Вооруженную борьбу Украинской повстанческой армии (УПА) за независимость в годы 2-й мировой войны обычно связывают с Западной Украиной. Действительно, активные боевые действия УПА вела на территориях Волыни, Галиции, Северной Буковины, Подолья, Холмщины. Национально-освободительное движение было массовым, его поддерживали широкие слои населения. В этом движении, в частности, принимали участие и уроженцы Черниговщины, среди воинов УПА уже найдено 106 выходцев из Черниговской области.
Отряды УПА действовали также и на территориях Левобережной Украины, хотя это движение и был менее массовым. Но документы НКВД за 1944-1945 гг. свидетельствуют, что отряды УПА, хотя и малочисленные, действовали фактически во всех районах Черниговской области.
Походные группы ОУН ("мельниковцы") появились на территории Черниговщины еще в начальный период гитлеровской оккупации, они, используя легальные и полулегальные возможности, развернули активную патриотическую пропаганду среди населения. А боевые группы УПА возникли уже после освобождения Черниговщины от гитлеровцев.
О том, как появились эти группы, кто входил в их состав и чем они занимались, рассмотрим на примере деятельности группы УПА под командованием Алексея Савченко (псевдоним «Моряк»), которая действовала в Ичнянском районе Черниговской области летом 1944 г.
При сборе сведений об этой группе использованы документальные материалы о деятельности УПА на Черниговщине, опубликованные украинскими историками Владимиром Сергийчуком и Виктором Моренцем.
Начнем из событий и обстоятельств, которые привели Алексея Савченко в ряды УПА.
Алексей Иосифович Савченко родился 11 марта 1919 г. в селе Буромка Борзнянского уезда (ныне Ичнянского района) в семье бывших государственных крестьян. Его отец – Савченко Иосиф Илькович, 1893 г. р., мать – Надежда Федоровна, 1894 г. р. Девичья фамилия матери была также Савченко, в Буромке это фамилия очень распространена. У Алексея был старший брат Иван, родившийся в 1915 г. Их отец принимал участие в 1-й мировой войне.
Исторически Буромка несколько отличалась от окружающих сел Ичнянщины, здесь никогда не было помещичьих владений. Кроме государственных крестьян, которые составляли большинство населения, в селе жили и козаки, среди них также был род Савченко.
Родовые корни Савченко ведут в XVII век. В исповедных ведомостях церкви Святой Параскевы села Буромка за 1787 г. записано 5 семей, одна из них очень разветвленная, а первый известный представитель рода, посполитый Григорий Савченко, родился около 1670-1675 гг. Было это после ограбления и сожжения села в 1669 г. крымскими татарами, которые участвовали в походе войска гетмана Петра Дорошенко.
Детские годы и юность Алексея пришлись на трагический период истории Буромки, как и всей Украины: коллективизация, раскулачивание, голодомор, сталинские репрессии. Жители села, которые более двух сотен лет вели индивидуальные крестьянские хозяйства, а их предки никогда не знали крепостного права, оказали активное сопротивление принудительной коллективизации. Ответом большевистской власти стали репрессии.
Крестьян разделили на три категории: бедняки, середняки и кулаки, к последним отнесли наиболее трудолюбивые семьи с прибыльными частными хозяйствами. Так называемые кулаки первой категории, которые наиболее активно противодействовали созданию колхозов, подлежали уголовному преследованию.
В 1930-1935 гг. к уголовной ответственности были привлечены 8 человек. Постановлением судебной «тройки» при Коллегии ГПУ УССР за «антисоветскую агитацию и пропаганду» были высланы в Северный край на 5 лет четверо крестьян-единоличников: Григорий Павлович Головань, 1876 г. р. и его сын Федор (1907); Яков Макарович Головань (1892); Сергей Петрович Згода (1875). Еще двое крестьян были отправлены в административную ссылку на 3 года: Андрей Трофимович Кирий (1875) и Наталья Петровна Косьмина (1893).
Кулаков второй категории высылали вместе с семьями в северные районы страны, уроженцы Буромки нашлись в Восточно-Сибирском крае: Никифор Нестерович Ботвинко (1903), Пантелеймон Васильевич Гижа (1907), Петр Иванович Гижа (1888), Федор Никитич Гижа (1871), Иван Леонтьевич Савченко (1893), Кирилл Петрович Савченко (1894).
Некоторые жители, спасаясь от произвола властей, бежали из села на Донбасс, где можно было раствориться среди приезжих: Илларион Иванович Бурма (1884), Григорий Иванович Савченко (1898), Павел Данилович Савченко (1899).
Сопротивление жителей принудительной коллективизации было окончательно сломлено в результате голодомора, только по официальным данным в 1932-1933 гг. в Буромке умерли от голода 34 человека, из них 9 детей.
В итоге все стали колхозниками и работали за трудодни, материальная наполняемость которых едва обеспечивала нищенское существование.
А дальше были сталинские репрессии 1937-1938 гг. Репрессивная машина работала на полную мощность, «врагов народа» из Буромки находили как в селе, так и за его пределами: на Донбассе, в Кривом Роге, в Иркутской области. Обвиняли их в той же «антисоветской агитации и пропаганде», но приговоры были уже значительно суровее: 8-10 лет заключения в исправительно-трудовых лагерях, или высшая мера наказания – расстрел.
Всего за этот период найдено 17 фамилий репрессированных жителей и уроженцев Буромки, список, пожалуй, неполный, некоторые из них: Гижа П.В., Иркутская область; Савченко П.Д , Донецкая область – расстрел; Ботвинко Н.П., Иркутская область; Бурма И.И., Луганская область; Гузь Сергей Никитич (1879), Буромка; Клименко Лаврентий Трофимович (1877), Ставропольский край; Савченко Иван Иванович (1882), Кривой Рог – 10 лет исправительно-трудовых лагерей.
Насильственная коллективизация сельского хозяйства и массовые репрессии однозначно негативно повлияли на настроения и мотивы поведения крестьян и их отношение к возможной войне с Германией.
Уроженец Ични Тимофей Трегубов, расстрелянный НКВД в 1937 г., писал в своем дневнике: «Война!?.. Пусть что угодно, пусть война, потоп, землетрясение, лишь бы не это, несоветская власть со своими колгоспами! Все равно хуже не будет, а при каждом правительстве, даже чужеземном, легче будет жить нам, крестьянам, прикрепленным к земле, к колгоспам. Это сейчас не жизнь, а каторга! Голодные, раздетые, разутые, и воши уже заели. Вы посмотрели бы у других, многих, – белья под низом уже нет совсем, а только чем-нибудь прикрыто тело сверху! А чем живы? что едят? сами и детишки? Хуже, чем скотина или свинья, лишь бы желудок был не пустой. Прет туда всякую гадость! А работать иди! Так что, пойду я или такой же другой защищать эту власть!? Нет, дураков теперь среди нас не найдешь. Это было в 18-19 году, когда крестьянам обещали землю дать, так дали? Сразу же и отняли, да еще и в кулаки записали. Нет, теперь из нас никто не пойдет».
Среди репрессированных уроженцев Буромки найдено шесть человек по фамилии Савченко, одного из них расстреляли. Судьба некоторых репрессированных неизвестна. Так, Семен Акимович Савченко, 1894 г. р., сельский учитель, был арестован в Николаевской области в июле 1938 г., а спустя пять месяцев в следственном деле появилась запись «Дело прекращено». Аналогичные записи есть еще по двум делам. Такие записи без указания причины прекращения расследования часто вносились в связи со смертью обвиняемых во время следствия.
Часть репрессированных Савченко была связана с Алексеем по мужской и женской линиям рода, были и близкие родственники. Все эти трагические события и сформировали у Алексея Савченко устойчивое неприятие большевистской власти и желание реванша за её действия, ему хотелось отомстить за родных и земляков.
Оказавшись на оккупированной территории, Алексей Савченко из идейных побуждений поступил на службу в украинскую вспомогательную полицию и закончил Нежинскую полицейскую школу. Об этой школе сведений найти не удалось, но известно, что члены походных групп ОУН (мельниковцы) с октября 1941 г. устраивались на службу в немецкие оккупационные структуры, в том числе и в украинскую вспомогательную полицию, проводя там агитацию и влияя на подбор кадров. По окончании школы Алексей Савченко стал старшим полицейским (роевым) в Буромке.
Его родители, а также жена брата Наталья Кирилловна, 1913 г. р., в оккупацию жили в селе. Там проживала и жена Алексея, в документах НКВД она упоминается как Евдокия Савченко, хотя среди 577 человек из списка жителей Буромки 1942 г. на получение немецкого удостоверения личности (аусвайса) никакой Евдокии нет. После Алексея в списке идет Маруся Савченко, 1920 г. р., это единственное имя, где не указано отчество, возможно, она была не из местных.
Брат Иван был призван в армию в 1937 г., воевал с начала войны, в марте 1942 г. был отправлен из запасного полка на фронт, больше информации нет. На фронтах 2-й мировой войны погиб 241 житель Буромки.
Черниговщина при оккупации входила в состав рейхскомиссариата «Украина», Буромка вошла в состав Ичнянского гебита, бургомистром которого был В. Олков, а комендатуру возглавлял гражданский немец Гроссман. В селах немцы восстановили сельскохозяйственное производство, в сельской общине Буромки, созданной на основе колхозов им. Горького и им. Кирова, организация труда была такой же, как и раньше: бригады, звенья, наряды на работу, учетчики, кладовщик, бухгалтер. На полях работала преимущественно, молодежь, выращивали рожь и просо, за что начислялись трудодни, которые оплачивались зерном после обмолота. Такая форма хозяйствования была очень удобной для оккупационной администрации.
Крестьяне имели и приусадебные хозяйства, поэтому каждый двор обеспечивал себя продуктами питания: держали коров, а зерна, картофеля и свеклы хватало для откорма свиней и птицы. Действовала еще система обязательной продажи продуктов овощеводства и животноводства с приусадебных хозяйств, за продукты заготовители рассчитывались оккупационными рейхсмарками.
Низовое звено украинской вспомогательной полиции, созданное в селах, выполняло охранные функции, обеспечивая защиту местных жителей от воров, грабителей и бандитов. Малочисленные и слабо вооруженные сельские участки не были способны на какие-либо серьезные боевые действия.
Так, в селе Хаенки Ичнянского района полицейский участок насчитывал 5 человек, он не мог обеспечить даже охрану собранного зерна от партизан. После нескольких случаев поджогов на полях стогов с хлебом урожай зерновых стали свозить на колхозную усадьбу, где его охраняли солдаты вспомогательного подразделения немецкой армии, которое базировалось на военных складах возле Августовки. Это подразделение состояло из бывших военнопленных, солдаты были грузинами.
А местных полицейских партизаны не трогали, за некоторым исключением, поскольку в полиции села служили молодые ребята, которые таким образом избегали отправки на принудительные работы в Германию. Младшие из них, которым было по 18 лет, вообще не видели особой разницы между большевистским или немецким оккупационными режимами, воспринимая оккупантов просто как очередную власть. О начале облавы для отправки в Германию они предупреждали земляков двумя выстрелами подряд из винтовки, тогда все прятались по лесам, на болоте или у соседей.
В документах НКВД было принято давать отрицательные характеристики полицейским и обязательно указывать факты их преступной деятельности, как то аресты коммунистов и актива, конфискация имущества и скота, отправка местных жителей на принудительные работы в Германию, участие в операциях против партизан и др. В отношении Алексея Савченко в документах фигурирует только одно «злодеяние»: он вернул жительнице Буромки дом, отобранный большевиками при коллективизации.
Среди сельских полицейских были, конечно же, и те, кто служил ради наживы и совершал преступления, встречались и криминальные элементы, но, в целом, принятые пропагандистские штампы о полицейских как аморальных преступниках и предателях являются неправдивыми. Для многих из них служба в полиции была лишь делом личного выживания и очень часто не имела никакой политической или идеологической основы.
Да, были они коллаборационистами, но если рассматривать понятие коллаборационизма более полно, то сюда же следует отнести и все гражданское население, которое работало на оккупантов в сельских общинах и в промышленности. Именно так считал Сталин, планируя депортировать всех украинцев в Сибирь. Переселение десятков миллионов людей требовало огромных материальных и финансовых затрат, поэтому эта задумка вождя так и не была реализована большевистским режимом.
Во время наступления Красной армии Алексей Савченко покинул Буромку, присоединившись к полицейскому обозу, отступавшему вместе с немцами. Передвигались на подводах, в конце 1943 г. оказались в Западной Украине, там скопились десятки тысяч полицейских из Восточной Украины. Воевать дальше за «великую Германию» никто из полицейских не хотел, надо было как-то определяться.
Некоторые из них вступили в ряды Красной армии, сделать это было просто, поскольку полевые военкоматы из-за больших потерь на фронтах мобилизовывали и бывших полицейских, с ними разбирались уже после войны. Другие собирались в вооруженные банды и грабили местное население, выдавая себя за бандеровцев.
Часть полицейских, узнав о вооруженной борьбе УПА на два фронта, приняла предложение вступить в её ряды, среди них был и Алексей Савченко. Военную присягу на верность УПА он принял 1 января 1944 г., получив псевдо «Моряк». До войны Алексей служил в морском флоте, так указано в документах УПА о его военной подготовке.
В начале мая 1944 г. отряд из 23 бывших полицейских по приказу командования УПА был послан из обуховских лесов вблизи г. Дубно Ровенской области в Черниговскую и Сумскую области, Алексей Савченко находился в составе отряда.
Высшее командование УПА надеялись, что после поражения Германии начнется война между СССР и западными союзниками. Именно для такого развития событий был создан отряд особого назначения «УПА-Восток», которым командовал полковник УПА Кость Гиммельрейх. С началом военного конфликта между союзниками по коалиции этот отряд должен был захватить Киев. Об этом читайте в авторской статье «Немецкие колонисты Гиммельрейхи с Черниговщины».
Задачей отряда, в котором находился Савченко, также была подготовка к захвату власти в Черниговской и Сумской областях. По прогнозам руководства УПА Германия должна была капитулировать в конце 1944 г.
Вблизи Овруча произошло столкновение отряда с воинской частью Красной армии, в результате неравного боя отряд был рассеян. После столкновения из 23 бойцов вновь собралось лишь семеро, они переправились через Днепр, а затем разделились: четверо во главе с Алексеем Савченко отправились в Черниговскую, а трое – в Сумскую область.
В состав группы «Моряка» входили: Демидовский Ипполит (Иовлий) Васильевич («Орилец», «Дорошенко»), 1901 г. р., с. Глинск Сумской области; Малашенко Григорий («Зозуля»), с. Камка Холминского (Корюковского) района; Кирий («Сагайдачный»), с. Крупичполе Ичнянского района. Уже на Черниговщине к группе присоединился Опанасенко Петр Моисеевич из Чернигова, 1910 г. р., дезертир Красной армии, он получил псевдоним «Орел».
Группа «Моряка» начала свою деятельность на Ичнянщине в июне 1944 г. Кроме проведения агитации за независимую Украину и вербовки новых членов, повстанцы должны были создавать продовольственные базы до планировавшегося прибытия четырех куреней УПА численностью по 400 человек в каждом.
Каких-либо активных боевых действий или террористических актов повстанцы не проводили, это не входило в поставленные руководством УПА задачи. Составляли лишь списки сельского актива, подлежащего ликвидации после захвата власти.
Группа базировалась в лесу урочища Ясковец вблизи местечка Ичня, в документах НКВД также упоминается лесной массив между селами Сваричевка и Омбыш.
Ночью 30 июня 1944 г. повстанцы подкрались с двух сторон к военным складам возле Августовки. При немцах здесь находились продовольственные и вещевые склады, которые могли составить основу продовольственных баз УПА, но на повстанцев ждало разочарование: с конца ноября 1943 г. на их месте был дислоцирован фронтовой артиллерийский склад № 1420 (будущий 6-й арсенал).
Повстанцев заметили часовые, которые открыли огонь, к ним присоединился весь гарнизон склада. В ответ повстанцы выпустили две осветительные ракеты, дали автоматную очередь и осуществили выстрел из винтовки трассирующей пулей, а затем отошли.
В июле 1944 г. Савченко отправил «Сагайдачного» на разведку и для организации связи в Сумскую область, в группе оставалось четверо повстанцев.
При встречах с местным населением члены группы представлялись бандеровцами, целью которых является освобождение края от большевиков, и призывали крестьян поддержать их борьбу за независимую Украину. Свидетели сообщали о встречах с повстанцами в селах Андреевка, Бакаевка, Буромка, Сваричевка, Томашовка, где они проводили пропаганду против колхозов, призывая не отдавать собранный хлеб большевикам и угрожали сжечь хлеб и молотилки, если колхозники не выполнят их требований. Советовали также не резать свиней на мясозаготовки, а оставлять мясо для себя. Председатели колхоза и сельсовета Андреевки получили письма с угрозами, подобное письмо оставили и председателю сельсовета Буромки, устно угрожали также представителям местной власти Сваричевки.
Письма были за подписью «командир Орел», поэтому чекисты сначала ошибочно считали, что в районе действует еще и группа «Орла».
Алексей Савченко с целью дезориентации чекистов, а, скорее, для «весомости», распространял информацию, что он является командиром сотни УПА численностью в 75 человек.
Агитация и избранные повстанцами методы борьбы в тех условиях выглядели несколько наивно и были малоэффективными. Запуганные репрессиями и дезинформированные большевистской пропагандой колхозники почти ничего не знали о бандеровцах. Они не верили в возможность свержения большевистской власти, в основной массе не поддерживая повстанцев, а большинство сочувствующих только пассивно наблюдали и боялась помогать.
Но все же у «Моряка» появилась собственная агентура: Трофименко Галина Константиновна («Галя»), учительница из с. Вишневка; жительницы с. Шиловичи Задерий Наталья Григорьевна («Наталка») и Педора Прасковья Семеновна («Паша»). Это именно матери «Паши» Алексей Савченко вернул конфискованный дом и устроил Прасковью продавщицей в магазин в Шиловичах. Рискуя всем, женщины собирали разведывательную информацию, поддерживали связь и выполняли отдельные, часто довольно опасные, поручения «Моряка».
Не имея действенной поддержки местного населения и потеряв связь с командованием УПА, повстанцы действовали по своему усмотрению и были вынуждены самостоятельно искать средства для нелегального проживания в лесу. Они делали ночные налеты на колхозные фермы и амбары, добывая продукты питания. При такой численности повстанцы, конечно же, не могли закладывать продовольственные базы, но об этом задании не забывали, выясняя, в каких колхозах есть крупы и другие продукты длительного хранения.
С целью ликвидации группы «Моряка» в районе была создана оперативная группа из сотрудников ОББ УНКВД области под руководством заместителя начальника отдела. Подключились и оперативники контрразведки «Смерш» Киевского военного округа.
Для разоблачения и обезвреживания групп УПА оперативники НКВД использовали тайных агентов, так называемых «агентов-маршрутчиков». Их вербовали преимущественно из числа лиц, которые в свое время сотрудничали с немецкой администрацией и согласились на сотрудничество с НКВД в обмен на освобождение от уголовной ответственности.
В группу «Моряка» внедрили агента «Савченко», бывшего полицая Рудя Михаила Созоновича, 1922 г. р., с. Омбыш Комаровского района, переведенного с этой целью на нелегальное положение. Группу «Моряка» он нашел 4 августа 1944 г. в лесу, «Моряк» его хорошо знал, они в 1942 г. вместе учились в Нежинской полицейской школе. «Савченко» стал членом группы, ему выдали оружие и присвоили псевдо «Лютый». «Савченко» познакомил «Моряка» со своей женой, которая проживала в Омбыше и также была завербованным агентом НКВД (псевдоним «Бойко»), она передавала оперативникам всю информацию, полученную от мужа. Поэтому ликвидация группы стала лишь делом времени.
11 августа 1944 г. группу покинули «Зозуля» и «Орел», прихватив продукты, две винтовки и патроны. «Зозуля» отправился домой в Холминский район, а «Орел» планировал навестить в Чернигове жену и подлечиться. С Алексеем оставался только «Дорошенко», они собирались вскоре перебазироваться в Сумскую область.
Засаду на повстанцев оперативники устроили 17 августа в селе Омбыш. Когда «Моряк» и «Дорошенко» с агентом «Савченко» зашли поздно вечером в дом агента «Бойко», в соседнем дворе на них поджидали несколько оперативников и председатель сельсовета. Дорога из села в лес также была перекрыта.
Зная, что повстанцы настроены не сдаваться живыми, оперативники передали агенту «Бойко» бутылку водки со снотворным. За ужином те выпили по рюмке водки, но снотворное не подействовало, не помогла и удвоенная доза.
Повстанцы собирались идти в лес и вышли на улицу, но «Бойко» под предлогом написания листовок снова пригласила «Моряка» в дом, тот зашел, оставив агенту «Савченко» ручной пулемет Дегтярёва, что стало роковой ошибкой, поскольку другого оружия у него не было.
Когда «Моряк» сел к столу и начал писать листовки, в дом ворвались двое оперативников и солдат подразделения контрразведки «Смерш» с автоматом. «Моряк» сбил со стола на пол керосиновую лампу и в темноте пытался бежать, но был убит пистолетными выстрелами и очередью из автомата.
Сильного физически «Дорошенко», ожидавшего на улице в саду, совместно обезоружили и скрутили агент «Савченко» с отцом и оперативник, который подоспел на помощь. Предварительно с отца «Савченко», Созона Михайловича Рудя, была взята соответствующая расписка, у оперативников это называлось «взят на короткую вербовку».
После гибели Алексея Савченко его группа фактически прекратила свою деятельность, хотя областное УНКВД и продолжало её разработку, разыскивая остальных повстанцев. Скрыв факт гибели Алексея, агент «Савченко» свел оперативников с его женой, она, считая их повстанцами, выложила всю известную ей информацию о группе.
Для розыска «Орла» в Чернигов послали опытного агента-маршрутчика «Катю» – Демченко Наталью Марковну, жену полицейского, 1922 г. р., с. Прохоров Комаровского района. «Орла» в Чернигове не было, но «Катя» через его жену вышла на связную Алексея Савченко «Наталку». Другие агенты втерлись в доверие к связным «Гале» и «Паше», узнав о них при допросе «Дорошенко».
«Орлу» удалось избежать ареста, он долго скрывался, и лишь в начале 1953 г. был арестован в Любечском (Репкинском) районе в связи с другим делом. Его приговорили к расстрелу с заменой на 25 лет в исправительно-трудовых лагерях и с последующим поражением в правах на 5 лет.
Ожидаемого военного конфликта между СССР и западными союзниками так и не случилось, поэтому борьба группы УПА «Моряка», как и других групп, была изначально обречена на поражение. Но они отвлекали на себя военные резервы и личный состав карательных органов НКВД, помогая, таким образом, и формированиям УПА в Западной Украине.