Позади резко прозвучал автомобильный сигнал. Лада вздрогнула, включила передачу и плавно тронулась с места. Светофор ухмыльнулся зеленым: что, раззява, на ходу спишь? Лада Борисовна взглянула в зеркало заднего вида на колонну машин позади и мельком на свое отражение. «Да не сплю я! Просто задумалась… Что-то выгляжу не очень…»
В зеркале смотрела на нее миловидная женщина лет… Не будем уточнять сколько. Много уже. Граница пенсионного возраста давно осталась позади. Жизнь вошла в свою заключительную стадию. Как ни крути, как ни бодрись, как ни обманывайся, что я де еще о-го-го! Все чаще Лада стала задумываться о ней, о жизни, большая часть которой уже за плечами, за горами, за долами… Опять эти нотки сарказма!
Как прошла она (еще не прошла!) моя жизнь? Вроде бы неплохо. Любимая работа, успешная карьера, единственный на всю жизнь муж. То, что Миша ее любит, Лада никогда не сомневалась. Всякое бывало за долгие годы, но главное, что они сохранили семью, добрые отношения, дочку воспитали. Вот о дочери то и болело сердце более всего. Именно о ней в последнее время были все думы Лады. И еще о муже.
Своих детей Господь не дал. А приемную доченьку любили так, как, наверное, не все родители своих родных детей любят. Все для нее самое лучшее – игрушки, одежда, образование, поездки на море и заграницу к родственникам. Благо средства позволяли. Дочка выросла хорошая, послушная, благодарная родителям. А ведь в других семьях бывает совсем по-другому. И тогда вспоминают о генах, доставшихся от родных родителей. «Слава Богу, что у нас не так!» – Размышляла Лада. Только годы шли, Ладе и Михаилу хотелось внуков понянчить, а семейная самостоятельная жизнь дочери никак не начиналась. Все не могла она встретить свою вторую половинку. Чтобы на всю жизнь «в горе и в радости»!
Некоторые в такой ситуации Богу молятся. Но Лада в Бога не верила, не понимала, как может современный образованный человек верить во что-то эфемерное и непонятное? «Нет! – Думала она про себя, – эти небылицы не для меня!» В коллективе две сотрудницы Лады не скрывали свою воцерковленность и веру в Бога. Одна из них – Ольга Витальевна, даже приносила какие-то статьи, рассказы о чудесных явлениях в жизни людей. Лада Борисовна вежливо брала ксерокопированные листы, с большой долей недоверия и сарказма их прочитывала и также вежливо возвращала назад. Иногда не могла удержаться от возможности попенять на наивность, как ей тогда казалось, Ольги Витальевны:
– Ольга Витальевна! Ну как можно в наше время во все это верить? Вы хотите сказать, что все это было на самом деле?
При этих словах Лада снисходительно улыбалась, а Ольга Витальевна, эта тихая «серая мышка», вдруг твердела голосом и уверенно отвечала:
– Да, Лада Борисовна, я верю, что все так и было на самом деле!
Ладу с одной стороны удивляла внезапная твердость в голосе Ольги, с другой стороны злила. По служебной лестнице Ольга была в подчинении у Лады и в другой ситуации не позволяла себе разговаривать со своей начальницей таким тоном.
Минуя один поворот за другим, Лада вспомнила, о том давнем неожиданном визите в их учреждение неизвестной незнакомки. Лада Борисовна в тот день задержалась на совещании у начальства, куда ее пригласили еще с утра. И вот, когда она уже собиралась вернуться на свое рабочее место, раздался звонок Ольги Витальевны:
– Лада Борисовна, вы скоро приедете? Понимаете, – Ольга замялась, – тут женщина пришла, мне бы очень хотелось, чтобы вы с ней встретились.
Потом Ольга еще звонила пару раз, и это было на нее совсем не похоже – так донимать начальника своими просьбами! Какая-то женщина! Что за женщина? И зачем нужно непременно с ней встретиться? Едва Лада переступила порог, как Ольга Витальевна извиняющимся голосом стала сбивчиво объяснять:
– Тут женщина пришла… Такие вещи говорит! Будто обо всех что-то знает. Будто будущее провидит, понимаете? Она по святым местам ездит, говорит, что паломничает. Вот я и подумала, что вам тоже будет с ней интересно поговорить… Мы очень просили ее задержаться и дождаться вашего прихода.
Лада недоверчиво покосилась на Ольгу: «Этого мне еще не хватало!» А вслух сказала:
– Ну, хорошо. Давайте, вашу загадочную женщину.
В ординаторской собрался почти весь персонал. Женщина-паломница, едва увидев Ладу, сказала:
– Вы всю себя отдаете другим. Так нельзя. Надо что-то и для себя оставлять.
Лада удивленно подняла брови. Эта незнакомка с первой секунды разглядела то, что мучило ее, Ладу, несколько последних лет. Она и сама чувствовала, что живет на каком-то пределе, что надо как-то остановиться, переосмыслить и, как сейчас говорят, перезагрузить свою жизнь. Но продолжала катиться в прежнем режиме, с прежней скоростью и нагрузками, смутно осознавая, что силы уже не те, что все дается с гораздо большим трудом. Но и остановиться не могла. Остановиться, как она думала, значит остановить жизнь. И это страшило. А сейчас она ответила этой странной незнакомке:
– Но ведь я начальник, и по-другому не могу…
– А-а, – протянула женщина, – вы начальник! Тогда понятно…
Потом незнакомка сказала несколько фраз в адрес Миши, и эти слова ввели Ладу в еще большее оцепенение. Откуда она знает?!! Прощаясь, незнакомка вдруг заговорила о их дочери:
– А замуж надо выходить так, чтобы можно было голову к плечу мужа приклонить.
И показала наглядно, как следует приклонить голову.
Женщина ушла, а Лада Борисовна еще долго сидела в своем кабинете, отложив все дела и бумаги в сторону. Что это было? Кто это был? Как она пришла именно к нам? Здание, в котором работает Лада, расположено вдали от оживленного движения машин и пешеходов и, не зная дороги, очень непросто бывает найти его в лабиринтах старого городка. Откуда она знает про Мишу и дочку? За окном было видно, как стремительно темнеет небосвод. По стеклу поползли первые дождевые капли. Почему-то именно в этот момент захотелось нет, не помолиться – молиться Лада Борисовна не умела, а просто… просто поговорить с Богом. Только где это сделать? Дома? Нет, дома это казалось неуместным. Еще Миша увидит! Как ему объяснишь? Кабинет тоже казался местом неподходящим.
Лада едва дождалась конца рабочего дня и, сев за руль машины, почувствовала, что здесь, да, именно здесь она впервые в жизни будет говорить с Ним. Дождь все усиливался. По боковому стеклу ползла гусеница. Преодолевая дождевые капли, она упрямо двигалась вверх. Лада не любила гусениц. С детства относилась к ним с какой-то девчачьей брезгливостью. Но вот эту гусеницу стало почему-то жалко. Глядя на то упорство, с которым гусеница стремилась к спасительному козырьку дефлектора, подумала, что она, Лада, тоже гусеница. Вся жизнь – это забота о том, как бы заработать деньги. А для чего? Чтобы у ребенка все было не хуже, чем у людей, чтобы повкуснее поесть, прилично одеться, дом вот с мужем построили. Не дом, а дворец! А для чего?! Семья из трех человек. Одной уборки… Заграницу всю объездили, уже ничем не удивишь и никуда не хочется. Новое блюдо съесть, потом другое, потом еще и еще... Попробовала, съела. И что? А радость-то через минуту улетучилась! Платье одно, второе, десятое… Потом тюки с почти новой одеждой многодетной однокласснице отдаю. А радости как не было, так и нет… Господи, да разве для этого я живу? Как та гусеница – всё ем, ем и всё мне мало!
Она говорила горячо, искренне, сбиваясь и слегка тушуясь. Ее просьбы были о дочери, о муже, и о всей семье в целом. Раньше так откровенно она не говорила ни с кем, даже с Мишей. И ей, показалось, что ее слышат. Что за бред! Да нет, не бред. Вот же и на душе стало легче, заметно легче! По лобовому стеклу катились струйки дождя, гусеница доползла-таки до спасительного козырька и затихла. Ладе показалось, что она не в машине, а в коконе и дождь окутал этот кокон своими липкими паутинками. Она была рада, что за дождевой завесой ее слез не могут увидеть случайные прохожие, городок-то маленький – что большая деревня, все почти друг друга знают, тем более такую «величину», как заведующую детской поликлиникой. Лада усмехнулась и повернула ключ зажигания, пора ехать домой. Нет! Она не гусеница! Хотя при чем здесь гусеница? Боясь развивать эту мысль дальше, Лада старалась переключиться на другое. Но, слушая легкую инструментальную музыку из динамика, продолжала думать о этой давшейся ей гусенице! Вот ведь! Сидит себе под козырьком и ничего ей не делается! Дождь хлещет со страшной силой, ветер готов сорвать ее и бросить на асфальт под колеса машин, а она сидит себе и ЖИВЕТ! Да, пусть такой незначительной, «гусеничной» жизнью, но живет! Чтобы потом превратиться в прекрасную бабочку. А она, Лада? Она сможет переродиться, чтобы жить уже не только для себя, а для других? Не ждать, что тебя кто-то обрадует, а самой начать дарить людям радость?
Свернула в знакомый переулок. Ветер гнал по небу рваные остатки дождевых туч, очищая синюю даль. Лада вышла из машины, травинкой осторожно достала гусеницу и перенесла ее на газон. Живи!
***
А потом стали происходить какие-то удивительные вещи. Месяца через полтора позвонила дочь и сообщила радостную новость, что выходит замуж. Лада с Михаилом верили и не верили, радуясь за дочь и за себя тоже. Неужели у них с Мишей наконец-то появятся внуки?! Зять оказался человеком серьезным, уже состоявшимся в жизни. И дочка действительно, по словам той самой паломницы, приклонила голову к его плечу.
У Михаила в последнее время резко ухудшилось здоровье. Вот предупреждала же его, чтобы не курил так много, а лучше бы совсем бросил! И что теперь? Вторая за последнее время операция! Лада, конечно, выхлопотала мужу квоту. Операция безплатная, и реабилитационный период тоже. Пару недель назад проводила мужа в областной центр соседней области. Врачи предупреждали о непростой операции.
С этими мыслями Лада шла сейчас по коридору поликлиники, на ходу доставая ключи от кабинета.
– Здравствуйте, Лада Борисовна.
– А, Ольга Витальевна! Здравствуйте. Зайдите, пожалуйста, ко мне. Очень нужно с вами поговорить.
Ольга опустилась на стул, молча наблюдая, как Лада снимает плащ, одевает медицинский халат и усаживается в кожаное кресло.
– Ольга Витальевна, я вот о чем хотела вас спросить. Хорошо или плохо, когда снится Иисус Христос?
Ольга, кажется, даже не удивилась:
– Смотря от кого сон. А кому приснился? Вам?
– Да, то есть нет. Не мне, а Мише. А что вы имели ввиду, говоря «смотря от кого»?
Ольга внимательно посмотрела на Ладу:
– Видите ли, Лада Борисовна, сны бывают как от Бога, так и от Его врага. Понимаете, про кого я говорю? Тут лучше посоветоваться с опытным священником. А что было во сне?
– Миша мой, в отличие от меня, человек крещеный. Может быть в тайне где-то и молится иногда, я не знаю. А сон ему накануне операции приснился. Стоит он со своим другом или просто приятелем на краю поля. А по полю идет Иисус Христос. Миша Его сразу узнал. Христос идет и сеет семена, разбрасывая их по полю широким движением руки так, как это делали древние сеятели, когда сеяли вручную. Михаил присмотрелся и увидел, что зерна похожи почему-то на семена овса. Так вот Христос подходит к ним и по очереди каждого благословляет - Мишу и его друга. А потом говорит Мише повелительно и твердо: «Молись!!!» И на этом месте муж проснулся.
Лада помолчала, а потом продолжила:
- Вы знаете, Ольга Витальевна, операция прошла успешно! А ведь столько рисков было!
А потом с Мишей вот еще что произошло. Срок реабилитации закончился, мужа к выписке готовят, а билетов домой нет. Хоть в гостиницу иди и там живи, ведь домой за тысячу километров пешком не пойдешь! Он, наверное, так бы и сделал. Только в реабилитационной палате с Мишей лежал мужчина, который тоже перенес операцию. Но в отличие от Михаила квота ему не досталась, и он за все про все выложил кругленькую сумму. А семья его совсем не богатая, деньги на операцию по рублику собирали. Михаилу стало жаль этого человека. Совестно, что ли. По материальному достатку наша семья более обеспеченная, а операцию по квоте делали. У самого Миши в кармане была небольшая сумма наличными, тысячи три. Миша вещи по пакетам перед выпиской собирает и говорит своему соседу по палате:
– Слушай, друг! Вот тут у меня немного денег осталось. Возьми пожалуйста. Если было бы больше, дал бы больше. Тебе пригодятся. Отдавать не надо.
Не стал слушать возражения соседа и положил деньги на его тумбочку. А сам думает, куда ему идти после выписки? После обеда койку в палате нужно освободить... И тут минут через двадцать звонит дочь:
– Папочка! Я взяла тебе билет! Представляешь, кто-то оформил возврат билетов, и я тебе купила!
Лада задумчиво смотрела перед собой:
– Я раньше не замечала, сколько необычных вещей происходит вокруг нас, нашей семьи. Может, Миша молится? А мне, Ольга Витальевна, тоже хочется быть поближе к Церкви. Только… Только я ничего в этом не понимаю. Что там самое главное?
Ольга задумалась на минутку:
– Лада Борисовна, я не богослов и не священник, сама многого еще не знаю и не все понимаю. Да это и невозможно – знать всё. Но мне думается, что самое главное, придя к вере, участвовать в таинствах Церкви – исповеди, Причастии.
– Что такое исповедь – примерно представляю. А вот что такое Причастие?
И Ольга, как могла, рассказала Ладе о самом главном Таинстве Православной церкви. А Лада рассказала Ольге о той самой гусенице, которую Лада впервые в жизни не испугалась, а пожалела и даже чему-то научилась у нее. Они еще долго беседовали, напрочь забыв о стопках больничных карт и другой документации. Благо, что этот день был в учреждении санитарным, и посетителей не предвиделось.
(Фото из интернета)