В О С П О М И Н А Н И Я О В О Й Н Е
Автор Николай Никулин
Николай Николаевич Никулин(1923-2009), советский и российский искусствовед, профессор, писатель–мемуарист. Член-корреспондент Российской академии художеств, ведущий научный сотрудник и член Учёного совета Эрмитажа, специалист по живописи Северного Возрождения. Широко известен как автор книги «Воспоминания о войне»
Продолжение 14
Продолжение 13 – http://proza.ru/2020/08/29/911
Война – самое большое свинство, которое когда-либо изобрёл род человеческий. Подавляет на войне не только сознание неизбежности смерти. Подавляет мелкая несправедливость, подлость ближнего, разгул пороков и господство грубой силы… Опухший от голода, ты хлебаешь пустую баланду – вода с водою, а рядом офицер
жрёт масло. Ему полагается спецпаёк, да для него же каптенармус ворует продукты из солдатского котла. На тридцатиградусном морозе ты строишь тёплую землянку для начальства, а сам мёрзнешь на снегу. Под пули ты обязан лезть первым.
Но ко всему этому быстро привыкаешь, это выглядит страшным лишь после
гражданской изнеженности. А спецпаёк для начальства – это тоже историческая необходимость. Надо поддержать офицерский корпус – костяк армии. Вокруг него всё вертится на войне. Выбывают в бою в основном солдаты, а около офицерского ядра формируется новая часть… Милый Кеша Потапов из Якутска рассказывал мне, что во время войны Хозяин направил в Якутию огромный план хлебопоставок. Местный начальник, обосновавший невозможность его выполнения, был снят и арестован как «враг народа». Из центра приехал другой, который добился изъятия всех запасов зерна подчистую. Он получил орден. Зимой начался повальный голод и чуть не треть людей вымерла, остальные кое-как выжили. Но план был выполнен, армия обеспечена хлебом. А люди? Люди родились новые, и сейчас их больше, чем раньше. Мудрый Хозяин знал, что делал, осуществляя историческую необходимость… Поэтому молчи в тряпочку – подумаешь, украли у тебя полпорции мяса и сахар!
Что касается одежды, была она на фронте хоть и простая, грубая, но тёплая и удобная. На это обижаться не приходится. Предусмотрительные немцы ничего подобного не имели и всегда сильно мёрзли.
Оружие у немцев и у нас было неплохое, однако немцы были лучше обучены и не лезли зря под пули. Вспоминаю, как происходило обучение нашего, вновь сформированного, пехотного полка. Мы бегали по лесу, кричали «Ура» и ни разу не стреляли по мишеням – берегли патроны. У немцев всё было наоборот – каждый солдат отлично стрелял, умел быстро окопаться и оценить обстановку.
Однажды я решил испытать хвалёный немецкий пулемёт МГ (машин гевер), выпускавший, как говорили, восемьсот пуль в минуту. Я взял его из рук мёртвого немца, повесил себе на шею – двенадцать килограммов железа. Плюс ещё более трёх килограммов патронов, запасных стволов и т. п., да ещё гранаты, еда и многое другое… Мы шли километров сорок, и с каждым шагом этот проклятый «машин гевер» становился всё тяжелей и тяжелей. Я совершенно изнемог и утешался лишь тем, что наш «максим» ещё тяжелее, более двадцати пяти килограммов. Когда впереди показалась цепь атакующих немцев, я даже обрадовался, плюхнулся в яму, прицелился, нажал курок…
– Доннер ветер! Таузен тойфель! Дрек мит пфеффер! Дейче муттер!
Проклятая сволочь! Этот «машин гевер» никак не работал! В ярости я бросил его в лужу, схватил автомат убитого соседа и стал палить в наступающих…
Эту атаку мы отбили…
Продолжение следует.