Резонанс

— Ну теперь, кажется, всё... — Я чуть отклонил назад экран ноутбука, чтобы он не бликовал в лучах заходящего солнца, и нажал клавишу Enter. Абсолютно чёрный, без единого пятнышка кот Василий, нежившийся на подоконнике, приоткрыл один глаз, зевнул во всю пасть и, повернувшись на другой бок, продолжил спать.
Была пятница, конец рабочей недели. До даты сдачи проекта заказчику оставалось совсем немного времени. Программа, которую я писал, была почти готова. Проблема была только в одном сравнительно небольшом фрагменте кода, который никак не хотел работать так, как это требовалось по техническому заданию. И я никак не мог разобраться, почему.
Вот и сейчас, глядя на экран, я отчётливо понял, что так же далёк от цели, как и час тому назад.
— Вот дьявол! — воскликнул я в сердцах. — Опять выходные коту под хвост!
Василий поднял голову и с укором посмотрел на меня.
— Вот дьявол!.. — повторил я уже тише.
— Добрый вечер, — неожиданно прозвучало за моей спиной. — Вы что-то хотели?
Я вздрогнул и обернулся.
Рыжий, как апельсин, голубоглазый веснушчатый парень стоял и смотрел на меня. Он был одного роста со мной, одет он был в рубашку в крупную серо-голубую клетку и средней степени поношенности джинсы, на ногах были белые кроссовки.
— Добрый вечер! — повторил он и едва заметно улыбнулся.
— Как Вы здесь оказались? Кто Вы? — сказать, что я был удивлён, значило не сказать ничего.
— Я здесь по Вашему приглашению. — ответил парень.
— Смотрите... Сначала вот это, — он подошёл ближе, нагнулся к клавиатуре и быстрыми уверенными движениями выделил на экране непокорный фрагмент кода, — ну а после этого Вы дважды позвали меня.
— Я позвал Вас? — я оторвал взгляд от экрана и взглянул на собеседника. И остолбенел. Рядом со мной стоял высокий кареглазый брюнет с бородкой а-ля "испанский гранд" в тёмном твидовом костюме-тройке и лаковых туфлях. В руках у него была трость из тёмного дерева с серебряным набалдашником.
— Обалдеть! — промелькнула в моей голове мысль. — Вылитый Мефистофель!..
Брюнет снова улыбнулся и кивнул.
— Да, я именно тот, о ком Вы сейчас подумали.
— А где..? — я замолчал на полуслове и выжидательно посмотрел на брюнета. В ответ он слегка наклонил в вежливом полупоклоне голову.
Появление гостя было эффектным, хотя эта эффектность выглядела несколько театральной, я бы сказал, ожидаемой. Разве что запаха серы не было. Я снова перевёл взгляд на экран ноутбука.
— Простите, а какое отношение это код имеет к Вам, если Вы действительно тот, кем хотите казаться? — я неожиданно успокоился. На психа или бандита он не был похож. Я тоже не считал себя сумасшедшим. Пока.
— А вот смотрите... — брюнет снова пробежался пальцами по клавиатуре. — Вы, конечно знаете, что для того, чтобы вызвать Дьявола, нужны особые заклинания. Так вот, этот фрагмент Вашей программы и есть одно из таких заклинаний, вернее сказать, он стал таковым буквально несколько минут назад, когда Вы изменили его здесь, — гость указал на экран, — и здесь. Вот так и получилось, что мне пришлось отправиться на вызов. В свой выходной, кстати... — брюнет грустно улыбнулся.
— В свой выходной? — машинально повторил за ним я. — У Вас бывают выходные?
— Конечно. — Гость снова улыбнулся. — Как раз сегодня. Именно поэтому я вынужден был срочно явиться сюда, даже не успев переодеться. Пришлось это делать на ходу.
— Вы хотите сказать, — медленно, словно пытаясь поймать ускользающую мысль, проговорил я, — что тот рыжий парень, это Вы?
— Да. — Он кивнул. — Во внерабочее время. Так сказать, не при исполнении... Извините, — добавил он, — это мой прокол. Я не должен появляться на людях без униформы. Надеюсь, Вас это не шокировало.
Ситуация становилась достаточно забавной. Я, человек двадцать первого века, атеист до мозга костей, принимал у себя в гостях самого что ни на есть настоящего Дьявола и, судя по всему, воспринимал это, как вполне обыденное, рядовое событие. Более того, я ему поверил.
— Мне очень жаль, что я невольно нарушил Ваш отдых. — произнёс я. И помедлив немного, вдруг неожиданно даже для самого себя предложил:
— А хотите кофе?
— Спасибо, не откажусь.
Мы прошли на кухню, я включил кофемашину, поставил на стол чашки, сахар, печенье, достал из холодильника бутылку молока.
— Кстати, если хотите, то можете вернуться в свой домашний облик. Будем считать, что Вы просто у меня в гостях, а не при исполнении.
— Благодарю Вас, — кивнул гость, — мне так действительно будет удобнее.
— Как Вас на самом деле зовут? — поинтересовался я, но, взглянув на огненно-рыжую шевелюру, понял, каков должен быть ответ. — Хотя, я сам мог бы догадаться, — словно извиняясь, продолжил я, — Вас зовут Люцифер.
— Вы правы, — гость снова церемонно поклонился, — это одно из моих настоящих имён. Точнее, имя одной из моих главных сутей, — добавил он. — Можете называть меня так, мне это будет приятно. В прочем, моё второе, рабочее имя вы тоже знаете.  По крайней мере, Вы его уже произносили, пусть и мысленно.
Мы сели за стол. Василий занял свой наблюдательный пост на пороге кухни и пристально изучал гостя.
Мои мысли вернулись к тому злополучному фрагменту кода.
— Скажите, пожалуйста, — начал я, — я не совсем понимаю, при чём тут мой код... Как Вы с ним связаны?
— Резонанс. — коротко ответил Люцифер. — Информация, в том числе в Вашем ноутбуке, может создавать особый вид поля, и любые возмущения этого поля порождают волны, которые могут резонировать с определёнными объектами. Примерно так, как это происходит в Вашем радиоприемнике: волна от передатчика радиостанции попадает в резонанс с настроенным на определённую частоту колебательным контуром приёмника, и в результате чего Вы слышите музыку или речь. Это пример полезного резонанса, но иногда резонанс может и навредить: это так называемые паразитные резонансы, которые могут нарушить работу прибора или системы. Так произошло в Вашем случае, а так же чаще всего бывает в случае магических заклинаний. Тех самых, которыми вызывают Дьявола.
— Погодите, — прервал его я, — Вы хотите сказать, что они вовсе не предназначены для вызова... — я запнулся, — ну, то есть, Вас?
— Нет, — подтвердил он, — это просто сбой в работе системы, который нам приходится исправлять. Вот одна из причин, почему я здесь.
— И как же Вы намерены исправлять сбой в моем случае? — Я напрягся. Не то чтобы я испугался, но это прозвучало достаточно зловеще.
— Уже исправил. — гость улыбнулся. — Этот же резонанс, кстати, приводил к тому, что Ваша программа работала неправильно. В одном месте я заменил знак "плюс" на "минус", а в другом, соответственно, наоборот. Резонанс исчез, и всё теперь работает, как задумано. И у Вас, и у нас.
— Понятно... — протянул я. — Ну что ж, спасибо! А то я грешным делом подумал, что мне придётся продать Вам свою душу...
Люцифер рассмеялся.
— Нет, что Вы! У нас так не делают!
— А как же Фауст и все остальные?.. Договор, подписанный кровью... — растерялся я.
— Богатства и вечная молодость в обмен на бессмертную душу? Это совсем другая история. — Люцифер замолчал, сделал глоток кофе, после чего продолжил:
— Хотите, я Вам её расскажу?
— Конечно, хочу!
Гость покрутил в руках чашку, словно собираясь с мыслями, потом поставил её на стол и начал свой рассказ.
— Принято считать, что Дьявол — это воплощение абсолютного зла, порождение тьмы и хаоса, извечный враг человека. Так это или нет, Вы решите сами, после того, как выслушаете мой рассказ.
Он замолчал на пару секунд, потом взглянул прямо мне в глаза и продолжил.
— Вы никогда не задумывались над тем, почему этот мир, словно живой организм, наполнен энергией, движением, он меняется, развивается, эволюционирует? Наверняка, задумывались. От самого момента своего возникновения и до настоящего времени он ни на мгновение не замирает. Он ведёт себя так, словно где-то глубоко внутри скрыт невидимый, но очень мощный механизм, который приводит в движение всё, буквально всё вокруг. Этакий двигатель вселенского масштаба. К примеру, человечество уже несколько столетий использует тепловой двигатель. Это устройство прошло огромный путь от первых паровых машин до современных двигателей внутреннего сгорания. Вы инженер по образованию и знаете, что для работы такого двигателя требуется наличие градиента, то есть, перепада температуры. В любом двигателе есть нагреватель, и есть холодильник. Иными словами, есть две противоположности, тепло и холод, две враждебные борющиеся силы, своим антагонизмом обеспечивающие работу всего механизма. Уберите одну из этих сил, и двигатель остановится. В жизни всё устроено точно так же. Есть две силы, неразрывные и непримиримо противоборствующие, и только их взаимное существование и борьба делают этот мир живым и реальным.
— Кажется, я понимаю, что Вы хотите этим сказать, — вставил я, когда гость остановился перевести дыхание, — Вы хотите сказать, что Вы и есть одна из этих сил? Иными словами, получается, что я сейчас у себя на кухне вот так вот просто беседую с одним из столпов Мироздания?
Я до сих пор не уверен, что хотел вложить в эту фразу хоть толику  иронии, но, тем не менее, ирония прозвучала весьма явно. И гость это заметил.
— И да, и нет. — ответил он, ничуть не оскорбившись. — Я действительно говорил о своей принадлежности к этим силам, но я себя не отождествляю ни с одной из них. Моё предназначение несколько иное. Я служу этим силам, служу, как Вы выразились, Мирозданию. Чуть позже я постараюсь это объяснить.
Люцифер замолчал, взял со стола чашку с уже остатками кофе и сделал глоток.
— Ваш кофе уже остыл, — заметил я, — давайте, я заварю Вам новый.
Гость благодарно кивнул, я встал, достал из буфета новую чашку и поместил её в кофемашину. Поставив перед гостем чашку дымящегося кофе, я сделал вторую для себя, и разговор продолжился.
— Скажите, — мне нетерпелось задать ему вопрос, который с неизбежностью вытекал из самого факта нашей беседы, — правильно ли я понимаю, что если существует Дьявол, то существует и Бог?
— И снова я вынужден ответить: и да, и нет. Если Вы имеете в виду бородатого старца, восседающего на облаке, то его нет. Но если Вы говорите о некоей высшей сути с почти не ограниченными возможностями, то да, такая сущность есть. Помните, я говорил про тепло и холод? Так вот, одно без другого невозможно.
— Да, конечно! — Я кивнул.
— Вы знаете, что такое Хаос? — спросил Люцифер и выжидательно посмотрел на меня.
— Конечно! — воскликнул я. — Хаос — это... — Я замолчал, пытаясь сформулировать ответ. Точнее, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь из институтского курса статистической физики. Мне не хотелось ударить в грязь лицом перед гостем, ведь было совершенно очевидно, что бытовой ответ, что хаос — это беспорядок, бардак, его не устроит. Но, как назло, ничего не вспоминалось.
Кот Василий, почувствовав моё замешательство, на всякий случай сменил место дислокации и сел у моих ног.
— Древние мыслители считали Хаос первопричиной всего, — мне вдруг вспомнилась лекция по философии, на которой мы с жаром обсуждали эту довольно увлекательную тему. — Хаос — это, по их мнению, то, что было до Сотворения мира, и из чего собственно мир возник.
— Всё верно, — Люфицер одобрительно кивнул. — И ещё, Вы не сказали, хотя знаете это, что мерой хаоса является энтропия, и она же, точнее, её изменение, является мерой информации.
— Конечно! — воскликнул я. — Мне это известно!
— Хаос абсолютен, — продолжил гость, постепенно воодушевляясь, — он содержит в себе всё, абсолютно всё! Все прошлые, настоящие и будущие события, все галактики, звезды, планеты... Весь мир! И всю информацию, которая может существовать в этом мире.
— Какая-то чёрная дыра... — буркнул я себе под нос, впрочем, и не надеясь на ответ. Люцифер, даже если услышал мою реплику, то не подал виду.
— Хаос абсолютен, — повторил он, — в этом его сила, но в этом же и его слабость. В нем скрыта огромная энергия, но этой энергией никто и никогда не сможет воспользоваться. Хаос мёртв! В нем нет ни времени, ни пространства, ни света, ни тьмы — абсолютно ничего! И он не просто мёртв, он и есть сама смерть. Ничто — нигде и никогда.
— Интересно... — недоверчиво протянул я. — Если всё так печально, как Вы только что здесь описали, то почему же мы с Вами сейчас беседуем? Мы ведь живы.
— А вот тут мы и подходим вплотную к первоначальной теме нашего разговора! — гость улыбнулся и взял из вазочки печенье.
— В бытовом понимании хаос — это беспорядок, что, впрочем, недалеко от истины. Но на том же бытовом уровне мы противопоставляем хаосу порядок. И это действительно так. И самое интересное, что Хаос, как абсолютное вместилище всего, уже содержит в себе порядок! Причём любой мыслимый порядок уже содержится в самом Хаосе! Чувствуете противоречие? Именно это противоречие делает Хаос неустойчивым! Порядок и хаос, тепло и холод — они неразрывно связаны между собой, и именно эта всеобщая неразрывная связь и движет миром.
— Понимаю, — ответил я, — мы существуем потому, что абсолютный Хаос содержит в себе своё собственное отрицание и потому не является абсолютным.
— Верно! — подтвердил Люцифер. — В какой-то момент и на какое-то мгновение порядок возобладал над хаосом, и произошло то, что верующие называют Сотворение мира, а учёные — Большим взрывом.
— Но как это могло случиться? Что послужило причиной? — я задал вопрос, на который хотели бы получить ответ все физики Земли.
— Резонанс. — коротко ответил гость.
— Резонанс?.. — я пока не понимал, что он хотел этим сказать.
— Да, он самый. Именно это явление способно вывести систему из равновесия там, где другие способы бессильны.
— Понятно... — протянул я. — Мост, рухнувший под ротой солдат, идущих в ногу...
— Хороший пример! — согласился Люцифер. — Малейшие отклонения от общего, фонового уровня, усиленные резонансом, могут привести к существенным изменениям.
— Погодите! — остановил его я, пытаясь сформулировать новую, едва оформившуюся в голове мысль. — В описанной Вами схеме всё происходит само собой, в ней нет места для разумного Творца, Создателя. Вы противоречите сами себе!
— Ничуть! — усмехнулся гость. — Как раз, наоборот! Вы можете ответить мне, что является основным признаком разума, вне зависимости от формы, которую он принимает?
— Ну... Активность, направленная на... — Я задумался. — Нет, не могу...
— Продолжайте! Вы же правильно начали, но остановились на полпути! — подбодрил меня Люцифер. — Его отличает активность, направленная на противодействие хаосу. Любая жизнь противостоит хаосу, но только разум способен делать это целенаправленно, в долгосрочной перспективе и с максимальной отдачей.
— Это понятно, — не очень вежливо перебил я собеседника, — но причём здесь разум, если до этого вы говорили о резонансе.
— А просто это — высшая форма резонанса, — ответил он. — Разум появляется тогда, когда в резонанс вовлекается весь Хаос. Ну или почти весь, значительная его часть. Разум отражает Хаос в себе, но при этом упорядочивает его, наделяет внутренней структурой и смыслом.
— То есть, Бог, Творец, Создатель, Демиург — это всего лишь резонанс? — усмехнулся я и посмотрел на Люцифера.
— Да, — ответил он, — высшее резонансное состояние Хаоса. Но всего Хаоса, заметьте. Хаоса, достигшего уровня разумности, осознавшего себя и породившего весь этот мир.
— Абсолютный Разум, как иная ипостась Хаоса, — задумчиво протянул я. — Где-то я уже читал об этом...
— Возможно, — ответил гость. — Такие теории существуют.
— А Вы? — не унимался я. — Вы тоже порождение Хаоса?
— И я тоже, — гость отвечал спокойно и, как мне показалось, обыденно, — в некотором роде возник из Хаоса, в этом Вы правы. Но я не равнозначен ему. Повторюсь, у меня другие цели и задачи.
Пока мы беседовали, наступил вечер, и на улице начало темнеть. Окно моей кухни выходило на запад, и лучи заходящего солнца, показавшегося вдруг ниже кромки облаков, осветили помещение янтарным светом.
Люцифер встал из-за стола и подошёл к окну. Я смотрел на него со спины, в лучах проходящего света, и мне вдруг подумалось, что его огненно-рыжая шевелюра тоже устремлена в закат, словно он и этот медленно катящийся к горизонту оранжевый шар — одно и тоже! Ну или в крайнем случае родные братья. И в том, как он молча смотрел на закат, мне тоже почудился очень личный, почти интимный диалог близких людей, невольным свидетелем которого я стал.
— Люблю смотреть на закат, — произнёс гость, словно прочитав мои мысли. — И каждый закат особенный, непохожий ни на один из предыдущих. Каждый из них — свой особый удивительный мир. Вот где воистину нужно черпать вдохновение поэтам и художникам...
Помолчав ещё мгновение, Люцифер отошёл от окна и подошёл к выключателю.
— Не возражаете, если я включу свет? — спросил он. Я не возражал. Люцифер щёлкнул выключателем, и кухня наполнилась мягким тёплым светом лампы накаливания в люстре, висевшей над столом. Мне нравилось такое освещение, создававшее тихий домашний уют, поэтому я не менял лампу на люминисцентную или новомодную светодиодную с пронзительным и мёртвым светом.  Свет заходящего солнца померк, но не исчез. Он словно впитался в уютное электрической освещение, слился с ним.
— Я Вас, наверное, утомил? — спросил Люцифер. Его беспокойство было вполне искренне.
— Напротив, — ответил я, — наша беседа мне очень интересна! Если Вы не торопитесь, я бы продолжил разговор...
— Нет, не тороплюсь. — он задумался.
— Мы остановились на Вашей роли в этом мире. — напомнил я.
— Да, конечно. Я уже говорил, что Хаос, осознав себя как Абсолютный Разум, породил весь это мир. Мир возник, как результат осознания Хаосом абсолютного порядка, то есть, своего абсолютного антипода. В этом и состояли цель и предназначение Абсолютного Разума, Творца, Демиурга. Но, к сожалению, только в этом. У него нет других целей, нет желаний, нет воли в нашем понимании. Он достиг всего, к чему стремился. А достигнув желаемого, он остановился. И эта остановка равнозначна смерти. Хаос же стремится вернуться в свое изначальное состояние. Состояние максимальной энтропии. Прекратите ухаживать за парком, прекратите подметать аллеи, подстригать кустарники, и вы увидите, как очень скоро парк одичает. Пройдёт совсем немного времени, и вы уже не отличите его от леса, растущего за оградой. И только эта ограда и будет напоминать вам, что здесь когда-то был парк. И так во всем. Хаос медленно, но верно возвращает себе всё, что было у него отобрано. Есть только один способ помешать этому. Не предотвратить это возвращение, это невозможно, но существенно его замедлить и ограничить.
— И что же это за способ? — мне казалось, я догадывался, каков будет ответ, но не хотел ошибиться.
— Разум. — ответил Люцифер. — Но не абсолютный, уже достигший предела своего совершенства и потому пассивный, а разум активный, обладающий множественной свободой воли. Разум, цели и стремления которого будут противостоять Хаосу. Точнее, разумная жизнь, ибо жизнь и сама по себе уже противостоит росту энтропии, противостоит Хаосу.
— И этот разум — Вы? — спросил я с некоторой ноткой разочарования в голосе. Не этого я ожидал.
— Нет, конечно, — спокойно произнёс Люцифер. — Этот разум — вы. Вы — люди, человечество.
— А кто же тогда Вы? — я всё ещё не до конца понимал его.
— Я — учитель, наставник, экзаменатор. Но главное — садовник, селекционер. Я та часть Абсолютного Разума, которая не остановилась, не замерла, которая продолжает вести борьбу с Хаосом.
— Интересно, — я попытался осторожно высказать свои сомнения, — получается, что нет никакой эволюции, особенно эволюции человека, а человек просто создан под определённые цели?
— Нет, — возразил он. Это неверно. Человек возник, как результат естественной эволюции живой материи. Помните, я говорил, что жизнь сама по себе способна вести борьбу с Хаосом? Но эта борьба во многом случайна и хаотична. Разум вносит в эту борьбу элементы порядка. Разум как результат эволюции живого, как я упоминал, обладает к тому же свободой воли, а это качественно меняет расстановку сил. Свобода воли основана на способности прогнозировать развитие ситуации, предвидеть ближайшие и отдалённые результаты своих действий и оценивать эти результаты с точки зрения достижения поставленной цели.
— Но ведь я, например, могу поставить себе какую угодно цель! — парировал я. — В том числе, идущую в разрез с заявленным Вами целями борьбы с Хаосом! К тому же, все люди разные!
— На самом деле, это не так. — ответил Люцифер. — Ваши цели во многом определяются обстоятельствами, в которых вы оказались на момент принятия решения. Обстоятельствами как внешними, от вас не зависящими, так и вашим жизненным опытом, убеждениями, вашими возможностями действовать и так далее. Свобода воли в том и состоит, чтобы оценить эти обстоятельства, проанализировать их и принять наиболее взвешенное и эффективное решение из числа реально возможных. Вы никогда не поставите себе целью полёт на Марс в ближайшие выходные, как бы вам этого ни хотелось. Но цель сходить на недавно открывшуюся выставку для вас вполне реальна. — Люцифер улыбнулся. — Или, например, покормить кота.
Только сейчас я заметил, что Василий призывно трётся у моих ног. Я встал, достал из шкафа банку корма, открыл её и выложил содержимое в кошачью миску. Кот сразу же приступил к трапезе. А я подумал, что про выставку гость абсолютно правильно заметил, надо будет посетить её в ближайшее воскресенье.
— То, что люди разные, Вы правильно заметили. — продолжил тему Люцифер. — И цели у всех разные. Но если представить все цели, как некие векторы в пространстве, то существенным оказывается не каждый такой отдельный вектор, а их общий результат, равнодействующая. Это чистая физика. Точнее, математика.
— Значит, есть векторы, направленные против нужной цели? — спросил я.
— Конечно. Статистически их появление неизбежно.
— И как быть в этом случае? Что нужно делать в таком случае? — интуитивно я почувствовал, что коснулся чего-то глубинного и важного.
— В этом случае я вынужден вмешиваться в ситуацию.
— Вмешиваться? — переспросил я.
— Да, — подтвердил он, — вмешиваться, используя свои силы и возможности для того, чтобы переломить ситуацию и направить ход событий в нужное русло. Разумеется, в соответствии с принципом минимально необходимого воздействия.
— Понятно... — задумчиво протянул я. — И как же вы осуществляете эти минимально необходимые воздействия?
— В зависимости от обстоятельств. Иногда с использованием природных сил и явлений, но чаще всего с помощью агентов влияния. — ответил Люцифер. —Да, у нас есть и такие.
Внезапно появившаяся мысль заставила меня по-новому взглянуть на предмет беседы:
— Я теперь понимаю, почему Вы назвали себя садовником и селекционером. Получается, что все войны, голод, болезни — это Ваших рук дело? Это Ваше вмешательство в пределах минимально необходимого?
Я посмотрел Люциферу прямо в глаза. Его взгляд потемнел, но он сохранял спокойствие.
— А разве не сами люди начинают все войны? Разве не люди виноваты в том, что одна часть человечества умирает от голода в то время, когда другая гноит продукты на свалках? Разве я заставляю их поступать именно так, как они поступают? Да, для достижения своей цели я использую и войны, и голод, и все остальное. Но я вынужден работать с тем материалом, который предоставляете мне вы сами, другого у меня нет. — Он остановился, чтобы перевести дыхание, а я вдруг подумал, что если он и вправду способен, как о нем говорят, исполнить любое желание, то он мог бы просто выбросить все мысли о войнах из человеческих голов.
— Да, я могу исполнить желание человека, — ответил он мне, — но это не тот случай. Мысль о войне, как способе достижения поставленной цели, появляется сперва в головах отдельных достаточно влиятельных личностей. Появляется не вдруг, не сразу. Общество подходит к этому исподволь, постепенно, а эти  влиятельные личности просто в силу своего положения формулируют этот запрос на войну в предельно ясной и чёткой форме. Но и это ещё не означает начало войны. Война становится возможна лишь тогда, когда она овладевает умами большей части общества.  Это процесс объективен, он является как раз той самой равнодействующей целей и стремлений. Именно поэтому я не могу вмешаться в этот процесс до того самого момента, когда война становится очевидным фактом. Я могу только отсрочить этот момент на какое-то время, тем самым дать человечеству возможность поиска другого решения проблемы. И только тогда, когда пружина противоречий оказывается сжата до предела, я позволяю войне случиться. Случиться в нужном мне месте и в нужный момент, минимизируя таким образом урон.
Я слушал Люцифера молча, не перебивая. Такая трактовка его роли в жизни человечества была для меня внове, но, странное дело, я ему сразу поверил.
— Да, война — это запредельная жестокость, разрушения, смерть, — продолжал он, — но именно это в конечном итоге приводит к тому, что идея военного решения проблем, идея достижения поставленных целей военным путем становится неприемлемой для подавляющего большинства человечества. И это именно тот результат, который мне нужен. Переболев, человечество получает иммунитет к подобного рода идеям. Правда, зачастую этот иммунитет бывает нестойким, и тогда приходится начинать всё сначала. Но в любом случае, это, хоть и маленький, но шаг вперёд.
— Да, я понимаю, о чем Вы говорите. — произнёс я, когда он замолчал. — Садовник тоже должен выпалывать сорняки и колючки, чтобы сад был ухожен и благополучен.
— Спасибо! — ответил гость. — Не часто мне попадается собеседник, который меня понимает в полной мере.
— "Наша служба и опасна и трудна. И, на первый взгляд, как будто не видна" ... — не совсем удачно пошутил я, но Люцифер не обиделся. Он только кивнул и улыбнулся одними уголками губ.
— А люди этого не ценят, Вы не находите? — я попытался исправить свою оплошность.
— Это закономерно. Всякий разум в своём развитии стремится к высшей, абсолютной форме, и человеческий разум не исключение. — просто ответил гость. — Его идеал — Абсолютный разум, Творец, Создатель. Именно поэтому люди в зависимости от своих убеждений верят в Бога, в науку, в справедливость. Меня в этом списке нет, что, впрочем, меня вполне устраивает. Мне так легче и спокойнее работать.
Он замолчал и взял в руки чашку с уже давно остывшим кофе. А я подумал, что какие же это нужно иметь силы и какой уверенностью в своей правоте обладать, что бы вот так в течение многих тысяч лет нести груз ответственности за непопулярные, но жизненно необходимые решения.
За окном уже совсем стемнело, и мой гость засобирался домой. Мы вышли в прихожую, Василий последовал за нами и наблюдал за происходящим, подняв хвост трубой.
— Да, ещё маленькая формальность... — произнёс визитёр и протянул мне какую-то бумагу. Теперь он снова был в образе брюнета Мефистофеля. — Это наряд на выполнение работ, подпишите, пожалуйста.
— Кровью? — зачем-то уточнил я.
— Нет, что Вы! — он рассмеялся. — Достаточно обыкновенной шариковой ручки. Мне это нужно для отчёта. По большому счёту, я ведь просто механик у большого механизма мироздания.
Я взял бумагу и начал читать. Это действительно был наряд на выполнение работ по устранению паразитного резонанса в информационной системе... Далее следовали мои фамилия, имя, и отчество. Я поставил свою подпись и число и вернул бумагу гостю.
— И последнее, — произнёс он. — Я хочу официально предложить Вам сотрудничество. Хочу предложить Вам примкнуть к нашей команде. Не торопитесь с ответом. Вы теперь знаете многое, но наверняка не всё, что хотели бы знать. Подумайте, а я готов буду ответить на любые Ваши вопросы. Со своей стороны обещаю интересную работу, достойное материальное вознаграждение, ну и бонусом вечную молодость. Или почти вечную.
— Вот Вы и пытаетесь купить мою душу... — попытался пошутить я.
— Нет, — вполне серьёзно ответил гость. Помните, Вы обладаете свободой воли. И Вы вправе принять любое решение, и я приму любое Ваше решение. А купить душу нельзя. Это заблуждение.
— Хорошо, — ответил я. — Я подумаю. Если надумаю, то как Вам сообщить об этом?
— Просто выразите свое согласие в явной форме. Неважно, мысленно или вслух. Я услышу. И теперь самое последнее. Вы разрешите всё-таки сделать Вам маленький подарок?
— Какой? — спросил я.
— Просто небольшой совет. Если вдруг зазвонит телефон... В общем, не бросайте трубку. Поверьте, Вы ей в действительности очень нужны!
— Нет. — довольно жёстко, даже несколько поспешно ответил я. — Это как раз тот вопрос, который я должен решить только сам. И прошу Вас, не вмешивайтесь.
— Конечно, — сказал гость, — Вы правы. Извините. Ну мне пора.
С этими словами он протянул мне руку для прощания. Его рукопожатие было по-мужски крепким и энергичным.
Он повернулся к двери, взялся за ручку и в тот же миг исчез. Не растворился в воздухе, не растаял, а просто исчез.
Я выключил в прихожей свет и прошёл в комнату. Василий проследовал за мной, сел и уставился на меня немигающим взглядом.
— Вот так-то, братец! — сказал я ему. — Оказывается, я обладаю свободой воли. Способностью принимать правильные решения с учётом обстоятельств.
Кот молчал, и только кончик хвоста нервно подергивался. Я задернул шторы и выключил компьютер.
Наверное, стоит принять подарок гостя, подумал я, взял мобильный и набрал номер.
— Алло! — прозвучал в трубке до боли родной голос.
— Катя, это я... Добрый вечер... Прости за поздний звонок...
— Боже мой, Андрей! Если бы ты только знал, как же мне тебя не хватает!...