дом стоял на краю деревни. Невдалеке шла грунтовая дорога. Влево, метров через пятьсот, она уходила куда-то в лес, а вправо, метров через сто ее гравийное покрытие переходило в асфальт, а сама дорога раздваивалась, огибая озеро. К воде идти отчего-то не хотелось. Велесов снял куртку и, обвязав ее рукавами вокруг пояса, медленно побрел в сторону прохлады леса. Каждый шаг рождал нехитрый ритм, поскольку в одном боковом кармане оливы лежала фигурка Мортиса, а в другом связка ключей. Вот и выходило: шлеп, вжик – динь, шлеп, вжик – динь…
Так, под «музыку» он неспешно добрался до лесной тени. Обрадовавшиеся его появлению комары сразу же начали атаковать, и Игорь был вынужден надеть куртку. В темных лужах отражалось бездонное небо. Казалось, что оно есть и там, под землей, такое же синее. А еще, если представить, что это не лужа, а отверстие, то если провалишься вниз, будешь падать до тех пор, пока не вывалишься в темный и холодный космос с той, другой стороны земли…
Далеко на дороге стал слышен шум автомобилей. Игорь обернулся. Сразу четыре внедорожника позади него вползали в лес – здоровенные, темные, как танки в кино.
«Вот же хорошо людям, — с завистью подумал Велесов. — Когда захотелось – раз, и на пикник. М-да, это тебе не на заводе корячиться», — ступая на мшистую обочину, чтобы пропустить тяжелый картеж с туристами, заключил он.
Авто сбавили ход, словно говоря: «Подвинься, парень. Стой тут и наблюдай». В тот момент, когда вторая машина уже миновала Велесова, колонна вдруг остановилась. Перед Игорем открылась дверь и, хоть и с изумлением, но без особой радости, он увидел внутри салона своих старых знакомых.
— Игоре-ек! — распахивая пассажирскую дверь, выскочил и, чуть не падая, побежал вокруг машины Бройлер Валера. — Мы ездим, понимаешь, ищем его, — продолжил он, нанося Велесову короткий удар в район печени. — Ты куда пропал, брат? — Ловя согнувшегося Проводника на локтевой сгиб, засопел ему в ухо крепыш. — Вы были на хуторе, и тут – раз! Мы в отключке, а вы пропали. Так не пойдет, дорогой. Ну-ка…, — Вано, давай сюда, — тихо, Игорек, не упирайся. Ваня нам поможет, — приговаривал Бройлер, вместе с подоспевшим товарищем впихивая Проводника в машину.
Ничего не скажешь, бил этот Валера умело. Дышать приходилось через раз и даже мысли не появилось, чтобы попробовать дернуться и сбежать в тот момент, пока Влад перебегал вокруг машины, чтобы сесть слева.
Только через пару минут Игорь смог поднять голову. Справа от него сидела Ольга. Ее взгляд, впрочем, как и взгляды всех присутствующих, и близко не выражал никакого сочувствия.
— Где Вера Михална? — Холодно спросила она.
Велесов попытался выпрямиться:
— Не найдете, — через боль ответил он.
— Да ладно вам, — с сарказмом заметила девушка, — вас же нашли? И ее найдем.
— Меня? — Попытался рассмеяться Проводник, но тут же закашлялся. — Хрена с два вы бы и меня нашли, если бы я не позвал вас.
Присутствующие разом переглянулись.
— Да, — попутно продумывая свои дальнейшие действия, продолжал импровизировать Игорь, — позвал! Мне очень нужны деньги! Но… Но я не хочу больше ни с кем делиться.
— А ты – хитрец, Игорек, — обернувшись, подмигнул ему Валера, — жалко, что я тебе мало отоварил на хуторе. Надо было ногу сломать, чтобы больше не бегал. Мы же тебя просто обыскались. …Не финти – говори, где Вера?
— Я же сказал – не найдете, — стоял на своем Проводник.
— Сами – нет, — начинал злиться Бройлер, — но нам поможешь ты, — с этими словами он повернулся и коротко ударил Игорю в лоб.
Через звон в ушах Велесов услышал голос Влада:
— Хор-р-ош, Валера! Он и так скажет. Ведь скажете, Игорь?
Проводник откинулся назад, чтобы быть недосягаемым для быстрого кулака Бройлера.
— Не скажу, — твердо ответил он, и тут же добавил, — я просто не знаю.
Бройлер недовольно выдохнул и бросил через плечо:
— Влад, дай я пересяду назад. Через десять минут у нас будет полное признание.
— Не надо, Валер, — успокоил его рыжий, — нам нужен работоспособный экспонат. Канал в нем все еще открыт, а Игорь нам уже доказал, что все умеет и сам. Ведь умеете, Игорь?
— Что-то, наверное, умею, — неуверенно ответил Велесов.
— Ну вот, — продолжал увещевать Влад, — а раз умеете, мы можем вам помочь никогда не оставаться без работы. Пойдете к нам в штат? Вера Михална предупреждала, что рабочий век Проводников короток, так что вам нужно постараться многое успеть до окончания своей работоспособности.
Игорь покосился на Ольгу и спросил:
— Вера Михална еще на хуторе сказала вам, что Проводник не работает один.
Рыжий, у которого в тяжелые минуты, похоже, была такая привычка, растерянно захлопал ресницами, достал из кармана салфетку, снял очки и начал нервно протирать стекла:
— Об этом, — задумчиво произнес он в ответ, — они больше говорили с Оленькой. Оля…, — бросил он девушке вполоборота, — ответь человеку. Что ты сидишь, как не родная? Вера упоминала что-нибудь о таких особенностях работы Проводника?
Ольга набрала в легкие воздух, и медленно его выдохнула через сжатые губы:
— Говорила, — неохотно произнесла она, — и ты, как руководитель отдела, должен был уточнить у нас обо всем этом.
— Так просветите меня сейчас, Ольга, — прилаживая оптику на раскрасневшееся лицо, негодующе прошипел рыжий, — нам же всем предстоит работать в связке.
Девушка выглянула из-за Игоря и зло посмотрела на своего начальника:
— Владислав Афанасьевич, — едко заметила она, — вспомни, мы с тобой это уже обсуждали. Мы для него не связка. И дураку понятно, что он работает с другими, но вот загадка – где они сейчас? Вспомни хутор! Проводник отработал, и… все пропали. Это вопрос из вопросов как?! А ведь это только по твоей милости, Влад, их никто не искал. Как же: «Ура! Дело сделано! Можно докладывать!»
Очень недальновидно, шеф. Я повторю тебе – в прошлый раз его по какой-то причине нам попросту скормили. Дали попользоваться и после этого чисто, незаметно забрали. Вам всем не кажется странным, что он и сейчас один? Те, кто выкрал его на хуторе у нас из-под носа, знают наверняка – его будут искать. Неужели они опять его нам зачем-то сдали?..
Ольга говорила что-то еще, а Игорь вдруг задумался: «А в самом деле! Интересно. Отчего так? Ему показали команду, его проинструктировали по работе, но никто не обязал сторониться контактов извне, не призывал быть осторожным. А ведь все они знали, что Велесова снова будут искать. Света даже говорила об этом. Выходит, Ольга права? Его опять скормили? Но, черт подери, как они могли знать о том, что за Игорем выслали кортеж? Или о том, что он попрется в этот чертов лес, будь он неладен?!»
Влад и Ольга продолжали живо обсуждать что-то в тот момент, когда у рыжего вдруг тенькнул телефон. Он разблокировал экран и, тяжко вздохнув, сказал Валере:
— Все, болтать больше не имеет смысла, нам надо ехать. Забивай в навигатор «Большой Межник», Шкловский район…
К означенному месту добрались только к десяти вечера. В деревне уже ждали приезда группы. На хорошо освещенной, активно застраиваемой улице агрогородка было полно готового, пустующего жилья и им сразу же выделили новый дом. Велесова охраняли как преступника, которого привезли на место совершения преступления. Машины загнали во двор, где они тут же увязли в мягком, свежем грунте. Парням Хвойницкого было ровным счетом наплевать на то, что новоселов, которые ступят на этот двор после них, будут ждать какие-то неприятные сюрпризы. До полуночи устраивались на ночлег, а в пять минут первого пришли какие-то люди и долго о чем-то шептались с Ольгой в пахнущей свежей краской веранде.
Уставший от безумия прошедшего дня Велесов сидел на полу в отведенном ему углу. Шум все меньше беспокоил его, а вскоре стала подбираться дрема. В момент, когда к нему подошел Влад, голова Игоря уже безвольно висела, склонившись к груди.
— Проводник, — осторожно толкая спящего, тихо произнес Кецко, — проснитесь.
Игорь дернулся:
— Что такое? — Хмурясь, прохрипел он, не готовыми к работе голосовыми связками.
— Нас ждут, — вкрадчиво произнес Влад, — нужно пойти в дом к той женщине.
— Зачем? — Поднимаясь, пожал плечами Велесов. — Она что, уже умирает?
— Нет, — спокойно ответил Кецко на заметный сарказм в словах Проводника, — Ольга поговорила с товарищами, и мы решили попробовать провести ознакомительный сеанс?
— Что это значит?
— Бабушка будет спать в своей комнате, а вы с Олей, после укола, завяжетесь на ее маяк или, для начала, просто попробуете наладить связь.
— Связь? — Удивился окончательно проснувшийся Игорь. — Насколько я понял по пути сюда, это не простая женщина, а какой-то важный персонаж. Сколько ей лет?
— Девяносто.
— Сколько? — Вскинул брови Велесов. — Вы в своем уме? Вы же сами мне там, на хуторе, обстоятельно разъяснили, что в другом мире, для того, чтобы двое путешественников попали в одно и то же место, и клиенту, и Проводнику вводят один и тот же раствор, так?
— Так, — кивнул Кецко, — и что?
— А то, что для бабушки такие уколы могут быть последними!
Влад терпеливо одернул полы своего пиджака:
— Я ведь не говорил, что ее будут колоть. Вначале мы попробуем свести вас в одно место через маяк.
— Дурдом! — Не сдержался Велесов. — Вы себе можете представить, сколько есть миллиардов, триллионов вариантов того, что мы не встретимся там?
— Все верно, — спокойно ответил Кецко, — поэтому вам нужны помощники, а вы упорно не говорите, где Вера Михална. Визуально, Игорь, задача – проще некуда. Связывайтесь с Верой Михалной, и мы ее доставим сюда с максимальной быстротой, где бы она не была.
— Я же сказал, ее уже невозможно найти. Я не врал вам!
— Хорошо, я верю, — Влад сделал шаг ближе к Проводнику и стал говорить тише, — но помощники вам все равно нужны. Говорите: с кем еще вы работаете? Должны же быть какие-то другие связи, на всякий пожарный случай? Обещаю, мы и этих людей доставим сюда максимально быстро.
— Нет у меня других…
— Не надо врать, Игорь, — надвинулся на Проводника рыжий, — я же не какой-то там, …фраер. Я, извините, начальник специального отдела, а на эту должность не берут простых парней, с улицы. За вами чувствуется колоссальная энергетика мертвого человека, и резонансный шлейф сразу нескольких живых. Хватит юлить! Как бы вы без помощников упорхнули с хутора? Значит, они есть? Почему при вас не было телефона? Как вы с ними связываетесь?
— Вы меня встречаете второй раз, и второй раз я один, — резонно заметил Велесов.
— Ах один? — С увесистой долей злорадства, отступил рыжий. — Ну хорошо. Тогда мы идем в дом Елены Федоровны, и вы справляетесь там один.
— А если я не пойду? — Попытался упереться Игорь, и вдруг понял, что это было ошибкой.
— Валера! — Негромко позвал Кецко через плечо, и в комнату тут же ввалились сразу несколько парней, одетых, как и их начальник в темные костюмы и светлые сорочки без галстуков. Велесов так и не понял, был ли среди них сам Хвойницкий, но разве это что-то меняло? Его моментально скрутили, сунули в рот какой-то резиновый мячик с постромками, замкнули их на затылке, подхватили на руки, и Проводнику оставалось только натужно сопеть, пролетая над порогом негостеприимной новостройки.
На улице отпустили ноги и уже не волокли, а вели, жестко зажав с двух сторон. Ярко светили фонари, но не было никого, кто бы мог, трусливо выглядывая из-за шторки, посочувствовать ему. Дома на новой улице были еще не заселены.
Дружной компанией дошли до поворота и свернули вправо. Метров через двести, уже на другой улице, обжитой, где было полно светлых окон, но отчего-то не было рабочих фонарей, его плотно окружили, и так, будто ведут пьяного, подвели к аккуратному домику с черепичной крышей. Постучали. Дверь открыла Ольга:
— Чего так долго? — Тихо спросила она и, посмотрев на Велесова, заметила, — что, брыкался? Давайте, двое – заводите его сюда. Валерий Евгеньевич, слушай, бери его сам и еще один, вот так…
Тихо! Идем за мной. Остальные, внимание! — Чуть повысила она голос. — Рассыпайтесь по улице вокруг. Мало ли. Не хватало, чтобы он опять пропал, как на том хуторе. И смотрите, чтобы ни одна собака не надрывалась. Старые люди спят плохо. Все, пошли…
В темном доме вкусно пахло деревенской едой. Велесова безшумно ввели и втолкнули в боковую комнату. Тахта, диван, шкаф, стулья, стол, на котором какие-то пузырьки, медицинские приборы с проводками и прочее, из чего Игорю был знаком только тонометр. На полу зачем-то лежал лист толстой фанеры с отверстиями, размером метр на два. Бройлер и его подручный вытащили из пакета коричневый полог из кожзаменителя с ремнями, и стали укладывать его поверх этого щита. Пришла Ольга. Она внимательно следила за тем, как усилиями двух ее помощников фанера превратилась некое прокрустово ложе. Когда все было готово, девушка кивнула, и крепыши уложили Велесова на этот щит, после чего крепко привязали Проводника ремнями.
Боец из команды Хвойницкого, давая возможность командиру передохнуть, проверил все элементы связки и машинально охлопал карманы зафиксированного.
— Че тут? — Поднял он раскрасневшееся лицо, и на узком лбу прорисовались озабоченные складки.
— В боковом кармане? — Прогудел в нос Валера.
Согнувшись, он расстегнул куртку оливы Игоря, и явил на свет божий фигурку Мортиса. — А, это? — Криво улыбнулся командир. — Талисман его вроде. Он тебе нужен, Игорек?..
— У-ху, — коротко выдохнул в тот ответ через нос, стараясь отдышаться после недавней «прогулки».
Мортиса вернули на место, и братва тут же отступила, усевшись на стульях у окна. Ольга тем временем стала вытаскивать из кейса свои медицинские инструменты:
— Игорь, мы, — глядя через шприц на свет лампы, тихо произнесла она, — в качестве маяка положим вам под голову, вернее, под подушку, расческу Елены Федоровны. Введем препарат. Я лягу на диван, а вы будете тут. Скажите, — замерла Ольга с ваткой в руке, — вы, наконец, поняли, что трепыхаться бессмысленно? Если в вашей голове имеется хотя бы немного здравомыслия, то промычите, или кивните. …Реакции нет, — с сожалением заключила Михолап, глядя на сосредоточенное лицо Проводника. — Что ж, ваши проблемы. Тогда мы снимем с вас эту узду из секс-шопа только после того, как вы уснете. Валер, — бросила она через плечо бройлеру, — а вот мне интересно, где вы взяли эту штуку?
— А тебе не все равно? — Зло пробубнил командир охраны в ответ.
— Вы правы, — вздохнув, согнулась над Проводником Ольга, и тихонько добавила, — мне должно быть все равно…
Она ввела в вену Велесова дозу препарата, после чего, перетянув себе жгутом руку, заученным, привычным движением, сделала тоже самое и себе. Отложив шприц в сторону, девушка подошла к дивану, разулась и стала укладываться.
— Валера, — вдруг вспомнила Ольга, — когда увидишь, что я отъезжаю, сними с этого бедняги уздечку и смотри – первый раз он нормально все принял, но у меня уже не раз было на снах, что на второй или третий укол у ребят иногда случается тошнота или рвота. Не дайте Проводнику задохнуться, если что…
В этот момент вдруг открылась дверь, и в комнату заглянула хозяйка дома – старая, невысокая женщина, одетая в простую ночную рубашку. Она окинула всех быстрым взглядом, шагнула за порог и, в момент, когда Ольга и крепыши начали дружно подниматься со своих мест, глянула за стол, где затих распятым на фанерном щите связанный Велесов.
Глубокая складка меж бровей старухи не предвещала ничего хорошего. Она двинулась вперед, как грозовая туча:
— Вы ж казалі, доктар, што лечыце праз сон? — Буравя крепышей тяжелым взглядом, то и дело поглядывала бабушка и на связанного. — Дзе гэта ж так лечаць?..
Значыцца так, дзеткі мае – збірайцеся. Развяжыце таго хлапца і ідзіце з богам. Сашу я сама пазваню і скажу, каб больш нікога не цягаў сюды. Я старая, усё жыццё бога не гнявіла. Прыдзе час – ён і забярэ мяне. Шчэ паверх зямлі ні адзін не застаўся. Усё, збірайцеся і ідзіце хуценька. Нешта недобрае вы тут робіце …
Бабушка вышла, а Ольга, до этого момента только усилием воли державшаяся на ногах, вдруг стала падать назад. Чудом подоспевший Валера успел поймать ее и не дал разбить голову об угол шкафа.
— Ты чего? — Выпучил глаза он.
— Я же …укололась, — с трудом выговаривая слова, будто при замедленной съемке двигалась девушка.
— Ты слышала, что нам сказали?
— Слышала. …Уносите нас, иначе будут неприятности. …Еще минута, две и я… Уноси…
Валера спешно вышел из дома. На крыльце он тихо свистнул и вскоре, невесть откуда взявшиеся молодцы тихо, цепочкой, вошли в дом. Тут же с темного края улицы к цветнику у крыльца подполз огромный Шевроле с выключенными фарами. Ребята за один заход вынесли все из комнаты Елены Федоровны, быстро погрузили в джип спящих и все медицинское оборудование. Валера сел на пассажирское сидение, и машина, тихо урча мощным двигателем, плавно уплыла к повороту, а все, кто участвовал в погрузке, притворившись загулявшей компанией, тут же направились к своей арендованной новостройке.
В дом, пребывающих в беспамятстве Ольгу и Игоря вносили как мертвецов – вперед ногами. Уложили в одной из комнат, бок о бок на полу. Время клонилось к двум часам ночи, все устали. Было принято решение поставить двух бойцов в охрану Проводнику и девушке, а всем остальным дремать до пяти.
Бойцы только того и ждали. Сразу начали устраиваться на ночлег. Кто на пол, кто на стул, кто-то подослал себе полог с ремнями, которым связывали Проводника. Из машин притащили шерстяные покрывала, благо в последнее время спать по-походному приходилось часто и подобного добра возили с собой достаточно. Через четверть часа в доме наступила тишина…
Где-то в половину четвертого Хвойницкий через дрему услышал стон. Вначале он думал, что ему показалось, но через несколько секунд звук повторился. Кто-то мычал в темноте, с натугой и страхом скребя ногтями по полу. Валера попытался поднять голову и вдруг понял, что полностью недвижим. Находящееся в тонусе, постоянно тренированное тело получило команду на рывок, но руки и ноги двинулись в лучшем случае всего на миллиметр. Получив отказ, мозг тут же перенаправил сигнал к речевому аппарату, но к ужасу Хвойницкого, и он отказал. Максимум на что его хватило, это тихое, сдавленное ужасом мычание.
В комнате что-то происходило, тихое и страшное. Валера знал, как можно освободиться от наручников или любой другой фиксации, умел здорово нападать и защищаться, но все это работало только против людей! То, что сейчас сковало его самого и бойцов никак не относилось к реальному миру. Во мраке, оставаясь слабо различимыми, летали какие-то полупрозрачные тени. Бойцы стонали, мычали, но никто не мог пошевелиться. И вдруг, в коридоре кто-то зарычал…
Это был человек. Хвойницкий слышал что-то похожее в психлечебнице, в закрытом отделении, когда еще был оперативником. Там на связке лежал мужчина, в которого натурально вселилась нечистая сила. Ни во что такое не веривший лейтенант после того случая перестал относиться со скепсисом к подобному, теперь же... Теперь ему было просто страшно.
В соседней комнате что-то гулко бухнуло в пол. Слышно было, как тот, кто ревел, начал кого-то бить, сильно, остервенело. Опять бухнуло! Видно этот кто-то поднял жертву и с высоты бросил ее на пол. Звук сместился. Теперь неизвестный нещадно колотил следующего… Где-то через пять-десять минут в проеме двери, тяжело дыша, весь в блестящей, черной крови, появился Вано! Фонарь, что стоял за углом позволял видеть его ясно. Он схватил первого, кто лежал у входа и продолжил свое черное дело…
К утренним сумеркам Иван, превратив в кровавую мочалку даже своего командира, покачиваясь от усталости, вышел в коридор и, разогнавшись, ударился головой в стену. Через пару секунд он поднялся и повторил это, затем еще раз, пока не упал, поскользнувшись в луже собственной крови…
Время шло. Только пара человек из тех, кто попал в странную немилость к Вано, находились в сознании и видели, как с первыми лучами солнца странные тени, что во время кровавого пира танцевали вокруг их обезумевшего товарища, а затем поочередно висели над каждым из пострадавших, стали таять и вскоре пропали, отпуская свои невидимые путы, сковывавшие людей.
Первым нашел в себе силы подняться Андрей Сивцов. Он спал в соседней комнате. Шатаясь, держась за стенку он осмотрел своих товарищей, после чего доковылял до проема двери и там встретился взглядом с командиром, узнав того только по одежде.
— Где Вано? — Морщась от боли, едва смог выговорить разбитыми губами Хвойницкий.
— В коридоре. Лежит в углу…. Там всё в кровище, — ощупывая распухшие скулы, ответил боец и перевел взгляд в окно, — темнеет, — добавил он.
Это сотрясение, — со знанием дела заметил командир.
Не, Евгеньич, — туча ползет, — ща гроза будет.
— Тоже мне беда, — с трудом усаживаясь на корточки, держась за стену, стал подниматься Хвойницкий, — ты посмотри, что он натворил, сука…
— Это не он, Евгеньич, — зашипел окровавленным ртом Сивцов, — это черти! Я их видел…
— И я видел, — повернул голову командир, — и что с того? Бил-то всех он!..
В этот момент за окном глухо загремело и, как отзыв на это, тяжко бухнуло в землю. Сивцов помог Хвойницкому встать на ноги. Из восьми человек команды подняться самостоятельно не смог никто, а двое… Те двое, что оставались охранять Ольгу и Проводника, были мертвы…
Глава 6
С востока шла гроза. Командир охраны специального отдела «Нон эссед» Валерий Евгеньевич Хвойницкий был в отчаянии, поэтому вынужден был обратиться за помощью. Через своего патрона в Администрации он вышел на местный отдел госбезопасности и те примчались в Большой Межник уже через двадцать минут. Следом за ними прибыли две кареты скорой помощи. Что и говорить, происшествие в таком непростом, дорогом руководству страны месте всегда волшебным образом мобилизовало все структуры.
С первого раза Хвойницкому, уединившемуся с руководителем прибывшей группы, не удалось внятно описать события прошлой ночи. Валере пришлось все повторить, хотя говорить ему было тяжело – лицо заплыло, голова кружилась и подташнивало. И во второй раз майор ГБ терпеливо все выслушал, после чего начал задавать вопросы, характер которых четко указывал на то, что им и близко не рассматривается версия мистицизма или чертовщины.
— У вас два трупа, — тихо и вкрадчиво напомнил майор, — все твои бойцы. Как под электричку попали. Руководителя группы повезли в реанимацию, ты вон тоже – весь синий. Не мне тебе указывать, конечно, но подумай, целыми остались только двое – девушка и парень. Что ты там говорил, они спали? Смешно же. Здесь на лицо криминал, ну как можно так крепко спать?
— Можно майор, — уверенно ответил Хвойницкий, — их специально усыпили.
— Зачем?
— Тебе этого не нужно знать.
— Понимаю, — не стал тот углубляться, — меня предупредили, чтобы я не лез не в свои дела. Но, сам посуди, какая тогда от меня и моих людей нужна помощь? Медики в вашем распоряжении, а мне-то что делать? Кого искать? Чертей, которых ты описывал? Ты, конечно, прости, но, может быть и вы чего-то сонного употребили?
— Перестань!
— Что значит «перестань»? — Развел руками старший опер. — Кто-то же тогда во всем этом виноват? Ты же знаешь, у нас не может быть невиновных. Если что-то произошло – виновного надо найти, иначе – никак. …Ну хорошо, — майор встал, — ты говорил, что ваш Вано все это натворил, так?
— Да, но это…
— Стой! — Не дал ему ответить майор. — Пусть вы ничего не кололи себе, но кто поручится за этого Вано? Он-то мог ширнуться? Ну, сам подумай, разве это нормально, здоровый человек, не во хмелю, ни под кайфом разгоняется, и несколько раз бьется головой в стену? Хотя, — продолжал рассуждать вслух опер, — если ему никто толком не сопротивлялся при избиении, значит, все, так же как и он, торчали под каким-то порошком…
— Я же тебе говорю, — морщась от боли, ответил Хвойницкий, — мы не могли даже шевельнуться. Давай без эмоций, идет?
— Идет.
— Моих бойцов повезли в больницу, так?
Майор кивнул.
— Ты, — продолжил Хвойницкий, — для меня и для себя попроси сделать им анализ на наркоту. Это же быстро. Если хоть у кого-то найдут след дури – моя голова на плаху, а тебе почет и медалька. Но! Если никто из них не замазан, тогда молчи, как партизан и через своего шефа сбрось анализы и все другие наработки моему начальству. Мы там разберемся. Главное для моих пацанов сейчас – медицина!
— Смотри сам, — согласился майор, — вон, еще одна скорая приехала. За твоим боевиком. Куда прикажешь девать этого Вано? В простую больницу? У него же голова, как маринованный помидор…
В этот момент за окном поднялся ветер, блеснула молния и оглушительно грохнуло. По стеклам, пока еще редкими россыпями, застучали капли дождя.
— Нет, — устало глядя из-под опухших век на разгул стихии, заключил Хвойницкий, — нельзя его в больницу. …Можешь придержать где-то в психушке? Чтобы врачи и специалисты по этой линии присмотрели, пока мы за ним пришлем спецмашину?
Ну же, пойми, мне кровь из носу надо в Минск – доставить этих двоих, спавших. Допросить их. Они могут многое прояснить, понимаешь? Видишь какой я «красавец»? А за руль сяду, просто некому больше. …Так что, выручишь?
— Нет, — однозначно ответил майор, глядя на разбитый нос коллеги, — такого опасного пассажира, что вышколенных бойцов в мясо измочалил, я боюсь на себя вешать. А если он опять взбесится?
— Не должен.
— Мне твое «не должен» не приказ. Хотите – вяжите и везите с собой.
— А если сдохнет по дороге? — Дал волю эмоциям Валера. — Все? Концы в воду? Кто тогда ответит? Его обязательно надо вылечить, понимаешь? Вылечить и потом узким специалистам как следует поковыряться в его мозгах.
— Не возьму, — снова заключил майор, — не уговаривай. Пацанов в больницу определим, начнем лечить, пока ты пришлешь за ними машину, а по Вано максимум, что могу предложить, это чтобы доктора посмотрели его, обкололи чем-нибудь и перевязали. Он же опять начинает рычать, слышал?
— Слышал, — обреченно ответил Валера.
— Ну вот. Уколют, он заснет, а проснется уже там, в ваших лапах, где все лучшие столичные специалисты на месте.
— А если он по пути расходится? — С трудом поднимаясь, морщился на боль во всем теле Хвойницкий.
— Так мы же его свяжем. Потерпите немного.
— Я видел его в деле сегодня ночью, — горько заключил Валера, — путы его могут и не удержать, но, похоже, придется делать так, как ты сказал. Попроси своих спеленать Вано как следует, и отвести к врачам. Пусть эскулапы сделают все, что надо, и мы его заберем с собой. Поможете?..
Вано перевернули на спину и с трудом смогли отвести назад его окоченевшие, как у трупа, руки. Как и обещал майор, плотно обмотали каким-то шпагатом (откуда только его взяли?), подняли на руки и аккуратно, чтобы не перепачкаться кровью, понесли к машине врачей.
Ветер поднял пыль и вот-вот готов был начаться ливень, но доктора все равно предусмотрительно вытянули носилки из машины и стали осматривать раненного вне авто. На их дежурный вопрос: «кто его так?», им ответили: «сам, несколько раз в стену». Доктора недвусмысленно переглянулись, что означало «мы правильно и сделали, что не тащили его в Газель. Осмотрим, перевяжем, и пусть сами везут, как и говорил майор. Если что, на нашей территории его не было!»
Гроза переходила в активную фазу, но врачи старались не обращать на это внимания. Нужно было поскорее закончить, тем более что больной начал приходить в себя и сильно беспокоился, вздрагивая на каждый удар грома или вспышку в небесах. Ему сделали пару уколов, после чего парни из ГБ, что его привели, попросили воспользоваться носилками, чтобы не тащить этого буйного на себе.
В этот момент кто-то в небе открыл кран с водой. Плюхнуло так, что бойцы, прячась от ливня, отскочили от скорой в разные стороны. Глухо рычавший до того Вано, вдруг поднял голову, осмотрелся и оттолкнувшись ногами от скорой, покатился на носилках по дороге. Кто-то шагнул вслед за ним, прикрываясь рукой от секущего по глазам дождя с градом, но вдруг все ослепли! Страшный удар молнии дохнул в лица жаром парной и в два мгновения опрокинул на землю носилки, превращая Вано в черную, обугленную головешку…
Гроза бушевала около сорока минут, после чего выглянуло яркое солнце и небо окрасилось радугой. Вода стояла во дворах, в канавах вдоль дорог, везде! Хвойницкий, оценивая произошедшее утром, вызвал специальную перевозку и милицию. То, что осталось от Вано, после приезда и работы опергруппы, осторожно уложили в большой, черный пакет и увезли. Пока длились все эти неприятные мероприятия, время перевалило за два часа по полудню.
Валера, проводив взглядом машины спецслужб, усадил полуживых от странной, непритворной усталости Ольгу и Игоря на заднее сидение своего авто, а сам, отойдя в сторонку, сел на лавочку у калитки соседнего дома и долго разговаривал по телефону с начальством, расписывая все, что тут за ночь и утро произошло.
Разговор Хвойницкому дался нелегко. Через пятнадцать-двадцать минут он вернулся к машине, сел на водительское сидение и, откинувшись назад, закрыл глаза.
— Оля, — тихо произнес он, — слышишь?
— Слышу, — слабым голосом отозвалась девушка.
— Сюда едет Шеф, вернее не сюда, а в Шклов. Желает, видите ли, сам что-то посмотреть. …Вот блин, — открывая глаза и вставляя ключ в замок зажигания, завел машину Валера, — надо было оставить ему мешочек с Ваней, — добавил он, уже выруливая на дорогу, — пусть бы он это посмотрел. Я после того смрада, наверное, год шашлыки есть не смогу спокойно. …Ну, все! Бог с ним, пусть начальство само разбирается. Мы едем в Минск. Мне приказано вас ни о чем не спрашивать и передать каким-то спецам в КГБ. Дорога дальняя, спите…
В среду двадцать первого числа с утра покормили и Ольга, наконец, почувствовала себя более-менее нормально. Прошедший вторник сегодня рисовался ей кошмаром. Бывало всякое, но такого – не иметь сил, чтобы элементарно поднять руку!..
Ее и Велесова отвезли в какую-то военную часть в Уручье. В помещении пахло медициной, но оно больше походило не на больницу, а на какую-то гостиницу советских времен или даже казарму. Дверь была заперта, ее охранял солдат. На окне – решетка. В дальнем коридоре, который просматривался через остекление двери, тоже ходили военные.
Накануне ее никто ни о чем не спрашивал. Привели сюда, показали, где душ, туалет, дали постельное белье, принесли откуда-то ее сумочку, где, о счастье! было зарядное для телефона. Аппарат сел еще вчера…
Вчера. Хорошо, что оно прошло. И еще хорошо, что вечером ни о чем не спрашивали. Ольга вряд ли нашла бы в себе силы на долгий разговор. Сегодня – другое дело. Как уже говорилось, после того, как ей принесли завтрак, девушка, наконец, вдохнула полной грудью...
В половину десятого позвонила мать. Неотвеченных звонков от нее у Ольги было не меньше двадцати, но и в этот раз девушка дала отбой – в дверь постучали. Солдат открыл замок и обратился к девушке фразой из далекого 1937-го:
— За вами пришли…
В комнате, куда ее привели, за столом сидел незнакомый мужчина лет пятидесяти, гладко выбрит, голова с залысинами, одет в серые, идеально отглаженные брюки, серый же кардиган, рубашку с галстуком, начищенные, дорогие туфли. В глаза не смотрел, но периферическим зрением отметил появление Ольги.
Через секунду он поднял взгляд, натужно улыбнулся и жестом указал на стул, стоявший по другую сторону стола.
— Вот и вы, — приятным, бархатным голосом произнес незнакомец, — присаживаетесь. Меня зовут Владимир.
Ольга повесила на спинку стула сумочку, достала из нее телефон и устроилась за столом, положив аппарат перед собой. Владимир отметил это для себя. «Вот как? — Говорил его взгляд. — Ну, хорошо же, дорогуша, давай поиграем. Ты меня еще не знаешь…» Вслух же Владимир, так же размеренно и спокойно, как и раньше, произнес:
— Надеюсь, Ольга Михайловна, вы не включили диктофон на своем устройстве?
— А если включила? — Хитро улыбнулась девушка.
— Глупо, — парировал Владимир, — очень глупо. Вам его великодушно оставили, хотя вполне могли и забрать. Люди думали, что вы захотите позвонить маме. Женщина беспокоится. Подняла на уши ваших коллег, а вы, вместо звонка родному человеку, включаете диктофон. Интересно, что же вы собираетесь записать? Мой голос? То, как произношу свое имя или, может быть, то, что буду у вас спрашивать? Мой голос вам ни к чему, а записи, скорее всего, попросту сотрут. Вообще, если вы так настроены, могут и телефон уничтожить, он ведь у вас служебный. Исходя из этого, и мои вопросы, которые вы хотели бы зафиксировать, и все остальное – просто пыль.
Вопросы. В нашей встрече самое важное не мои вопросы, а то, что вы на них ответите, что расскажете. Все, что интересует меня и других находится у вас голове. Если вы это хотите записать, то тогда ваше решение умно. Нет? Не это? Чего вы молчите?.. Хорошо, я отвечу за вас, и скажу то, что уже озвучил в самом начале – идея с диктофоном глупа – очень глупа.
— Я не включала его, — призналась Ольга, — сама не знаю, зачем соврала?
Владимир грозно сдвинул белесые брови:
— И это тоже непростительная глупость, — не меняя холодной интонации, заметил он, — нельзя так бездарно тратить время. Я не могу понять, у вас тут это что, заразно? Вчера я угробил вечер на разговор с вашим коллегой, Валерием Евгеньевичем, сегодня начинается та же история с вами.
— Он мне не коллега, — заговорила Ольга, но Владимир поднял руку, что означало «замолчите».
Через секундную паузу он продолжил:
— Это все равно, поверьте, коллега он вам или нет. Меня всего лишь попросили прояснить некую непростую ситуацию, связанную с ним, с вами и еще каким-то человеком. Представлюсь: Яшков, Владимир Юрьевич Яшков. Вы должны были слышать эту фамилию.
Ольга задумалась:
— После института я…
— Если вы об образовании, то мы с вами после института повышали квалификацию в одном и том же месте, — заметил Владимир.
— Да? — Почему-то не особенно обрадовалась этой информации девушка. — Так вот, когда училась, я писала реферат о Юрии Горном. Мне кажется, его настоящая фамилия была Яшков.
— Вам не кажется, — уперся в нее взглядом Владимир, — это мой отец. Вы вполне можете обращаться ко мне – Яшков, или доктор Яшков, я привык…
— Отец? — Удивилась Ольга.
— Отец, — уверил доктор, — ведь случается же в жизни, что человек может иметь детей? Причем не только со своей женой. Замечу, одни потомки великого человека могут унаследовать его финансы или недвижимость, а другие – алтайское здоровье и некоторые таланты.
О жизни своего отца я узнал так же, как и вы – только после института. Мать внезапно схлопотала инсульт. К сожалению, у нее не было алтайского здоровья. Как видно чувствовала, что ее время уходит, и рассказала мне о том, кто явил сюда сгусток энергии, прошедший ноосферу, который позже стал мной.
Что ж, это все лирика, давайте начнем работать. Мы с вами в некотором роде коллеги. Единственная разница в том, что вы специализируетесь в изучении сна, как коммутационного аппарата матрицы, а я выбрал вектор гипноза.
Итак, что же мы имеем? После опроса всех предоставленных мне людей, картина складывается следующим образом: в вашей недавней командировке, назовем ее так, вы решали некие проблемы, имеющие отношение к одной спецслужбе. Работали вы по вашей прямой специализации.
По имеющимся у меня данным, для вхождения в резонанс с полями тех, с кем вы работаете, используется некий препарат, который вводится в кровь себе и «пациенту», назовем так этот объект. Насколько я понял, это какие-то допотопные методы, но, судя по всему, они работали, иначе кто бы их использовал? Тут, как говорится, дело исключительно ваше, ведь вы работаете на правительство в специальном отделе и это только им, и вам решать, что делать, а чего нет. Замечу, я здесь всего лишь консультант, ни на кого не работаю, во всяком случае, так, как вы.
Вернемся же к командировке. Вы ввели препарат тому, с кем уже раньше сотрудничали и, как мне известно, в первый раз все было успешно. Так. Теперь планомерно, по пунктам давайте разбираться, почему сейчас что-то пошло не так и кто в этом виноват.
Насколько мне известно, ваш сеанс прервали, но препарат уже действовал, так? Вы с пациентом мирно засыпаете, а кто-то или что-то вселилось в постороннего персонажа Вано, давая только ему исключительную возможность двигаться. От тумаков и избиений пострадало много людей, со слов Валерия – экспертов рукопашного боя. Хвойницкому можно верить, ведь в охрану вашего ведомства других не берут. А что же дальше?
А вот …дальше. Очень уж удобно все получается, Ольга. Как так? Один боец нещадно колотит всех, а они, будто агнцы на заклание, покорно лежат и не могут пошевелиться, хотя сами могут натолкать кому угодно. Они всё видят и чувствуют. С травмами разной степени тяжести их всех доставляют в больницу, туда же, опять замечу, упекают даже вашего непосредственного начальника. Диагнозам врачей приходится верить. Но даже и без них все, что называется, налицо. У моего вчерашнего собеседника, Валерия, сотрясение мозга, богатая палитра гематом и два сломанных ребра.
Дальше по хронологии событий идет чудовищная гроза. Удар молнии, едва не погубивший бригаду скорой помощи и еще нескольких человек. Обгоревший труп, многочасовое разбирательство, а что же вы? А вы с пациентом все это время спокойно спите, ничего не слыша и не видя.
Кто знает, возможно подобные вещи у вас раньше и проходили, да только вот беда, в этот раз по вашим следам на место происшествия выехало начальство с независимой группой экспертов, и у них к вам есть масса вопросов. Скажу больше, они совершенно не верят в то, что вы скажете им правду, Ольга. Поэтому я и здесь.
— Почему не верят?
— Наверное потому, — хитро подмигнул девушке Яшков, — что они считают все это спектаклем. Не округляйте глаза, Оля, не надо. Я, как и вы, тоже изучал физиогномику. Должен признаться, выглядит у вас все натурально, но факты говорят против.
— Какие факты? Я что и молнию на Вано вызвала?
— Все факты! Молнию, конечно, вы не вызывали, и в деревне не было ни Воланда, ни Коровьева, ни Бегемота, — улыбаясь заметил доктор, — не было! Так что отметаем и мистику, и действие массового гипноза в сторону, от всего этого не бывает таких увечий. Что же тогда остается?
— Что? — Не понимая к чему клонит Владимир, хлопала не накрашенными ресницами девушка.
— Может быть, — замялся Яшков, — мы все же обойдемся без гипноза? Это энергозатратно. Лучше расскажите все сами? Или, все же гипноз?
— Нет, — отчего-то всполошилась Ольга, — не нужно, пожалуйста, не нужно!
— Успокойтесь, — располагающе дотронулся до ее руки доктор, — я же всего лишь предложил альтернативу – расскажите все сами.
— Это ведь специфическое, — судорожно начала пытаться что-то объяснять девушка, — все равно, что толковать сон. Дурной сон…
— Все хорошо, — успокаивал ее Яшков, — вы сейчас просто пытаетесь построить защиту ситуации через замену. Вас что-то сильно напугало, и вы все это переносите в то состояние, где возможно всякое, а именно в сон.
— Да не замена это! — Продолжала волноваться Ольга. — Я же со всем этим работаю, знаю! Поймите, я …не все могу вам рассказать, но я попробую то, что могу. …М-м, тот, кто со мной работал, …мы с ним нарушили какие-то обязательные процедуры вхождения в «сон», понимаете? Я еще не выяснила какие именно, но это привело к необратимым последствиям. Из того мира в этот прошли некие …Тени, и пока мы спали, они, вселившись с Ваню и через него натворили бед! Боже, нет, — замотала головой расстроенная девушка, — гипноз нельзя. Ни в коем случае, понимаете? Они опять пройдут сюда…
— Кто? — Не понял доктор.
— Да Тени же!
— Тени? — Заметил со скепсисом Яшков. — Это галлюцинации, вызванные препаратом?
— Каким препаратом? Нашим? Нет!..
— Это ведь опасно, — всматриваясь в лицо девушки, гнул свою линию доктор, — вы же могли передозировать ребят. Что там за состав? Что в нем?
— Ребята ничего не употребляли! — Чуть не выкрикнула Ольга. — Мой кейс всегда закрыт, код знаю только я.
— А давайте рассмотрим вариант – они вас об этом попросили… Заставили…, — наседал Яшков.
— Никто не заставлял! — Готовая вот-вот заплакать, ответила Михолап. — У меня все записано, сколько брала в лаборатории, сколько ввела. Можете проверить.
— Пусть так, — не сдавался Владимир, — но вы ведь могли и просто сэкономить препарат, оставить что-то для себя? Ведь контроля за тем, сколько вы его ввели пациенту нет?
— Контроля…, контроля нет, — согласилась Ольга, — но я ничего никому не вводила! Только себе и Игорю.
— А Вано?
— Что Вано? — Не поняла девушка. — Я и ему, как и другим, ничего не вводила. Даже разговора об этом не было.
— С ним?
— Ни с кем не было!
— Снова, посмотрите, как удобно. — Хитро заметил доктор. — Вано, как это ни странно прозвучит, чист, а вот другие…
— Не понимаю, при чем тут другие?
— При всем, Ольга, другие – при всем! В крови Вано ничего нет, а вот как вы объясните, что в анализах каждого, кто сейчас, после вашей безумной ночи, находится в больнице, нашли опиаты?
— Что нашли?
— След препарата, вызывающего сильные галлюцинации. Это наркотик. В моче следа нет, только в крови, значит, принимали совсем недавно. Поэтому я и интересуюсь, что содержится в ваших инъекциях?
Ольга опустила взгляд:
— Это …мистификация, чудовищная мистификация, — тихо произнесла она, — ребята ничего не употребляли, такого просто не может быть. Препарат вводился только мне и Игорю.
Владимир пристально всматривался в лицо девушки и отмечал для себя, что она говорит правду или, во всяком случае, думает, что ее говорит.
— А этот Игорь, — поинтересовался Яшков, — он не мог все это провернуть?
— Исключено, — тяжко выдохнула Ольга, — он не наш. Его контакт с ребятами имеет отрицательный фон.
— Они могут и инсценировать неприязнь друг к другу, для отвода глаз.
— Нет, — замялась девушка, — такое не инсценируешь. Мы его используем, понимаете? То есть, он не совсем согласен на это…
— Подождите, — оживился Яшков, — я стал догадываться… Он что – Проводник?
Ольга дернулась:
— Кто вам сказал?
— Никто, — спокойно ответил доктор, — я только предположил.
— А откуда вы знаете о Проводниках?
Яшков грустно улыбнулся.
— Мой отец был Проводником, — тихо произнес он. — Тогда об этом молчали …еще больше, чем сейчас. Мы, когда он узнал обо мне, а я узнал о нем, перед его смертью довольно плотно общались. Отчего-то отец выделял меня среди всех своих детей. В одном из разговоров, он сначала просто упомянут про этот клан, а потом рассказал мне о том, что и сам имеет к нему прямое отношение. Хм, знай я это, лично бы пошел опрашивать вашего Игоря.
— То есть? — Не поняла Ольга. — С ним кто-то сейчас работает?
— Моя коллега.
— Надеюсь, не с помощью гипноза?!
Глава 7
Они успели вовремя. То есть не так, чтобы «в последнюю секунду», а просто вовремя. Игорь и Валерия – ассистентка доктора Яшкова, не в пример Владимиру и Ольге вели непринужденную и даже веселую беседу. Кто знает, возможно ее – молодую и очень даже привлекательную девушку, доктор так и инструктировал: «развлеки человека, пока я буду работать. Расслабь его психику и, если получится, войди в доверие – что-то разузнай из того, чего он никогда не расскажет мужчине».
Ольга Михална Михолап видела больше доктора. Задание заданием, но женское сердце определило сразу – Лера была целиком во власти обаяния Велесова.
Доктор Яшков легко подхватил волну веселого настроения, представил своей ассистентке Ольгу, познакомился с Игорем, шутил. Все смеялись и, без какой-то команды, сами собой расселись за столом – друг напротив друга, учтиво отвечая улыбкой на улыбку, пока Владимир Юрьевич не подался вперед и вдруг не огорошил Велесова вопросом:
— Почему вы ей не сказали?
Дамы дружно умолкли. Их веселость тут же куда-то исчезла. Игорь даже не понял, просто как-то почувствовал, что этот вопрос касался практики вождения на мост. Будучи неготовым так резко сменить направление беседы, он решил потянуть время:
— Лере? — Поинтересовался он.
— Ольге, — сверля взглядом пространство между бровями собеседника, пояснил доктор Яшков.
Велесов медленно пожал плечами:
— Наверное, — осторожно произнес он, растягивая слова, — раз я ей чего-то не сказал, эту функцию взяли на себя вы?
— Бросьте вилять, — продолжал держать свое внимание на объекте доктор, — вы наверняка знали, как это опасно.
— Что это?
— Что?! — Вознегодовал доктор. — Опасно вести человека за грань без надзора. …Надзора, присмотра, называйте это, как хотите. За всем этим обязательно присматривает тот, кто знает правила игры и в любой момент может вмешаться. Мне известно – Проводник защищен там по определению: природой, богом, высшими силами, а вот она, — Яшков кивнул в сторону Ольги. — Ее специализация – сон. Так уж устроена наша жизнь, что сон, это единственная в достаточной мере безопасная возможность слетать на прогулку в другие миры. Что-то сродни похода в кинотеатр, когда в зале идет кино про войну, рвутся снаряды, летят пули, но как бы не были современны и технологичны системы звука и специальные эффекты, все зрители, даже если они глубоко переживают вложенные режиссером и актерами эмоции, никак не могут от этого пострадать.
В вашем случае, господин Проводник, все совершенно иначе. То место, куда вы ходите «водить» энергетические сущности людей – не кинотеатр и не совсем сон. В тех событиях, что происходят с вами там, в тех мирах, реальности не меньше, чем в этом…
— Кто это такой? — Глядя на опустившую голову Ольгу, вдруг спросил Велесов.
— Доктор, — буркнула та в ответ.
— Я что, — продолжил Игорь, — должен ему отвечать?
— Мы оба должны.
— Это он от вас узнал, кто я такой?
Ольга на секунду подняла взгляд и, посмотрев на доктора, ответила:
— Он сам догадался. Его отец был Проводником. Думаю, он все знает о вас.
Яшков тяжко вздохнул и хлопнул ладонью по столу:
— Хватит! Теперь, когда вы обсудили все, что касается меня, напомню – я здесь! Очень вас прошу, не нужно больше делать вил, будто бы вы говорите о ком-то отсутствующем.
Замечу, эти два слова «я здесь» очень показательны. «Я здесь» не потому, что мне захотелось, а потому, что очень влиятельные люди доверили мне разрешение вашей, непростой ситуации. «Я здесь», еще и в том смысле, что я здесь старший, главный, и только я буду решать, у кого и что спрашивать. И, в конце концов, «я здесь» еще и для того, чтобы невиновные побыстрее оказались в стороне от неприятностей. Пусть за все это ответит кто-то один. И я, кстати, уже догадываюсь кто это будет.
Итак, вернемся к нашему разговору. Где тот человек, …я не помню, как их называют, который должен был сопровождать вхождение Проводника?
— …Вы же видите, его нет, — помолчав пару секунд, ответил Велесов.
— Выходит, вы намеренно подставили Ольгу и бойцов?
— Была женщина, — подала голос Ольга, — Вера Михайловна.
— Где она?
— Игорь говорит – пропала, не стоит и искать.
Яшков, соглашаясь, закивал:
— Если он так говорит, значит, на самом деле можете не искать. Они умеют прятаться и прятать. Однако, рабочего Проводника не оставляют без присмотра. Должен быть еще кто-то.
— Я его спрашивала, — оживилась Ольга, — когда второй раз встретились. Он говорил, что никого нет.
— Встретились? — Заинтересовался доктор. — Вы искали его? Я имею ввиду ваших оперативников. Вообще, должен сказать, что даже для вас должно быть проблемой найти хоть кого-то из них.
— Это и странно, — почувствовав правоту этих слов и своих догадок, подалась вперед Ольга, — очень странно. И в первый раз его будто подсунули нам, и во второй. Вы только что сказали, что они умеют прятаться и прятать, а его не прячут, понимаете. Нужен был в первый раз – сам вышел к нам на дороге. Поехали искать его во второй раз – он опять прямо на пути. Хотя, вспомнила вслух Ольга, — второй раз все было по-другому, на нем был маяк…
Велесов, тупо глядевший в пол, вдруг поднял голову. Его вера в провидение, наталкивающее его на этих людей, вдруг куда-то улетучилась.
Ольга тем временем продолжала:
— Я постоянно чувствую кого-то за ним, и в другом мире, и в этом. Чувствую многих.
— Это неудивительно, — заметил доктор. — Смотрите во все глаза, перед вами рудиментарный образец древнего человека. Да-да, не удивляйтесь. Вопреки принятому мнению, в далекие времена по Земле бродили не кроманьонцы и неандертальцы, а вот такие, непростые люди, способные видеть и чувствовать несколько миров сразу. Отец мне говорил, что сейчас они измельчали, а дело перевели в ранг бизнеса, но есть сведения о том, что пятьсот лет назад, они блюли кон Предков, слышали их голоса, могли на мосту, который в зороастризме называют Чинват, испросить совета у древних – как жить целому народу. Сейчас же…, они опустились до того, что таскают за мост тех, кому нормальный исход туда заказан. Понимаете разницу? Таскают не просто, спасая чью-то сущность. Они делают это за деньги или помощь в решении каких-то проблем.
Я не просто так зацепился за это дело, мне интересно. Понимаете, в том, что приключилось с вами в деревне, что-то пошло не так, поэтому Проводник и притащил с собой проблему из других миров. Это факт. Да? — Доктор уперся взглядом в Велесова. — А, господин Проводник? Изначально моя задача состояла в том, чтобы разобраться – как ее разрешить. Но теперь, …теперь, повторюсь, мне стало интересно.
Ольга, — доктор потянулся через край стола и доверительно положил горячую руку на плечо девушки, — давайте начнем с вас. Ведь вы входили в нужное состояние параллельно с ним? Я имею ввиду – вы встретились с Проводником там?
Ольга кивнула.
— Отлично, — продолжил доктор, — тогда вначале давайте мы выслушаем вас. В этом случае нашему рудименту будет сложно кого-то потом обмануть. Начинайте…
Яшков медленно откинулся на спинку стула, а Ольга поочередно встретилась глазами со всеми присутствующими и начала рассказ…
— Мы засыпали еще по пути к дому, где нас поселили. Игорь уснул первым, а я какое-то время что-то видела и слышала, пока нас несли. Эти Тени появились почти сразу, еще возле машины, на которой нас перевозили.
Тут, для того, чтобы вы правильно все поняли, я должна объяснить вам все это образно… Скажите, вы можете себе представить огромную связку воздушных шариков?
— Отчего нет? — Удивился Яшков. — Легко.
— Отлично, — оживилась Ольга, — так вот, миров, в которые отправляется каждый засыпающий, сотни, тысячи, если не миллионы. Сравнение, конечно, грубое, но все это очень похоже на огромную связку воздушных шариков.
Особенно нужно выделить само состояние перехода в сон. Это очень странная вещь. Я знаю методы задержки на границе между сном и явью и переживала их сотни раз, как обычным способом, так и под действием препарата. Переход в сон, или в миры снов, это место, где все ниточки от миллионов воздушных шариков сходятся в одно место. Человек или животное, камень или растение подбирается к этой странной границе, а там или сам, или, если кому-то нравится верить во что-то потустороннее, по велению Бога снов, определяют – какая ниточка к какому шарику тебя сегодня поведет и потом вернет обратно. Вы понимаете, о чем я?
Доктор пожал плечами:
— Не совсем, — признался он.
— Ну как? — Возмутилась девушка. — Именно поэтому я и не придала значения Теням! Мало ли кто или что топчется там, на границе…
— Подождите, — заинтересовался доктор, — это я как раз понял – там, на границе перехода в сон, часто встречаются Тени и поэтому вы не придали им значения. Но меня, откровенно говоря, заинтересовало другое: вы сказали камни? Камни тоже видят сны?
Ольга тяжело вздохнула:
— И камни их видят, и животные, и облака, и даже сами сны видят сны.
— Интересно, — оживился доктор и кивнул своему ассистенту Валерии, — в самом деле – интересно! Гипноз подходит ко всему этому несколько с другой стороны. Но ведь как важны эти различия между сном и гипнозом, ведь они не случайны! Это же взгляд сразу с двух сторон на очень схожие вещи. Но простите, — опомнился доктор, — я отвлек вас, продолжайте.
— Я и продолжаю, — стала говорить свободнее Ольга. — Теней и на границе, и за ней шатается просто уйма и все они разные. Вначале, когда я ушла глубоко в сон, меня унесло куда-то в сторону, но потом, поскольку мы были рядом и нагружались одним и тем же препаратом, я все же увидела Игоря.
Сразу стало понятно, что у ситуации, которая разворачивалась передо мной, было некое бурное начало. Я подоспела лишь к обострению.
Проводник стоял на берегу реки, а какие-то мужчина и женщина, бегая по мелководью, отбивались от нападавших на них Теней. Игорь почему-то не мог войти в воду, а мужчина и женщина напротив – выйти из нее. Тени летали свободно, где им заблагорассудится. Они появлялись из камыша или… Я не знаю, что это за растение. Думаю, вы в курсе того, что во сне, равно, как и в состоянии гипноза, встречаются люди, растения, или животные, которых в нашей, земной действительности не бывает.
— Да, — согласился доктор, — еще и это роднит наши направления, но сейчас не имеет никакого значения. Прошу вас, продолжайте...
Ольга, соглашаясь, кивнула:
— А дальше, — произнесла она, — Игорь подошел к краю воды, а женщина прыгнула к нему на руки. Тени хватали ее за одежду, но Проводник повернулся и пошел к насыпи моста…
— Что значит «хватали»? — Озадачился доктор. — Они способны хватать? Но вас-то они не трогали?
— Нет, — ответила девушка, — я их не интересовала и стояла, вернее, висела над землей, в сторонке. Понимаете в чем дело, перед тем, как уснуть, я твердо знала, что работы в этот раз не будет. Возможно, поэтому и оставалась спокойной, глядя на все происходящее.
Должна вам пояснить, что там, в тех мирах, мы – живые люди …эфемерны что ли и, чаще всего, висим над поверхностью. Для людей и сущностей из других миров, мы – всего лишь видение, которое не всякий из них и замечает…
— Постойте, — снова заметил доктор, — вы сказали «людей из других миров»? Там есть люди …не с земли? Я имею ввиду не сущности, а именно люди?
— Да, — спокойно ответила Ольга, — и это абсолютно нормально.
— Обычные люди?
— Нет, не обычные, но …их трудно описать. Вы же понимаете, что весь вопрос только в том, как нам рисует их наша фантазия. То, что мы здесь считаем инструментом, раздвигающим наше миропонимание, я имею ввиду фантазию, там – напротив, инструмент или сосуд, заставляющий все явления принимать привычные, приемлемые нам формы. За границей явного мира фантазия только ограничивает наше восприятие. Наверное поэтому там мы и видим людей из других миров, похожими на нас. Что особенно интересно, и у них тоже есть свои Проводники! И точно так же, как и наши они не эфемерны.
— То есть? — Не понял Яшков.
— Я же говорила: вы, я, люди с других земель, все, кто в нашем понимании живы, там выглядят, как привидения. Реальными и там, и тут являются только умершие и Проводники.
— Хм, — доктор удивленно потянул уголки губ вниз, — отец мне объяснял это, но я никак не мог понять. …Как же интересно. И что было дальше? Ну, — напомнил ситуацию Яшков, — Проводник понес женщину…
— Он отнес ее на насыпь, к мосту, — продолжила Ольга, — а затем вернулся за мужчиной. И его отнес…
— Я так понимаю, — догадался Яшков, — что Тени каким-то образом просочились сюда вслед за ними?
— Да, — вдруг стала нервничать девушка, — я шла, …летела за Проводником, хотела посмотреть, как проводят через мост, но не смогла даже подняться на откос, а потом на меня напали Тени. Игорь сбежал с насыпи вниз, и мы вдвоём пытались отбиться…
— Но они же эфемерные, — напомнил доктор.
— И я, — все больше волновалась Ольга, — но они нас душили…
— Только ее, — заговорил вдруг Игорь, — я дышал свободно. Но все равно они меня страшно измотали. Когда пришло время просыпаться, нас потянуло вверх, а эта шваль полетела за нами... Дальше я ничего не помню…
— И я, — добавила Ольга.
Яшков молчал. Было заметно, что его мысли были сейчас где-то далеко. Через минуту он встал, прошел вокруг стола, остановился за спиной Велесова и спросил:
— Кто были те мужчина и женщина?
Игорь опустил голову:
— Мои родители, — тихо ответил он. — Я не мог пройти мимо в этот раз. Тени тянули их работать на каналы…
— Куда? — Удивился доктор.
— Вам …не нужно этого знать, — пояснил Игорь, — просто мне их в этот раз надо было спасти.
— Что значит «в этот раз»?
— И это тоже – не важно.
— Как же это не важно? — Развел руками Яшков. — Погибли одни люди, пострадали другие! А если предположить, что вы намеренно натравили Теней на Вано? Провели их сюда и… я не знаю, каким-то образом помогли им вселиться в него!
— И каким же это образом? — Криво улыбнулся Велесов. — Вы знаете, как это делается? Вот только не надо мне приписывать какие-то сверхъестественные способности. Я хоть и Проводник, но опыта этой работы у меня практически нет. Скажу больше, на эту секунду я вообще не думаю, что снова захочу кого-то куда-то проводить. Отца и мать отпустил и все! Лучше остановиться, пока еще кто-нибудь не пострадал...
Доктор Яшков поднялся, задумчиво огладил подбородок, прошелся вокруг стола и, остановившись позади своей помощницы, произнес:
— Мне кажется, Игорь, вы не совсем понимаете того, что с вами происходит. Вы ведь не ребенок, которого пригласили поучаствовать в школьном хоре и ему там что-то не понравилось. Обычное «я выхожу из игры» здесь не работает.
То. Что вы сейчас сказали, всего лишь реакция психики на происходящее. Она пытается все это отрицать, и это нормально. Еще бы, любого обычного человека подобные перемены способны поставить в тупик. Но, если уж воспринимать это, как игру, то проблема в том, что это не ваша игра, и не их. Это удивительный нюанс, или даже парадокс некой общей игры, и тут невольно задумаешься, а единственный ли парадокс? М-да…
Что ж, все это очень глубокая кроличья нора, а для руководства ведомства нужна простая разгадка возникших проблем. Думаю, пока не нужно ничего усложнять. Вано убило молнией. Говоря языком христиан – в нем сидел бес. Молния – еще и проявление славянского бога Перуна, а по легенде это его прямая задача – убивать молнией чертей и бесов. Еще не знаю как, но думаю, что некое подобие этой версии я и донесу до вашего руководства, Ольга, чтобы «списать» Вано. В конце концов, от молнии в грозу может погибнуть каждый, это непрогнозируемое проявление стихии. Больные, конечно, поправятся, но вот как спишут в ноль еще два трупа? Уф-ф-ф, — тяжко вздохнул Яшков и отчего-то стал быстро закругляться, — однако, это уже не мои заботы…
Что ж, я не услышал лжи в ваших словах, не увидел ее и в образах, которые вы переживали. Опрашивать дальше этого неопытного Проводника просто не имеет смысла. Мне не так много платят за консультации, чтобы выходить в них за пределы поставленной задачи. Думаю, дамы и господа, мы закончили.
Ольга, — обратился вдруг доктор к погруженной в свои мысли девушке, — моя помощница Валерия отведет вас в другую комнату. У нас осталось несколько не до конца выясненных вопросов, ответы на которые не должен слышать этот молодой человек. Валерия! — Добавляя в голос меди так, чтобы вывести удивленную ассистентку из ступора, отчего-то торопился доктор, — рядом дверь. Идите с Ольгой. Живее…
Это звучало, как приказ. Девушки переглянулись, встали и ушли, а Яшков, как только за ними закрылась дверь, приблизился к Велесову и прошептал:
— Я сделаю все, чтобы вы смогли сбежать отсюда…
Игорь поднял голову и растерянно посмотрел на доктора.
— У нас мало времени, — продолжал тот, — вам срочно надо исчезнуть и отсюда, и из страны.
— Вы с ума сошли? — Выпучил глаза Велесов. — С чего вдруг?
— Тише! — Шикнул доктор и подался вперед, — здесь перспективы для вас нет, поверьте. Я долго и много раз говорил с отцом о Проводниках и, можете мне поверить, знаю о них больше чем вы! Кривое зеркало, что сформировалось сейчас между управлением страны и тем, что можно назвать народ, с каждым днем корежит все сильнее. Люди удивленно смотрят наверх и не могут понять тех недальновидных, а зачастую просто вредительских идей и действий, что внедряют в жизнь их управители. Те же, со своей стороны, смотрят на людей, как на насекомых, ведь в понимании власть имущих те, кто по своей сути и по Конституции страны равны им – лишь пчелы, что таскают мед на их дорогие пасеки.
За последние двадцать лет наверху сформировалась такая дружная и нерушимая клака управленцев, что сковырнуть ее будет сложнее, чем известную на весь мир номенклатуру СССР. Здесь в ближайшее время не дадут дышать никому из тех, кто хоть как-то противится безумным идеям и решениям верхушки. «И каков же вывод?» — Спросите вы.
Я отвечу за вас. Верхушка уже тяжела, массивна, а со временем еще больше отяготится кармическим грузом, ведь, как известно, остановиться в гонке пользования властью просто невозможно. История человечества просто не знает таких примеров и, судя по симптомам нашей власти, я не думаю, что здесь впервые на земле случится нечто подобное.
Большие возможности – большие соблазны. Можно быть уверенным – все это не рухнет в ближайшее время. Те, кто хлебает у корыта будут только менять лидеров, потакая их слабостям, играя на их чувствах, создавая видимость того, что ОН, глава страны, на самом деле что-то решает. Кому-то они будут строить ледовые арены, кому-то музеи. Если склонен к музицированию – станут записывать его песни и создавать ореол всенародной любви к этим творениям. Нет склонности к творчеству? Будут дарить резиденции ему, детям, внукам, гарантировать безопасность здоровью и бизнесу его семьи… Рычагов управления любым лидером просто масса, и это давно известно. Но как же то, что мы называем кармой? Ведь рано или поздно умрут все!
Большинство Проводников отошли от дел, а из свежих, о ком теперь знают в правительстве, есть только вы! Хочу напомнить, эти ребята никогда не платят по счетам. Они за эти десятилетия привыкли к тому, что за все их желания платит государство, то есть – мы с вами. Не смотрите на меня так, да, это мы государство, а не они.
Так вот, можете не сомневаться, вас, мой друг, гарантировано измочалят работой, а что же вы получите на выходе? Ни здоровья, ни достойной стрости. Поэтому я сразу же и сказал о том, что честно оценить ваш труд могут только вне границ этой страны. Говорю это с полной ответственностью, мои слова не простое сотрясание воздуха. Поверьте, у меня есть нужные связи. Поэтому, если вы только захо…
Доктор продолжал говорить, а Велесов непроизвольно закусил внутреннюю часть губы. Непонятно отчего, но вот уже минуты две у него в голове навязчиво крутилось слово «Провокатор». Дождавшись паузы, в момент, когда Яшков, изложив все, что хотел, ожидал ответа, Игорь внутренне собрался и произнес:
— Там своих хватает. Кому я нужен за границей?
— Вы – специалист очень узкого направления, — стоял на своем доктор, — и таких в мире очень немного. Кстати, своих за границей крайне мало по определению.
— Почему?
— Хм, — странно улыбнулся Яшков, — дело в том, что подобных вам людей довольно плотно исследовали…
— И что?
— Проводники на самом деле могут жить где угодно, хоть в Австралии. Разный рост, разный вес, все может быть разным, неизменно только одно – генетическая классификация R1a…
Игорь поднял взгляд и посмотрел в лицо доктора.
— И что это? — Не понял он.
— Что? — Снова странно улыбнулся Яшков и продолжил пояснять. — В ходе эволюции человечества его гаплогруппы не раз подвергались различным мутациям. Наиболее пытливы в исследовании этого вопроса американцы. Их генетики выяснили, что одна из таких мутаций произошла около 4500 лет назад на среднерусской равнине. На свет появился ребенок, мальчик, который имел отличный от своего отца набор нуклеотидов. Новой ветке была присвоена генетическая классификация R1a1, возникшая вместо старой, отцовской R1a.
В отличие от многих других, эта мутация оказалась очень жизнеспособной. Род R1a1 не просто выжил, он расселился на значительной части Евразийского материка. В настоящее время большая половина мужского населения России, Беларуси и Украины являются носителями гаплогруппы R1a1. Это своеобразный маркер русского этноса. Как это ни странно, но до сих пор на земле встречается и отцовская ветвь этой гаплогруппы, маркируемая R1a. Эдакий рудимент. И вот тут кроется самое интересное, он встречается только у тех людей, которых принято называть Проводник.
Велесов наморщил лоб:
— Так и до фашизма недалеко, — заметил он.
Яшков, с облегчением понимая, что успел сказать все, что планировал, хитро сощурил глаза:
— Ну, — уже чуть громче продолжил он, — во-первых, говоря так, вы лишь заявляете, что понятия не имеете что такое фашизм. А во-вторых, я не зря подчеркнул, что это заключения американских генетиков, а не наших. Ген Проводника – это клише, эталон, или даже матрица изначального человека-европеоида. Другое дело, что за прошедшие тысячелетия носителей этого клише сознательно опустили до уровня банального зарабатывания денег.
Грустно. …Сейчас придут ребята и уведут вас в одно из мест, которое по своей сути станет вам тюрьмой. Там будут кормить, поить, давать все, что вы только пожелаете, но чуть ли не каждую ночь вы будете заступать в свой караул. Как только власть имущим, их знакомым или родственникам понадобятся услуги Проводника, вам очередной раз вколют какую-то гадость, и вы будете делать свою работу.
Знаете, вначале я огорчился, а сейчас понимаю, что это даже хорошо, что Ольга и Валерия частично слышали наш разговор. Теперь в ведомстве примут к сведению, что без провожатого Проводнику в те миры лучше не соваться, иначе случится некая беда, наподобие той, что была в деревне. А ведь это сама судьба дает нам шанс!
Отлично. У меня будет время все устроить, мне тут доверяют. Решайтесь же, наконец! Я могу провезти через границу любой груз весом до 500 килограмм. …Слышите? Голоса. Это за вами. Запоминайте, вечером я под надуманным предлогом напрошусь на беседу с вами, мол, надо что-то еще выяснить. Потом, чтобы расслабить вашу психику, вы ведь уже поймете, что находитесь в плену, попрошу вывести вас прогуляться. Здесь есть парк. Его, конечно, охраняют, но постовые расслаблены, для них здесь курорт. Стемнеет, и мы все устроим. Все, мой друг, за вами пришли…
Чертов гипнотизер. Он оказался прав. Велесова сковали наручниками, провели через все здание, а затем по лестнице сопроводили в подвал.
Эти спецслужбы неплохо устроились за казенный счет! Двухкомнатная квартира и, судя по всему, здесь были еще и другие такие, поскольку дверей в общем коридоре было не меньше пяти. Вместо окон – экраны высокого разрешения, свежий воздух. Смотришь и твердо утверждаешься в мысли, что там, за окном, поля, а хочешь – горы, причем и воздух сразу меняется. Что это за система? Гениально!
Из минусов – вокруг камеры и отсутствие солнечного света, все же экраны не могут заменить светило. Мебель, кухня – все обставлено просто безупречно. Правда ножи пластиковые, из одноразовых наборов, а еще кровать прикручена к полу, а к корпусу намертво пристрелян набор кожаных ремней. Понятно. Постояльцев иногда фиксируют, как в психушке.
Игорь принял душ, включил телевизор и вскоре уснул. То ли оттого, что Мортиса он оставил в куртке, то ли от отличного, возможно озонированного воздуха спалось ему легко и без сновидений. Проснулся он оттого, что услышал звук открывающейся двери. На пороге стоял охранник в черной униформе. Сюда, в подвал, Велесова сопровождали ребята в камуфляже.
— Сейчас восемнадцать пятьдесят, — глядя на часы, с напускной строгостью сказал черный страж, — в девятнадцать тридцать вам принесут ужин. Пришел доктор, что-то хочет от вас услышать. Мне сказано отвести вас к нему, на улицу. Если не хотите есть холодное, не гуляйте долго в парке. Я вашу еду греть не буду. Моя задача только принести и унести. Одевайтесь…
Глава 8
Велесову не хотелось быть должным, но уж очень надо было дернуть из этой комфортабельной тюрьмы, перспективы пребывания в которой ему так красочно обрисовал доктор. Однако же, одно дело просто сбежать и совсем другое – играть в предлагаемые ему шпионские игры. Приходилось сожалеть о том, что отобрали телефон. Будь у Игоря связь, возможно, объявилась бы Девана, а уж она и ее ребята нашли бы способ умыкнуть его прямо из-под носа у спецслужб. Ведь получилось же провернуть все это на хуторе?
Велесов, отправляясь на встречу с Яшковым, тут же отогнал от себя эту мысль. Он еще в самом начале пленения зарубил себе на носу – о Светлане и всем, что с ней связано не вспоминать. Слишком уж часто Ольга и этот доктор – любитель покопаться в человеческих мыслях, пытались нащупать тех, кто стоял за Игорем.
Из здания выходили довольно долго. Все коридоры были разделены дверями с электрическими замками. Велесов брел за провожатым и всякий раз терпеливо ждал за его спиной, когда тот манипулировал картой-пропуском. У последней двери сотрудник этого странного спец учреждения достал из кармана толстый пластиковый хомут, развернул Игоря и, профессионально заведя ему руки назад, жестко стянул между собой запястья.
— Напоминаю, — холодно произнес он, — в девятнадцать двадцать пять вы должны стоять здесь. Доктора я тоже предупредил. Идите направо, за угол здания. Вас уже ждут…
Сказав это, охранник стал спускаться с крыльца, достал на ходу сигареты и, закурив, сел на скамью у входа. Велесову ничего не оставалось, как отправиться указанным ему маршрутом.
За углом здания росли невысокие ели, за которыми виделись аккуратно высланные плиткой дорожки, словно веер расходящиеся в разные стороны. Доктор Яшков ждал на левой, той, что была ближе к Игорю.
Они поздоровались и пошли от здания прочь, болтая о всяких пустяках. Велесов старался отвечать сухо, держа в уме возможное коварство, кроющееся в вопросах своего собеседника, а тот, хоть и трещал без умолку, однако заметно ускорял шаг и, как видно, куда-то торопился.
В момент, когда они отошли достаточно далеко и направились к служебному терминалу, Игорь, с опаской оглядываясь, заметил:
— Доктор, у меня связаны руки, я не могу ходить быстро! Куда мы так спешим? Не проще было бы поговорить обо всей этой ерунде там, на скамейках? Мне было сказано охраной через пятнадцать минут вернуться, если я не хочу остаться голодным…
— Значит, — неведомо к чему задумчиво ответил Яшков, — можно минут пять-восемь накинуть, а если повезет и все пятнадцать. Вы не пойдете ужинать.
— Это еще почему?
— Мы с вами сбежим, здесь, — он кивнул на раздвижные ворота и глухую калитку служебного въезда. — Это даст нам еще минуты три, если, конечно, вы не станете упираться и терять время на выяснения причин того, что меня толкает к этому. Уверяю, потом я вам все объясню.
— Вы с ума сошли, — окидывая кислым взглядом мощную пропускную систему объекта, вяло запротестовал Велесов. — Кто нас пропустит?
— Важно не это, — торопил доктор, — главное – ваше желание сбежать отсюда. Или вам здесь нравится? В таком случае, должен предупредить – мои консультации закончены. Если сейчас дать задний ход нашей с вами операции, по моему заключению пришлют других специалистов и, поверьте, тем ребятам вы расскажете даже то, чего сами о себе не знаете. Откройте глаза, неужели вы еще не поняли куда попали? Или вам улыбается судьба лабораторной крысы?
Велесов прекрасно понимал, что за роль ему отведут в этом странном ведомстве, а еще – да, он очень хотел сбежать отсюда. Казалось бы, чем не шанс, но…
— Мы будем штурмовать ворота? — Отшутился вместо ответа Игорь.
— Зачем? — Увлекая связанного Проводника к служебному КПП, тихо произнес доктор. — Вы не забыли, я очень неплохо работаю с гипнозом. Главное, чтобы за это время главный пост не хватился…
Не хватился. Они практически безпрепятственно прошли через караульное помещение, внутри которого, уставившись в мониторы, словно манекены сидели три охранника. «Отключи парапет и рамку», — скомандовал доктор ближнему из них, и он послушно, не оборачивая головы, нажал поочередно две кнопки. Над рамкой, и над металлическим парапетом загорелись зеленые стрелки. «Через минуту, когда я вернусь, — проходя мимо поста, сказал в открытое окошко, Яшков, — вы включите камеры, а еще через три минуты – проснетесь…»
Сойдя с крыльца, они отбежали в лес и спрятались в кустах. Доктор, осмотревшись, сказал ждать, а сам вернулся, снова вошел через КПП, развернулся и, сунув зачарованному охраннику в окошко пропуск, спокойно пройдя проверку, вышел на стоянку, постепенно уходя из поля зрения камер.
Войдя в лес, Яшков бросился к кустам, где, прихватив под руку связанного Проводника, потащил того куда-то вглубь окружающего ведомство леса.
— Понимаю, руки сзади, бежать неудобно, — увещевал он, — потерпите. У меня с собой нет ножа, только никелированные спицы…
— На кой черт они вам сдались? — Пыхтел, задыхаясь от бега Велесов.
— Гипноз, — непонятно к чему заметил Яшков, и тут же добавил, — для усиления эффекта гипноза часто в качестве антенны используются металлические и блестящие предметы. Простите, — начал тяжко дышать и он, — не предусмотрел, что вас свяжут. Ф-фух. Вон машина, быстрее…
Они спустились с откоса и выбежали на дорогу. На обочине стояла серебристая Шкода «Суперб», которая тут же запустила двигатель. Доктор открыл дверь, и помог Игорю ввалиться на заднее сидение. Едва только Яшков и сам вскочил в салон, машина рванула с места и понеслась по ровному, свежему асфальту.
Водитель, крепко сложенный, лысоватый мужчина, лет сорока-сорока пяти, на ходу пошарил в бардачке и передал Яшкову щипчики для ногтей. Велесов, едва не кувыркнувшись на повороте, согнулся к коврику и, как мог, вытянул к доктору руки. Крохотные щипчики в два приема раскусили упругую ленту хомута, заставляя Игоря зареветь немым голосом от облегчения. Уже через десяток секунд он сидел, откинувшись назад и массируя затекшие запястья.
— Да уж, доктор, на лицо недоработка, — выдохнул Проводник, кивая на свои руки.
— Напротив, — удовлетворенно заметил доктор, то и дело озабоченно оборачиваясь и глядя в заднее стекло, — все прошло, как по маслу. В этой стране еще долго надо будет делать сноску на разгильдяйство. Везде есть люди, которые сидят на рабочем место лишь для того, чтобы отбыть номер. Подходишь, заводишь разговор, кодируешь, уходишь. Возвращаешься из головного здания, где пришлось переговорить с администрацией о встрече с вами, задаешь пару ключевых вопросов, включающих код, и ты уже свой – делай что хочешь. Ей богу, на пенсии уйду кодировать алкоголиков и курильщиков. Не сильно энергозатратно, а денежная прибавка в старости неплохая.
— N;kde jsi nepracoval..., — высоким, полным волнения голосом сказал вдруг водитель, и указал на зеркало. — N;kde jsi nepracoval ... Auto, ocas, uv;zl za n;mi. A co si mysl;te, ;e budete br;nit? ;;kal jsem ti ...
Доктор, в который раз, обернулся назад. Не удержался и Велесов. Пока они вертели головами, их водитель зло, по-русски, выругался, и машина резко свернула вправо, на проселок. Игорь только в последний момент заметил, что дорога, по которой они ехали до того, была перегорожена двумя машинами.
Гравейка вела в лес. Шкода не боялась проселков, но едва она только стала осваиваться с неровным покрытием, машину заблокировали с фронта и тыла.
Дергаться не имело смысла. Приходилось принять неизбежное – побег не удался.
К машине подскочили люди в камуфляже. Велесов посмотрел на побледневшего доктора и понял, что тот вот-вот потеряет сознание…
— Быстро, Проводник! — Сказали вдруг в открытую дверь женским голосом.
— Света! — Вырвалось у Игоря.
— Девана, — тихо поправила она его и тут же деловито добавила, — прошу прощения, господа. Знать не хочу, кто вы такие, но этот боец мой. Мы его забираем. Игорь, бегом!
— Стойте! — Выскакивая из машины и падая, сбитым подсечкой на землю, вскрикнул доктор. — Два слова! Дайте мне два слова!!!
— Кто это? — Коротко спросила Светлана у растерянно хлопавшего ресницами Игоря.
— Доктор, гипнотизер, — пояснил тот.
— Что ему надо?
— Не знаю, — честно ответил Велесов. — Хотел украсть меня, и как-то переправить за границу. А я хотел сбежать. В какой-то части наши с ним интересы совпадали, и я дал деру при первой же возможности.
— Зачем ты им?
— Наверное, — предположил Игорь, — затем, зачем и всем вокруг. Хотели попользоваться.
— Н-не, не так! — Завертел головой Яшков и кивнул в сторону своего водителя, которого держали скрученным у колеса двое парней в камуфляже и балаклавах. — У нас мало времени, я знаю, поэтому быстро! Это Ктибор, мой помощник, соратник. Мы можем помочь вам сбежать от преследования. Здесь, в Беларуси вам не, …вас просто не выпустят живыми, или, по крайней мере, не дадут жить спокойно. Вы же об этом знаете наверняка!
Я… Я догадываюсь, кто вы. Ваш Проводник может рассказать, я в курсе того, что вы за команда. Ему уже говорилось, что я могу перевезти через границу все, что угодно до 500 кг. Возможно, не сейчас, надо выждать время, когда власти поймут, что потеряли ваш след. Надо спрятаться, а там…
— А за этот срок, — сухо заметила Девана, — вы сольете властям не только Проводника, а и всю его сеть? Верно?
— Нет же! — Выбиваясь из сил, пытался поднять голову от земли доктор. — Заберите телефон, одежду, завяжите нам глаза, если хотите. Возьмите наши семьи в заложники, если вам надо, везите, куда угодно, но дайте возможность связаться с нужным человеком только непосредственно перед отправкой. Хотите. Переправим вас за границу по одному? По двое? Как захотите.
— И куда же интересно? — Хитро поинтересовалась Девана.
— В Чехию! Она сейчас развивается просто семимильными шагами, собирая по всей Европе деятельных, умных и полезных людей. Там знают о Проводниках, но последний из них перешел мост около трех лет назад. Они будут очень деликатны в этом вопросе, я бы даже сказал – крайне деликатны! Никто не будет вас давить обязательствами или, не дай бог, запугивать, даю слово. Все добровольно.
Я еще не уточнял, но уверен, всем членам команды Проводника гарантируют дома, землю и прочие блага цивилизации. Все только для того, чтобы вы делали свое дело. Полноценная работа, полноценный отдых. Ктибор! Я могу им такое обещать?..
— Можешь! — Сопел у колеса чех. — Dej mi p;;le;itost mluvit plynule… ПожалУйста, дайте говОрить…
Девана кивнула бойцам, и те подняли чеха, тут же спешно затараторившего с акцентом:
— Мы отчаЯлись. ДумАл с Володей (судя по всему, с Яшковым) авантюрА. Он мне друг. Не верил. ПроходилОсь рисковать. ТЕпер вижу – вы с Водивым, Dirigent . Это наш Большой шанс. Надо уЕзжать, опасно. Надо звонить нашим людЯм…
— Ваши люди, — с улыбкой заметила Девана, — там, дальше на проселке, если и развязались, то сейчас клеят колеса в своих машинах.
— Вам надо нам верить, — глядя прямо в глаза Светлане, настаивал чех, — к вам не будут так отнОсится, как к корова в кОлхоз. Мы ценИм тех, кто специалист.
Девана, внимательно вглядываясь в лицо взмокшего Ктибора, не смотря не цейтнот, молчала около минуты.
— Я вам верю, — вдруг заключила она, и скомандовала, — «Марадона», садись в Шкоду. Всем пленным натянуть балаклавы или наглухо завязать глаза. По машинам! Рулим направо, через лес, по проселку. Путаем следы и на трассу! Вперед!..
Телефон загудел вибросигналом в 3:22 ночи. Левков дернулся и проснулся. На экране отобразилось: «неизвестный номер».
— Але, — ответил хриплым со сна голосом Валера.
— Прости, что разбудил, — услышал он, — это тот, кто ехал с тобой в поезде, а потом ездил в Заславль...
— А-а, — только начал говорить Левков, но собеседник прервал его:
— Не называй моего имени…
— Хорошо, — приподнявшись, глянул на настенные часы Валера, — но это прикольно – позвонить среди ночи и поиграть со мной в разведчика.
— Я и не играю.
— Тогда выходит, что ты соскучился по мне? Постой-ка, ты уже три дня в отпуске и, раз звонишь в три часа ночи, наверное, сильно маешься от безделья.
— Я разбудил твоих?
— Они у Ирининой матери, — тяжко вздохнул Левков. — Мне было сказано, что я сейчас стал невыносимым, поэтому пока сплю один, если получается спать. Думаю, к понедельнику помириться. Знаешь, погано болеть и помирать в одиночестве, хочется кому-нибудь напоследок попить крови…
— Я как раз по этому поводу тебе и звоню.
— М-м, ты тоже хочешь попить крови у моей семьи?
— Нет, — собеседник смешливо хмыкнул в трубку, — пока только у тебя. Ты же еще не настолько слаб, чтобы не вставать с постели?
Левков включил настольную лампу и устроился на кровати поудобнее.
— Ну ты, блин, наглец, — сдержанно произнес он. — Разве это дело – напоминать больному раком человеку, что его в скором времени ожидает? Но я расстрою тебя: с постели пока встаю. Даже на работу хожу, но сплю уже плохо, и болит уже почти постоянно, а иногда даже сильно. А что до работы, то, наверное, скоро уволюсь. Глупо торчать там, когда все мысли уже в гробу. Поэтому и поругался с Ирой. Она, похоже, еще рассчитывала на мою зарплату. Ну, это мои дела. Ты это, чего хотел?
— Валер, так уж вышло, что и мне тоже понадобилось срочно уволиться.
— Хм, — улыбнулся Левков, — ничего удивительного. Так всегда с людьми в отпуске, если, конечно, ты, как и я не подхватил какую-то серьезную гадость…
— Погоди, не перебивай. Со своей работой я вопрос практически закрыл. Люди были мне должны и забрали документы. Ты живешь по своей прописке, на Голодеда?
— Да. — Все больше оживляясь, насторожился Левков. — А в чем дело-то?
— Почтовый ящик в подъезде цел?
Валера невольно потянул уголки губ вниз:
— Вчера был цел, — неопределенно ответил он.
— Сегодня ночью в твой ящик бросят конверт с документами, надеюсь, пролезет. Утром забери его. Во сколько ты выходишь на работу?
— В семь сорок пять.
— Отлично. Вынь пакет по пути на работу, а я подхвачу тебя.
— Десятый подъезд, — все больше напрягаясь, автоматически ответил Левков, и вдруг завелся, — ты что, на самом деле играешь в какого-то разведчика? Развлекаешься б...? Не знаешь, чем заняться в отпуске? Сходи на рыбалку…
— Сделай все, как я просил…
— Блин, разбудил, поднял нервы! С жиру бесишься, придурок?
— Валер, успокойся…
— Куда там успокаиваться? — Расходился не на шутку Левков. — В кои-то веки я уснул нормально, а ты…
— Да спи ты и дальше себе нормально, — ответил Велесов, — а придешь утром без пакета, я сломаю тебе не только почтовый ящик. Все, пока…
Телефон дал отбой. Странно, но Левков после этого быстро остыл, встал, сходил на кухню, попил воды, вернулся, лег и, мысленно понося Велесова, сразу же уснул…
Пакет, а вернее большой конверт, утром действительно оказался на месте. Лицевая сторона его была слегка оборвана, как видно посылку с усилием толкали в отверстие ящика. Левков достал конверт и, пытаясь спрятать его во внутренний карман пиджака, опасливо оглянулся. В подъезде было пусто. Лифт закрылся, поехал вверх и стал где-то на втором или третьем этаже. Нужно было торопиться, а пакет с документами упрямо не лез в карман. Валера сунул его в сумку и придавил коробкой с собойкой.
На улице он не заметил ничего подозрительного, но в голове упрямо свербело желание поднять воротник пиджака и вести себя, как шпион. У дороги завелась машина, открылась дверь, и навстречу вышел Велесов. Хмурый, небритый. Он открыл пассажирскую дверь и тихо бросил:
— Садись…
Валера плюхнулся на заднее сиденье минивена, где уже сидел какой-то смуглый мужчина в камуфляже бундесвера. Велесов сел впереди:
— Пакет, — сухо сказал он и протянул руку.
Левков достал конверт и передал его Игорю. Тот сразу же распечатал его, бегло просмотрел и заключил:
— Отлично. Спасибо, Валер. Прости, что разбудил. Просто больше некого было просить. Обложили.
Левков вскинул брови от неподдельного удивления:
— Ты, — со смешком спросил он, — за три дня умудрился где-то так серьезно набедокурить, или на самом деле подался в шпионы?
— Второе, Валер, — уже мягче ответил Велесов. — Знаешь, — добавил он двусмысленно, — до отпуска я, как оказалось, и не жил. Так, баловался. Пресное проживание для себя. Сейчас и …занятие и ребята, — он кивнул на водителя и заднего пассажира, — дали мне соли жизни, учат «готовить». Скучно не бывает. На, — Игорь достал из-за пазухи очень толстый сверток, в котором явно были деньги, и вытянул из него тонкую стопку. — Здесь две тысячи, — он протянул Валере перевязанные резинкой доллары. — Компенсация за вчерашнее, и жест доброй воли. Тебе понадобится на лечение.
— Ты с ума сошел? — Убрал от греха подальше руки Левков. — Даже спрашивать боюсь, чему учат тебя эти ребята и откуда такие деньжища?..
— Квартиру продал, — ничуть не смутившись, ответил Велесов. — Я теперь бездомный. Друзей, как оказалось, у меня нет. Ко всем, даже к родственникам пришли, спросили – где я? Увидев удостоверения сотрудников Крупной Государственной Биржи и, услышав от них байки обо мне, от «разыскиваемого» открестилась даже сестра. Вот и вышло, что помог только ты и еще два человека. Они мне были должны по работе, теперь отдали долг, а ты помог просто так, потому, что я…, — вспоминая их ночной разговор, Игорь улыбнулся и добавил, — придурок. Бери деньги, Валер, они чистые. Я себе еще заработаю. Тебе надо лечиться…
— От этого не лечат, — понуро произнес Левков, все же протягивая руку и беря перетянутую стопку, — но уволюсь же скоро. Жить за что-то надо?
— Чем он болен? — Спросил вдруг тот, кто сидел рядом.
— Онкология у него, — неохотно ответил Велесов, — вроде мочевого, да, Валер?
И тут этот камуфлированный потянулся к лицу Левкова, сдавил его в районе висков и стал всматриваться в глаза. Он оттянул вниз веки, болезненно пощупал что-то за ушами, в районе кадыка и, наконец, заключил:
— Плюнь ты на них…
— На кого? — Выпучив глаза, спросил Валера, пряча деньги в карман.
— На врачей.
— Плюнешь на них, как же, — расслабляясь, ответил Левков, — диагноз – вещь упрямая.
— У тебя нет рака.
— Как! нет?
— Нет и все, — спокойно заверил камуфлированный. — Но если не полечить сейчас папилломы и полипы с аденомами, можешь скатиться и к онкологии. Под угрозой расстрела не давайся на химию. Лучше бери деньги Проводника, — он кивнул на Велесова, — и дуй под Брест. Там есть знахарь – Вишневецкий, все это его болячки. В Кобрине его многие знают. Не захочет брать, скажи, что ты от Марадоны. Он моих берет без очереди. Сделаешь все, что этот дядька скажет, еще и детей настрогать сумеешь потом. Только ни пива, ни минералки, ничего с газами с этой секунды – ни-ни! И вообще переходи на нормальную еду, натуральную. Забудь про пиццы и гамбургеры. Сам готовь, если хочешь жить, понял? Помни, мы состоим из того, что едим и что пьем…
— Все? — Обернувшись, поторопил этого странного дядьку с кличкой Марадона Велесов. — Надо ехать. …Пока, Валер.
Левков потянул ручку двери, но, опустив одну ногу на землю, задержался.
— Вишневецкий, Кобрин, — сказал ему камуфлированный, — если хочешь жить, завтра же дуй к нему.
— А деньги? — Замялся Левков. — Выходит, что они мне не нужны?
— Бери-бери! — Отмахнулся Велесов. — Кто знает, может, мне и еще твоя помощь понадобится. Нужно же хоть в ком-то быть уверенным здесь, на родине.
Валера ватными ногами ступил на землю, закрыл дверь, глядя, как плавно отдаляется от него минивен, в котором только что родилось для него счастливое дитя надежды.
— Почему завтра? — Приложив руку к карману с деньгами, тихо сказал он. — Еду сегодня же!..
Ольга отрешенно смотрела на то, как медленно измеряет шагами свой кабинет ее непосредственный начальник. На покрытом синяками лице Влада отображались мыслительные процессы, занимающие его голову. Казалось, что он, погруженный в себя, задавал кому-то вопросы, слышал ответы, что-то сопоставлял, что-то взвешивал, решал. Только минут черед пятнадцать он, наконец, остановился у окна и сказал, будто отчитываясь перед кем-то:
— Но мы же все сделали?
Ольга не ответила, а только бросила беглый взгляд на Кецко. Тот подошел к ней, давая понять, что брошенная им фраза не является частью его внутренних рассуждений:
— Ведь всё? — Повторил Владислав Афанасьевич.
— Не знаю, — откровенно ответила Ольга, — но мне все равно кажется, что они уже ушли. Не знаю почему, но я…
— И мне так кажется, — признался Влад. — Но ведь с нас спросят?
— С тебя…
— Ну хорошо, с меня! Скажут: «Вам помогали все силовые ведомства, где результат?»
Он не мог сам уйти, Оля. Не мог. …Яшков? Он сказал, что поговорил с Проводником и отправил его ужинать. Охрана подтверждает, что выходил он один. Камеры по неизвестной причине выключались, но включились вовремя и на них видно, как доктор проходит КПП один и идет куда-то на стоянку. Дальше не видно, но дальше-то нам и не нужно! Объект охраняется прилично, вокруг камеры, посты, люди, в конце концов, ходят…
— На хуторе тоже людей хватало, — задумчиво произнесла Ольга, — а они ушли.
— Думаешь, кто-то помог ему?
— Я думаю, а не просчитались ли мы?
— В смысле? — Влад обернулся и стал напротив.
— А вдруг этот Велесов просто морочил нам голову? Подумай, это же очень хорошая защита – включить простачка. А на деле, где захочет – пропадет, где захочет – появится и все, что происходило странного, связано только с ним. Почти наверняка ему кто-то помогает, но везде, и там, где Вано побил пацанов, и на хуторе, и здесь, везде – он.
Влад молчал. Похоже, эта мысль пока еще не посещала его рыжую голову. Да, в этом предположении был свой резон, но что, в конце концов, это меняло? Проводник исчез, найти его не могут, а спросят за все с него – с Влада…
Полесье. По словам Марадоны даже сейчас, когда все вокруг изрыто мелиоративными каналами, здесь, при желании, можно спрятать что угодно, хоть целую армию. Светлану и Игоря вот уже три часа вели какими-то партизанскими тропами Марадов и старший Кругляк – Иван. Сначала стрелой и без приключений долетели до Боров. Затем, не заезжая в деревню, дождались, когда сын «Круглого» привезет из Н.З. Светлане и Игорю обувь и камуфляж. Мишку отправили домой, а Марадона и старший Круглый тут же поставили группу на крыло. Ждать было опасно. Наверняка Игоря уже искали все силовики страны.
Место, куда вели Девану и Проводника, находилось в шестнадцати километрах от Боров, среди чудом уцелевшего болота. То, что безмозглая мелиоративная политика государства как раз изжила себя на планах осушить именно его, иначе, как дыханием Провидения не назовешь.
Это был брошенный хутор, причем настолько заросший деревьями и кустарником, что сюда практически никогда не доходили охотники, которые крайне редко, но все же добирались и в эти места. Крепкое, добротное жилье. Крыша целая, нигде ничего не течет, кругляк на стенах – дуб. Кто здесь жил – неизвестно, но, похоже, эти люди от кого-то прятались и прятались очень умело. В доме на столе была заслана газета «Правда» от 1922 года, но были обрывки газет и старше.
Первыми обжили этот дом Иван и Миша Кругляки. Два дня, как рассказывал по пути старший Круглый, они выгребали с хутора пыль, грязь и всякий мусор. Нашли много интересных антикварных вещей. Потом подремонтировали пол, кровати и двумя лодками по болоту кое-как перевезли туда три матраца. Чуть богу душу не отдали тащить их на себе три км от ближайшей заводи. Позже показали это место Марадоне и Гене. А уж потом, как только самим хотелось немного поохотиться, а чаще просто отдохнуть от государственной службы и трудов Следопыта, все вместе или по одному уезжали сюда, постепенно доводя дом и двор до нормального, деревенского уровня.
Лес становился все темнее и гуще. Кое-где, в ямах, начала появляться вода. Глаза только-только начали привыкать к полумраку и тем ярче, тем эффектнее нарисовалась, будто слайд появившаяся перед глазами путников волшебная картинка. Большая поляна, словно медом залитая мягким, солнечным светом, а посреди ее три толстых, коренастых дуба. Это было похоже на сказку, но чтобы Игорь не особенно расслаблялся, Марадона тут же заметил:
— Смотри под ноги, Проводник, здесь есть змеи…
Велесов, когда прошли поляну, не в силах удержаться, несколько раз оглянулся назад. Светлана взяла его за руку:
— Идем, — тихо сказала она, — место красивое, но открытое. Нужно дойти скорее. Мне еще возвращаться.
— Ты не останешься? — Всполошился Велесов.
— Нет, — улыбнулась она, — это для тебя было бы слишком хорошо – лес, глушь, полное обеспечение, а еще и девушка рядом. Ищут только тебя, меня никто не ищет. Надо же проверить твоего доктора. Кто знает, возможно, в этот раз лучше спалить его канал? Или воспользоваться предложением чехов? Свой пусть для меня будет в запасе, пригодится еще.
— Мы, — не решился сразу спросить Проводник, — мы…, поедем работать туда?
— Не исключено, — вздохнув, ответила Девана, — не худший вариант. И работать, и жить. Здесь нам не дадут жизни, это точно. Доктор прав…
И снова Велесову пришлось замедлить шаг от изумления. В древнем, густом лесу, подобно камням Стоунхенджа, прямо на их пути стояли огромные каменные «ворота». Игорь толкнул Ивана:
— Что это? Откуда?
Круглый холодно окинул взглядом это чудо и продолжил движение:
— На Полесье еще и не такое можешь увидеть. Что, каждый раз останавливаться? — Буркнул он. — Будет время – покажем тебе и другое интересное, древние руины. Хорошо, хоть археологи до них не добрались, повзрывали бы все к чертовой матери…
— Это точно, — согласился Марадона, подталкивая Велесова в спину, — это, брат, настоящая история. Она просто убьет всех этих докторов наук. Давай, топай. Нам еще километр-полтора. Заселимся, осмотримся, обживемся и, если будет все тихо, сводим тебя и все покажем…
Глава 9
Утром воскресения 25 августа, как и было договорено заранее, доктор Яшков получил СМС с указанием адреса и времени встречи. 14 00 кафе в Солнечной долине. Владимир Юрьевич приехал на такси и сообщил администратору о том, что на его имя забронировано место. Милая, светловолосая девушка тут же провела его на площадку над террасой и указала дальний столик. Доктор сел так, чтобы видеть все пространство перед собой и даже тех людей, кто поднимается по лестнице с улицы. Для него оказалось полным сюрпризом, когда рядом с ним вдруг кто-то занял место. Это была та самая женщина, чьи ребята заблокировали их с Ктибором в лесу.
— Стратегически очень правильно выбранное место, — сказала она вместо приветствия, — я сама люблю здесь сидеть. …Не смотрите на меня так, будто я упала с неба.
— Я надеялся, …нет, был просто уверен, — выдавливая из себя улыбку, заметил доктор, — что все вокруг вижу.
— Дверь в служебные помещения находится позади вас, — дама хитро подмигнула, — а это мое кафе. Вернее, до недавнего времени было моим, но сейчас я готовлюсь передать его в чужие руки. Так что в экстренном случае смогу сослаться на то, что вы предлагали мне продать его вам, поэтому тут и встретились. Ведь вы изъявляли желание купить это кафе, правда?.. Это я на тот случай, если на вас есть прослушивающая аппаратура. В том, что в этом кафе ее пока нет, я уверена.
— Вы продолжаете мне не доверять? — Скорчил кислую мину на своем гладко выбритом лице Владимир Юрьевич.
— А вы бы на моем месте доверяли?
— Почему нет?
— Хотя бы потому, — улыбнулась девушка, — что я видела, как вы обошлись с охраной того объекта в Уручье. Вдруг вы и ко мне примените что-то подобное?
— Вы же знаете, что это невозможно, — вяло возмутился доктор, — вы прекрасно защищены.
— Пусть так, — не сдавалась хозяйка кафе, — но кто знает, что у вас имеется в арсенале еще? Подумайте сами, как могу полностью доверять незнакомому мне человеку?
Яшков развел руками:
— Я же вам представился, еще там, в лесу. Дал свой адрес, номер телефона. Сам же пока даже не знаю, как мне к вам обращаться.
— Зовите меня Светлана.
— Светлана…, — неопределенно повторил доктор.
— Этого пока хватит, — снова загадочно улыбнулась девушка. — А что до ваших данных, то не думаю, что даже с близкими мне людьми, которые среди прочих записаны в моем телефоне, я готова решать такие серьезные проблемы, с коими столкнулись мы с вами. Я вас вижу лишь второй раз и имею потому достаточно оснований не доверять.
Сами подумайте, — начала говорить очень тихо Светлана, — до вас я была знакома с двумя людьми, обладающими даром работать с гипнозом. Оба источают просто запредельную уверенность в себе, а вы, напротив, выглядите нервным и даже подавленным.
— Это же…
— Тише!
— Хорошо, — сбавил тон доктор, — это же вполне объяснимо.
— Так же объяснимо, как и ваше желание выкрасть Проводника?
Яшков снова беспомощно развел руки в стороны:
— Тут как раз таки все понятно.
— Я так не считаю, — отмахнулась Светлана, — и это еще один предлог не доверять вам.
— Вы не знаете моей истории…
— Игорь рассказал мне.
— Это хорошо, — вздохнул, расслабляясь, Владимир Юрьевич, — но думаю, я пояснил бы лучше. Поймите, — почти сошел на шепот доктор, — я – потомок Проводника. Могу сказать уверенно, что я не очень хорошо знал своего отца, но когда мне довелось с ним пообщаться откровенно, мой мир перевернулся. Разумеется, я не перенял по наследству его дар, да и от самого наследства у меня осталась только память о наших долгих разговорах в конце его жизни.
— Это меня не касается, — отрезала Светлана.
— Разумеется, — не стал спорить Яшков, — но я должен вам сказать, что слушая отца, я вдруг понял, что и гипноз, и, во многом, психология, это только… только… пластырь при нарыве. Они не решают глубинных проблем, вернее не проникают в те глубины иной части нашей жизни, где свободно перемещаются те же Проводники. Мы пытаемся лечить живых только в плоскости живых, а ведь корни болезней чаще всего находятся уже в плоскости смерти. Именно там надо искать лечение от того же рака и…
— Слушайте, — не дала доктору закончить Светлана, — как бы жестко это не прозвучало, но проблема всех, кто болен в том, что они сами виноваты в подобных глубинных корнях своих болезней.
— И дети?
— Дети – тоже люди.
— О, — тихо вознегодовал Яшков, — как жестко. Дети, это дети, в чем они виноваты?
— Значит так, — остудила разгорающиеся рассуждения собеседника отставная хозяйка кафе, — как это ни горько вам слышать, но данное черное горе висит на детях чаще всего из-за их родителей или даже бабушек с дедушками. Даже груднички могут страдать. Это называется – кармическое воздаяние.
Самый простой способ ответить на ваш вопрос – отрицать мои слова и свои прегрешения и орать на весть мир – спасите! Огромное количество людей, целые фармкомпании вбрасывают огромные деньги в лечение онкологии, но все это крайне редко помогает. Вы задумывались почему? А я утверждаю: тут, уж простите, как ни крути, а виноваты родственники и современная психология. «Мы вложили деньги в лечение, значит, сделали все, что могли». Никто даже не задумывается, что откупиться от болезни невозможно. В Германию, Швейцарию возят, а результат один. Это все равно, что самому зажечь, или облить смертельным ядом свой дом, а потом бегать и причитать – спасите!
Поймите, ведь случается, что, спасая чужое, горящее здание, часто погибают ни в чем неповинные люди. Точно также спасая тонущих в воде олухов, что не рассчитали свои силы или дозу алкоголя, иногда погибают спасатели. Это же еще более несправедливо!
Хорошо, давайте оставим это, — слегка наклонилась к Яшкову Девана, и добавила, — не для того ведь собрались, верно? К делу: допустим, ваши помыслы чисты, и вы, вступая с нами в контакт, просто хотите спасть страждущих людей. Похвально, но куда как правильнее бороться с источниками болезней, вызывающими эти страдания. Эту глобальную задачу вы, даже с нашей помощью, потянуть не в силах. Весь мир работает на то, чтобы создавать болячки, а потом лекарства от них и на этом зарабатывать, и ни один рыцарь в ржавых доспехах не станет на пути этой планетарной индустрии. Какой вывод? Помогая нам, вы хотите наблюдать за нашей работой чисто из познавательной, научной точки зрения? То же не вариант. В практике нашей работы просто невозможно что-то описать или подогнать под современную науку. Но что же тогда вами двигало за забором специального ведомства в Уручье? Желание обогатиться посредством нас?..
Нет-нет, — не дала Светлана произнести хоть слово открывшему рот Яшкову, — в этом как раз нет ничего плохого. «Просто бизнес», как говорят американцы. Но вы должны меня понять, вся эта операция настолько опасна и необычна, что я, как лицо ответственное, не могу так просто рисковать сразу всем.
— Вы не согласны?
— Я этого не сказала.
— Тогда в чем дело?
— В вас.
— А …что со мной не так?
— Все, — сказала чуть мягче Светлана, — вы не похожи на человека, способного провернуть нечто подобное.
— Так ведь не я…
— И ваш чех тоже. Он больше походит на какого-то фермера, чем на крупного, серьезного дельца.
— Так ведь в том-то и дело, — сбрасывая напряжение с лица, впервые искренне улыбнулся Яшков.
— В чем в «этом»? — Не поняла девушка.
— Ктибор Клокан на самом деле является представителем «Luka spol. sr. o. ;eska b;la». Это крупное сельскохозяйственное производство в Чехии. У него такое прикрытие.
— Что? — Удивилась Светлана. — А на самом деле? Постойте, — едва в голос не рассмеялась она, — он что – шпион?
— Можете называть это так, — ничуть не смутился доктор, — но шпионы, как известно, бывают разные. Одни творят диверсии, а другие…
— А другие ищут за границей таланты, неординарных людей и переманивают их к себе?
— Да. — Запросто согласился Яшков.
— А это, по-вашему, не диверсия?
— Помилуйте, голубушка, — совсем уж в стиле докторов начала ХХ века, махнул рукой Владимир Юрьевич, — если страна не имеет других рычагов влияния на людей, кроме как держать их с помощью плетки страха у станка или у сохи, то мыслящие люди вправе сбежать из такой страны.
— А как же: «Где народился – там и пригодился»?
— И что? — Ответил вопросом на вопрос Яшков. — Сильно мы с вами тут пригодились? А ваш Игорь? А ребята, что с вами орудуют по дорогам? Да если бы здесь могли энергию всех мыслящих людей направить в нужное русло, то это сюда бы люди поехали, а не бежали отсюда.
— Это уже агитация, доктор, — снова притормозила Яшкова Светлана. — Что конкретно предлагает ваш чех?
— Я же говорил, полное прикрытие государства, новые документы…
— Я не об этом, — сдвинула брови девушка, — говорите, как вы хотите нас переправить туда?
— У Ктибора здесь часто бывают поставки и закупки животных. Не морщите нос, — видя, как стала реагировать, догадываясь о способе переправки за границу Светлана, поспешил успокоить ее доктор, — это Европа. За племенных животных платят хорошие, очень хорошие деньги. Ящики с ними имеют безопасность на уровне современных автомобилей. Вентиляция, специальный пол для навоза и так далее. Вскрыть их имеют право только в экстренном случае, чтобы не дай бог не занести заразу дорогим носителям шикарного генетического материала. Ставится сразу три специальных пломбы, и срезают их только на месте. Сутки – и вы там. Впрочем, Ктибор может похлопотать и о самолете, хотя это может вызвать подозрение. Он купит несколько коров, наймет тягач, запакуем вас с настоящими буренками, разумеется, в разные ящики и поехали.
— Как-то все подозрительно просто, — заметила Светлана.
— Ну что вы, — замотал головой доктор, — доверьтесь. Он уже возил людей отсюда.
— И каких это?
Доктор заерзал на стуле:
— К нашему делу, это не имеет никакого отношения. Это политическое. Так что же?.. Судя по тому, что вы продаете кафе, ваш ответ больше «да», нежели «нет»?
Светлана около минуты думала о чем-то своем.
— Никаких гарантий, — наконец, сказала она.
— Он сам будет сопровождать груз, — воспринял это по-своему Яшков, — он так делает часто, и его на таможнях знают. И я с вами поеду. У меня два паспорта, семья там. Я тоже часто с ним катаюсь, так быстрее и дешевле.
Девушка снова погрузилась в раздумья. На этот раз прошло больше пяти минут, прежде чем она заговорила:
— Значит, сделаем так. Позже я перешлю через СМС вам адрес. Думаю, вы понимаете, что я не могу не подстраховаться? Так вот, если, как вы говорили, ящики для коров – большие, то нам достаточно будет и одного. Мы переправим Проводника и того, кто, в случае чего, сможет очень сильно испортить ваш товар. Вы понимаете, о чем я? Разумеется, Проводник об этом ничего не будет знать и никому извне не поверит, поскольку с ним будет тот, кому он доверяет всецело.
Меня и моих помощников никто не разыскивает, мы полетим самолетом и встретим вас там. Вы оставите мне адресок вашей семьи… Ведь оставите? Мы вылетим днем, и после обеда будем в Праге, я узнавала. Ваша семья живет далеко от Праги?
— Нет — побледнел доктор, — около сорока километров.
— Чудесно, — продолжила Светлана, мы представимся вашей семье друзьями, которых, кстати, ваши родные уже будут ждать, ведь вы им сообщите о нашем приезде? Сообщите. — Не дожидаясь ответа, продолжила девушка. — Мы, через интернет, дадим вам отмашку и выезжайте.
Предупреждаю, ящик с Проводником будет заколочен хорошо, вам останется только опечатать его, и должным образом оформить. Ребята будут предупреждены – не отвечать ни на какие вопросы и провокации. Это для того, чтобы никто не обнаружил Проводника по голосу и не пристрелил сопровождающего парня.
— Уверяю вас, — выпучил глаза доктор, — не нужно таких мер…
— Это не вам решать, — отрезала Девана, — ящик с ребятами мы привезем …на одну базу. Я сообщу СМС куда именно. Среди рабочих нет никого из наших, поэтому их просто предупредят, что ящик, когда придет машина, надо загрузить электрокаром. Им за все заплатят, не беспокойтесь. И смотрите, не растрясите товар, все. До свидания…
К таможне подъехали в час сорок семь. Сумасшедший день. Утренняя погрузка ящика на какой-то овощной базе. Ктибор, как только закончили, подумал и решил переставить этот ящик вторым на полуприцепе. Зашумели рабочие, ругался водитель, доплатили всем, и они все же притихли, выполняя поручение, но было потеряно два часа драгоценного времени.
Затем долгий путь на юг в режиме тянущего полуприцеп MANa, то есть для их Шкоды крайне медленно. Пообедали в придорожном кафе на трассе, после чего Ктибор стал заметно нервничать. Снова выкатились на шоссе, и Яшков решил поинтересоваться у чеха в чем дело? Тот признался, что чувствует какую-то необъяснимую тревогу и такое с ним в первый раз.
Доехали до границы, где попали в большую очередь. Пока двигались к проверке, Яшков, перебравшись на заднее сидение, даже успел немного вздремнуть.
Шкоду пропустили быстро, а вот MAN поставили на проверку и что-то там начали уточнять. Ктибор Клокан и Владимир Юрьевич показывая таможенникам явное недовольство, все же отправились на пост, разбираться. Битый час они пытались выяснить, в чем дело, но никто из служак так и не озвучил причин проверки.
В два часа пятьдесят пять минут к посту подъехали два микроавтобуса синего цвета, из которых вышли серьезные дяди в костюмах и несколько бойцов какого-то спецподразделения. Взгляд Ктибора говорил сам за себя – «я же чувствовал» – звучало в нем.
Вначале это выглядело так, словно не имеет никакого отношения к задержанной машине. Дяди уединились с таможенниками в служебном помещении и около сорока минут что-то выясняли. В три пятьдесят, в момент, когда небеса уже стали светлеть, к посту подъехало темное БМВ, из которого вышли трое мужчин, один из которых был Влад Кецко. Яшков был с ним знаком, поэтому не имело смысла отворачиваться или прятаться, тем более что сидели они с Клоканом на видном месте. Влад тоже признал Владимира Юрьевича, поздоровался и вместе со всеми прошел в служебку.
Еще через двадцать минут вся компания гостей высыпала на улицу и подошла к Ктибору.
— Майор госбезопасности Тарашкевич, — представился один из них, — можем мы с вами пройти к машине с вашим грузом?
— Канешна, гаспадин мАйор, — понуро ответил чех, — толка панимать трудно, зА что держите нас. Ехать долго, спать надо, там не поедЕм, будем спать…
— Поспите, ничего, — неопределенно ответил майор, направляясь к MANу. Вся честная компания, прибывшая на микроавтобусах и БМВ побрела следом.
Через несколько минут сонный водитель не без интереса наблюдал со своей верхотуры за тем, как возле его полуприцепа выстроилась целая делегация. Казалось, что сейчас они достанут указки и начнут лекцию на тему «устройство современных средств доставки грузов на автотранспорте». На деле, конечно же, все было не так весело.
Напрасно Ктибор давил на то, что подобная заминка может серьезно сказаться на грузе. Даже его непрозрачные намеки на вмешательство в это дело людей из чешской дипмиссии и белорусского правительства не смогли отодвинуть от полуприцепа эту братию из госбезопасности и, примкнувших к ним, работников таможни. Конфликт нарастал.
Вставало солнце и в его все крепнущих лучах, наконец, прозвучала фраза: «Снимайте пломбы и открывайте ящики».
— Как?! — Взбесился чех. — Менья уволЯт!
— Это не мои проблемы, — стоял на своем майор, а Яшков перехватил задержавшийся на себе хитрый взгляд Влада. Тот, глядя на доктора, близоруко щурился и будто даже посмеивался. В этот момент Владимир Юрьевич понял, что они все знают и проверяют их не случайно. «Но откуда? — Внутренне восклицал доктор. — Теперь, когда все это вскроется, та же Светлана подумает обо мне черте-что! А ведь она сейчас у меня дома. Ох, что же сейчас будет?!...»
Меж тем таможенники принесли все, что требовалось для вскрытия ящиков и снятия пломб. Моментально, если брать в сравнение их обычную работу с бумагами, составили акты проверки и вскрытия груза, заверили их и даже зачем-то вызвали кинологов.
Собаки рвали глотки, еще бы, ведь в ящиках были животные, но со стороны все это выглядело так, будто в этих фанерных контейнерах везли наркотики и псы, почуяв их, сейчас дают знать об этом всему миру.
Работа всей таможни попросту стала. Из-за далеких решеток в сторону этого действа пялились даже вышедшие из автомашин, разбуженные шумом дети, а уж родители, все, кто только имел с собой камеру, считали своим долгом снимать такой занимательный материал.
У Яшкова холодели пальцы от осознания того, какой позор их ждет в скором времени. Оставалась слабая надежда на то, что служаки из КГБ откроют только крайние контейнеры и дальше не сунутся, но вскоре подогнали новый бензиновый погрузчик, и стало ясно, что предполагаемого унижения не избежать.
Отстегнули ремни и вскоре первый ящик сняли на землю. Срезали пломбы и стали вскрывать.
— В этом что? — Поинтересовался майор Тарашкевич.
— Nepamatuji si ;;sla , — багровея, ответил чех.
— Ничего, — спокойно заключил майор, — документы у меня. Сверяем штрих код. Что такое «Dv; chovn; prasata. Plemeno b;lorusk; velk; b;l;»?
— Это, — замялся Клокан, — свиня, свиноматка, две. Беларуски больши, белы. Это порода…
Задняя стенка затрещала, но таможенники не спешили ее полностью опускать.
— Товарищ майор, — крикнул один из них, — там свиньи!
— И все? — Источая просто каменное спокойствие, поинтересовался тот.
— Все. …Сухо, тепло, не ящик, а квартира, блин.
— Что собаки?
— По их теме ничего нет. Просто суют носы, любопытные.
— Закрывайте назад! — Скомандовал майор. — Не хватало, чтобы еще эти свиноматки по лесу разбежались. Быстро делайте к этому ящику акт и ставьте новые пломбы. Снимайте следующий…
Сердце Яшкова екнуло, а чеха, как показалось, даже качнуло. Это был тот самый ящик.
— «Kr;va rodokmen;, plemeno Aishir»? — Поинтересовался майор.
Крава, крова, …
Корова?
Ano . Это племенная крова, порода айшир.
Треснула под ломами и фомками задняя стенка и этого ящика. У Яшкова потемнело в глазах. Он на секунду представил себе, что как раз сейчас ликвидатор из обещанной Светланой подстраховки «портит» их товар…
— Осторожно! — Вырвалось у него вдруг.
— В чем дело? — Не понял майор.
— Просто, — борясь со спертым нервами дыханием, выдохнул доктор и Влад, видя это, подался вперед, — это же …корова. Как бы кто-нибудь не пострадал…
Фанерную стенку немного опустили, и глазам присутствующих предстала переступающая с ноги на ногу задняя часть, пусть и не айширской породы, но все же самой обычной коровы. Таможенники включили фонари и осветили ящик изнутри…
— И здесь ничего, товарищ майор, — крикнул кто-то из них, и земля уплыла куда-то из-под ног Яшкова…
Светлану привел на хутор младший Кругляк, «Малой». Геня продолжал где-то лечиться после ранения, а Иван с Марадоной откармливали, парили в бане и поили Велесова всякими отварами так, будто готовились его в скором времени, как кабана, порешить. С этих харчей и питья с парилкой Игорь стал плохо ночью спать. Странно, обычно сытное житье располагает ко сну и лени, но Игорю, в противовес бытующему мнению, хотелось работать, бежать, в общем, измучить себя тяжелыми физическими нагрузками. С какой целью его и того же Марадону так накачивали, ребята молчали, указывая на то, что придет Девана, и все расскажет.
Мишку Круглого тут же снова отправили домой, хоть он и просился заночевать. Выпускной класс у парня, пусть готовится к школе. Велесов сразу понял, что Иван просто хотел зачем-то спровадить малого. Пришел вечер, общались, пили чай после баньки, а Игорю никто так ничего и не пояснял. Наконец, он решил спросить сам:
— Девана, а на кой черт меня каждый вечер выпаривают и целыми днями кормят, как на убой?
— Так надо, — коротко ответила девушка, судя по лицу которой было видно, что голова ее сейчас занята какими-то очень серьезными мыслями.
— А точнее? — Напирал Проводник.
— В ворота не пройдешь.
— Какие ворота? — Спросил Велесов, глядя на Следопытов, но те дружно отвели от него взгляды, мол, говори с Деваной, мы тебе ничего не скажем.
Светлана допила чай, вздохнула и, когда уже казалось, что вопрос так и останется без ответа, вдруг откинулась назад и устало ответила:
— Ворота непростые, похожие на те, что ты видел в лесу. Каменные. Если не добрать до них силы, то на том конце можно и помереть. Ребята тебя и Марадону готовят к переходу. Олег уже три раза ходил…
— Куда ходил? — Не понял Велесов.
— Один раз в Швейцарию, а один – в Польшу…
Дорогие читатели. Вы вызываете у меня уважение тем, что потратили свое время на хорошее дело - прочтение книги. Думаю, вы прекрасно понимаете, что и само написание книг это тоже труд. Если вам НЕ понравились плоды моего труда или вы просто склонны писать всем гадости, можете отправлять их на мой имейл skarabey@tut.by. Мне, признаться, все равно, а вам станет легче. Но ежели вы не жалеете потраченого времени и уважаете труд писателя, можете добровольно донатировать ему любую сумму в АСБ «Беларусбанк» на счет: BY33AKBB30140002274610070000.