Предыдущая страница http://proza.ru/2020/08/31/766
Прежде всего Головнин хотел сберечь доставленный провиант для плавания после побега. Он распорядился не расходовать солонину и сухари. Лейтенант договорился о поставках свежего мяса и хлеба в долг.
Конечно, потом с поставщиками рассчитаются даже с процентами, но если их при побеге поймают и приведут назад, то как смотреть людям в глаза? Стыдно - сбежали и не расплатились!
О нарушении письменного обязательства, данного британскому адмиралу, и говорить нечего.
Но на войне как на войне. Без коварства не обойтись. Василия Михайловича тревожил ещё один вопрос. Каждый думал о беспокойстве родных и близких, не имевших от них вестей. Надо, чтобы написанные письма попали на родину.
Головнин решил поступить так:
«Что принадлежит до писем, то все оные я запечатал в один конверт с письмом к командору Роулею и положил в ящик его хронометра, хранившегося в нашей обсерватории, и так как ключи от хронометров всегда были у меня, то мы и не имели причины опасаться, чтобы письма открылись прежде нашего ухода.
Командор Роулей, человек весьма добрый и строгой честности, притом ко мне был весьма ласков и ко всем нам лучше расположен, нежели другие англичане, почему я мог быть совершенно уверен, что от него все мои письма будут непременно доставлены по надписям».
Продумал командир «Дианы», и как расплатиться с владельцем дома, где он снимал комнату. Этот же человек по фамилии Сартин поставлял команде хлеб. На шлюпе имелось три хронометра.
Самый плохой из хронометров Василий Михайлович выдал хозяину дома за самый хороший, а два других забрал на шлюп.
Он написал письмо Сартину, в котором «объяснил ему причину тайного нашего ухода и невозможность явным образом с ним расплатиться».
Головнин просил в письме продать на аукционе оставленный хронометр, взять из полученной суммы те деньги, которые моряки остались ему должны за хлеб, а остальную сумму перевести в Портсмут «Гарри, Джоке и К°» агентам русского консула в Лондоне.
Эта компания в мирное время снабжала русские суда. Василий Михайлович написал ещё одно письмо купцу де-Виту, поставлявшему морякам свежее мясо. Ему он оставил вексель на упомянутый выше коммерческий дом «в надежде, что Гари, Джокс и компания не откажутся заплатить такую малость, которую они всегда могут получить с надлежащими процентами».
Вице-адмиралу Барти он, конечно, ничего писать не стал. Обстановка сложилась такая: покупать свежую провизию было не на что, в долг больше никто не собирался продавать, а корабельную провизию следовало беречь для плавания.
Теперь все, от командира до матроса, получали в день по фунту сухарей и небольшой кусок солонины. Головнин ждал для побега подходящую штормовую погоду, желательно с дождём.
Когда я писал о питании моряков, то по ассоциации вспомнил, что в это же время в Петербурге на Невском проспекте, угол Малой Морской, открылся трактир Палкина, которому несказанно повезло с рекламой:
Василий Семёнович Садовников, когда писал свою 16-метровую «Панораму Невского проспекта», запечатлел и вывеску трактира. В этом ресторане побывали в своё время очень многие знаменитости.
Не буду перечислять, чем там кормили, упомяну лишь гигантов-осетров и лососей, и живых стерлядей, плававших в бассейне в центре главного зала. Сейчас открыли ресторан с таким же названием, будто и не было семидесяти лет советской власти.
Но я отвлёкся. Незадолго до побега умер шкиперский помощник Егор Ильин. Судя по описанию болезни, от аппендицита - тогда полостных операций не делали.
Его похоронили на берегу, как писал Головнин, «хотели почтить его могилу пристойным памятником и уже приготовили его, но не удалось поставить;
а потому согласились оставить оный в церкви в Петропавловской гавани, с надписью, по какому случаю памятник поставлен в Камчатке для тела, погребенного на мысе Доброй Надежды».
Интересно, сохранился ли этот памятник?
19-го мая погода стала портиться, к вечеру резко потемнело, налетел сильный шквал с дождём и пасмурностью.
Продолжение http://proza.ru/2020/09/02/1166